Текст книги "Нано (СИ)"
Автор книги: chromewitch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– И все равно спасибо, – говоришь ты. – Как всегда.
– Как всегда, – улыбается Дайс, выпрыгивая из машины и пропуская мимо ушей «все равно».
Ты переносишь из машины Термитов навигатор, снайперскую винтовку и меч, и улыбка Дайса становится такой широкой, что грозит раскроить лицо поперек.
Впрочем, улыбка быстро гаснет, как только он замечает паршивое состояние меча.
– Тебе не нравится меч-пила?.. – он выхватывает его у тебя, и в глубине души ты надеешься, что это орудие бессмысленной жестокости отныне останется у Дайса навсегда. – О, слушай, у меня недавно появился другой меч! И я ничего с ним не делал. Пока что.
Тогда это должен быть музейный экспонат за пару миллиардов, не меньше, только такое оружие способно избежать цепких рук помоечного мастера. Ты склоняешь голову набок – один из немногих доступных маркеров удивления для твоей рожи-шлема. Дайс понимает беззвучный вопрос и говорит с восторгом:
– Это катана! КАТАНА, понимаешь? Ты будешь как настоящий самурай! Уличный самурай! Подожди, я сейчас принесу!
– НЕТ! – кричишь ты громче Дайса, во власти первозданного ужаса. – В жопу ее себе засунь! И верни мне мой меч-пилу немедленно!
Дайс ржет, возвращая тебе этого монстра, и стучит пальцем по коробке над цепью.
– Знаешь, что это значит? Латынь.
– Нет, и знать не хочу, – ты прижимаешь меч-пилу к груди, чтобы Дайс не передумал и не решил все же всучить тебе катану.
Et in Arcadia ego. Что-то про Аркадию, понятно. И Дайс не написал бы там «Самый большой придурок в Аркадии», этого тебе достаточно.
– «И в Аркадии я есть», – переводит Дайс, пока ты садишься в машину.
– Звучит бессмысленно. Кто «я»?
...И правда, кто же ты?
– Это от лица Смерти. «Я» – это Смерть. Смерть, Смерть, Смерть!
Дайс раскидывает руки, целую правую и четыре спицы манипулятора вместо левой, и смеется, как будто выгравировал на пиле чертов анекдот.
Интересный имидж ты создал на окраинах.
4. Три плохие новости
Они обосновались в Муравейнике, и это заставляет тебя смеяться. Возможно, они считали себя настолько крутыми, что думали, будто район переименуют в Термитник с их появлением. Но вот суровая правда жизни в Муравейнике – всем насрать. Эта часть города ежедневно пропускает через свои кишки столько людей, что существование еще одной банды остается абсолютно незамеченным.
Магистрали простираются над тобой, асфальт дрожит под колесами, сверху и под землей мчатся скоростные поезда, Муравейник, транспортный узел Аркадии, всегда пульсирует. Путь с окраин сюда занял около четырех часов, и еще два ты двигался со скоростью улитки в местных пробках. Здесь всегда полно попрошаек и рекламщиков, здесь чаще всего устраивают сомнительные перформансы – где еще найти столько публики разом? Разумеется, ничего из этого не способствует движению потока машин. Полиция и корпы разгоняют всю эту шушеру в меру сил, но получается так себе – они слетаются обратно, стоит только отвернуться. Вроде бы даже виджиланте избегают Муравейника, боясь застрять тут намертво, пока местные жители не обглодают их до кости.
Отличная причина любить это прекрасное место.
За два часа в пробке ты успел изучить окружение базы Термитов вдоль и поперек. Пользоваться открытыми источниками, вроде записей с камер наблюдения и дронов, опасно, слишком большой шанс того, что при необходимости твое присутствие отследят. Но, как всегда в таких случаях, помогает Триал. 3ALL сейчас, ТриАл в начале их подпольной деятельности, по именам создателей – Алексей, Алана, Алисон. Главный неофициальный оператор связи в Аркадии и скрытая сеть, занимающаяся... ну, в основном, скрытием. За большие – но, с учетом специфики, все же разумные – деньги тебе выделят канал, не отслеживаемый ни корпами, ни полицией. Официально пользоваться услугами Триала, разумеется, запрещено, но по факту даже копы время от времени обращаются к нему. Маленький и прекрасный островок чистой свободы... На котором ты можешь как хранить документы по изобретению панацеи, так и торговать органами детей – все одинаково конфиденциально. Пока ты платишь Триалу, твои данные неприкосновенны.
Ты отвалил им много, много денег.
– Вик? – в наушнике раздается голос Захара, и ты в который раз благословляешь Триал. С его помощью ты можешь не опасаться, что кто-нибудь когда-нибудь соединит вместе Вика и Джинна. – Как там, в загробной жизни? У меня три новости. Все плохие.
На фоне слышится свист и звуки выстрелов, чьи-то крики.
– Ты там в порядке?
– Я? У меня все в норме, спасибо большое.
Визг тормозов и грохот, Захар с той стороны матерится на какого-то Ника.
– Мы узнали, что те дегенераты были простыми наемниками. «Волчья Стая», слышал о такой?
Ты слышал, но не должен показывать вида. Вику как-то не к лицу похищать и пытать два часа их сержанта, потому что тот год назад пристрелил лучшего друга твоего нанимателя. Грязное было дело.
– Нет, но все, кто решил назваться так, заслуживают место в аду, если тебе нужно мое мнение.
– Согласен, – Захар глухо посмеивается, но его смешки прерывает очередной грохот. – Но они часто работают с аркадийской Триадой. И это первая плохая новость.
Мафия. Об этом ты тоже знаешь. Как и другие наследия мафиозных группировок, Триада со временем была перемолота жерновами Аркадии и преобразилась в нечто болезненно и извращенно новое, и ты сомневаешься, что аркадийская Триада действительно связана с Китаем. Что не делает ее менее опасной, впрочем. Что известно наверняка – Триада связана с главным гигантом современной Аркадии, корпорацией «Эккарт». По неофициальным источникам они вроде как... большие друзья.
Везде эта сраная «Эккарт».
Они начались как европейская компания по производству электронных приборов, но именно в Аркадии укрепились как – внезапно! – охранное предприятие. Да, у «Эккарт» на то время было несколько моделей собственных пушек, но они проигрывали оружию той же «Ровены», да и сами эккарты ими почти не пользовались. Чистая показуха. Однако растущая Триада реагировала на один вид эккартовских охранников, и наглые ребята в черном вдруг переставали докучать представителям мелких фирм, если те соглашались работать с «Эккарт» на удобных для нее условиях.
– Не говори мне, что ты там сейчас воюешь с Триадой.
– Не говорю. – Выстрелы. – Мы воюем со Стаей, чтобы впредь думали, по кому открывают огонь.
– Что насчет второй плохой новости?
– Мальчишка. Я запер его, как ты и просил. Я даже выделил ему не самую худшую комнату! Но вот полчаса назад получил сообщение от системы безопасности, что дверь в его номере вскрыта. Гаденыш сбежал.
От Каски сюда добираться несколько часов, но Термит мог уже связаться со своими, и вот это действительно плохо. Триада, если Стаю наняла действительно мафия, может подождать – в конце концов, их цели, Вика, уже нет в городе. Но твой план поговорить с Термитами начинает трещать по швам.
– И третья новость?
– Мы не смогли узнать у Стаи больше, потому что приключилась одна странная хрень, Вик. И я очень надеюсь, что ты сейчас не ешь. – Грохот. – Я скину тебе запись, а пока... Да твою мать, тут важный разговор, ты разве не видишь?! – Выстрелы и крик. – Пока прошу меня простить. До встречи, труп.
– До встречи. И спасибо за помощь.
Звонок прерывается на звуках ударов и чьем-то сдавленном мычании.
Ты запускаешь скинутую запись. Вместе с ней пришло фото – молодой парень в темных очках делает селфи на фоне избитого, окровавленного наемника, привязанного к стулу. Ты узнаешь фойе своего дома и Захара, который в момент снимка смотрит в другую сторону. Спустя секунду приходит сообщение от него: «это Ник вбросил долбоклюй не обращай внимания».
На записи ты видишь то, что подспудно ожидал увидеть. «Одна странная хрень» – неплохое обозначение для картины того, как у избитого наемника исчезает лицо. Покрывается дырами. Было бы менее отвратно, пожалуй, если бы они просто появились, но ты уже видел, как это работает – оно не пожирает плоть, оно как-то... выталкивает ее? Несколько долгих минут, еще дольше, чем в случае с Кристиной, лицо наемника – это решетка мясорубки. На записи слышно, как матерятся Захар и его люди.
Это лишь видео, оно не пугает тебя так, как прямое наблюдение, но все же требуется пара минут, чтобы собраться с мыслями.
Хорошо подумав, ты отправляешь запись Гектору – пусть осмотрит место. Может, он найдет что-нибудь полезное в фойе, пока Захар занят своей локальной войной. Нет смысла скрывать от корпа, что на тебя нападали наемники Стаи – в конце концов, они нападали на Вика, чье место жительства прекрасно известно полиции и корпоративному агенту.
Информации много, но нужно мыслить поэтапно. И первый этап – Термиты. С учетом всего случившегося, они, может быть, и впрямь хотели лишь прижать тебя. Но бывший Кристины все еще единственный, кто может рассказать тебе о Кристине что-то, чего ты не знаешь, да и воевать с Термитами будет не в пример легче, чем организовывать «переговоры» с Волчьей Стаей. К тому же, последней уже занят Захар. Да и... черт, ты не для того стоял в пробке два часа, чтобы теперь развернуться и поехать искать другие источники информации!
Их база расположена на углу. Здание бывшей автомастерской, пережившее достаточно разрушений. Насколько ты можешь судить по данным с внешних камер, внутри не хватает нескольких стен или, может, всего второго этажа – свалка прямо рядом со зданием, среди обломков видны бетонные ступени. Забор из металлической сетки вокруг сектора – уже изобретение самих Термитов, о чем говорят щиты с корявыми граффити. Ворота по виду довольно хлипкие, из той же металлической сетки, рядом с ними пять охранников.
Здание стоит достаточно удобно – узкая дорога с односторонним движением ведет чуть ли не к их порогу, и движение на этом участке далеко не такое напряженное, как на основных путях. Дорога изгибается там, но на тротуаре следы шин – сами Термиты не особо заботятся о правилах дорожного движения и срезают путь прямо через улицу. С угла до их сектора по прямой чуть больше полукилометра расстояния, и людские толпы на улице заметно редеют в перерывах между одним поездом на верхней магистрали и другим.
Судя по всему, Термитам недолго осталось жить в таком хорошем убежище – Триал подкидывает сводки о том, что «Ровена» скоро приберет здание к рукам.
Ты сворачиваешь на улицу, но не пользуешься возможностью ехать быстрее, и машины за тобой начинают сигналить.
Потерпят. Здесь нужен точный расчет. И чистая местность. В условиях Муравейника организовать подобное – почти что смертный приговор.
Конечно, можно было бы просто подъехать – с пятью Термитами, зависающими у ворот, ты бы смог разобраться. Будь ты Виком, ты, возможно, так бы и сделал. Но ты теперь Джинн, а у Джинна есть определенная репутация.
И еще они собирались тебя убить.
И обоссали ковер.
Водитель машины сзади высовывается в окно, чтобы проорать тебе, какой же ты придурок. Ты высовываешься тоже, чтобы, размахивая пистолетом, сообщить, что он стоял в пробках пару часов и может потерпеть еще пару минут, пока ты работаешь. Оружие и шлем играют свою роль – водитель затыкается с недовольным видом и прячется обратно.
Ты останавливаешься. Достаешь с заднего сиденья чехол со снайперской винтовкой и примотанным к нему мечом-пилой, вешаешь за спину. Черт его знает, что будет с машиной, но Дайс расстроится, не увидев у тебя подарка.
Машина сзади пытается объехать ласточку по тротуару, ты стреляешь ей в фару.
– Пару минут! – кричишь ты. – Я же сказал!
Ты бежишь, расталкивая тех прохожих, которые не успели метнуться в стороны сами при приближении человека в шлеме с переменчивым изображением дыма.
Кто-то узнает тебя. Кто-то зовет полицию. Кто-то делает фото. Люди в масках – это слишком привычная картина для Аркадии, чтобы поднимать настоящую панику.
Ты добегаешь до угла. Все тот же неуемный водитель все же объехал ласточку и теперь мчится мимо, показывая тебе фак. Ты стреляешь ему в шину, и тачку заносит на углу. Он тормозит на тротуаре, но не торопится выходить.
Черт. Ты не должен быть таким мерзким засранцем. И он не должен тоже, но в первую очередь – ты. Дело не в морали, дело в траектории. Ты снова сверяешься с дисплеями... Пронесло. Эта машина тебе ничем не помешает.
Ты перебегаешь дорогу к базе, краем глаза замечая, что водитель выпрыгивает и мчится в другую сторону – видимо, решил, что ты спешишь к нему. Ты останавливаешься у соседнего здания. Термиты заметили тебя издали, но решили, что Джинн свернул в сторону – благодаря дисплеям в шлеме и Триалу ты видишь, как они, вскинувшись было, возвращаются к болтовне. Ты переводишь взгляд на далекую теперь ласточку. Несколько авто решили последовать дурному примеру и объехать ее. Ты терпеливо ждешь, пока они уберутся с пути, и включаешь сирену по дистанционке, чтобы хотя бы остальные водители потерпели немного и не мешали твоей дезинсекционной операции.
Ждешь еще немного, пока толпа с очередного поезда спустится вниз и протечет мимо.
Ладно, пора.
Сирена звучит громко, почти оглушительно, и ласточка на автопилоте срывается с места, выжимая все свои мощности на пустой дороге. Термиты заинтересовываются, и ты срываешься с места тоже. Вирус отправляется прямиком к камерам слежения Термитов по голосовой команде – защита у них паршивая, и нет нужды платить Триалу за взлом того, с чем справится готовая программа с черного рынка. Ты приближаешься к забору сбоку, пока никто не смотрит в твою сторону, и пользуешься щитом как ступенью, чтобы перемахнуть на территорию Термитов.
Примерно вместе с тобой к ним проезжает и ласточка. Она мчится к углу, подпрыгивает на бордюре, заставляет прохожих с криками разбежаться. Ты не хороший парень, но и не полный козел, ты выгадал время и включил сирены, чтобы минимизировать возможные травмы. Ты больше переживаешь за случайные пули – Термиты, осознав, что кто-то движется прямо к ним на полной скорости, открывают стрельбу.
Против твоего ожидания, мажут они не так уж и часто. Ты выдыхаешь.
Калечная ласточка – корпус изрешечен пулями – не останавливается и врезается прямо в ворота и пятерых охранников. Они отскакивают в стороны, ласточка сносит металлическую сетку вместе с рамой и, уже не такая быстрая, проезжает по парковке под огнем и врезается в чью-то машину. Парень в красной футболке выбегает из здания и вопит, глядя на это. Нетрудно догадаться, чье авто попало под раздачу. Термиты выглядят растерянными – «полет ласточки» все больше напоминает не нападение, а потерю управления машиной.
Ласточка загорается лениво, как будто нехотя. В ней наконец-то перегорает вся оставшаяся электроника, и система безопасности не поддерживает столь старую модель авто. Она горит тихо и почти уютно, если не считать едкий дым от пластиковых деталей и синтетической обивки салона.
Термиты окружают машину, и это то, что тебе нужно. К охране выбегают остальные люди из здания.
Ты сидишь на вершине примеченной раньше свалки, вытащенных наружу кусках бетона. Отсюда проще всего забраться в окно на втором этаже. Ты хорошо стреляешь, но глупо не попытаться снизить риски. К тому же, ты надеешься на то, что сможешь взять заложника. Ты невеликого мнения о Баге, но твой знакомый Термит вел себя так, как будто на жизни товарищей ему как минимум не наплевать. Есть шанс, что заложник развяжет язык если не главаря, то кого-нибудь из рядовых членов.
Как ты и подозревал, в здании полностью разрушен второй этаж. Внутренняя несущая стена еще стоит, между ней и внешними перекинуты самодельные жестяные мостики со щитами.
Ух, эти ребята озаботились местами для снайперов? Может, собираются драться с «Ровеной», когда та придет за удобно расположенным зданием?.. Не то чтобы ты перестал считать Термитов тупицами, но не можешь не уважать их серьезный настрой.
Сейчас на мостике один снайпер, и он больше заинтересован горящей машиной, чем наблюдением, совсем не смотрит по сторонам и лениво переругивается с взволнованной девчонкой внизу, у стола с мониторами, изображение на которых теперь безбожно рябит.
Ты пробираешься по остаткам пола, неровно торчащим вдоль стен, и перепрыгиваешь на мостик. Листы жести дрожат и скрежещут под ногами, и снайпер тебя замечает.
Он не кричит, и это к лучшему. Он вскидывает винтовку в твою сторону, но ты двигаешься гораздо быстрее новичка, к тому же, потратившего несколько секунд на удивление. Ты бросаешься вперед и отталкиваешь ствол в сторону, пуля летит мимо. Остальные Термиты все еще во дворе, пытаются выяснить, кому принадлежит ласточка, так что на выстрел реагирует только девчонка у мониторов, но ей тоже нужно время, чтобы что-то предпринять.
Несколько секунд.
Ты пинаешь снайпера по коленям, обхватываешь ладонью его лицо и роняешь на пол, с силой бьешь затылком о жестяной мостик. Остается вмятина, снайпер быстро отключается и закрывает глаза. Ты выхватываешь пистолет и направляешь вниз, в сторону девчонки.
Она отчего-то не кричит и не пытается стрелять в тебя. Просто смотрит во все глаза, с ясно читаемым нетерпением.
Ты... настолько знаменит?
Черт.
Девчонка смотрит на тебя, на ее губах появляется улыбка.
Еще одно мгновение напряженной тишины.
...Не в этом мире, клоун.
Что-то смыкается на твоей ладони.
Ну, почти.
Острые крюки прокалывают и режут перчатку, задевают пальцы. Ты вовремя отдергиваешь ладонь, потому что ты – самая быстрая рука на этом Диком Западе. Сжимаешь кулак быстрее, чем понимаешь произошедшее, и бьешь снайпера уже в горло, минуя цепкие жвала, вдруг раскроившие его челюсть.
Бросаешь пистолет.
Сжимаешь его горло одной рукой, не давая закричать.
Проклятье, Термиты пошли так далеко, что утыкали себя инсектоидообразными протезами? Или это единственный фрик в команде?
Ты вырываешь правую мандибулу, грубый металлопластиковый конструкт, и на шлем тебе брызжет кровь.
Это легко – модификации держатся на соплях, поставленные у какого-то подпольного вивисектора, а не в дорогой клинике.
Это очень. Мать его. Легко.
Ты хватаешься за вторую мандибулу.
...Ты напоминаешь себе о ненужности бессмысленного насилия.
Остановки даются все тяжелее, разве нет?
Снайпер перестает шевелиться. Ты не проверяешь, мертв он или без сознания. Девчонка внизу все еще молчит. Ты думаешь, не немая ли она. Но выражение ее лица тебе уже знакомо. Так же смотрел тот парень-Термит, Стикс, когда увидел, как подохли его друзья. Они наверняка принимают одинаковые наркотики, отчего их реакции становятся похожи.
– Сюда, – говоришь ты, указывая на нее пистолетом. – Быстро!
У входа уже видны люди, Термиты оставили, наконец, ласточку в покое. Девчонка забирается, и захват заложника происходит немного нелепо – Термиты следят за ней взглядом и упираются прямо в тебя и твой пистолет, теперь нацеленный девчонке в висок.
Возможно, ты должен поработать над эффектными появлениями.
5. В мире животных
Ты скидываешь с плеч чехол с винтовкой и мечом, он падает рядом с телом снайпера. Ты подталкиваешь тело ногой, чтобы Термиты могли лучше рассмотреть разодранную рожу. Девчонку начинает бить крупная дрожь.
– Соберись, – говоришь ты ей. – Мы тут просто разговариваем.
Под ее курткой что-то шевелится, чувствуешь ты. И это непохоже на движения тела. Что-то... чужое. Дополнительное. Как будто животное ворочается, спрятанное в одежде.
– Держи свои моды при себе и не закончишь, как твой друг.
Она едва заметно кивает, и ее куртка перестает жить своей жизнью. Ты смотришь вниз.
– Так кто из вас Баг?
Он молчит, но взгляды остальных ясно показывают, кто тут главный. Несмотря на дружбу с Кристиной, ты не видел его раньше – к тому моменту, почти год назад, как вы познакомились, она уже рассталась с ним. И сейчас ты не можешь понять, что она в нем нашла.
Кристина и сама не понимала, если тебе не изменяет память.
Та же бледная тонкая кожа, натянутая на череп, те же пурпурно-красные синяки под глазами, все в нем кричит – он ходячий труп. Высокий и худой той нездоровой худобой, которая бывает при слишком частом приеме стимуляторов. Открытые руки – палки в сплетениях неправдоподобно ярких жил и вен. Стимуляторы повышают метаболизм, заставляют мышцы работать, а голову ясно мыслить, но жизнь на них – это жизнь на вечном пределе возможностей. Ты можешь думать, что выдержишь это, но тело думает иначе. Он хрупок и не осознает этого... Особенно сейчас, в окружении своих людей.
Некоторые направляют на тебя оружие, но впереди девчонка, и они все же не решаются стрелять.
– Вступишься за даму и поменяешься с ней местами? – вкрадчиво предлагаешь ты.
Нет. Он откидывает голову назад, скрещивает руки, как будто спрашивая, можешь ли ты действительно выстрелить.
А ты немного надеялся.
– Что тебе нужно?
– Ты. Меня нанял твой приятель, Вик, – сообщаешь ты. – Виктор. Друг Кристины. Успел нанять до того, как сдох, но сам понимаешь, я не могу бросить дело, за которое уже заплачены большие деньги.
– И ты туда же, – скалится он. Парни рядом осторожно отступают от него. – Я любил ее.
– Ты бил ее. И угрожал, насколько мне известно.
– ...И Вик не сдох. К слову.
Так Стикс все же связался с ними, маленький вонючий ублюдок. Ты досадливо морщишься под шлемом, но отвечаешь как можно более беззаботно:
– Приятно слышать. Те парни, разнесшие его дом, тоже не твои? Они выглядели лучше твоих несчастных фриков. Без обид.
Без обид, но они и впрямь больше напоминают насекомых, даже без модов, как у снайпера. Маленькие, невыносимо тощие. И яркие, как те ядовитые твари, чья раскраска должна отпугивать хищников.
...Не в этот раз, уроды.
А может, дело в том, что ты смотришь на них сверху вниз.
– Я не знаю, кто убил ее, – говорит Баг. – Но я знаю, кто мог убить ее. Кроме Вика.
– Это все, что мне нужно.
Что ж, пока все идет неплохо?..
Но Баг не успевает открыть рта, как в дверном проеме показывается другая фигура.
Он задыхается, он цепляется за дверь и почти падает, так сильно дрожат его ноги. Просто... Как, черт возьми, он умудрился добраться сюда ТАК быстро?!
– ЭТОТ МУЖИК! – надрывается Стикс и с этим воплем теряет остатки дыхания.
Он сипит какое-то время, и никто не торопится ему на помощь. Товарищи переводят взгляды с Бага на тебя и обратно.
– Этот мужик, он чертов монстр, не... – наконец, говорит Стикс и поднимает на тебя взгляд. Выражение его лица меняется. Он обмякает, вздыхает почти умиротворенно. – Это... это не этот мужик. Это не Вик.
Тебе правда нужно что-то сделать с этим. Почему ты-Вик вдруг стал для него страшнее долбаного Джинна?!
Самое время ему бы развернуться и уползти и не мешать вашей мирной беседе, но внезапным отвлечением пользуется Баг. В его руке мелькает пластиковый бутылек, содержимое быстро исчезает во рту, и глаза широко распахиваются, а свободная рука уже хватается за пистолет на боку.
Но ты быстрее.
Ты всегда быстрее.
Ты стреляешь ему в руку. Потом – в грудь, потому что рефлексы быстрее разума, а Баг не роняет пистолет после первого выстрела.
Баг отступает на пару шагов, прижимает руку к груди, прерывисто вздыхает, но из раны не льется кровь. Вместо этого ты слышишь глухое «пуф-ф!» и видишь облачко пыли.
– А у вас, ребята, – говоришь ты, – тоже есть бронежилеты?
Ты переводишь дуло пистолета на Термитов, и этого хватает, чтобы они бросились врассыпную. Они выбегают наружу, кто-то пытается поднять с колен Стикса, но тот не дается и продолжает смотреть. Его бросают.
...Впрочем, возможно, они разбежались не из-за тебя, а из-за Бага.
Он мало напоминает человека сейчас. Его челюсти ломаются и перестраиваются под кожей, сквозь лопнувшее синтетическое покрытие проступает металл. Это должно быть больно, но стимуляторы глушат боль. Он распахивает пасть, и ты видишь, что зубы у него блестяще-серые и острые. Но это не самое мерзкое, что могут предложить модо-мастерские.
Язык.
Он вываливается из пасти, красно-белая плоть продолжается черной лентой, она разворачивается из рулона под языком, полупрозрачная и тонкая.
...Ты слышал, что у бабочек-бражников очень длинные хоботки.
Подпольные модо-мастерские редко могут похвастаться крепкими сплавами, но рынок полимеров расширяется очень быстро, и в подворотнях до черта модифицированных людей, напичканных пластиком.
Ты не сомневаешься, что его язык бьет больно и режет глубоко.
Ты думаешь, умеет ли Баг летать?
Девчонка не выдерживает, верещит и вырывается, и ты толкаешь ее вправо по мостику. Ее куртку распарывают тонкие спицы, мельтешат так быстро, что невозможно их сосчитать, они стучат по перилам и щитам, изгибаются во всех суставах, и тело девчонки мечется вместе с ними, в приступе паники.
Но, хотя бы, ее трансформация вызвана страхом, а не стимулятором. Она не нападает на тебя, она рыдает и кричит что-то, в чем ты можешь угадать слово «стоп».
Разве они когда-нибудь слушают слово «стоп»?
Баг прыгает к лестнице на мостик, быстро забирается наверх. Его язык движется впереди него, хлещет воздух как плеть. Глаза пусты – он функционирует на голых инстинктах под воздействием наркотиков и модов, разум слишком занят управлением внезапно изменившегося тела.
Это все еще насекомое?!..
Хотя крыльев все-таки нет, и на том спасибо.
Ты стреляешь снова, и в этом дилемма: он все еще нужен тебе; он все еще не сказал, кто мог убить Кристину. А потому как бы ни хотелось поработать мухобойкой, ты снова стреляешь в бронежилет.
Тонкая лента хочет обвить твое горло, но обвивает руку. Ты хватаешься за его язык и дергаешь на себя, но покрытие скользит, и тонкие кромки режут твои перчатки.
Сейчас ты как никогда рад, что они у тебя есть.
Баг сносит тело снайпера вместе с твоей винтовкой и мечом, бросается вперед и вы боретесь на мостике, с рыдающей девчонкой-пауком за твоей спиной. Язык несколько раз обвивает твой шлем, и шлему ты тоже рад как никогда.
Черт, ты заведешь себе коллекцию шлемов, все с подписью «Джинн» большими буквами, и никогда больше не будешь звать их яйцами элиенов!
Он хрупок, ты прав, и он ломается под твоими ударами, его кости трещат, но наркота держит его на ногах. С новым ударом по его металлической челюсти руку сводит болью, но плевать на боль. Он хрупок, а ты силен, ты валишь его на мостик, не обращая внимания на хлещущий язык, его спирали в воздухе и его кольца на твоей руке. Ты прижимаешь его коленями к полу, раздираешь его и без того распахнутую пасть еще шире, пока суставы не заклинит, и цепляешься пальцами за настоящий, человеческий язык. Ты готов его вырезать или выдрать – о, черт, ты более чем склонен ко второму! – но видишь, что полимерная лента крепится слишком глубоко, у самого основания языка.
Вполне возможно, он сдохнет, если ты сделаешь то, что собирался.
Некоторые насекомые погибают, если теряют жало?
Вдобавок, его начинает рвать. Ярко-желтая жидкость полощется во рту, горло конвульсивно дергается, и брызги попадают на твои руки в изрезанных перчатках.
– Я СОЖГУ ВАШ ССАНЫЙ ТЕРМИТНИК ДОТЛА!
Не стоило так орать.
Сейчас ты псих не меньший, чем твой дорогой инсектоид.
Ты бьешь и бьешь его, пока, наконец, язык не замирает безвольно, не свисает лентой с мостика.
Ты вдыхаешь и выдыхаешь очень глубоко и поднимаешься на ноги.
Если верить датчикам шлема, он еще жив.
Хорошо.
За спиной все еще плачет девушка – точнее, теперь уже тихо скулит. Внизу у дверей все еще стоит на коленях Стикс, он смотрит в пол, его спина сгорблена и заметно дрожит.
– А теперь. Можем мы снова. Спокойно. Поговорить.
...Кто бы вспоминал о разговорах, чудовище.
Стикс судорожно кивает и поднимается на ноги, бредет от дверей. Уже неплохо.
Ты склоняешься над Багом, чтобы спустить того вниз. Твои рукава разодраны, как и куртка. Длинные тонкие срезы окольцовывают ее, и она разовьется пружиной, если ты ее снимешь. На коже под тканью – глубокие царапины, и они болят ощутимее простых порезов.
Но все же ты можешь выдохнуть. Все же...
– СОРОКОНОЖКА!
– Ну не сейчас! – на автомате выкрикиваешь ты.
«Сороконожка» – слово из волшебных, как «паук» или «опарыш». Стоит услышать, и ты сразу чувствуешь на себе их мохнатые лапки или скользкие тела.
Но Стикс орет, конечно, не ради твоей дрожи и тошноты.
Девчонка. Она, полуслепая от слез, неудачно ставит ногу, конечности-моды все еще движутся бесконтрольно и толкают ее к краю, между перил и щитов. Человеческие руки хватают лишь воздух, но автоматика цепляется за край мостика – только две руки из всех, остальные по-прежнему мельтешащий ад изломанных спиц.
Девчонка жутко кричит не от страха, но от боли.
Ты слышишь треск, и это не треск ткани.
Ты кидаешься к ней, падаешь на мостик и хватаешь ее за шкирку, подтягиваешь выше, чтобы ослабить нагрузку на стыках модов и тела.
Они модифицируются у какого-то садиста, в который раз думаешь ты. Дайс умеет подтягиваться на своем манипуляторе, даром что модель давно вышла из продажи.
– Могла бы и прыгнуть, – выплевываешь ты, хотя хуже плевков в шлеме только рвота в шлеме. – Тут всего второй этаж.
На ее лице читается облегчение, но недолго.
Ее руки, эти кошмарные спицы, вдруг находят опору.
Тебя.
Они стаскивают тебя вниз.
Хорошо хоть, тут и правда всего второй этаж, недалеко лететь...
И у вас есть Стикс, конечно!
Вы удачно приземляетесь на него, он хрипит, выбираясь из-под тел и отбиваясь от вездесущих рук-спиц, но все же первым делом спрашивает:
– Ты жива?!
Он достает из кармана очередной бутылек – ох, ты ненавидишь его всеми фибрами души! – и подносит ко рту девчонки.
– Если... – начинаешь ты.
– Это успокоительное, – говорит Стикс. – Ей надо.
Ее конечности затихают, медленно и неловко обхватывают тело и застывают так, и со стороны кажется, что девчонка обнимает себя, невероятно жалкая в этот момент, но все же больше не паникующая.
– Мне все еще нужен Баг. И мне нужен он живым.
Ты садишься на полу и нехотя достаешь пистолет. Но, оглядев Стикса и Сороконожку, не направляешь его на них.
И так поймут. Ты надеешься на это.
– Поэтому сделайте все, что можете, все, что хотите, только приведите его сейчас в сознание.
Стикс смотрит на Сороконожку вопросительно, и та поспешно кивает.
– Я-я п-постараюсь.
Ты надеешься, что заикание у Термитов – это не обязательное условие для принятия в банду. Неприятно быть пугалом для детей.
Хотя на что ты надеялся после вашей эпичной драки на мостике?..
Ты не меньшее чудовище, чем Баг. Вдобавок в дурацком... Нет, ты обещал не поносить больше собственный шлем.
Ты рассеянно стучишь по нему и поднимаешься, чтобы помочь Стиксу спустить тело. Сороконожка меж тем подходит проверить снайпера. Датчики говорят, что он еще жив, и ты сообщаешь ей это.
– Это что, меч-пила? – она разглядывает твои вещи, рухнувшие вместе со снайпером.
– Да. Поиграй, если хочешь, – великодушно предлагаешь ты.
