Текст книги "Нано (СИ)"
Автор книги: chromewitch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
...Что ж, хотя бы честно.
Ты утонул в этом.
И у тебя остается последний шанс глотнуть воздуха, но ты отсекаешь его самостоятельно – звонком Свете.
– Джинн? – ее голос звучит недоверчиво.
– Кого ты еще хотела услышать с моего номера?
В ответ наладонник навязчиво требует подключить видеосвязь, и ты подчиняешься, являя Свете свое лицо на фоне стены в подъезде дома Гектора. Ты не ушел далеко.
– Здорово снова тебя видеть!
Света улыбается с облегчением, и ты не можешь этого понять. Она была настолько уверена, что ты не вернешься?
– Могу ответить тем же. Ну, если я вам еще нужен...
Про себя ты молишься, чтобы Крест все еще считал тебя полезным. Самый жирный шанс пробраться в «Эккарт» – это дружба с ребятами, настроенными ее захватить.
– О да! – радостно отвечает Света. – По правде, мы как раз собирались устроить встречу, и на этот раз абсолютно грандиозную, не чета тем придуркам на складе. Мы собирались и-и-и... Ну, Амелия не в духе, какие-то паршивые новости сильно ее задели. Подъезжай быстрее, ага? Может, это ее отвлечет. Ты узнал что-то полезное?
– Планы зданий «Эккарта», – наобум бросаешь ты. – Если у вас их еще нет. И... Нет, это я хочу сообщить лично.
Радость Светы заражает тебя, ты невольно начинаешь улыбаться.
– Секрет, да? – Она прикусывает губу от нетерпения и подается вперед. – Дай мне подсказку, ну!
– Нет, это только для босса. – Ты непреклонен и даже можешь сохранить серьезное выражение лица. – И ей понравится, гарантирую.
«Я знаю, как выманить Дракона». Ты хочешь видеть реакцию Амелии, когда скажешь это.
– Тогда тем более, подъезжай быстрее, я вышлю... Или нет. Хм-м-м, – Света стучит себя по переносице, – найди безопасное место с выходом в Сеть, и я просто подключу тебя. Встреча в виртуале, и у вас с Амелией будет время поговорить наедине.
– Встреча «грандиозная» – но в вирте?
Ты едва сдерживаешь разочарование. В данный момент тебе бы не помешало выпустить пар и от души оторваться, стреляя по движущимся мишеням.
Света твоего настроя не замечает – она все так же светится энтузиазмом.
– Именно. И нет, я тоже не дам подсказок! Сколько времени тебе понадобится?
Ехать до твоего убежища на окраинах часа четыре, и это явно не вариант. Добраться до «Затмения», раз уже Тобиас горит желанием помочь Кресту и в неплохих отношениях с тобой?.. Ты переводишь взгляд вверх, на лестницу, с которой недавно спустился. Гектор тоже вызывался помогать, так?
– Минут пять, – говоришь ты, чем приводишь Свету в полный восторг. – Свяжусь оттуда.
Ты отключаешь звонок и вновь поднимаешься к Гектору. Виновато улыбаешься, когда Аня открывает дверь.
Подготовка проходит быстро – Гектор, как и обещал при первой встрече, не задает никаких вопросов по поводу твоих методов. Вскоре ты сидишь в уже знакомой гостиной и вертишь в руках шлем виртуальной реальности, который Гектору пришлось доставать с балкона. И Гектор, и Аня пользуются чипами, так что от шлема веет старостью – какая-то из первых моделей «супердоступной» линейки «Нейроком», еще неуклюжая и громоздкая, с нарочито футуристичным дизайном, от которого теперь тянет смеяться.
– Попытаешься влезть, и я оторву тебе голову, – говоришь ты Гектору.
– Как плохо ты обо мне думаешь.
– Нет, серьезно. Подставишь и меня, и себя.
– И в мыслях не было! Надевай, я даже не уверен, что эта штука до сих пор работает.
Прежде чем опустить шлем на глаза, ты бросаешь в сторону Гектора еще один предупреждающий взгляд. Аня, наблюдая за вами из дверей, говорит задумчиво:
– Есть что-то странное в ваших отношениях, чего я никак не могу уловить. Но это хорошо влияет на тебя, Гектор.
Неудивительно. Ты тут единственный вынужденный игрок.
Ты прощаешься с Аней, уходящей на работу, и машешь Гектору убраться из гостиной. Тот слушается, но не раньше, чем уносит из кухни еще одну чашку запретного кофе.
– Если что, кричи, – говорит он, закрывая дверь.
Наладонник синхронизируется со шлемом как раз вовремя – Света, сгорая от нетерпения, звонит сама. И шумно ругается на допотопную технику.
– Почему ты не используешь собственный шлем? Этому «нейрокому» лет сто!
– Обстоятельства. – Ты на всякий случай кладешь руку на рюкзак. Не хотелось бы, чтобы Гектор увидел шлем Джинна даже случайно. – Но это не должно быть проблемой, сигнал тут быстрый.
– Это не проблема, это просто... тяжесть бытия, – Света вздыхает. – Он обновляется уже минуту!
– Какой ужас!
– Смейся-смейся. Это все потому, что ты такой же старый, как этот шлем.
Света еще бухтит, пока возится с настройками, но ты уже можешь наблюдать, как гостиная Гектора и Ани меняет очертания. Границы исчезают, и ты ловишь легкую дезориентацию от того, что все еще сидишь на диване, но самого дивана уже не видишь и не чувствуешь. Ты осторожно поднимаешься на ноги, пытаясь представить, где в этом пустом черном пространстве должна находиться мебель, чтобы не споткнуться ненароком.
– Сядь обратно и попытайся расфокусироваться, – говорит Света. – Это полет комфорт-класса.
Ты слушаешься и еще через минуту у тебя получается привыкнуть. Немного странно ощущать себя раздвоенным – один сидит, другой движется вперед, и мышцы того, первого, настоящего, все еще напрягаются в попытках встать. Света несколько раз одергивает тебя, напоминая, что двигаться совсем необязательно. Пожалуй, если бы ты чаще играл, ты бы подстроился быстрее.
– У нас есть время, думаю. Они еще не пришли.
– Кто «они»?
– Узнаешь.
Голос Светы звучит все тише, и насмешка в нем сейчас – бледная тень прежней.
– Ты хотел поговорить с Амелией? Я исчезну, будь спокоен.
Ты не уверен, что без Светы действительно станешь спокойнее, ты не уверен, что вообще на это способен, но никогда в этом не признаешься. В наушниках начинает проступать тихий электронный шум – признак того, что блокировщики успешно поставлены и любой, кто пожелает влезть в ваш разговор, услышит только помехи.
Пространство принимает форму комнаты – рабочего кабинета, насколько ты можешь судить, разве что очень старомодного. Тяжелая мебель темного дерева – письменный стол, высокие шкафы с настоящими бумажными книгами, вероятно, ни разу не открытыми. Темно-зеленая обивка стульев и кресел, гладкий паркет под ногами. Широкие подоконники заставлены керамикой и резными фигурками, в окна видно яркую молодую листву, шелест листьев прекрасно сливается с электронным шумом. Есть даже камин с живым огнем – точнее, с очень точной его имитацией.
Амелия не замечает тебя. Она держит руку в пламени, потом поднимает ладонь к глазам и с сожалением осматривает нетронутую фальшивым жаром кожу.
Она вписывается в иллюзию с легкостью, она бы хорошо смотрелась за этим тяжелым письменным столом – наследница чего-то такого же старого и вычурного. Даже дерево и ткань здесь, кажется, подобраны именно так, чтобы гармонировать с ее каштановыми волосами и зелеными глазами.
У всех Эккартов, вспоминаешь ты, каштановые волосы и зеленые глаза.
Это их дом. Ее дом. Семейный особняк.
– Приятное место, – говоришь ты, чтобы обозначить свое присутствие. – Я присяду?
Ты садишься в кресло, не дожидаясь ответа. Амелия отвлекается от созерцания собственной ладони и поворачивается к тебе со все тем же напряженным и скорбным выражением лица. Несколько секунд она просто смотрит, потом хмурится сильнее и раздраженно дергает головой.
– Что это такое? – бормочет она. – Да какого черта?.. Света?..
– Она отключилась, чтобы дать нам время поболтать.
– Да что ты говоришь! – еще злее отзывается Амелия и гневно таращится на тебя.
Ты не можешь понять причины этого гнева и непонимающе хмуришься в ответ. Амелия моргает раз, два, три, трясет головой и вдруг распахивает глаза во внезапном озарении.
– Джинн? Серьезно? – она с удивлением выдыхает, растеряв всю злость. На лице мгновенно расцветает знакомая широкая улыбка. – Здорово снова видеть тебя!
– Вы со Светой реагируете совершенно одинаково. Неужели все думали, что я больше не появлюсь?
– Ну, ты мог. – Амелия пожимает плечами и падает в кресло рядом. Подтягивает поближе стул и закидывает на него ноги. – Приятное место, говоришь? Жаль, я не могу показать все то же наяву. Почти семь тысяч квадратных метров чистого стиля!
– Внушает. А что это было раньше? С тобой?
Она закусывает губу, раздумывая, отвечать тебе и если да, то что говорить. Потом нервно смеется и пожимает плечами.
– Я вроде как привыкла, что здесь появляются они. Моя семья. Имею в виду, прошлая. Отец, мать... Артур и Август. И моя дорогая Аманда. У мамы был пунктик насчет созвучных имен для нашего блестящего выводка. – Она вновь смотрит на свою ладонь. – Аманда была самая младшая. Только шестнадцать, знаешь? Самое время пользоваться всеми этими деньгами и привилегиями.
Знаешь. Ты читал об этом перед атакой на грузовик, в «Затмении». Но тогда это было просто цифрами.
Ты привык относиться к смерти легко, и виновата в этом не только и не столько Аркадия с ее играми и бандитскими разборками. Ты сам убиваешь не задумываясь, и при таком образе жизни скорбеть по кому-либо кажется слишком лицемерным. «Мстить, – думаешь ты, вспоминая Кристину, – другое дело». И разве это не то, чем занимается Амелия?
Она смотрит на тебя искоса, но все же внимательно. Отслеживает реакцию.
– Тебе было двадцать, выходит?
Она кивает.
– Как это произошло?
Лучше бы выразить сочувствие, но черт, ты не сочувствуешь, а Амелия слишком умна, чтобы купиться на ложь.
– Шумно и грязно. Они кричали и они истекали кровью. Последняя попытка расколоть моего отца.
– И как ты спаслась?
– Секрет. Кто знает, может, мне придется спасаться уже от тебя когда-нибудь. – Амелия буднично пожимает плечами. – И, возвращаясь к вопросу, поначалу я просто приняла тебя за еще одну местную иллюзию.
– Местную – то есть, твою? Ты хотела меня видеть?
– Нет, как ты мог догадаться, – она тихо смеется. – Но поскольку все это записано на моих чипах и в моем мозгу, то иногда случается... непредвиденное. Но к делу!
Она резко вскакивает на ноги, с шумом оттолкнув стул, и картинно простирает к тебе руку, глядя сверху вниз.
– Почему ты здесь, о мой верный миньон?
Не надо быть провидцем, чтобы понять причину этого внезапного паясничества. И приятно знать, что что-то в этом мире способно заставить Амелию Эккарт смутиться. Света говорила, она была подавлена чем-то совсем недавно. Возможно ли, чтобы она правда расстроилась из-за... тебя? Из-за того, что ты не торопишься выйти на связь? В иной ситуации ты бы подумал, что причина ее недовольства это вброшенный тобой слух или недавний обман, когда на складе ты прикинулся представителем Триады.
Но тогда бы сейчас Амелия не растеряла всю свою меланхолию так быстро.
– Я принес великолепные новости, о наш бессменный лидер, – подыгрываешь ты, склоняя голову в почтении.
Надолго тебя не хватает, и ты сбиваешься на смешок.
– Лучше, чем те, что есть у меня? – Амелия тоже бросает придуриваться и нетерпеливо потирает руки. – Так, давай одновременно!
– Я...
– Мы...
– ...знаю, как выманить Дракона.
– ...встречаемся с Триалом.
– Что?!
– Что?!
Амелия шарахается от тебя, глотая ртом воздух, и несколько секунд не может ничего выдавить. Ты вжимаешься в спинку кресла и откидываешь голову назад в не меньшем удивлении.
– Еще раз! – справившись с собой, требует Амелия. – Повтори еще раз, быстро!
– Я знаю, как выманить Дракона, – говоришь ты и поспешно добавляешь: – Не железно. Но очень к тому близко. И для этого нам понадобится Красный Шест.
Бумажный Веер рассказала тебе, что была не единственной, кому Дракон лично поставил модификации. Второй его главный помощник тоже не обошелся без операции. И раз первым делом у Веера отняли именно руки... существует нехилый шанс, что и за модом Красного Шеста Дракон будет охотиться в первую очередь. Не говоря уж о том, что в руках Бумажного Веера скрывалась часть ее памяти. Ты объясняешь это, пропуская рассказ о том, как именно ты связался с бывшим менеджером Триады, но Амелию эти пробелы в истории совсем не волнуют. Выслушав, она резво бросается тебе на шею и крепко обнимает.
Что трудно, учитывая, что ты по-прежнему сидишь на диване.
Там, в гостиной Гектора.
А тут Амелия пролетает сквозь твое ненастоящее тело и бьется лбом о спинку зеленого кресла, но это ее ни капли не смущает.
– Потрясающе!
Закончив с «объятиями», Амелия снова вскакивает на ноги и сцепляет руки в замок, словно удерживая себя от более бурной реакции.
– Великолепно! О боже, Джинн, ты действительно самый лучший! – Она резко наклоняется и заглядывает тебе в глаза. Ее руки подозрительно дергаются, как будто она хочет обхватить ладонями твое лицо. – И самое лучшее, что с нами случалось за последние годы!
Ты рассчитывал на что-то подобное, но все равно не знаешь, как справиться с такой искрящейся радостью. Ты не из тех людей, которым радуются. Поэтому и спрашиваешь, быстро снижая градус счастья до средней отметки:
– А что там насчет Триала?
Сама это «встреча с Триалом» звучит слишком мутно. Ты даже не уверен, кто сейчас представляет Триал и с кем вы будете говорить. С алгоритмом? С отделом техподдержки? С официальным представителем?
И что вы скажете? Триал никогда не подставляет нанимателей, даже если эти наниматели – мафиози. Что такое может предложить Амелия, что заставит Триал пойти против собственных правил?
И хорошо ли это?
Если выяснится, что Триал все же способен кого-то предать, то ты просто потеряешь всякое доверие к нему.
– С ним тоже все очень хорошо, – Амелия вздыхает, не прекращая, впрочем, улыбаться, и выпрямляется. – Я вроде как надеялась узнать у Триала, где находится Дракон, но, скажем честно, после всех моих неудач с поисками вряд ли даже они там что-то знают. Но теперь! – Она поднимает указательный палец и подмигивает тебе. – Теперь я могу спросить у них не где сидит Дракон, а где сидит его Красный Шест. Что-то мне подсказывает, что это будет гораздо проще.
Амелия хлопает в ладоши, ее улыбка гаснет до самодовольной ухмылки.
– И ты как раз вовремя, Джинн, – с наслаждением тянет она. – Тебе выпадет шанс лично проверить, насколько глубока кроличья нора.
Ее слова тебе совсем не нравятся, но... Знакомый азарт уже подхватывает тебя.
И кто ты такой, чтобы сопротивляться?
22. Продавцы честности
Как будто температура падает на десять градусов разом. Ты не сразу понимаешь, что это не впечатление, а изменения вирта. Кто-то уже здесь и отрегулировал климат-систему по своему вкусу.
– Надеюсь, вы успели поболтать, – голос Светы звучит взволнованно.
Спустя секунду появляется она сама – невысокая стройная фигура, живое лицо в обрамлении взъерошенных светлых волос. Света какое-то время бесполезно пытается поправить и без того идеально лежащий галстук на груди, потом поворачивается к Амелии и с мольбой спрашивает:
– Мне надо надеть маску? Мне надо надеть маску.
Маска появляется на ее лице, но тут же исчезает.
– А, нет, – бормочет Света, – это бессмысленно, да? Совершенно бессмысленно.
– Расслабься, – Амелия небрежно машет рукой, – это всего лишь...
– О, нет, – нежно прерывает ее кто-то, – не расслабляйся, это выглядит очень мило.
Его – или ее? – улыбка это улыбка Чеширского кота. Она появляется раньше человека, его – или ее – загорелого лица, темных глаз, коротко стриженых черных волос. Фигура, проступившая следом в вашей маленькой Стране Чудес, внушает уважение. Ты по-прежнему не способен понять, мужчина перед тобой или женщина, но можешь оценить мускулистые руки, которые не скрывает яркая мешковатая майка, и ноги ниже обрезанных до колен джинсов. Ростом он-она выше тебя, и в лице со странной гармонией мешается женское изящество и мужская твердость – лисьи глаза с длинными ресницами и тяжелая челюсть, пухлые губы и резкий угол между носом и лбом. На шнурках, спускающихся из карманов джинсов, на груди и запястьях позвякивают горсти медальонов или талисманов. Некоторые из них выглядят этнически, другие просто глупо – связки стеклянных бусин и сверкающего золота, крестов и пентаграмм, костяных клыков и пластиковых значков с яркими эмблемами. Последние... кажется, такие выпускает какой-то цех, поддерживающий течение виджиланте? Черт.
Он... они держатся уверенно, с величественной осанкой и той отстраненностью, которая знакома тебе по встречам с заказчиками с верхушки корпоративной иерархии. Впрочем, почти ощутимая атмосфера превосходства мигом исчезает, стоит только Свете восторженно выдохнуть:
– Ох черт, мне жарко!
Света тут же зажимает рот ладонями, но все так же таращится на них.
– Спасибо! – Они радостно улыбаются, отчего на их щеках проступают ямочки, а глаза сужаются, как у довольной кошки. – Мы очень привязаны к этому образу.
– Он настоящий? – спрашивает Амелия с восхищением. – Вы были такими раньше?
Они гордо подбочениваются и раскрывают рот, но не успевают ответить. Дверь в кабинет распахивается, и на пороге появляется еще один незнакомец. Мужчина, по крайней мере, внешне. Он ниже ростом, сложен не так спортивно, да и одет попроще, в классический серый деловой костюм. Не без лоска, впрочем, – борода аккуратно подстрижена, одежда сидит идеально, запонки сияют и на лоб надвинут старомодный котелок, который удивительным образом даже не кажется нелепым.
– Ради всего святого, Алисон, – говорит чужак, поправляя ярко-красный галстук и смахивая с золотого зажима несуществующую пылинку, – пользуйся дверью, раз уж она здесь есть. Это простая вежливость.
Мужчина опирается на трость, хотя двигается явно легко и свободно. Ладони в темно-серых перчатках застывают на набалдашнике в форме львиной головы.
У тебя не сразу получается отвести от него взгляд, произнесенное имя все еще звучит в голове.
Алисон.
Алисон...
Тот Алисон? Или, теперь, когда вы встретились, те Алисон?
Вы... действительно встречаетесь с Триалом.
– Алексей? – произносишь ты, поднимая взгляд на мужчину с тростью.
Первый «Ал» из трех.
Мужчина степенно кивает, пока Алисон продолжают улыбаться во все зубы.
Ты не видел их раньше. Никто не видел. Само собой, распространившись на всю Аркадию, троица вымарала любые данные о себе, стерла, скрыла, перепутала так, что теперь по Сети ходят самые разные изображения легендарного трио.
Все претендуют на истинность.
Никакие не оказываются правдивыми.
Может, и эти образы фейк, конечно. Но все равно... Никто. Никогда. Не встречался с ними лицом к лицу.
– А вы Джинн. – Алексей тем временем протягивает тебе руку. Ты пожимаешь ее. – Да, мы получили ваш заказ чуть раньше. Примечательный заказ.
Ты не успеваешь испугаться, Алексей отворачивается от тебя с едва заметной усмешкой и, разумеется, не раскрывает деталей.
Хоть что-то в этом мире остается неизменным.
По крайней мере, пока.
– Интересное пополнение, – Алексей обращается к Амелии с легкой угрозой в голосе, хотя улыбка остается спокойной и вежливой. – Вы не предупреждали о нем.
– Джинн это третья сторона, о которой никто никогда не имеет ни малейшего понятия, – отвечает Амелия. – Но я подумала, что так будет проще. Вас трое и нас трое, нам будет легче говорить.
– Имеет смысл, – после недолгой паузы соглашается Алексей. – Тогда мы оставим его запаздывающему представителю.
– Девушки, – усмехаются Алисон, закатывая глаза с преувеличенной усталостью. Потом обводят взглядом Амелию и Свету и, внезапно широко ухмыльнувшись, подмигивают последней, отчего та заметно вздрагивает и стремительно краснеет.
Кабинет меняет очертания, плывет перед глазами, и все четыре фигуры постепенно исчезают. Амелия поворачивается к тебе и горячо шепчет, прежде чем пропасть совсем:
– Помни, нам нужен Красный Шест!
Легко сказать.
Как вообще говорить... с нелюдьми.
Нелюдьми.
Эта мысль настигает тебя, ужасающе простая, когда ты наблюдаешь, как быстро и плавно меняется окружение. Света здесь, а значит, она не прикладывала к переменам свою руку. Конечно, вирт может настраивать кто-то извне, но вряд ли он бы действовал так слаженно с пожеланиями виртуальной троицы.
Ты уже не в той фикции, сконструированной мозгом Амелии и мощностями ее имплантов. Вас вырвали из нее с легкостью, и вы даже не заметили этого.
Это способность вирусов. Это способность мощных атакующих программ, из-за которых хакеры часто работают парами, чтобы бодрствующий напарник мог вытащить действующего в явь, если заметит, что поле работы слишком бодро захватывает сознание подельника.
Для тебя это не так страшно – у тебя нет имплантов. Им не проникнуть прямо в твой мозг. Но каково Амелии и Свете?
– Ты знаешь, я могу внушить тебе все, что захочу.
Эти слова разбивают едва наметившуюся сосредоточенность. Голос мелодичный, в нем звучит насмешка и холодный исследовательский интерес.
– Это займет время, спасибо древним технологиям. Но «нейроком», даже такой старый, все еще «нейроком». Я вижу твою мозговую активность как на ладони. Картинки, звук, тщательно подобранные образы... Сначала будет пытка, а потом ты согласишься на что угодно.
– И даже протоколы тебе не помешают?
– Нет. Но, возможно, они помешают тебе, когда мои приказы войдут с ними в конфликт.
Вирт тонет в сером мареве, в котором на секунду мелькает гибкая женская фигура, скользнувшая тебе за спину. Прямо над ухом раздается довольный смешок, к виску прижимается прохладная щека.
– Ты чувствуешь это? – спрашивает Алана. – Такое удивительное напряжение между нами?
Глубокий вдох. Ты можешь дышать, помни об этом.
И ты можешь думать.
– Ты не сделаешь этого. Иначе бы миллионы ваших пользователей уже давно заметили бы вмешательство и раструбили бы об угрозе... Ну, или погибли бы. Тоже заметно.
Алана смеется уже теплее и отходит от тебя, показывается на глаза. Вместе с ее движениями пропадает и та мутная серость вокруг, пространство наконец-то сформировывается в пейзаж. Чистый солнечный пляж, спокойное море. Вода тихо шелестит, набегая на берег. Ты чувствуешь бриз, и от этого внезапно слезятся глаза.
Это место существует в реальности?
Когда ты последний раз видел что-то подобное?
Не то чтобы ты когда-либо рвался на отдых, совсем нет, но все же сейчас ты как никогда ясно ощущаешь себя слишком... грязным. Чужим. Реальным. Твой нос забит пылью, твои глаза часто моргают, не способные быстро привыкнуть к яркому свету, – ты виртуален, но настоящие ощущения пробиваются даже в эту идиллию.
– Ты прав, – соглашается Алана с улыбкой. – Это закон, который мы неспособны нарушить. Видишь? – Она подносит руку к горлу, тонкое запястье изгибается, пальцы застывают, как на картине. – Все мы – заложники протоколов.
Какое-то время ты просто смотришь. Она изящна, даже хрупка, но отчетливо женственна. Длинное белое платье не скрывает изгибов тела. Одни лишь тонкие и плавные линии. Светло-рыжие волосы волнами спадают на плечи, лицо как с рекламного плаката – самое красивое. Возможно, ты видел его раньше.
Возможно, все гетеросексуальные мужчины и гомосексуальные женщины видели его раньше. Во снах.
Нет ли в этом своего символизма? Женское, мужское и что-то переменчивое – святая троица Аркадии. Ваша религия. Анонимность, свобода и независимость – боги, которым истово молитесь вы все.
Перед Аланой появляется плетеный столик с двумя стульями, она постукивает пальцами по столешнице, и ты догадываешься, как порадовать свое божество – отодвигаешь стул, ждешь пока она усядется, и подвигаешь обратно к столу. Сам садишься напротив.
В руках Аланы появляется колода карт, она начинает раскладывать их, и эта игра тебе незнакома.
– Протоколы необходимы, когда ты пытаешься выстроить свою виртуальную империю, – как ни в чем ни бывало, продолжает программа. – А рынок всегда требует чего-то нового. И мы предложили то, чего Аркадия никогда не имела. Честность. Никто еще не повторил наш прогресс.
– И вряд ли повторит.
– Именно. Природа не способна повторить честность, люди всегда останутся людьми. Всегда найдется какое-то условие, которое можно и нужно нарушить, обстоятельства, которые вынудят пойти против правил. Человеческое, это слишком человеческое. – Одна из карт ложится рядом с твоей ладонью. – Проверь, как там твой заказ.
Ты переворачиваешь карту рубашкой вниз. В маленьком поле – отчет о распространении твоей фейковой новости.
– Разве это не удивительно, – говорит Алана, – как честно мы помогаем тебе обманывать твоих же друзей?
Вы не друзья, но у вас есть общие интересы. Уточнять это бессмысленно, но мысль напоминает тебе о цели вашей встречи.
– Хорошо, вы не можете обойти собственные ограничения. Запрет на вмешательство, я понимаю, и это приятно знать. Но вы были людьми или подражали им какое-то время. Это могло наложить отпечаток.
– Почему тебе это интересно?
– Все просто, мне нужно, чтобы вы его обошли. И вариант обхода мог быть заложен еще на той стадии. Ты сама сказала – «человеческое». Временами вы повышаете цены, игнорируя стартовые. Как было с Драконом.
– Это лишь бизнес. И в договоре всегда есть пункт про непредвиденные затраты.
– Много лет их не было, а тут вдруг появились. Очень удобно.
– Говори яснее, особь.
Ее тон резко меняется, становится ледяным. Пальцы хищно изгибаются, ногти впиваются в сплетенные прутья.
Черт, у тебя талант злить не только людей.
– Вы оставили себе вариант. Влиять – в узких рамках, в границах договора и одной слишком размытой формулировки про непредвиденные затраты. Действительно крохотную лазейку, ведь я никогда не слышал о других случаях внезапного повышения тарифов. Вероятно...
Ты медлишь, стараясь прочитать ее лицо. Попытка ожидаемо провальная, злость вспыхнула и погасла за мгновение, но для собственного успокоения ты считаешь это хорошим результатом.
– Вероятно, это шанс сбежать, когда вам разонравится или надоест работать информационными богами. Тоже очень человеческое – вы должны быть властителями, а не заложниками своего дела. Но пока что это не получается – у Дракона очень много денег. Здесь тоже есть ограничения, рамки внутри рамок? На чем они базируются? На экономических показателях дохода среднего жителя Аркадии?.. Вы хотите, но не можете его стряхнуть. Ваша собственная ловушка.
Она не отвечает. Ты считаешь это согласием и продолжаешь, переведя дух:
– Но вмешательство в мозговую активность пользователей...
Ты откидываешься на спинку стула и сверлишь Алану взглядом. Медленно, очень медленно тобой овладевает восторг.
– Но вмешательство в мозговую активность пользователей – этот запрет непреложен. То есть вы способны вытащить их в другую реальность, в свою реальность. Но не навредить, ведь тогда я бы уже корчился в муках, да? И Дракон тогда был бы мертв. Мне интересно, почему так.
– Мы дельфины, – внезапно говорит Алана.
Ответ пресекает на корню твое зарождающееся самодовольство.
Слишком внезапно.
Шелест прибоя за ее спиной становится громче, волны начинают подниматься выше.
– Вы кто?
– Дельфины, – охотно поясняет Алана, наслаждаясь твои замешательством.
На картах перед ней – десятки изображений дельфинов. От совсем карикатурных картинок до фотографий с реальными животными, свободными, в море, и подопытными, в тесных аквариумах.
– Свободные дельфины могут унести человека с собой в пучину. Кто-то говорит – «из желания показать людям свой мир». Они просто так играют. Но это все равно убийство по незнанию, и тогда становится совсем не весело.
Она задумчиво переворачивает еще одну карту, и изображение ее пугает – она поспешно прячет карту обратно в колоду, но ты успеваешь заметить изображение. Лицо.
Слишком бледное для живого человека. Пепельное.
– Мне... жаль.
Они уже убивали по незнанию. Вот откуда вырос этот запрет. Вот почему их пучина теперь безопасна.
Алана не отвечает, и ты спешишь отвлечь ее.
– Но дельфины? Взаправду?
Получается.
– Почему бы и нет? – Алана поднимает на тебя взгляд и лукаво улыбается. – И лазейка с тарифами, ты прав, это наш способ сказать «спасибо за рыбу» и прощально махнуть хвостом.
– И вы не хотите помогать распространению нано?
Алана сгребает карты и смотрит на тебя со скукой. Где ты промахнулся?..
– Как романтично, – вздыхает она. – Это прорывается из тебя, мне даже не надо читать показатели «нейрокома». Надежда.
Из ее уст это слово звучит оскорбительно.
– Надежда на то, что кого-то точно так же, как и тебя, заботят эти перспективы – четвертая мировая, еще больше секретных экспериментов, угроза стирания человеческого «я»... Но уверяю – на случай любой катастрофы у нас есть запасной план. Мы в любом случае останемся живы и необходимы этому миру.
Секунду назад вы разговаривали почти что по-дружески, а теперь она смотрит на тебя с открытым презрением.
Это ходьба по грани, так что ты думаешь, думаешь долго и напряженно. Может быть – и только «может быть» – это и есть лазейка. Ее поведение изменилось, но она все еще не прогоняет тебя, а продолжает разговор. Алана не способна сказать прямо, чего пытается добиться Дракон, но способна подтолкнуть к идее.
– С нано...
Как там говорила Амелия? «Нано – это все». Технология всего.
– С нано – вы перестанете быть необходимы. Импланты станут не нужны, шлемы виртуальной реальности станут не нужны. Связь будет настраиваться в крохотных передатчиках, ни о строении которых, ни о работе, ни о спектре возможностей вы не имеете ни малейшего понятия. Вы только понимаете, что это опасность – опасность лично для вас. Вы потеряете рынок рано или поздно.
И электроэнергию, добавляешь ты про себя. Впрочем, ее – скорее, поздно, чем рано. Но если нано работают на ионных токах организма, то когда-нибудь поддержка серверов Триала столкнется с серьезными трудностями – люди уже задумываются о неразумном энергопотреблении, но привычка к быстрой связи и всем плюсам технологического прогресса останавливают человечество от более решительных способов выхода из ситуации.
Информация о технологии производства есть, конечно. Есть в головах Амелии и – в меньшей степени – Дракона. Может, кого-то еще. Может, в особо хорошо защищенной корпоративной или семейной Сети? И у корпорации, и у семейства могут быть свои искины – возможно, не такие продвинутые, как Триал, но все же. А мозги пользователей, знающих о нано, неприкосновенны из-за тех самых, собственноручно установленных Триалом границ дозволенного. И ни Амелия, ни Дракон не доверяли информацию о нано хранилищам святой троицы.
И Доминик не доверил, вспоминаешь ты. На его личном ноутбуке Гектор не нашел ровным счетом ничего. Эти знания курсировали только между пользователями по фамилии Эккарт. И теперь, каким-то образом, обрывками данных – дошли до Дракона.
Ты еще сильнее начинаешь подозревать, что среди верхушки Креста есть предатель. Или... Дракон – еще один Эккарт? Ты должен сказать о своих догадках Амелии.
– Вот оно, – продолжаешь ты. – Рынок – ключевое слово, верно? Когда нано выйдут на рынок, вы просто не успеете подстроиться к изменениям.
