Текст книги "Нано (СИ)"
Автор книги: chromewitch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Или...
– Амелия. Ты уверена, что эта лишняя охрана – именно охрана, а не переодетая Триада?
– Теперь – совсем нет, – подтверждает твои догадки Амелия.
– Может, это сыграет нам на руку, когда полиция будет разгребать трупы.
– Это помогло бы, если бы Триада вмешалась после нашего нападения. Если бы кто-то видел, как они входят. Но она уже была здесь, когда мы появились, и наверняка у них все в порядке с документами и пропусками. Нас ждали.
Она вздыхает и смотрит на тебя. Наконец, кивает.
– Идем. План Б.
– Он уже был, – напоминаешь ты. – В лифте.
– Это другой план Б. Личный. Исключительно для меня.
– Еще один знакомый искин в недрах корпорации?
Амелия мотает головой и выходит из конференц-зала. Ты обгоняешь ее, привычно следя за окружением через датчики шлема.
В коридоре знакомая картина – все те же изуродованные тела, разве что кровь уже не льется ручьями. Пол весь красно-розовый, твои ботинки слегка прилипают на каждом шаге. Амелия говорит, аккуратно переступая через трупы:
– Если Лионель не полный мудак... А он все-таки не полный мудак, должна признать... То он уже должен предложить нам переговоры. Встречу в обмен на жизни заложников. У нас с ним, как-никак, личные споры.
– Мы держим кого-то в заложниках?
– Технически, – Амелия пожимает плечами и кивает в сторону офисов, – бери любого.
– И почему мы не можем просто встретиться с основной группой и выйти с ними?
– Потому что... Ладно, потому что я надеюсь встретиться с Лионелем. – Амелия резко дергает головой. – И потому что не задавай вопросов, вот почему.
Вы спускаетесь по лестнице. Там нет площадки, часть ступеней обвалилась, и вы перебираетесь вниз, цепляясь за стальные перила и прыгая, балансируя на остатках плит и вжимаясь в стены. В другом крыле – ты можешь видеть на наладоннике Амелии – основная группа медленно продвигается к одному из служебных выходов.
Вы же двигаетесь к центральному входу. Это объясняет, почему на вашему пути только обычные сотрудники, – никто не рассчитывает, что Крест будет убегать через главный холл, напротив которого толпятся копы и ждет эккартовский спецназ.
– Не прорываются, – отмечает Амелия спокойно. – Похоже, что я все же была права, и Лионель боится, что мы просто начнем отстреливать всех, кто попадется под руку.
Уже не в первый раз ты задумываешься о том, что Лионель Ламбер не такой уж и злодей. Он подставил своего друга, стал причиной смерти целого семейства, но... Ты смотришь со дна. Со дна, на котором всем, откровенно говоря, плевать, что какая-то там семья из числа больших корпоративных шишек померла пять лет назад. И Лионель Ламбер мог бы спустить спецназ на захваченное террористами здание – никто его не осудил бы, пожалуй. У него хватило бы денег подтасовать информацию, выставить нападение гораздо более кровавым и беспринципным, так, чтобы его даже похвалили после за быстрые и жесткие действия.
Но он все еще боится за своих сотрудников – и это говорит о многом.
Обстановка на первом этаже не так минималистична и стандартизирована, как в офисах, наоборот – ты видишь тяжелую мебель, знакомую по воспоминаниям Амелии, темное дерево и зеленую ткань, тщательно расставленные повсюду дизайнерские безделушки. Эккарты и башни превращали в собственный дом. Странно, что Ламбер не изменил этого.
Главный холл пустынен. Работников нет, охрана мертва или без сознания, рамки и сканеры в проходах навязчиво пищат о неисправностях. Где-то за стенами колышется людское море, живая, взбудораженная Аркадия, но здесь... Главный холл нереалистичен – как нечто старое, мертвое и неприкосновенное посреди кипящих людских потоков.
Неприкасаемое.
Как заразный труп.
Как очаг болезни.
Пять тел лежат у дверей, еще два – рядом со стойкой, один у лифтов. Часть мебели повалена, по зеленому ковру в зоне ожидания и темному паркету рядом размазана кровь, следы ведут в разные стороны, но все же ты с облегчением отмечаешь, что только двое из восьми убиты – остальные еще могут выкарабкаться, спасибо броне, химии и модам.
Амелия проходит мимо стойки в небольшой бар, созданный для ожидающих гостей, неофициального закрепления сделок и маленьких корпоративных праздников. Она идет вглубь, находит дверь в кухню и склад, там еще одну. И хранится там вовсе не алкоголь или продукты.
Люди.
Комната специально на случай нападения, с бронированной дверью и электронным замком. Амелия вскрывает его, шепча благодарности Чарльзу, и около двадцати сотрудников – в основном, уборщиков, администраторов и официантов – отступают, отдавливая ноги соседям.
Охранник один, и он не стреляет, хотя и поднял пистолет, едва вас увидел.
– Брось, – говорит ему Амелия и легко стучит тебя по плечу, призывая в свою очередь убрать оружие. – Брось пистолет, и никто не пострадает.
Он, умнее многих, слушается.
Амелия рассеянно кивает, обводя взглядом людей, и вдруг указывает на кого-то во втором ряду.
– Ты! Подойди!
Молодая девушка примерно одного роста с Амелией. В черной рубашке и зеленой жилетке – официантка. Она трясется так, что едва не падает, подходя ближе. Она молчит и старается не плакать, но слезы все равно текут и текут, и все ее лицо блестит от них.
– Раздевайся.
Глаза девушки округляются, губы изгибаются и дрожат.
– Ох, нет! – Амелия едва не подпрыгивает, осознав, как прозвучали ее слова. – Просто рубашка и жилет, живо! Я даже обменяю их на свой пиджак, если хочешь! Или, ну, ты можешь выйти и показать, где тут у вас раздевалка, потому что я знаю про эту комнату, но где тут рабочие помещения, и... Просто, черт побери, не усложняй!
Она поспешно срывает с себя одежду и хватается за пиджак Амелии, отступает обратно, как будто объяснения и предложение прогуляться до раздевалки испугали ее еще больше, чем первая фраза.
– Видишь, все нормально? – Амелия широко улыбается. – Я заблокирую дверь, но через пару часов, а то и раньше, вас отсюда выпустят. И, последнее...
Она осторожно протягивает к ней руки и вытаскивает у нее из волос заколку. Движения точные и легкие, но официантка вздрагивает, как от удара.
– И ничего страшного не...
– Пошли отсюда.
Ты вытаскиваешь Амелию из комнаты и, запирая дверь, добавляешь:
– Ты похожа на конченую психопатку, когда пытаешься кого-то успокоить.
– Издержки воспитания.
Амелия не переодевается, но, покинув бар, прячет одежду за стойку в главном холле и указывает на тело охранника.
– Это для тебя. Должно подойти.
Ты смутно догадываешься, как вы должны покинуть здание.
– Но сначала... – Амелия смотрит на наладонник. – Дождемся Лионеля. Он уже высказал желание встретиться с захватчиками, и я с ним... – Она набирает что-то. – Только что согласилась.
Вы ждете недолго. Рут и основная группа, по словам Амелии, как раз выбралась наружу. Для того, чтобы следить за обстановкой, вам даже не нужны собственные дроны – происходящее транслируют по всем каналам. С наладонника Амелии ты наблюдаешь, как перед входом останавливается еще одна машина и как ее покидает одна-единственная фигура.
– Спасибо, Лионель, – шепчет Амелия. – Человек принципа.
Они договорились встретиться один на один, и он согласился. Репортерские дроны, пытающиеся проскользнуть за ним следом, падают, подбитые.
Ты оглядываешься на внутренние камеры.
– Кто-нибудь видит нас?
Амелия качает головой.
– Это личная встреча все-таки. С глазу на глаз. Хотя он все записывает на линзы, конечно.
– Черт, он... смел.
– Еще как, – едва слышно шепчет Амелия. – Самый смелый человек из всех, кого я знаю.
На секунду тебе кажется, что она вовсе не горит желанием с ним поквитаться, настолько искренне звучит это признание. Но Амелия тут же сбивается на злой, нервный смех.
– Ну, самый смелый человек после моего отца, которого он убил.
Она выкидывает маску в сторону и добавляет на выдохе, когда дребезжание на полу затихает:
– Сука.
– Мы точно собираемся с ним говорить?
– Конечно, – отвечает Амелия с самым невинным видом. – Это наш пропуск обратно в благословенную Аркадию! Да и стала бы я нарушать правила ведения переговоров, когда сам Лионель Ламбер так храбро вышел мне навстречу?!
Ее голос повышается, звенит и разносится по пустому холлу. Дверь открывается, и внутрь проходит Ламбер.
Он слышит ее последние слова.
– День добрый, Лионель, – широко улыбается Амелия.
Так вот каков ваш герой. Ты держишься за пистолет и, пользуясь возможностью и камерами шлема, разглядываешь президента компании.
Он высок, выше тебя на голову, фигура худая, движения спокойные и точные. Светлые волосы лежат волос к волосу, кожа по-молодому гладкая, но уголки глаз опущены, вокруг них заметны морщины; линия челюсти ровная, но губы искривлены, будто в вечной едва заметной ухмылке. Лицо не идеально, но красиво, запоминается само собой – искусственный эффект, эти черты выверены хирургами и, вероятнее всего, пиар-отделом корпорации.
Лицо успеха.
Ты видел Лионеля Ламбера раньше в новостях, но вживую... Он чем-то напоминает Тобиаса. Он чем-то напоминает Доминика Эккарта на фотографиях. Ты с трудом улавливаешь это – ауру... старости. Старомодности. Стиля минувших веков или иного мира. Смешно – корпорации неотделимы от Аркадии, гаранты ее независимости, но при прямом столкновении с главой «Эккарт» тебя все равно бьет это: «он чужой». Он с большой земли, его корни раскидываются дальше и шире, чем вся ваша драгоценная свободная зона, он прибыл издалека и стал хозяином здесь, но...
Еще смешнее то, что ты считаешь так, тогда как сам никогда не был своим в Аркадии.
Ты отмечаешь, что невольно задержал дыхание.
Он эффектен, этого не отнять. Он идет так, как будто его совсем не трогают тела вокруг и кровавые пятна, пищащие детекторы и сама Амелия, застывшая напротив него.
– Амелия, – говорит он.
Только имя.
Он останавливается и старательно поправляет рукава серого пиджака, разглаживает несуществующие складки. Ты не раз наблюдал точно такие же повадки – у Амелии. С той только разницей, что Лионель совсем не улыбается, если не считать его отточенную черту-ухмылку, опознавательный знак.
– Здравствуй, Лионель. Скучал?
Жаль, ты не можешь сказать Амелии, чтобы она тоже прекратила улыбаться – напротив собранного и невозмутимого Лионеля она выглядит... спорно. Ее психопатичный оскал хорош для разговоров с бандитами, а не для того видео, которое записывается на линзы Лионеля и скоро будет доступно всей Аркадии.
Но ты сильно сомневаешься, что в этот момент способен что-либо донести до Амелии, даже представься тебе такая возможность.
– Оставим расшаркивания, Амелия, – продолжает Лионель. – Сколько твоих людей еще в здании? Я обеспечу им свободный выход, если вы не тронете заложников.
– Очень благородно, – с преувеличенной сосредоточенностью кивает Амелия.
Она расхаживает туда-сюда какое-то время – рука обхватывает подбородок, брови нахмурены, – превращая переговоры в фарс. Потом останавливается и поднимает вверх указательный палец.
– Прекрасный вариант, Лионель, но... Почему ты вообще решил, что у нас нет запасного плана? У нас всегда есть запасной план, знаешь. Иначе Крест бы никогда не протянул в Аркадии столько. И никогда бы не прижал Триаду – как там, Желтый Дракон уже сообщил тебе о своем стремительном падении?
Лионель улыбается мягко и кротко, словно ангел небесный перед неразумным ребенком, стреляющим в него из водяного пистолета.
– Опять твои фантазии, дорогая Амелия. В другой раз я бы даже поддержал твою борьбу против Триады... Если бы в своей паранойе ты не считала саму «Эккарт» ее союзниками.
– Конечно-конечно, – Амелия вздыхает и качает головой. – Но просто ответь, Лионель. Почему ты решил, что ты нужен мне, чтобы выйти наружу?
Она поднимает руку с пистолетом с показушной расслабленностью, безмятежно улыбается и склоняет голову набок. Лионель делает шаг назад, но быстро возвращает самообладание. Его голос острый и резкий:
– Ты отлично знаешь, что это ничем тебе не поможет. Без меня тебе точно никогда не вернуть себе корпорацию.
– Может быть, нет! – горячо кивает Амелия. – Но мне будет просто очень, очень приятно тебя пристрелить!
– Амелия, – тихо говоришь ты.
Что бы там не происходило между ними, но труп Лионеля не поможет вам выбраться. Ты надеешься, что она тоже это помнит.
К сожалению, тебя слышит нынешний президент компании.
– Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, останови ее.
Амелия бросает в твою сторону косой взгляд.
– Или вспомни про договор.
Твоя рука уже тянется к ней, как ты останавливаешься.
...Да, договор.
Ты вдыхаешь и выдыхаешь.
– Договор? Я могу предложить бо...
– Да как ты смеешь!
Твоя рука перехватывает руку Амелии, но поздно – она отчаянно вырывается и стреляет снова.
Уже в труп.
– Как ты смеешь выкупать у меня моего же союзника?! – возмущенно спрашивает Амелия. – Отпусти меня немедленно!
– Какого черта ты творишь?! – кричишь ты.
– Спасаю нас!!! – Амелия кричит громче.
Восстановив дыхание, она повторяет:
– Спасаю нас. Он еще жив.
Ты отталкиваешь ее в сторону, чтобы она не выстрелила в третий раз, сам подбегаешь к Лионелю. Он и правда жив – под пиджаком заметен бронежилет. Но две пули это две пули, а Лионель не генный модификант, и Амелия точно знала, куда стрелять. Подойдя ближе, она стреляет снова и поворачивается к тебе, все еще возмущенная и Лионелем, и тобой.
– Вот теперь – точно сработает! – восклицает она. – Наш план!
И пинает тело в бок.
Лионель едва-едва дышит, потеряв сознание от шока и боли. Схватив со стойки один из сканеров, ты отмечаешь, что и его чипы в аварийном состоянии, больше не ведется запись видео и звука. Мощности переброшены на поддержку жизнеобеспечения. Да еще...
– Скорая и представители страховой несутся сюда прямо сейчас, – бодро говорит Амелия, скидывая белую рубашку и заменяя ее на припасенную черную. – И так как я преотлично знакома с соцпакетом «Эккарт», уверяю – они будут здесь с минуты на минуту. И обязательно, несмотря ни на что, ворвутся прямо сюда...
Доносится хихиканье.
– ...Или «Эккарт» просто сожрет их живьем, поверь мне, это слишком большие деньги даже для фактического самоубийства.
– Или они уже приехали вместе с ним! – рявкаешь ты в ответ, выкидывая в сторону шлем. – И уже здесь!
Ты бросаешься к охраннику, на которого Амелия указала раньше, стягиваешь с неповоротливого – особенно неповоротливого! – тела бронежилет и поспешно расстегиваешь форменную рубашку.
– Нет, это было бы неудобно! – еще веселее откликается Амелия, закалывая волосы. – И ты видел трансляции – там только городская скорая, а она не сунется в пекло.
– Да, но...
Одежда охранника тебе велика, и из-за нервов и перспективы быть не просто пойманным, а пойманным в незастегнутых штанах ты впрыгиваешь в нее быстрее, чем когда-либо в своей жизни.
– Но она могла там быть!
– Но не была!
Амелия подскакивает к тебе и машет руками.
– Быстро, ударь меня в нос! И в глаз!
Тебе не нужно повторять дважды – ты бьешь ее прикладом и тут же возвращаешься к охраннику, чтобы оттащить его тело вместе со своей одеждой за стойку.
– Не туда! – кричит Амелия очень гнусаво. – Лучше в бар!
Ты материшься, но слушаешься. Таскание тяжестей еще никогда не было таким стремительным, и ты чувствуешь, что малость надорвался. Но это оправдано, так как...
Так как иначе спецназ бы быстро заметил полуголое тело.
Он врывается в главный холл ровно через пять секунд после того, как Амелия, вдобавок к сломанному носу и быстро заплывающему глазу, проводит ножом по своей щеке. Ее лицо теперь – просто кровавое месиво, в нем больше не разобрать черт, знакомых всей Аркадии, и она очень натурально кричит и плачет, стоя на коленях над телом Лионеля и подняв руки. Спецназ валит тебя и ее на пол, но вскоре поднимает и толкает к дверям. Ворвавшаяся вместе со спецназом медбригада укладывает на носилки тело Лионеля, кто-то уже подключается к его чипам. Ты бежишь вместе с ними, глотая уличный воздух, внезапно пьянящий, и таща за собой Амелию, которая спотыкается, трясется, плачет, но все же очень резво запрыгивает в фургон скорой помощи. Ни ее, ни тебя не выталкивают наружу, и вскоре ты понимаешь, почему – пока двое врачей подключают Лионеля Ламбера к аппарату жизнеобеспечения, третий обращается к вам:
– Зафиксируете время прибытия?
...Чтобы всемогущая «Эккарт» видела, что помощь оказана вовремя и, как выражается Амелия, не съела их живьем.
Скорая несется по улицам, и больших трудов стоит сохранять сосредоточенное выражение лица.
Вы выбрались.
Вы, черт возьми, выбрались.
Из оцепленного здания, с полумертвым Лионелем Ламбером на руках. Через пару минут спецназ уже должен найти тело охранника, а может, и открыть комнату с сотрудниками, но пока что...
Один из врачей тормошит Амелию, пытается добиться от нее ответов, подписи в планшете со временем прибытия скорой или хотя бы протянутой руки, чтобы вколоть обезболивающее, но она только улыбается, глядя на тебя.
Яркая белая улыбка на окровавленном лице.
– Ах да, – сдерживая смех, обращается Амелия к врачу, – не могли бы вы высадить нас на углу?..
30. Ненормальные люди
Это самая дерьмовая часть плана – прятаться в Аркадии после всего того шума. Ты поднимаешь голову и видишь дрон на уровне третьего-четвертого этажа. Гражданский, наверняка, но все же этого более чем достаточно. Этого – и всех этих камер, всей этой бесконечной слежки, превратившейся в рутину, обычную жизнь обычного мегаполиса. Твое лицо засветилось перед огромным количеством людей, когда вы с Амелией бежали от башни к скорой, и это провал. Если полиция еще не успела, то уже очень скоро сопоставит тело в баре и «охранника», выскользнувшего из здания. Нужно было и себе морду разукрасить, отмечаешь ты запоздало.
В самом лучшем случае, Гектор со своими связями в полиции сможет тебе чем-то помочь, но вряд ли. В какой позиции сейчас он сам, с наемниками на хвосте и с новостями, в которых мелькает рожа его такого хорошего знакомого?
И самое плохое – твой шлем остался там.
Ты вскрыт, скомпрометирован, разоблачен. Полностью.
Не говоря уж о том, что без датчиков и дисплеев жить становится в разы труднее. Запасной шлем есть у Дайса – ты оставил его там как-то давно, на случай если с твоим убежищем что-то случится – но до Дайса надо сначала добраться. Единственное, что ты можешь сделать прямо сейчас, это подключиться к шлему и запустить аварийное отключение всех систем, стирание и уничтожение абсолютно всей информации внутри него. Ты так и поступаешь.
Амелия взламывает первую попавшуюся машину, и вы залезаете в кабину, не обращая внимания на владельца, выбежавшего на звуки сигнализации. На фоне всех проблем он просто теряется. Ты тупо моргаешь на него, пока он стучит в стекло и ругается, пытается остановить машину. Ты ведешь, а Амелия возится с наладонником, удаляя информацию об авто из полицейских баз данных. Хорошо хоть твой собственный наладонник еще при тебе, а с ним и все данные по Восьмеркам, скинутые Чарльзом.
Единственное, что может обеспечить тебе теперь спокойную жизнь в будущем, – корпорация. Корпорация, которая все еще находится в руках Лионеля Ламбера. Он жив – окошко новостного канала на бортовой панели сообщает об этом голосом диктора. Его спасли, не могли не спасти, и ведущий сбивается на проплаченный рассказ о какой-то там клинике. Благословенная Аркадия не забывает о рекламе даже в минуты потрясений.
Ты косишься на Амелию, постепенно теряя самообладание. Остановившись на перекрестке, принимаешь таблетку, но это не помогает. Адреналиновая вспышка угасла, ты вновь – вновь, вновь, вновь, вновь!!! – в заднице.
Еще больше, чем раньше.
Шлем всегда дарил анонимность, и где она теперь?
Будто почувствовав твое напряжение, Амелия отвлекается от наладонника и нервно, заискивающе улыбается. У нее есть план, она так сказала, но все равно это раздражает – здесь, сейчас, с тобой в одной кабине, в машине, движущейся к неизвестному тебе пока убежищу, она... растеряла всю свою самоуверенность.
Ты пугаешь ее.
И ты не понимаешь, почему – она не боялась ни переговоров с бандитами, ни перестрелок, ни даже всего отряда Красного Шеста и меча, направленного в ее сторону.
Ты вспоминаешь того Термита, Стикса. Он тоже боялся тебя-Вика, когда стоило бы опасаться Джинна. Дело в лице, таблетках, напряжении? В смутном чутье, которое подсказывает, что человек рядом находится на грани? Один шаг и...
– Нашел что-то полезное о своих коллегах? – спрашивает Амелия, чтобы переключить тебя с этого молчаливого и опасного режима.
Помогает.
– Не успел рассмотреть все как следует.
Она принимается рассказывать что-то о Чарльзе, ты почти не слушаешь.
Да, так гораздо лучше. Спокойная беседа в украденной тачке. Как будто новостные каналы не захлебываются репортажами о нападении на башню. Как будто твое лицо не красуется во всех полицейских участках Аркадии. Как будто диктор с бортовой панели не рассказывает в красках о чудовищной террористической операции, остановленной только силами спецназа и самопожертвованием Лионеля Ламбера.
...Ха-х, идиоты. Не надо быть пророком, чтобы знать, что публика – не без подталкивания Триала – уже включила конспирологию и сейчас пережевывает все возможные причины, по которым Крест и Амелия Эккарт могли сунуться в башню. Триада там же, в обсуждениях и комментариях, ведь все знают, с кем так отчаянно воюет Аркадийский Крест.
Репортеры скидывают новые данные, и диктор, после небольшой заминки, рассказывает об очередном открытии – о том, что в холле башни обнаружили твой шлем. Данные уже стерты, но электроника осталась – в том числе, то дурацкое изображение дыма, твой опознавательный знак. Чистая косметика и отвратительный просчет. Да, тебе нужна была эта «подпись» в свое время, но... Тогда ты и представить не мог, что окажешься в подобной ситуации – расстанешься со шлемом. Так глубоко увязнешь в этих войнах.
Диктор сообщает о шлеме и о том, что в деле участвовал Джинн, и ты малодушно отключаешь новости – правда не хочется слышать о том, что личность известного аркадийского наемника раскрыта. Связать вместе тело, «охранника» и шлем – дело пяти минут.
Наладонник навязчиво вибрирует звонком от Гектора. Ты сбрасываешь его и блокируешь – выяснение обстоятельств твоей тройной жизни это последнее, что тебе сейчас нужно. Гектор соображает быстрее новостей.
– Нашла что-то полезное о Драконе? – в свою очередь спрашиваешь ты, прерывая поток бессмысленной болтовни.
– О, я нашла все, – отвечает Амелия. – Все их штабы, все его квартиры.
– Ты помнишь, что говорила Бумажный Веер? Адреса уже сменились.
– Да, но я все равно знаю слишком много. Дракон не может это игнорировать. Поэтому впервые в жизни у нас – у меня – есть шанс застать его дома, так сказать.
– А если нет?
Амелия молчит очень долго, безжизненно глядя на дорогу. Адреналин отпустил и ее тоже.
– Как только мы прибудем на место, – отвечает она, наконец, – я отправлю людей проверить добытую информацию. Мы найдем его. Мы вытащим его. Это лишь вопрос времени, и я даже знаю на него ответ – два дня. И это максимальный срок.
– Откуда такая точность?
Она пожимает плечами, даже не пытаясь притвориться, что хочет сообщить тебе что-то правдивое.
– У меня День рожденья через два дня.
Она улыбается так старательно. Так заученно, так широко. Впервые ты склоняешься к мысли о том, что все ее улыбки ранее тоже были деталями того конструкта, который делал ее не просто лидером бандитской группировки, а таким смелым, таким безумным и таким потрясающе уверенным в себе лидером бандитской группировки. Она улыбается, и это отчетливая фальшь.
Она слаба. Слабее, чем казалось. И ее слабость только подтверждает то, как упорно она пытается оставить тебя на своей стороне.
Не то чтобы ты против – ты уже получил оплату вперед.
Вы прибываете в штаб без приключений, и это первое, что действительно радует и успокаивает. И штаб – это одно из полуразрушенных промышленных зданий очень близко к окраинам. Возможно, пока Крест вычисляет точное местоположение Дракона, ты даже сможешь сгонять к Дайсу и забрать запасной шлем. Наверняка он обрадуется, впервые увидев настоящее лицо главного благодетеля помоек.
Ты осматриваешься, проезжая внутрь здания. Это похоже на гараж для грузовой техники – от последней остались то машинные диски, то кабины, то кузовы. Все – изъеденные ржавчиной, непригодные даже для шустрых обитателей окраин. Ты пытаешься вспомнить, кому принадлежит земля здесь. Вроде бы «Синтезфуд»? Они собирались выращивать здесь что-то, но отвлеклись на проблемы с Каской и другими неудачно приобретенными районами. Размышления отвлекают тебя от подступающей паники.
Рут, поднявшая для вас ворота, подбегает к машине и встречает Амелию объятиями, и это работает на отвлечение надежнее, чем мысли о территории.
То есть... Тебе не померещилось – объятиями. Она правда обнимает Амелию.
Рут и сама, похоже, смущается этого порыва, хотя Амелия только довольно хихикает. Рут переводит взгляд на тебя, делает шаг, неловко дернув руками.
Ого, ты тоже заслужил этот немыслимый жест?.. Небеса скоро рухнут, и Аркадия потонет в кислотном дожде, не иначе.
Рут останавливается, будто напоровшись на стену, и протягивает тебе ладонь для рукопожатия. Ты отвечаешь. У нее крепкая хватка, и совсем недавно эти руки резали тела на части.
– Я в порядке, я в порядке! – смеется Амелия.
Это уже Света прыгнула на нее, подозрительно шмыгая носом. Амелия действительно в порядке – ты замечаешь, что ее порез на лице уже затянулся, да и разбитый нос, и опухший глаз уже выглядят далеко не так страшно, как час назад.
Бо и Скорпион ведут себя далеко не так эмоционально, и это напоминает тебе...
Кто-то из Креста – все еще предатель. Возможно, кто-то из них. И если Света уже успешно забыла о ссоре, то эти двое – точно нет. Скорпион смотрит на тебя с откровенной ненавистью, тогда как Бо криво, натянуто ухмыляется с виноватым выражением лица и придерживает приятеля за плечо. Тот факт, что Скорпион не замечает этого жеста и дает Бо себя удерживать, тоже говорит о многом в его душевном состоянии.
Амелия проходит дальше, вглубь штаба, к столам и трем мониторам, показывающим как обстановку вокруг, так и незнакомые тебе места. Рут все еще хочет что-то сказать, ты читаешь это по ее лицу. И ее не привлекает перспектива говорить на виду у всех. Ты спасаешь ее от моральных терзаний.
– Знаю-знаю. Ты очень извиняешься за то, что так паршиво обо мне думала, – великодушно говоришь ты. – Проехали.
– Чего?..
Лицо Рут буквально перекашивается от такого заявления, она коротко вздыхает и быстро увлекает тебя в подсобку, потому что Бо начинает уж слишком паскудно ухмыляться, наблюдая ваше общение.
Подсобка обжита – у одной стены стоит плешивый диван, у другой стол с электрической плитой и аккумуляторами. На ящике рядом рассыпаны шприцы и бутылки с разноцветными жидкостями – явно работа Скорпиона. Рут растерянно бормочет, что он опять оставил без присмотра транквилизаторы и подбирает два шприца, чтобы ему вернуть.
– Я имею в виду... – Рут собирается с мыслями и выдыхает. – Да. Спасибо. Ты не представляешь, как долго я рядом с ней и как сложно мне было оставить ее там одну.
– Со мной, – поправляешь ты не без самодовольства.
– С тобой, – снова соглашается Рут. – Так что да, мир... Мир?
Вопрос звучит слишком жестко и требовательно, но ты не в настроении издеваться над Рут. Это признание и так далось ей тяжело, а тебе пригодится живое человеческое общение, а не споры и злобные взгляды.
– Мир, я же сказал. Никаких проблем.
Рут резко кивает. Чтобы окончательно сгладить все углы, ты замечаешь вслух, что местечко Крест выбрал довольно уютное, хотя и не уверен, что ваши с Рут отношения уже вышли на тот уровень, где можно по-бытовому болтать.
Но она откликается, чем удивляет тебя еще больше. Тихо, нервно смеется и отвечает с фырканьем:
– После года в Аликанте все кажется уютным местечком, поверь мне.
Она явно не уловила, что штаб действительно тебе нравится, но поражает тебя не это.
– Аликанте?
Рут уже отвернулась к двери, она не видит выражения твоего лица, но поворачивается на звук. На тот железный голос, который ты сам внезапно не узнаешь.
– Редкая дыра, – осторожно отвечает Рут. – В Испании. Мы скрывались там сразу после смерти Доминика.
В Испании, она подтверждает это.
И в этом подтверждении – все.
Ты резко выбрасываешь вперед кулак, он врезается ей в горло. Рут, пойманная врасплох, склоняется только на миг, но мига тебе хватает – ты хватаешь ее голову и бьешь коленом в ее лицо, затем пинаешь по ногам. Транквилизаторы Скорпиона валятся из ее рук, сами руки стремительно превращаются в знакомые уже лезвия, но поздно – ты валишь ее лицом в пол и бьешь, бьешь с силой несколько раз, головой об бетон, пока ее тело не обмякает.
Ты не хочешь смотреть, во что превратился ее череп.
Это смешно, черт возьми. Это действительно смешно. Во время подготовки, еще до Аркадии, ты читал, ты познакомился с огромным количеством расследований. Что поразило тебя тогда больше всего, так это то, сколько дел, афер и грандиознейших обманов вскрылось не из-за гениальной работы спецслужб, а просто потому что кто-то случайно ляпнул что-то не то и не тому. Поругался с кем-то. Доверился кому-то. Сказал что-то, не подумав.
Как сейчас – все вскрывается, и реальность рушится из-за брошенной мимоходом фразы.
За стенками твоего черепа бьют сигналы тревоги.
Думай, черт бы тебя побрал, думай, а не смейся.
Вне подсобки находятся еще четверо тех, кого тебе нужно убить.
Транквилизаторы зажаты в руке – неужели что-то внутри тебя не согласно с этим будущим убийством?..
Ты глубоко вздыхаешь и собираешься с мыслями, но шприцы так и остаются при тебе.
Ты открываешь дверь и стреляешь в Скорпиона и Бо. Четыре выстрела – по коленным чашечкам.
Черт, почему?!
Почему не в голову?!
Это же было целью, и тебе нельзя забывать об этом – ты здесь только чтобы найти убийц Кристины. И это перечеркивает даже твой недавний договор с Крестом. Потому что...
Потому что Крест врал тебе слишком много и слишком долго.
Ты подходишь ближе, держа их на прицеле, и это останавливает Амелию, уже выхватившую оружие.
Света, кинувшись на звук выстрела, останавливается как вкопанная, неверяще глядя то на тебя, то на упавших друзей. Света... Черт, это будет еще сложнее. Она похожа на Дайса. Она славная. Она... врала тебе тоже, в открытую, чрезвычайно нагло.
«Черт, Вик, подумай сам – зачем бы нам ее убивать?! Мы говорили даже с Владом и его придурками, вместо того чтобы просто расстрелять их всех, зачем нам убивать ее?!»
Действительно.
Зачем.
Скорпион безостановочно матерится и обещает тебе жуткую смерть, пытается ползти, вытаскивает пистолет – и ты стреляешь снова.
