Текст книги "Какая ведьма?/Which Witch? (СИ)"

Автор книги: christmas_child

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Но ты же всё равно будешь нырять!

Мисселина вздохнула. Правда в том, что они с Цири действительно стала для неё младшей сестричкой, резвой и хохочущей, о которой Мисселина всегда мечтала, страстно мечтала. А она сама для Цири – заботливая старшая сестра, которая всегда помогает, но и подтрунивает время от времени.

Но нельзя было забывать о том, что Цири – необычная девочка. И Мисселина поняла это в феврале. Тот день пепельноволосое дитя не помнит, но он прекрасно отпечатался в памяти её подруги.

Ласка утонет в свете чёрного солнца, а восстанет волчицею – вот, что сказала Цири, сказала не своим голосом, а чужим, холодным и злым. Мисселина сразу поняла, что она и есть Ласка – так её часто называли обитатели замка. Зверинец, часто думалось ей, – Белый Волк, Старый Волк, Тихий Волк, Ласточка и Ласка. А ещё Злющий Волк и Зверюга, как с Ламберта и себя смеялся Койон.

А ещё Цири предсказала Геральту и Койону «смерть от зубов» в тот облачный и холодный день. Той ночью никто из них не спал.

Мисселина дёрнула головой, гоня плохие воспоминания. Сейчас ведь важно ценить момент, подумала она. Ценить солнечный свет, тёплое лето, время, которое она проводит со своими друзьями – семьёй.

– Можно уже идти купаться? – спросила Цири, поднимая взгляд изумрудных глаз на Геральта. Тот утвердительно кивнул. – Ура! Пошли, Мисселина!

Цири снова забежала в воду, снова подняла столб брызг.

***

К полудню все уже порядком наплавались. Что только не творилось на пляже – и замки из песка строили, и салки в воде устраивали. Ведьмаки даже согласились «бросать» девочек в воду. Особенно нравилось это Цири, которая, неугомонная, носилась по пляжу со смехом и радостными визгами. Мисселина же была не так активна – сегодня не было настроения носится туда-сюда, а просто полежать на солнышке.

– Хорошо, что вы наткнулись на этот пляж, – сказал Геральт сев рядом с Мисселиной. Сейчас была очередь Эскеля играть с юной княжной в салки, что ведьмак делал с небольшим энтузиазмом.

– Не жалеешь, что остался на лето? – спросила девушка, зная, что в это время года ведьмаки часто проводят на большаке, по колено в грязи и по уши в крови чудовищ. Беловолосый мужчина отрицательно покачал головой.

– Не жалею. Видишь ли, у нас до этого был отличный предлог уезжать на лето из Каэр Морхена. Но вы с Цири отлично скрасили наше время. Ради такого… можно и остаться. Расслабится, и наслаждаться солнцем… – Геральт с довольной миной закинул руки на голову и лёг на спину. – До чего же хорошо…

– Угу, – подтвердила Мисселина, переворачиваясь на живот. Геральт немного насмешливо посмотрел на её попытки загореть. – Что такое?

– Вот ты задницу подставляешь под солнце, а потом сгораешь.

– Имеешь что-то против солнца?

– Нет, что ты, – ведьмак с отческой заботой набросил на спину девушки свою рубашку. – Просто пекусь о твоём здоровье.

– Спасибо, Геральт.

Ведьмак подмигнул ей и прикрыл глаза. Девушка поднялась на локтях, поглядела на разморенного жарой Эскеля и резвившуюся вокруг него Цири.

Глаза невольно зацепились за руки темноволосого ведьмака, крепкие мышцы и вены, выпирающие из-под его бледной кожи. Затем перевела взор на его плечи и широкую спину, за которую часто можно спрятаться, находила она. Потом взглянула на грудь и живот мужчины… и отвела взгляд. Отвернулась, чтобы не видеть ни Эскеля, ни многозначительный взгляд Геральта.

– Ничего не говори.

– Ладно, – ведьмак сел. – Просто не понимаю.

– Чего именно? – она повернулась к Геральту, и тот возмущённо развёл руками.

– Всего этого. Тебя, его.

– Мне кажется, это всё, как ты сказал, не совсем уместно, – сдержано возразила Мисселина. – Я… я не думаю, что…

– Ты до сих пор думаешь о себе, как о ребёнке, – девушка отвела глаза. – Пора признать: ты уже давно не ребёнок. Никто не видит в тебе дитя.

– Тебя это так сильно волнует? – спросила она, всё ещё глядя в сторону.

– Да. И поверь, Эскеля это волнует не меньше.

«Хочу верить».

– Пора собираться, – девушка встала и стряхнула песок с бёдер, натягивая прежнюю улыбку. – Весемир, видно, подумал, что нас утопцы…

– Не меняй тему, – перебил её Геральт, тоже встав на ноги. Он скрестил руки на груди, глядя на Мисселину сверху вниз. – Так что будешь делать?

– Ничего.

Геральт покачал головой, смотря на неё, как на дуру. А дурой она, видимо, и была, если и на долю секунды допустила мысль о том, что слова Геральта – правда. А по поводу того, что волнует Эскеля… она, мягко говоря, не представляла, что его волнует. Но уж точно не она.

– Собираемся, – холодно произнесла Мисселина, поднимая одежду и снова входя в камыши.

***

До замка они дошли спустя час. Цири и Геральт шли впереди, девочка внимательно слушала рассказ наставника, часто задавая вопросы. В суть рассказа Геральта Мисселина не вникала. Они с Эскелем немного отстали от тех двух, наслаждаясь спокойствием леса. Девушка глубоко вдыхала тёплый, свежий лесной воздух.

Зимой окрестности Каэр Морхена были красивыми, летом – ещё красивее. Замок буквально утопал в зелёных лесах, где в ветвях деревьев пели птицы, а на земле скакали лани и жили своей жизнью другие животные. Летом здесь было тепло, и спокойнее, чем зимой. Жаль, что ведьмаки не возвращаются сюда на летние каникулы, подумала девушка.

– Пойдёшь после обеда на маятник? – неожиданно спросил Эскель. Девушка вопросительно посмотрела на него. – Нет, ну если хочешь…

– Не хочу, – призналась она, и ведьмак слабо улыбнулся.

– Хорошо. Я и сам не хочу в такую жару ещё больше торчать на солнце… Как насчёт прогулки после обеда? Ведьмак, ведьмачка, два коня и мечи за спинами. Ну, что скажешь?

– Звучит заманчиво, – улыбнулась в ответ Мисселина, щурясь от яркого солнца. Эскель кивнул.

– Боюсь, прогулка только до вечера, а не так, как вы с Койоном – на четыре дня пропали…

– Прости, – она посмотрела на него. – Я и сама не знала, что это была охота.

– Верю. Но впредь лучше говори мне, если хочешь куда-то съездить. Даже если гуляете с Цири.

Мисселина кивнула, и дальше они шли молча, изредка переглядываясь.

***

Сразу после обеда Мисселина поднялась в их с Цири комнату, чтобы переодеться в пригодную для верховой езды одежду. Она была, честно говоря, той же, что и почти год назад. Разве что Трисс улучшила, сделав всё более удобным. Надев на спину перевязь, девушка спустилась вниз. В главном зале никого не было, даже Геральта. Цири сейчас занималась с Весемиром, который разрешил Мисселине благополучно сбежать, аргументируя это тем, что в отличии от Цири, Мисселина не была освобождена от теории во время… женских дней, как они говорили в замке.

В конюшне Эскель как раз седлал Василька. Мисселина молча подошла к своему коню и, ласково погладив по морде, сунула ему яблоко. Конь съел фрукт безо всяких сожалений.

– Напомни, как его у тебя зовут?

– Эскель, – с хитрой ухмылкой ответила она. Ведьмак закатил глаза.

– М-да. Ты была тем ещё подарочком.

– Ты и сейчас так считаешь! – засмеялась она. Эскель стушевался. – О, в чём дело, ведьмак?

– Ты же знаешь, как меня зовут, – ответил он шутливо. Мисселина улыбнулась, заканчивая седлать коня. – А если серьёзно. По-другому назвать не хочешь?

– У тебя есть идеи? – они вывели коней из стойла. Эскель пожал плечами и запрыгнул в седло.

На самом деле, коня Мисселины никак не звали. Она сказала Эскель, чтобы позлить ведьмака. Но если быть точным, то у нильфгаардского жеребца не было клички. И что самое смешное – девушка впервые задумалась над тем, как его назвать.

Пока девушка думала, неподвижно сидя в седле, конь под ней ущипнул немного травы и цветков, что проросли во дворе замка. Мисселина посмотрела вниз – жеребец как раз съедал букетик. Она не знала, что это за вид, но просто ляпнула:

– Люпин, – Эскель перевёл взгляд на цветы во рту коня, затем на девушку. – Что?

– Ничего, – ведьмак пожал плечами и ударил пятками Василька. – Поехали.

Лошади вышли из двора Каэр Морхена, прошли под туннелем и выехали на мост, лежавший над рвом. Мисселина старалась не смотреть вниз, на черепа погибших здесь ведьмаков, и решила глядеть перед собой.

Они свернули на тропинку, которая поднималась выше. Хотя дорожка и была узкой, она не была крутой и не висела прямо над обрывом. Отсюда открывался приятный вид на долину, озеро и замок. Эти места стали ей родными: ей нравилось тут жить, учиться и просто быть здесь. Каэр Морхен, поначалу холодный и негостеприимный замок, стал домом. Для Мисселины это было важно.

Вскоре тропа стала круче, но Эскель повернул коня в сторону, в довольно широкий перевал. Мисселина последовала за ним.

– Куда ты меня ведёшь? – крикнула она ему вперёд. Ветра не было, он не заглушал её слова.

– Увидишь, – ответил ведьмак, лишь на секунду обернувшись.

Она пожала плечам, молча следуя за ним.

Вскоре Эскель остановил Василька, и спрыгнул на землю. Мисселина последовала его примеру. Девушка глубоко вдохнула, и улыбнулась, глядя вокруг себя. Полонина была чуть ли не на высоте птичьего полёта, усеянная изумрудными травами и благоухающими цветами. Солнце заливало своим светом горный луг, согревая его.

– Красиво, правда? – Эскель сел прямо на траву, и Мисселина опустилась рядом.

– Ты бывал здесь раньше? – спросила она, потянувшись влево, чтобы сорвать прямо-таки «глядящий» на неё лиловый цветок. Эскель хмыкнул.

– Не помню… а, может и бывал, – он лёг на спину, одну руку заложил за голову, а вторую положил на грудь. – Мы с Геральтом прибегали сюда, когда были ещё мальчишками. На облака глазеть.

– Разве Весемир вас не ругал? – спросила она с улыбкой, продолжая собирать свой букетик. Эскель мягко улыбнулся.

– Да. Ругал. Мы, честно говоря, были теми ещё обалдуями… однажды привязали шмеля к нитке, – смешок. – Мы были пацанами, нам было весело.

– Хм, – ухмыльнулась девушка, закончив букетик. Эскель повернул голову к ней.

– И что будешь с этим делать?

– Венок свяжу, – пожала плечами она, начиная вязать. – Хочешь, и тебе сделаю.

– Могу обойтись и букетиком, – хмыкнул ведьмак. Мисселина лишь улыбнулась в ответ. – Скучаешь?

– За чем?

– За семьёй, Туссентом. Там было лучше?

– Ну… – она вздохнула, вплетая в ободок из мака лютик. – Раньше скучала. Будто бы вся жизнь закончилась. А сейчас… не знаю… – задумалась. – Нет. Сейчас не скучаю.

– Ну, а ты… счастлива в Каэр Морхене?

– Думаю, да. Абсолютно, – кивнула она. Теперь настала очередь лиловых цветов. – Почему спрашиваешь?

– Это важно лично для меня, – Эскель вздохнул, и прикрыл глаза. Мисселина, по-детски озорно улыбаясь, сорвала растущий рядом цветочек и ткнула в нос ведьмаку. – Ну, Мисселина…

– Что? – мужчина открыл глаза и потянул её за руку вниз.

– Ляг. Посмотри, – он указал на небо. Она взглянула на белые облака, и дыхание на секунду перехватило. Земля на мгновение ушла из-под ног, а затем ей стало казаться, что это не облака движутся по ветру, а они.

– Это… это завораживает, – прошептала девушка. Затем они повернули лица друг к другу. Посмотрели в глаза. У него они янтарные с вертикальным зрачком, похожие на огонь, тёплые и добрые. У неё – просто голубые.

А шрам ему идёт.

Они улыбнулись друг другу, и снова перевели взгляды на небо, продолжая созерцать облака. Сердце Мисселины отбивало в груди чечётку, когда их с Эскелем руки случайно соприкоснулись. И виной тут не только его эманации.

Она была влюблена.

Вдвоём, они пролежали так до вечера, пока солнце не начало клонится к закату. Мисселина села первой. Окинула взглядом луг и поднялась на ноги. Следом за ней встал и Эскель. Девушка вдруг посмотрела себе под ноги – венок лежал там. Подняв его, она надела своё творение на голову. Эскель снова улыбнулся и поправил веночек.

– А где же мой обещанный букетик?

– Тогда подожди немного, – она отошла, чтобы сорвать новых, более свежих цветов, которые росли поодаль. Ведьмак в это время седлал коней.

Маргаритки, настурции и незабудки. Девушка подошла к мужчине и протянула букетик. Тот принял его и слегка склонил голову.

– Сударыня.

– Милсдарь, – в тон ему ответила она, сделав короткий, но изящный реверанс. Затем оба засмеялись. – Ладно, поехали!

Сев на коней, Эскель и Мисселина двинулись обратно в Каэр Морхен.

***

– Мисселина-а…

– Что-о?

Они с Цири лежали в кровати, отдыхая после насыщенного дня. Мисселина и Эскель приехали как раз к ужину, хотя Весемир долго возмущался, что их не было. Девушка часто переглядывалась с Эскелем, всякий раз улыбаясь. А затем ловила на себе одобрительный взор Геральта, снова принимаясь за еду и мечтательно ковыряя заячью ногу.

– А где вы с Эскелем сегодня были? – спросила Цири, обняв подругу.

– Э-э-э… на прогулке. Конной. А что?

– Ничего… а что значит “трахаться”?

Мисселина чуть не застонала в голос.

– Откуда ты знаешь это слово?

– Просто знаю. Мисселина, так что это значит? – повторила вопрос Цири.

– Ч-что именно?

– Трахаться. Это как?

– Ну, – девушку застали врасплох такими вопросами. Она сглотнула. – Ну, это очень… сложно, Цири. И лучше так не говорить.

– Чего?

– Звучит грубо. Девушки вроде нас так не говорят.

– А как говорят?

– Я завтра тебе расскажу, – пообещала Мисселина, туша свечу. – Спокойной ночи.

Цири мигом заснула, а Мисселина просто лежала на боку, уставившись в одну точку. Что происходит в её жизни? Она любит ведьмака – это понятно и видно невооружённым глазом. Любит ли ведьмак её? Вот в чём загвоздка.

Но она видела его взгляд на том горном лугу. Раньше он так на неё не смотрел. Никогда.

Может, всё не так уж и безнадёжно?

Девушка осторожно освободилась из объятий Цири и вышла на балкончик. Свежий ночной ветерок приятно обдувал лицо. Она запустила руку под рубашку. Ласка и кольцо так и висели на цепочке, ожидая своего часа.

Сердце ласки усиливает пророческие способности, это она помнит. А что с кольцом? Весемир сказал, что гравировка – на Старшей Речи. Стоит ли расшифровать?

Крепко закрыв балкон, девушка всунула ноги в сандалии, накинула халат и, схватив свечу, вышла из комнаты, оставив Цири одну. Спустилась вниз, проверила зал – там никого не было, даже огонь не горел. Затем направилась в библиотеку. По дороге туда она зажгла свечку от одного из факелов, который стоял в лучине. Дойдя до библиотеки, открыла скрипящие двери.

Библиотека Каэр Морхена – огромное сборище источников информации, которым никто не пользовался уже давно. А зря, подумала девушка, быстро найдя словарь Старшей Речи. Он лежал на самом видном месте – похоже, Весемир решил облегчить ей задачу.

– Начнём. Так… – глаза пробегались то по строчкам книги, то по гравировке. Находя нужные слова, Мисселина выписывала их значение и произношение на лежавший рядом кусочек бумаги. Через четверть часа упорных поисков девушка отложила уголёк, которым писала и поднесла бумагу ближе к источнику света. Прищурив глаза и ломая язык, она стала читать.

– Mae’r cof yn gwaethygu sui sensus teimladau… что за чёрт… ой! – девушка вскрикнула, когда кольцо в её руке трансформировалось в хлыст. Мисселина взвесила оружие в руке, взмахнула им. Улыбнулась. А тётушка, всё-таки, поняла её.

– И как же тебя вернуть?

Мисселина повторила то, что сказала ранее. Хлыст вновь вернулся в свою обычную форму. Скомкав бумажку с нацарапанной на ней транскрипцией, девушка покинула библиотеку. Кольцо она надела на палец.

Подарок был хорошим.

***

Утром, после сытного завтрака, Цири и Мисселина тренировались с Геральтом на маятнике. День обещал быть тёплым, но пока солнце лишь нежно согревало Каэр Морхен. Настоящая жара наступила бы к полудню. До этого времени Геральт решил позаниматься с девочками на маятнике, и особенно сильно напрячь Цири.

Пепельноволосая девочка как раз прыгала туда-сюда, с завязанными глазами и мечом в руке. Мисселина наблюдала за ней, стоя чуть поодаль Геральта. Она обеспокоенно вертела кольцо на пальце. Сегодня что-то должно пойти не так, думалось ей. Опять произойдёт что-то не очень хорошее, то, что наверняка напугает их всех. Снова, как в тот февральский день.

Тем более, сегодня был особенный день. Юханнус, самый длинный день лета.

– Внимательнее, Цири. Теперь подвесим третий маятник, с двумя ты уже управляешься. Шаги будешь делать, как и при двух, просто сделаешь одним вольтом больше. Готова?

– Да.

– Соберись. Расслабься. Вдох, выход. Нападай!

– Ух! Ау-у-у… Чёрт!

– Не ругайся, пожалуйста, – сделала замечание Мисселина.

– Здорово досталось? – спросил девочку Геральт. Та помотала головой.

– Нет. Просто задело… я опять сделала что-то не так?

– Слишком строго выдерживала ритм и чересчур ускорила второй пируэт, а финт сделала шире, чем надо. В результате тебя занесло прямо под маятник.

– Ох, Геральт, там совсем нет места для вольта и разворота! Они слишком плотно висят!

– Там прорва места, уверяю тебя. Просто расстояния между маятниками задуманы так, чтобы создать неритмичное движение. Это бой, Цири, не балет. В бою нельзя двигаться ритмично. Ты должна движением сбивать противника, обманывать его, мешать ему. Ты готова?

– Готова.

– Начинай!

Девочка снова начала двигаться, как заведённая. Финт, поворот, подскок… она вызывающе тряхнула головой, а в следующий момент прыгнула снова. Плохо укреплённый кирпич с грохотом выскользнул у нее из-под ноги. Цири покачнулась, попыталась удержать равновесие. Не смогла.

Геральт прыгнул.

– Цири!

Он успел.

Его пригнуло к земле, бросило на колени и на бок. Он упал. Но Цири не выпустил. Девочка лежала на руках ведьмака. Мисселина подбежала к ним. Цири будто бы была без сознания, хотя раньше, даже при более тяжёлых падениях, она не отключалась. Если только…

– Цири, очнись! – Мисселина положила голову девочки себе на руки. И холодные ладони пепельноволосой малышки сжали кисти девушки. Стало больно. – Цири…

Губы девочки шевелились, словно бы она что-то говорила. Но изо рта не доносилось никаких звуков, лишь беззвучное прорицание, которое никто никогда не услышит. Девочка побелела, всё сильнее сжимая кисти Мисселины. Та в ужасе смотрела на лицо Цири.

– Так надо, – дрожащим голосом произнесла Цири. – Другого пути нет. Только этот. По лестнице вниз. Так надо, потому что, потому что… Va’esse deireadh aep eigean…

– Говори, – шепнула девушка. – Говори, дитя.

– Дитя Старшей Крови… Feainnewedd… Luned aep Hen Ichaer… Deithwen… Белое Пламя… Нет, нет… Нет!

– Цири!

– Чёрный рыцарь… с перьями на шлеме… Что он мне сделал? Что тогда случилось? Я боялась… Я все еще боюсь. Это не кончилось, это никогда не кончится. Львёнок должен умереть… Этого требуют интересы… Нет… Нет…

– Цири!

– Нет! – девочка напряглась, крепко зажмурилась. – Нет, нет, не хочу! Не прикасайся ко мне!

Выражение ее лица резко изменилось, оно застыло, голос стал металлическим, холодным и враждебным, в нем зазвучала злая, жестокая насмешка:

– Ты ошиблась, Дева, – проговорил злой голос, срывающийся с губ Цири. – Ты перепутала небо со звёздами, отраженными ночью в поверхности пруда.

– Молчи… Не мучай этого ребёнка…

– Она не ребёнок.

Губы Цири пошевелились, но Мисселина видела, что глаза ее по-прежнему мёртвые, стеклянные, отсутствующие.

– Она не ребёнок, – повторил голос. – Она – Пламя, Белое Пламя, от которого займётся и сгорит мир. Это Старшая Кровь, Hen Ichaer. Кровь эльфов. Зерно, которое не прорастет, не проклюнется, но Полыхнет Пламенем, Кровь, которая будет осквернена… Когда придет Tedd deireadh, Час Конца. Va’esse deireadh aep eigean!

– Ты предвещаешь смерть? – шепнула Мисселина. – Только это ты и умеешь – предвещать смерть? Всем? Им, ей…

– Zirael… Zirael… Va’esse deireadh aep eigean…

Цири обмякла на руках Мисселины. Геральт проверил пульс малышки. Потом взял на руки, и поспешил в твердыню. Мисселина последовала за ними.

– Останься с ней, – шепнул ведьмак. – Ты нужна ей… и нам.

Девушка кивнула.

***

– Она спит?

– Да.

Трое ведьмаков сидели за столом в главном зале Каэр Морхена. Время перевалило за полночь. Уже давно стемнело, луна висела на безоблачном небе среди ярких звёзд. Ночь была спокойная, безветренная, тёмная. Будто бы ничего не произошло сегодня.

Мисселина села за стол рядом с ведьмаками. Взяла себе кубок, налила эля и жадно глотнула. Страшно хотелось пить. Никто из ведьмаков и слова не сказал: после сегодняшнего они предпочитали просто не мешать Мисселине.

– Сегодня… был трудный день, дева, – начал Весемир, опустив голову. – Цири… что с ней?

– Не знаю… как, впрочем, и в предыдущий раз… – девушка устало вздохнула, уронив голову на руки. – Она… она прорицает, но не своим… ну, вы знаете, – Мисселина выпрямилась и сделала глоток. – Боюсь, мы сами не сможем с этим разобраться.

– Ты же имеешь доступ к магии… – возразил Геральт, тут же встретившись с холодным взглядом девушки. – Да, точно…

– Я не чародейка. А нам нужна именно их магия, – ведьмаки посмотрели на неё с неодобрением. – А чего вы хотели? Нельзя полагаться на то, что это бывает редко. Как и на меня – я ведь даже не училась.

– Мисселина…

– Не перебивай, Геральт. Вот что: позовите чародейку. Ту, которой доверяете больше всего, – она сложила пальцы домиком у себя на коленях, стараясь скрыть дрожь в руках. – Я настаиваю. Цири нужно учить не только убивать монстров. Она большее, чем мы можем представить…

– Мы обдумаем это, – кивнул Эскель и встал. – Я проведу тебя. Время позднее.

Девушка кивнула и пошла за ведьмаком. По дороге она не прекращала вертеть перстень на пальце. Эскель заметил это и взял её за руку. Приятная вибрация снова пронзила тело.

– Ты боишься?

– Да, – призналась девушка. – Очень.

– Мне тоже становится не по себе после всех этих припадков, – согласился ведьмак. Они подошли к комнате девочек. Эскель облокотился об стену, скрестил руки на груди. Мисселина не спешила идти спать. – Кого советуешь пригласить?

– Я же сказала: ту, которой доверяете, – пожала плечами девушка. Ведьмак покачал головой.

– Есть только две такие чаровницы. Йеннифер из Венгерберга, старая и опытная, и твоя подружка Трисс… только проблема в том, что и с одной, и с другой у Геральта были… мягко говоря, близкие отношения.

– Какое это имеет отношение к тому, о чём говорю я? – фыркнула Мисселина. – Дело в Цири и в её способностях. То, спал ли Геральт с теми женщинами, или не спал, должно интересовать нас в последнюю очередь.

– Ох… это стоит обсудить…

– Не затягивайте. Чем скорее приедет чародейка, тем быстрее мы сможем понять истинную природу девочки, – она открыла дверь, немного задержавшись на пороге. – И, Эскель…

– Да?

– Я бы хотела, чтобы приехала Йеннифер.

Ведьмак кивнул, и развернулся, шагая обратно.

***

Остаток лета прошёл спокойно – без припадков, бессвязных предсказаний и очень даже весело. Погода радовала, и Мисселина даже смогла успокоиться. Она чувствовала себя легко, непринуждённо и спокойно, общаясь с ведьмаками и Цири. Похоже, девочка не помнила о том, что говорила, и Мисселина находила это странным. Но, в любом случае, в июле и августе все словно напрочь забыли о произошедшем в Юханнус, радуясь солнышку и тёплой воде в озере.

Однако оставались некоторые вещи, которые откровенно нервировали Мисселину. Во-первых, ведьмаки не спешили звать в Каэр Морхен чародейку. Сколько бы девушка не говорило о важности приезда магички, сколько бы весомых аргументов она не приводила, ведьмаки всегда отвечали одно и то же: «Это следует обсудить». Обсуждали до сентября, пока не сошлись на том, что стоит пригласить Трисс. Мисселина решила не подавать виду, что осталась не слишком довольна этим решением.

За время разлуки с Меригольд девушка переосмыслила своё отношение к Трисс, придя к выводу: этой чародейке она доверяет, но не в такой мере, как ведьмаки или тот же Геральт. С одной стороны, Трисс была её подругой, и в Новиграде Мисселина чувствовала поддержку чародейки. Но с другой… отказ Меригольд обучать Мисселину оттолкнул последнюю от Четырнадцатой. Что ж, быть может, они смогут поговорить с Трисс по её приезду в Каэр Морхен, с глазу на глаз.

Ещё одно обстоятельство беспокоило девушку: её собственное здоровье. Она всё чаще стала замечать, что ведьмачья диета пагубно влияет на её женское здоровье. С Цири всё было в полном порядке: Мисселина следила за циклом девочки, а вот на саму себя перестала обращать внимание.

В сентябре Мисселина с ужасом поняла, что задержка слишком длительная. Она не знала, что и думать, нервничая и не находя себе места. Крови не было с августа, и в голове у неё поселилось тысячи самых страшных теорий. Опасаясь ужасов, которые она себе выдумала, девушка перестала есть мясо и уменьшила свою дозу грибов и салата, чем очень огорчила Весемира. К счастью, в начале октября всё в организме её вернулось на свои места.

Когда закончился октябрь, Мисселина решила надавить на ведьмаков сильнее. Те обещали написать Трисс ещё в месяц назад. И вот – первый день ноября, а письмо не было даже написано.

– Вы же понимаете, что могу взбеситься я и написать Трисс самостоятельно? – с укором спросила она у ведьмаков, когда Цири ушла спать после сытного ужина. Весемир кашлянул, что делал всякий раз, когда девушка задавала неудобные вопросы.

– Послушай, дева…

– Прости, Весемир, но я слушаю уже четыре месяца, – фыркнула она. – Вы же взрослые мужчины, ё-моё! Можно придумать любую причину.

– Ладно! – зло зарычал Геральт. – Хорошо. Напишу. Завтра же и отправлю.

Девушка кивнула и вышла из-за стола.

***

Каэр Морхен, ноябрь 1264 года

– Быстрее, Мисселина! Шаг вперед, отскок! Полупируэт, удар, отскок! Удерживай равновесие левой рукой, иначе свалишься с гребня! И побьёшь себе… женские атрибуты!

– Что?

– Ничего. Не устала? Если хочешь, передохнем.

– Нет, Ламберт! Могу ещё. Я не такая слабая, не думай.

– Ладно, но аккуратно! Упадёшь!

– Не упаду!

– Я сказал, повторять не буду. Без фокусов! Больше показывать не стану! Тверже ноги! И дыхание, Мисселина, дыхание! Сопишь, словно подыхающий бобёр!

– Неправда!

Ламберт приехала неделю назад, решив, что пора возобновить жёсткие тренировки Мисселины на маятнике. Конечно, сначала она ворчала, но за лето девушка смогла подкорректировать все свои предыдущие ошибки. Ведьмак казался приятно удивлённым, глядя на то, как ловко Мисселина уворачивается и делает финты. Но, конечно, орать не перестал.

– Нападение, отскок! Выпад! Полуповорот! Выпад! Полный оборот! Увереннее на столбиках, чёрт побери! Не качайся! Шаг вперед, удар! Быстрее! Полуоборот! Прыгай и… коли! Вот так! Очень хорошо!

– Правда? Правда хорошо, Ламберт?

– Кто это сказал?

– Ты! Только что.

– Оговорился. Выпад! Полуоборот! Отскок! И ещё раз! Мисселина, а где защита? Сколько раз можно повторять? После отскока всегда должна быть защита, выброс клинка, прикрывающий голову и шею. Всегда! Необходимо выработать абсолютный рефлекс. Ещё раз! Вот так! Видишь, как здорово получилось с таким выпадом? – Ламберт активно жестикулировал. – Таким фортелем ты можешь отразить любой удар и наносить сама. Можешь бить назад, если понадобится. Ну покажи пируэт и удар назад.

– Ха-а-а!

– Очень хорошо. Понимаешь, в чём вся штука? Дошло?

– Я не дура!

– Ты девушка! Все девки… без понятия.

– Эх, Ламберт, ну что же ты так! – издала смешок Мисселина.

– Если бы да кабы во рту выросли бобы, то был бы не рот, а целый огород. Ну достаточно.

– Я не устала.

– А я устал. Сказал, отдых. Слезай с гребня.

– Сальто?

– А ты как хотела? Как курица с насеста? Давай прыгай. Не бойся, я подстрахую.

– Ха-а-а!

– Ловко. Для девчонки очень даже хорошо. Можешь снять повязку с глаз, – девушка отбросила кусок ткани в сторону Ламберта. Тот поймал её на лету. – Ладно, иди отсюда, —ведьмак забрал тренировочный меч. – И ещё, будь так добра, принеси тёплого вина. Я замёрз, как собака…

Девушка кивнула спустилась вниз. Конец ноября, и в Каэр Морхен опять вернулся холод. Мисселина старалась одеваться теплее и двигалась больше, чем обычно. Они с Цири старались протапливать комнату как можно лучше, то и дело бегая за дровами. А с тех пор, как вернулся Ламберт, они возложили на плечи ведьмака важную миссию: колоть для них дрова. Не сказать, что он был в восторге, но всё же выполнял просьбу девушек, хоть и ворчал без остановки.

Койон вернулся последним, всего два дня назад, но с ним почему-то Мисселина не успевала завести разговор. Казалось, он и сам избегал её…

Во дворе не пустовало: Цири как раз бежала к маятнику со всех ног, Эскель о чём-то говорил с Койоном. Девушка направилась к конюшне: она собиралась покормить Люпина.

– Мисселина-а!

Вихрь с рыжими волосами и в голубом платье крепко сжал девушку в объятиях. Та улыбнулась, когда вихрь успокоился и остановился, представ в обличии Трисс Меригольд, весёлой чародейки с каштановыми волосами, хохочущей по любому поводу и выглядевшей, как девчонка.

– Ох, Трисс… я так рада тебя видеть! – при взгляде на улыбающуюся чародейку обида от чего-то приутихла.

– А как я рада! Ох, Мисселина, до чего же я скучала! – Меригольд снова обняла её, затем отстранилась и осмотрела с ног до головы. – Ах, ну и красавица! Настоящая женщина!

– Ещё успеете нарадоваться, – ворчливо вставил Весемир. – Пошли, Трисс, покажу тебе твою комнату. И предоставим тебе лучшую кровать в Каэр Морхене.

Трисс весело подмигнула Мисселине, и последовала за старым ведьмаком. Девушка вздохнула. Нет, обидно всё так же. В довершение ко всему, Меригольд даже не делает вид, что ей жаль из-за сделанного. Ну и чёрт с ним, подумала. Прошлое не вернуть, а с Трисс она успеет поболтать.

***

Ветер постукивал ставнями, шевелил прикрывающие окно остатки объеденного молью гобелена. Трисс в абсолютной тьме лежала на лучшей в Каэр Морхене кровати. И не могла уснуть. И дело было вовсе не в том, что лучшая в Каэр Морхене кровать оказалась древней развалюхой. Нет. Трисс усиленно размышляла. И все отгоняющие сон мысли крутились вокруг одного основного вопроса: почему и зачем её вызвали в замок? С какой целью?

Болезнь Весемира – не более, чем предлог. Весемир ведьмак. То, что при этом он ещё и столетний дед, не мешает многим молодцам завидовать его здоровью. Если б оказалось, что старца, допустим, пырнул жалом мантикор или покусал вурдалак, тогда Трисс ещё могла бы поверить, что ее вызвали именно к нему. Но «ломота в костях»? Смех, да и только. «Ломота в костях» – не шибко оригинальное недомогание в чертовски холодных стенах Каэр Морхена. Весемир вылечился бы ведьмачьим эликсиром или – ещё проще – крепким ржаным самогоном внутрь и наружно в равных пропорциях. Ему не понадобилась бы чародейка с заклинаниями, фильтрами и амулетами.

Так кто же её вызвал? Геральт?

Трисс ворочалась в постели, чувствуя волны накатывающего тепла. И возбуждения, усиленного злостью. Тихо выругалась, ударила кулаком по перине, перевернулась на бок. Древнее ложе заскрипело.

«Я не владею собой, – подумала она. – Веду себя словно глупая девчонка. Или того хуже – как недоласканная старая дева. Не могу даже логично мыслить».