Текст книги "Какая ведьма?/Which Witch? (СИ)"

Автор книги: christmas_child

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Ну, вот мы и познакомились, – сказала Мисселина. – Отлично! Пройдёмся до корчмы?

– Почему бы и нет? – ответил бард.

У Мисселины загорелись глаза.

– Отлично! Сейчас много кто интересуется приключениями, но мало кто-то в конце концов находит их настоящими… Вам так не кажется, Лютик? Разве это не печально?

– Я редко следую правилам, но одно из тех, которые все же стараюсь соблюдать, – это никогда не отказываться от приключений. Ещё я избегаю романтических отношений с чародейками; никогда не прошу того, чего хочу, – в худшем случае, будет неловко, в лучшем – всё выйдет по-моему и кто-нибудь восхитительный сбросит одежду; всегда требую деньги вперед и никогда не играю в карты с Эсси Давен.

– Почему?

– Она жульничает.

– Вот как? А я бы познакомилась с женщиной-шулером. Ни разу такой не встречала, – грустно сказала Мисселина. – Не считая Йеннифер из Венгерберга. Та в пикет любого уделает.

Лютик даже удивился. С каких это пор такая женщина, как Йеннифер, жульничает в карты? Бард ведь думал, что на досуге чародейка занимается наведением порядка на своей хитрой головушке или разговорами о том, какой Геральт всё-таки мудак.

Лютик перевёл тему:

– Так что же, идём?

– Конечно, – кивнула Мисселина и, взяв барда под локоть, они направились обратно в корчму.

***

– Значит, вы в Нижем Посаде по ведьмачьему заказу? – спросил Лютик, наливая только что принесённое вино в их кубки. Мисселина покачала головой.

– Нет, мы… это долгая история, которую вряд ли кому-либо будет интересно услышать.

Барду хотелось крикнуть на весь шинок, что он думает иначе, только вот он не хотел привлекать внимания поздних посетителей или корчмаря. Вместо этого он лишь покачал головой и посмотрел в окно. Полная луна высилась над Долиной Цветов, заливая серебристым светом дворы, сады и дорожки. Где-то вдалеке пела ночная птица, и Лютику показалось, что пели отвратно.

И всё же, Лютик страстно жаждал услышать историю того, как Мисселина и Эскель (так звали ведьмака, как он узнал) умудрились найти приключения на свои влюблённые головы, чтобы потом ввалиться в шинок мокрыми с ног до головы.

– Дорогая моя Мисселина, – бард с готовностью вынул з-за пазухи кусок бумаги и уголёк. – Я весь внимание.

Девушка несколько мгновений смотрела на поэта со скепсисом. Затем вздохнула и отпила вина.

– Тогда слушайте, – она вздохнула. – Ситуация была нестандартная…

***

Доль Блатана, май 1265 года. Двумя днями ранее

Мисселина смотрела в ночное небо. Она не могла уснуть.

После того, как в Нижней Мархии перевелись заказы на чудовищ, а ей самой осточертело коротать дни на берегах Дыфни, Эскель решил выполнить своё старое обещание, а именно съездить в Доль Блатану, эльфийскую Долину Цветов, о которой Мисселина столько слышала, но в которой за свои восемнадцать лет ни разу не была.

И вот, они уже были на подъезде к старым эльфийским владениям. Через двадцать миль должна была быть деревня, в которой можно остановиться. Но оба – и ведьмак, и девушка – были настолько уставшими, что решили заночевать прямо под открытым небом. Был май, стояла жара и ночи оказались теплее, чем можно было ожидать.

Но Мисселина всё равно не могла уснуть. Не спал и Эскель: мужчина сидел у костра, занимаясь чисткой меча. Он делал это настолько заботливо, словно бы оружие было его лучшим другом. Отчасти, так и есть.

Но вдруг ведьмак замер. Поднял голову и, тяжело вздохнув, посмотрел на девушку.

– Мисселина.

– Что? – она немного подняла голову со своей сумки – импровизированной подушки. Ведьмак ещё раз вздохнул и отставил меч.

– Я тут подумал… – он посмотрел в небо. – Может, нам… ну…

– Что? – девушка от любопытства даже поднялась на локтях, а про сон и думать забыла. Вдруг ей показалось, что Эскель сейчас походит на совсем молодого парня, нежели на бывалого ведьмака.

– Мы не могли бы прогуляться вместе?

– Что? – теперь Мисселина села, удивлённо глядя на ведьмака. Эскель пожал плечами. – Ты… ты зовёшь меня на свидание?

– Ну… что-то типа того, – он немного стушевался. – Так как?

– Да, – севшим от удивления и восторга голосом произнесла она. Эскель просиял.

– Я рад.

Некоторое время они сидели молча, тупо пялясь в огонь. Каждый размышлял о чём-то своём, и Мисселина на секунду подумала, что ей интересны мысли Эскеля. Любопытно, чем занят его ум, когда он вот так молчит, немного сведя брови и бессознательно потирая шрам. Она вспомнила уроки Йеннифер. Ну, а вдруг получится?

Она уставилась на ведьмака, не мигая, стараясь уловить его мысли, услышать их… вначале пропали звуки майского леса, и не был слышен треск хвороста в костре… затем она прикрыла глаза, стараясь разделить обрывки воспоминаний и представлений в его мозгу.

Он думает об аромате жасмина и вишни. Вспоминает поцелуи на крыше и на чердаке. Думает о том, как они будут прогуливаться вдоль ручья, среди самых разных цветов в Доль Блатане.

– Мисселина, – одёрнул её Эскель. Он злился. Злился на себя. Думая о ней, дал ей прочитать мысли о ней.

– Прости, – тихо сказала она. Встала со своего расстеленного на земле плаща и подсела к нему. Положила щеку на его плечо, коснувшись пальцами его руки. – Я не должна была…

– Успокойся, – он сплёл свои пальцы с её. – Просто… это немного неприятно.

Ведьмак молчал. Девушка тихо кашлянула.

– Прости, – ещё раз извинилась она. Эскель повернул голову, уткнулся носом в её макушку. Мисселина порывисто обняла его, прикрыв глаза. Он пах так особенно, так неповторимо… ей даже стало казаться, что этот запах – смесь полевых трав и крови – был самым лучшим. Она подняла голову, гладя его шрам. Ведьмак закрыл глаза, глубоко дыша. Девушка переместила пальцы на его лоб, едва касаясь кожи, улавливая эманации. Эскель эманировал сильно, и чрезвычайно приятно.

– Скажи что-нибудь, – тихо попросила она. – Что угодно…

– Я не хотел бы потерять тебя, – хриплым голосом ответил он.

– Но я с тобой.

– Эта ночь закончится.

– Но днём я тоже буду с тобой, – она потянулась к его лицу, чтобы коснуться его губ своими. – И я тоже не хочу терять тебя.

Он ничего не ответил. Просто поцеловал. А ничего больше и не требовалось.

***

Уже к полудню следующего дня они были в деревушке под названием Верхний Посад. Как Мисселина успела узнать от местных, был и Нижний Посад, и его можно достичь, если ехать ещё четыре мили на восток. А пока Эскель и Мисселина коллективно решили остановиться на пару часов в Верхнем Посаде. Тем более, что там была ярмарка.

Девушка взвесила в руке свой кошелёк. Довольно увесистый, заметила она. Конечно, ведь в последнее время они старались не задерживаться в постоялых дворах. Хотя Мисселина и не понимала, к чему эта экономия. Тем более, что перед уездом и Филиппа Эйльхарт, и кузнецы из Венгерберга хорошо заплатили за устранение вампиров (последние расплатились с тремя ведьмаками с лёгкой руки Ламберта). К тому же, в Нижней Мархии Мисселина успела выполнить парочку заказов самостоятельно, имея при себе свои деньги. Свои! Собственные! А поэтому руки девушки буквально чесались от желания куда-то их потратить.

– Эскель, слушай, – начала она, сдерживая лукавую улыбку, которая так и рвалась наружу. – Может, нам стоит посетить эту ярмарку? Здесь довольно мило.

Ведьмак посмотрел на неё со скепсисом. Девушка закатила глаза.

– Да ладно тебе! Всего-то часик. Ну, и разве что куплю себе какую-нибудь милую безделушку. За свои деньги!

Мужчина вымучено вздохнул.

– Ладно, – он махнул рукой. – Но, прошу, недолго.

Мисселина ничего не ответила, молча коснувшись губами щеки ведьмака и, спрыгнув с седла, бодрым шагом направилась к рынку. Пройдя несколько шагов, она вдруг ощутила чьё-то присутствие за спиной. Затем этот кто-то взял её под руку, и девушка рывком повернулась. К счастью, это был Эскель.

– Решил, что тебя нельзя оставлять одной, – пожал плечами он в ответ на вопросительный взгляд Мисселины.

– Хорошо, – девушка пожала плечами в ответ. Затем остановилась на секунду.

Вообще, они редко бывали на ярмарках, стараясь обходить их стороной, дабы не потратить уйму денег. Однако сейчас, в первых числах мая, весь Север будто бы ожил и рынки стали ещё более оживлёнными, громкими и разнообразно пахнущими. В преддверии Беллетэйна кметы и другие социальные прослойки оживлялись, готовясь к грандиозным празднованиям. Для Мисселины всё это было в новинку: в Туссенте в этом месяце устраивались апельсиновые бои, в которых знатные семьи никогда не принимали участия.

Теперь же, попав в совсем другую среду, всё было по-другому. Девушка смотрела вокруг себя, зачарованно улыбаясь. Жизнь на рынке кипела: где-то продавали привезённые издалека фрукты (будто бы в деревне их не выращивали), ткани, камушки и прочие безделушки. Мисселина улыбнулась: именно это ей и нужно было!

– Ты действительно хочешь что-то купить? – немного неуверенно спросил Эскель. Девушка с готовностью кивнула.

– Да! – воскликнула она. – Это же именно та пустая трата денег, которой мне так не хватает!

– Не понимаю этого, – покачал головой ведьмак, но ничего не предпринял, чтобы вернуть Мисселину с небес на землю. И очень невовремя: неподалёку девушка заметила прилавок с шляпами разных форм и размеров.

– Мне кажется, я определилась, – она быстро направилась у замеченному месту, и Эскелю ничего не оставалось, кроме как следовать за ней.

Подойдя к прилавку, девушка исследовала товары взглядом. Шляпы действительно оказались очень разнообразными: от милых декоративных шляпок, которые иногда носили богатые барышни, до простых соломенных шляп с широкими полями, пригодные для длинных прогулок под палящим летним солнцем. Мисселина внимательно посмотрела именно на последние. Некоторое время назад она поняла, что сильно хочет какую-нибудь шляпу, которая защитит её патлатую голову от жары на большаке.

– Здравствуйте! – девушка оглянулась, увидев за своей спиной хозяйку прилавка и шляпок – пухленькую краснолюдскую женщину в милом платье с кушаком. Светлые волосы она спрятала под шляпу, похожую на те, что она продавала.

– Здравствуйте, – Мисселина перевела взгляд на широкополые шляпы. – Сколько стоят вот эти, соломенные?

– По три кроны.

– В самом деле? – удивилась Мисселина. Женщина пожала плечами.

– Зато перед летом всё быстро расходится среди народа. Да и кметы здесь не самые богатые, так чего же завышать цену?

– Справедливо, – согласилась девушка. – Тогда… я могу примерить?

Краснолюдка кивнула и Мисселина, присмотревшись к товару, взяла один из головных уборов, тот, что был украшен лентой, и надела на голову. Затем повернулась к стоявшему рядом Эскелю, и, гордо вздёрнув подбородок, положила руки на бёдра.

– Что скажешь?

Ведьмак покачал головой, глядя на девушку.

– Тебе не подходит со всякими…

– Украшениями?

– Да, – мужчина скрестил руки на груди. – Слишком вычурно.

– Думаешь? – пробормотала девушка, сняв головной убор и откладывая его в сторону. Эскель чуть приподнял уголки рта и подошёл ближе. Пробежавшись взглядом по остальным шляпам, он потянулся к самой обычной.

– Брыль? – удивилась Мисселина. – Но это же для мужчин!

– И что? – ответил Эскель, пожимая плечам и опуская шляпу на голову девушки. – Я, конечно, не эксперт, но ты выглядишь в нём лучше.

– Хм, – девушка повертела брыль в руках. – Ты точно уверен?

– Точно, – со смешком ответил он.

– Ладно, верю, – улыбнулась она и, вытащив из кошелька три кроны, передала хозяйке лавочки. – Спасибо, – затем девушка повернулась к ведьмаку. – А ты не хочешь такой же?

– Обойдусь, – с лёгкой улыбкой ответил Эскель. – Пойдём.

Девушка распрощалась с краснолюдкой и, догнав ведьмака, взяла его за руку. Мужчина улыбнулся.

– Ты всегда теперь будешь делать так?

– Как – так? – спросила она, вертя головой, на которой уже красовалась только купленная шляпа.

– Идти со мной за руку.

– Возможно, – ответила она, прижавшись плечом к его плечу. – Во всяком случае, я нахожу это романтичным.

– Хм, – он улыбнулся и крепче сжал её руку.

***

– Напомни, зачем нам мёд? И козий сыр?

– Во-первых, это коровий сыр, – надула губки девушка. – А во-вторых, мне хочется сладкого. Нет, ну правда! – воскликнула она, когда Эскель недоверчиво посмотрел на неё. – Не так уж и много я купила.

– Да, две шляпы, этот твой багет, мёд, яблоки, козий сыр…

– Нет! Он из коровьего молока! И да, это совсем немного.

– Ладно, ладно, не буянь, – засмеялся ведьмак. – И всё же, сыр из козьего.

– Из коровьего!

Разумеется, это были лишь ленивые препирания, под стать этому дню, утонувшему в солнечном свете. Они только что закончили бродить по ярмарке, и теперь, сев на лошадей, направились по узкой дороге в Нижний Посад. Мисселина довольно поправила свою шляпу и покосилась на Эскеля: тот тоже имел при себе точно такой же брыль, купленный на обратном пути. Сначала ведьмак упирался, но силой воли девушке удалось уговорить его приобрести и себе головной убор. И теперь они ехали довольные, оба в шляпах, не боясь палящего солнца.

– И всё же… свидание ещё в силе? – как бы невзначай бросил Эскель. Мисселина улыбнулась.

– И всё же, да.

– Тогда я предлагаю проехать ещё милю до того ставка, – ведьмак указал на сияющее в лучах солнце озерцо вдалеке от дороги, с ивами и цветами, что росли вокруг него, – и продолжить наше свидание.

– Разве оно уже началось?

– Думаю, да, – пожал плечами ведьмак. Мисселина поправила брыль.

Четверть часа спустя они были на месте назначения. Красивое место, подумала девушка: небольшое и неглубокое озеро было расположено между двумя невысокими холмиками, что заросли всякими цветами, самых разных цветов и форм, пахнущие, как рай. У берегов озера стояли плакучие ивы и акации, создавая большую тень. Девушка слезла с коня и посмотрела на Эскеля: тот проверял медальон. Но он и не шелохнулся.

Мисселина вытащила из сумки всё, что купила накануне, пока Эскель бросил на землю плащ. Усевшись на него, она снова поправила шляпу, оглядываясь.

– Здесь так красиво…

– На то это место и называется Долина цветов, – мягко улыбнулся Эскель. Он снял шляпу и тряхнул головой. Чёрные волосы немного растрепались. Девушка развернулась и принялась собирать букетик. Ведьмак немного наклонил голову, наблюдая за ней.

– Где-то я уже такое видел…

Мисселина улыбнулась, вспоминая прошлое лето в Каэр Морхене и тот день, когда они ездили на горный луг, чтобы полюбоваться облаками. Тогда она тоже делала венок из высокогорных цветов, но для себя. А на этот раз – для Эскеля.

На этот раз под руку девушки попались персикария, барвинок и незабудки. Собрав все эти цветы и разложив их перед собой, Мисселина принялась плести венок. В это время Эскель отрезал кусок багета и налил на него мёд. Девушка краем глаза наблюдала, как он ест лакомство, и чувствует, как губы слипаются от вязкого мёда. Сладость капнула на пальцы второй руки ведьмака.

– Бляха…

Мисселина засмеялась, начав вплетать барвинок в основной ободок из персикарии. Ведьмак, наплевав на какое-то очередное правило, слизал капли мёда с пальцев. Девушка сглотнула, бросив завистливый взгляд на него. Она была очень голодна, но сначала должна была закончить венок. Осталось ведь совсем немного: только несколько незабудок лежало рядом.

Покончив с плетением, девушка с удовольствием упала на живот. Опираясь на локти, она отрезала кусок сыра (коровьего, всё-таки) и, положив его на ломтик хлеба, который она стащила буквально из-под руки ведьмака, с наслаждением откусила сразу половину. Едва успев прожевать первый кусок, она запихнула в рот и второй, затем перевела взгляд на Эскеля. Тот чуть не подавился сыром, смеясь.

– Боже, Мисселина… ты же дворянка.

– И фто? – с лёгким негодованием спросила она, проглатывая хлеб. – Я есть хочу.

– И я это вижу.

Мисселина фыркнула, и, взяв в руки венок, с царственным достоинством положила его на тёмные волосы Эскеля. Ведьмак посмотрел на неё исподлобья, словно не верил в то, что она творит. Зато девушке вдруг стало приятнее, и она мягко улыбнулась. Села, и отрезав ещё ломтик хлеба, полила его мёдом и принялась есть. Эскель же откинул спину на корни ивы, под которой они сидели, и заложил одну руку за голову. Вторая, как обычно, лежала у него на груди.

Девушка перевела взгляд на залитый майским солнцем благоухающий луг, и сияющий, покрытый рябью ставок. Глядя на это всё, она вспоминала Каэр Морхен. Хотелось бы вернуться туда, снова провести всё лето там, плескаясь в прохладных водах тамошнего озера вместе с Геральтом и Цири, слушать вместе с пепельноволосой сестричкой старого Весемира, а по вечерам снова уезжать на тот луг вместе с Эскелем, наслаждаясь закатом и чистым воздухом. Да, ей определённо хотелось снова провести тёплые летние деньки там, в старой ведьмачьей крепости, где всё было пропитано особым духом. Духом древности, магии и множеств поколений охотников на чудовищ. Пожив такой жизнью, Мисселина поняла, что в этом, всё-таки, есть своя романтика. Ведьмаки не имели каких-то планов на будущее, вроде женитьбы, детей и всего прочего, что вбивали в голову Мисселины шестнадцать лет. Ведьмаки, в общем-то, жили моментом, порой не наслаждаясь им, но обязательно ценили его – мало ли что может произойти на большаке или во время выполнения очередного заказа. И всё же – в профессии ведьмака намного больше романтики, чем в дворянской жизни.

Мисселина подтянула колени к груди и посмотрела на спящего Эскеля. Быстро же он удрых. Девушка посмотрела на красивый рельеф закинутых за голову рук, на полоску идеальной кожи в промежутке между краем рубашки и поясом штанов. Подавив желание погладить Эскеля по совершенно плоскому животу, Мисселина взяла шляпу, обернулась и застала ведьмака спящим: глаза закрыты, дыхание ровное, медленное.

Мягкое бронзоватое сияние солнца бледным золотом ложится на кожу и волосы Эскеля. Его смеженные веки окаймлены тенью, чуть гуще оттенка волос. Одна рука лежит на груди, вторая – на земле, раскрыта. Лицо расслаблено, не такое резкое, как во время бодрствования. Должно быть, в этом загвоздка: обычно Эскель не такой мягкий, и потому сейчас так трудно уловить в его лице знакомые черты.

Тут ведьмак пошевелился, его дыхание сделалось прерывистым, глазные яблоки заметались под веками. Рука, что лежала на груди, стиснула невидимый предмет… Эскель неожиданно сел, чуть не толкнув Мисселину: глаза открыты, взгляд затуманен, лицо жутко бледное.

– Эскель? – позвала Мисселина.

Взглянув на девушку, ведьмак резко притянул ее к себе на колени и неистово впился губами в ее губы, запустив пальцы в волосы. Чувствуя грудью, как колотится сердце у Эскеля, Мисселина поняла, что краснеет.

– У-ух! – отстраняясь и растягивая губы в улыбке, выдохнул Эскель. – Прости. Неожиданно я…

– Приятный сюрприз, – низким, хрипловатым голосом ответила Мисселина. – Что тебе такого приснилось?

– Ты, – он намотал на палец её локон. – Мне снишься ты одна.

Всё ещё сидя у него на коленях, Мисселина спросила:

– Правда? Мне показалось, что тебе снится кошмар.

Наклонившись и посмотрев на нее, Эскель ответил:

– Порой мне снится, как ты уходишь. И я всё думаю: вот узнаешь, что есть жизнь лучше, и покинешь меня.

Девушка бережно скользнула кончиками пальцев вниз по скулам, по щекам мужчины. Коснулась его губ. Подобные вещи Эскель говорит только ей. Геральт и Ламберт знакомы с ним долго, любят его и знают: под броней холодной вежливости прячется искалеченная душа. Однако искренность Эскель позволял себе только наедине с Мисселиной. Покачав головой, девушка поспешила убрать упавшие на лицо локоны.

– Ты просто идеально подбираешь слова, – сказала она. – Что ни предложение, то меткая фраза. Слышу её – и сразу верю: ты меня любишь. Если я не могу убедить тебя, что никогда не уйду…

Схватив ее за руку, Эскель попросил:

– Повтори.

– Я никогда не уйду.

– Что бы ни случилось? Что бы я ни сделал?

– Я тебя не оставлю. Никогда. К тебе я чувствую… – Мисселина запнулась. – Ничего главнее у меня в жизни не было и не будет.

Она провела пальцами по губам Эскеля, и он вздрогнул.

Ведьмак крепко обнял её и приник губами к её губам, его руки скользнули ей под рубашку, обвились вокруг талии. Мисселине нравилось, когда он её так обнимает – бережно и не слишком нежно, чтобы она вдруг не подумала, будто он сдерживается больше, чем она. Они оба не могли себя сдерживать, и Мисселине это нравилось. Нравилось чувствовать грудью биение сердца любимого, нравилось, как Эскель шепчет, пока она его целует.

– Я люблю тебя, Мисселина… – прошептал он, уткнувшись носом в её шею. – Сильнее… Боже, сильнее, чем следовало бы. Ты и сама видишь…

– И я тебя люблю, – отозвалась она тихим эхом.

***

– Я устал, – заявил Эскель, когда был уже приблизительно полдень. Мисселина приподняла голову, которая до этого момента лежала на груди ведьмака. Она удивлённо взглянула на него.

– Устал? Ты же ничего не делал.

– Именно, – вздохнул мужчина, снова потирая шрам. – Я устал ничего не делать.

– Обычно люди устают, если делают слишком много.

– Хм, – ведьмак тронул своё медальон. Тот, как и час назад, неподвижно висел на шее мужчины. Эскель закатил глаза. – Что-то не так.

– Всем ведьмакам присуща паранойя? – девушка села и скрестила руки на груди. Ведьмак нахмурился и уже хотел что-то сказать, но она махнула рукой, пресекая все разговоры. – Молчи, прошу.

– Я просто… просто чувствую где-то здесь подвох, – Мисселина ничего не ответила. – Если хочешь, можем сделать что-то вместе.

– Как в прошлом году?

– Возможно, – ведьмак поднялся на ноги. – Вставай. Здесь недалеко есть одно милое место… покажу кое-какую премудрость.

– Обычно это заканчивается синяком, – фыркнула девушка, но всё так поднялась на ноги. Эскель, как обычно, криво усмехнулся и, взяв Мисселину за руку, повёл вдоль берега озерца к небольшой роще.

– Если когда-нибудь ты безоружная встретишь чудовище, – говорил ведьмак, ведя девушку под сенью деревьев. Их листья имели все оттенки зеленого. – Паниковать нельзя. Перво-наперво, запомни: в оружие можно превратить любой подручный предмет: ветку, пригоршню монеток – из них получается отличный утяжелитель кулака, – обувь… да что угодно. Ты сама по себе оружие. В идеале, завершив обучение, ты должна уметь ногой пробить дыру в стене и одним ударом свалить лося.

– Лосей валить нельзя. Они – исчезающий вид.

Глянув на Мисселину, Эскель слегка улыбнулся. Вот они достигли опушки в центре заветной рощи. На стволах деревьев по границе были вырезаны руны – эльфийские Метки.

– Слышала когда-нибудь о древнем боевом искусстве муай-тай? – спросил Эскель.

Мисселина покачала головой. Солнце светило ярко, на небе – ни облачка, и она почти упарилась в своём обычном костюме. Сняв куртку, Эскель принялся разминать длинные пальцы. Глаза его искрились золотым светом. От запястий по рукам вились, словно виноградные лозы, шрамы.

– Прошёл слушок, – продолжил он, – будто эльфы – мастера муай-тай. А еще самбо, летвей, томой, крав магá и чего-то там особенно мудреного… названия не помню, но вроде как, овладев этим искусством, можно убить человека соломинкой. Если ты под моим чутким руководством освоишь некоторые азы, у тебя будет ещё больше преимуществ, – он ухватил её за бедра. – Развернись ко мне.

Мисселина повиновалась – макушкой она теперь доставала Эскелю до подбородка – и опустила руки ему на плечи.

– Муай-тай еще называют «боем восьми конечностей». Ты используешь не только кулаки и стопы, но и колени с локтями. Дергаешь противника на себя и лупишь его любой из ударных точек, пока он не свалится.

– С чудовищами такое прокатывает? – вздернула брови девушка.

– С небольшими, вроде накеров, и теми, укус которых не смертелен, – ведьмак придвинулся ближе. – Так, ухвати меня за шею одной рукой.

Не вставая на носочки, она едва сумела дотянуться до шеи мужчины. Угораздило же вырасти такой маленькой.

– Теперь второй рукой, – сказал ведьмак. – Сомкни пальцы у меня на загривке.

Затылок у Эскеля был теплый, нагретый солнцем. Мягкие волосы щекотали ладони. Мисселина и Эскель прижались друг к другу; кулон у нее на шейной цепочке повис между ними, словно камешек, зажатый меж двух ладоней.

– В реальном бою двигаться придется быстрее, – сказал Эскель, и в его голосе девушке померещилась легкая неуверенность. – Захват на затылке дает рычаг: можешь притянуть меня к себе и добавить силы удару коленом…

***

– Серьёзно? Тренировка?

– Да, – пожала плечами девушка. – А что? Геральт разве так не делал?

– Нет, – покачал головой Лютик. – Он, конечно, не самый романтичный человек, но я ещё ни разу не узнавал, что одно из его свиданий превратилось в тренировку.

Мисселина вновь пожала плечами, и потянулась на своей кружкой. Бард покачал головой. М-да, пока что история развивалась совсем не так, как он себе представлял. Ну, а может, всё ранее рассказанное девушкой было лишь подводкой к основным событиям. Вдруг, дальше будет только интереснее, а всё, произошедшее за весь день, имеет особое значение?

Лютик посмотрел на неё, с серьёзным видом потягивающую вино из кубка. Почему-то Лютику казалось, что она не простая девушка. На это наталкивало всё: утончённые черты лица, плавная, вышколенная походка, словно у чародейки, сдержанные манеры. Её рука держала ножку кубка до невозможности изящно, а голос был низким, с заметным акцентом, отдающим музыкой Туссента. В ярком свете стоящих рядом восковых свечей поэт понял, что глаза у неё светлее, чем он сначала подумал. Дрожащее пламя отбрасывало на её светлое, продолговатое лицо тени. Свежий шрам, проходящий по узкой губе и подбородку, словно бы светился тонким розоватым мерцанием, ровно как и шрамик над левой бровью, изначально вовсе незаметный.

Очень своеобразная красота для южанки, сделал вывод Лютик. Обычно такие, как она, выступают в роли либо искусных соблазнительниц, либо в роли дев из печальных историй, умершие молодыми. И всё же… какой-то необычной была Мисселина.

– Так… ты будешь рассказывать дальше? – спросил он, потерев затылок.

– Нет, – послышался сверху низкий голос с металлическими нотками. Лютик поднял голову: над ним возвышался ведьмак, которого бард наконец-то узнал. – Лютик?

– Эскель! Вот чёрт, я же тебя сначала вообще…

– Ну да, – фыркнул Эскель и перевёл взгляд на Мисселину. – Какого дьявола ты не спишь?

– Не хочу, – пожала плечами она. – Сядь с нами.

– Мисселина…

– Ну же! Не спорь со мной, прошу, – ведьмак всё же уселся рядом с ней. – Я могу продолжить?

– Да! – с готовностью заявил Лютик, вновь вооружившись угольком.

– О чём ты рассказываешь? – приподнял одну бровь Эскель.

– О вашем приключении, – вместо неё ответил бард. – Видишь ли, мне кажется, про вас я напишу самую лучшую балладу…

– Ты говоришь это о каждой своей балладе, – немного насмешливо перебил его ведьмак. – В итоге…

– В итоге что? – фыркнул Лютик, скрестив руки на груди. – Эскель, пора и тебе признаться. Как я пою?

– Ох-х… волшебно, Лютик, – покачал головой ведьмак, отпив пива. – Как соловушка.

– Ладно, – отмахнулся бард, решив не упоминать, что соловьи поют не так красиво, как люди себе это представляют. – И всё же, что было дальше?

Ведьмак и девушка переглянулись. Мисселина едва успела открыть рот, как рука Эскеля закрыла его. Девушка недовольно хмыкнула.

– Ты уже наговорила достаточно. Я тоже хочу, – сказал ведьмак, и повернулся к Лютику, не разжимая рта девушки. – На чём она остановилась?

– На том, что вы начали отрабатывать какой-то мудрёный стиль боя.

– Ну, слушай тогда…

***

Эскель шумно вдохнул.

Они с Мисселиной отдыхали после короткой тренировки. Ведьмак сидел в тени раскидистой акации, наблюдая за девушкой, топтавшейся в озере на мелководье. Она сбросила сапоги и теперь мочила уставшие ноги, стоя в прохладной воде по колено.

Он снова вздохнул. После того, как оба они признались друг другу, жить стало немного проще. Хотя бы потому, что между ними не стоит эта идиотская стена запрета, возраста и других негласных правил, несоблюдение которых многие посчитали бы аморальным. Однако, если подумать, ведьмаков в принципе считали выродками, лишёнными морали. Так что… какая разница?

И всё-таки, Эскель всё ещё не позволял себе некоторые вещи. Многие, вернее, и перечислить все было бы затруднительно. Но он старался сдерживаться, не торопить ни Мисселину, ни себя. У них впереди достаточно времени, чтобы понять друг друга в полной мере. Возможно, что Мисселина, встречая магичек на их пути, будет продолжать источать свойственную только ей ауру милости и беззащитности, понемногу набираясь нужных знаний. А может, дойдёт и до того, что она захочет стать той самой классической магичкой – без изъянов во внешности, долгоживущей и чуть более капризной. По крайней мере, если она всё же захочет стать чародейкой, Эскель её поймёт. Какая девушка не хотела бы оставаться вечно молодой?

Но, конечно, было бы эгоистично держать её около себя вечность. Став чародейкой, Мисселина может захотеть большего, чем у неё сейчас есть. И тогда… тогда их пути разойдутся. А Эскель не хочет этого. Боится потерять её.

И всё-таки, он эгоист.

– Ложь, – с нескрываемым раздражением фыркнула Мисселина, присев рядом. Эскель нахмурился.

– Опять мысли читаешь.

– А на ком мне ещё практиковаться? – ухмыльнулась она. Вытянула ноги, чтобы высохли. – Ты же знаешь, зачем я это делаю.

– М-да, – фыркнул Эскель.

– Знаю, я не должна этого делать, – их взгляды встретились. Он вздохнула, хотев что-то сказать, но промолчала, отведя взгляд.

Солнце закатывалось за горизонт, и облака – груды сахарной ваты – смущенно порозовели. Их отражения подрагивали в кристально прозрачной воде озера. Лошади щипали траву, щебетали птицы, а Эскель с Мисселиной хрустели оставшейся половиной багета. Вот они, звуки счастья, подумал ведьмак.

– Ты так и не рассказал мне, как нашел это место, – мягко упрекнула Мисселина. – Но здесь просто чудесно.

– Да просто наткнулся как-то, – пробормотал он. – Давно. Повезло, наверное.

Мисселина не сводила взгляда с невероятно гладкого зеркала воды.

– Это место напоминает мне Каэр Морхен, – негромко заметила она.

– Мне тоже, – отозвался Эскель.

В прошлом году, летом, наполненным солнцем, они с Мисселиной, Геральтом и Цири провели немало долгих счастливых дней в старой ведьмачьей крепости, абсолютно в глуши на севере Синих Гор. Девочки брызгались в озере, валялись на траве, придумывали клички облакам…

Мисселина повернулась к нему. Куртка Эскеля лежала между ними на траве вместо скатерти. Не очень большая скатерть: даже наклоняться не придется, если он захочет дотянуться до девушки.

И как раз этого Эскель сейчас и хотел. Больше всего на свете.

– Я много об этом думала, – сказала Мисселина. – О Каэр Морхене, об озере… Мы вернёмся туда зимой?

– Хм, – Эскель выпрямился. – Да. Вернёмся.