Текст книги "Какая ведьма?/Which Witch? (СИ)"

Автор книги: christmas_child

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Ничего, это нормально, – Весемир мягко улыбнулся в усы. – А почему гули? Что ты о них знаешь?

– Ну, Эскель говорил, что гули относятся к классу трупоедов, – чуть увереннее начала Мисселина. – Они селятся там, где погребают мёртвых: около курганов, некрополей.

– Выходит, гули для мёртвых только опасны?

– Не совсем. Они нападают на живых, когда голодные, разъярённые… Или когда армия идёт в бой, и много погибших…

– Хорошо. Что ещё можешь рассказать?

– Э-э-э… против гулей хорошо действует серебро?

– Верно. Эскель рассказывал?

– Нет. Когда гули нападали на нас, я видела, что он берётся за серебряный меч.

– Ты наблюдательна. Это хорошо, – похвалил её старец. – Но сегодня не о гулях. Поговорим о Сопряжении Сфер.

Следующие часы девушка с интересом слушала рассказ Весемира, невольно запоминая всё, что тот говорил. Раньше – до встречи с ведьмаками – она не замечала в себе способность так легко поглощать информацию. Но сейчас теория шла на ура, и под конец Мисселина даже смогла набросать схему по рассказу.

– А теперь, дева, расскажи мне самое важное из того, что я тебе говорил, – сказал Весемир, закончив лекцию. Солнце как раз в очередной раз спряталось за тучами, хотя девушка предполагала, что сейчас почти полдень.

– Катаклизм, который называется Сопряжением Сфер, произошёл 1500 лет назад. В результате катастрофы множества существ, не принадлежавших нашему миру, оказались заперты в нём. Поэтому, например, у гравейров, гулей и вампиров нет собственной экологической ниши. Они – реликты периоды Сопряжения Сфер, – девушка постучала угольком по колену, вспоминая другие подробности лекции. – Эльфы утверждают, что люди тоже прибыли в этот мир во время Сопряжения из уничтоженного катаклизмом мира. Они научились использовать силу первоначального Хаоса, так и родились первые волшебники-люди. Люди долго сражались со старшими расами, и те в результате сдались варварам. Вот так люди стали властителями мира.

– А к чему ещё привело Сопряжение Сфер?

– К появлению профессии ведьмака? – пожала плечами девушка. Весемир одобрительно закивал.

– Очень хорошо, дева. Хорошо… – ведьмак встал с кресла. – Долгое время у нас не было учеников. Я рад, что Эскель взял тебя. Интересно у нас тут будет…

Старый ведьмак вышел на балкон, устремив взгляд вниз. Мисселина стала рядом с ним, тоже взглянув на внутренний двор. Эскель тренировался с Койоном и Ламбертом. Все трое с одном тренировочном бою, и каждый сам за себя. Каждый двигался уникально, не так, как другие. Ламберт нападал резво, быстро и энергично. Койон двигался плавно, был текуч, как вода. Он делал финты и пируэты, путая противников. А Эскель был спокоен, парируя удары и прекрасно уворачиваясь, накапливая энергию для решающей атаки. Они дрались затупленными мечами, однако сердце пропускало удар каждый раз, когда лезвия соприкасались с характерным звоном.

– Они не ранят друг друга, – успокоил её Весемир, видя обеспокоенность на девичьем лице. Та пожала плечами, поднеся руку к кулону…

– Весемир, – она посмотрела на старца. – У меня есть пара вопросов…

– По какому поводу? – ведьмак вышел с балкона. – Давай присядем, дева.

Они вернулись обратно на свои места. Плюхнувшись на подушку, Мисселина извлекла из-под рубашки подарки чародеек. Сняв цепочку с шеи, девушка передала её Весемиру. Тот поднёс к глазам кольцо и подвеску.

– Хм… подарки?

– Да. Кулон подарила Трисс Меригольд, а перстень – моя тётка… – Весемир присмотрелся к кулону. – Мне кажется, это зверь. Он скалит зубы…

– Тебе не кажется. Это – ласка. Она то вредный зверёк, то помощник, – ведьмак покрутил подвеску между пальцев. – Если съесть сердце ласки, можно улучшить пророческие способности… Трисс на что-то намекала, когда дарила его тебе?

– Она говорила, что у меня есть способности к магии, – вспомнила девушка. – Говорила, что я могу предугадывать события…

– Хм… амулет может быть зачарованным. Нам стоит с этим разобраться. А это у нас что? – Весемир стал рассматривать перстень Бьянки. – Тонкая работа… электрум, природный сплав золота и серебра… и гравировка на Старшей речи. Пробовала прочитать?

– Я плохо знаю Старшую речь, – призналась девушка. – Только пару фраз на нильфгаардском диалекте…

– После занятий можешь сходить в библиотеку, – старец вернул девушке амулеты. – У нас есть словарь, можешь попробовать перевести.

– Спасибо, Весемир, – она застегнула цепочку на шее, снова спрятав перстень и подвеску под рубашкой. Ведьмак кивнул.

– Ну, беги. День только начинается, а тебе ещё многое нужно узнать.

Попрощавшись с новым наставником, девушка спустилась вниз.

***

Месяц спустя…

Два часа. Два чёртовых часа она торчала на Маятнике. Без передышки. Два часа Ламберт гонял её. Маятник располагался во дворе, меж заслоняющих от ветра стен. Кое-как балансируя на подвешенной на цепях балке, она с мечом в руках нападала на кожаный мешок, перевязанный ремнями так, чтобы он изображал человеческое тело.

Было тяжело: балка всё время покачивалась из стороны в сторону, и девушка рисковала упасть. И хотя она уже наперёд знала, как устроен маятник – много раз они с Эскелем находили тонкие качающиеся ветки в лесу – и даже тренировалась на менее цивилизованной его интерпретации, ей было страшно. Страшно упасть и удариться. Потому что Эскель тренировал её движения, чётко указывая на ошибки, а Ламберт сразу заставил взять меч.

– Плохо! – шипел Ламберт. – Слишком близко подходишь! И не руби вслепую. Я же сказал: самым концом меча по шейной артерии! Где у гуманоида шейная артерия? На затылке? Что с тобой творится? Сосредоточься, дева!

– Я не могу! – вскрикнула девушка. Тут нога съехала. – А-а-а!

Соскользнув с бревна, девушка шмякнулась прямо на спину. Из лёгких словно воздух выбили.

– У-у-у… больно…

– Вставай, растяпа! – Ламберт поднял её, схватив под руки, поставил на ноги. – Приседай! И дыши.

Девушка принялась выполнять указания ведьмака, морщась от боли в спине и в груди. Затем отдышалась, опираясь на цепи, что держали бревно. Ламберт качал головой, глядя на неё.

– Что с тобой не так? Почему в первый раз у тебя шло всё как по маслу, а сегодня ты не можешь сделать…

– Потому что меч – острый, бревно – скользкое и неустойчивое! – выпалила она. – А учитель похож на идиота, сбивающего меня своим криком!

– Поговори мне тут! – Ламберт отвесил девушке хороший подзатыльник. – Умная какая нашлась, смотрите!

– Уж поумнее тебя! – второй подзатыльник. – Ау!

– Ламберт, хорош тебе над девочкой издеваться, – Койон появился как нельзя кстати. Ведьмак подмигнул ей, а Ламберт сплюнул. Затем снова посмотрел на ученицу.

– Мисселина, а ты чего застыла? Бегом на Мучильню! – девушка закатила глаза. – Давай-давай! Чтобы к приходу Эскеля всё прошла! Смотри, какие тучи! Хочешь под дождь попасть?

– Ну не ори ты, а, – Койон похлопал Ламберта по плечу. – Сегодня за ней присмотрю я. Иди.

Фыркнув, Ламберт бросил уничтожающий взгляд на Мисселину и пошёл внутрь замка. Койон и Мисселина проводили его взглядом. Девушка облегчённо выдохнула.

– Спасибо. Он меня уже загонял…

– Но ты же думаешь, что я оставлю тебя в покое? – с улыбкой заметил ведьмак. Приобняв девушку за плечи, они направились к воротам. – Ламберт прав: скоро начнётся дождь, да и сумерки не за горами. Ты же не хочешь бегать по грязи и запачкать свою куртку? Или ногу подвернуть во тьме?

Девушка покачала головой, улыбаясь в ответ.

Прошёл месяц с тех пор, как Эскель привёз Мисселину в Каэр Морхен. За прошедшее время она уже успела обжиться и приспособиться к жизни в огромной горной крепости, где вечно гулял сквозняк, а ветер на стенах часто норовил сбить с ног. Но она уже привыкла ко всему. Даже топит комнату самостоятельно и разумно расходует дрова.

Обучение также протекало хорошо: Мучильня уже не представляла особой трудности, ветряк она освоила на ура. Теоретические занятия тоже проходили как надо, и старый Весемир часто говорил о том, какой прилежной оказалась строптивая в первый день туссентка. Даже на маятнике девушка могла показать, чему она научилась за столь краткий срок.

Была только одна проблема, что заключалась в двух: Эскель и Койон. К обоим невыносимо тянуло. Оба уделяют ей внимание. Но оба, видимо, принимают за ребёнка. Хорошо ли это? Плохо? Она не знала. И твердила себе: ей шестнадцать, им – намного больше. Они взрослые мужчины, и видят в тебе юную особу. Даже называют девой.

Вскоре они оказались неподалёку от начала Мучильни. Впервые услышав это название, Мисселина не очень поняла, почему эту тропу называют так. Зато, впервые пробежав по ней, она уяснила. Эта узкая, едва заметная, петляющая тропа была опасная и сложная. В основном она бегала по ней под присмотром Эскеля, тренируя скорость бега и контроль дыхания. Было сложно почти всегда: только недавно она перестала спотыкаться о корни деревьев, которые были везде и всюду. Она даже успела сломать нос, несясь под низкими ветвями. В тот раз с ней был Ламберт, и он, назвав девушку слепой козой, вправил её и без того огромный нос, дав перед тем хлебнуть самогона. Было обидно, больно и хмельно. Зато самогонка хорошая…

– И что же ты застыла? – Койон легонько пихнул её в бок. – Туда и обратно, да побыстрее.

Молча кивнув, Мисселина ступила на тропу. С каждой секундой она набирала скорость. Сначала бежала трусцой, затем перешла на быстрый бег, успевая замечать коряги и места, где она раньше падала или спотыкалась. Не смотрела по сторонам – знала, что ничего не увидит. Она понимала, что не бежит так сама – тропа спускалась вниз, и девушка ускорялась, двигаясь по инерции. Когда ноги стали сами нести тело, она сосредоточилась на дыхании. Как там говорил Эскель? Вдыхать и выдыхать носом, рот закрыт. Дышать не глубоко, но часто. Можно под какую-то дурацкую детскую считалочку…

Бежать долго и утомительно. Но вскоре она таки выбежала к развилке. Отлично, первую часть дистанции прошла. Девушка глубоко вдохнула, на секунду дав себе отдохнуть. Она подняла голову и увидела вдалеке что-то. Конь? Всадник? Она не знает, кто это. Точно не Эскель, он уехал в другую сторону. Значит, пора убегать к замку.

Напряг ноги, девушка побежала обратно, стараясь не споткнуться. Снова те же трюки с дыханием, скоростью… вот тропа спустилась, и тут она вновь поднимается, и Мисселина бежит, но уже не так быстро, как в первый раз.

Вскоре она, измученно дыша, остановилась. Добежала. Живот крутило, как после слишком плотного ужина. После Мучильни хотелось выблевать лёгкие.

– Отдышись, – Эскель поставил её прямо, держа за плечи. – Как сегодня?

– Нормально, – она вдыхала и выдыхала, восстанавливая дыхание. – Не падала.

– Молодец, – ведьмак похлопал её по плечу. – Как ноги? Бег не прерывала?

– Нет, – она покачала головой. Мужчина кивнул.

– Хорошо. Залазь на Василька, до замка поедем вместе, – сначала в седло сел Эскель, после него запрыгнула Мисселина, примостившись позади наставника. – Сегодня будет пурга. Видишь тёмные тучи? Как только стемнеет, нужно будет запереть все ставни в замке. Поехали.

– Эскель, – она обхватила его торс. – Я когда добежала до развилки… видела кого-то… он был на коне.

– Ты не подавала сигналы о своём присутствии?

– Нет, – она покачала головой. – Сразу побежала обратно.

– Хорошо. Молодец, что предупредила.

Ветер яростно взвыл, закачал покрывающие руины метёлки трав, зашумел в кустах боярышника и в высокой траве. Тучи пронеслись по тусклому диску луны, на минуту осветив замок, залив бледным, колеблющимся светом ров и остатки стены, вырвав холмики черепов, щерящих поломанные зубы, чёрными провалами глазниц, смотрящих в небытие. Мисселина уткнула нос в спину Эскеля.

Подгоняемый пятками конь осторожно переступил кучу кирпичей, вошёл под разрушенную арку. Подковы, ударяя по сломанным плитам, будили меж стен призрачное эхо, которое тут же заглушал ветер. Они погрузились в темноту, в бесконечно тёмный туннель между колонн и арок. Василёк шёл уверенно, не обращая внимания на непроницаемую тьму, весело позвякивая подковами по полу. Затем они въехали во двор. Эскель слез с седла первый, после него – Мисселина. Девушка убрала с лица выбившиеся прядки волос, и взяла поводья коня.

– Заведи его, а потом сразу в крепость, – мягко велел ведьмак. – Меня не жди.

– Но…

– Не волнуйся. Это не враги, – так же мягко ухмыльнулся он. Девушка пожала плечами, и повела Василька за собой.

Привязывая коня, она услышала топот копыт другой лошади. Девушка напряглась, стараясь быть как можно менее заметной. Тут в свете факелов показался человек – высокий, худощавый и с блестящими жёлтыми глазами. А его волосы! Белые, как молоко. Хотя он и не выглядит на тот возраст, когда человек седеет настолько, что волосы становятся такими. В общем, этот ведьмак был своеобразным, если это можно назвать так. И чем-то похож на Эскеля. Только лицо… а, нет. У обоих лица… на любителя, словом.

– Хм-м, – он всё-таки заметил её. – Кто ты?

Мисселина не спешила отвечать. Незнакомец пожал плечами, привязывая свою лошадь – гнедую кобылку с белой отметиной на морде. Ведьмак погладил лошадь по носу.

– Видишь, Плотвичка – я пугаю милых незнакомок. Они даже имя своё не говорят.

– Вы всегда говорите с лошадью? – Мисселина выгнула бровь. Ведьмак кивнул.

– Лошади – самые благодарные слушатели. Так как будешь зваться?

– Ласка, – соврала девушка, протягивая Васильку найденную морковь.

– Тоже вредительница? – не без смешка спросил ведьмак. – Так тебя Ласочкой величать или скажешь, как зовут по-настоящему?

– Сначала вы.

– Хм. Геральт, – ведьмак привязал свою лошадь. – Геральт из Ривии.

– Мисселина.

Они вышли из стойла вместе, возвращаясь во двор. Там девушка сразу заметила Эскеля и ещё одного человечка. Им оказалась маленькая девочка – Мисселина сразу поняла по хрупкому телосложению – с неаккуратно обрезанными волосами. Девочка была одета в какие-то обноски, была грязненькой и напуганной. Эскель держал в руках шапочку и узелок девочки.

– Ну коли уж ты тут, приветствую тебя в Каэр Морхене, – сказал он. – Как тебя кличут?

– Цири, – ответил за девочку Геральт, когда они с Мисселиной беззвучно появились из мрака. Эскель обернулся. Резко, быстро, не произнеся ни слова. Ведьмаки обхватили друг друга, крепко и сильно сплелись руками. На мгновение.

– Жив, Волк, – ухмыльнулся Эскель.

– Жив, – кивнул Геральт.

– Ну славно, – Эскель вынул лучину из держателя. – Пошли. Я закрою внутренние ворота, тепло уходит.

Они пошли по коридору. Крысы, сновавшие тут, то и дело отскакивали от круга света, отбрасываемого факелом. Мисселина обернулась на Цири: девочка семенила, стараясь не отставать от них, то и дело поглядывая на Мисселину. Та мило улыбнулась малышке.

– Привет, – Цири подняла на девушку испуганные глаза, когда с ней поприветствовались. Они спускались по скользким крутым ступеням. Внизу был виден свет. Цири с опаской посмотрела вниз, затем перевела взгляд на Мисселину.

– У тебя не такие глаза, – пискнула девочка. – Ты ещё не ведьмачка?

– Я учусь.

Цири стала идти поближе к Мисселине.

– Я боюсь.

– Не надо, – успокаивающе ответила Мисселина. – Ведьмаки – не плохие.

– Но я же девочка…

– Я тоже, – девушка подмигнула Цири. – Ты им понравишься, вот увидишь.

Они вошли в огромный холл, уже хорошо знакомый Мисселине. Вот большой и тёплый камин, вот большой дубовый стол, за которым сидели Весемир, Ламберт и Койон. За эти столом могло бы разместиться не менее десяти человек, знала Мисселина.

– Привет, Волк, – поздоровался с Геральтом Весемир. Эскель и Мисселина сели за стол. – Мы ждали тебя.

– Привет, Весемир, парни, – приветливо ответил тот. – Приятно снова оказаться дома.

– Кого это ты привёл?

Геральт минуту помолчал, потом положил руку на плечо Цири, легонько подтолкнул её вперёд. Она шла неловко, робко, спотыкаясь и сутулясь, наклонив голову. Мисселине тут же захотелось пожалеть эту девочку, это милое пепельноволосое дитя. Такая хорошенькая, хрупкая…

– Кто этот ребёнок, Геральт? Кто эта девочка?

– Она моё… – Геральт осёкся. Затем стиснул плечи Цири, во взгляде которой страх пропал. Она даже стала держать спинку немного ровнее. – Она – наше Предназначение.

***

Несмотря на то, что Цири казалась Мисселине зажатой, в целом вечер прошёл хорошо. Они ели похлёбку с пряностями, густую от гренок и сыра, пили сидр. Девочкам же сразу подали и грибы с травами, и голубую воду. Цири ела всё, что давали, словно с голодного края пришла. С другой стороны, Мисселине было знакомо это чувство – она тоже ела, как простая пейзанка, когда им с Эскелем удавалось нормально поесть. Ведьмаки ведь не богачи, и часто приходилось жить впроголодь.

И всё же, пепельноволосое дитя показалось Мисселине… особенным. Что-то не то она чувствовала, сидя рядом с девочкой. И Геральт это знал, она чувствовала – ведьмак вёл себя естественно до неестественности, делясь новостями с товарищами. Но он то и дело бросал обеспокоенные взгляды на Цири, своё дитя-неожиданность. Мисселина сидела задумчиво, ковыряя ложкой свой почти съеденный салат.

Девочка была необычной, это ей известно точно. Как Мисселина это знала, сама не догадывалась. Может, Трисс была права? Из-за магии? Девушка тронула подвеску-ласку. Как там говорил Весемир – если съесть сердце ласки, это поможет усилить пророческие способности. А что, если попробовать? Нет, так с ходу нельзя. Нужно почитать книг, набраться знаний… а уж потом делать. Нельзя ведь бросаться очертя голову в любое сомнительное дело.

– Мисселина, – над ухом прозвучал голос Эскеля. – Доедай. Для тебя есть задание.

Девушка посмотрела на Цири – та уже справилась с ужином, и довольная допивала воду. Мисселина вздохнула и быстро доела салат. Затем запила водой, отставила стакан в сторону. Эскель кивнул.

– Душенька моя, ты уже доела? – язвительно спросил Ламберт. Девушка нахмурилась, готовясь ответить что-то колкое.

– Ламберт, не начинай, – осадил его Весемир. – Мисселина, возьмёшь Цири сегодня к себе на ночь? Она только что попросила…

– Конечно, – кивнула девушка, бросив короткий взгляд на девочку. Та просияла. – Тогда мы уже пойдём… доброй ночи, господа. Цири, пошли.

Они встали из-за стола, и подозвав девочку, Мисселина направилась в свою комнату. Цири засеменила за ней. Уходя, до ушей Мисселины долетел глухой голос Ламберта:

– Институт благородных девиц, мать вашу.

Девушка только фыркнула, решив сделать вид, что она ничего не слышала. А она и не могла бы услышать. Что это – действие диеты? В любом случае, с Ламбертом лучше не конфликтовать. В глубине души, он, наверное, несчастен, подумалось Мисселине. Только очень обиженный на мир человек может быть таким колючим… как же наладить с ним отношения? Эскель ведь говорил, что у Ламберта проблемы с алкоголем, и он часто пьёт в одиночестве. Может, нужно просто надраться с ним, и тогда поболтать на пьяную голову?

Да нет, не стоит, одёрнула она сама себя. Эскель ведь может и ремнём отходить по пояснице за такие развлечения. Шкуру сдерёт!

А мог бы и отодрать…

Цыц! Ещё чего, размечталась.

– Долго до твоей комнаты? – пропищала Цири где-то рядом. Мисселина пожала плечами, найдя свою дверь.

– Вот она. Входи, – девушка открыла дверь, впуская пепельноволосую девочку. Как только они обе вошли, Мисселина плотно закрыла дверь. С утра комната хорошо протопилась, и здесь было намного теплее, чем в зале, даже прямо у камина. Цири сразу же перестала стучать зубами.

– У тебя так хорошо, – девочка посмотрела вокруг. – Ты ведьмачка?

– Нет, с чего ты взяла? – Мисселина скрестила руки на груди. Цири указала на меч. – А, ну да…

– У тебя меч. Ты живёшь здесь. Значит, ты ведьмачка! – сделала свои выводы Цири. Мисселина наклонила голову, мол, это не так работает. Девочка улыбнулась. – А знаешь, я тоже хочу быть ведьмачкой!

– Правда?

– Ну да, – девочка немного свела светлые бровки. – Если у меня будет меч, я смогу отомстить за свою бабушку. И за дедушку… за всю Цинтру.

– Цинтру? – переспросила Мисселина в недоумении. Цири вдруг закусила губу, и отвернулась. Девочка поняла, что взболтнула лишнего.

– Давай спать, я ужасненько устала! – пропищала девочка, снова надев маску уставшего ребёнка. – Так устала!

– Хорошо, – в такт ей ответила Мисселина. – Снимай сапожки и всё остальное. У меня можно спать в рубашке.

Цири вдруг замерла, затем стала неловко переминаться с ноги на ногу. Мисселина вздохнула и подошла к сундуку.

– Так бы сразу и сказала, – девушка стала рыться в своих вещах в поисках подходящих вещей. Затем обернулась на малышку – та всё ещё не спешила принимать помощь старшей. Мисселина критически осмотрела одёжку Цири. – И завтра что-то сделаем с твоей одеждой. Они… мягко говоря, не годятся для Каэр Морхена. Ну, пойди сюда…

Мисселина выудила из сундука самую маленькую из своих рубашек. Она была простой, зато крепкой, шерстяной и очень тёплой. Девушка была почти уверенна, что Цири рубашка всё равно окажется велика, но… на малышке она сидела прекрасно.

«Вот как. Даже на ребёнка мои рубашки в самый раз. Теперь понятно, почему меня все называют девой».

– Ну, давай, в постельку, – Цири залезла под одеяло, и Мисселина сама стала раздеваться. Сняв куртку, сапоги и штаны, она нырнула под одеяло рядом с Цири. Девочка прижалась к ней. – Тебе холодно?

– Чуть-чуть, – пискнула она. – Мне страшно. Ужасненько.

– Почему?

– Если я усну, мне будут сниться плохие сны, – она обняла Мисселину. Девушка тихо выдохнула.

– А что тебе сниться обычно? – осторожно спросила она у девочки. Та пожала худенькими плечиками, переместив руки на рёбра Мисселины.

– Рыцарь в крылатом шлеме. И мой… ужасненько страшно… – девушка немного отодвинула голову и посмотрела на Мисселину. – Ты такая красивая… Но ты немножко похожа на мальчика.

– Это почему же? – возмутилась Мисселина. Цири смущённо похлопала ресницами.

– Ну, у тебя нету… как их там… г… гру…

– Груди? – Цири кивнула, и Мисселина фыркнула. – Святой Лебеда… давай уже спать, – девушка погасила свечу у кровати, и теперь комнату освещал лишь свет спокойного огня в камине. – Спокойной ночи.

Цири пробурчала что-то невразумительное, немного поворочалась, а затем уснула. Мисселина же спать не могла. Девочка странно себя вела, это заметно. Она осекается, когда говорит о Цинтре, меняет тему, а про сон рассказ обрывает. Что же это может значить?

Мисселина перевернулась на другой бок, чтобы не видеть лица пепельноволосой девочки. Кто она такая? Где этот Геральт её нашёл? Что с ней не так? Она чувствовала, что Цири не такая, как все. Это просто бред, если девочка окажется просто девочкой. Мисселина посмотрела через плечо – Цири мирно посапывала, зарывшись в тёплое одеяло. Обыкновенный, на первый взгляд, ребёнок.

Нет, этого быть не может. Какое-то ранее скрытое в ней чутьё пробудилось при встрече с этой девочкой. Что внутри говорило, что девочка не такая, какой кажется, или какой её хочет показать этот Геральт. Или какой хочет казаться сама Цири.

Мисселина встала с кровати. Такими темпами она никогда не уснёт. Девушка быстро натянула штаны, сапоги и подошла к двери. Обернулась на Цири – дитя спит, и будить её не стоит.

Внизу свет всё ещё горел, слышались голоса. Немного захмелевшие, честно говоря. Но Мисселине нужно было с кем-то провести этот вечер. Нужно избавиться от тревоги, которую она чувствовала рядом с Цири.

За столом остались только Эскель, Ламберт и Геральт. Они пили что-то, разговаривали заплетающимися языками, но были спокойны и, в какой-то мере, счастливы. Хорошо, подумала она. Быстрее развяжут языки.

– О-о-о, вот же она! – воскликнул Ламберт, указывая на Мисселину. – Говорю тебе, Эскель: девка-то ладная!

– Ламберт… заткнись, – процедил Эскель.

– Ой, да ну тебя! – отмахнулся от него Ламберт. – А я говорю тебе, Геральт: такая женщина будет, о-о-о! Таких ещё сыскать!

– Какая именно? – уточнил Геральт, глядя на Мисселину изучающим взглядом. Девушка села рядом с ним.

– Мне тоже интересно, Ламберт, – девушка скрестила руки на груди. – Не стесняйся.

– Ну… с… бля, ща… сексуальная! Вот! – ведьмак даже хлопнул рукой по столу. – А ваще, она и щас нашего бедного Эскеля…

– Сказал же: рот закрой, – уже громче произнёс Эскель.

– Ай, да перестань! – отмахнулся Ламберт. – Уж бедный Койон и глянуть на девку боится, лишь бы ты ему ночью глотку не перерезал… Ох, Мисселина, Мисселина… не дева, а картинка… – ведьмак мечтательно подпёр щеку рукой. – Эх, парни, какая же красотка у нас поселилась… только… от холера, тупая! Без понятия… но поумнеет, я-то знаю!

– А по-моему, девка как девка, – пожал плечами Геральт. – Не классическая красавица, как по мне… Но! Но… зубки красивые. Как по ниточке… – затем он ткнул пальцем на Ламберта. – А с тобой, с тобой… согласится Койон… ох, как он смотрел на неё за ужином! – ведьмаки присвистнули, и Мисселина хмыкнула. Мужчины уставились на неё.

– Я всё ещё здесь.

– Так шо ж ты молча сидишь? – спросил Геральт. – Ламберт, а-ну налей даме!

– Ща сделаем! – Ламберт потянулся за бутылкой и четвёртым кубком. Эскель схватил его за рукав.

– Не надо ей пить…

– Надо! Если с нами – обязательно! Без нас нельзя…

– А с нами – можно! – закончил за него Геральт, и обнял Мисселину за плечи. Девушка почувствовала запах перегара на щеке. – Ёп твою мать, как же ты на Йенн похожа… или на Трисс? Шот не разберу…

– Да на обеих, – холодно ответила Мисселина. Затем взяла у Ламберта кубок и понюхала содержимое. Точно водка. Ну и ладно. Рано или поздно, она должна была напиться с ведьмаками. Выдохнув, девушка хлебнула. Горло обожгло, язык и рот тоже. Мисселина насилу проглотила алкоголь. Хотелось чем-то запить. Затем в груди разлилось приятное тепло.

– Ох-х… что это? – девушка поставила кубок на стол. – Святой Лебеда… я не… не могу…

– С непривычки… – попытался успокоить её Геральт, но тут из-за стола встал Эскель. Ведьмак обошёл стол и стал рядом с Мисселиной.

– Вставай. Я провожу тебя, – вежливая просьба прозвучала как приказ, которому она не смела не повиноваться. Ни в голосе, ни в глазах Эскеля уже не было даже намёка на опьянение. Она покорно кивнула, и встала из-за стола. Они пошли вместе, и вслед Ламберт прошептал:

– Блин, а жопы-то нет…

– Плоска доска, – вторил ему Геральт. – Ладно, наливай…

Они с Эскелем шли молча, молча поднялись. Затем мужчина провёл её до двери комнаты, как бы для того, чтобы убедиться, что она не влезет в неприятности. Буркнув что-то похожее на «спокойной ночи», хотел уйти, но Мисселина придержала его за рукав.

– Постой…

Эскель повернулся к ней, и она замерла. Не могла ничего сказать, просто смотрела на него, а он – на неё. Девушка почувствовала, что их руки совершенно случайно соприкоснулись, кожа к коже… по руке пробежали мурашки от его эманаций.

«Святой Лебеда…»

– Ну?

– Я хотела спросить…

– Валяй.

– То, что сказали Ламберт и Геральт… правда?

Ведьмак замер, глядя на неё. Девушке казалось, что весь мир просто застыл. Ах, как хотелось, чтобы сейчас произошло что-то такое, как в дешёвых романчиках за две кроны… Святой Лебеда, какой же он… мужчина.

– Я… лучше забудь об этом, – он мягко отошёл от неё. – Спокойной ночи.

– Да… спокойной ночи… – прошептала она, когда он стал удаляться. Когда шаги стихли, она вошла в комнату. Цири крепко спала, не ведая про эти идиотские дела сердечные.

Как ей повезло, пронеслось в голове у Мисселины. У Цири разум ребёнка, она не влюбляется в мужиков, которые старше её на три четверти века. У Цири нет таких проблем, вроде и ничтожно мелких, но таких… таких болящих. И эти мужики Цири не отвергают.

Как же хотелось провалиться под землю. Зачем она вообще спросила? Дура, дура! Как она теперь будет в глаза ему смотреть? Как боги мозга не дали, так дали язык…

Мисселина снова легла в кровать. Теперь-то она точно не уснёт.

***

Эскель не возвращался вниз. Пить не хотелось, говорить с парнями не хотелось. Ничего не хотелось. Хотелось только вернуться к той двери, за которой спала Цири, а рядом стояла Мисселина. Его Мисселина, для которой он должен был стать наставником, отцом… а вышло по-другому. Он действительно хотел вернуться и хоть раз сделать так, как хочется, а не так, как нужно.

Но Мисселина – девочка. Шестнадцать лет… для него она ещё ребёнок. Дитя в обличии женщины исключительной красоты. Но о чём думают девушки в её возрасте? Она грёзит прекрасными рыцарями из Виковаро, шелками и магией, но никак не ведьмаком, что пропах кровью и смертью. Какой же ошибкой было забирать её только сейчас, когда его дитя-неожиданность уже не дитя, а цветущая молодая девушка.

И всё же он хотел знать её, во всех смыслах. Он не обманывал себя в том, что хочет её. Он хочет утешить ее, услышать её смех. Хочет, чтобы она пришла к нему по доброй воле, не тая от него своих радостей, горестей и желаний. Рот Эскеля скривился в горькой улыбке. А еще он хочет стать красавчиком, как Койон, и обаятельным, как Геральт – да только что проку.

Он снова перевернулся на другой бок. О сне можно было и не мечтать – слишком уж неожиданно всё произошло сегодня. И Эскель устал – на охоте, от водки и от того, что он оказался тем ещё идиотом. Идиотом со стрёмной рожей.

***

Мисселина проснулась от того, что Цири забросила на неё ногу, в очаге погас огонь, а в дверь настойчиво стучались. Девушка осторожно встала, чтобы не разбудить спящую девочку, натянула штаны и открыла дверь. На пороге стояли неловко переминающиеся с ноги на ногу Геральт и Ламберт.

– Что такое? – спросила она. Мужчины переглянулись.

– Мы… мы хотели извиниться, – пожал плечами Геральт. – За вчерашнее…

– За то, что откровенно обсуждали мою внешность? – они кивнули, и девушка вздохнула. – О, святой Лебеда… всё в порядке.

– Ну, раз так… буди Цири. Пора начинать тренировки! – к Ламберту вернулся свойственный ему тон. – За работу!

Они отошли, и Мисселина закрыла дверь. Подошла к Цири и потормошила за плечико. Девочка чихнула и проснулась. Недоумённо посмотрела на Мисселину и потёрла глаза, зевая.

– Вставай, Цири, – Мисселина посадила девочку в постели. – Вставай, скоро у тебя начинаются тренировки.

– У-у-у…

Оставив Цири продирать глаза, Мисселина посмотрела на одежу девочки. Ну, это точно уже не годно: просторное платьице, серо-голубой кафтанчик, льняная рубашка и шерстяная блузка, напоминавшая хламиду. Девушка чуть не застонала от ужаса. Что же делать? Она и не представляет, что можно сделать с одеждой Цири! Ладно, нужно будет что-то придумать. А пока дадим девочки что-то из своего.

– Цири, иди сюда, – девочка подошла к Мисселине. Та протянула малышке самые короткие штаны, которые она носила ещё очень давно, будучи примерно того же возраста… зачем Мисселина брала их в Каэр Морхен? Наверное, за этим.

Цири натянула штанишки, затем свои сапожки, но осталась без курточки. Мисселина вздохнула.