Текст книги "Однажды в Париже (СИ)"
Автор книги: Chat Curieux
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
– Ты скоро перевоплотишься, – выдохнул Нуар, поборов невольную дрожь.
Леди Баг вздрогнула. Обернулась к нему, и ее взгляд прояснился. Окончательно взяв себя в руки, она раскрутила йо-йо и сурово сжала губы.
– Прости за сегодняшнее, – тихо и словно нехотя сказала она и попросила: – Давай забудем все, что было, хорошо?
– Как скажешь, – покорно согласился Нуар, по-прежнему тревожно вглядываясь в ее лицо.
Леди Баг отвернулась и уже собралась перепрыгнуть на другую крышу, когда Нуар вдруг ляпнул – с самыми благими намерениями и совершенно некстати:
– Будь осторожна! И смотри по сторонам, когда переходишь дорогу…
Спина Леди Баг, согнутая для прыжка, резко выпрямилась, и короткие хвостики возмущенно подпрыгнули, отчего Нуар весь сжался. Не надо было этого говорить, пронеслось в его голове, но было уже поздно. Слова были сказаны, Леди Баг их услышала, и все, что ему оставалось – ждать неминуемой колкости выведенной из себя напарницы.
Но грозы не свершилось. Повернув к нему голову вполоборота, Леди Баг процедила сквозь зубы мрачное: «приму к сведению» и резко взлетела вверх на леске йо-йо. Нуар выдохнул и подошел к краю крыши, провожая девушку задумчивым взглядом. Леди Баг исчезла из вида совсем скоро, оставив после себя шлейф привычной недосказанности и легкой тревоги.
Адриан вернулся домой как раз вовремя. Спрыгнув с подоконника в комнату и сняв трансформацию, он только и успел, что запустить Плагга в тумбочку, где хранился камамбер, и включить телевизор. А спустя секунду дверь распахнулась, и в его комнату влетела Хлоя. Будучи с Адрианом наедине, младшая Буржуа забывала про свою чванливость и не строила из себя королеву. Вот и теперь она тут же повисла на его шее, так и норовя оставить на щеке след от своей помады.
– Эдрикенс! – воскликнула она, все-таки изловчившись и чмокнув его куда-то в скулу. – Ты даже не представляешь, что я тебе расскажу!
Она утянула его за собой на диван, села, повалив его рядом, и по-хозяйски уложила свои ноги на его колени. Адриан устало вздохнул и откинулся на спинку дивана. Хлоя устроилась поудобнее и принялась рассказывать ему какую-то невероятную историю о своем отце, который обещал купить ей новый Audi, о Сабрине, которая снова чем-то ей не угодила, и еще о всяких других новостях, вникать в которые Адриану совсем не хотелось.
Он честно пытался слушать все, о чем говорила Хлоя, но его мысли то и дело возвращались к Леди Баг. Ему все никак не давало покоя то рассеянное и опустошенное состояние, в котором она была сегодня. Такого с героиней Парижа не случалось никогда, и теперь…
– Эдрике-енс! – надула розовые губки Хлоя. – Ты меня вообще слушаешь?!
– Прости, – откликнулся Адриан, тряхнув головой, чтобы прогнать лишние мысли. – Задумался.
– О чем же? – недовольно поинтересовалась девушка, и Адриан ответил первое, что пришло ему в голову:
– О… Маринетт.
– Об этой глупышке Дюпен-Чэн? – возмутилась Хлоя. Она отпрянула от Адриана с таким видом, будто он сказал что-то донельзя оскорбительное.
– Ну да, – неловко пожал плечами тот. – А что?
– Ты, наверно, еще не в курсе, что она скрывает…
– Да нет, отчего же? Она все мне рассказала.
– Прямо-таки все? – недоверчиво протянула Хлоя, и Адриан кивнул ей в ответ. – И что ты сделал? Надеюсь, уволил эту пустышку?
– Нет, не уволил, – с оттенком раздраженности вздохнул Адриан и решительно встал с дивана, подходя к окну. – И не собираюсь увольнять. Это не обсуждается.
– Это возмутительно! – он слышал, как она пыхтит за его спиной – точь-в-точь, как вскипевший на плите чайник. – Она же обманщица! Наглая лгунья, и еще…
– И еще тебя, кажется, ждет за воротами машина, – не дав ей закончить, добавил Адриан, разглядев в окне машину мэра. – Рад был тебя видеть, Хлоя!
Мягко подталкивая Хлою в спину, Адриан проводил ее до двери и радушно улыбнулся ей на прощание. Никогда раньше он не решился бы на такое проявление грубости, но сегодня он слишком устал и чувствовал, что еще минутка в обществе Хлои – и он упадет замертво прямо посреди комнаты. К тому же, автомобиль мэра Буржуа действительно стоял у ворот, так почему бы Хлое не спуститься к папе, который так терпеливо ее ждет?
Едва за ней закрылась дверь, Адриан в два шага достиг кровати и рухнул на нее совершенно без сил. Ни руки, ни грудь уже не болели, но недавняя битва сильно сказалась на общем самочувствии. Чувствовал Адриан себя преотвратительно: голова гудела от сотни вопросов без ответов, и во рту было так неприятно-сухо.
– Ты мог сегодня погибнуть, – тоном сварливой мамки начал капать на мозги Плагг. Он уже наелся сыра и теперь сидел на книжной полке, глядя на своего подопечного сверху вниз назидательно и почти сурово. – У котов, конечно, девять жизней, но я, кажется, уже говорил тебе, что ты не кот?!
– Говорил, – глухо откликнулся Адриан; он лежал лицом в одеяло без малейшего желания выбрать позу поудобнее, и изо всех сил удерживался от того, чтобы не запустить в квами подушкой. – Но если бы я этого не сделал…
– …то Леди Баг бы погибла, бла-бла-бла, – великодушно закончил за него Плагг и истошно завопил: – В следующий раз думай, пожалуйста, прежде чем прыгать под колеса!
Адриан вздохнул. Плагг больше не сказал ему ни слова, а по шуршащей обертке от камамбера Адриан понял, что квами решил утешиться кусочком сыра. Пошел заедать стресс, невесело подумал он и невольно удивился, сколько же камамбера влезает в его маленький живот.
Адриан чувствовал, как тяжелеет тело – он засыпал медленно, но верно. Все звуки стали глухими и далекими, голова – легкой и ясной, и только где-то на периферии сознания еще сидела мысль о Леди Баг. Надеюсь, с ней все хорошо, подумал Адриан, и эта мысль была последней четкой мыслью, прежде чем он окончательно провалился в вязкую бездну сна.
***
В кафе было отвратительно много людей.
Это раздражало, или, скорее даже, пугало Маринетт. Слишком свежи были воспоминания утреннего позора, когда она разрыдалась на глазах у всех. И пусть никто из посетителей летней кофейни не мог узнать в этой загнанной девушке защитницу Парижа – Леди Баг – Маринетт все равно казалось, что все взгляды были прикованы к ней. Хотя, надо признать, на это и без того было много причин. Сонная, взъерошенная, в потертом жакете поверх выцветшей футболки, она выбивалась из шумной компании, которую возглавляла Алья. Девушка сидела напротив и о чем-то очень громко спорила с Нино, а справа от Маринетт сидел Лука, не вступающий в диалог, но, как казалось Маринетт, с интересом за ним следящий.
Маринетт подперла голову рукой и бездумно звякнула пару раз ложечкой о край фарфоровой чашки. Она вспомнила только утром, что именно сегодня Алья организовала им поход в кино. А вспомнив, очень не хотела идти, но все-таки поддалась уговорам подруги; из-за акумы и полного утреннего фиаско опоздала на добрые пятнадцать минут, заставив Луку ждать ее у входа в кинотеатр, и проспала все оставшееся время фильма. Маринетт просто моргнула в какой-то момент и очнулась, когда вокруг нее начали подниматься с кресел люди. Теперь, сидя в кафе, ей оставалось только слушать горячее обсуждение фильма и тщетно пытаться вникать в его сюжет.
– Маринетт, как тебе фильм?
Вопрос Альи застал девушку врасплох. Трепыхнувшись и чуть было не сбив со стола чашку чая, Маринетт подняла на подругу взгляд и виновато пожала плечами.
– Хороший, наверное… – неуверенно ответила она, вновь опуская взгляд вниз, чтобы Алья не приставала к ней с вопросами.
Но Алья не была бы Альей, если бы не прицепилась к ее ответу:
– Хороший, говоришь? – переспросила она с хитрым прищуром, толкая сидевшего Нино в бок. – Ну-ну. А помнишь тот момент, когда после битвы главный злодей вызвал свою армию, и…
– Не думаю, что сейчас лучший момент для того, чтобы обсуждать расчлененку, – пришел на помощь девушке Лука. Алья недовольно цокнула языком, но продолжать не стала. Маринетт посмотрела на парня с искренней благодарностью.
– Спасибо, – прошептала она тихо, наклоняясь к нему под предлогом взять с края стола салфетку.
– Надеюсь, тебе хорошо спалось, – так же тихо ответил он, и чай все-таки упал со стола; Лука подхватил чашку у самого пола, но все содержимое уже вылилось.
Слушая повисшее молчание, Маринетт крепко сжала губы, чтобы не расплакаться прямо здесь – в последнее время такое могло случиться где угодно, и сегодняшняя битва с Котом стала тому подтверждением. После всего случившегося нервы сильно пошатнулись, и Маринетт это заметила, и это ее пугало. Но только не расплакаться! Только не здесь и только не сейчас!..
– Я попрошу, чтобы убрали, – спокойно подытожил Лука, вставая из-за стола. – И принесу еще чай. Маринетт, хочешь чего-нибудь еще?
– Да, – неожиданно для самой себя ответила Маринетт, отрывая под столом заусенец на указательном пальце. – Здесь продается шоколад?
Ей просто необходимо съесть сейчас что-нибудь сладкое, это всегда помогало в стрессовых ситуациях. Желудок свело судорогой, словно подтверждая правильность решения. Лука улыбнулся.
– Для тебя – все, что угодно.
Эта простая фраза заставила Маринетт вжаться в спинку стула. Алья посмотрела на нее с таким видом, который яснее любых слов говорил о том, что сваха внутри нее уже празднует победу.
– Я бы тоже не отказалась от пирожного, – подала она голос, кидая на Нино выразительный взгляд.
– Понял, – мгновенно среагировал тот и ушел вместе с Лукой.
Маринетт и Алья остались вдвоем. Предчувствуя, что сейчас последует, Маринетт скорбно вздохнула и посмотрела Алье в глаза.
– Ну, что у тебя случилось? – спросила чуткая подруга, и Маринетт мрачно хмыкнула. Говорить о том, что вся ее жизнь пошла под откос за одни только сутки, очень не хотелось. А рассказывать о том, что вчера вечером ей разбили сердце, а сегодня утром из-за ее рассеянности чуть не погиб человек – тем более.
Поэтому Маринетт выдавила из себя улыбку и ответила:
– Все хорошо.
И – поймав неверящий взгляд – добавила:
– Просто устала. Честно.
Алья покачала головой, но сделала вид, что ответ подруги ее удовлетворил. Она отхлебнула из своей чашки и принялась рассказывать о том, что через неделю уезжает на практику почти на целый месяц. Значит, на Рену Руж в следующий месяц положиться будет нельзя, отметила про себя Маринетт и слегка нахмурилась. То, что случилось сегодня, напомнило ей о том, что в случае критической ситуации ей нужна будет помощь, а значит, всегда должен быть на примете тот, на кого можно было бы положиться.
Алья болтала бы дальше, если бы не подошли Лука и Нино. Оба держали в руках пакеты со сладостями и пластиковые стаканчики с чаем. Людей в кафе стало совсем много, и девушки без раздумий согласились на предложение парней посидеть где-нибудь в сквере. Радуясь возможности избежать расспросов Альи, Маринетт поспешно запахнула полы жакета и, цепляясь за локоть Луки, чтобы не потеряться, стала вслед за ним проталкиваться к выходу.
– Думаю, ты будешь рада, если удастся сбежать, – проницательно заметил он, глядя на повисшую на плече Нино Алью.
Маринетт проследила за его взглядом и вздохнула.
– Алья очень хорошая… – робко начала она, но Лука мягко перебил ее.
– …но ты иногда от нее устаешь? – угадал он, и Маринетт не сдержала улыбки.
Лука взял ее за руку и вместе с ней свернул за угол кафе. Алья и Нино, смеясь, прошли мимо них, даже не заметив – им было попросту не до друзей. Глядя на улыбающуюся подругу, Маринетт вздохнула. Сколько бы Алья ни говорила ей, что они с Нино «просто друзья», химия между ними не могла не броситься в глаза. Невольно Маринетт подумала о том, как же ее подруге повезло, и ее сердце болезненно сжалось.
Тучи, нависшие над парижским небом, все никак не рассеивались. Со вчерашнего вечера они плотно окутывали город, бросая на мостовые мрачные тени. Ветра почти не было, в воздухе ощущался запах приближающейся грозы, а еще очень сильно пахло цветущей сиренью. Маринетт шла рядом с Лукой, даже не задумываясь, куда они идут. Она была поглощена в свои мысли, грея руки о пластиковый стакан. Под мышкой приятно шуршал пакет со сладостями, и все это в совокупности с ненавязчивым присутствием Луки понемногу поднимало упадническое настроение. Свернув вслед за парнем на парковую дорожку, Маринетт с удивлением обнаружила, что они незаметно дошли почти до самого ее дома. Специально или нет, но Лука привел Маринетт в ее любимый парк.
Маринетт села на скамейку и наконец развернула свой пакет.
– Макаруны, – озвучила она свою находку и не сдержала улыбку.
– Шоколадные, – наблюдая за девушкой сверху вниз из-под полуприкрытых век, добавил Лука.
Не мешкая, Маринетт достала один макарун и впилась в него зубами. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которой купили лакомство и которой не нужно было ни о чем беспокоиться. Все проблемы – всего на миг! – ушли на второй план. Но потом воспоминания о них вернулись, и в контрасте с ежесекундным ощущением безмятежного покоя стали еще ощутимее. Маринетт передернуло то ли от холода, то ли от собственных мыслей. Лука молча снял толстовку и накинул ее на плечи девушки.
Маринетт отложила пакет с недоеденными макарунами в сторону и склонилась над горячим чаем.
– Мне нужно кое-что тебе сказать, – вздохнула она, не решаясь поднять на парня взгляд. Лука сидел рядом, излучал спокойствие и тепло, и ей вдруг стало кристально ясно, что обманывать его так же, как и других, она не имеет права. Она должна сказать ему сразу, что не влюблена в него, попытаться объяснить все, пока Алья и ее сверхзабота не наломали дров.
В том, что ложь не оборачивается ничем хорошим, Маринетт убедилась на горьком опыте.
– Я слушаю тебя, Маринетт.
Лука сказал это, желая подбодрить девушку, но от этих слов Маринетт почему-то захотелось залезть под лавку. Она была измучена, разбита и лишена всех сил, но она не наступит второй раз на те же грабли.
Она набрала в грудь побольше воздуха и начала говорить – медленно и неуверенно:
– Понимаешь… Алья думает, что я… Ну… Что я влюблена в т-тебя… Но это не так, вернее, не совсем так! – она засуетилась, стала говорить, невпопад, запуталась вконец и растерялась. – В общем, я не хочу тебе врать, и…
– Можешь не объяснять, – Лука неожиданно накрыл ее руки своими ладонями, отчего Маринетт вздрогнула. – Спасибо за то, что ты говоришь мне правду. Я очень ценю это в тебе.
Маринетт икнула и ниже опустила голову.
– Ты замечательная девушка, Маринетт, и я рад, что ты появилась в моей жизни, – не замечая ее состояния, продолжал говорить Лука. – Я вижу, что у тебя что-то произошло. Ты можешь не рассказывать мне, если не хочешь, но я хочу, чтобы ты знала одно: что бы ни случилось, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Хорошо?
– Спасибо, Лука… – не зная, что еще сказать, пролепетала в ответ девушка и впервые решилась посмотреть ему в глаза. – Я… Это правда очень важно для меня.
Лука смотрел на нее, едва прищурившись. Смотрел таким взглядом, словно знал все, что вертелось сейчас в ее голове. И Маринетт снова почувствовала себя в безопасности. Внутреннюю поверхность ее ладоней грел стаканчик с чаем, наружную – теплые ладони Луки. И пусть небо все еще заволакивали тучи, а колючий ветер крепчал, Маринетт чувствовала, что ей тепло и спокойно. В конце концов, никогда не поздно начать все заново. И теперь ей даже казалось, что у нее хватит на это сил.
– Улыбнись, Маринетт! – попросил Лука, и его голубые глаза задорно сверкнули. – Такая девушка, как ты, не должна грустить.
========== 11. На заключительной ноте ==========
OST: Zaz «Éblouie par la nuit»
После разговора с Лукой – такого недолгого, но такого искреннего – Маринетт почувствовала себя не в пример лучше. Его слова подтолкнули ее к принятию неоспоримой истины: от себя не убежишь, как ни старайся. Пытаясь врать кому-то, Маринетт пыталась врать себе. Она устала. И, подбодренная словами Луки, нашла единственное верное решение.
Под серым небом особняк Агрестов был похож на неприступную мрачную крепость. Маринетт шла по усыпанной гравием дорожке ко входу, где на верхней ступеньке ее уже ждала Натали. Когда до нее оставалось всего несколько шагов, Маринетт вдруг испугалась и крепче сжала папку, которую держала в руках. Но все сомнения ушли, стоило ей только вспомнить слова Луки.
«Спасибо, что говоришь мне правду».
Он ценит это.
Маринетт не знала, оценит ли ее порыв Адриан, но это уже не было так важно. Если не прекратить ложь сейчас, пока еще можно, этот клубок бесконечного вранья затянется еще туже, и выбраться из него Маринетт уже не удастся.
Натали встретила ее обычным кивком головы:
– Адриан сейчас на фехтовании, но ты можешь подождать его в его комнате, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.
Маринетт сглотнула подступивший к горлу ком и, опустив взгляд вниз, смиренно произнесла:
– Спасибо, но я не к Адриану. Я к вам.
– Ко мне? – Натали оглянулась на девушку, и Маринетт увидела, как ее брови слегка приподнялись. – Ну что ж… Пройдем в мой кабинет?
– Это не обязательно, – быстро, чтобы не дать себе времени передумать, выпалила Маринетт. – Я просто хочу Вам кое-что отдать… – она попыталась открыть папку, но не удержала ее и уронила на пол; листы разлетелись во все стороны, и Маринетт, обреченно вздохнув, опустилась на колени, чтобы их собрать. Все время, пока она собирала рассыпавшиеся бумаги, Натали смотрела на нее с изумлением и легкой обеспокоенностью.
Маринетт собрала листы в папку и встала на ноги. В левой руке она крепко сжимала заявление. Все так же глядя вниз, девушка протянула его Натали:
– Я должна уволиться. Я…уезжаю.
Снова ложь.
– Уволиться? – Натали взяла заявление в руки и бегло пробежала его взглядом. – Это так срочно?
– Да.
– Ну что ж, – снова повторила Натали, хмурясь. – Если это правда так важно… Адриан расстроится, когда узнает.
Что-то внутри Маринетт болезненно сжалось. Девушка глубоко вздохнула, решаясь на главный шаг.
– Кстати, насчет Адриана, – Маринетт протянула папку Натали и впервые за все время разговора осмелилась поднять на нее взгляд. – Вы не могли бы передать ему это? Он поймет.
– Это все? – уточнила Натали, принимая папку из рук девушки.
Маринетт кивнула. Поправила на плече ремешок сумки и нервным движением руки одернула вниз футболку.
– Да. Спасибо.
– Не за что, – спокойно ответила Натали.
Маринетт собралась уходить, но что-то ее остановило. Спустившись по лестнице, она обернулась назад – туда, где по-прежнему стояла Натали, провожая ее взглядом.
– Скажите, пожалуйста, Адриану, что я не хотела, чтобы все так вышло, – в отчаянном порыве попросила Маринетт и, не дожидаясь ответа, быстро пошла к воротам. Она обернулась лишь один раз, с тоской окинув взглядом огромный дом, в который пришла с надеждой и ушла с разбитыми мечтами.
Адриан разминулся с Маринетт всего на несколько минут – его водитель припарковал машину с другой стороны от ворот, а Маринетт слишком быстро свернула на тротуар. Адриан вошел в ворота, увидел на пороге Натали и удивился.
– Что-то случилось? – встревожился он, глядя на озадаченное лицо женщины.
– Приходила Маринетт, – ответила та спустя секунду молчания. – Попросила передать тебе кое-что.
– Да? – Адриан немного успокоился и, полностью поглощенный в свои мысли о том, как хорошо было бы поскорее принять душ, прошел мимо Натали. – И что же?
– Это.
Увидев, что Натали держит синюю папку – ту самую, что дал ему отец – Адриан на секунду потерял дар речи. Тысяча мыслей пронеслась в его голове в одно мгновение. Может быть, это вовсе не та папка. Ведь как она тогда могла оказаться у Маринетт? А если это она, и девушка действительно взяла ее тогда с его письменного стола, то зачем ей ее возвращать?
– …и еще Маринетт просила передать, что жалеет о том, что все так получилось, – добавила Натали и пожала плечами. – Не знаю, что это значит, но, возможно, этими словами она хочет извиниться за свое увольнение.
– Маринетт уволилась? – оторопело переспросил Адриан, шокированный обрушившимися на него новостями.
Натали подняла голову выше, откидывая с глаз длинную челку, и стекла ее очков блеснули в сером пасмурном свете.
– Да. Она приходила буквально несколько минут назад…
Адриан невольно попятился обратно к выходу, но очень скоро понял, что, даже если Маринетт ушла недавно, он ее уже не догонит. А еще он не знал, где она живет, поэтому искать ее смысла не было. Но как они не пересеклись, если она приходила совсем недавно? И почему Маринетт не дождалась его? И из-за чего уволилась?..
Вопросов было очень много, и единственным ответом на них была папка, которую Натали все еще ему протягивала. Очнувшись от своих мыслей, Адриан забрал ее и быстро взбежал по лестнице на второй этаж. Ему просто необходимо было остаться одному и обдумать случившееся как следует.
– Ну? – вредным тоном поинтересовался Плагг, когда Адриан запер дверь на замок и, бросив спортивную сумку в угол своей комнаты, быстро сел на диван. – Доигрался?
– При чем тут я? – обескураженно спросил Адриан, глядя на папку во все глаза и отчего-то страшась узнать, что в ней.
– Да при том, что я тебе сразу говорил, что эта девчонка не так чиста, а ты меня не послушал.
– Плагг, давай не сейчас, хорошо? – попросил Адриан и, глубоко вздохнув, рывком открыл папку.
Первое, что бросилось ему в глаза – аккуратная записка, прикрепленная к первому файлу кусочком скотча:
«Я не хотела, чтобы все зашло настолько далеко, но так случилось. Прошедший месяц был лучшим за всю мою жизнь, спасибо за все, что ты для меня сделал!
Маринетт.»
– У-у, похоже на признание! – прокомментировал записку Плагг; он заглядывал из-за плеча Адриана с донельзя хитрым видом.
– Ничего не понимаю, – признался Адриан, листая файлы и рассматривая какие-то адреса и фотографии парижских улиц. – Что это все значит?..
Ответ он нашел совсем скоро и в смятении перечитал написанное несколько раз, прежде чем осознать в полной мере полученную информацию. Маринетт не была воровкой – вернее, она была не совсем воровкой. Она жила в чужих домах, нигде не училась и не работала. Новость об этом не столько удивила Адриана, сколько расстроила. Образ той девушки, которая стала для него настоящим другом, не укладывался в его голове с образом той Маринетт, о которой было написано в этой папке.
Теперь стало понятно, почему она пропала с его стола: Адриан был почти уверен в том, что ее взяла Маринетт, когда заходила в тот день в его комнату. Взяла, но потом вернула. Но почему?..
Адриан отложил папку в сторону и в задумчивости откинулся на спинку дивана. Ему по-прежнему не хотелось верить в то, что Маринетт оказалась такой. Какой именно «такой» она оказалась, он еще сам не смог определить, но что-то внутри него пошатнулось от открывшейся правды. А еще Адриан отчего-то чувствовал свою вину перед Маринетт. За то, что не увидел ее настоящую раньше, за то, что не помог, когда она нуждалась в помощи, а она наверняка в ней нуждалась…
Плагг его терзаний не разделял. Он уже прыгал на джойстике, развлекаясь тем, что поочередно «утапливал» в корпус разноцветные кнопки.
– И хорошо, что она ушла, правда? – оживленно болтал он, не обращая никакого внимания на плохое настроение своего подопечного. – Без нее поспокойнее будет. Не нужно будет опасаться, что она что-нибудь свистнет, и камамбер теперь можно не прятать, и…
Адриан слушал Плагга вполуха. Мысль, мелькнувшая где-то на периферии сознания, буквально подбросила его на диване и заставила вновь взять в руки ту самую папку. Если в ней были написаны все адреса, которые Маринетт использовала за свое недолгое проживание в Париже, значит, должен быть и тот адрес, по которому она жила сейчас…
– Можно забыть все это, как утренний сон, – продолжал мурлыкать Плагг в своем уголке. – Только представь, какая свобода тебя ждет, пока тебе не найдут новую сиделку!
– Ее нужно найти, – пронеся слова квами мимо ушей, твердо сказал Адриан, подчеркивая красным карандашом последний в списке адрес.
– …найти? – не вдумавшись сначала в услышанную фразу, переспросил Плагг, но уже спустя секунду его и без того круглые глаза округлились еще больше. – ЗАЧЕМ НАЙТИ?!
– Она в Париже совсем одна, – пожал плечами Адриан, как будто то, что он говорил, было само собой разумеющимся. – И я по-прежнему считаю, что Маринетт хорошая девушка. Просто… У нее были тяжелые времена.
Он вспомнил о словах девушки, когда она утешала его однажды.
У всех бывают плохие дни.
Теперь он понял весь смысл ее слов. Ему стали понятны оброненные мимоходом фразы, короткие виноватые взгляды, нерешительные улыбки и та обреченная отчужденность от всего, что ее окружало. Одна в чужом городе, без собственного угла и без поддержки, Маринетт должна была рассчитывать только на саму себя. Она выслушивала все его пустяковые проблемы, а сама ни разу не попросила ни совета, ни помощи. А он так ни о чем и не догадался!
– Все, – Плагг оставил джойстик в покое и отлетел в сторону, как бы показывая, что он не желает разговаривать. – Я умываю лапы! Делай, что хочешь.
Адриан кинул быстрый взгляд на часы. Без пятнадцати четыре. Сейчас он уже не успеет сбежать из дома незамеченным – в половину пятого отец обещал прийти и проверить, как он выучил последний урок по фортепиано. Значит, с Маринетт он встретится не раньше ужина…
Плагг все еще ворчал что-то обиженное, синяя папка лежала на журнальном столике, а Адриан сидел на диване и, уперевшись локтями в колени, слушал, как бьет по подоконнику вновь зарядивший дождь. Тяжелые капли выстукивали по стеклу быструю дробь, и за дверью уже слышались шаги Натали, которая вот-вот постучит в его комнату и спросит, все ли у него в порядке.
Предугаданный стук раздался спустя секунду:
– Адриан, у тебя все в порядке?
– Да! – откликнулся Адриан, не меняя своего положения. – В полном!
– Полдник через пять минут, я жду тебя в столовой, – ответила Натали, и Адриан с трудом удержался от вопроса об отце.
Это глупый вопрос.
Отец, конечно же, снова занят, и не спустится в столовую к сыну.
– Я приду, – ответил Адриан, чтобы только не молчать, и перевел взгляд на окно – туда, где за серой стеной дождя виднелась его любимая крыша.
***
За окном медленно наступали сумерки, а Маринетт все так же лежала на кровати, глядя в потолок и в тысячный раз осознавая то, что ее сегодняшний поступок в раз обрубил все ниточки, которые до этого момента хоть как-то связывали ее с Адрианом. Маринетт знала, что не сможет сказать ему все в лицо. Знала, что попросту сгорит со стыда, когда увидит выражение его лица. Знала, и поэтому поступила именно так, лишив себя возможности увидеться с ним в последний раз. В том, что они больше никогда не встретятся, Маринетт почему-то была уверена.
На душе все еще скребли кошки. Незажившая рана по-прежнему напоминала о себе, но теперь к этой боли прибавилось чувство, понять которое Маринетт была не в силах. Она одновременно была рада тому, что все закончилось и врать больше не было необходимости, но от одной мысли, что она больше никогда не увидит Адриана и не услышит его голос, хотелось лезть на стену. Все это нагоняло тоску, и даже утешения заботливой Тикки не помогали.
Тикки сидела на подоконнике, глядя на улицу. В комнате уже было совсем темно, но Маринетт было лень вставать, чтобы включить свет, а квами, очевидно, решила, что ее подопечная не хочет его включать, поэтому не предпринимала никаких попыток разогнать мрак.
Маринетт подняла голову от подушки и оглянулась на Тикки.
– Хочешь есть? – спросила она, вспомнив о том, что нужно что-то делать.
Хоть что-то, лишь бы не лежать ничком.
Тикки неопределенно пожала плечами, и Маринетт, приняв этот жест за знак согласия, спустила ноги с кровати. Хватит впадать в тоску, Адриан – прожитый этап, и ей не стоит даже думать о том, что она больше никогда…
…его не увидит.
Маринетт встала рывком, отчего пружины матраца обиженно скрипнули, и принялась собирать со стола оставленные вчерашним вечером книги. Собрав их в аккуратную стопку, девушка подошла к зеркалу, бездумно распустила хвостики и снова собрала волосы резинкой, подула на челку, цокнула языком на свое отражение и глубоко вдохнула через нос. Интересно, Адриан уже увидел папку? И как он отреагировал на это?
О, как он ее, наверно, презирает!..
Где-то внизу звякнул колокольчик, и Маринетт замерла, прислушиваясь. Она уже давно привыкла к посторонним звукам, но этот звук – звяканье колокольчика над входной дверью в пекарню – она не перепутала бы ни с чем.
Тикки тоже его услышала. Она покинула насиженное на подоконнике место и теперь парила в воздухе над люком в полу.
– Маринетт, у меня плохая новость, – тихо пискнула она, чутко прислушиваясь. – Кажется, вернулись хозяева.
Этих слов было достаточно для того, чтобы Маринетт метнулась к кровати – под ней лежали все ее вещи. Схватив лежащую на стуле сумку, она в два счета запихнула в нее заветную блузку и остальные скромные пожитки и обернулась, пытаясь лихорадочно сообразить, что еще из ее вещей могло остаться в комнате.
– Маринетт, быстрее! – воскликнула Тикки, штопором взлетая вверх и кружа вокруг девушки. – Это точно они!
Теперь уже и сама Маринетт слышала раздающиеся на нижнем этаже шаги. Люди ходили, включали свет, до девушки долетали обрывки их разговоров…
Сердце Маринетт ухнуло куда-то вниз.
– Тикки, трансформируй меня! – сдавленно прошептала она, и квами, напуганная не меньше, чем сама девушка, в первый раз превратила ее в Леди Баг не из-за акумы, а в личных целях.
Леди Баг распахнула окно и, не мешкая, выбралась на карниз. Сумка, болтавшаяся за спиной, сковывала движения, а скошенный подоконник был мокрым от дождя; одно неловкое движение – и Леди Баг, подскользнувшись, почти сорвалась вниз. В последнюю секунду она успела выхватить йо-йо и лишь благодаря этому избежала неминуемого падения. Перевела дух она, лишь когда ее ноги нащупали устойчивую поверхность. Стоя на крыше, Леди Баг обернулась назад, и по ее губам пробежала нервная улыбка. Погибнуть при побеге, сорвавшись с подоконника, было бы настоящим позором для народной героини.
Из-за печной трубы Леди Баг видела освещенные прямоугольники окон. Хозяева вернулись раньше времени – была ли в этом заслуга Хлои или нет, Леди Баг не знала, но одно она понимала точно: с младшей Буржуа ей больше никогда не стать друзьями, и не дай Бог кому-нибудь первоплотиться в злодея благодаря ей. Леди Баг уже не была уверена в том, что у нее поднимется рука защищать Хлою от акумы – скорее, она сама поможет акуманизировавшейся жертве отомстить ей.
Эта внезапная мысль напугала Леди Баг. Но она уже слишком крепко засела в голове, и избавиться от нее было так же трудно, как от назойливой мошкары.
