Текст книги "Однажды в Париже (СИ)"

Автор книги: Chat Curieux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Алья так старательно отводила взгляд, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не на Маринетт, что девушка усмехнулась про себя и, не в силах сдержаться, наигранно вздохнула:

– Очень хочется узнать, кто же она на самом деле…

– Боюсь, это так и останется загадкой, – развела руками Алья, которая уже успела немного прийти в себя. – Не думаю, что личность Рены Руж станет известна. Ведь раз даже Леди Баг не называет своего собственного имени… Кстати, как думаешь, если я напишу о Рене Руж в своем Леди Блоге, это будет очень невежливо по отношению к Леди Баг?

– Думаю, Леди Баг будет только рада, если ты это сделаешь, – с готовностью откликнулась Маринетт. – Ведь Рена Руж им с Котом очень сегодня помогла.

– Ты правда так считаешь? – радостно переспросила Алья, и Маринетт тепло улыбнулась.

– Ну конечно!

От этих слов Алья пришла в восторг и тут же полезла в карман за телефоном. В нерешительности подержав его в руке несколько секунд, она все-таки решила, что написать в Блоге можно и потом и, довольная собой, завела свою вторую любимую тему после обсуждения Леди Баг:

– Кстати, помнишь, ты говорила, что влюблена в одного прекрасного молодого человека?

– Угу, – мрачно откликнулась Маринетт, догадываясь, что за этими словами последует что-то, что ей точно не понравится.

– Так вот, – Алья подняла вверх указательный палец и торжественно заявила: – Я все устроила. В субботу вы идете в кино! Не благодари!

Маринетт споткнулась на ровном месте и обязательно упала бы на проезжую часть, не подхвати ее Алья у самого бордюра. Проезжающий мимо водитель резко вильнул в сторону и еще долго ругался на девушек, стоя на светофоре. Маринетт, предательски заливаясь краской, уже не стеснялась показывать своих истинных эмоций:

– Подожди, что ты устроила? С кем я иду в кино?

– С Лукой! – радостно уточнила Алья, сияя ярче, чем рождественская елка. – Конечно, еще идем и мы с Нино – я подумала, что тебе будет неловко наедине с Лукой на первом свидании…

– Спасибо, – уныло поблагодарила подругу Маринетт и отвела взгляд.

Сейчас самое время рассказать Алье о том, что она вовсе не влюблена в Луку. Ей нужно объяснить, что не нужно ничего устраивать, и вообще…

Маринетт открыла рот, чтобы озвучить свои мысли, но не нашла подходящих слов и снова промолчала. Если она признается, что не любит Луку, Алья начнет допытываться и наверняка узнает о ее чувствах к Адриану. А, учитывая то, что она сама говорила о нем, эта новость ей не понравится. К каким последствиям приведут умозаключения Альи, Маринетт было даже трудно предположить. Но и молчать тоже было нельзя…

– О чем думаешь? – спросила Алья, и Маринетт в который раз убедилась, что у подруги самое настоящее чутье на всякого рода секреты.

– О Луке, – призналась Маринетт.

Алья кивнула и положила руку ей на плечо:

– Понимаю, девочка. Но главное – не волнуйся! Все будет хорошо.

Они остановились у порога временного дома Маринетт. Вывеска кондитерской отбрасывала тень на опущенные на окнах жалюзи, и этот вид действовал на девушку удручающе.

– Может, зайдешь? – робко предложила Маринетт, но Алья уверенно затрясла головой:

– Не могу. Я сейчас иду к Нино, обещала помочь ему с испанским. Так что… Увидимся в субботу!

Маринетт попрощалась с подругой и тяжело вздохнула. Она все никак не могла отделаться от мысли, что поступила нечестно по отношению к Алье, утаив от нее правду. Но день был слишком сумбурный и она слишком устала, чтобы сейчас переживать это снова. Ей хотелось только одного: лечь и лежать. До самого утра.

Маринетт вошла в прохладную квартиру и, скинув с ног обувь, прошлепала босиком до кровати. Матрац спружинил под ней, когда она упала на него и подмяла под себя подушку. В комнате было прохладно и спокойно. Не было ни акумы, ни репортеров, ни Хлои с ее вечными капризами, ни принявшей на себя роль свахи Альи, и Маринетт только теперь поняла, как сильно она устала. Ей отчаянно не хотелось ни о чем думать, особенно теперь – когда ее мозг готов был взорваться от самых разных мыслей, переполнявших голову.

– Ты же помнишь про обещание, которое дала Коту? – прозвучал откуда-то сверху голос Тикки, и Маринетт почувствовала, как начинают сдавать нервы.

– Патруль! – простонала она и хлопнула себя по лбу. – Я совсем забыла про него!

– Вот видишь, – назидательно произнесла Тикки. – Чувства чувствами, а про важное забывать нельзя.

Глядя на свою серьезную квами, Маринетт не сдержала улыбки. Пусть ей до сих пор было трудно поверить в то, что Тикки уже не одна тысяча лет, иногда этот факт напоминал о себе, и тогда Маринетт чувствовала себя маленькой и глупой.

Да что там.

В последнее время она почти все время себя так чувствовала. И чем больше секретов ей приходилось хранить, тем труднее становилось собрать все мысли в кучу.

========== 7. Не его леди ==========

OST: Florent Mothe «J’attends encore»

Ночной Париж был, наверно, самым красивым видом, какой Нуар только мог себе вообразить. Эти сверкающие на Эйфелевой башне огни, эти отблески проезжавших далеко внизу машин, эти плывущие по Сене теплоходы с долетающей до берегов музыкой на борту – все насквозь было пронизано свободой и любовью – теми двумя чувствами, которые Нуар ценил больше всех остальных.

Он сидел на любимой крыше неподалеку от Эйфелевой башни, свесив ноги вниз и глядя на редких прохожих. Спина ныла, руки и плечи тоже – после утреннего сражения с акумой и последовавшего за ним показа это было и не удивительно. Такие дни всегда его выматывали, а сегодня вдобавок ко всему прочему чувствовалось и волнение – вдруг Леди Баг не придет? Она обещала, напомнил внутренний голос. Леди Баг всегда выполняет обещания, значит, она придет.

Нуар положил подбородок на сложенные на шесте руки и устремил мечтательный взгляд вдаль. Он жадно выхватывал любое движение в темноте и с каждой минутой волновался все сильнее. Она придет, в этом он уже не сомневался. Но что он ей скажет? И как она на это отреагирует?

«Я рад, что ты пришла, моя Леди! Сегодня прекрасная ночь, не правда ли?» – спросит он.

«Чудесная», – кивнет ему Леди Баг и обязательно сядет рядом.

Он подарит ей спрятанную за черепицей алую розу с коробочкой шоколада и скажет: «такая же, как и ты». А она улыбнется своей привычной улыбкой, которая как будто говорит ему каждый раз: «как мне надоели твои глупости». Улыбнется так, но никуда не уйдет.

А потом он ей скажет. И она поймет. С полуслова поймет все то, что вот уже несколько недель сжирает его изнутри, и, может быть…

Нуар прокручивал этот диалог уже сотни раз.

И еще.

И еще.

А теперь, когда до встречи с ней оставались считанные секунды, он вдруг испугался, что все это глупо, и слишком наивно, и до смешного банально, и…

– Привет.

Нуар вздрогнул и обернулся. Леди Баг стояла рядом, слегка наклонившись вперед и тяжело дыша. Наверно, она бежала, боясь опоздать. Ее голубые глаза были совсем близко и сверкали, сверкали ярче, чем самая яркая звезда ночного неба. Нуар смотрел на то, как вздымается от дыхания ее грудь, как ветер слегка треплет ее волосы и как ее тонкие изящные пальцы машинально пробегают по левому запястью вверх и вниз. Он откровенно пялился. Понимал это, но не мог отвести взгляд.

Нуар сглотнул и встал на ноги, чтобы сменить ракурс и избежать позора, который нахлынет всепоглощающей волной, когда Леди Баг увидит, куда он смотрит.

– Рад, что ты пришла, – с улыбкой озвучил Нуар давно заготовленные слова и протянул ей розу. – Замурчательно выглядишь, – добавил он, и ему тут же с неимоверным желанием захотелось врезать себе, да посильней.

Леди Баг изогнула одну бровь, но розу не приняла. По ее лицу было трудно понять, о чем она думает. Голубые глаза смотрят внимательно, губы чуть-чуть подрагивают, как будто она хочет что-то сказать, но не решается. Руки скрещены на груди, ноги стоят твердо, уверено.

Рука, в которой Нуар держал розу, слегка дрогнула.

Леди Баг закусила губу.

– Прости, Кот, я не могу принять эту розу, – не сказала – выдохнула – она, отворачиваясь.

Нуар переступил с ноги на ногу и с непонятной тревогой всмотрелся в лицо Леди Баг.

– Не можешь?

– Я… Мне… – она вдруг запнулась и хотела было поднести руку к лицу, но сразу ее отдернула. – Есть один парень, и… М-м-м…

– Ты влюблена в другого, – подсказал ей Нуар, и Леди Баг кивнула с облегчением. Она явно не знала, как выразиться так, чтобы не обидеть его, но и намекнуть, что между ними не может быть никаких отношений, кроме рабочих.

Сердце ухнуло куда-то в область желудка. Стало так плохо, что закружилась голова и перед глазами пошли черные пятна. Сквозь гул в ушах Нуар слышал приглушенный голос Леди Баг – такой знакомый и такой непозволительно-чужой в эту минуту:

– Понимаешь, все так сложилось… Очень внезапно, и я сама до сих пор не могу это осознать…

– Да, я понимаю тебя, – кивнул Нуар и сам удивился, как буднично звучит его голос.

Словно ничего не произошло.

Он бездумно повертел розу в руках и подавил вздох. В носу предательски защекотало, и Нуар принялся с остервенением его чесать, чтобы не чихнуть. Эта важная задача затмила собой все остальное, и он не сразу услышал голос Леди Баг – непривычно тихий и робкий:

– Все в порядке?

Нет! – хотелось крикнуть Нуару, но вместо этого он тряхнул головой и ответил с обворожительной улыбкой:

– Да! Ты здесь, а это значит, что мне не придется снова патрулировать город в одиночку. Я уже забыл, когда мы делали это вместе, Жучок!

Боже, нет!

Зачем он это сказал?

Теперь Леди Баг подумает, что он совсем без нее не справляется. А еще она подумает, что он с ней просто флиртовал – так же, как и со многими другими – хотя это совсем, совсем-совсем не так!

Чтобы как-то исправить ситуацию, он заткнул розу себе за пояс и замахал руками:

– Я не хотел сказать, что ты в последнее время подзабила на работу, но, да, именно это ты и делаешь в последнее время…

Все.

Он только что сжег все мосты, которые до этого момента хоть как-то связывали его с Леди Баг.

Она сейчас уйдет, в панике решил Нуар. Вот прямо сейчас развернется, и уйдет, и больше никогда с ним не заговорит!..

Но к его величайшему изумлению Леди Баг не ушла. Вместо того, чтобы обидеться, она улыбнулась – тепло и лукаво одновременно – и сделала то, от чего у Нуара захватило дыхание: встала на цыпочки и ударила указательным пальцем по бубенцу на его костюме.

– Ну что ж, это легко исправить! – сказала она насмешливо и в два прыжка оказалась на соседней крыше. – Догоняй, Котеночек!

Нуар смотрел на то, как она убегает, и чувствовал внутри гулкую пустоту. Все чувства схлынули разом – не осталось ничего. Только полное опустошение напополам с обреченным смирением, и – может быть – где-то глубоко внутри еще осталась капелька боли. Этот разговор, который он планировал почти неделю, длился не более пяти минут. Все то, что он старательно создавал много дней, рухнуло в один миг.

Нуар вытащил розу из-за пояса и воткнул ее в зазор между водостоком и трубой. Один из лепестков, оторвавшись, плавно осел на край крыши и, подгоняемый легким ночным ветром, маленькой красной точкой полетел в ночь и растворился в ней. Нуар проводил его взглядом и вздохнул. На душе было премерзко.

Как раз в этот момент Леди Баг обернулась назад и, отвлекая его от своих мыслей, спросила:

– А где, кстати, мой шоколад?

Про шоколад Нуар совсем забыл. Это просто вылетело у него из головы, и он уже не помнил, куда дел ту плитку, которую приготовил специально для нее. Из ситуации было два выхода: принять позорное поражение, или же…

Он быстро наклонился и, нашарив рукой заветную коробочку, выпрямился. Она слегка помялась – от волнения он сжал ее слишком сильно – но бежать за другой прямо сейчас было бы просто глупо. Прямо так, держа шоколад в обеих руках, как крайне важный трофей, он дошел до Леди Баг через целую крышу и молча протянул ей подарок. Леди Баг мазнула языком по пересохшим губам и, стрельнув глазами в его сторону, с улыбкой приняла шоколад.

Они уселись прямо на крышу, спрятавшись за широкой печной трубой от лунного света. Не в силах справиться с соблазном, Леди Баг потянула за ленту и, отломив шоколадный квадратик, тут же отправила его в рот. Нуар смотрел на то, как уменьшается плитка шоколада, и не мог сдержать улыбку. Леди Баг поглощала его со скоростью оголодавшего ребенка, и ее глаза светились таким неподдельным счастьем, что Нуар и сам почувствовал себя счастливым.

С каждой минутой улицы Парижа пустели все больше. Постепенно погас свет в окнах, и они остались одни среди звезд и уличной подсветки безлюдных дорог. Он и Леди Баг, которая уничтожила плитку шоколада за один присест и теперь сидела, с наслаждением облизывая пальцы.

– Как же я устала, – сказала она, справившись со своей трудной задачей и изможденно приваливаясь боком к кирпичной кладке.

– Ну конечно, устала, – не удержался Нуар. – Даже я столько шоколада бы не съел… На тебя глядя и не скажешь, что ты большая любительница сладкого…

– Желание есть сладкое есть всегда, – откликнулась Леди Баг откуда-то из темноты. – Возможности нет.

Она умудрилась сесть так, что тень от трубы почти полностью скрыла ее от глаз Нуара. Скрыла бы, не обладай он супер-зрением.

– У тебя проблемы?

– Сейчас уже нет, – Леди Баг улыбнулась и наклонила голову вбок. – В последнее время все идет удивительно хорошо. Даже не верится.

– Все потому, что в твоей жизни появился я, – не упустил случая похвастаться Кот, чем вызвал тихий смешок со стороны девушки.

– Это тоже, – согласилась она.

Леди Баг смотрела на Сену, видневшуюся вдали громаду Нотр-Дама и звездное тихое небо и чувствовала, как мельтешащие в голове мысли постепенно успокаиваются. Ночью ей всегда становилось легче. Что бы ни произошло днем, ночь дарила покой и чувство защищенности.

Нуар повернул к ней голову. Леди Баг не видела этого – она смотрела вдаль – но почувствовала на себе его взгляд.

– Ты всегда можешь рассказать мне, что тебя беспокоит, – сказал он очень тихо.

– Могу, – согласилась Леди Баг. – Но не хочу. Мои проблемы – это мои проблемы…

Она так привыкла.

Так было проще.

С самого детства она уяснила одну простую истину: никто никому ничего не должен. И жила по этой истине всю свою жизнь, ни на кого не рассчитывая и ничего не ожидая от других.

Нуару понять это оказалось трудно, потому что он тут же возразил:

– Это не так. Если я могу тебе чем-то помочь…

– А если не можешь? – перебила его Леди Баг, поворачивая к нему голову и находя взглядом его глаза. – Вдруг, я скажу тебе, что я живу где придется, и все, что пишут в Интернете обо мне и о моей жизни – ложь? Это тебя не разочарует?

Где-то вдалеке что-то громыхнуло и истошно заорала сигнализация. Нуар и опомниться не успел, как Леди Баг вскочила на ноги. Быстрым движением она сняла с бедра свое йо-йо и теперь стояла, напряженно всматриваясь вдаль и почти не дыша. Безмятежное выражение тут же слетело с ее лица, оно стало настороженным и как будто окаменевшим.

– Акума? – спросила она одними губами.

– Просто сигнализация, – успокоил ее Нуар.

Леди Баг села, но ее плечи оставались все так же напряжены. Она не спускала глаз с какой-то, видимой только ей одной, точки, и Нуар почти физически ощущал, как заметались тревожные мысли в ее голове.

Он хотел спросить у нее о ее чувствах, но не знал, как начать. Расспрашивать в открытую не хотелось. В хитростях он был не силен и всегда старался говорить напрямик. А интересоваться парнем, в которого она была влюблена, было совсем не тактично, да она и не скажет…

Пока он размышлял над этим сложным вопросом, Леди Баг заговорила сама:

– Как думаешь, для чего нужны Бражнику наши талисманы?

Нуару потребовалось около полминуты, чтобы вдуматься в вопрос. В то время, как он мечтал о любви Леди Баг, сама она думала о более насущных вещах. На мгновение Нуару стало стыдно и, чтобы скрыть смущение, он запустил руку в волосы и опустил взгляд.

– Не знаю. Но наверняка для какой-то ужасной цели.

– Думаешь? – Леди Баг смотрела на него в упор, очень серьезно.

– Ну, сомневаюсь, что злодеями движат благородные мотивы.

Леди Баг покачала головой.

– Не всегда же он был злодеем, – сказала она тихо и печально. – Злодеями не становятся просто так…

– Ты предлагаешь его пожалеть и принести наши талисманы на блюдечке? – не выдержал Кот, которому этот разговор уже начинал не нравиться.

– Нет, конечно, – она посмотрела на него с холодком и обняла себя за плечи. – Я просто хочу сказать, что мы очень часто смотрим на вещи однобоко и судим о людях, порой даже не разобравшись в том, почему они стали такими.

– Тебя это так волнует? – удивился Нуар.

– Больная тема, – ответила ему Леди Баг и надолго замолчала.

Нуар вспомнил Хлою, которая при всех своих недостатках все-таки не была плохой и которая прятала все хорошее под маской надменности лишь из-за того, что не хотела выглядеть слабой. Вспомнил отца, который не давал волю эмоциям, но в глубине души – Адриан знал это – переживал за сына и беспокоился о нем. Вспомнил Маринетт, которая, зарекомендовав себя в их первую встречу не самым лучшим образом, оказалась очень доброй и честной девушкой. Вспомнил, сколько раз в своей жизни он сам сталкивался с тем, о чем говорила Леди Баг, а потом подумал о человеке, который вот уже много раз ставил под угрозу Париж и всех его жителей, преследуя какую-то свою личную цель, и впервые за все время знакомства с девушкой был с ней не согласен.

Каким бы ни был мотив Бражника, его поступки нельзя было оправдать никаким образом.

– Не всегда первое мнение бывает обманчивым, – насупившись, пробурчал Нуар в пустоту. – Есть вещи, которые нельзя понять. Ты говоришь, злодеями становятся не просто так? Не знаю, что случилось такого, что заставило Бражника стать таким, какой он есть, но могу сказать, что ни ты, ни я такими бы не стали. Верно?

Леди Баг тяжело вздохнула. Гармония была нарушена. Нуар это понял и не стал возражать, когда она собралась уходить.

– Я, наверно, пойду, – сказала она без улыбки. – Может, удастся еще поспать. Хотя бы немножко.

Нуар хотел поймать ее руку, но то ли так вышло случайно, то ли Леди Баг намеренно отошла к краю крыши именно в этот момент, его пальцы поймали лишь пустоту, пройдя сквозь холодный ночной воздух. Только сейчас Нуар заметил, что за то время, что они провели на крыше, заметно похолодало. Судя по всему, Леди Баг тоже это заметила. Она поежилась и, переступив с ноги на ногу, раскрутила йо-йо.

– До завтра!

– До завтра! – ответил ей Нуар и добавил едва слышно: – Я уже считаю минуты…

Он дождался, пока ее силуэт скроется вдали, и лишь после этого развернулся, чтобы уйти. На глаза ему попалась пустая коробка из-под шоколада, и Нуар улыбнулся. Несмотря ни на что, сегодняшняя ночь определенно попала в копилку его лучших воспоминаний.

Еще не все потеряно, сказал сам себе Нуар, подняв взгляд к небу. Леди Баг обязательно его полюбит. Просто ей нужно дать немного времени. А он будет ждать. Не важно, сколько пройдет времени – год или десять лет. Он дождется.

Ну, в худшем случае, ей будет к кому вернуться, если вдруг ей разобьют сердце. Если это случится, он будет рядом, чтобы помочь, и, может быть…

Нуар тряхнул головой, отгоняя неправильную мысль. Все, чего он хочет – это чтобы его Леди была счастлива. Даже если она будет счастлива не с ним. И пусть Нуар не знал, кто скрывается под маской Леди Баг и в кого она влюблена, одно он знал точно.

Он перегрызет глотку любому, кто посмеет ее обидеть.

Комментарий к 7. Не его леди

В связи с неполадками на сайте пришлось перезалить главу. Приятного прочтения))

P.S. #фикбукживи

========== 8. Все тайное становится явным ==========

OST: Calogero feat. Passi «Face á la mer»

– Мне нужно поговорить с тобой.

Так начинались проблемы.

Эти слова всегда заставляли Адриана перебирать в памяти все былые провинности в поисках той, за которую ему влетит. Каждый раз, когда отец вызывал его к себе, его ждал очередной выговор. И следом за выговором – наказание в виде очередного домашнего ареста. Адриан всегда тяжело переживал эти разговоры с отцом, но потом волнение прошло. В конце концов, его и так никуда не пускают, и хуже этого вряд ли что-то могло быть. Отец уже запретил ему ходить в институт – запрещать больше было нечего, а значит, и повода волноваться тоже уже не было.

– Что-то случилось, отец? – спросил Адриан, войдя в комнату.

– Случилось, – Габриэль выглядел серьезнее обычного, и его сурово сведенные к переносице брови не предвещали ничего хорошего.

Адриан стоял на пороге, не решаясь подойти ближе к отцу и глядя на портрет матери, висевший на стене за его спиной. Отец, как обычно, занимался каким-то своим делом, не обращая ни на что абсолютно никакого внимания. Адриану казалось, что все его внимание поглощено новым эскизом, а не родным сыном, и где-то в глубине души он был уверен, что так оно и есть.

Так было всегда, сколько Адриан себя помнил.

– Расскажи мне о той девушке, Маринетт, – сухо попросил Габриэль, и Адриан растерялся. Он ожидал услышать что угодно, кроме этого.

– Что ты хочешь услышать о ней? – уточнил Адриан, не поняв вопроса.

– Все, – стекла очков сверкнули бликом, когда Габриэль повернул голову. – Откуда она, где живет, почему из десятков кандидатов на должность выбрали именно ее.

Адриан почувствовал, что в вопросах отца есть какой-то подвох. Какой подвох, он еще не понял, но на всякий случай насторожился.

Он уже хотел рассказать отцу о Маринетт, когда спохватился, что не знает ответа ни на один из заданных вопросов, исключая, разве что, последний. Но и на него лучше не отвечать.

– Маринетт очень хорошая! – немного сбивчиво начал говорить Адриан. – Она отлично справляется, и показ на прошлой неделе это доказал. Маринетт уже составила расписание на месяц вперед и…

– Я не об этом тебя спросил, – перебил сына Габриэль, и по его лицу пробежало некое подобие улыбки. – Но, как я понимаю, ответов на мои вопросы у тебя нет. Правильно?

Адриан вздохнул. Он все еще не понимал, к чему клонит отец, но этот разговор с каждой секундой нравился ему все меньше и меньше.

Габриэль снял очки и устало потер переносицу. Выглядел он измученно, как после долгих бессонных ночей. Адриан смотрел на отца и отчетливо понимал: они слишком разные. Адриан не знал, что творится у отца в голове – он, этот большой сильный мужчина, который с самого детства являлся ему примером, – был и оставался для него и самой большой загадкой. И Адриан смутно подозревал, что и отец о нем знает не больше. Он и раньше был скрытен, а после того, как пропала мама, и вовсе замкнулся в себе.

Все это было грустно.

Очень-очень грустно, и Адриан не знал, что ему сделать, чтобы что-то изменить.

– Возьми и просмотри, когда будет свободное время, – Габриэль указал на столик в углу и, повертев очки в руках, водрузил их на место. – И сделай выводы. Надеюсь, тебе это пригодится.

В недоумении Адриан сделал несколько шагов к указанному месту и недоверчиво скосил взгляд на отца. Он отчаянно не понимал, чего от него хотят.

На столе лежала папка. Адриан открыл ее, и его взгляд тут же наткнулся на знакомое имя.

Маринетт Дюпен-Чен.

– Что это?

– Посмотри сам, – бесстрастно ответил Габриэль и повернулся к своему планшету, показывая, что разговор закочен. Адриан вздохнул. В голове вертелось множество вопросов, но по напряженной фигуре отца он догадался, что сейчас не лучшее время для того, чтобы их задавать.

Он прижал папку к груди и неслышно вышел из комнаты.

– Ну-ка, открывай скорее! – потирая лапки, приказал Плагг, когда Адриан вернулся в свою комнату и закрыл дверь.

Адриан открыл папку с опаской, как будто то, что находилось внутри нее, было чем-то страшным. Тот тон, которым отец спрашивал про Маринетт, предвещал что-то нехорошее. Но не может же Маринетт быть преступницей?

Как назло, в памяти всплыла их первая встреча. Вернее, тот день, когда Нуар чуть было не задержал ее на месте преступления. Но ведь пачка печенья – сущий пустяк, успокаивал себя Адриан, все еще сжимая открытую папку в руках и не решаясь опустить на нее взгляд. Маринетт на самом деле хорошая. Она пригласила его на вечеринку, приняла, как друга. Она вступилась перед Хлоей за того парня, Кима. В конце концов, она была честна с ним… Или нет?

Как назло, в голову полезли комментарии Плагга насчет девушки и ее порой странном поведении. Маринетт путала слова, не знала очевидных терминов мира моды, хотя, по ее словам, она училась на модельера, ходила в одной и той же поношенной одежде, и было еще много других таких же мелочей, объяснить которые Адриан не мог. Скрипнув от досады зубами, он вздохнул и попытался навести в голове порядок. Не вышло. Может, в словах отца есть смысл? Может, он знает ответ, который объяснит Адриану все, что до сих пор не могло состыковаться в правильную картинку? И для этого нужно всего лишь прочитать то, что он держит сейчас в руках…

Адриан захлопнул папку и положил ее на письменный стол.

– Я не могу. Если ей и есть, что скрывать, пусть она расскажет об этом сама.

– Ну и глупо, – разочарованно выдохнул Плагг, устремляясь к початой коробке камамбера и ныряя в нее с головой. Секунду спустя до Адриана уже донеслось громкое чавканье.

– Зато правильно, – вздохнул он, стараясь не обращать внимания на эти назойливые звуки.

Все разрешится. И наверняка все не так плохо, как он себя накрутил.

Адриан подошел к окну и, прислонившись лбом к горячему стеклу, закрыл глаза. За последнее время на него навалилось слишком много всего, а времени на то, чтобы обдумать все это в спокойной обстановке, просто не было. Жизнь неслась в бешеном ритме: утро – урок китайского – обед – фехтование – занятие фортепиано – ночь – патруль. Сон – урывками. Иногда в этот серый распорядок врывалась Маринетт, внося в день Адриана немного хаоса и неизменную толику счастья. Она была смешная и забавная, она умела выслушать и дать совет, она познакомила его с Нино, она стала для него другом.

Она не могла оказаться плохой. Только не Маринетт.

И, что бы ни было в той папке, это либо ошибка, либо не стоящий внимания пустяк, к которому отец просто решил придраться. Уже завтра Адриан встретится с Маринетт, и уж тогда она все ему расскажет. Эта мысль была правильной, и решение его тоже было правильным.

…но как бы Адриан ни пытался себя успокоить, смутная догадка о том, что Маринетт ему лжет, оставила неприятный осадок.

Будильник на телефоне сработал секундой ранее, чем в комнату Адриана заглянула Натали. Как всегда пунктуальная, она сверилась с расписанием и сообщила, что фехтование начнется через сорок минут и что машина уже ждет Адриана внизу. Она ушла, и Адриану ничего не оставалось кроме того, что взять приготовленную для фехтования сумку и спуститься вслед за ней.

***

Маринетт снова опаздывала и начинала всерьез беспокоиться о том, что это уже вошло в привычку. С опозданиями надо было что-то делать, пока ее не уволили, но что она могла сделать, Маринетт не знала.

Вернувшись с патруля, она села за стол, чтобы подшить рукава своего пиджака, но усталость взяла верх. Так и не приступив к работе, Маринетт уронила голову на сложенные на столе руки и почти мгновенно уснула – буквально провалилась в сон. Организм не справился с перегрузкой, и все напряжение последних дней сыграло свою, ставшую почти фатальной, роль. Тикки растолкала Маринетт с трудом, когда было уже слишком поздно. Часы показывали половину первого, Маринетт должна была быть у Адриана уже десять минут назад. Взвыв от отчаяния, она схватила блокнот с составленным на следующую неделю расписанием, выбежала из дома и что есть духу помчалась по улице, понимая, что бежать уже бесполезно, но все равно не сбавляя хода.

Маринетт подбежала к дому Агрестов как раз в тот момент, когда машина вместе с Адрианом отъехала от ворот, и бессильно оперлась лбом о приоткрытую калитку. Дыхание сбилось, в груди покалывало, и футболка противно липла к телу от пота. Отдуваясь и еле переставляя ноги, Маринетт прошла еще несколько шагов и с тоской посмотрела на блокнот. Раз Адриан уже уехал, нет никакого смысла тут стоять.

Натали увидела Маринетт раньше, чем та успела уйти. Женщина спустилась по лестнице и остановилась на нижней ступене, поджидая ее. Делать было нечего – Маринетт кое-как пригладила волосы и пошла ей навстречу. Автоматические ворота за ее спиной закрылись с характерным механическим звуком.

– Добрый день! – стараясь говорить бодро, поприветствовала Маринетт Натали. – Я хотела вручить Адриану его расписание, но немного опоздала, и он уже уехал, но расписание все еще у меня, и поэтому…

– Ты можешь подняться в его комнату и оставить расписание на столе, – не дождавшись окончания столь эмоционального рассказа, мягко перебила ее Натали. – И заодно проверь почту.

Входить в пустую комнату было непривычно. Маринетт немного помялась на пороге, покосилась с опаской на стоявшие в углу автоматы, окинула пространство вокруг себя долгим внимательным взглядом, как будто в комнате кто-то мог прятаться, и лишь после этого вошла внутрь, прикрыв за собой дверь.

Во всем доме было слишком тихо. Коридоры пусты, из многочисленных помещений не долетало ни звука. Было такое ощущение, что все живое вокруг вымерло. Без Адриана его комната стала еще больше похожа на стадион: гулкий, заброшенный, безжизненный. И как он только здесь живет, подумала Маринетт, проходя вдоль огромного дивана и поднимаясь по лестнице на верхний ярус. Пусть ей самой и приходилось ютиться по тесным углам, все же это было лучше, чем жить здесь – в огромном пространстве и в совершенном одиночестве. Слушая звуки своих шагов, Маринетт представила, как порой бывает Адриану одиноко – без друзей и еще кого-либо, с кем можно было бы поговорить – и содрогнулась.

На втором этаже комнаты оказалось много книг и дисков. Маринетт здесь раньше не была, поэтому с интересом принялась рассматривать корешки книг. Забыв, для чего Натали послала ее сюда, она шла вдоль полок, легко касаясь указательным пальцем немного шершавых дорогих обложек.

Все книги были тщательно отсортированы – стояли на полках в алфавитном порядке, и по ним без труда можно было определить, какие Адриан любил, а к каким так и не притронулся. Так Маринетт сделала вывод, что он любит Драйзера, и решила, что и ей самой было бы неплохо прочитать какую-нибудь из его книг.

Книжный ряд закончился внезапно. Маринетт дошла до его конца и только потом вспомнила, что ее наверняка уже ищет Натали. Спохватившись, Маринетт спустилась вниз и подошла к письменному столу. Оставить расписание, проверить почту – и она свободна до вечера. А вечером она увидится с Адрианом, и…

Ее блуждающий взгляд остановился на лежащей на столе синей папке. Рассудив, что Адриан специально оставил её здесь и что в ней наверняка какие-то анкеты, которые она должна просмотреть, Маринетт взяла папку в руки, открыла, и ее сердце упало куда-то вниз.