Текст книги "Однажды в Париже (СИ)"

Автор книги: Chat Curieux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

– Ничего, – услышала она его голос откуда-то сверху. – Научишься.

Хлоя прикусила губу. Она очень хотела задать вопрос, который уже очень долго вертелся у нее на языке, но ей было страшно услышать ответ.

Решившись, она отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. Впервые ей не хотелось быть холодной дочерью мэра и «той самой младшей Буржуа».

– Ты уверен, что не пожалеешь об этом?

– Конечно, пожалею, – самым будничным тоном ответил Лука и очень серьезно добавил: – Но что-то мне подсказывает, что привыкнуть к твоим капризам смогу только я.

И – наклонившись к девушке и таким образом сведя последнее оставшееся между ними расстояние на нет – поцеловал ее прямо в приоткрытые от удивления губы.

***

– Ты уверен, что потом не пожалеешь?

Адриан не глядя нащупал ладонь Маринетт и крепко сжал ее холодные пальцы. На память тут же пришла до боли ясная картина: два гроба, стоящие рядом в окружении венков из белых лилий. В одном из них лежала его мать – спокойная и умиротворенная, в другом – отец, так желавший вновь встретиться со своей женой. Вот и встретился, пронеслось в голове Адриана, и сердце вновь болезненно заныло – похороны родителей он пережил тяжело, и если бы не Маринетт, он не знал, как вообще смог бы это вынести.

Она стояла рядом и молчала, боясь потревожить его мысли. Маленькая, но такая сильная, такая его Маринетт. Уверен ли он, что хочет прожить с ней всю свою жизнь? Конечно, он уверен.

– Конечно.

Ключ неслышно повернулся в замке; скрипнула, отворяясь, дверь. Одинокая табличка над входом колыхнулась от ветра. Пустые прилавки, пыльные окна, грязный пол. Им придется целую неделю вычищать-вымывать-оттирать все, что есть в этом доме. В их доме.

О своем решении продать особняк отца и купить небольшую квартиру в центре Парижа Адриан тоже не жалел. И когда выбор пал на маленькую уютную пекарню, с которой и началась их история, он только убедился в том, что это знак судьбы. Адриан уже видел, как они вместе с Маринетт наряжают в маленькой гостиной елку, чувствовал запах корицы и только что вынутого из духовки яблочного пирога, слышал веселый детский смех, доносящийся с верхнего этажа. Это решение он принял сам, и впервые никто не говорил ему, что надо делать.

Маринетт поймала взгляд Адриана и сразу поняла, о чем он думает. Ему было страшно – не о такой свободе он мечтал. Но в жизни все порой складывается не так, как загадываешь.

Она прильнула к его плечу и шепнула:

– Все будет хорошо. Я обещаю.

– Верю, – он притянул ее ближе к себе и доверчиво положил голову ей на макушку. – А ты не пожалеешь?

– Я только об одном жалею, – вздохнула Маринетт, поднимая голову и натыкаясь на родной взгляд зеленых глаз. – О том, что узнала обо всем слишком поздно.

– Не вини себя, – понизив голос почти до шепота, успокоил ее Адриан. – Ты ни в чем не виновата.

Маринетт судорожно вздохнула и отвела взгляд. На самом деле она считала себя виноватой во всем – в том, что так глупо себя вела, в том, что не видела очевидного, в том, что Адриан потерял отца… Разумом она понимала, что другого исхода быть не могло, но все-таки чувство вины не давало ей покоя.

Маринетт зажмурилась и подняла голову вверх, чтобы сдержать нахлынувшие волной слезы. Она простояла бы так долго и обязательно расплакалась, если бы не Адриан, который поцеловал ее в нос и сказал:

– Все уже закончилось.

Да.

Все закончилось. Они победили.

Но какой ценой досталась им эта победа?

– Знаешь, я должен быть благодарен тому, что все сложилось именно так.

Маринетт удивленно моргнула и посмотрела на Адриана, силясь понять, шутит он или говорит серьезно.

Адриан не шутил.

– Если бы тогда, в начале лета, ты не упала на меня с неба, а потом не пришла бы, сама того не зная, ко мне в дом, мы бы никогда не узнали друг друга. А теперь я знаю тебя… со всех сторон. Так же, как и ты меня.

Совершенно случайно взгляд Маринетт упал на окно за спиной Адриана, и в памяти возник тот самый летний день, когда она впервые встретила Нуара. Тогда он ей жутко не понравился – он казался ей напыщенным балаболом и доводил своими каламбурами до белого каления. Теперь воспоминание об этом вызывало лишь улыбку.

– Я давно хотел тебе сказать одну вещь, но все никак не успевал…

Адриан запустил руку во внутренний карман куртки и достал из него продолговатую коробочку. Открыл ее. Бережно взял лежащую внутри серебряную цепочку и замер, глядя на мерцающий в сером свете камень.

– Я купил его в тот день после вечеринки, когда привез тебя в магазин отца, – Адриан взял руку Маринетт, и тонкая нить серебра легла в ее раскрытую ладонь. – Тогда я понял, что хочу всю жизнь любить ту девушку, для которой он и был предназначен.

Их взгляды встретились. Адриан сомкнул свои ладони поверх холодных пальцев Маринетт.

– Только тогда я еще не понял, что она стоит рядом со мной. А ты всегда была рядом, Маринетт. И я хочу, чтобы так было всегда.

– Фу, сопли! – вполголоса проворчал наблюдавший за ними Плагг, но Тикки посмотрела на него так грозно, что он не решился продолжить фразу.

– Помешаешь им снова – и я постараюсь сделать так, чтобы Мастер Фу спрятал твой камень на самое дно Шкатулки Чудес! – очень убедительно пообещала она.

Плагг скорчил кислую мину и снова перевел взгляд вниз – туда, где стояли их подопечные. Он смотрел на них больше минуты, переживая чувство, которое не появлялось вот уже несколько тысяч лет, а потом – неожиданно для самого себя – сказал то, в чем никогда не признался бы никому:

– Знаешь, Сахарок, а мне будет не хватать их игр в угадалки… – он растрогано шмыгнул носом, но, тут же спховатившись, добавил: – Жаль, но, наверно, придется признать, что ребенок вырос.

– А я ни о чем не жалею, – улыбнулась Тикки. – Рано или поздно зло снова появится, и тогда они будут готовы. Но сейчас… По-моему, они заслужили отдых.

Плагг зевнул так широко, что Тикки услышала, как клацнули его челюсти.

– И я. Я тоже заслужил, – довольно мурлыкнул он и, словно только что вспомнив что-то очень важное, повернулся к пятнистой подруге. – Не помнишь, когда в последний раз мы с тобой ужинали вместе?

– Нет, – догадываясь о том, что последует дальше, покачала головой Тикки.

Хитрющие глаза Плагга лукаво сощурились. Он выпрямился и, отвесив шутливый поклон, заявил:

– Жду тебя в восемь вечера в нише между восьмой и девятой ступенькой. Надеюсь, ты не забыла, какой вид сыра я люблю больше всех остальных?..

И – не дав Тикки возможности ответить – стремглав унесся прочь.