Текст книги "Скажи мне, что ты меня (СИ)"

Автор книги: Celice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Дамблдор еще в первом своем письме поведал, что из-за грязноволосого сукина сына Рема вызывали на допрос. От злости на Снейпа Сириус разгромил полкомнаты, представляя себе, с каким удовольствием он бы придушил ублюдка. Интересно, Рем поэтому ему даже не пишет?

О, он придумывал сотни оправданий тому, что бывший любовник не написал ему ни строчки после их последней встречи. Все они казались правдоподобными и не слишком, но Сириус не знал, как еще убедить себя, что Люпин просто жертва обстоятельств, и будь его воля, он, конечно, не только написал бы, но и нашел его давным-давно.

В Англии наверняка уже лежал снег, а от Ремуса не было вестей. Гарри, да благословит его Мерлин, иногда писал, что получает весточки от Рема, но в основном бывший преподаватель ЗОТИ писал ему кратко и узнавал все больше, как дела у юного Поттера. И не слова о делах Сириуса, что за черт!

Немного отвлекали Блэка от этих депрессивных мыслей взволнованные письма крестника о том, что с ним творилось – болел шрам, а это бесокоило не только Дамблдора, но и его самого. Сириус даже было двинулся к крестнику, но Букля, взмыленная от бесконечных перелетов, принесла ему умоляющее письмо Гарри никуда не ехать. Скрипя зубами, Сириус остался в Мостаганеме. А в начале ноября пришла весть от Поттера, что какая-то тварь бросила его имя в Кубок Огня. Сириусу стало уже не до благоразумия. Он злился на свое бессилие, злился на чертова Дамблдора, который дал согласие на этот идиотский Турнир Трех Волшебников. Он быстро чиркнул Поттеру письмо о том, что им необходимо переговорить, и едва дождавшись ответа паренька, оседлал Клювокрыла и полетел во Францию.

Он знал, что рискует, но впервые за многие месяцы его переполнял восторг и адреналин бурлил в крови. Наплевав на опасность, Сириус проник в первый же дом волшебников, который попался ему на пути – благоразумия ему хватило только на то, чтобы проследить, что хозяева покинули дом, но на сколько – он не имел понятия.

Но как только в камине он увидел осунувшееся лицо Гарри, он вообще забыл обо всем. Крестник говорил много, рассказал о наболевшем: Рон отвернулся от него, однокурсники высмеивают, страшно перед первым заданием – ведь там будут драконы… Казалось, они проговорили всего ничего, но эти двадцать минут словно возродили его к жизни. Он возвращался в Африку воодушевленным.

Впрочем, чем ближе становилось Рождество, тем быстрее испарялось воодушевление. Он ненавидел этот праздник с тех пор, как Рем бросил его прямо в сочельник. А если учитывать, что с того времени мало что изменилось, Рождество казалось насмешкой над его сегодняшним существованием. Немного отвлекала его от этих мыслей погода – в Мостаганеме стояла жара, и ничто вокруг не напоминало заснеженные пейзажи Англии в это время года. Однако это не изменило главного – в сочельник он напился и долго высказывал Клювокрылу все, что он думает о Ремусе, Дамблдоре, Хвосте и Министерстве магии. Гиппогриф смотрел на него с недовольным укором, но был прекрасным слушателем, а когда Блэк отключился на соломе рядом с животным, тот устало положил ему на колени голову и заснул.

В следующие дни он получал подарки с разными совами. Гарри прислал ему чехол для палочки, крепящийся на руку, Дамблдор прислал подшивку за прошедший год со статьями о беглом Блэке (старый шутник!), но особенно его поразили презенты от друзей крестника, чего он никак не ожидал! Гермиона Грейнджер прислала складной рюкзак, который, очевидно, считала полезной вещью для беглеца, а Рон Уизли подарил свитер темно-синего цвета, довольно большой по размеру. За корявой желтой буквой «S» почему-то просвечивала буква «R», и Сириус догадался, что Рон пытался подогнать подаренный ему свитер под рост и имя Блэка. Это весьма позабавило его, хотя и тронуло до глубины души.

Он все ждал, будет ли хоть что-то от Ремуса. Может быть, письмо? Пусть даже всего с парой строк… Ему было бы достаточно. Но ничего не приходило, и настроение Сириуса снова испортилось.

В полдень он вышел на порог бунгало, прикуривая сигарету. Волны плескались прямо под ним, жаркое солнце отражалось в воде. Он прислонился плечом к проему двери, наблюдая за тем, как рыбаки тащат лодки к морю, пара из них приветственно махнули ему рукой. Сириус ответил тем же. Он знал, что многие из них называют его чудаковатым иностранцем, именно так, потому как, благодаря его идеальному произношению, его скорее могли принять за француза, чем за англичанина, а на базаре один раз его вообще посчитали испанцем за загорелую кожу и темные волосы. Блэка это невероятно забавляло.

Рыбаки казались уже едва различимыми, гребя к горизонту. Сириус, прищурившись, оглядел опустевший пляж и вдруг заметил бредущую фигуру из-за скал, за которыми скрывался порт Мостаганем. Почему эта фигура привлекла его внимание, сказать сложно. Но он, не отрываясь, следил за ее приближением. Через несколько минут стало ясно, что это мужчина, он шел, держа обувь в одной руке, его босые ноги ворошили мокрый песок, их омывали слабые волны. Штаны были закатаны до колен, а рукава белой рубашки – до локтей, какая-то одежда еще была перекинута через его левую руку, в которой он нес ботинки. И столько знакомого было в его неровных движениях, в какой-то угловатости и во всей фигуре целиком, что Сириус внезапно напрягся в дверях, пожирая глазами путника, сигарета упала на деревянный пол, но он даже не заметил этого.

Мужчина остановился всего в нескольких метрах от его бунгало и склонил голову на бок, щурясь от солнца, но глядя прямо на Блэка. И Сириус, наконец, отстранился от дверного проема и медленно подошел к краю платформы, где была двухступенчатая лестница. Он задержался всего на секунду, чтобы еще раз посмотреть на застывшую фигуру, а потом сбежал вниз, шлепая по пенистой морской воде ногами.

– Ремми!

Вначале улыбкой зажглись его глаза, на солнце они казались медового цвета, потом он рассмеялся, глядя на мчавшегося к нему друга. Сириус буквально вихрем налетел на него, стискивая в объятиях, и Рем охнул, едва не упав, но тот удержал его.

– Поверить не могу, что ты здесь! – судорожно прошептал Блэк, тряхнув его за плечи. Рем со странной улыбкой изучал его лицо.

– Ты такой загорелый, – протянул он, и Сириус расхохотался, снова стискивая его в объятиях.

Ему сейчас столько всего хотелось сказать разом, но, глядя в его лицо, Сириус просто улыбался и не произнес ни слова из того, что вертелось у него на языке.

– Ты голоден?

– Я бы не отказался выпить что-нибудь холодного, – отозвался Ремус, щурясь от солнца. Они направились к бунгало.

В доме Рем с интересом оглядывался, пока Сириус наливал что-то на кухне. Он прошелся по гостиной, хмыкнув, остановился у большого шкафа с книгами. От удивления он даже отступил на шаг, разглядывая многочисленные и разные по толщине тома на полках.

– И давно ты полюбил чтение? – он обернулся к хозяину дома, принимая из его рук запотевший бокал с соком.

– Я всегда любил, – сухо отозвался тот, прислонившись плечом к шкафу.

– Очевидно, ты совсем здесь одичал, – хмыкнул Ремус, отпивая.

– А чем еще предлагаешь тут заняться? – вкрадчиво осведомился Сириус, приподняв бровь. От неожиданности Рем поперхнулся напитком и закашлялся. Блэк прикусил губу, однако, не двинувшись с места.

– Может, больше гулять? – переведя дух, предположил Люпин, откинув влажные волосы со лба.

– Самое безобидное занятие для беглого узника.

– Ну, если бы я на тебя охотился… – Рем сделал паузу, посмотрев в широкое окно на море. У Сириуса перехватило дыхание. Ему кажется, или весь этот нелепый разговор действительно сквозит двусмысленностью?

– То что бы было? – хрипло поторопил он. Рем снова посмотрел ему прямо в глаза.

– То я бы тебя никогда не узнал. Ты похож на…

– Ну?

– Типичного мачо.

Сириус так громко расхохотался, что гиппогриф в соседней комнате настороженно вскрикнул. Ремус опустился на диван, обтянутый светлой тканью. Весь этот дом, Сириус – совсем иной, чем в Хижине, – вся обстановка вокруг смущали Люпина до невозможности. Казалось, он очутился в другом мире, и почему-то здесь все было вроде бы знакомо, но в то же время казалось абсолютно чужим. Столько дней его прямо тянуло сюда неведомой силой, но сейчас, очутившись на месте, он просто не знал, что делать и как себя вести. Судя по легкой растерянности Сириуса, тот испытывал нечто похожее. Все-таки они заметно отдалились друг от друга. Но разве могло быть иначе? Им уже давно не двадцать, между ними огромная пропасть из тюрьмы, ложных обвинений и предательств, разве могло быть все, как раньше только потому, что им этого хочется? Да и хочется ли?

– Когда я тебя увидел в Хижине, ты выглядел ужасно, – медленно заметил Ремус, аккуратно поставив бокал на газетный столик перед диваном, заваленный какими-то журналами и старыми «Пророками».

– Неужели? – рассеянно отозвался Сириус, пройдясь по комнате.

– Тебя было не узнать. Было ощущение, что осталась ровно половина тебя – так ты исхудал. А твои волосы…

– Что с ними не так?

– Пожалуй, даже твоя матушка не могла бы похвастаться подобной шевелюрой в свои худшие дни.

– Ты ее видел? – Сириус остановился у дивана, рассматривая гостя неясным взглядом.

– Видел колдографию в газете. Она устроила какой-то скандал рядом с домом, незадолго до своей смерти. Детали уже не помню, но она совсем не походила на себя.

– Еще бы, – Блэк снова заходил по комнате. – Старуха умерла спустя четыре года, как меня посадили. И – ты будешь смеяться! – я остался единственным законным наследником благороднейшего и древнейшего семейства Блэков. Понятия не имею, как она это допустила.

– Разве у нее был выбор? Твой брат…

– Ремми, это как раз понятно, – хмыкнул Сириус, остановившись у окна. – Но ты же понимаешь, что речь о моей матери. Сколько у нее было времени при жизни Рега! Но почему она не убедила отца, ума не приложу…

Ремус чуть склонил голову на бок, наблюдая, как Сириус раскачивается на носках ботинок. Он снова стал прежним – его фигура, эти волосы, едва прикрывающие уши – он напоминал самого себя еще в школе, особенно так, со спины. Иллюзия была полнейшей, только когда он оборачивался, юный Блэк исчезал, и Рем не уставал разглядывать его загорелое лицо и знакомые насмешливые глаза, которые из-за загара казались нереально яркими.

– Почему ты так на меня смотришь? – не выдержал Сириус, снова приблизившись.

– Пытаюсь понять, насколько сильно ты изменился, – медленно вымолвил Рем, чуть улыбнувшись.

– Это имеет значение?

– Смотря для чего.

– Ты сказал, я в Хижине был ужасен. Ты разочарован?

– Сириус, что за глупости. Ты говоришь так, точно я ждал встречи с тобой…

– И ты сможешь, глядя мне в глаза, сказать, что нет? – прошептал Блэк, садясь рядом. Ремус выпрямился на диване, отвернувшись в сторону. Сириус судорожно сглотнул, разглядывая его профиль. – Я ждал этого каждую минуту, как только оказался на свободе. Я ничего не хотел так сильно, как увидеть тебя все эти годы!

– Да? А я думал, оправдать свое имя важнее, – мягко заметил Рем, по-прежнему рассматривая что-то в стороне.

– Муни!

– Сириус, ну к чему нам эта ложная сентиментальность? – Рем, наконец, повернулся к нему, позволяя увидеть свои глаза, в которых не было ничего из того, в чем он сейчас пытался его убедить. – Ты столько вытерпел, я тоже… многое, но основное осталось в прошлом, не так ли? Конечно, я хотел бы увидеть тебя, но не потому, что скучал…

– Неужели? – Сириус прищурился, рассматривая его так пристально, что Рем невольно поежился, опустив глаза, изучая свои руки. – А зачем я тогда тебе нужен?

– Ты заслуживаешь хорошей трепки, – сухо бросил Люпин, отвернувшись.

– За что?

– Ты еще смеешь спрашивать? Из-за тебя я верил, что мой… лучший друг – убийца и предатель!

– Хорошо еще, что ты так не думал о бывшем любовнике, было бы тяжелее, – язвительно заметил Сириус, откинувшись на спинку дивана. Глаза Рема чуть сузились.

– Ты заставил меня поверить в это.

– Я не особенно этого хотел.

– Но у тебя прекрасно получилось.

– Наверное потому, что тобой всегда было легко манипулировать.

– Ты действительно так считаешь?

– Разве нет? Все наши совместные годы мне так казалось.

– О да, ты прекрасно справился с манипулированием, когда выгнал меня из дома!

Сириус резво выпрямился на диване, проворно схватив его за плечи.

– И ты еще будешь лгать, что у тебя не осталось никаких чувств ко мне, Муни? – протянул он, склонившись так близко, что его дыхание опалило лицо побледневшего Рема. – Ты лицемер.

– Пусти меня.

– Не раньше, чем ты признаешь, что ведешь себя как идиот!

– Я…

– Скажи мне!

– Да пошел ты к дьяволу! – Ремус отпихнул его в сторону и вскочил на ноги. Сириус вальяжно откинулся на диванные подушки.

– Люблю, когда ты выходишь из себя.

– Я был не прав – ты совсем не изменился! – рявкнул Рем, скрестив руки на груди.

– Ну, кроме того, что я выгляжу ужасно, верно? – Сириус неспешно достал пачку сигарет и вынул одну, ухватив зубами.

– Неужели тебя это задело? – удивился Рем, хмурясь.

– Ну, скажем так, сообщи мне об этом Гарри – это был бы менее болезненный удар.

– Я же сказал, что это было просто первое впечатление, – пытаясь скрыть улыбку, пробормотал Ремус, отвернувшись. – Не думал же ты, что тюрьма пощадит твою внешность.

– О, ты так мило делаешь комплименты, Ремми, я теряюсь… Конечно не думал! А как же: «Но я все равно был рад тебя видеть!»?! Я думал, люди произносят такое, чтобы смягчить удар от того, что человек напротив выглядит как кусок отборного дерьма…

– Ты переврал мои слова, – Ремус осторожно опустился в кресло рядом с диваном, точно еще не решив, достаточно ли в нем безопасно. – Я только сказал, что был потрясен твоим внешним видом… Хотя твои глаза…

– Что? – Сириус с интересом подался вперед. – Договаривай.

– Они были прежними, – медленно заметил Ремус, задумчиво улыбнувшись. – Не всегда, конечно, только изредка, когда…

– Ну?

– Ты напрашиваешься на комплименты? – сдержанно бросил Ремус, заставив себя отойти от воспоминаний. Не мог же он сказать, что, когда Сириус смотрел на него, мертвый блеск узника уходил из его взгляда и он становился прежним – теплым, почти нежным, таким знакомым...

– По правде говоря, ты тоже выглядел иначе, – обиженно отозвался Сириус, выпуская в воздух колечки дыма.

– Разумеется, старше и потасканней, да? – Рем подпер щеку рукой, облокотившись на подлокотник кресла.

– Да нет… Ты был, конечно, уже не тем милым мальчиком, когда-то наоравшим на меня и бросившим в снегу, но тогда, в Хижине, ты выглядел… каким-то несчастным.

– Интересно.

– Прости.

– В отличие от тебя, я не обижаюсь на правду, – на самом деле, Ремуса весьма задело, как хорошо Сириус помнил вечер их расставания, но разве не он сам минуту назад твердил о том, что все в прошлом? Тогда уж точно не стоит обращать на такое внимание.

– Как ты меня нашел?

– Дамблдор помог.

– Старый ублюдок! Всегда все про всех знает! – в голосе Сириуса не сквозила злоба, скорее легкое восхищение.

– Кому-то же надо знать все.

– Не надо только сейчас защищать его. Если бы не его свидетельство – меня бы не упекли так быстро в Азкабан!

– Ты обвиняешь во всем Альбуса? – удивился Рем, разглядывая раздраженное лицо друга.

– А ты не стал бы, на моем месте? Знаешь, я много думал об этом. Старый мерзавец подозревал меня во всех смертных грехах еще давно, едва мы вступили в Орден. Скажешь, нет? Я даже думаю, что тебя он послал на это чертово задание неспроста – хотел обезопасить от моего тлетворного влияния.

– Твоя фантазия неиссякаема, – задумчиво пробормотал Рем, разглядывая обиду в глазах Сириуса.

– Брось, Ремми, если ты подумаешь об этом так же долго, как я, ты придешь к тем же выводам. А вспомни суд!

– Он сказал только то, что знал – Джеймс планировал сделать Хранителем тебя.

– Но та глубокая вера, которую он проявил, поверив в мою виновность, не делает ему чести!

– Вспомни то время, тогда и ты готов был поверить в виновность человека, не нуждаясь в особых доказательствах, – холодно напомнил Ремус. Сириус нахмурился.

– А я думал, ты меня простил.

– Все так, но я не позволю тебе забыть это и обвинять в том же самом других людей.

– Как я мог запамятовать, что Альбус – твой любимчик, – с досадой отозвался Блэк, раздраженно потушив сигарету в пепельнице на столе. Ремус поднялся на ноги.

– Ты не будешь против, если я приму душ? – осведомился он.

– Конечно нет. Дальше по коридору спальня, там ванная.

Рем скрылся в указанном направлении. Сириус, затаив дыхание, слушал, как звучали его шаги по паркету, как зашумела вода… Он прикрыл глаза. Нет, не на такую встречу он рассчитывал все это время. Ремус оставался холодным и неприступным, точно намеренно возвел стену между ними – новую стену, совсем свежую, ведь в Хижине полгода назад он был другим! Почти прежним, почти таким, каким он оставался всегда в его памяти. И что могло случиться за это время? Он убедил себя, что они никогда не вернутся к прежним отношениям? Да будь Сириус проклят, если не сделает все возможное, чтобы вразумить этого глупца! Несмотря на отчуждение и видимое равнодушие бывшего любовника, ему так не хватало их разговоров, перепалок, его разумности и спокойствия! Они проговорили всего ничего, а Сириус точно мгновенно смыл с себя все годы тюрьмы и боли, вернувшись в прошлое, откуда ни за что не хотел бы уходить. Рем был ему нужен. Просто необходим. И за всей его невозмутимостью и вниманием Сириус ощущал старые чувства, обиды и недомолвки. Скорее он поверил бы в то, что Рем никогда вообще его не любил, чем в то, что у него сейчас ничего к нему не осталось!

Ремус вышел из душа через полчаса, шлепая босыми ногами по полу. Сириус положил ему в ванну свою одежду, и сейчас на нем были светлые хлопковые брюки, немного подогнутые на концах, и черная футболка. Он прошелся по дому, ища хозяина, которого обнаружил в кухне. Зажав дымящуюся сигарету в зубах, тот колдовал над сковородой, размахивая палочкой как сумасшедший.

– Что ты делаешь? – стараясь не рассмеяться, вопросил он.

– А ты как думаешь? – проворчал Сириус, оборачиваясь. Он вдруг охнул так, будто Рем его ударил. С влажными, растрепанными после душа светлыми волосами, в его одежде, Ремус напомнил ему самого себя в прошлом – именно таким уютным, домашним и чертовски сексуальным он был во время их путешествия по Европе.

Сириус быстро отвернулся, случайно ухватил край сковороды пальцами и вскрикнул, обжегшись.

– Твою мать! – рявкнул он, схватил сковороду другой рукой и в ярости закинул ее в раковину с жутким грохотом, после чего вихрем вылетел с кухни.

Ремус прислонился спиной к стене, оглядывая наполовину разгромленную комнату. Потом, подумав, медленно вышел в гостиную. Сириус наливал себе выпить у мини-бара, держась обожженными пальцами за ухо.

– Больно? – участливо осведомился Ремус. Блэк смерил его тяжелым взглядом и ничего не ответил, пройдя к дивану и усевшись на него с бокалом виски в руках.

– Дай посмотрю.

Он сел рядом с ним, осторожно взяв его пострадавшую руку в свою. Сириус угрюмо пригубил виски, не глядя на Люпина. Тот аккуратно рассмотрел покрасневшие пальцы, едва касаясь их своими.

– Ожог не сильный. Надо бы смазать лечебной мазью…

– Ничего не надо, – отрезал Блэк, отнимая руку.

– Сириус, ты ведешь себя как ребенок.

– И наплевать!

– Дай я хотя бы сделаю тебе раствор…

Блэк резко повернулся к нему, схватив здоровой рукой за шею, не причиняя боли. Ремус прямо встретил его взгляд, гипнотизируя янтарными глазами.

– А ты все так же бессердечен, верно? – вздохнул Сириус, чувствуя, как под пальцами бьется жилка на его тонкой шее.

– Только с тобой – настолько, – прошептал Рем, сглотнув ком в горле.

– Ну, хоть чем-то ты меня выделяешь…

Его губы склонялись все ближе, но Ремус в последнюю секунду с силой вырвался, ударив его руками в грудь.

– Сириус, нет!

– Какого черта ты меня постоянно дразнишь? Ты за этим сюда приехал? – Блэк зашвырнул бокал в стену, осыпав их обоих осколками.

– Я приехал к тебе как к другу, – тихо заметил Рем, отряхивая стекло с плеч.

– Я никогда не был тебе другом!

– Мне казалось иначе.

– Да ну? В какой из моментов? Когда я трахал тебя в спальне или в ванной? Или, может быть, в Выручай-комнате? – Сириус удивительно емко выбирал слова. Рем покраснел и поднялся на ноги, но Блэк схватил его за запястье, удерживая.

– Ты не можешь быть настолько наивен, Ремми, не разочаровывай меня, – с угрозой заметил он, глядя на него снизу вверх.

– Дело не в наивности…

– Ну тогда объясни! Или я и этого не заслуживаю?

– Сейчас мне сложно это сделать, – выдавил Ремус, безуспешно пытаясь освободиться из его пальцев.

– Собираешься снова заставлять себя ждать? Боюсь, моих сил и рассудка уже не хватит на это!

– А какого фестрала ты думаешь только о себе?! – наконец, взорвался Ремус, грубо расцепив захват его руки на своем запястье. – Ты, ты, везде ты! Я прибежал тебе на помощь, едва узнал, и что ты сделал? Послал меня? Если бы – я бы вынес и это! Ты мне солгал, не оставил шанса не верить тебе! Думаешь, ты один мучился в своей чертовой тюрьме? Представь хоть на минуту, каково было мне – жить и знать, что мой любимый человек убил моих друзей и даже не сожалеет об этом! Я жил с этим тринадцать лет!

– Ремми… – Сириус ошеломленно уставился на него широко распахнутыми синими глазами.

– Когда ты ненавидел меня и убеждал Джима, что это я предатель, тебе было легче – ты уверил себя в этом, чтобы тебе было не так трудно пережить разлуку, не так ли? А я пытался тебя ненавидеть – все эти годы! Но у меня не получалось! До конца – не вышло. Ты явился в Хижину, не желая даже толком рассказать, как все было на самом деле, бросался на людей, никого не слушал, а потом исчез! И что я, по-твоему, должен делать сейчас? Кинуться тебе на шею со словами любви? Пошел ты!

– Ремус!

Рем нервно хлопнул дверью и вышел на воздух. Сириус остался сидеть на диване, раздумывая над его словами. Его не пугало, что милый спокойный Ремми вышел из себя, его больше тревожило то, что он сказал. Вначале хотелось по-идиотски улыбаться, ведь он назвал его своим любимым человеком! Но эйфория быстро отступила, стало грустно и вообще как-то паршиво. Не то чтобы он никогда не думал о последствиях свой лжи ему, просто он не представлял, что Рем может думать об этом годами. Ему действительно казалось, что возненавидеть человека просто, и он оказывает бывшему любовнику огромную услугу, дав повод ненавидеть себя. А оказалось… Ремус слишком сильно любил, чтобы променять это чувство на что-то противоположное?..

Сириус подошел к двери, поискав глазами Люпина. Он сидел на берегу, позволяя волнам разбиваться о ноги. Ветер трепал его светлые волосы, снова стирая возраст. Сириус спустился на пляж, неспешно приблизившись к нему, он сел рядом, джинсы мгновенно промокли под наплывом холодной воды.

– Что мне сделать, Ремми, чтобы ты забыл все то, что я наворотил? – тихо вопросил он.

– Сириус…

– Нет, говори, я готов сделать что угодно, чтобы ты забыл все эти годы и просто вернулся.

– Просто не получится.

– Можно попробовать.

Рем улыбнулся, покачав головой. Потом вдруг поднял глаза на него, Сириус чуть подался вперед.

– Хорошо, – медленно протянул Рем, его глаза блеснули. – Скажи мне, что ты меня любишь.

– Что? – Блэк нахмурился. – Я думал, ты серьезно…

– Я крайне серьезен. Ты никогда мне этого не говорил.

– Не преувеличивай…

– Никогда – за все время, что я тебя знаю.

Сириус, ошеломленный этой новостью, изумленно таращился на грустного друга рядом.

– Не может быть, Ремми…

– Представь себе.

Ремус с преувеличенным вниманием рассматривал пенистые волны у ног, которые то наступали, то скользили обратно по влажному песку. Сириус прикусил губу. Но если Рем об этом заговорил, значит…

– Это… сложно.

– Понимаю.

– Тебе это правда нужно?

– Ты же хотел рискнуть.

– Бессердечная сволочь, – пробормотал Блэк, судорожно сглатывая. Рем чуть склонил голову на бок, тонко улыбнувшись. – Ну… ты же знаешь, как ты дорог мне…

– Скажи мне, как.

– Муни, я тебе никогда этого не прощу!

– Я переживу.

Сириус мрачно разглядывал горизонт, на котором стали виднеться лодки. Все, лишь бы не смотреть на этого негодяя рядом. Подумать только он прицепился к тому, что они обсуждали еще в школе! Неужели он тогда ничего не понял?.. И вообще, что это за игры – вначале посылать его, а потом…

– Я люблю тебя, – нехотя процедил Блэк, высокомерно тряхнув головой. Ремус пристально посмотрел ему в лицо. – Люблю, – упрямо повторил тот.

Рем фыркнул и засмеялся. Сириус угрюмо наблюдал за ним.

– Я совсем забыл, каким ты можешь быть, – с нежностью заметил Рем, склонившись к нему.

– Каким? Нелепым? – сухо осведомился Блэк, стараясь не обращать внимание на то, что тот положил свою голову ему на плечо.

– Очаровательным.

Рем действительно успел забыть ту силу и притяжение, которые исходили от Сириуса всегда, когда он был рядом. Там, в Хижине, он лишь слабо это почувствовал, но сейчас пережил в полной мере. Обезоруживать и соблазнять для Блэка было так же естественно, как дышать. В школе на это попалась не одна девчонка, после школы – даже суровый Муди. А уж на него, Ремуса, он всегда действовал как наркотик. Он больше не встречал в своей жизни человека, способного так же быстро подчинять себе, как Блэк. Вся его философия, все планы и осторожные шаги полетели к чертовой матери, едва Сириус коснулся его. Тело отреагировало мгновенно, а разум сопротивлялся до последнего, но Ремус прекрасно понимал, что долго он не продержится рядом с Сириусом, который серьезно настроен вернуть их отношения. Все возражения терялись, Ремус даже почувствовал себя снова глупым мальчишкой, пытавшимся неуклюже сбегать от чувств к ничего не подозревающему другу. Только друг в этот раз сбегать не позволял.

– Я очень люблю тебя, Ремми, – тихо продолжил Сириус, коснувшись губами его волос на макушке. – Надо было говорить тебе это постоянно, чтобы у тебя даже мысли не возникло уйти тогда. Почему я этого не понял?

– Я итак это знал.

– Не знал. Я – кретин, что еще тут скажешь? У меня не было в жизни никого, дороже тебя, и то я умудрился похерить все то, что было между нами.

– Ну нет, я не позволю тебе взвалить всю вину на себя, – хмыкнул Рем, подняв на него глаза. – Я воспользовался заданием Дамблдора и удрал, считая, что смогу жить без тебя. Так что чья это вина – большой вопрос.

– Тогда предпочитаю винить во всем Альбуса, – ухмыльнулся Блэк. Ремус по старой привычке пихнул его в бок, и Сириуса взволновал этот жест до невозможности – казалось, уже вечность он не вел себя с ним так, по родному.

– Муни…

Рем вдруг быстро выпрямился и в одно мгновение оседлал его бедра, сев лицом к нему.

– Не могу больше… – невнятно пробормотал он и впился губами в его улыбающийся рот. Сириус упал на спину, Рем уперся руками в рыхлый песок, не переставая с жадностью целовать его. Они мгновенно промокли под наплывом волн, но оба не обратили на это никакого внимания. Это было… как возвращение домой. Да, Ремус подумал именно об этом, пока еще был в состоянии думать… Губы Сириуса, легкие стоны, руки, стискивающие его с чувством собственника… Это было как лечение, как панацея от всей его испорченной жизни, которая прервалась в какой-то момент, а потом пошла наискосок.

В какую-то секунду Сириус крепче прижал его к себе и перевернул на спину. Он разорвал поцелуй, вглядываясь в расслабленное лицо Ремуса, потом провел по нему пальцами. Рем перехватил его руку и поднес к губам, опаляя горячим дыханием. Сириус с тихим вздохом уткнулся в его шею, снова прижимая его к себе и не говоря ни слова.

Они еще долго целовались на пляже как двое подростков, впервые дорвавшихся до тел друг друга, а когда стали на берегу пришвартовываться лодки ошеломленных рыбаков, со смехом перебрались обратно в дом.

Секс тоже напоминал их первый раз, Ремус был несколько скован, Сириус немного тороплив, но оказалось, что за прошедшие годы они умудрились не забыть тел друг друга. Блэк помнил все его чувствительные места, все, что Рем любил и от чего стонал совершенно неповторимо. В свою очередь Сириус сам не мог не млеть от любимых губ, бесстыдно скользящих по телу, от такой знакомой порывистости и разметавшихся светлых волос по своему животу… Многое было знакомо, но многое было другим. Словно им нужно было вновь привыкать к хорошо забытому, хотя Сириус и шепнул Рему позднее, что с ним чувствует себя снова прежним.

Они вообще много говорили в те дни. Ремус рассказал, как жил в стае оборотней и кратко поведал об убийстве человека. Он пережил настоящий взрыв ярости и бешенства со стороны Сириуса, который носился по комнате и клялся убить Дамблдора, причем порывался это сделать немедля, пока Ремус не успокоил его поцелуями.

Сириус нехотя говорил об Азкабане и своих переживаниях, когда поблизости были дементоры. Рем поведал ему о том, как он жил один, искал работу – все, вплоть до их встречи в Хижине полгода назад. Правда, он умолчал об Энди Митчелле, но Люпин твердо решил, что не хотел бы знать ничего о прочих связях Сириуса, следовательно, и ему не следует что-либо знать о несчастном юноше-оборотне, покинувшем его с огромной раной в сердце.

По утрам они вместе готовили завтрак, хотя Сириус ровным счетом ничего не смыслил в готовке и больше мешал, чем помогал. Они гуляли по пляжу, тихо переговариваясь между собой – а темы для разговоров снова были неисчерпаемы, как когда-то в молодости. Они писали Гарри одно письмо на двоих, хотя Рем предпочитал не ставить свою подпись, иногда выбирались в город и бродили по рынку или могли целый день проваляться в постели. Те дни напоминали им их путешествие в Европу, когда мир казался созданным только для них двоих.

Но потом Ремус собрался в Англию. Близилось полнолуние, и хотя Сириус проявлял упорную решимость готовить для него аконитовое зелье, Люпин только смеялся и отказывался наотрез.

В феврале Сириус снова остался в Мостаганеме один. Он ждал его до марта. Но Гарри присылал испуганные, тревожные письма одно за другим, и однажды Блэк запер дом и, наплевав на осторожность, оседлал Клювокрыла и полетел назад, в Европу.

Пока он добрался до Хогсмида, он снова стал напоминать самому себе беглого преступника. Приходилось скрываться постоянно, а он уж было забыл, какого это – бежать от преследований. Сириус повстречался с крестником и его друзьями в пещере, недалеко от деревни волшебников, которую когда-то открыл Джеймс и где они довольно часто резвились, пока не перебрались окончательно и бесповоротно в Визжащую Хижину. Некоторое время Сириус прожил в пещере, Гарри присылал ему еду и напитки. Он все ждал, что его вот-вот найдет уставшая сова с тревожным письмом от Ремуса, и он тут же ринется назад, к нему. Но дни шли, а писем не было.