Текст книги "Скажи мне, что ты меня (СИ)"

Автор книги: Celice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Они устраивали пикники, катались на лодках по озеру, близ дома родителей Джима, пускали змей и рассказывали страшные истории у костра. Но самым страшным было, когда Джеймс хватал гитару и исполнял песни собственного сочинения, посвященные Эванс. В такие моменты Сириус жалел, что не родился глухим.

В последние дни июля они получили результаты по СОВ. Все четыре конверта пришли в дом Поттеров, развеселив четырех друзей всезнанием Дамблдора. Джеймс и Сириус получили по девять «Превосходно», одно «Отвратительно» (Прорицания) и одну «Выше ожидаемого» (История магии). Рем получил девять «Превосходно», и два «Выше ожидаемого» по тем же предметам, что и у друзей. Хвост схлопотал семь «Превосходно», но Историю магии, Зелья, Прорицания и Астрономию он сдал на «Удовлетворительно» и «Слабо».

Тем не менее, родители Джеймса устроили настоящий праздник, с ужином, взрывом хлопушек на заднем дворе и щедрыми поздравлениями.

Школа встретила их солнечными деньками и огромными нагрузками с первого же дня учебы. Рем снова пропал в библиотеке, теперь сюда же пришлось заглядывать и Джиму с Сириусом, чтобы совсем не заваливать домашние задания. Хвост едва успевал списывать у них троих по очереди.

Сириус получил поддержку дяди, когда ушел из дома. Альфард Блэк оплатил покупку новой одежды, учебников и снабжал его карманными деньгами, хотя смущенный племянник отказывался от подобных излишеств, и так благодарный ему за помощь. Но дядя настаивал, и Сириус сдался, чем невероятно порадовал Альфарда. В октябре тот даже приезжал в Хогвартс, навестить племянника на выходных, они всю субботу провели в Хогсмиде. Сириус познакомил дядю с Ремусом и тот шутливо поддразнивал парней, сидя с ними у мадам Розмерты, наслаждаясь их смущением.

В начале декабря Рем, весьма обеспокоенный, зашел в их спальню, бросив тяжелую сумку с учебниками на кровать, где сидел Сириус, листавший большой старинный том.

– Что случилось? – вопросил он, вглядываясь в бледное лицо Ремуса, снимавшего мантию.

– Я снова написал отцу, но он не отвечает.

– Сколько уже времени прошло с его последнего письма?

– Вторая неделя пошла.

– Может быть, тебе поговорить с директором? – обеспокоенно предложил Блэк. Люпин плюхнулся рядом с ним на кровать.

– И что мне ему сказать? Что отец перестал мне писать?

– Вдруг что-то случилось?

Ремус покусал нижнюю губу. Свет от свечей падал криво на его лицо, делая его чуть старше, чем он был на самом деле, подчеркивая старые шрамы на переносице и щеке. Сириус не сводил с него пристального взгляда. Почему-то на сердце стало тревожно. Рем посмотрел ему в глаза.

– Хорошо. Знаешь пароль от его кабинета?

– Сейчас спрошу у Сохатого.

Сириус спрыгнул с постели и спустился в гостиную, где Джеймс и Питер готовили проект по Травологии. Рем напряженно рассматривал узор на пологе кровати. Может быть, отец просто занят и у него нет времени писать письма? В конце концов, он так и так обычно не сильно часто любит отвечать. Но Рем чувствовал – что-то случилось.

Вернулся Сириус и сказал, что идет с ним. Рем не стал возражать, тем более, что опасения все больше сковывали сердце.

Они подошли к кабинету, Сириус проговорил пароль, и горгулья открыла им лестницу, ведущую к кабинету директора. Ремус осторожно постучал и открыл дверь, заглянув в кабинет. Дамблдор беседовал с их новым учителем по Защите от Темных искусств, профессором Коннором.

– Что случилось, Ремус? – Альбус Дамблдор внимательно посмотрел на Люпина, который несмело застыл в дверях. За него ответил Сириус:

– Мы бы хотели поговорить с вами, сэр.

Профессор Коннор поднялся и кивнул старому волшебнику. Он вышел, бросив любопытный взгляд на студентов. Сириус прикрыл дверь, и они подошли к столу директора, сев в кресла, которые жестом им предложил Дамблдор.

– Чаю?

– Нет, спасибо…

– Что произошло?

– Мой отец, сэр… Я уже вторую неделю не получаю от него писем, хотя послал ему уже как минимум десять своих, – осторожно выдавил Рем. Директор пристально смотрел ему прямо в глаза.

– Разве он так уж часто вам пишет?

Сириус нахмурился, но Рем с готовностью ответил:

– Не часто, но когда я ему пишу, он всегда отвечает, сэр.

Дамблдор задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Если бы вы отпустили меня домой, узнать, все ли с ним в порядке… – прошептал Ремус, но Альбус его услышал, рассеянно кивая.

– Я могу это сделать, но вы не пойдете один. Я пойду с вами.

– Я тоже хотел бы пойти, сэр! – с расстановкой вмешался Сириус.

– Боюсь это невозможно, мистер Блэк. Скоро отбой, и вам лучше вернуться в гостиную.

Возмущение на лице Сириуса явно говорило о том, что он не намерен никуда уходить, но Ремус быстро сжал его пальцы в своей ладони.

– Сириус, пожалуйста… Я же не буду один!

Блэк стиснул зубы, но затем кивнул и, встав, направился к дверям. Дамблдор подошел к камину, медленно доставая летучий порох из кадки, стоящей на нем.

– Ремус, ты должен понимать, что, может быть, действительно что-то произошло.

Парень поднялся на ноги, испуганно посмотрев на директора огромными янтарными глазами, но потом выдавил:

– Я понимаю.

Дамблдор привлек его рукой поближе, уточнив адрес и пароль, после чего первым шагнул в камин, бросив порох. Едва он исчез, Рем зачерпнул из кадки порошок и поспешил следом. Вспыхнуло зеленое пламя, и Рем выскочил в пустой темный дом, директор подхватил его под локоть, не давая упасть. Люпин тихо откашливался, пока Дамблдор, произнеся заклинание, не зажег свет по всем комнатам. Рем зажмурился на секунду, но тут же открыл глаза, осматриваясь. На первый взгляд, все было как всегда. Те же старые вещи, книги, свечи. Но тут он заметил портфель отца в кресле.

– Это его! – воскликнул парень, схватив сумку в руки. Дамблдор обернулся к нему. – Отец никогда не выходил из дома без него!

– Ты уверен?

– Абсолютно!

– Оставайся здесь.

Директор скрылся в столовой, оттуда прошел в кухню, насколько Ремус мог судить по его шагам. Он осторожно опустил портфель обратно в кресло, точно он был величайшей драгоценностью. Неужели отец забыл его дома?.. Не прошло и минуты, как Альбус стремительно появился в комнате, подошел к камину и, бросив летучего пороха, выкрикнул чей-то незнакомый адрес.

В огне появилась голова мужчины, выглядел он жутковато, все лицо испещряли шрамы, точно кто-то намерено их вырезал острым ножом.

– Аластор, мне срочно нужны твои люди! – быстро проговорил Дамблдор, называя адрес дома Люпиных. – Тут, похоже, поработали Пожиратели.

– Метка? – хрипло уточнил мужчина, кому-то повторив сказанные координаты.

– Нет, но я думаю, это Грейбэк.

Рем попятился, едва не упав, наткнувшись на кресло. Такого тона у Дамблдора он никогда не слышал. Повернувшись, он бросился в кухню, не слушая, что ему крикнул директор. Отец лежал на полу, лицом вниз. Весь пол был залит кровью, на которой Рем поскользнулся, в ужасе отпрянув назад. Маркус Люпин был мертв, в этом не было сомнений, причем уже не один день, о чем давал знать спертый, неприятный воздух в кухне. Шатаясь, Ремус привалился к стене, ноги не держали, он сполз, беззвучно шевеля губами и силясь произнести имя отца, но в легких словно не хватало воздуха для этого. Дамблдор присел рядом, беря его за руку.

– Мне очень жаль, мой мальчик.

Рем ошеломленно посмотрел на директора таким взглядом, точно видел его впервые. Бледное лицо парня застыло, он схватился рукой за шею, пытаясь вздохнуть, но не получалось. Альбус решительно поднял его на ноги, буквально потащив на себе прочь из кухни. Посадив Ремуса на диван, директор наколдовал стакан воды, который с силой втиснул в холодные пальцы Люпина, заставляя сделать глоток. Как ни странно, это помогло, Рем судорожно вздохнул, снова припав к стакану, стуча зубами о стекло.

– К-к-как вы у-у-узнали, что это Г-г-грейбэк? – выдавил он первое, что пришло на ум.

Подумав секунду, директор все-таки ответил:

– Только он так перекусывает горло жертве.

Рем захлебнулся, кашляя. Отец… что за жуткая смерть… За что?

– Почему о-о-он п-п-пришел за ним?

– Я не знаю, Ремус.

– О-о-он н-н-никогда не в-в-возвращался…

Дамблдор присел рядом, напряженно рассматривая двери кухни, видневшиеся с дивана, через столовую.

– Я могу только предположить.

Ремус потерянно посмотрел на него, сжимая стакан в руках так, что пальцы побелели.

– Фенрир Грейбэк – сторонник Лорда Волдеморта. Тот набирает себе верных слуг среди оборотней, по моим данным. Возможно, он искал тебя.

– А н-н-нашел отца… – шепотом закончил Ремус, белея еще больше. – Конечно, тот о-о-отказал…

Дамблдор кивнул, сочувственно сжимая его плечо рукой. Но Ремус этого не чувствовал. Он не обратил внимания на вспышки аппарирующих прямо в гостиную авторов, во главе с тем человеком, который говорил с директором по камину несколько минут назад. Он растерянно, точно в прострации, уставился в пустоту, осознавая только одно – отец погиб из-за него.

Было больно, страшно и тоскливо. Его не стало – рассеянного мужчины, который с трудом вспоминал, где он находится, немного равнодушного к сыну, немного невыносимого в своем безразличии ко всему вокруг. Но Рем любил отца, как оказалось, очень сильно, раз сердце его буквально распадалось на куски, ноя и ноя... Единственный его родной по крови человек. Его папа, пострадавший из-за него… Точно было недостаточно того, что он итак настрадался, из-за того давнего укуса, потеряв и нормального сына и жену раньше времени.

Дамблдор оставил его на некоторое время, о чем-то тихо переговариваясь в столовой с Аластором Муди, быстро кивавшим в знак согласия с его словами. Рем обвел гостиную отстраненным взглядом, вдруг представив себе, что придется сюда возвращаться через полгода, в этот жуткий дом, который теперь, помимо прочего, был отмечен и гибелью отца. Он стиснул зубы до боли, вдруг отчаянно желая, чтобы все это мгновенно оказалось сном. Прямо сейчас… проснуться… Ногти впились в ладони, и он вскрикнул от боли, воспаленным взором обведя покосившихся на него людей, которые как раз выносили труп отца на носилках, прикрытых светлой материей. Рем шумно сглотнул, уставившись на очертания тела под ней, люди двигались к выходу. Минута – и его вынесли наружу, Маркус навсегда покинул этот дом. Рем прикрыл глаза рукой, его уже перестало трясти, но шок оставался. Сможет ли он вообще когда-нибудь забыть этот вид – кровь на полу, везде, везде…

Дамблдор коснулся его плеча.

– Идем, мальчик мой.

Рем позволил себя увести через камин, в сущности, ему было все равно, что делать и куда идти. Альбус усадил его в кресло рядом со столом в своем кабинете, по камину вызывая профессора МакГонагалл. Та появилась быстро – или не так быстро? Рему теперь казалось время застывшим. Было чувство, что он словно со стороны наблюдает за тем, как директор все объясняет декану, как та охает в потрясении, как ведет его в башню Гриффиндора, шепча слова поддержки.

Немного спотыкаясь, он поднялся в свою спальню, в темноте пройдя к своей кровати, стягивая галстук, жилет, рубашку. Он скинул ботинки, но сил переодеваться не было, поэтому Рем просто рухнул на кровать, застыв с открытыми глазами. Наверное, ему стоило расплакаться, но почему-то было ощущение, что в нем слез просто нет. Чувство вины – есть, огромное; боль, какая-то новая и неведомая доселе – есть; есть шок, который до сих пор делал произошедшее практически нереальным. Но слезы…

– Ремми? – шепот Сириуса, его рука на плече.

– Рем, что случилось? – кажется, Джеймс, присевший на его кровать.

– Отца убили, – хрипло отозвался Люпин, чувствуя, как рука Сириуса судорожно стиснула его плечо. Джеймс потрясенно вздохнул.

– Кто? Когда? Как?

Ремус тихо поведал обо всем, что было сегодня в его доме, друзья, замерев рядом, внимательно слушали, не зная, в сущности, что им теперь делать, как поддержать или что сказать. Рем смолк, прикрыв глаза. Легче не стало – картина на кухне с телом отца так и встала перед ним.

– Мне очень жаль, Рем, – Джеймс потрепал его по ноге, его голос был печальным и беспомощным одновременно.

– Мне тоже, – отозвался Люпин, чувствуя крепкие объятия Сириуса, который молча уткнулся носом в его шею. Как ни странно, это немного успокоило. Объятия казались надежными, защищающими, теплыми…

Он снова прикрыл глаза, гоня от себя навязчивое воспоминание. Сириус гладил его по волосам, помогая отвлечься. Вначале ему казалось, что сегодня он точно не уснет, но вот приходило забытье, минута за минутой. Он почувствовал, как Джеймс встал с кровати, уходя к своей. Он чувствовал теплое дыхание любимого на шее и засыпал.

В ту ночь ему снился отец. Давнишние воспоминания, еще была жива мама… Они бродили по лесу, весело переговариваясь и соревновались, в шутку, кто больше вспомнит сортов растений. Рем выкрикивал одно за другим, напрягая память, а Маркус смеялся, с гордостью поглядывая на сына… А потом к ним приблизился здоровый мужчина в потрепанном наряде, ехидно ухмыляясь. Все, как когда-то в реальности, только во сне он в то же мгновение стал зверем, бросаясь не на маленького Рема, а сразу на отца, повалив его на землю и вгрызаясь в его горло…

В ужасе Ремус проснулся. Было раннее утро, все остальные еще мирно спали в своих постелях, не считая Сириуса, который был рядом с ним, во сне все еще крепко обнимая его. Рем прикрыл лицо руками, вздрагивая как от холода. Он осторожно убрал руку Блэка в сторону и встал с кровати, пройдя в ванную и заперев дверь. На большее его не хватило. Сползая спиной по двери, он замер на полу. Слезы сами потекли из глаз, он их не вытирал, застыв как камень. Отца больше не было. Он осознавал это сейчас намного яснее, чем вчера… Не было и не будет…

Глава 18.

Похороны состоялись через два дня. Сириус и Джеймс с Питером собирались присутствовать, но Ремус настойчиво попросил их этого не делать. Ему было необходимо сделать это одному. Парню казалось, что это его последний шанс побыть с отцом, попрощаться с ним и попросить прощения за то, что тот погиб из-за него. Друзья не совсем поняли его позицию, но Сириус осознавал, что настаивать не стоит, и отговорил это делать Поттера с Петтигрю. На похоронах присутствовал Альбус Дамблдор и старый приятель отца, которого сам Рем видел очень давно.

До совершеннолетия Люпина оставалось три месяца. На это время Дамблдор взял над ним официальную опеку, ибо родственников у Ремуса не было. Нельзя сказать, что парень был ему за это благодарен, ибо считал, что итак многим обязан директору, но он понимал, что так нужно было сделать.

Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, которые не давали ему покоя, Ремус с головой ушел в учебу, практически не вылезая из библиотеки, и даже в гостиную и спальню притаскивал огромные тома книг по всем предметам и много дополнительной литературы. Сириус задумчиво наблюдал за тем, как тот бормочет что-то под нос, выискивая что-то в этих книгах, и делает записи. Много записей. Он понимал, что Рема нужно вытаскивать из этого усиленного изучения, пока тот окончательно не свихнулся.

За несколько недель до рождественского бала в Хогвартсе царила суматоха. Обычно Мародеры игнорировали это мероприятие, с большей пользой проводя это время – влезая в кабинеты профессоров или организовывая очередную шалость. Но в этот раз Сириус считал, что они должны пойти на бал. Это как раз могло отвлечь Ремуса, депрессия которого после смерти отца становилась все более очевидной. К тому же Джеймс тоже горел одной навязчивой идеей – пригласить на бал Лили Эванс.

Сириус пытался намекнуть Джиму, что это невозможно – в этом году отношение к нему у девушки нисколько не изменилось, хотя Поттер вел себя весьма своеобразно: при ее приближении торопливо прятал снитч, если тот был у него в руках, вел себя вполне скромно и сдержанно. Друзья не уставали подтрунивать над ним в это время, но Джеймс невозмутимо продолжал сохранять серьезное лицо и старался не «выпендриваться» в присутствии Лили.

Девушка никак не давала понять, что она это заметила или оценила. Однако это равнодушие раззадоривало Поттера еще больше. Он подкарауливал Лили после занятий, обедов, ужинов, шел рядом, расспрашивая о том, как прошел день, что-то энергично рассказывая, иногда заслуживая в ответ веселый смех.

Поэтому и Сириус, и Джеймс горели желанием в кои-то веки посетить этот бал. Им оставалось всего лишь уговорить туда пойти с ними Люпина и Эванс.

Рем задумчиво водил пальцем по строчке, пытаясь понять смысл старинного пояснения к одному из зелий, которое вскользь упоминал профессор Слагхорн недавно на занятиях. Он бросил мимолетный взгляд на Сириуса, тот плюхнулся с ним рядом на кровать. В спальне они пока были вдвоем, Люпин ушел сюда, чтобы почитать в тишине книгу.

– Ремми, пойдем на рождественский бал? – выпалил Блэк, прикусив нижнюю губу. Рем недоуменно посмотрел на него.

– С чего вдруг? Ты решил блеснуть своими танцевальными талантами? – устало уточнил он, листая оглавление.

– Нет, я хочу полюбоваться на то, как будешь отплясывать ты, – улыбнулся Сириус, решительно отбирая у него книгу. Ремус строго посмотрел на него.

– Сириус, отдай.

– Не раньше, чем ты дашь согласие пойти со мной на бал! – он спрятал книгу за спину.

– Послушай, эти игры сейчас не для меня, – серьезно сообщил Ремус, пытаясь дотянуться до книги за его спиной.

– Я не играю, я пытаюсь говорить с тобой.

– Сириус! Я не хочу идти ни на какой дурацкий бал! – рассердился Рем, скрестив руки на груди. Блэк чуть нахмурился, готовый к обороне, решая, какую тактику лучше выбрать.

– А я хочу. Почему бы тебе не сделать это ради меня? – он состроил жалобно-просительную физиономию.

– Разве у вас с Сохатым нет неотложных дел по такому случаю? – вздохнул Ремус, откинувшись на подушки.

– В этот раз мы их отложим, – ослепительно улыбнулся Блэк, нырнув к нему под руку, все еще удерживая книгу за спиной.

– Хочешь сказать, что и Джеймс будет на балу? – изумился Рем.

– Конечно, если Эванс не пошлет его подальше!

Люпин закатил глаза, представив себе эту картину, и криво усмехнулся.

– А что думает Хвост на эту тему?

– О, я тебя умоляю, только не смей хвататься за сей предлог, – грозно предупредил Сириус. – Разумеется, Пит идет с нами.

– И ты даже готов найти ему девушку для такого случая?

– Для такого случая я даже готов найти ему парня, – засмеялся Сириус, Рем пихнул его в бок, улыбнувшись впервые за сегодня.

– Ты невыносим.

– Ты так давно не говорил мне это, что я уж было подумал, что ты забыл, насколько, – обеспокоенно поделился Блэк.

– Ты же понимаешь, что мне сейчас… совсем не хочется веселиться? – выдавил Рем, опуская глаза и рассматривая свои руки. Сириус сжал его пальцы в своей ладони.

– Я знаю. Но я также уверен, что тебе это необходимо.

Ремус утомленно прикрыл глаза. Может быть, Сириус прав. Тоска по вечерам становилась особенно невыносимой: когда он засыпал, мысли, самые жуткие, лезли в голову. Не помогали ни разговоры, ни поцелуи, он словно был навеки обвинен в смерти отца. Кем? Самим собой.

– Я не умею танцевать, – предупредил он. Сириус расхохотался, стискивая его в объятиях.

– Это не проблема!

Рем подозрительно посмотрел в его невинное лицо, но, хмыкнув, кивнул.

– А теперь, отдай книгу.

– Ты превращаешься в книжного червя, – недовольно сообщил ему Сириус, отдавая толстый том.

– Я всегда им был, – иронично отозвался Рем, открывая оглавление. Блэк, закатив глаза, спрыгнул с кровати и отправился к Джеймсу, сообщить, что Люпин согласился.

У Поттера все вышло иначе. Он подкараулил Лили после теории Астрономии, она вышла, весело хихикая, с Алисой Спраут. Джеймс нахмурился, ибо не особенно любил эту девчонку, но отступать было поздно. Шагнув к ним, он тронул Эванс за плечо. Та обернулась, озарив его зеленью своих глаз, как было всегда, и парень вздрогнул, сердце бешено застучало в ушах.

– Лили, можно… тебя на минутку? – выдавил он, чуть хмурясь под грозным взглядом Спраут. Рыжеволосая девушка, пожав плечами, последовала за ним к окну. Алиса, скрестив руки, осталась стоять на месте, явно не желая никуда уходить.

Джеймс мысленно обозвал ее гнусными эпитетами и повернулся к Лили, которая с равнодушным видом прислонилась бедром к подоконнику. Парень судорожно сглотнул. Это оказалось сложнее, чем он думал.

– Поттер, я опаздываю на Руны, как и ты, впрочем… Так что говори быстрее, – ровно поторопила его Лили. Джеймс дернул галстук в красно-золотую полоску, почему-то стало трудно дышать.

– Эванс… Лили… Ты не… Черт, что я хотел сказать… В общем, пойдем со мной на бал?!

Девушка вздернула брови, недоуменно посмотрев на него. Обычно Джеймс Поттер за словом в карман не лез, но его явное смущение было очевидно. Она слегка поморщила носик, размышляя. Парень от напряжения едва не отломил край подоконника, в который вцепился рукой.

– Это очень мило, Джеймс, – наконец, медленно вымолвила она, но тот не дал ей договорить, схватив за плечи.

– Пожалуйста, не отказывай мне, – с жаром взмолился он, склонившись к ней. – Ты должна понимать, что я не вынесу, если ты откажешь!

Лили попыталась осторожно освободиться, но у нее ничего не вышло. Она встретилась взглядом с умоляющими карими глазами.

– Это называется шантаж, ты в курсе? – мягко осведомилась она. Поттер слегка покраснел и тут же отпустил ее.

– Я не хочу тебя заставлять, – смущенно кашлянул он. – Я просто… тебя умоляю!

Девушка вздохнула и покосилась на Алису, которая подозрительно за ними наблюдала на приличном расстоянии.

– Послушай, мы же никогда не ладили…

– Неправда! – вновь перебил ее парень. – Мы прекрасно ладили в прошлом году! Ты даже приходила на наш матч против Слизерина! Я нашел твой дневник!

Лили хмыкнула.

– Да, а потом ты снова стал вести себя как полный болван.

– Я исправился! – с искренней убежденностью пролепетал Поттер, умоляюще смотря на нее.

– Может быть, а может быть и нет, – пожала плечами девушка, со странным выражением лица рассматривая его. Парень сник.

– Лили, нам пора, – крикнула Алиса.

Джеймс сжал зубы, чтобы не заорать той в ответ, куда она может катиться, и снова взглянул на Лили.

– Я опоздаю на Руны, – задумчиво сообщила она и двинулась к Спраут. Джим попытался удержать ее за руку, но на этот раз она ускользнула от него.

– Но ты не ответила! – в отчаянии бросил он, понимая, что, если это услышит, легче все равно не станет.

Лили остановилась на минуту, медленно обернулась и подарила ему загадочную улыбку.

– Я пойду с тобой.

И, схватив Алису под локоть, она стремительно скрылась с ней за углом. Джеймс ошеломленно застыл на месте. Ему не послышалось? Она идет с ним?! Да? Да, да, да, да, да! От охватившей его радости парень несколько раз подпрыгнул на месте, рассекая ликующим взмахом руки воздух. После чего со счастливой улыбкой поспешил на Руны.

Когда остальные Мародеры узнали о его успехе, они были поражены; даже Ремус, который всегда был ближе них всех к Эванс и знал ее смешанное отношение к Поттеру, был удивлен, но, конечно, рад за друга. Теперь целыми днями Джеймс говорил только о Лили. Собственно, девушка была частой темой в разговоре с ним и раньше, но сейчас эта тема стала единственной. На парах он пялился на нее затуманенным взором, пока Сириус и так и этак пытался привлечь его внимание; в гостиной, завидев ее, он устремлялся к ней и отирался рядом с чрезвычайно глупым видом.

– Как его друг, я обязан сказать ему, что он выглядит полным идиотом! – наблюдая за этим, заявил как-то Сириус. Ремус удержал его за плечо.

– Могу ошибаться, но он сейчас счастлив. Так что не разрушай идиллию.

– Ты понимаешь, что мы теряем нашего разумного – когда-то в прошлом – товарища? – Сириус с сомнением покосился на Поттера, который с придыханием слушал что-то, что говорит Эванс, сидя рядом с ней в кресле. – Гребаный Мерлин, я так не выгляжу даже в обличье пса, когда вижу кость!

– Я могу тебе привести несколько примеров, когда ты выглядишь именно так, – хмыкнул Рем, чуть розовея. Питер, который молчаливо сидел рядом с ними, с любопытством уставился на явно смутившегося Блэка – картина была редкой.

– Черт с ним! Надо достать колдокамеру и заснять его на память, – пробормотал Сириус и, склонившись, что-то зашептал улыбнувшемуся Люпину на ухо…

Тем временем до бала оставалось все меньше времени. Девушки в спешке заказывали платья, юноши – парадные мантии. Джеймс, Сириус и Питер, которых обычно эта суета никогда не касалась, теперь ошеломленно впали в общую истерию и волнение по поводу предстоящего события. Сириус нашел перепуганному Питу спутницу на вечер, третьекурсницу Гриффиндора, которая была рада возможности попасть на бал в обществе шестикурсника, пусть была далеко и не красавцей. Зато Хвост, закрывая на все эти истинные причины глаза, лоснился от счастья, предвкушая предстоящий вечер.

Вечером накануне бала, Сириус поинтересовался у Ремуса, в чем тот собирается идти. Люпин недоуменно вздернул брови. Он сидел на широком подоконнике их спальни, что-то опять листая и изредка вставляя реплики в их обсуждения, пока Питер не убежал в больничное крыло за зельем от несварения, а Джеймс не пошел в гостиную, надеясь застать там Лили. Поэтому вопрос, в чем Рем пойдет на бал, прозвучал в относительной тишине.

– Ну, разумеется, в мантии, – хмыкнул он, не поднимая глаз от страниц.

– Я догадывался, хотя не был уверен, – усмехнулся Сириус, разглядывая его, стоя у зеркала. – В какой именно?

– Ну что за глупые вопросы? – простонал парень, откинув голову назад и упершись ею в широкий проем окна. – По-твоему, у меня их много? В обычной, черной.

– Этого я и боялся! – трагически исторг Блэк, прикрыв рукой глаза. – Тебя хоть сколько-нибудь волнует тот факт, что ты начисто лишен вкуса, Муни?

– Почему это? – оскорбился Ремус, исподлобья посмотрев на любимого. – У меня великолепный вкус!

– В твоих мечтах, – хмыкнул Сириус, уже роясь в шкафу. Через секунду он выдернул из недр разной одежды темно-коричневую мантию с золотистым отливом. – Ты наденешь вот это.

– Вот еще! – возмутился Ремус, подозрительно разглядывая явно дорогую материю, которую Сириус кинул ему на колени. – Что-то я не припомню у тебя такой мантии…

– Потому что я купил ее специально для тебя, – лениво признался Блэк, садясь рядом с ним на подоконник. Люпин нахмурился, пристально посмотрев на своего парня.

– Как это понимать? Мне этого не нужно.

– Ремми, не будь занудой! Я просто решил сделать тебе подарок.

– Весьма щедро, – с сарказмом протянул Рем, отбрасывая мантию. – Только я в таких роскошных презентах не нуждаюсь.

– И зря, – нравоучительно покачал головой Сириус. – Я, между прочим, подбирал ее под цвет твоих глаз.

– Сириус!

– Если ты ее не наденешь – я обижусь! – сурово поклялся тот, сверкнув синими очами. Ремус закатил глаза.

– Не будь ребенком.

– Вот еще! Я с тобой совершенно серьезно разговариваю.

– Но это расточительность!

– Уже поздно вопить, наденешь – и дело с концом, – обаятельно улыбнулся Блэк, и Люпин, в который раз, сдался его улыбке.

– Я тебя ненавижу, – мрачно сообщил он. Сириус, хмыкнув, сграбастал его в объятия.

– Врунишка, ты меня любишь, – он завладел его ртом, дразня поцелуем.

– Но иногда ненавижу… – едва слышно выдохнул Рем, снова отвечая его губам, которые становились все более требовательными.

– Я это переживу, – пообещал Сириус, легко стаскивая его худощавое тело с подоконника и направляясь к кровати…

*

В день бала Ремус недовольно вертелся перед зеркалом, спрашивая то Пита, то Джима, то Фрэнка, как он выглядит. Те недоуменно косились на него и утверждали, что хорошо, но Рем так не считал. Дурацкая мантия, которую выбрал Сириус, конечно, ему шла, но он казался самому себе в ней… каким-то чересчур смазливым! Спустившись вниз, к Блэку, который выглядел ошеломительно красивым в темно-синей мантии с бабочкой на шее, он наткнулся на обожающий взгляд любовника.

– Муни, я боюсь, тебя у меня уведут сегодня вечером, – прошептал Сириус, любовно поправляя застежку мантии Рема.

– Глупости… Почему я самому себе напоминаю Золушку?

– Кого?

– Персонаж маггловской сказки…

– Он такой же красивый, как ты? – искренне предположил Сириус. Ремус подозрительно уставился на него.

– Ты меня пугаешь! – хмыкнул он, почесав нос. – Вообще-то, «он» – это девчонка.

– Я так и знал! – развеселился Блэк. И только нахмуренный Рем хотел выяснить, что его так рассмешило, его внимание привлек Джеймс. В черной парадной мантии, он взволнованно бороздил пространство от окна к лестнице и обратно. Проследив за взглядом Люпина, Сириус блеснул глазами и лениво бросил:

– Сохатый, ты какой-то нервный!

– Бродяга, не доводи меня, – процедил Поттер, растерянно одергивая бабочку на шее.

– А то что, укусишь? – ухмыльнулся Сириус, явно наслаждаясь замешательством друга.

– Бодну, – мрачно пообещал Джеймс, но тут хлопнула дверь наверху, и на лестнице показалась рыжеволосая девушка в изумрудно-зеленом атласном платье. Джеймс застыл, вцепившись в перила. Лили, мимолетно улыбнувшись трем поднятым вверх головам, изящно приподняла край платья и спустилась по ступенькам.

– Ты мог бы подать мне руку, – заметила она парню, чуть краснея от восхищения, горящего в карих глазах. Поттер опомнился и живо протянул ей руку, на которую она оперлась, преодолевая последние ступени.

– Полагаю, теперь мы, наконец, можем идти? – скучающе протянул Блэк. Лили улыбнулась Рему и холодно посмотрела на Сириуса, который ответил ей надменным взглядом. Но Джеймс, с обожанием смотревший на девушку, уже тянул ее к выходу. Питер со своей парой на вечер уже ушли, парень хотел немного побыть с ней наедине, чтобы лучше познакомиться.

Большой зал сиял свечами и звездами. Над каждым столиком, множество которых располагалось у стен, образуя полукруг, парили маленькие светильники с уютными огоньками. Сдвинув заклинанием пару столов, Мародеры сели недалеко от свободного пространства в центре зала, отведенного под танцы.

Альбус Дамблдор, встав со своего традиционного места, начал произносить пышную речь – что-то о близящейся тьме, которая не должна сегодня лишать всех малых радостей.

– Старик сдает, – заметил Сириус, с сомнением слушая директора. – Я перестал понимать, о чем он…

– Можно подумать, когда-то понимал, – хихикнул Хвост, с явной бравадой пытаясь произвести впечатление на шатенку рядом с ним, которая с интересом оглядывала присутствующих в зале.

– Хвост, в отличие от тебя, я слушаю старших, – сухо отозвался Сириус.

– Бродяга, дай послушать! – ухмыльнулся Джеймс, с замиранием сердца скользя взглядом по чуть склоненной голове Лили рядом. Она была так близко, что дух захватывало. Если чуть пододвинуть ногу, он мог невзначай коснуться ее бедра… Джеймс прикусил губу. До сих пор казалось, что это только сон.