Текст книги "Скажи мне, что ты меня (СИ)"

Автор книги: Celice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Дорога до Лондона полетела быстрее. Они со смехом перекидывались в карты, поедая все те немыслимые сладости, которые традиционно любили покупать в поезде. Жалели только об одном: здесь нельзя было купить сливочного пива, оно как никогда бы им пригодилось сейчас.

Рем вышел в уборную, минуя студентов в коридоре, некоторые с опаской покосились на него, оглядываясь в поисках его друзей. Но Люпин только хмыкнул, заметив эту реакцию. Вся школа знала, что Мародерам лучше не попадаться на глаза, а то можно и схлопотать себе на зад какое-нибудь заклинание – эти четверо любили так «шутить». Конечно, справедливости ради стоит сказать, что так шутить любили двое. Но на Питера и Ремуса слава друзей распространялась в полной мере.

Рем уже мыл руки, собираясь выходить, как в двери постучали.

– Сейчас! – крикнул он, выключая воду, но стучали все настойчивее. Он раздраженно распахнул двери. – Я же сказал, что вы…

Сириус стремительно притянул его к себе за галстук, целуя в губы и одновременно впихивая обратно в уборную, второй рукой закрыв вновь дверь. Рем припал поясницей к раковине, живо отвечая на поцелуй и чувствуя пальцы Сириуса, скользнувшие под жилет и потянувшие его вверх.

– Что ты делаешь? – выдохнул он, отрываясь от его губ и позволяя стянуть жилет через голову.

– У меня все лето впереди без тебя, – прорычал Блэк, расстегивая ремень на его брюках. – Я с ума сойду.

– Сириус, но здесь!..

Тот молча развернул его лицом к зеркалу, полукусая в шею. Рем судорожно сглотнул, заворожено уставившись на свое бледное лицо и блестящие глаза Блэка за спиной. Он застонал, выгнувшись, и уткнулся лбом в зеркало.

Ему всегда нравилось, когда Сириус был такой – страстный, порывистый, безрассудный. Даже тот факт, что их наверняка услышат в коридоре, мало волновал его и крайне быстро перестал волновать Рема. Он сам не представлял себе, как будет жить на каникулах без его прикосновений, без его губ, без его присутствия…

Рем охнул и едва не разбил зеркальное стекло, резко упершись в него рукой. Сириус тихо простонал ему прямо в ухо…

После того дня, в Хижине, они иногда менялись ролями, и Рем перехватывал инициативу. Он не мог бы сказать точно, что ему больше нравилось – руководить или подчиняться, но и так, и так секс с Сириусом был полубезумным. Даже сейчас Ремусу было сложно понять, как же он обходился без этого раньше. Без Сириуса, без его ласк, без единения с ним…

Тяжело дыша, некоторое время они утомленно лежали на раковине. Точнее, лежал Рем, Сириус выравнивал дыхание на его спине. Он медленно поцеловал его в лопатку, потершись носом о позвоночник, который чуть выступал сквозь тонкую материю рубашки.

– Ремми… я не смогу без тебя…

Рем выпрямился, отстраняясь. Он повернулся лицом к парню, приводя одежду в порядок, подняв жилет с пола.

– Сможешь, – тихо сказал он, улыбнувшись. – Это будет очень трудно, но возможно. Зато представь себе, как мы набросимся друг на друга после каникул!

Сириус рассмеялся, притянув его к себе, уткнувшись лицом в его шею, втягивая носом любимый запах Ремуса. Люпин обнял его за шею.

– Я люблю тебя, – шепнул он. – Но нам пора идти отсюда!

Сириус со смесью нежности, желания и печали посмотрел ему в глаза, но кивнул и открыл дверь. Они вышли в коридор и получили по меньшей мере пару шокированных взглядов крутящихся рядом с туалетом девушек из Равенкло. Сириус крайне развратно ухмыльнулся, вгоняя их в краску, взял хихикающего Ремуса за руку и направился к их купе.

– Где вы были? – встретил их недоуменный вопрос Хвоста.

– Через полчаса будем в Лондоне, – с улыбкой подарил им возможность не отвечать Джеймс. Сириус хмыкнул, и они с Ремом плюхнулись на сидение, где располагались до этого.

На подъезде к городу они переоделись – мантии и форма полетели в сундуки и чемоданы. Сириус напряженно вглядывался в людей на платформе. Увидев родителей, он выпрямился на сидении с каменным лицом, и даже прикосновение руки Рема его не отвлекло от мрачных мыслей.

Они спустились с поезда, быстро переглядываясь друг с другом.

– Сириус, – Джеймс кашлянул, ловя взгляд друга. – Если что, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

– И на меня, конечно, – добавил Люпин.

– И на меня! – пискнул Пит.

Сириус медленно улыбнулся, обведя их теплым взглядом синих глаз.

– Я это знаю.

Потом он порывисто обнял всех троих, задержав в объятиях Ремуса, и, кивнув им, двинулся к супругам Блэк, которые, как обычно, стояли в стороне от всех; рядом с ними уже тихо что-то говорил его брат. Сириус приблизился и коротко поклонился матери и отцу.

– Сколько можно ждать! – прошипела Вальбурга, сверкнув синими очами. – Уходим же!

Отец взял его под локоть, и последнее, что видел Сириус перед тем, как они аппарировали, были встревоженные янтарные глаза Рема.

*

– …Довольно! Это просто невыносимо! – рявкнул Сириус, вскочив из-за стола.

– Как ты смеешь так разговаривать со мной, щенок? – леди Блэк яростно стукнула ладонью по столу. Ее лицо искажал гнев, глаза горели ненавистью. «Смотрела ли она когда-нибудь по-другому?» – отстраненно подумалось вдруг парню. Он просто не помнил уже других ее взглядов. Орион спокойно резал ножом кусок утки на своей тарелке, будто рядом шла светская беседа. Регулус не поднимал взгляда от своего блюда, копируя рассеянность отца.

– Я сказал, что не намерен более терпеть ваших истерик, мадам, – твердо повторил Сириус, скрестив руки на груди.

– Истерик?! Ублюдок! Ты позор всей нашей семьи! Ты позор моей крови! Ты ни разу не сделал чего-либо, за что я могла бы гордиться тобой!

– Приятно это слышать. Однако вы всегда находили повод придраться ко мне.

– Искать особенно не приходилось, – ядовито процедила Вальбурга. – Ты – ничтожество! Любой твой шаг лишь доказывает это с новой силой!

– Этот разговор, как и все наши, бессмысленный, – ровно проронил Сириус, бросив салфетку на стул. – Вы только орете, матушка, и это неизменно.

Он решительно двинулся к дверям. Но Вальбурга стремительно вскочила из-за стола.

– А ну стой, выродок! Я тебя еще не отпускала!

Сириус замер у дверей и медленно обернулся, презрительно встретив взгляд матери.

– Ты снова облил грязью имя Блэков! – прошипела она, двинувшись к нему. – Ты спишь с грязнокровкой? Это правда? Мало того, это мальчишка, не так ли? Я все знаю про тебя, грязный уродец! О, надо было придушить тебя при рождении! Ты весь пошел в моего мерзкого братца!

– Это не ваше дело, матушка, с кем я сплю, – процедил Сириус, высокомерно вздернув голову.

– Ах, не мое? Ты, позор нашего дома, являешься пока еще наследником фамилии! Каждое твое извращение ложиться пятном на нашу семью! Как ты посмел так низко уронить достоинство Блэков?

– Как посмел? О, почему бы вам не задавать все эти сумасшедшие вопросы своему осведомителю, мамочка? Рег, ты еще не устал следить за каждым моим шагом и спешно описывать их мамуле?

Тяжелая пощечина заставила его замолчать. Сириус плотно сжал губы и с яростью посмотрел на гневную мать рядом с ним.

– Не смей обвинять брата, ублюдок! В отличие от тебя, он знает, что такое достоинство, честь и чистота крови!

– О, да! – расхохотался Сириус. – Мерлин, как вы слепы, матушка… Ваш ненаглядный сыночка мечтает, чтобы его трахнул полукровка. Юноша! Самый мерзкий из всех воз…

– Заткнись! – заорал Регулус, вскакивая. – Закрой свой поганый рот!

Сириус засмеялся сильнее, привалившись плечом к серванту у дверей.

– Что такое, я заговорил о больном? Ах, прости, Рег, но мама же должна знать правду. Мы оба пошли в дядюшку Ала, не так ли?

Вальбурга в замешательстве переводила взгляд с одного на другого своего сына, не понимая, верить этой информации или нет. Орион отпил вина, отправляя в рот очередной кусок утки.

– Матушка, неужели он забыл об этом написать в своих ежедневных отчетах? – притворно изумился Сириус, приложив ладонь к щеке. – Моргана, прости, Рег, я выдал тебя…

– Сука! – выкрикнул Регулус, вцепившись в край стола. – Ты просто сука, братец!

– Регулус? – Вальбурга резко развернулась к нему. – Это правда?

– Мама, я могу все объяснить…

– Да, мама, он может, – подхватил Сириус, сунув руки в карманы брюк. – И сделает это столь мастерски, что снова станет вашим любимым ангелом, пусть и голубым! А я, конечно, останусь грязным извращенцем.

– Заткнись! – в этот раз хором выкрикнули мать с младшим сыном.

– С превеликим удовольствием! Я могу вас оставить?

– Убирайся, – прошипела мать, и Сириус быстро вышел, хлопнув дверью.

Он взлетел по лестнице в свою комнату, со злостью упав на кровать. Он дома всего два дня, и уже очередной разбор полетов. Как же он ненавидел этот дом, эти разговоры, эти крики… Эту женщину, его мать, этого чужого мужчину, отца. Этого ненавидящего его мальчишку, брата.

Он зажмурился, страстно желая оказаться в другом месте, с Ремом. Вспомнилось его тонкое лицо, склоняющееся над ним, улыбка на губах, эти глаза, похожие на огоньки в камине, его тонкие пальцы, касающиеся кожи Сириуса. Он улыбнулся, вспоминая каждую его черточку, его хрупкость, вес тела в его объятиях. Раздражение и боль уходили, оставляя только нежность и тоску по этому, сейчас такому далекому, юноше. Он быстро встал с кровати и сел за письмо Ремусу. Сова пока еще была в его распоряжении, скорее всего – ненадолго. Как только мать посадит его под замок, она и сову заберет, и все любые средства связи с друзьями и миром.

Привязав письмо к лапке совы, он рассеянно почесал ее под перышками.

– Лети, Нара, к Ремми. И задержись у него, на всякий случай. Пока тебе лучше здесь не появляться.

Сова ухнула, точно в знак понимания, и Сириус распахнул окно, выпуская ее на волю. Сделав круг перед ним, она скрылась из виду. Парень лег на кровать. Снизу едва слышно доносились крики. Он дома… Дома? Такого понятия для него уже давно не существовало. Мерлин, как же ему выдержать эти два месяца и не сойти с ума?

*

Ремус мерил шагами комнату, останавливаясь у окна, растерянно вглядываясь вдаль. Каждый день одно и то же, это стало практически ритуалом – выглядывать сову на горизонте. И каждый день ее не было. Прошло уже три недели с начала каникул, а Сириус ему написал всего раз. Стоит ли говорить, что от волнения за него Рем не находил себе места?

В окно с шумом влетел филин Джеймса, такой же шебутной, как его хозяин. Ремус быстро отвязал письмо от его лапки, пододвинув к нему блюдце с водой. Развернув пергамент в кляксах, он уставился на пляшущие буквы Поттера:

«Рем, понятия не имею, что могло случиться! Я даже сунул голову в камин и назвал его адрес! В гостиной была его мамаша, которая сказала, что Бродяга приболел и пока не может отвечать на письма! Я чуть не выпрыгнул из камина, чтобы найти его! Но мама удержала за ногу! Что будем делать?»

Ремус сжал письмо в руке. Так он и знал… Сириус наверняка сидит взаперти, если не хуже… Что означает это «приболел»? Его пороли? Применяли заклинания? Что с ним там сотворили?!

Рем упал на стул, скрыв лицо в ладонях. Как ему помочь? Что им сделать? Чувствуя себя абсолютно беспомощным, он готов был, как Джим, безрассудно броситься спасать друга, только он прекрасно знал, к чему это приведет.

Он взял перо и пергамент и стал писать очередное письмо Сириусу, надеясь, что хоть одно из тех двадцати с лишним писем, что он ему отправил, дойдет до адресата. Заколдовав пергамент напоследок так, что его мог прочесть только тот, кому адресовано письмо, Рем привязал его к лапе своей старой совы и кивнул:

– Снова к Сириусу, Хельга.

Та устало взмахнула крыльями, вылетев в окно, а Люпин сел за письмо Джеймсу…

Сириус замер и прислушался. Шаги прошли дальше, минуя дверь в подвал, и он быстро вернулся к прерванному занятию. Мать заперла его здесь, лишив нормальной еды, ванны и сна. В подвале располагались комнаты для пыток, которые любили проводить его предки над некоторыми неудачливыми магглами, попавшимися в их руки. Отец когда-то с гордостью показывал маленьким Сириусу и Регу эти камеры. Первый еще тогда почувствовал такое отвращение, что едва успел добежать до уборной, где его вырвало, а второй, испуганный донельзя, дошел-таки до конца, по всем комнатам, чем заслужил любящий поцелуй матери и похвалу от отца – «Истинный Блэк!».

Сейчас Сириус находился в одной из камер, самой дальней, для сна ему бросили тюфяк, два раза в день эльфы приносили ему суп или кашу с водой. Это все настолько было привычно для него – пару раз на каждых каникулах он сюда попадал обязательно. Но сейчас было тошно. Сложно сказать отчего – то ли от тоски по Ремусу, которая с каждым днем становилась все острее, то ли от общей усталости от всего этого окружения, благороднейшего и чистокровного семейства Блэков. По вечерам заходила мать и с истеричными криками снова и снова напоминала ему, насколько он недостоин носить их фамилию. Как-то она с хохотом рассказывала, как к ним приезжал Альфард и требовал отпустить Сириуса к нему на это лето, но Вальбурга выставила его из дома.

Во время ее визитов Сириус бесстрастно сидел на полу камеры и никак не реагировал на ее истерики, даже когда она начинала хлестать его по лицу руками или тянуть за волосы, заставляя смотреть на нее. Все, как обычно, заканчивалось проклятиями, и она вылетала из камеры, заклинанием заставляя замки закрыться.

В любом случае, что-то из всего этого заставило Сириуса принять решение. По ночам, когда дом стихал и даже эльфы не совали носа в коридоры, Сириус превращался в пса и рыл лапами проход под стену. Он знал, что за толстыми стенами подвальных камер располагался сад, а там было недалеко и до калитки. Вещей он брать с собой не предполагал. Палочка, которую забрала мать, была еще прошлой зимой заколдована одним из древних заклятий, которое они с Джимом обнаружили в числе прочих в Запретной секции. Владелец мог призвать ее из любого места, даже не владея невербальной магии. По праву хозяина, она исчезала из того места, где находилась, и возникала в руке владельца. Джеймс еще тогда решил, что это заклинание им может пригодиться – вдруг Филч конфискует палочки? Но Сириус всегда чувствовал, что оно когда-нибудь спасет его и от матушки.

В первую неделю он вырыл достаточно места для того, чтобы поместиться в той яме целиком, но до конца стены была еще пара метров. На второй неделе, которую он заслужил за то, что посмел рассмеяться во время очередного потока ругательств матери, он, наконец, пробрался лапами под стену. Огромную яму он скрывал тюфяком, а вырытую землю ровным слоем рассыпал по полу камеры. Матушка, влетая по вечерам, мало обращала внимания на пол, и это вполне устраивало Сириуса.

На третьей неделе он почти уже выбрался на воздух, но вовремя вернулся в камеру, чтобы принять свой «ужин». Третью неделю он сидел здесь потому, что не смог сдержаться, когда мать стала оскорбительно отзываться о его друзьях. Но все это сейчас мало волновало парня, он знал, что сегодня ночью уже будет на свободе. Поэтому он крайне спокойно перенес вечерний визит матери, и сейчас, пока еще эльфы шумели в коридорах, прибираясь после ужина, пока мать наверняка ходила по гостиной, смеясь как сумасшедшая при рассказе отцу о его виде в камере, а Регулус, закрывшись в своей комнате, писал письма своим многочисленным слизеринским друзьям, Сириус, в обличье пса, судорожно прокапывал яму пошире, прямо у стены в саду, за большим кустом шиповника.

Вырыв круг, по его мнению, достаточный для того, чтобы выбраться наружу, он вернулся в камеру, сел прямо на пол в позе лотоса и, прикрыв глаза, стал ждать, пока дом заснет. Конечно, можно было бы потягаться с магией матери и попытаться как-нибудь ночью открыть замки камеры, вернув себе волшебную палочку. Но хитрая Вальбурга использовала такие заклинания, которые сразу же стали бы кричать на весь дом о том, что пленник бежал, а Сириусу это было не нужно. Прислонившись головой к холодным каменным плитам, он думал о том, что первым делом отправится к Джеймсу. Оставалась надежда, что его родители будут не против такого ночного гостя. А потом он обязательно навестит Рема. Или даже переедет на лето к нему, если, конечно,его отец не будет против такого друга у сына.

Дом спал. Сириус это почувствовал, как и в любую другую ночь, будучи наследником рода Блэков, которому старый особняк всегда подчинялся, пусть пока не в полную силу, подобно его матери или отцу. Парень знал, что уснули и люди, и эльфы, самое время было действовать. Он медленно поднялся с пола, взглянув на свою правую руку.

– Propertio! – произнес он, и палочка с яркой вспышкой упала ему на ладонь. Ухмыльнувшись, Сириус посмотрел на противоположную стену. Взмахнув палочкой, он быстро стал писать: «Прощайте! Я не вернусь в этот дом и в эту семью, и я искренне этому рад, мамуля!» Буквы сияли даже сейчас, в темноте. До утреннего прихода эльфа они точно не погаснут.

Сунув палочку в карман брюк, он обратился псом и нырнул в вырытую им яму, предварительно отбросив тюфяк. Правильно рассчитав пропорции, пес выбрался на улицу, с наслаждением втягивая ночной воздух сквозь нос. Как давно он не был за пределами дома! С трудом сдерживая лай, он ринулся сквозь кусты к забору, ни разу не оглянувшись на оставленный позади особняк. Перемахнув через чугунные решетки, он легко приземлился на лапы, весело махая хвостом. Тут, наконец, издав радостный лай, он побежал. Направление значения не имело, он промчался с огромной скоростью несколько кварталов, пугая редких прохожих и нищих своим необычным для собак размером и лаем. Счастье переполняло его. Он чувствовал свободу с каждым метром все больше и больше. ОН НИКОГДА БОЛЕЕ НЕ ВЕРНЕТСЯ В ТОТ ДОМ! Одна эта мысль согревала, придавая ему сил.

Остановившись на одной из пустующих улиц, Сириус превратился в человека и, оглянувшись, взмахнул палочкой. Ровно через минуту рядом с ним, взвизгнув, остановился огромный трехэтажный автобус с надписью «Ночной рыцарь» на боку. Улыбнувшись, Сириус быстро вбежал в салон.

Рассвет уже поднимался на горизонте, когда автобус остановился у одного из двухэтажных домов в Годриковой лощине. Хмыкнув, Сириус покосился на все еще подозрительно смотрящего на него контролера.

– Так вы со мной? – весело уточнил парень. Контролер шмыгнул носом.

– Конечно! Я вас без оплаты не отпущу.

Пожав плечами, Блэк спустился по ступенькам и направился к дому. Мужчина за ним не отставал. Сириус нажал на звонок на двери, жалея, что перебудит сейчас весь дом, но другого выхода не было. Через некоторое время дверь распахнулась. Сонный мужчина в очках, завязывая пояс халата, уставился на них двоих.

– Доброе утро, мистер Поттер, – мягко начал Сириус. – Я прошу прощения за то, что так рано беспокою вас, но у меня не было выхода. Не могли бы вы одолжить мне одиннадцать сиклей? Разумеется, я верну вам при первой же возможности.

Чарлус Поттер моргнул, рассматривая парня перед ним. В порванной, грязной одежде, с перепачканным лицом, он, тем не менее, с достоинством стоял напротив, вежливо улыбаясь.

– Сириус… – узнал он его, наконец. Потом посмотрел на настороженного контролера. – Конечно, погодите минутку.

Отец Джеймса скрылся в доме, оставив дверь открытой.

– Как видите, я не совсем бродяга, – засмеялся Блэк, с облегчением вздохнув. – Хотя это название мне подходит больше, чем вы думаете!

Мужчина с сомнением покосился на него, но промолчал. Чарлус вернулся и протянул контролеру несколько серебряных монет. Тот отсалютовал козырьком фирменной фуражки и заспешил к ждущему его автобусу. Мистер Поттер посторонился, пропуская Сириуса в дом. Парень, помедлив, вошел, переводя дух. Это приключение вымотало его. Он слегка покачивался от усталости, следуя за отцом Джеймса на кухню.

– Чая?

– Спасибо.

Он аккуратно присел на край стула, стараясь не запачкать светлую мебель на кухне Поттеров. Чарлус, зевая, взмахнул палочкой, и из носика чайника пошел пар. Он разлил чай по двум кружкам, протянув одну парню на стуле. Сириус с наслаждением сделал глоток. Как же давно он не пил чай! Подумать страшно…

– Что случилось, Сириус? – мягко вопросил Поттер-старший, садясь на стул напротив.

– Я… ушел из дома, сэр.

Чарлус приподнял брови, изучающе рассматривая красивое перемазанное лицо отпрыска благороднейшего семейства волшебного мира, раздумывая над его словами.

– Они найдут и вернут тебя, мой мальчик.

– Нет, сэр, – Сириус с силой тряхнул головой, стискивая кружку в пальцах. – Я отрекся от семьи. Меня не вернуть.

Поттер-старший задумчиво отпил свой чай. Отречение наследника – дело серьезное. В чистокровных семьях нужно только произнести это вслух или написать – и связи с семьей разрывались. Их можно было восстановить, но при условии, что отец наследника примет отпрыска обратно, однако, зная прекрасно семью Сириуса, Чарлус сомневался, что его родители так поступят.

– Это было столь невыносимо?

– Да.

Их взгляды встретились. Несмотря на свой возраст, сейчас парень казался взрослым, как никогда. Мистер Поттер это чувствовал, от него исходила решительность и сила, которая могла бы испугать, не знай он этого человека.

– Я постелю тебе в комнате для гостей. Там же сможешь принять ванну. Ты голоден?

– Я бы что-нибудь съел, – широко улыбнулся Сириус, чувствуя, что готов расцеловать отца Джеймса в обе щеки. Тот встал и подошел к холодильнику.

– У нас остался ростбиф с ужина, могу еще предложить овощи… Но, боюсь, до утра больше ничего – в нашем доме умеет готовить только Дорея, – хмыкнул Чарлус, поставив блюдо перед Сириусом и подогревая его с помощью заклинания.

– Спасибо, сэр!

– Оставь. Я пойду стелить тебе, надеюсь, ты найдешь сам комнату? Хочу еще немного поспать, потому что, чувствую, с утра будет шумно.

Оба вообразили себе реакцию Джеймса на весть о том, кто прибыл к ним ночью, и дружно рассмеялись. Мистер Поттер потрепал Сириуса по плечу и направился к лестнице. Парень жадно набросился на еду, чувствуя сейчас, что не ел в своей жизни ничего вкуснее.

Позже, лежа в нормальной постели, сытый и помывшийся впервые за несколько недель, он чувствовал себя почти счастливым. Для полноты картины не хватало только спящего Ремми в объятиях! Но он знал, что скоро все будет. Он не пропадет без своей семьи. Он станет, наконец, полностью свободным. Можно жить нормально, не слышать больше криков этой сумасшедшей, не чувствовать себя виноватым ни пойми в чем, едва переступив порог того дома. У него не было ни гроша, но он знал, что еще никогда не был настолько доволен жизнью, как сейчас. С этими мыслями Сириус, наконец, уснул.

Глава 17.

Сириус приложил палец к губам, призывая к тишине. Джеймс кивнул, оглядываясь. Он всегда хотел когда-нибудь навестить Рема, но ни разу еще не был у него дома. Пароль от камина он знал, чем они с Сириусом сейчас и воспользовались, ступив в его пустой дом. Было раннее утро. По-видимому, Люпин-старший был на работе, а самому Ремусу они собирались устроить сюрприз.

Джеймс подскочил рано утром, едва услышав сквозь сон в разговоре отца с матерью в коридоре имя друга. Узнав, что тот пожаловал к ним домой, он побежал в комнату для гостей, невзирая на замечание отца, что Сириус лег пару часов назад. Своими воплями он разбудил, конечно, Блэка, бросаясь его обнимать и требуя рассказать, что с ним было. Хохоча от радости, что он снова с лучшим другом, Сириус быстро поведал ему о своем пребывании в доме родителей.

После шикарного завтрака, приготовленного миссис Поттер, Джеймс заявил, что им необходимо написать Рему, ибо тот сходил с ума все это время, но Сириус предложил сделать ему сюрприз и нагрянуть к нему домой прямо сейчас.

Крадясь по пустому дому, Джеймс впервые подумал о том, хорошей ли была эта идея. Дом казался бы заброшенным, если бы не явное отсутствие пыли. Старые вещи, множество книг, но в комнатах не чувствовалось уюта. Все, как говорил Рем, – мертвый дом.

– Жутковато как-то… – заметил Джим, поднимаясь по лестнице на второй этаж, за Сириусом. Тот кивнул.

– Муни говорил, после смерти его матери тут все изменилось.

– Как они могут жить так – не понимаю.

– Можно подумать, они могут что-то изменить. Вспомни его отца.

Джеймс вздохнул, они растерянно остановились в коридоре, глядя на четыре двери.

– Черт, и которая из них – его комната?

– Знал бы я, – пробормотал Сириус, и, осторожно ступая, приблизился к первой из них, и медленно приоткрыл ее. Но тут же закрыл снова.

– Что там?

– Комната матери, я думаю.

Они подошли ко второй двери и открыли ее. Сириус улыбнулся и первым зашел в комнату. Небольшая по размерам, она была почти полностью завалена книгами – на подоконнике, на полу, на столе у стены и, конечно, на тумбочке у кровати. Вещи Рема были аккуратно сложены на стуле – в школе они постоянно поддразнивали его за эту аккуратность. Несмотря на изношенность одежды, Люпин никогда не позволял себе разбрасывать ее по комнате, в отличие от Джеймса, Фрэнка и Питера. Сириус был приучен к порядку, хотя в школе иногда допускал небрежность. Рем – никогда.

Сам хозяин комнаты спал, накрыв подушкой голову, нога его свешивалась с кровати, вторая – запуталась в одеяле, которое, скомканное, открывало его обнаженную худощавую спину, мирно вздымающуюся во сне.

– Мерлин, я стал даже забывать, как он спит, – прошептал Сириус, судорожно сглотнув. Хотелось броситься к нему и затискать в объятиях, целуя сонное лицо.

– Как это мило, – протянул Джеймс, кивнув на стол. Там, в рамках, стояли три колдографии. На одной была женщина средних лет, мягко улыбающаяся знакомой улыбкой, смахивая развивающиеся от ветра волосы с лица. На другой они вчетвером, хихикая, подпихивали друг друга, Пит строил рожки Сириусу, тот тыкал пальцем в бок Джеймса, а Поттер, в свою очередь, обнимал за плечи Ремуса. Они фотографировались, кажется, на четвертом курсе… В третьей рамке был Сириус. Он щурился от солнца, очаровательно улыбаясь фотографу.

– Очень, – хрипло согласился Сириус, вновь посмотрев на спящего Рема. Джеймс поглядел на него и хмыкнул.

– В общем, я погуляю по дому, ок?

Он направился к двери. Сириус подошел к кровати и медленно сел на ее край. Он пробежался взглядом по обнаженной спине Люпина, по его ноге, свисающей рядом с ним. Протянув руку, он скользнул пальцами по его позвоночнику, чуть выпирающему под тонкой кожей. Рем зашевелился во сне, что-то пробормотав. Сириус ухватился за край подушки, потянув ее на себя. Материя выскользнула из пальцев Рема, и Блэк отбросил ее в сторону. Склонившись над ним, он изучающе рассматривал его спящее лицо. Такие родные тонкие черты. Как он скучал по нему… Это лицо, спина, ноги, плечи… Все это снилось ему каждую ночь, все три с лишним жутких недели в доме матушки. Никогда больше он не останется так долго без Рема! Никогда!

Склонившись еще ближе, Сириус медленно коснулся губами кончика его носа. Рем вздрогнул и так резко распахнул глаза, что у того перехватило дыхание.

– Что за черт! – прошептал Ремус, потирая глаза. Блэк тихо засмеялся, скинул туфли и лег прямо на него, не дав ему отпрянуть в сторону.

– Пока ты спал, в дом забралась бродячая псина, – заговорщически сообщил он все еще плохо понимающему, где он, Ремусу.

– Сириус?

– Нет, пса зовут по-другому…

– Ты тут!

– Ну, я рад, что ты это заметил.

Ремус обнял его за шею, порывисто целуя в нос, щеки, глаза, губы. Тот тихо смеялся, тронутый такой встречей. Он с наслаждением вдохнул любимый запах его тела, целуя его в шею.

– Мерлин мой, ты здесь! Я думал, тебя там пытают.

– Ты был недалек от истины, – Сириус положил голову ему на грудь, слушая взволнованный стук его сердца. – Я убежал из дома.

Рем застыл в его объятиях.

– Она убьет тебя, – прошептал он. Сириус усмехнулся.

– Нет, Ремми. Это как раз то, чего она всегда хотела. Теперь она сделает наследником Рега, а я… я никогда не вернусь назад.

– Как ты будешь жить, Сириус? Мы еще не зарабатываем, будет…

– Мы? – Сириус приподнялся на локтях, его синие глаза сияли. – Значит, ты согласен быть со мной, во что бы то ни стало?

– Что за глупости, – фыркнул Рем. – Не ты ли полгода назад вопил, что мы должны жить вместе?

– Вопил? – возмущенно вскричал тот.

– Конечно, вопил. Я был просто вынужден согласиться…нет! Перестань! Сириус!

Блэк мстительно ухватил его за ребра, щекоча его извивающееся тело. Ремус хохотал, как ненормальный, пытаясь сбросить парня с себя. Во время этой «борьбы» в комнату вернулся Джеймс. Он с интересом уставился на их барахтающуюся, прерываемую взрывами смеха, возню на кровати.

– Я смотрю, вы тут без меня развлекаетесь! – протянул он. Его друзья застыли на кровати, Рем высунулся из-под одеяла.

– Джеймс! – радостно вскричал он. – Я так рад тебя видеть! Убери от меня этого маньяка!

Сириус укусил его за бедро и тот, взвыв, схватил подушку и врезал ею по голове Блэка. Со стоном тот свалился с кровати. Ремус с беспокойством нагнулся над полом.

– Ты жив?

Джеймс поспешил к ним, быстро свесившись с постели рядом с Ремом. Сириус лежал на полу, положив руки за голову.

– Знаете, я чувствую абсолютное счастье, – задумчивым тоном поделился он.

– Да ну? – Джеймс подпер щеку рукой. – Валяясь на полу?

– Представь себе, да!

– Ты врешь, – поддразнил его Джеймс. – Чувствуй ты абсолютное счастье, ты стал бы собакой!

– Что за глупости! – ухмыльнулся Рем. – Ему что, теперь каждый раз, когда он чувствует себя счастливым, превращаться в пса?

Но идея, по-видимому, пришлась Сириусу по душе, и он тут же стал Бродягой, с громким лаем ринувшись из комнаты. Глаза Джеймса блеснули.

– О, нет! Джим, я тебя прошу – только не здесь! – взмолился Ремус. Хихикая, Джеймс бросился в коридор, но, судя по сразу же раздавшемуся цоканью копыт, до улицы его терпения не хватило. Ремус вскочил с кровати, бросился умываться, быстро оделся и поспешил за ними следом.

Огромный пес и олень резво гонялись друг за другом на заднем дворе. Рем остановился на крыльце, прислонившись бедром к перилам. Сириус был свободен, это не могло не радовать. Но Рем опасался, что семья не может так просто его отпустить, несмотря на все заверения его парня. Кто знает, на какие гадости способна его мать, доведенная до бешенства выходкой старшего сына?..

*

Это лето было самым лучшим в жизни Сириуса, насколько он мог помнить. Родители Джеймса позволили погостить у них не только Блэку, но и Рему с Питером, расширив дом на две лишние комнаты, правда, одна из них почти постоянно пустовала, ибо Рем и Сириус не могли отпускать друг друга на ночь. Джеймс умолял их только не забывать о заглушающих заклятиях и не травмировать психику его папы с мамой.

В полнолуние Рем уходил через камин домой. В доме его родителей давно был предусмотрен подвал, специально укрепленный так, что мог выдержать буйство оборотня. Друзья предлагали ему составить компанию и выбраться в лес, но Рем наотрез отказался, заявив, что в округе не настолько густой и огромный лес, как при Хогвартсе, а потому рисковать он не станет. Мародеры уныло согласились, собирались, однако, наверстать упущенное в школе.