Текст книги "Майя"

Автор книги: Бодхи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

Закутываюсь в плед и еще какое-то время сижу без света. Сегодня почему-то не страшно, дом охраняет меня, можно закрыть глаза и довериться темноте. Она окутывает легким и уютным одеялом, – как я могла бояться? Как здорово сидеть в темной комнате!

Удивительно – совсем нет скуки, не хочется никуда бежать, ничего делать. Даже думать ни о чем не хочу, такая насыщенность и умиротворенность... Не понимаю, как я жила раньше. Я вообще не могла находиться одна, все время нужен был кто-то или что-то на худой конец. Книги, телевизор, музыка, телефон, фантазии, чай, конфеты, соседка, бой-френд, – звенья строгого ошейника, на котором меня водила скука. Неужели можно по-другому? Сейчас не надо ничего, такой простор, такая полнота жизни, в которой можно путешествовать бесконечно.

Далекая музыка... как будто она доносится с высоких гор... вместе с ветром, вместе с лунным светом, вместе с дыханием другого мира... по ту сторону человеческого... Открываю глаза, он сидит передо мной и улыбается... Я так и не спросила как его зовут...

– Тай.

Просто сидит и молчит. Он совсем не строгий сейчас, глаза лучистые, ребяческие. Густые волосы... какие они на ощупь? Смуглые руки, похожие на тигрячьи лапы, сильные и красивые ступни, грудь в вырезе хлопковой рубашки, – все опьяняет... Он не похож на человека, – солнечный бог, не знающий времени... Я могу расплавиться от желания прикоснуться к нему... Он просто сидит и смотрит на меня. ...Какие же у него ступни!

– Поцелуй их.

Поцеловать? Это кажется таким естественным, таким озаренным, но все же... поцеловать?... Прижимаюсь к его лапе щекой, она так пахнет – как опавшая листва под солнцем. Впиваюсь в нее языком, губами, вылизываю ее, залезаю между пальчиков, вздрагивающих от моих ласк, покусываю их, сосу как член... Голова кружится так, как в детстве на карусели... Отрываю опьяневшую мордашку от его лап и прижимаюсь через штаны к звенящему от напряжения члену. Едва слышный стон, хочу поймать его губами... Он останавливает меня, взяв за шкирку, за волосы, крепко держит, глядя прямо в глаза... Его взгляд выметает из меня всё яркими вспышками света, – в считанные минуты не остается ничего, что я считала собой, и нет никакой возможности противостоять этому. Некому и не за что больше цепляться. Пустой сосуд с прозрачными стенками... Не остается и этого, когда вспыхивает нечто... поцелуй... Две огненные спирали скручиваются в танцующем порыве навстречу распахивающейся стихии, восторг сжигает все тончайшие ниточки, связывающие Это с человеческой формой. Падение в глубину блаженства... Как можно выдержать?...

– Прижмись ко мне... я буду двигаться совсем медленно... Останавливай меня, когда оргазм будет совсем близко... вот так... вот так... девочка:) ... учись, учись сдерживаться...

Стискиваю сильную шею, обхватываю крепко ногами... какая же у него кожа... падение, кружение, полет... ничего не понимаю... то выныриваю на поверхность чего-то неописуемого, то растворяюсь в нем, и каждая клеточка сжигается огнем блаженства, мысли сгорают еще не родившись. Горение и прохлада, похоть и забвение... Скольжение на грани оргазма – на упругом гребне огромной, мощной волны... Вихри нежности доносят шепот... Тай, я люблю тебя...

– Девочка:) Умница, красивая моя тигрица, у тебя все получается... вот так, учись терпеть мой член... Как-нибудь ты кончишь подо мной, но не сейчас, сейчас терпи. Еще? ... Скажи мне, что хочешь еще... Вот так...

Как Это еще не разрушило меня?

...Я не знаю, сколько прошло времени, – оно, казавшееся таким нерушимым, разорвалось как тонкая пелена, за пределами которой сгорает все... Меня больше нет.

Смеюсь! И смех, как журчание ручья, касается прохладой. Так удивительно, – могу двигать рукой, которую больше не ощущаю. Струящаяся гудящая вода, фиолетовой воронкой закручивающаяся в центре груди, – раньше на этом месте было тело. Воздух перестал быть пустым, как будто Тай и в нем тоже, все его движения отзываются в моем теле и даже вне его водоворотами искрящейся страсти и радости... Вплетаюсь струйками блаженства в пространство, то ли изливающееся из груди, то ли закручивающееся в нее. Этого не может быть, но это происходит.

– Тай! Тай!

Выбегаю голая из дома и опять зову его. Тонкое как шелк тело разрезает воздух как мягкое масло, отражения облаков в живых каплях росы... Какое все живое!.. пропиталось нежным, невинным трепетом, как влажное дерево, впитавшее в себя дождь, истекающее насыщенностью. Все дышит, улыбается, как будто весь мир занимается любовью. Как это похоже на секс!

– Тай.

Он сидит на берегу озера на большом камне и слегка улыбается мне. Подбегаю и прижимаюсь к нему... И не чувствую ни его тела, ни своего, – серебристый шар, звенящий пустотой, и я не знаю, где я, а где – он... Наши глаза – это только взгляд, а есть только Это.

– Со скольких лет ты мастурбируешь?

– С шести.

– Похотливая самочка:) – прижал меня к себе, – и кончать тоже тогда начала?

– Ага. Каждый день кончала. Я не знала, что со мной происходит, но это было однозначно самым привлекательным занятием на протяжении многих лет. Каждый вечер запиралась в ванной и направляла душ так, чтобы он ласкал клитор. Я думала, что делаю что-то ужасное, и было очень страшно, что кто-нибудь об этом узнает. Каждый раз после оргазма я давала себе клятву больше никогда этого не делать, но к следующему вечеру желание опять набирало свою силу, и все повторялось снова и снова... Когда мне было девять, мама позвала меня в комнату, закрыла дверь и не поднимая глаз начала рассказывать о том, что у некоторых детей возникает такая болезнь, как онанизм: «Они хотят трогать себя между ног и получать от этого удовольствие. Но это приводит к очень и очень плохим последствиям..» К чему именно, так и не сказала, но я тогда не задумывалась об этом, потому что слепо верила всему, что говорили родители. После этого разговора вечера превратились в кошмар. Я ничего не могла поделать со своей болезнью, и кончала, умирая от страха, чувства вины и ущербности.

– А что было с мальчиками?

– В 12 я только и думала, что о сексе, но никак не могла найти подходящего мальчика, да и опять же – стыдно было за свои желания, страшно было лишаться девственности... А когда мальчик нашелся, то сразу засунул, через минуту кончил, и я не испытала ничего, кроме физической боли и недоумения. Я ждала этого так много лет, я кончала по 5 раз в день, представляя себе страстный секс... К тому времени у меня уже было отдаленное представление о сексе по фотокопиям Кама Сутры, которые я нашла у брата в дальнем углу стола. После первого секса мне долго вообще ничего не хотелось, – ни мастурбировать, ни новых мальчиков... С последующими десятью мальчиками было тоже самое. Даже не знаю, зачем я с ними трахалась. Это была просто тупость, потому что я не испытывала вообще ничего, никакого удовольствия... Потом встретила мальчика, с которым впервые удалось кончить во время секса. Мне было пятнадцать. После этого я начала уже по-другому выбирать мальчиков – не головой и комплексами, а вот этим! – указала пальцем на письку.

– Да, она у тебя зачастую умнее головы:)

– Но тоже, конечно, было много всякой тупости...

– Так что сейчас, есть ли что-то в сексе, что еще не реализовано и что хочется реализовать?

– Да, думаю, что да. Секс и сейчас очень привлекателен, хотя не знаю, как теперь буду им заниматься... Ты перевернул все.

– Посмотрим, как будет вести себя твоя сексуальность. Есть ли у тебя определенное желание прекратить оргазмы или по крайней мере испытывать их не каждый раз, а скажем, раз в две-три недели, раз в месяц?

– Да. Накончалась я уже вдоволь. ... И это ТАК здорово, – заниматься сексом и не кончать. Никогда не думала, что у меня такое чувственное тело, что я могу испытывать такое наслаждение. Удивительно то, что я не могу ни сейчас, ни тогда, когда мы с тобой занимались любовью, провести грань между сексуальным возбуждением и нежностью. И то, и другое... они словно слились, образовали единую непрерывность, словно светящуюся нить, на которую нанизаны каждые отдельные моменты.

– Нежность ко мне?

– Конечно к тебе, к кому же:)... что-то не так? Я что-то не то говорю?

Тай продолжал смотреть на меня так, словно задал вопрос, а ответа не получил.

– Нежность ко мне?

Я задумалась. Надо вспомнить – как это было, вернуться назад. Это несложно, ведь чувства были такие яркие... глаза... горящие, как у ягуара... ласкового такого ягуара... это пока не то... впиваюсь в спину, запрокидываю голову... не то, пока не то... неожиданный всплеск желания плакать, и я рыдаю во весь голос, от страсти, от безумной открытости... вот! Вот здесь и началось это. Нежность... странная такая нежность... конечно я испытываю ее к нему, к кому же еще... нет, это вплелся рассудок, тупой какой-то, с душком... еще раз – я заплакала, даже не то слово... почти истерика, но не болезненная, а словно горное озеро прорвалось в долину, счастье освобождения, разрыва чего-то связывающего, удушающего... в этот момент возникает нежность... пронзительная, хочется смеяться, открыть и впустить в себя весь мир... горы... та же солнечная искристость льда, свет достигает такой плотности и интенсивности, что, кажется, сейчас весь мир вспыхнет... весь мир... смена образов... что там было... сейчас уже не так ясно помню... горы были точно... море, дельфины... морда дворовой собаки... старик, торгующий цветами на набережной... странный ряд образов... очень странный!

Возбужденная своим открытием, замерла, открыв рот, не знаю, что сказать, как это понять, что это значит?

– ?

– Даже пока не знаю, почему, но сейчас... сейчас я, если быть до конца искренней, должна сказать, что среди тех образов, которые сопровождали мой взрыв нежности, которые наполнялись ею...

– Говори.

– ...я не уверена, что среди этих образов был образ тебя! Наверное все-таки был... да, все-таки был, и тем не менее к нему примешался странный ряд других... и ведь не то, чтобы это просто была какая-то паразитическая деятельность мозга, нет, каждый, даже самый ничтожный образ светился этой нежностью, доводя меня до состояния экстаза. Получается, что я испытывала нежность не к тебе? Или не только к тебе? К собаке? К старику? К горам, дельфинам... Так к кому же??

– Мы используем одно и то же слово для обозначения целого ряда очень разных восприятий. Язык, которым мы пользуемся, крайне несовершенен. Он крайне детализирован в том, что касается судопроизводства или технологических процессов, но в том, что касается переживаний, мы фактически вообще не имеем языка, а имеем набор слов, значение которых фантастически размыто. Приводит к это к тому, что мы не можем различать восприятия, а это, в свою очередь, приводит к тому, что не порождается предпочтение, не возникает знания направления своего движения, человека просто носит из края в край, как бессмысленную щепку.

– Я как раз недавно обнаружила, когда начала пытаться заниматься практикой, что мне не хватает слов, я не могу даже свой собственный опыт записать!

– Да. И тогда этот опыт быстро покрывается пеленой забытья, собственно это получается даже и не опыт вовсе. Та нежность, которую ты испытала – это нежность, не имеющая конкретного объекта, на которого она была бы направлена. Да, да... представь себе, она не направлена ни на кого конкретно. С чем бы это сравнить... словно золотая пыль висит в воздухе, и когда смотришь сквозь нее на мир, то все словно наполняется этим золотым сиянием. Я даже тебе больше скажу, чтобы уж окончательно удивить:) Эта нежность ко всему прочему еще и ни из кого не исходит.

– То есть как? Она исходит из меня.

– Она исходит из тебя?

– Ну да, а как же иначе?

– Если бы ты не была так уверена в том, что иначе быть не может, а была бы чувствительна к тому, что на самом деле происходило, ты смогла бы увидеть то, что я сказал. Позже вернись еще раз к этим воспоминаниям, и пусть твой рассудок посидит на поводке на коврике у двери, не позволяй ему скакать бесконтрольно и какать везде, где придется.

– Что ты...

– Я имею в виду, что ты ничего не знаешь о том, что может быть, а чего не может в мире озаренных восприятий. Научись относиться ко всему своему опыту, который ты будешь получать в связи с практикой устранения негативных эмоций, как к тому, прецедентов чему нет нигде вокруг тебя – ни у кого просто нет такого опыта. Весь опыт, которым обладают люди – это опыт жизни, наполненной омрачениями по самые края.

– Я обязательно еще раз попробую все вспомнить.

– Я могу дать тебе еще один совет. Если ты переживаешь опыт, который для тебя очень важен, используй все возможности для того, чтобы зафиксировать его, чтобы он не расплылся мутным пятном в прошлом.

– Зафиксировать?

– Письменно. Опиши все, что происходило с тобой в этом опыте, все до самых мелких деталей, и ты увидишь разницу.

– Мне нравится слушать твои советы. Они... особенные, в них есть ясность, полная ясность! Да, то, что я переживала такое, это очень, очень важно, наверное нет ничего сейчас важнее для меня.

– Это только начало... может быть.

– Что ты хочешь сказать?

– Что ты на данный момент еще ничего из себя не представляешь, и то, что сейчас с тобой происходит, – это мой подарок. Это означает, что через какое-то время ты вернешься к тому месту, на котором я тебя подобрал, но это не значит, что ты забудешь этот опыт. Ты будешь помнить о нем, ты будешь стремиться к нему, искать его снова и снова. И только от тебя зависит – вернешься ты в это переживание или нет. Если вернешься, тогда это будет началом нашей совместной практики. Это будет означать, что ты не мечтательница, ищущая богов и учителей, чтобы уткнуться в жилетку и поплакаться, а воин, который готов на все ради свободы. От тебя потребуются все твои силы, вся твоя страсть, чтобы вернуться туда, к чему я тебя привел сейчас на короткие минуты.

– Почему именно так? Почему придется вернуться?

– Потому что именно так. У меня есть опыт, которого нет у тебя, поэтому я могу судить об этом, а ты – нет, поэтому я и не хочу обсуждать с тобой эту тему, иначе ты или религиозно мне поверишь, или религиозно отвергнешь, а я хочу, чтобы твоим основанием был лишь твой собственный опыт и больше ничего.

– Знаешь, сейчас совсем не возникает никаких беспокойств, и когда их нет, я начинаю понимать, как же жутко я наполнена ими в обычное время. Все так изменилось, это совсем другой мир...

– Я знаю, что у тебя нет негативных эмоций, потому что сейчас ты находишься там, где они попросту не возникают. Но это не является результатом твоей работы, поэтому не обольщайся на счет того, что теперь так будет всегда. Это закончится, Майя, и тебе придется засучить рукава и начать ежесекундную черновую работу по отслеживанию и устранению омрачений. Либо ты умрешь, либо выиграешь в этой битве, третьего не дано.

Ветер дует в распахнутую спину, раздувая блаженство и отрешенность в фиолетовой воронке с краями, нежными как лепестки цветка. Только осознала умопомрачительную суть его подарка... Я уже никогда не смогу забыть об Этом, никогда не смогу вернуться к тем маленьким радостям и заботам, которые считала своей жизнью... Открытия так и ждут меня на каждом повороте мысли... А ведь мне некуда возвращаться! И не потому, что с кем-то там поругалась и меня больше не пустят куда-то, а потому что больше нет привычных восприятий, которые и были «теми» местами и «теми» людьми. Остались те же зрительные образы, те же тактильные ощущения, – но все остальное – эмоции, мысли, желания – изменилось. И возвращаться мне больше некуда именно поэтому. Тай поставил меня на лезвие бритвы – с одной стороны смерть, с другой – свобода... Что есть моя личность в этом сложном и безупречно красивом узоре событий?

– Пока у нас еще есть время для разговора, хочу сказать, что в ситуации с оргазмами нельзя ошибиться.

– Пока есть время? Ты куда-то торопишься, уезжаешь?

– Нет, дело не в этом, просто сейчас у меня есть желание разговаривать с тобой, мне нравится давать тебе советы, нравится помогать разбираться в них, но скоро это желание прекратится.

– Почему? Это так неизбежно?

– Это совершенно неизбежно. У тебя нет опыта в занятиях практикой, поэтому я уверен, что ты не сможешь приступить к реализации моих советов немедленно, не сможешь вот так одним махом прекратить наполнять свою жизнь омрачениями, не начнешь прямо сейчас и безоговорочно устранять механические привычки, и это именно та причина, по которой мое желание неизбежно скоро иссякнет, и возникнет ли оно снова – зависит только от твоей практики. У меня возникает желание помогать только тем людям, к усилиям которых я испытываю симпатию. Есть симпатия – проявляется желание помогать, нет симпатии – желание не проявляется. Это не «решение», не спущено «сверху» разнарядкой, это просто так происходит, а я тебе об этом свидетельствую. Когда солнце встает, цветок раскрывается, так это происходит и так мы это свидетельствуем.

– Тогда не теряй времени! Что ты хотел еще сказать про оргазмы?

– Это желание – желание кончить, ни в коем случае не должно быть подавлено. Отказ от оргазмов должен быть естественным развитием твоих сексуальных желаний, а не потаканием концепции о том, что это полезно или надо, не следованием чьему-то мнению... Желание должно быть радостным, и только в этом случае сексуальность начнет развиваться дальше. Просто каждый раз, начиная с момента, когда сексуальное желание только пробуждается, и заканчивая моментом, когда ты подходишь к оргазму, спрашивай себя – хочешь ты кончить или предпочитаешь немножко оттянуть этот миг, и больше хочешь прямо сейчас испытывать те чувства, которые испытываешь. Если ты обманешь себя и будешь подавлять свои желания ради какой угодно цели, то твоя сексуальность умрет... Никаких «надо», только «хочу».

– Одно и то же действие может выполняться по-разному, разная причина, разный мотив, и от этой разницы зависит очень много... я понимаю.

– От этого зависит вообще все. Казалось бы, одно и то же действие, и какая разница, почему ты перестаешь кончать? Но разница огромна. В том случае, если у тебя есть радостное желание остановиться на грани оргазма и не переходить ее, ты приходишь к открытию новых сексуальных ощущений и их оттенков, тело начнет пробуждаться, и все новые и новые его области будут становиться эрогенными зонами, пока оно целиком не превратится в один большой источник самых разнообразных и глубоких сексуальных чувств, и уже не только сексуальных... В обратном случае, если ты будешь стыдиться того, что кончаешь, считать, что кончать – это «плохо», то ни к чему, кроме новых негативных эмоций, болезней и разочарования, не придешь. Я убежден в том, что большинство людей, которые сейчас так вдохновлены разными сексуальными практиками, в очень скором будущем столкнутся с кризисом, потому что механический отказ от оргазма или вообще любая попытка вмешаться в свою сексуальность, диктуя ей правила, не выросшие из тебя самой естественным путем смены желаний – это не радостное действие, которое ведет в глубь жизни, это следование очередной концепции, зачастую сопровождающееся страхом «сорваться». А куда может привести действие, порожденное концепцией и отравленное негативной эмоцией?

– Подожди, я хочу еще раз уточнить, чтобы не ошибиться. Значит ты говоришь, что механический отказ от оргазма – это когда ты читаешь книгу, где написано «надо отказаться от оргазма, и тогда будет здорово», и начинаешь удерживаться от него НЕСМОТРЯ на то, что на самом деле очень хочешь кончить и испытываешь сожаление, недовольство и так далее от того, что не кончаешь.

– Да.

– А такой отказ, который куда-то ведет – это когда я уже обкончалась до посинения, и, в очередной раз добравшись до мальчика, ХОЧУ немного потянуть с оргазмом именно потому, что мне нравится то, что я сейчас испытываю.

– Да. Если желание не кончать в данный момент перевешивает желание кончить – то ты и не кончаешь, но оба эти желания должны быть именно желаниями получить максимальное удовольствие, а не чем-то еще.

– Это просто... просто для отвлеченного понимания:) А сколько ты уже не кончаешь?

Улыбнулся, раздумывая черт его знает о чем.

– Много лет.

– Много лет?

– Очень много лет. Хочешь сделать мне комплимент и сказать, что я молодо выгляжу?:) Я выгляжу так, как хочу.

Он просто заигрывает со мной?... Нет, нет. Здесь, с этим человеком, может быть все что угодно, и запаха притворства я не чувствую.

– Расскажи о себе.

– Не в этот раз.

Я отдам все, что у меня есть, чтобы этот раз был. Это я сейчас так думаю, а что будет завтра? Какой я буду завтра?..

– Я пока не уверена в том, что готова отказаться от оргазмов насовсем, но по крайней мере у меня есть абсолютная ясность в том, что на данный момент я кончать не хочу.

– При этом ты можешь заниматься сексом или мастурбировать столько, сколько захочешь. Подходи к грани оргазма хоть по двести раз в день... Обрати внимание также на микрооргазмы. Когда ты очень возбуждена, такой оргазм поймать сложно, – он набрасывается, как дикий зверь, и вот ты уже чуть-чуть кончила. Знай, что чем больше в твоем сексе нежности, влюбленности, других озаренных восприятий, тем меньше вероятность такой случайности. Такие выпадения не так катастрофичны, как полноценные оргазмы, но все же приводят к ослаблению сексуальных и всех остальных переживаний. Ты сама увидишь разницу. Все равно происходит спад во всем, в том числе в силе и радостности желаний, а желания – это ручьи, из которых рождается устремленность. Без устремленности ты труп.

Еще никогда я не видела такого красивого неба и такой красивой воды... и деревьев, и травы, и камней! Я не знаю, кто я... Рябь на воде – так блаженство расходится из этого места во все направления. Привычный мир восприятий – тонкое стекло, через которое все отчетливее проступает Нечто... Это настоящее, это и есть... мучительно нечего сказать о том, что Это есть. Улыбающийся мудрый старец с глазами, заполненными блаженством, ребенок без мыслей и страхов, любовник, ласкающий руками вечности, закат и рассвет одновременно...

Не было ни вчера, ни завтра, не было ни времени, ни его отсутствия, не было даже настоящего, потому что оно могло существовать только между вчера и завтра. Лица ночи и дня яркими вспышками озаряют сознание, ускользнувшее и от сна, и от бодрствования, то обретающее форму, то разлетающееся на кусочки – за горизонт, и еще выше, и еще... Губы, шепот, – в яркой пустоте загораются иероглифы... Секс, распахнувшийся в созвучие двух стихий, в совершенный звук, за пределами всех форм и названий... Это никогда не закончится.

– Скажи, сколько прошло времени с тех пор, как я здесь?

– Ты куда-то спешишь?:)

– Нет, – впервые за последние то ли дни, то ли столетия возникла тень тревожности, – нет, не говори так. Разве ты не знаешь, что я не могу никуда спешить, и что если бы ты позвал меня за собой, я бы бросила все и осталась?

– Знаю.

– Тай, я хочу остаться.

– Это ничего не изменит в твоей жизни. Ты думаешь, здесь обыденность тебя минует? Никуда ты от нее не убежишь. Ты вернешься сюда не ранее, чем будешь свободна от негативных эмоций. Это не мое условие, но это будет именно так, а не иначе.

– Разве не от тебя зависит, могу я здесь остаться или нет?

– Ты не поймешь сейчас моего объяснения. Тебе остается только принять то, о чем я тебе говорю.

Грусть незаметно проникла и подернула все серо-голубой дымкой. Мне захотелось побыть одной, впервые за время общения с ним. Все это время мы были вместе... нет, мы были одним... И вот теперь я ухожу посидеть на берег озера, а он даже не остановит меня. Слезы... сжатые кулаки... тучи, разорванные солнцем или солнце, разорванное тучами... осенняя отрешенность... Все возвращается.

Перевернуто с ног на голову, – вместо дома груда камней. Не так, совсем не так я представляла себе путь к свободе. Фантазии рисовали радостную и захватывающую игру, выигрышем в которой будет просветление.... Просветление... затасканное слово, сейчас оно мне не нравится. Не хочу вешать на Это ... теперь уже на То... неужели уже на То? ...этот ярлык. КАК???? Как мне теперь жить? ...Рыдаю... опять, опять, опять эта мерзкая, тесная тюрьма, сегодня даже снился сон, – с заботами, серостью, обыденностью... Неужели опять будут сниться эти сны, которые не оставляют после себя ничего, кроме опустошения и разочарования? Опять будет серое небо, холод, Москва... Это невыносимо. Не знаю, как я могу терпеть такую боль.

– Когда ты вступаешь в область нечеловеческого, там все нечеловеческое – и секс, и любовь, и ревность, и страдание, и многое такое, чему вообще нет места в обычном мире. Именно поэтому такому путешествию должна сопутствовать огромная решимость, чтобы суметь принимать и выполнять решения.

Кто это? Замираю и даже забываю рыдать... Обернувшись, вижу удивительное существо. Чертами лица, пропорциями она совершенно не как Тай, но в то же время они оба – как отражения друг друга. Сидит на камне, маленькая такая, красивая, смуглая. Она не улыбается, но лицо как будто светится изнутри.

Наверное, это и есть настоящая улыбка.

– Меня зовут Кьяра.

– Как ты здесь оказалась?

– Это мой дом:)

– Ты все это время была здесь???

– Можно и так сказать.

– Ты тоже свободна от негативных эмоций?

– Да. Поэтому я могу быть здесь, если захочу.

– Расскажи, у тебя тоже было так, как у меня сейчас?

В карих глазах мелькнула холодность, – прямо как у него!

– Не пытайся вызвать во мне жалость, во мне ее нет, – все же она мягче, чем он.

– Я хочу знать, что это возможно – возможно выбраться и вернуться к тому, что было... Потому что Это – самое главное... какую чушь я несу. Это не главное... только это и есть настоящее.

– Единственный способ вернуться – это отдаться практике без оглядки. Это как в прыжке с высокой скалы в море: если оттолкнешься решительно и отдашь себя всю полёту – то полетишь, а если засомневаешься и начнешь дергаться – прыжок не получится, ты зацепишься за край и уползешь обратно в нору, поцарапанная и напуганная, утаскивая с собой лишь два-три зернышка, которые тебе удастся подобрать. Невозможно усидеть на двух стульях. Ты должна решить для себя совершенно определенно, – готова ли ты отдать всю свою жизнь без каких-либо «но» поиску свободы, или нет. Это не прихоть – это жизнь. Промежуточных решений не существует, вернее, вся обыденная жизнь – это и есть промежуточные решения, так что любое такое решение неумолимо вернет тебя в мир спящих людей, и ничья жалость тебе не поможет.

Она похожа на маленькую девочку лет 11-12, а говорит и смотрит как старец, проживший несколько сотен лет.

– Пойдем в дом, – соскользнула с камня и босые ноги потопали по тропинке, едва касаясь ее.

Какая она легкая! Как дуновение ветра. Я совсем не воспринимаю ее как присутствие человека. Завороженно смотрю, как она идет по камням, какие у нее маленькие и красивые ступни, похожие на лапы тигренка.

Комната. Тай сидит на своем месте, с любопытством разглядывая нас. Мы молча садимся напротив, и тянущий вакуум внутри меня капля за каплей наполняется спокойствием... Нет, это не спокойствие. Это нечто совсем другое. Устойчивость... Нет, тоже не то. Отрешенность. Да, это уже близко. Страха больше нет. Радости тоже нет, но это не серость и не безразличие. Плато. Иссушенная солнцем, бескрайняя равнина, трещинами уходящая за горизонт. Здесь нет места для жалости, это точка, где я отказываюсь от всего, что называется «теплом», бросаю это в огонь, который сожжет мою личность. Одинокий воин посреди бессолнечной и суровой равнины, – здесь есть место только для радости борьбы и радости новых открытий, здесь можно идти только вперед.

– Смотри мне в глаза, – его голос прозвучал неожиданно близко.

Сложно сфокусировать взгляд, как будто я только что проснулась. Головокружение, легкая тошнота, – преодолеваю это и смотрю в глаза, за которыми – выжженная солнцем равнина...

– Возвращайся, Майя.