Текст книги "Искатель Ветра. Полет (СИ)"

Автор книги: Blackmourne

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

– Одного не пойму, как они умудрились туда пробиться и взломать систему защиты Психов? Рован, конечно, крут, но не настолько, – отхохотав, поинтересовалась девушка.

– Альвы помогли. У них оказывается есть оооочень серьёзные спецы по диверсиям и проникновению. Всё-таки столетия воевали. А второй подавитель им не нужен, они ещё от первого не отошли, – пояснил Ричард. – Ладно, давай домой. А то если честно, я сильно устал.

– И я, тяжёлый выдался денёк, – ласково ответила Лина, а затем, прижавшись к плечу мужа, добавила: – Я очень тебя люблю. Хочу, чтобы мы всегда были вместе.

– Я тоже, – серьёзно ответил парень, – я тоже.

Глава 31

Они сейчас проживали в гостевых комнатах Цитадели. Здесь, в самом сердце Ордена, теперь обитали в основном альвы, и Дарланд старался сократить встречи его народа с обычными людьми. Замкнутые и молчаливые, ушастые ещё не успели адаптироваться к изменившейся реальности. Для них Последняя Война закончилась лишь месяц назад. В город они спускались редко, лишь по важной задаче, с людьми практически не контактировали, жадно изучая всю доступную информацию по нынешнему миропорядку.

Ричарду чертовски нравились эти ребята. Сдержанные, вежливые и исполнительные, но при этом волевые, твёрдые и опытные вояки. Они могли стать как страшными врагами для людей, так и вернейшими из союзников. Он уже успел наладить контакты с парочкой их сэнноров – это звание высшего ранга для военачальников. Такой мог командовать как сотней, так и тысячей бойцов. Обычно ими становились те, кто прошёл сотни битв яростной Последней Войны.

Одной из них была Киранна. Она командовала защитой их последнего убежища. С этой замкнутой, волевой, черноволосой девушкой Ричард познакомился ещё тогда, семь сотен лет назад. Именно к ней он недавно обратился с просьбой помочь разобраться с проблемой Пасайтех. К его удивлению, Киранна не стала спрашивать о причинах или торговаться, сразу и без вопросов сосредоточившись на планировании операции.

Альвов осталось мало, живут они долго и наверняка очень ценят свои жизни. Так что первым делом по возвращении в правый Клык, пока Лина направилась в душ, Ричард пошёл поблагодарить сэннор за оказанную услугу. Обнаружил он её там же, где и утром, у голопанели, на которой прокручивались военные вылазки искателей. Судя по всему, она отсюда даже не отлучалась за всё прошедшее время, замерев, словно изваяние, изучая записи чужих битв.

– Приветствую вас, сэннор, – сложив руки на груди в воинском приветствии альвов, сказал Рич, когда девушка повернулась к нему на звук шагов. – Надеюсь, вы не понесли потерь?

– Дети скорой зимы не ожидали атаки, а нам были известны, благодаря вам, все их тайны и слабые места. Мы выжили, они – нет. Скорбим о их гибели, но технология “Подавителя” слишком опасна, – уважительно поклонившись, ответила Киранна.

– Я этому очень рад и сердечно благодарю за помощь. Вы рисковали жизнями, чья продолжительность несоизмерима с моей. Если бы вы потеряли кого-то из своих, я бы никогда себе этого не простил, – обрадованно воскликнул Ричард.

Киранна выпрямилась и дёрнула ушком, поправляя сбившуюся прядь волос, а затем поинтересовалась:

– Хранитель Убийцы богов смеётся над бедной сэннор? Мы – воины, а жизнь – это жизнь, и ценность у неё одна. Её нельзя оценивать в сроке.

Возникла неловкая пауза. Рич соображал, что именно он ляпнул не то, а альв просто молчаливо и преданно смотрела ему в глаза, ожидая ответа. Затем капитан Ветра вспомнил Соларда и его реакцию на своё спасение, когда он пообещал стать его и Лины защитником. И до него начало доходить.

– Киранна, позволь прояснить пару моментов. В прошлом мы говорили с тобой лишь во время битвы, для нас обоих тактика и стратегия – это родной язык. Но я совершенно не знаю вашей культуры, к моему сожалению. Потому некоторые мои слова могут тебе показаться оскорбительными или глупыми, но это не со зла. Прошу о терпении, говори со мной, словно с невежественным дитя.

Та коротко кивнула, выслушав его слова:

– Спрашивайте.

– Вы считаете, что являетесь нашими должниками? Моими и Лины.

– Вашими в особенности. Ведь вы своей отвагой, хитростью и кровью спасли жизнь нашей расе. Но всё немного сложнее. Мы должны искупить наш главный грех перед всеми детьми скорой зимы. Нашими детьми, – глухо, медленно и с явной болью в голосе ответила Киранна. – Мы лишили вас ярких чувств, долгой жизни и не дали в ответ ничего, кроме войны. Мы не прятались за вашими спинами, сражались и умирали рядом с вами. Но мы – альвы. А вы уже нет.

Её ушки поникли, а глаза потускнели. Рич недоумённо потер лоб. С Дарландом, Аделой и Солом общаться было не в пример проще, во многом, возможно, потому что первые двое прожили среди людей уже сотни лет, а последний почти всё забыл на момент встречи, а потом втянулся в царящую на Искателе Ветра атмосферу.

– А что думаете про мою жену, Лину? Вы назвали меня “Защитником Убийцы богов”. Она вызывает у вас страх?

– Скорее благоговение. Я уверена, что она – очень хороший человек, – задумчиво ответила Киранна.

– Насколько мне известно, вы с ней никогда не говорили. С чего такая уверенность? – Рич отследил взгляд сэннор к голопроектору, на котором всё ещё шла запись боя в плимутском лесу, где блондинка сражалась со скарджами, и вздохнул. – Судите по её действиям в сражении?

– На краю гибели, когда смерть кажется неизбежной, исчезает все лишнее, напускное и личности раскрываются лучше всего. Там все настоящие. Она из тех, кого мы называем “чемпион”. Она средний командир, но привыкла брать на себя основную ношу в сражении и выбирать самых опасных врагов. Но ей движет не жажда славы или страсть к битве. Защита союзников в бою – вот её главная цель. Такой человек не может быть плохим, ведь в этом её суть. Всё остальное – лишь напускное, – ушки Киранны были вскинуты вверх, выражая уважение, но в голосе всё ещё звучали едва ощутимые нотки скорби.

– Испытываете к ней жалость? – поинтересовался Рич.

– Она экзарх, – ответила сэннор, словно этим всё было сказано. – Я не могу её назвать “Дитя скорой зимы”. Скорее “Вспышкой в ночи, после которой остаётся лишь тьма”.

– А “Дети скорой зимы” для вас словно любимые, младшие, ущербные братья, перед которыми вы испытываете чувство вины? Я верно вас понял? – наконец сформулировал свои мысли солнцеволосый.

– Я оскорбила вас? – встревожилась сэннор. Чувства альвов проще было читать по ушам, а не по лицу. Сейчас она их прижала к вискам.

– Нет, скорее успокоили и немного даже рассмешили. После вашей крайне эффективной операции я начал было опасаться, что вы станете для нас угрозой. Но сейчас я скорее беспокоюсь уже об обратном. Как бы однажды не увидеть ваших девушек на рабских рынках. Вы напрасно чувствуете вину перед людьми. Мы из того поколения, что не знает другой жизни. И вам не стоит никому рассказывать о вашем “грехе”, Киранна. Пусть он останется в том мире, что мёртв, сейчас вызовет лишь зависть и ярость, – размеренно ответил Ричард.

– Старейшие, как всегда, разделились во мнениях по этому вопросу. Серебряный Мудрец считает, что мы должны скрыть правду от вас, сказав, что это мы лишь ваша модификация. Улучшение. Что люди смогут принять это проще. Алая Ведущая говорит, что, утаивая правду, мы покроем себя позором и лишь подтолкнём вас к вражде, и нужно всё вам открыть. Но в одном они сходятся – мы должны бросить все силы на то, чтобы вернуть вам старый срок жизни и яркость эмоций после победы, – певучим голосом пояснила девушка, а затем, едва заметно приподняв уголки тонких губ, добавила: – Так сказать, провести “Глобальное улучшение человечества”, а всех, кто будет сопротивляться, или в результате окажется генетически несовершенным, – истребить. Ха. Ха.

Ричард замер, внимательно вглядываясь в глубокие, словно море, тёмные глаза сэннор, а затем неуверенно спросил:

– Это ведь была шутка, верно?

– Разумеется. Вы просто очень хмуры, и я хотела вас рассмешить. Отбросьте ваши страхи, Хранитель. Мы любим вас. И любили всегда. Вы – наши дети, и мы будем за вас сражаться с Врагом. А пока скрываемся здесь и готовимся к битве, чтобы не будоражить умы.

– Благодарю ещё раз за помощь, Киранна. Зная сейчас о вашем отношении к людям, я постараюсь больше не задействовать ваши силы в битвах с ними. Я ранее неверно понимал альвов. С вашей стороны в последней вылазке жертва была не в риске для долгой жизни, а в чувствах, через которые пришлось переступить.

Обменявшись с ней словами прощания, Рич отправился обратно, задумчиво морща лоб. С одной стороны, планы альвов ему нравились, а с другой – они-то практически не размножаются, а вот люди – наоборот. Да и уйма других проблем вскрывается, если не будет сменяемости поколений. Надо будет Дарланда и Аделу с этой идеей как-нибудь угомонить, по крайней мере, пока не будет способа значительно расширить пределы Заслона. Но сейчас ему нужно было побеспокоиться о другом – о самом прелестном, обольстительном, опасном и смертоносном существе во вселенной, которая его ожидала.

Когда Ричард зашёл в комнату, Лина уже заканчивала сушить феном свои длинные платиновые волосы. Он их обожал. Как и подтянутую фигуру, упругую попку, тонкую талию. А вот выше начинались проблемы. Чёртов нагрудник скрывал её гладкий животик, торс и грудь. Но на самом деле всё было ещё хуже: груди больше не было. Зара безрезультатно угробила кучу сил вовсе не на то, чтобы откачать девушку. Она пыталась восстановить её смертную плоть. Под чёрным нагрудником её больше не существовало, только тьма и живой металл. Этого Ричард не мог простить жестокому миру. Но с ней нужно быть осторожным: если её передавить, то блондинка уйдёт в несознанку и откажется объяснять, что с ней происходит. Однако к этому времени Генар уже выработал определённый опыт в общении с столь сказочным существом.

– Привет, солнышко! – прозвенел её ласковый голос по комнате, а сердце сдавило от боли.

– Смотрю, голой задницей сверкаешь, гостей ждёшь? А если бы это был не я? – хмуро ответил Ричард. Её нужно было отвлечь: если поймёт, что что-то не так, то улетит, как дикая птица.

– Здесь только ты и альвы. А им на мои прелести наплевать, – пожала Лина плечами, а затем звонко хлопнула себя обеими руками по ягодицам и обворожительно улыбнулась, поймав его взгляд.

У неё было игривое настроение, хороший знак: значит, поездка в Псайтех прошла с двойным успехом. Ричард снял костюм и рубашку, оголив мощный торс, и, усевшись на кровать, принялся стягивать носки. Пришла её пора залюбоваться своим мужчиной. А затем он ненароком задел стягивающий плечо бинт, откуда ударило зеленоватое свечение. Это, разумеется, привлекло её внимание. Нужно было действовать. Сейчас.

– Нам надо серьёзно поговорить, – скучным и нейтральным тоном заявил Генар, вытягиваясь на кровати. Для него любой сложный разговор с возлюбленной давно превратился в мозговой штурм неприступной цитадели. И в этот раз поражение было недопустимо.

– Ох, “серьёзный разговор” – это всегда неприятности. Ну что я опять натворила? – жалобно воскликнула девушка, отправившись к банкетному столику, откуда вынула упаковку какого-то препарата и, закинув в рот две таблетки, запила их водой.

– А это ещё что? – проявил заинтересованность Ричард. Всё продвигалось хорошо: она пошла на контакт, нужно не упускать инициативу.

– Трохромин, – сообщила название лекарства блондинка и пояснила: – Это лёгкое успокоительное, мне наш старый капитан посоветовал. Раньше вообще не работало, но с тех пор, как я стала человеком, даже ничего, вставляет. Всё, я к разговору готова.

– Лина, это сильнейший транквилизатор, которым пичкают только опасных преступников и буйных психопатов, – насмешливо хмыкнул Ричард. Спасибо Гермесу и её физиологии. Вроде и шутка удалась, и не соврал. Любимые тонкие губы озарила тень улыбки.

Блондинка, изящно переступая голыми стопами по толстому ковру, подошла ближе и взглянула на него сверху вниз. А затем, с тяжёлым вздохом, произнесла:

– Давай, рассказывай.

Ричард взялся за зачарованный бинт и принялся его разматывать с плеча. Повеяло холодом смерти и зелёным туманом. Когда он полностью его снял, Лина нахмурилась, её бровь дрогнула, выдавая волнение.

– Сол и Адела сказали, что эта связь постепенно утягивает меня туда, где я её заключил. В мир духов. И чем больше я буду использовать силу Смерти, тем скорее я там окажусь. Но даже без этого мне осталось недолго, сколько – не знаю, – как можно проще и обыденнее сообщил Ричард. Да, всё правильно. Лучше начать с себя. Наверняка у неё всё ещё хуже.

Тьма окутала её правую руку, сплетаясь в клинок, что мгновение назад мирно покоился на столике из красного дерева. Она не испугана. Она в бешенстве и смятении. Она беспокоится. Синие зрачки расширились, а зубы скрипят от бессильной ненависти. Да. Хорошо. Уже не сорвётся.

– Я ЕЙ тебя не отдам! – крикнула девушка, замахнувшись оружием, но её отрезвил спокойный, размеренный голос мужа.

– Стой. Подожди. Сначала мы поговорим.

– Да, ты прав. Поражение слишком обширное, нам сначала надо в госпиталь, чтобы тебя откачали. Господи, какая же я дура, – вскрикнула Лина, её глаза блестели от слёз.

– Нет, о другом. Ты же пойдёшь до конца? – Ричард поднялся и, шагнув вперёд, опустил левую руку ей на плечо и вгляделся в глаза. Их небесная синева завораживала и делала бесстрашным.

– О чём ты? – сжав губы, спросила Лина.

«Нет, глупышка, уже не уйдешь, ловушка захлопнулась».

– Я давно тебя знаю. В последнее время ты по-настоящему грустная. Сорвалась на Дарланда без особой причины, как будто подсознательно провоцировала, чтобы он прикончил тебя. А ещё это... – Ричард подошёл ближе и ласково провёл по её обнажённой руке. Там, где по линиям пси-тату раньше блестела лазурь, сейчас бежали чернильные реки.

– Обычные люди их не видят, но я контрактер. Печать, подаренная тебе Среброруким, изменила цвет, сейчас в ней только тьма. А ещё нагрудник, который покалечил твоё тело так, что ты больше не можешь… – пусть слова и звучат безжалостно, за ними только забота. Ричарда прервал её отчаянный крик:

– Молчи. Я всё знаю. Не говори ничего!

Сердце сжалось в груди. Как же её сейчас хотелось обнять, пообещать, что всё будет хорошо, успокоить. Но так делать было нельзя, нельзя было лгать. Ричард прекрасно понимал, куда всё идёт. И не собирался сдаваться.

– Это произошло в последнем бою? – спокойно спросил он.

– Да, всё из-за НИХ! Если бы не эта чёртова парочка, если бы не ловушка Джека, мне бы не пришлось идти на крайние меры. Но я должна была получить все доступные силы. Чтобы победить, чтобы выжить и… не потерять тебя, – из синих глаз всё-таки брызнули слёзы.

– Мы можем что-нибудь сделать? Объясни, что с тобой происходит и почему? Виноват чёртов доспех? Или клинок? – прорычал Генар.

– Доспех тут ни при чём, главная сила Первой Ведьмы была не в магии, или знаниях, а в трансмутации вещей. Этот доспех словно котел, объединяет несовместимые части моей души, он спас мне жизнь, заменив повреждённую плоть на живой металл и укрепив связь с телом. Без него я уже была бы мертва. Проблема в мече. Я неполноценный экзарх, предавший долг. К тому же в меня идёт накачка божественной энергии надежды и веры, противоположной силе Нездешнего. Это позволяет мне подавлять энергию пустоты, чтобы полностью не утратить чувства и разум, – поникнув, принялась рассказывать Лина. – Но это же выкинет в Пустоту саму мою душу когда котел лопнет, ведь это всего-лишь реплика. Не просто убьёт тело. Это неотвратимая, окончательная смерть...

Тут она наконец-то сорвалась и, бросившись ему на грудь, разрыдалась. Страха всё так же не было, но скорбь, беспокойство за близких и жалость к себе вырвали из глаз океан слёз. Генар осторожно приобнял подругу левой рукой, стараясь держать правую подальше, боясь навредить.

Мерно поглаживая по волосам, он позволил ей ощутить себя в мнимой, ложной, но безопасности. А внутри парень кипел от злобы и чувства бессилия. Он тоже умел лгать и делать хорошую мину при плохой игре, как и она. И сейчас он победил. И ничуть не жалел об этом. Уж лучше знать про скорбный финал, чем неожиданно и внезапно её потерять. Когда Лина успокоилась, он отступил и, приподняв её за подбородок, спросил:

– Я в том бою поступил так же. И ни о чём не жалею. Потому и спросил: ты пойдёшь до конца? Если не хочешь затягивать агонию и потерять душу, я прямо сейчас, нежно и без боли, закончу всё это. И ты переродишься в другом, лучшем мире, где тебе не придётся больше страдать. Потому что я сам загоню Астера в такие глубины ада, откуда он не выползет ещё тысячу лет, и стану его бессмертным стражем, – Ричард помедлил, любуясь её зрачками и решимостью, что появлялась в них с каждым его словом. – Но если ты не собираешься сдаваться, мы пойдём вместе.

– Ричи, мы тогда умрём оба. Я обречена, но тебя ещё можно...

– Нет. Это мой выбор. Если ты меня его лишишь, я отрекусь от тебя. Вырву из своего сердца. Забуду всё, что нас связывает. И ты умрёшь в одиночестве. Ведь ты заберёшь мою гордость. Я всё решил. А сейчас скажи, что выберешь ты?

Лина убрала чёрный клинок и отступила на пару шагов. А затем вскинула вверх лицо и впервые за весь разговор улыбнулась – чистой и светлой улыбкой, как раньше:

– Я тебе уже на этот вопрос отвечала, – наигранно весело воскликнула она. – Ты разве забыл? Про обвисшие сиськи и ночной горшок вместо шляпы. Ну так вот, у нас их не будет. Но это наш общий полёт. Я твой старпом и никогда тебя не оставлю, мой капитан! Потому что боюсь тебя потерять куда больше, чем душу.

– Заметано. Вместе отправимся в бездну, прихватив Астера по дороге. А сейчас иди ко мне, дай я тебя поцелую, а затем займёмся любовью. К счастью, самые нужные для этого части ты сохранила. Ну, кроме сисек. По ним я буду скучать, – Рич ухмыльнулся, и стало легче. Лучше до конца улыбаться друг другу, чем вместе плакать.

***

После жаркого и страстного секса они приняли душ и расположились в лоджии, потягивая крепкий ароматный кофе. Спать совсем не хотелось, а ночь манила переливами звёзд, тайной и красотой. Сидя в одном мягком пушистом халате Ричард сосредоточенно раздумывал над дальнейшими планами, блондинка точно в таком-же но с кошечками, очистив мысли, просто наслаждалась его обществом и такой близостью, какой не было никогда раньше. Им есть что защищать, есть что потерять и ценить. Каждая минута стала более ценной, чем для иных годы. Сделать предстояло многое: у них было ровно семь дней до возвращения кораблей из карательного похода, прежде чем они отправятся в свой последний полёт к Вангелосу. Они оба не тешили себя ложными иллюзиями – в бою с Астером им придётся выложиться до конца.

– Рич, за что ты сражаешься, кроме меня? Что движет тобой? Знаешь, впервые я чувствую, что мы говорим полностью искренне. Нам больше нечего прятать, и можно всё показать. А потому, я хочу знать, – задумчиво проворковала девушка. Заметив падающую звезду, она вскрикнула: – Смотри! Звёздочка!

– Ты её увидела первой, так что загадай пока желание, а я подумаю над ответом, – вынырнув из своих сложных мыслей, ласково ответил её мужчина.

Лина пожала плечами. Она твёрдо знала, что хочет больше всего, кроме того, что у неё уже есть. Но решила подождать ответа возлюбленного.

– Знаешь, наверное, лучший ответ, который я могу подобрать: я сражаюсь за свои вклады и дивиденды. И я не только про твою задницу, хотя, бесспорно, это вложение активов было для меня самым удачным. Я уже много сил потратил на этот мир. И мне будет очень жаль, если все эти усилия сгинут. Помнишь, я рассказывал тебе, что мне нравится делать жизнь моих людей более ценной? Дело не в славе, сама знаешь, это пыль на ветру. И, конечно, не во власти – она только средство. Так я ощущаю свой вклад в этот мир, чувствую, что я жил, любил, дышал, говорил. Если мы позволим Астеру уничтожить его, всё это погорит безвозвратно. Потому я буду сражаться за всё то, что уже сделал, и за то, что собираюсь сделать в следующие семь дней.

Они помолчали. Тишина была романтичной. Звёзды мерцали над головой. На такой высоте, огни города почти не доставали, и можно было увидеть созвездия. Лина знала, что они все погасли, что это лишь печальные воспоминания. Но это было не важно – их свет дарил ей надежду. Надежду, что она тоже сможет так же сиять.

– А за что сражаешься ты? – тихо спросил наконец Ричард, стараясь не нарушить идиллию.

– Я много раз говорила, а вы мне не верили никогда. Я хочу стать героем. Но сначала это было лишь средством. Чтобы меня приняли. Полюбили. Восхищались мной, холили и лелеяли. Но когда я получила всё это, я поняла, что всё это – не то. Я хочу стать настоящей, истинной героиней. Не ради чего-то или кого-то, а ради себя. Чтобы доказать, что смогла преодолеть свою злую и слабую природу и совершить что-то по-настоящему выдающееся. Видишь, какие мы эгоистичные? Ты хочешь защитить свои вклады, а я – что-то себе доказать. В этом нет ни капельки идеализма, – блондинка звонко и весело засмеялась, взмахнув рукой. Её ладошку заключила в себе крепкая мужская.

– Я поймал тебя, птичка.

– Поймал, – легко согласилась блондинка. – Но не в клетку, а в свои руки. И мне в них тепло и свободно.

– А по-моему, ты не права. Во-первых, ты путаешь альтруизм с идеализмом. Ну да не важно. Я считаю, что мы оба – законченные идеалисты. Способные бросить вызов судьбе, богам и самим небесам в погоне за своими желаниями и мечтами.

– Я не люблю идеалистов. Твой отец – как пример. Они вечно оправдывают высокими целями те страдания и разрушения, что причиняют. Я не ищу оправданий. Я убила Трехпалого не ради светлой идеи и не потому, что жестокий мир не оставил мне выбора. А потому, что слаба была лично я.

Их ладони слились и не отпускали друг друга. А небо шло колесом светлых огней. Вдали зажигалась заря, слова менялись словами. Так говорить могут лишь люди, которым уже нечего скрывать, опасаться, бояться. Но наступал первый день из семи, и пришла пора решить, на что они хотят потратить отпущенную им передышку от битв.

– Я стану правителем. И изменю этот город. Хочу, чтобы он рос, развивался и ширился, а люди в нём были счастливы. Разумеется, для тебя я всегда найду время. Мы обязательно сходим на настоящее свидание, а не как в первый раз. Выберем тебе платье, покатаемся на колесе обозрения, поедим сладкую вату, а я даже не буду тебя ругать за то, что ты её жрёшь как свинья.

Весёлый смех разлился под высоким потолком лоджии. У них не осталось никаких взаимных обид.

– А я стану домохозяйкой. Хочу понять, была бы я счастлива в той жизни, что у нас не будет уже никогда. Смогу победить свою склонность к насилию? Заботиться о тебе и о… Лишь о тебе. Готовить обед, убираться, ожидать возвращения по вечерам. Но не хочу в Мраморных Шпилях, у меня на примете уже есть один домик. Купишь его для меня?

– Да не проблема. А где? – заинтересованно спросил Ричард.

– Каменные Сады. Район Тихий Гул… Там есть уютная маленькая галерея, на шесть сотен домов. Почти все друг друга знают, и даже бандиты своих не обижают, а защищают, – Лина тихо хлюпнула носом и закрыла глаза, стараясь не заплакать.

– Ты мне рассказывала об этом месте. На первом свидании. Там выросли Кейлин и Марселла Даул. Там выросла ты. Помнишь номер дома?

– Конечно. Тридцать седьмой, по третьей улице, справа. Он на самом верху, в конце, – Лина не выдержала и разревелась от счастья и ностальгии. Ей очень хотелось вернуться домой и пожить там с любимым мужчиной. И не важно, что это всего на семь дней.

– Надо будет изменить внешность и, разумеется, имя. Марселла Даул… И Генри Вайс. Ну всё, перестань плакать. Я сейчас же отдам приказания. Конечно, тяжко будет туда по вечерам добираться, ну да я что-нибудь соображу. А когда вернётся Кейлин, мы её обязательно к нам пригласим.

Лина, вскочив на ноги, шагнула к супругу и радостно его поцеловала. Вкус кофе на губах стал символом обещания.

Глава 32

К счастью, обвалы и сдвиги каменных пород, вызванные пробуждением богов, почти не затронули наиболее населённые зоны Каменных Садов. Лина спустилась в этот район на огромном, рассчитанном на двести человек, лифте из Среднего Кольца. После этого она неспешным шагом направилась по улицам. Стояло раннее утро, но люди уже были заняты борьбой с последствиями недавних городских боёв.

Здесь синты сражались с синтами, и осталось множество оружия, которое, разумеется, уже оказалось на чёрном рынке и в руках местных жителей. Город пострадал ощутимо, особенно центральная улица, где шли основные бои. Под воздействием Подавителя местные жители продолжали, как ни в чём не бывало, выполнять свою работу даже под шквалом пуль, что привело к многочисленным жертвам среди гражданских. Но человек – живучее существо. Сейчас бригады добровольцев занимались разбором завалов, оставшихся после рухнувших строений, извлекая оттуда людей. Другие группы прочёсывали злачные места в поисках пропавших.

Когда Подавитель был отключён, сразу вспыхнула паника, повлекшая за собой мародёрство. Даже сейчас из отдалённых туннелей, разделяющих районы, доносились звуки боёв между конкурирующими группировками. Однако на центральной улице Лине всё чаще попадались крепкие парни с знакомым символом ДПК на груди и спине.

Лина подозревала, что Ричард давным-давно начал их прикармливать, подбрасывая снаряжение и оружие. То, что она когда-то штурмовала тюрьму вместе с этими ребятами, теперь казалось неслучайным. Похоже, «Добровольческий повстанческий корпус» сейчас контролировал большую часть Нижнего Города, ключевые улицы и туннели Каменных Садов. За месяц с небольшим эта группировка существенно разрослась.

В отличие от Солетада, Берандара и Вангелоса, в Вайрне никогда не было единой центральной власти. Улицы Нижнего Города и Каменных Садов принадлежали бандам, каждая из которых финансировалась одной из корпораций. Слишком серьёзные стычки, грозящие многочисленными жертвами, жёстко пресекались штурмовыми отрядами ликвидаторов. В целом всё работало как часы.

Но сейчас баланс сил существенно изменился, и на вершине горы оказались те, от кого этого никто не ожидал – повстанцы. Падение сначала Общества Разума, а затем и двух других столпов общества, не создало ожидаемого вакуума и хаоса. И Лина прекрасно знала, кого за это благодарить.

Девушка сейчас была одета в длинный мешковатый комбинезон серого цвета и маску-респиратор, способный защитить от пыли. Черты её лица были изменены с помощью синт-кожи, а волосы она покрасила в каштановый цвет и не слишком-то выделялась среди окружающих, стараясь всеми силами слиться с толпой. Она поставила себе важную цель: за последующие семь дней никого своими руками не убивать, не решать проблемы насилием, а, кроме того, не пользоваться возможностями и привилегиями, включая все накопления. Лине очень хотелось почувствовать себя обычной девушкой, живущей мирной жизнью. С собой у неё была только относительно небольшая сумма в пятьдесят серебряных монет, хорошее настроение и клинок, способный убивать богов. Последний оставить она, к сожалению, не могла.

Спустя тридцать минут блужданий блондинка, наконец, смогла найти туннель, ведущий на нужную улицу. Тихий Гул располагался на склоне пологой горы, врезавшись в её плоть на высоте в несколько сот метров над основанием. Свернув из туннеля к границе района и немного попетляв, Лина по памяти нашла отличную обзорную площадку, которая сейчас пустовала, и вцепилась в проржавевшие поручни – от открывшегося вида захватило дыхание. Северная Пустошь не так пострадала, как южная: там виднелись деревья и заросли небольшого кустарника, а холмистая местность была прорезана сетью небольших ручьёв, берущих своё начало из Замковых Гор. Природа, как и человек, была очень живуча и медленно восстанавливалась, несмотря на всё, что ей пришлось пережить.

Где-то там, вдали, за горизонтом находился Берандар, в котором Лина так и не побывала. Возможно, оно и к лучшему, ведь всё население Города Рыцарей было обращено в камень. Солард несколько раз предлагал отправиться туда и попытаться исцелить местных, но у них не было на это времени. Девушка не сомневалась, что умница-альв обязательно исполнит своё желание и исправит вред, что причинил Генар Старший этому городу, когда закончится война, а они одержат победу.

Оттолкнувшись от лязгнувшего ограждения, девушка потянулась и продолжила путь – неподалёку уже находился её старый-новый дом, в котором она не была больше десяти лет. Сейчас мысль, что она и Марселла Даул – одно лицо, у неё уже не вызывала отторжения. Ей многое пришлось пережить и нагрешить, но она была и осталась этим человеком.

Ноги медленно несли её к месту, где всё началось. Мимо небольшой лавки башмачника, что с утра пораньше напился и сейчас орал похабные песни вместо того, чтобы работать. Мимо уютной закусочной, откуда аппетитно пахло стейками из синтетического мяса. Мимо старой гончарной, в которой, несмотря на прошедшие годы, продолжала работать всё та же добрая женщина, что, наверное, уже успела стать бабушкой, по имени Джей. В детстве она присматривала за Линой и Кейлин, когда родителей не было дома.

И вот, наконец, поднявшись по лестнице, она оказалась у небольшого уютного двухэтажного домика, словно выросшего из толщи скалы. Он был последним на улице, напротив был только склад гончарной мастерской, всегда закрытый на ключ. Лине было любопытно, что там хранится, но Джей никогда их туда не пускала и хранила заветный ключик пуще собственного ока, так что даже Кейлин не удавалось его стянуть.

Остановившись перед дверью, Лина прижалась к ней руками и на пару секунд закрыла глаза. Наконец, выдохнув спертый в груди от волнения воздух, она открыла замок и легонько толкнула. Дверь открылась без скрипа, словно за ней кто-то ухаживал, и девушка, сделав шаг в тёмное помещение, произнесла:

– Мама, папа, я вернулась. Простите, что так долго. Я облетела полмира – от северных океанов Солетада и до жгучих Химерийских топей. Встретила много чудесных людей, что мне стали друзьями. Влюбилась. И даже успела выйти замуж. И вот я снова тут.

Нащупав по памяти рычажок, она его подняла, пустив идущий из недр гор газ в яркие лампы. Два находящихся в гостиной окна были плотно занавешены, но в воздухе не было пыли. Тёплый ласковый свет залил всё помещение, и у Лины захватило дыхание.

Ничего не изменилось. Всё тот же старый диван, что отец в одиночку тащил от мебельщика и потом жаловался, что потянул спину. Старый мамин шифоньер, в котором было удобно прятаться. И высокий стол с резными ножками, за которым она тогда могла сидеть только на высокой табуретке. Всё осталось по-старому, даже предметы стояли на тех местах, на которых она их запомнила, когда папа уводил её за руку в последний раз. На глаза нахлынули слёзы, и блондинка благодарно шепнула: