Текст книги "Искатель Ветра. Полет (СИ)"

Автор книги: Blackmourne

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

– Ужас, нормально поспать, похоже, не выйдет. Значит, придётся всю ночь трахаться! – хмыкнул Генар, распахнув ногой дверь спальни. Лина от изменений в планах не сильно расстроилась, хотя и сомневалась, что их на ночь хватит.

***

Звукоизоляция в доме была не слишком хорошая. Помня об этом, а также о том насколько Лина бывает громкой в такие моменты, Ричард присел на диван и уложил блондинку себе на колени. Первым делом он крепко зажал девушке рот перчаткой на правой руке, а затем левой развязал на ней пояс халата. Вздрогнув всем телом от его прикосновений, Лина попыталась расслабиться, доверчиво глядя на своего мужа. Мужчину которому она решила принадлежать.

Распахнув края одеяния, он неторопливо пробежался ладонью по ее гладкому животику, нежно сжал рукой грудь изучая пальцами вставший сосочек. Искательница крепко закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущению доверия и безопасности. Когда его пальцы двинулись в обратном направлении и опустились на гладкий лобок, девушка сдавленно всхлипнула. Благодаря генетическим модификациям она была избавлена от необходимости там бриться и ее половые губы были полностью беззащитны перед вторжением. Обхватив кончиками пальцев бусинку ее клитора, Ричард его нежно потер, наслаждаясь тем как вздрагивает зажатое в его руках тело.

Ему нравилось ощущение этой мягкой власти над нахальной и своевольной красавицей. Кажется впервые со времени их знакомства, они смогли преодолеть все разногласия и достигли гармонии. Ощущение обладания пьянило еще сильнее от этих тихих всхлипов и стонов, блондинка пылала и таяла от каждого движения. Покорная и послушная, как он всегда мечтал. Ему много пришлось отдать и совершить, чтобы сделать ее такой. Но парень ни о чем не жалел, ничуть не сомневаясь что ему никогда не наскучит ее мнимая слабость. Это была игра где не было победителей и проигравших и каждый получал что хотел. Девушка выгнулась дугой и едва не закричала когда его средний и указательный палец оказались внутри, но сквозь перчатку донесся лишь приглушенный писк. Ричард погладил ее изнутри, нажимая на стенки влагалища и заботливо произнес:

– Тише, девочка, тише. Ты так всех соседей разбудишь. Мы же не хотим доставлять людям проблем?

Лина распахнула глаза и прилежно кивнула, Рич разжал ладонь и поцеловал ее алые уста, а затем вошел в нее еще глубже, вырвав сквозь них негромкой оргазмирующий стон. Их дыхание на пару мгновений слилось воедино, а руки блондинки скользнули по его груди, расстегивая пуговицы на рубашке одну за другой. Лина торопилась, словно боясь что он ускользнет лишив ее наслаждения. Разум, освобожденный от страхов и тревог взорвался вспышкой сверхновой:

– Дева. Я должна буду стать Девой. – шелест шепота ожог губы седовласого, едва лишь поцелуй прекратился.

– Заткнись, ты не умрешь молодой, придется как минимум довольствоваться Матерью. – покинув лоно возлюбленной, парень подхватил ее двумя руками и усадил на себя, их губы вновь слились в поцелуе, тягучем и сладком как патока.

Блондинка прижалась к нему всем телом, гулкие удары его сильного сердца порождали вибрацию, что проходила по всему ее существу. Тонкие пальцы девушки, расстегнули капитанские брюки, она приподнялась и вновь опустилась. Тонкий, девичий вскрик был заглушен мужскими губами, с нежным толчком он ворвался, выбив из головы все лишние мысли. Полная доверия безмятежность, вот что такое любовь, в ней нет места привкусу крови. Они оба наконец-то это смогли осознать. Этой ночью они любили друг друга как в первый и последний раз. Так, могут лишь люди что живут на краю, когда потери и смерть идут рука об руку, а вместе с этим и страх умирает. Больше не осталось места конфликтам, подозрениям и соперничеству. А секс стал скрепляющей клятвой союза и в жизни, и в смерти. Всегда.

***

В этот раз Лина проспала. После момента близости они отправились в ванную, где, утомленная, она заснула в теплой воде, лежа на могучей груди своего мужа. Проснулась она уже от лучей юного солнца, пробивающихся сквозь жалюзи спальни, лежа на продавленном и пострадавшем диване. Ночь определенно у них удалась. Потянувшись, девушка огляделась и не обнаружила Ричарда рядом. Судя по звукам на кухне, он варил кофе, чей пряный запах наполнял небольшую квартирку. Скинув с себя одеяло, блондинка поднялась на ноги и принялась разыскивать свою одежду. На коммуникаторе уже было больше десяти сообщений, и все от Кейлин. Сестричка беспокоилась из-за их внезапной пропажи и уже начинала планировать розыскные мероприятия. Истина была неугомонна и, похоже, совершенно неисправима.

Успокоив паникершу и пояснив, что они с Ричардом просто решили взять небольшой отдых, пока собирается флот Зефира, девушка направилась на кухню. Пластиковый стол – с левой части помещения. Газовая плитка, небольшая раковина и холодильник – с правой. Ричард. Большой, надежный и немного смешной. Он пробовал наполнение старой жестяной банки на вкус, похоже, пытаясь понять, сахар там или соль. Улыбка. Яркая, немного юношеская и такая… Он никогда ей так раньше не улыбался. Сердце пропустило удар, блондинка всхлипнула и бросилась ему на шею. Все стало иначе, не так как раньше. Теплые руки, глаза, губы. Жить хотелось, безумно. Лина проанализировала свое состояние, вывод был очевиден. Человеку нужен человек, чтобы быть завершенным.

– Всё, кончай телячьи нежности, садись, кофе попьём и на работу, – наконец отстранился парень с долей смущения.

Он и сам ощущал изменения, и это сильно сбивало с толку. Седой юноша понимал, что они прошли какой-то барьер, после которого все его анализы ситуации и взаимодействий уже не работали. Но это не пугало, а наполняло надеждой. Лина прилежно уселась за стол, вздохнув полной грудью. Эта обыденность давала ей силы жить и сражаться. Путь, противоположный “Абсолюту Одиночки”. Закинув ногу на ногу, она тепло улыбнулась и произнесла:

– Трудоголик. Ну за то и люблю. Кейлин тебе тоже писала?

– Ага. Обещалась прибить, если я с тобой что-то сделал. Вот сейчас боюсь последствий, – ответил мужчина с широкой улыбкой.

– Она меня и правда любит… – выдохнула блондинка и улыбнулась. – Рич, тот наш вчерашний разговор… Ты правда меня никогда не оставишь?

Сверкающий в солнечных лучах парень с поседевшими волосами, призрачной рукой и глазами стылой стали ответил незамедлительно и без капли сомнений:

– Не будь идиоткой. Ты уже обошлась мне столь дорого, что терять инвестиции я не собираюсь. Больше не задавай этот тупой вопрос и никогда не сомневайся. Я люблю тебя, а потому – не откажусь. Даже если ради этого придётся пожертвовать ещё парой конечностей, торсом, головой, парой глаз и душой. – Ричард немного помедлил, заметив, что взгляд жены сместился в сторону чистого утреннего неба. – Скажи лучше… Что потеряла ты?

– Ничего. Мне сейчас многого не хватает. Учителя, наставницы и друга… Но я не потеряла ничего. Они – во мне. И ты, твоя любовь – тоже. Даже если окажется, что всё, что было после ухода Астры, – это очередной сон во сне, я не остановлюсь. Даже если останусь одна – продолжу сражаться. Потому что настоящее – это точка зрения наблюдателя. И пока ты смотришь на меня, я буду жить, даже если тело рассыплется, а душа отправится в Пустоту.

– Даже, даже, даже. Как много допущений. Я хочу от тебя одного, – Рич прочистил горло, наполнил чашки горячим кофе, поставил их на стол и продекламировал:

– Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей,

Не дай погаснуть свету своему!

Хоть мудрый знает – не осилишь тьму,

Во мгле словами не зажжёшь лучей —

Не уходи безропотно во тьму.

Хоть добрый видит: не сберечь ему

Живую зелень юности своей,

Не дай погаснуть свету своему.*

Лина знала эти стихи. Они пришли издалека, из того мира, что был, а потому она уверенно продолжила, обращаясь к мужу:

– А ты, хватавший солнце налету,

Воспевший свет, узнай к закату дней,

Что не уйдёшь безропотно во тьму!

Суровый видит: смерть идёт к нему

Метеоритным отсветом огней,

Не дай погаснуть свету своему!*

Закончили они уже вдвоём, переплетая призыв и голоса воедино:

– Отец, с высот проклятий и скорбей

Благослови всей яростью твоей —

Не уходи безропотно во тьму!

Не дай погаснуть свету своему!*

В этом цикле эти строчки не существовали. Как и автор, что их написал. От всего этого не осталось в их мире даже пепла. Но информация, воспоминания – они вечны.

– Автора я не знаю. Но… Запало в душу, – смущенно, произнёс капитан, глядя в сверкающие от алмазов счастливых слёз глаза любимой.

– Томас Дилан, один из поэтов Первого Цикла. Он жил ещё задолго до смерти вселенной. Откуда, Ричи? – ошеломлённо спросила блондинка.

– Я же говорил. Я видел все твои жизни. Хотя скорее – смерти. Ты… любила эти стихи. Люди – уходят. Мысль – вечна. Видишь, даже конец мира не остановил эти слова, – задумчиво ответил парень с бездонными глазами старика, а затем он залпом допил чашку и поднялся. – Заканчивай и пойдём. Мы ещё успеем всё понять и обсудить, у нас есть будущее.

***

В день вылета Ричард решил устроить смотр с самого утра. Небо над верхней палубой сияло всеми оттенками лазури, почти не обременённое облаками. Тёплый ветер разносил запахи топлива, оружейного масла и стали – запахи, которые навсегда запечатлелись в памяти Лины как символ её настоящей жизни. Экипаж был построен на верхней палубе и приветствовал возвращение старпома и капитана дружным криком. Ричард проследовал мимо ряда своих людей до замыкающего, коим оказался, разумеется, Найт. Магимат твёрдо взглянул в стальные глаза командира и доложил:

– Мы готовы. Припасы погружены, Джек пошёл хвосты крутить на «Грезы», все оружие проверено и заряжено. Нас в Зефире как долгожданных родичей приняли, только разве что в задницу не целовали.

– А по тому делу, что я просил разрешить? – хмуро и негромко спросил Генар, пока его жена и главная любимица всего экипажа, с превеликой радостью обнималась с Солардом в десятке метров.

– Я лично связался. Он “посоветовал” атаковать через южные врата, там почти не должно быть оскверненных синтов. Каменные Сады полностью оцеплены, а на Мраморных Причалах повсюду проклятые. Но со стороны Плимута Вайрн не ожидает атаки, у Гильдий нет флота, способного на штурм укреплений, – чётко ответил магимат. Затем ещё больше сбавил голос и спросил: – Рич, что за долбанное шапито? Не похоже, что это ловушка, но зачем ему...

– Тише. Она знать не должна, – коротко и холодно отрезал капитан «Искателя Ветра». – Хватит с неё и того, что нести проклятый меч больше попросту некому. Не хочу добавлять сожалений. Сейчас всё просто: есть злой злодей и героиня, что желает защитить свободу. Все это так и видят. Пусть так и останется.

– Зря ты это, кэп. Лина не дура, а что если она поймёт всё в ненужный момент? – с сомнением спросил Найт.

Ричард задумался, бросил быстрый взгляд на любимую, что вместе с Солардом и Барой в нарушение устава валялись на сверкающей палубе, наслаждаясь теплом горячего южного солнца, а затем тихо ответил:

– Он делит со мной всё, включая и... эмоции. Это одностороняя связь, управлять ей я не могу, но почти уверен что он что-то придумает. Действуем по этому плану. Даже если она поймёт, то сделает то, что нужно. Просто это будет немного тяжелее.

Карие кошачьи зрачки и взгляд из цельного адаманта встретились. Магимат с сочувствием покачал головой и позволил себе панибратски хлопнуть друга по плечу, отчего сомнения и сожаления капитана стали чуть легче.

Найт уже всё знал. Ричард рассказал ему, и только ему, что именно задумал его отец. К которому, разумеется, ничего, кроме неприязни, седовласый парень уже не испытывал. Десять лет ненависти, слияние через кристалл и поход в посмертие, встреча с Ротенхаузом – ну конечно же, ничего не изменили. Найт, видя непреклонную решимость в глазах цвета божественной стали, только тяжело вздохнул. Магимат уже давно понял, что эта странная парочка из неземной красоты женщины и похожего на голема мужчины – не просто наследники «Искателя Ветра», но и идеалов Гермеса. Каждый взял на себя свою часть.

– Капитан на борту! – оглушительно крикнул он, вскинув вперёд руку и пугая задремавшую в объятиях Лины Барочку. – Всем по местам! Тридцать минут до отправки!

Рядовые заметались по палубе, а Лина, наконец отлипнув от Сола и Бары, направилась к своему отряду, с которым она вскоре вновь пойдёт в бой. Там её ждали всё те же знакомые лица. Привычный, сухощавый и до одури скучный Смертник, которому давно было пора вести в бой отряды самому, но Рич решил оставить его ей, в усиление и чтобы не рушить слаженный коллектив накануне страшной битвы. Шольм стоял навытяжку, прижав правую ладонь к сердцу. В узнаваемом солетадском жесте, когда блондинка подошла, он склонил голову и с достоинством произнёс:

– Лёд, кровь и холод, сестра. – Это было приветствие гасильщиков, приветствие одиночек, Лине оно было известно.

– Тепло в наших сердцах, – откликнулась девушка, положив руку на плечо друга. Рич был неправ, крупно неправ. Не три с половиной, а минимум семеро.

– Я рад, что вы снова будете командовать. Скучал, – уже скорбно и буднично, без пафоса добавил северянин с вытянутым, унылым лицом.

Следующим был Уголь. Чёрная кожа и широкий проём серебряного оскала, которым можно было бы пугать детей, да вот только этот парень был одним из самых добрых людей на корабле. Во время путешествия к Зефиру Лина почти не покидала капитанскую каюту, общаясь лишь с Ричардом, Аделой и Солардом, пока приходила в себя. Лишь пару раз она встречалась с ребятами из отряда которые обладали необычными силами, Уголь в их число не входил, чему был рад. Это немного пугало. Здоровяк уверенно пробасил, отдав честь в знак приветствия:

– Леди-босс, мы солдаты. И мы за вами пойдём даже во мрак. Не забывайте.

– Я больше не стану всё оставлять на себя без оооочень серьёзной на то причины! Честно! – весело воскликнула Лина, вспомнив их разговор в лесах Плимута. – А ты ещё больше поздоровел!

– Ну… Пока Кошка и Смертник занялись этой странной магией, нам с этим, – чернокожий кивнул на следующего из отряда, – заняться больше было нечем, так что железо тягали.

Тем самым «следующим» был Рован с позывным «Грубиян». На правой половине его лица всё ещё виднелся плохо заживший алый ожог. Кожа немного бугрилась и была исчерчена рытвинами, но лицо молодого парня это ничуть не портило, скорее добавляло суровости, особенно с учётом его взгляда пронзительных, чудом не пострадавших от пламени глаз. Родом из Зефира, он сейчас испытывал странные чувства, глядя на пейзаж города из своего детства.

– У меня хорошая память, старпом, – прохрипел Рован. Горло после того пожара тоже ещё не полностью восстановилось, и голос юноши стал значительно ниже, жутким и угрожающим по тембру. – Сейчас я знаю, чем Искатели отличаются от корпоратов, – выпрямившись и встав ровно, он, как и Смертник, отдал приветственно честь.

– Те пацаны… Я их использовала в итоге, – поморщилась от неприятных воспоминаний Лина.

– Все обошлось. Слишком малая пешка, чтобы их убирать. Короче, Генар расщедрился и их оставил в покое. Все живы, я проверял, – успокоил её мужчина.

Последней была темноволосая магиматка, которая без приветствий и предисловий просто по-женски бросилась к Лине в объятия. Блондинка обхватила её плечи, сейчас одетые в контур волокна силового костюма. В глубине зрачков Зары она видела сверкание Геи. Наверное, это был единственный Спящий, которого Лина никогда бы не назвала «паразитом». Жизнь искренне, как мать, любила своих детей и не давала их никому мучать, забирая себе под крыло даже в посмертии. Искательница прижала подругу к груди, как и до этого ядовитую Аделу. В отличие от последней Зара ответила на объятия с огромным удовольствием:

– Аадве. Ты дома, – негромко и ласково сказала она.

– Да. Вы, вы все – и есть мой настоящий дом. Не небеса и даже не корабль, нет. Вы, – выдохнула блондинка.

* Стихи принадлежат авторству Томаса Дилана.

Глава 24

Демоническая клеймора рухнула на мраморную облицовку лишь в один удар сердца от тела. Угля спасло мгновение, взятое Смертником в рассрочку у своего контрактёра. На взрыв каменной крошки, разогнавшись до предельной скорости, сержант внимания не обратил. Несколько осколков больно ударили в бедро, однако доспех не пробили. Его собственный, потрескивающий от пси-разрядов боевой молот опустился на голень обсидианового великана. Порожденная ударом вибрация прошла сквозь броню, усиленная встроенным в оружие генератором гравитонов. То, что заменяло мышцы и кости аватара Ненависти, превращалось от ударной волны в прах. Колосс покачнулся, потеряв равновесие, и в это время в его вторую ногу впечатался молот Грубияна.

Обсидиановый великан начал падать. Пользуясь возникшей на пару мгновений передышкой, Уголь потянул рычаг в центре рукояти своего оружия. Оттуда с тихим шипением вылетел разряженный кристалл – его хватало лишь на пару ударов. Боец вогнал следующий, высоко прыгнул и обрушил свой молот на пытавшееся подняться чудовище. Похожая на валун голова, защищённая шлемом из пропитанной ненавистью стали, едва не треснула. Гиганта бросило о камни, Грубиян издал яростный крик и взмахнул своим оружием, добавив аватару головной боли.

Вколачивая его в мрамор, оба бойца так разошлись, что не услышали хлопка портала и тяжёлых шагов второго монстра. Шольм прикрывал воинов в паре десятков метров, лежа на крыше высокой виллы, прежде принадлежавшей кому-то из совета директоров «Псайтех». Едва заметив фиолетовую кромку портала, он выкрикнул предупреждение и навёл на неё свою крупнокалиберную винтовку. Взрыв пороховых газов закружил снаряд по длинному дулу, где система электромагнитных излучателей и катушек разогнала его ещё больше. Площадь перед входом в главный офис корпорации «Генар» пересёк сверкающий трейсер энергии, а едва успевший замахнуться клинком великан получил пулю точно в узкий зазор шлема, где она разорвалась во вспышке аннигилирующих частиц.

Колосса, разумеется, это не убило. По собственному опыту троица Искателей уже хорошо знала, какие ужасные повреждения могут пережить эти исковерканные Ненавистью тела. Он лишь покачнулся, но прежде чем вторая пуля легла в цель, исчез во вспышке портала. Смертник услышал позади грохот, разбил секунду на составляющие её мгновения и растянул их в несколько раз. Человеческий разум это переносил плохо – мысли наслаивались одна на другую и скрипели, как плохо смазанное колесо.

Даже здесь восприятие действительности дробилось на обрывочные кадры, а воздух становился плотным, словно кисель. Подхватив оружие, Шольм спрыгнул с крыши, снизив вес своего тела с помощью портативного антигравитатора, встроенного в экзоскелет. Ещё в падении взглядом в интерфейсе шлема нашёл нужный алый маркер и его активировал, а затем сгруппировался, отключив замедление времени. Крышу, на которой он находился, пронзил направленный взрыв заранее установленной взрывчатки. Несколько этажей сложилось внутрь, погребая под собой вышедшего из портала титана.

Самого Шольма взрывная волна почти не задела, лишь немного направив и ускорив полёт его тела. Солетадец приземлился, сделал перекат, окончательно гася импульс, и вскочил на ноги, напряжённо вглядываясь в разрушенную постройку, внутри которой гудел злой вихрь пламени. От двух зажигательных бомб, сработавших последними, она ненадолго превратилась в гигантскую печь, в которой можно было плавить металл. Когда раскалённое чудовище пробило стену и вырвалось наружу, его уже ждали все трое. Уголь и Рован к этому времени прикончили своего врага и встретили новую угрозу лихим и синергичным взмахом своих боевых молотов, привычно нацелив удары в колени. Точку в сражении поставил выстрел Шольма, разорвавший голову обсидианового гиганта на части.

Когда его тело тяжело рухнуло на оплавленную мостовую, Смертник огляделся и произнёс по внутренней связи:

– Хорошо сработали, парни. В этот раз даже никто не угробился.

– Да я сам, «цензура», как «цензура»... Удивлён, – откликнулся Грубиян, а затем вскинул лицо вверх: – Но по вводной значилось, что колосс будет только один! – крикнул он далёким горным вершинам, что высились над совершенно пустыми улицами. – И выруби эту «цензура» цензуру, это же не «цензура» детское шоу!

– Прости, но Лина сказала, что ты слишком сжился с позывным и много ругаешься, – прогрохотали в ответ небеса голосом юного альва. – А второго я послал по своей инициативе. Вы хорошо научились уже управляться.

– Судя по докладам, она с таким один на один не справилась, и капитану пришлось её вызволять. А тут двое на нас троих было, – горделиво прокричал Рован.

– Эти... не совсем настоящие, просто набор данных. Аватар, с которым Лина тогда сражалась, принадлежал к другой итерации, где Астер был намного сильнее, чем сейчас. Уровень их угрозы напрямую коррелирует с количеством душ, поглощённых Ненавистью. Я даже не уверен, что у меня хватит мощностей призвать его в симуляции полноценно, – пустилось в объяснения сформировавшееся из облаков лицо. – Но если хотите, могу кое-что попробовать. Это будет опасно.

– Давай его сюда! Покажем зазнайке-блондинке, чего стоим! Всё равно здесь мы бессмертны! – азартно проревел Грубиян, потрясая экспериментальным оружием.

– Надо бы тренировку заканчивать, три часа уже здесь сидим... – осторожно заметил Уголь, но было поздно. Захваченный задумкой, Сол уже приступил к формированию новой сущности.

– Если всё выйдет, это будет отличная практика. А ещё мы немного ослабим позиции Астера, – раздался в динамиках шлемов задумчивый голос Соларда Картиоха.

Молоты, что Искатели держали в руках, он и Ричард создали специально для битвы с колоссами. Тесты в симуляции показали их крайне высокую эффективность против потусторонней брони, которой были укрыты сильнейшие из созданий Астера. Единственный их минус был в дистанции поражения, но благодаря наличию в отряде Смертника и Зары риск для бойцов был признан приемлемым. Его друзья хорошо подготовились к прибытию в Вайрн. Осталось только испытать самого себя в условиях, максимально приближённых к тем, что были в конце Последней Войны.

Наблюдаемая действительность колыхнулась, словно туман, по ней разбежались узкие чёрные линии, сквозь которые полился фиолетовый свет. Трещины ширились, оплетая мраморный город, запуская свои щупальца в разум, сводя с ума нереалистичностью происходящего. Сделав шаг назад, Рован крепче сжал молот, пытаясь удержать в себе низкий, звериный рёв злобы. Она колыхалась в груди, текла, словно лава, заполняя сознание алым маревом. Компенсатор нейроимпульсов, встроенный в шлем, заработал с небольшой задержкой, охладив готовый взорваться от ненависти ко всему живому мозг. Грубиян и Шольм обладали достаточным потенциалом пси-способностей, чтобы запитать это устройство, чего нельзя было сказать о его товарище. Чернокожий боец был без всякой защиты.

Поймав вопросительный взгляд друзей, Уголь пожал плечами, внимательно наблюдая за окружением, и сообщил по внутренней связи:

– По ушам щёлкнуло, но в застенках Образа было пожёстче.

Мгновение спустя переполненный Ненавистью слой кошмара прорвался, как гнойник. Все звуки исчезли, погребённые под лавиной беззголосых, терзающих воплей. Монументальные сооружения таяли и текли, мрамор стал свежим гипсом, разрывая который, в их сторону ломанулась орда мутантов. Несколько сотен искалеченных созданий размером с человека возглавлял полноценный титан. Его обсидиановые латы лучились от переполняющей силы, а неистовые движения для человеческих рефлексов были почти незаметны. Приметив отряд Искателей, он смазанным пятном ринулся вперёд, топча собственных прислужников.

Смертник успел понять, что что-то пошло не по плану, и практически остановил течение времени за мгновение до того, как взмах трёхметрового меча разрубил его товарищей пополам. Вытянув руку, он выхватил в свой изменённый поток двух союзников, напряжённо отдав приказ:

– К бою. Соня перемудрил, это уже не симуляция, а вторжение. Они настоящие.

– Спокойно, – грянули в ответ небеса, заходясь ливнем из сверкающей ртути, несмотря на хватку Времени. – Это мой мир, и я больше не потерплю в нём захватчиков.

Мягкий гипс остатков домов обратился в жидкий металл. Длинные холодные иглы брызнули во все стороны, пробивая обездвиженных порождений, а сотни жгутов спеленали титана по рукам и ногам, яростно принявшись его преобразовывать, пожирать на глазах. Сверкающая мнимая материя за те три секунды, что Смертник был способен удерживать полную остановку, закрыла все бреши в реальности, погасив неистовый фиолетовый свет.

Разжав хватку, Шольм наконец выдохнул. Остановившееся сердце вновь начало бег, разгоняя кровь по обожжённому мозгу. Он начал заваливаться на спину, но его поддержала рука юноши с изумрудными волосами. В этом воплощении Солард выглядел крепче и на пару голов выше, а на месте лица была усеянный тысячами ярких звёзд бездонный провал.

– Сломайте ему ноги, чтобы поглотить было проще, – холодно приказал альв, кивнув на пытающегося вырваться из крепкой хватки титана. Мелких тварей всепожирающая серая слизь уже растворила.

– В реальности ты тоже так можешь? – спросил с посеревшим от испуга лицом Уголь.

– Пока нет. Если малыш выйдет из-под контроля, последствия будут слишком серьёзными. Но здесь опасаться нечего. Совместить его способности с теми, что я получил от контракта Материи, было одной из моих лучших идей. Сомневаюсь, что после такого Астер полезет ко мне снова, – горделиво улыбнувшись, пояснил альв, а затем вежливо напомнил: – Ноги. И руки, если можно, тоже. Больно брыкается.

Несколько молодецких ударов – и вот жертва тяжело рухнула наземь. Обсидиановые доспехи гиганта наполовину уже растворились, обнажая бугрящуюся фиолетовую плоть и лицо, лишённое глаз. Титан был слеп, как и все порождения Астера. Расползающиеся по нему стойкие к порче и разложению белёсые жгуты были лишены собственной воли и абсолютно инертны к потусторонней энергии. Медленно и методично они растворяли аватар. Смертника это пугало даже больше, чем всеобъемлющая кровавая жажда, с которой бросились в бой слуги Ненависти.

– Знаешь, Лине не понравится, что ты жрёшь всякую падаль. И вообще, предупреждать о таком надо, – с опаской всматриваясь в мерцание далёких звёзд на месте лица альва, проронил наконец солетадец.

– О произошедшем доложим сразу Ричарду. Лине и маме ничего не говорить. Не хочу их понапрасну тревожить, – при этих словах альва изглоданный толстый хребет гиганта сломался с протяжным металлическим скрежетом, и он наконец перестал биться в конвульсиях.

– Договорились. Можешь нас будить, – коротко кивнул Шольм, в голове которого была та же мысль, что и у остальных двух членов отряда: «Ну нахрен такие симуляции!»

***

Когда силуэты бойцов размылись, а спустя секунду полностью пропали, покинув персональный слой реальности, Солард подошёл к тому месту, где недавно было уничтожено малое воплощение Ненависти. После него осталось потерянное аметистовое пламя – лишённая физической оболочки воля одного из старейших врагов Создателей. Сейчас Астер был лишь бледным отражением себя. Лезвие Пустоты рассекло его когда-то надвое, затем лишило разума, а недавно – самой концепции страсти.

Но даже в таком состоянии древний враг продолжал сражаться. Уже без цели, смысла и желаний, скорее по привычке, нежели стремясь к какому-то рациональному результату. Сейчас в нём не осталось ничего лишнего. Кристаллизованная причина, что толкнула Экзарха первого цикла на восстание, столь же бессмысленное и беспощадное. Ненависть смертных к богам стала причиной зарождения этой сущности вне времени и пространства. Злая ирония была в том, что действия именно Астера привели к началу похода Экзарха против небес. А переплетение двух этих путей сделало необратимым возникновение изначальной проблемы, что дала начало всему – Пустоте.

Для эндорим не существует понятия линейного времени. Его течение – лишь субъективная, наблюдаемая величина. Куда большее значение играет вероятность того или иного события. Именно эти шансы являются определяющими в том или ином цикле, формируя законы природы, цвет неба и время взаимодействия элементарных частиц. Но есть ключевые точки, опухоли, которых не избежать, ведущие в никуда: Экзарх, Астер, Нездешний. Дисгармоничные фигуры, возникшие благодаря самоподдерживающемуся парадоксу.

Спящие прекрасно понимали, что даже полное уничтожение их обоих не избавит от Нездешнего. Вне зависимости от всего – он уже «существовал», висел дамокловым мечом над головой, вне времени и пространства, за пределами их убежища – Башни. Сейчас концепция Экзарха исчезла, вернувшись к тому, чем по своей сути была изначально – Нездешнему. Осталась лишь Ненависть. Обычно это означает скорое приближение конца цикла. Но клинок всё ещё был в мире, как и воля Пустоты. Только она, как нож хирурга, способна вырезать опухоль Астера из бытия, вернув его в сингулярность, что он породил.

Всё это было вне понимания Логоса. Великий Историк, хранитель всех данных об утраченной вселенной, наблюдал подобное искажение лишь только раз. Событие, вероятность которого бесконечно приближена к нулю. Настолько, что граница между дробной частью и пустотой абсолютно размыта. Звёздная маска вскинулась вверх и вгляделась в абсолютно чёрное солнце, что пребывало там вечно. Затем рука альва сняла личину. Изумрудные глаза увидели загадочную аметистовую дымку, что закрыла собой жадную сингулярность. Солард грустно улыбнулся и покачал головой. Он осознал: Спящие столь же слепы, как и Ненависть. Они не видели возникших перемен. А значит, за бытием наблюдал кто-то ещё.

– Если вы здесь и можете меня воспринимать, – без особой надежды произнёс Солард в никуда, – если можете как-то влиять на нашу реальность… то прошу: пусть у моей мамы и друзей всё будет хорошо. Все их страдания и жертвы должны же хоть что-нибудь значить. Разве они не заслужили капельку счастья?

Ответом была тишина. Ничего не изменилось. Все знания Спящих кричали, что конец предрешён, действия тщетны, возможности рассчитаны и измерены. Он им не верил. Сол упрямо смотрел в небеса, где разливалось сияние чуда. Пришла пора просыпаться и воплощать его в жизнь.

***

Общая точка сбора была назначена неподалеку от Вайрна и границ Рахарида, над памятным местом, где в заброшенном бункере Лина когда-то прикончила Ротенхауза. Небольшой флот Зефира под предводительством трёх кораблей Ордена добрался туда без происшествий. Небесные хищники опасались даже приближаться к такому количеству воздушных судов, а разливающийся поток порождений ненависти, что стремился к Городу Мрамора, они миновали по широкой дуге. Небольшие, но вместительные трюмы зефирцев были набиты находящимися в анабиозе синтами. Немногочисленными офицерами из СВБ взялась руководить сама Эмилия Элмер, ради разнообразия сменившая пышные одеяния на боевой костюм. Каждый раз, видя объёмные пропорции женщины, Лина удивлялась тому, как она в него влезла.