Текст книги "Новая эпоха (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

– И для добычи магнезии на огнеупоры, – добавил я, – Поди хреново – держит температуру на тыщу градусов выше, чем тот каолиновый кирпич.

– Да и сам магний нам не помешал бы, – мечтательно закатил глазки геолог.

– На бенгальские огни, что ли? – прикололся спецназер, – Хватит с тебя на это баловство и люминия!

– Ну, не скажи, Володя, магний и в сплаве с тем же люминием очень даже хорош, – поправил я его.

– Так дюраль же, вроде, с медью?

– Ага, Д16, шестнадцать процентов меди. Калится, в закалённом и состаренном состоянии довольно твёрдый, почти как мягкая низкоуглеродистая сталь…

– Ну так и чем он тебе тогда не угодил?

– Варится он очень хреново – только в бескислородной среде, лучше – в аргоне.

– Млять, и ты ещё недоволен! Скажи спасибо, что хоть как-то варится вообще!

– Да ну его на хрен, такое "вообще"! АМг6 – шесть процентов магния – варится на воздухе и не капризничает. И тоже такой, твёрденький – ну, помягче дюраля, так зато коррозионная стойкость повыше.

– Но не настолько, чтобы избавить нас от проблем с гальванической парой, – добавил свою ложку дёгтя Серёга, – Один хрен при прямом контакте со сталью или через морскую воду будет гнить со страшной силой, так что об алюминиевом корпусе колонки гребного винта ты забудь, если не собираешься делать из алюминиевых сплавов и всю её начинку. Железо и алюминий – недопустимая гальваническая пара.

– Так а если нержавейка будет? – заинтересовался Володя.

– Смотря какая – хотя у нас пока никакой нет.

– То есть люминиевый обтюратор на винтарь не годится вместо медного?

– А зачем?

– Да чего-то у меня казённик под этой медной прокладкой ржаветь начал, а ты тут как раз про эти грёбаные гальванические пары талдычишь, ну я и подумал…

– Сильно ржавеет? – спросил я.

– Ну, не в труху, но налётик появился хорошо заметный, причём чётко под прокладкой и больше хрен где.

– Так-так… Волний! – я протянул своему спиногрызу ключи, – Открой мой сейф и принеси сюда мою винтовку.

Открыв запирающий клиновый рычаг, я повернул затвор-казённик вверх и присмотрелся, и цвет металла показался мне подозрительным. Достал из приклада пенал с инструментами, поддел медную прокладку отвёрткой и снял её – млять, так и есть, и у меня тоже такая же хрень!

– И у меня тоже было, – сообщил Хренио, – Я, конечно, вычистил, но не очень нравятся мне такие сюрпризы.

Матерясь вполголоса себе под нос, я принялся вычищать налёт ржавчины.

– Сёрёга, ты на своей тоже не забудь проверить, – посоветовал спецназер.

– Теперь – ясный хрен! Хотя вряд ли – на Азорах меня с вами не было, а после Марокко не должно бы – и климат там суше, и Хренио там с нами не было, так что у него однозначно Азоры виноваты.

– Влажный воздух? – уточнил я.

– Ага, на сухом так не сказалось бы. Ну, или мелкие морские брызги ещё могли попасть. Медь с железом – тоже гальваническая пара, особенно в электролите. Багдадская батарея – классическая, а не наша – это как раз железо с медью в винном уксусе…

– Короче, Склифосовский, из чего нам обтюраторы делать, чтоб такой хрени не происходило? – вернул его с небес на землю Володя.

– Ну, я бы предложил цинк. В электрохимическом ряду напряжений металлов он расположен рядом с железом, и их гальваническая пара считается допустимой. Не зря же простое железо оцинковывают специально, чтобы не ржавело. Сфаленит или цинковая обманка – сульфид цинка – минерал широко распространённый, и найду я его вам легко.

– Так погоди, – спохватился я, – Ты ж сам напугал меня давеча, что тот цинк хрен нормальным путём получишь, и что из-за этого придётся целый вротгребательский самогонный аппарат городить цельночугуниевый. Был же такой разговор?

– Ну, был. Только мы ведь тогда об обычной огненной металлургии говорили, когда металл углём из руды восстанавливается. Там – да, с цинком полная жопа. У него температура восстановления выше, чем температура испарения, так что в виде пара его только получить и можно. Но теперь-то ведь у нас электролиз есть. Обжигаем в печи эту цинковую обманку, получаем при этом из сульфида цинка окись с небольшой примесью сульфата, обрабатываем серной кислотой, получаем почти чистый сульфат, и из него уже выделяем сразу рафинированный металлический цинк электролизом.

– Это уже совсем другое дело. На наших багдадских батареях, конечно, дорого выйдет, но на обтюраторы нам его много не надо, а там, как генератор сваяем, нормальное лектричество пойдёт – и медь рафинированную в товарных количествах тогда уже будем получать, и цинк. А значит, и латунь наконец с этого дела поимеем…

– А из неё – гильзы к патронам и снарядам, – тут же уловил суть спецназер.

– Милитаристы! – фыркнула Юлька, отчего мы все расхохотались.

– С помощью доброго слова и револьвера можно добиться гораздо большего, чем с помощью одного только доброго слова, – процитировал я ей Аля Капоне, – А ты, Волний, понял, что мы сейчас делали? – мой спиногрыз слушал нас с разинутым ртом.

– Разбирались, из чего делать прокладку.

– Да, в этот раз – прокладку. Но так можно разбирать любой вопрос, и это у нас называется "мозговой штурм". Один человек не может знать всё – кто-то хорошо смыслит в чём-то одном, кто-то в чём-то другом, в чём не разбираются другие, и в этом нет ничего стыдного. Стыдно не это, стыдно корчить из себя всезнайку и ошибаться оттого, что не посоветовался со знающими людьми. И неважно, кто этот знающий человек. Он может быть и ниже тебя по положению – солдат, крестьянин, даже раб. Это вовсе не значит, что учиться у них тому, что они знают и умеют лучше тебя, хоть в чём-то унизительно для твоего достоинства. Унизительно оставаться бестолочью, когда за недостающим знанием достаточно было только руку протянуть. Это ты понял?

– Понял, папа.

– А ты, Мато, и ты, Кайсар? – оба пацана тоже присутствовали и тоже слушали в оба уха.

– Поняли, господин.

– Вы видели вот этот крюк с цепью, который я привёз с островов, – я указал на висящий на стене большой бронзовый крюк на цепном поводке из бронзовых гвоздей, – Я специально заказал его тем рабам, которые его придумали, не пожалев на это гвоздей из числа привезённых нами, чтобы привезти сюда и показать Фабрицию, да и вам всем тоже. Теперь-то мы, конечно, снабдим Нетонис нормальными снастями, но вот это – образец того, что придумали и сделали обыкновенные рабы и до чего не додумался никто из нас, свободных и образованных, но слишком уж привыкших мыслить шаблонно. Пусть висит здесь и ежедневно напоминает нам о нестандартных подходах к решению проблем…

– Хорошо бы и в школе всем мальчикам класса показать, – заметила Юлька, – Ну, не в первом классе, конечно, а позже, когда уроки труда с металлом и технические предметы пойдут.

– Обязательно, – поддержал я, – У них там ещё несколько штук таких самоделок есть, которые мы им нормальными изделиями заменим, а эти – и в школу, и в музей, чтоб сохранились для истории. А к ним – ещё и те самодельные стрелы с наконечниками из гвоздей и акульих зубов, чтоб детворе понятнее было, для чего эта акулоловная снасть делалась. Заодно это будет ещё и хороший пример комплексного подхода к решению комплексной задачи…

– Меня Аглея этим комплексным подходом беспокоит, – тут же пожаловалась историчка, – Я, конечно, понимаю, что нам нужна культурная независимость от Греции и от финикийцев, в том числе и в этом тоже, и своя школа гетер не хуже коринфской для этого тоже нужна, но коринфянка решает эту проблему как-то слишком уж комплексно.

– Вообще-то она массилийка.

– Ну, в кавычках – я имею в виду её коринфскую выучку.

– Ну и что она сделала нехорошего?

– А ты видел, каких девочек она ко мне в школу привела для обучения русскому языку и всему прочему?

– Ну, видел несколько ейных рабынь-шмакодявок мельком, но особо к ним не приглядывался.

– А зря! По девчонкам видно, что вырастут настоящими красавицами. И где она их ещё только таких набрала?

– Где, где… Ответил бы я тебе в рифму, гы-гы! Я сам же и просил Фабриция дать ей карт-бланш на подбор учениц из числа рабынь-малолеток, чтоб и курс обучения прошли посерьёзнее, чем в Коринфе, и стати имели отборные. С чего ты взяла, что гетера должна быть дурнушкой или среднестатистической мымрой?

– Ну, ты уж утрируешь…

– Ага, для наглядности. Но разве наши оссонобские гетеры не должны в идеале быть лучше коринфских? И у нас есть на это все шансы – там учат заплативших немалый взнос, у нас – специально отобранных.

– Да согласна я с этим, согласна. Да, в идеале нам нужны такие, как та же Таис Афинская – именно ефремовская, а не та реальная, какой она там была на самом деле. Но гречанка ставит это дело на поток! В этом году пять, на следующий наверняка приведёт не меньше, и так год за годом. И куда нам столько гетер?

– Ну, на сей раз утрируешь ты. Сама же прекрасно понимаешь, что ремеслу гетеры она будет учить их только начиная со старших классов и не всех, а только самых склонных к этой "млятской" профессии. А остальные продолжат учиться по основной программе вместе со всеми и с целью нормально остепениться.

– Так Макс, в этом-то всё и дело! Ладно бы они обе со спартанкой работали, как мы и планировали с самого начала, но Хития-то ведь у нас "в декрете", а Аглея без неё для школы чисто на свой манер девочек набрала и учит их прямо на каких-то колдуний. Представь себе, я веду урок, а две из них сидят на задней парте и стилос взглядом крутят.

– И у одной очень хорошо получается, – подтвердил Волний, – Даже немного получше, чем у меня.

– Вот именно! Ещё одна с хрустальным шариком сидит – уставится в него, сосредоточится и рассматривает в нём что-то непонятное. Прямо ведьмы какие-то!

– И что тебя в этом раздражает? – поинтересовался я, – Что они могут то, чего не можешь ты?

– Да разве в этом дело! Я рада за них, и всё такое, но только вот представь себе, вырастут они – те, которые гетерами не станут – к выпускному классу или там курсу ВУЗа не просто красивыми и образованными, но ещё и с этими колдовскими способностями…

– Ну так этому Аглея всех учить будет, а не только своих шмакодявок, а позже и я подключусь – сама же понимаешь, что современную биоэнергетику на ДЭИРовской базе кроме меня вести больше некому, так что придётся выкраивать время…

– Но Макс, у всех же по разному получаться будет! Твой-то Волний будет в числе лучших, не сомневаюсь – с его-то наследственностью. А остальные? Говорю же тебе, Аглея прямо настоящих малолетних ведьм набрала!

– Если окажутся хороши и в остальном, то отличные невесты из них вырастут, от которых очень способные дети пойдут, – заметила Велия.

– Ага, классно придумали – питомник породистых экстрасенсов! – возмутилась Юлька, – А мою Иру кто тогда на фоне этих ведьм-производительниц замуж возьмёт?

– Твоей в школу только через год, – напомнила моя ненаглядная.

– Ну и что?! И в её классе тоже точно такие же будут!

– А ты её не балуй и воспитывай так, чтобы училась как следует, – посоветовал я ей, – Ну и феминизм этот твой фирменный – куда его следует засунуть, ты, я надеюсь, и сама определишься? Себя ты, конечно, уже хрен переделаешь, и тебя, как и любого из нас, проще и гуманнее пристрелить, чем перевоспитать, но свою мелкую Иру ты ещё можешь воспитать правильно, если задашься такой целью. Ты у нас педагогичка или где? Вот и воспитывай так, чтобы её воспринимали как нормальную невесту, а не как не пойми чего и сбоку бантик. Здесь патриархальный мир, и не в твоих интересах создавать своей девке проблемы с замужеством. Хочешь, чтобы её взяли охотно и не в самую худшую семью – выбивай из неё примативность и феминизм смертным боем. Для её блага ты ведь ОЧЕНЬ постараешься, верно?

– Сволочь ты, Макс! Сволочь и эгоист!

6. Энергетика и связь

– Стоп! Ну-ка, ещё раз, и если я буду хреново понимать, то даже и по слогам, – тормознул я Серёгу, – Ты хочешь сказать, что генератор ПОСТОЯННОГО тока нам и на хрен НЕ нужен?

– Ну, ты же сам говорил, что там с ним какая-то техническая жопа зловредная и неустранимая…

– Ага, с токосъёмником – этот грёбаный щёточно-коллекторный узел всё время искрит, сволочь – представляешь износ от электроэрозии? Так это даже в современном промышленном исполнении, а у нас ведь по сравнению с ним грубятина будет ещё та…

– То есть с переменным током проще получается?

– В этом плане – однозначно. Ток можно с неподлвижного статора снимать, и никакого геморроя с этими изнашивающимися подвижными контактами. И если ты говоришь, что в наших силах сделать из обыкновенной медяшки вменяемый диод…

– Да, мы сможем сделать диодный выпрямитель и получать постоянный ток из переменного. Медяшка, правда, не совсем обыкновенная нужна, а химически чистая…

– Ну так мы ж рафинируем электролизом электротехническую.

– Этого недостаточно. Надо последовательно одну и ту же медь прогнать через электролиз несколько раз подряд. Геморройно, согласен, но без этого хрен обойдёшься.

– Ну, как скажешь – нам, татарам, всё равно. Надо – сделаем, и хрен с ним, с геморроем. В чём там суть?

– В закиси меди. Это такой её оксид, который не чёрный CuO, а красноватый Cu2O – образуется при нехватке кислорода…

– Ага, знаю такой. В детстве, когда самопалы делал, так заплющенный конец медной трубки с кусочками свинца в нём прямо в пламени газовой плиты накалял, и как раз вот эта красноватая окалина там и получалась.

– То есть, ты сумеешь именно её получить, а не чёрную окись?

– Да не вопрос ни разу, надо – получим. Но ты, если я тебя правильно понял и ни хрена не перепутал, говорил про диод – он-то тут каким боком?

– Самым прямым. Вот эта самая закись меди – и есть полупроводник. Ну, на безрыбье, конечно. Не фонтан по нашим меркам, но p-n переход в слое этой закиси есть.

– И чего, реально работает?

– В реале были такие медно-закисные диоды, в двадцатые годы изобретены и в тридцатые – сороковые широко применялись, пока классические полупроводники типа монокристаллических кремния с германием не подоспели.

– То есть чего, я прокаливаю эту многократно рафинированную медяшку в пламени, потом счищаю слой закиси со всех её сторон кроме одной, и этой хренью мы сможем выпрямлять переменный ток?

– Ну, не совсем, там есть свои тонкости, из-за которых реально работающий диод устроен посложнее – к слою закиси снаружи добавляется слой свинца для контакта и к нему латунная пластинка для охлаждения – нагрев перехода более шестидесяти градусов недопустим. Ну и допустимое обратное напряжение не более десяти вольт, и если оно в цепи больше, то надо их несколько или даже много последовательно соединять – эдакий слоёный пирог. Но по сути – да, при соблюдении всех этих тонкостей это будет работать.

– Тогда – к гребениматери этот грёбаный генератор постоянного тока с этим его грёбаным искрящим коллектором, – решил я, – Есть у нас уже генератор переменного тока, и достаточно, а понадобится постоянный ток – выпрямим на хрен переменный…

Генератор переменного тока мы выбрали как более простой во всех смыслах. И по устройству, и по эксплуатации. Второе на мой взгляд даже важнее, потому как лучше вздрочнуться один раз, зато кайфовать потом долгие годы, чем наоборот, а тут даже и вздрачиваться этот один раз не надо, так что выбор представлялся самоочевидным. Ведь в предельно простейшем случае генератор переменного тока – это магнит, вращающийся в проволочной рамке, на концах которой и образуется нужное нам для получения тока в цепи переменное синусоидальное напряжение. Куда уж проще-то? А те порождающие технические трудности нюансы, которыми и отличается дающий реальную практичную отдачу агрегат от чисто демонстрационного и для постоянного тока в основном такие же. Прежде всего это обмотки электромагнитов – как ротора, так и статора. Во-первых, даже на мелкомасштабную электрификацию маленького региончика постоянных магнитов хрен напасёшься, так что уже хотя бы и по этой причине без электромагнитов не обойтись, а во-вторых – хрен ли это за напряжение, с одного-то витка? Нам же не лампочку Ильича зажигать, нам сталь плавить! Тут однозначно многовитковая катушка вместо простенькой рамочки нужна, и чем больше витков, тем лучше, а заморочившись с обмоткой статора, уже несложно справиться и с обмоткой ротора.

Собственно, в этих обмотках и заключается первая тонкость. Раздувать вес и габариты агрегата до бесконечности мы позволить себе не можем – он должен быть транспортабельным, а это значит, что витков надо намотать максимум возможного, и их соприкосновение неизбежно – нужна изоляция провода. А лаков изоляционных у нас нет, как нет и вообще современного химпрома, и нам пришлось обратиться к архаике старого доброго девятнадцатого века. Вот тут и пригодилась бумага, производство которой мы форсировали, вообще говоря, ради школьно-образовательных надобностей, бумажных "дульных патронов" к винтовкам Холла, да упаковки всякой всячины. Оказалось же, что и на электроизоляцию без неё хрен обойдёшься. Обматывать провод узкой лентой бумаги, пропитанной битумом, оказалось проще, чем городить требующий растворителей и прочих хитрых добавок битумный лак. Сам-то битум – не проблема, в Месопотамии его хоть жопой жри, и теперь, когда Сирийская война окончена, и между Римом и Антиохом мир-дружба-жвачка, заказать эту нефтяную смолу через Карфаген в любых вменяемых количествах – дело техники. Дорговата, правда, через несколько-то посредников пройдя, но прогресс – вообще штука не из дешёвых. Да и не факт, что собственная экспедиция за ней дешевле окажется – там ведь за века и тысячелетия всё схвачено. Вест-Индия – другое дело, там на Тринидаде нефть прямо на поверхность выходит, и она там никому из чуд в перьях на хрен не нужна, и оттого бесхозная, так что по мере развития кубинской колонии и налаживания торговых связей по региону тринидадский битум за океаном наверняка вне конкуренции окажется, а вот сюда его возить – может себя и не оправдать. На Азоры – и то считать надо будет и сравнивать…

Вторая тонкость – в электромагнитных сердечниках для тех обмоток. Ведь любая машина переменного тока – хоть двигатель, хоть генератор – представляет из себя эдакий модифицированный трансформатор. Он в принципе-то и без ферромагнитного сердечника работать будет, но хрен ли это за работа? Сердечник повышает эффективность трансформатора во много раз, а в случае с генератором или движком ещё и позволяет обойтись без дефицитных постоянных магнитов, будучи электромагнитом. А по сути электротехническая сталь – феррит, то бишь железо, в котором углерода – ноль целых, хрен десятых, почти чистое. В реале и с аглицкого бессемеровского конвертера его вполне приемлемого качества получали, если на продувку не скупились, а уж электролизом того же железного купороса – куда там аглицкой электротехнической стали девятнадцатого века!

Материал мягкий, легко обрабатываемый – но млять, как вспомню мучения с ним на старой работе в прежнем мире, с этой электротехнической сталью Э10Ш или, она же, 10880 – вот там поубивал бы на хрен кинструхтеров за неё! Вам не доводилось делать и сдавать электромагнитные клапана для ракетно-космической техники? Если нет, то вы – счастливые люди! Мои же работяги крыли эту сталь множеством слоёв отборного мата, и называли мы её меж собой не иначе, как "этот грёбаный ржавый пластилин". Она же в натуре как пластилин, точнее – как свинец, вмятин с забоинами наделать – как два пальца обоссать, и попробуй потом сдай эти вмятины с забоинами этому гестапо, то бишь ОТК! Пока всю эту хрень зачистишь – ага, если допуска на размер хватило на выведение, пока это гестапо уломаешь пропустить то, на что уже того допуска не осталось – она, сволочь, ржаветь уже почнёт, а ржавеет она быстро и охотно – любит она это дело. Кроют же её для защиты от ржавления – кроме многослойного мата, конечно – чаще всего никелем, который тоже сволочь ещё та. Если с первого раза нормально не лёг, а это на практике лотерея, то после распокрытия травлением полировать поверхность надо для удаления окисной плёнки, а она в клапанных деталях хитровздрюченная, и в некоторые закоулки хрен подлезешь, и тогда детали выкидывать на хрен приходится – ага, после всех этих мук с изготовлением и со сдачей этому гестапо, да новые запускать – ага, и всё это опять по второму кругу, и без гарантии, что получится хоть в этот раз. Случалось, что и трижды эту дрянь запускали – естественно, уже со срываемыми сроками, а значит – в дебилоидном авральном режиме и с непременным выносом мозгов на оперативках. Ненавижу!

Но тут-то, хвала богам, ни разу не современный мир, а античный, и у нас ни разу не космос, а силовая электроэнергетика, и тут я сам себе и кинструхтер, и чухнолог, и мастак, и гестапо, и ни одна сволочь сверху мне не указ, а если какая попытается, так не просто убью на хрен, а с особой жестокостью и цинизмом. Например, через испытания низким давлением – на прочность, на герметичность и на разрушение, гы-гы! В общем, как сам решу, так и будет. И поэтому глубоко насрать нам на все эти риски, вмятины и забоины, которые на реальную работоспособность не влияют – ну, подъёмы металла разве только зачищаем там, где зазор должен быть строго выдержанный или на сопрягаемых поверхностях, а полностью выводить – кому это на хрен нужно, спрашивается? Ну и покрытие – обыкновенное химическое оксидирование в растворе смеси едкого натра с натриевой же селитрой в пропорции четыре к одному. Едкий натр при электролизе той же поваренной соли получается, а селитру мы давно уже из гуано летучих мышей в пещерах добываем. Там, правда, смесь натриевой с кальциевой, но ведь и для пороха её один хрен на калийную поташем перерабатывать приходится, а для воронения – обменной реакцией с той же солью. Готовую смесь растворяем в воде, доводим до кипения и опускаем в этот кипящий раствор железяку. Минут через двадцать она уже чёрная, но мы для надёжности полчаса её "варим", потом промываем в чистой воде, сушим и промасливаем. В звизду, млять, это грёбаное никелирование, пускай даже и был бы у нас уже тот никель!

Форма у тех электромагнитов реального генератора хитрая, но нам её Володя прорисовал, вспомнивший устройство автомобильного генератора – они ж, как только с нормальными выпрямителями дело наладилось, тоже теперь переменного тока. Это же ни разу не баба, и секс со щёточно-коллекторным узлом токосъёмника не радует никого. По его эскизам мы их примерно и соорудили, точнее – по мотивам. Творческая переработка заключалась в отказе от трёхфазности в пользу многополюсности.

Я поначалу хотел отказаться и от нашей современной стандартной частоты в пятьдесят герц, но ребята мне объяснили, что для безопасности и стабильности работы чем выше частота, тем лучше, и эти пятьдесят герц – компромисс между желаниями и возможностями. Ну, раз так – мы ж разве против? Но поскольку наш технологический базис – античный, и возможности его – соответствующие, это неизбежно сказывается и на технических решениях. При одной паре магнитных полюсов статора пятьдесят герц – это пятьдесят оборотов в секунду или все три тыщи – потому как умножаем на шестьдесят – оборотов в минуту. Много это или мало? А это смотря какие у вас подшипники. Если прецизионные качения, то можно и на большее замахнуться, а вот если скольжения, то осетра приходится безжалостно урезать. При пятистах оборотах в минуту – уже вынь, да положь шесть пар полюсов, а ведь и пятьсот для подшипников скольжения тяжеловаты. Баббитовые у фрицев, которые те в войну по бедности и вместо подшипников качения использовали, редко служили дольше недели, а в тяжёлых случаях и через день замены требовали. У нас-то, конечно, не баббит, а наша "фирменная" бериллиево-алюминиевая бронза – и гораздо лучше скользящая, и во много раз более износостойкая, но и с ней больше пятисот оборотов в минуту раскручивать как-то боязно. Да даже и эти пятьсот и водяного колеса требуют весьма нехилого, и мощного повышающего обороты редуктора. Пока наш экспериментальный генератор только испытывается, о каких-то определённых результатах говорить рано, и запросто может статься, что запредельны для него и эти пятьсот оборотов. А если их снижать, так тогда число пар полюсов придётся во столько же раз увеличивать – ага, вместе с их обмотками – какие тут ещё в звизду три фазы?

И всё это к генератору переменного тока относится, который – повторяю ещё раз специально для тех, кто не в теме – принципиально проще своего постоянноточного собрата. И там тоже такие же обмотки, такие же сердечники электромагнитов и такая же многополюсная конструкция, да плюс к этому ещё и токосъём с вращающегося ротора через этот грёбаный щёточно-коллекторный узел. Щётки – это хрупкий графит и не в виде неподвижного электрода в электролизной ванне, а в трущейся конструкции, а ещё ведь и коллектор и трётся, и искрит, а пластины в нём из мягкой электротехнической меди, и износ у них при этом соответствующий. На старой работе бабы то и дело приносили токарям ротор от движка постоянного тока – который вообще ничем от генератора не отличается, одна и та же машина, только в другом режиме используется – с просьбой проточить по диаметру изношенный коллектор для освежения его поверхности. Это в нашей кондовой технике обычный асинхронник как правило, а навороченной ведь ещё и плавную регулировку оборотов подавай, вот и ставили движок постоянного тока. Сперва, млять, накупят навороченной импортной бытовой техники с такими движками, ни хрена башкой не думая и ничьих советов не слушая, а потом – выручайте, техника не работает. И с автомобилями такая же хрень была, пока в них на генераторы переменного тока не перешли.

В общем, сплошной геморрой с этими генераторами и движками постоянного тока, и необходимость в нём меня изрядно напрягала. Это сейчас, пока потребность в нём мала, можно ещё багдадскими батареями обойтись, но один ведь хрен рано или поздно она у нас вырастет и до промышленных масштабов, да ещё и где-нибудь вдали от моря, и тогда уж волей-неволей на другие источники постоянного тока переходить придётся. Как подумаешь об этом – тоскливо становится, так что порадовал меня Сёрёга возможностью диодного выпрямления переменного тока, однозначно порадовал. Я-то ведь о ламповом диоде думал или о "настоящих" полупроводниках, и мысли о них получались, скажем прямо, ещё тоскливее.

А бабы ж наши – в смысле, не все, а Юлька с Наташкой – как узнали про работу нашего экспериментального генератора, так с цепи сорвались. Подавай им теперь, млять, электрификацию всего домашнего быта! До сих пор мы их урезонивали тем, что одна багдадская батарея напряжение всего в 0,4 вольта даёт, а отводить целый немаленький зал под "аккумуляторную", а главное – тратить целое состояние на золотые электроды жаба давила даже Юльку. Но теперь-то ведь у нас аж целый генератор, то бишь – в их бабьем понимании – современная электроэнергетика! Я-то, хвала богам, на хроноаборигенке женат, бытовой электротехникой не избалованной и воспитанной правильно – есть твои бабьи дела, которые мужику не интересны, если обед подаётся вовремя, и есть мужские, в которых твоему бабьему носу делать абсолютно нехрен, потому как ни хрена ты в них ровным счётом не соображаешь, и если мужик говорит, что приборы ночного видения работают исключительно на танках и бронетранспортёрах, то стало быть, так оно и есть, без вариантов.

Ну, это в "домостроевской" теории – в реале, конечно, и в античном мире есть эдакая полоса совместной компетенции, и у хорошо образованных аристократок она достаточно широка, но – в античных рамках, а наша прогрессорская часть в основном и для Велии находится в области означенных танков и бронетранспортёров. Но эти-то две нашу современную школу окончили, после которой полагают себя всё понимающими, и нехрен их типа нагрёбывать, будто то или это невозможно, когда в нашем современном мире оно было и в каждом магазине по вполне доступной цене продавалось. Так что раз появилась у нас электростанция – ага, уже целая электростанция, то теперь, значит, всё электрическое стало возможным, а все наши отмазки техническими трудностями – типа, от нашей мужской лени. Наташка-то володина ещё более-менее вменяема, но Юлька и сама то и дело с нарезов срывается, и её баламутит. Я-то с этой ходячей циркуляркой не всё время контачу, и как достанет своим тупизмом, так передразню ейное "ав-ав-ав-ав-ав", и с меня взятки гладки, а Серёге она мозги выносит регулярно. Ладно бы ещё толк от этого какой-то был, но тут такая же хрень, как и на тех недоброй памяти оперативках на старой работе – чтобы придумать что-то умное, нужны те самые мозги, которые тебе только что напрочь вынесли. И тут как раз наглядная иллюстрация – не дома в Оссонобе Серёгу идеей старинного меднозакисного диода осенило, а здесь, в Лакобриге, куда я его вытащил якобы для геологических поисков, без которых у нас будто бы всё дело встанет намертво, а на самом деле – просто, чтоб отдохнул от юлькиной циркулярки. Значит, закись меди – полупроводник, получается…

– Так, Серёга, а скажи-ка ты мне теперь вот что. Ведь один p-n переход – это диод, а два таких перехода – это, как мне смутно припоминается, уже транзистор?

– Ну, в принципе да, уже транзистор. Но он же дохленьким получится – диоды на закиси меди многослойными делать надо, чтобы они нормальные напряжения и токи держали, я ж уже говорил…

– А два таких диода?

– Макс, это только в теории. Тестировать нормальный транзистор как два диода можно, но это вовсе не значит, что два нормальных диода будут работать как транзистор. Эти два перехода должны быть именно вместе, в одной полупроводниковой хреновине.

– Хорошо, пусть будут не два диода через провод, а пластинка кристаллической закиси меди между двумя металлическими. Ты же сам мне показывал эту закись меди в медной руде, даже с довольно крупненькими кристалликами – забыл только, как минерал дразнится…

– Куприт. Но хрен ли толку? В какую толщину ты эти пластинки сделаешь? Там же, чтоб оно всё-таки работало как транзистор, толщина слоя базы – ну, промежуточного слоя между этими двумя p-n переходами – должна быть мизерной, буквально микроны.

– Микроны? Ты точно уверен, что тут нет ошибки? Как ты к микронному слою контакт присобачишь?

– Ну, под контакт-то там, конечно, местное утолщение, но оно по транзисторной части не работает – это просто контакт, а работает именно остальная тонюсенькая часть.

– Млять, засада! А я уж было и на транзисторы заодно губу раскатал…

– Не, Макс, с транзисторами однозначно закатывай свою губу обратно. Будь доволен, что хотя бы уж диоды получим.

– Дык, а я ж разве недоволен? И на том спасибо преогромное, как говорится, но – млять, обидно же, что с транзисторами такой облом!