Текст книги "Мы, аристократы - 2 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

  Мгновенное подозрение кольнуло меня, и я сосредоточился на ментальной карте Хогвартса. Рядом со мной на ней находился Рональд Уизли, а чуть поодаль, но у нас в общежитии, обнаружились и Невилл с Гермионой.

  – Так... – пробормотал я, пока ситуация доходила до меня. – А ну пошли наружу, я тебе покажу блокнот.

  Не дожидаясь ответа, я схватил его за руку и потащил из комнаты в гостиную. От неожиданности лже-Винс не упирался, и я благополучно вытащил его наружу. Там я пихнул его на диван и колданул на него Инкарцеро.

  В этот миг дверь комнаты Малфоя распахнулась, словно от пинка, и оттуда задом наперёд вывалился Гойл. Следом выскочил раскрасневшийся от ярости Драко и налетел на него:

  – Да как ты посмел, урод, лазить по моим вещам!!!

  Лже-Гойл на четвереньках отползал от бешеного Малфоя, весь белый от испуга и растерянности. Увидеть нашего Грега с подобным выражением лица было нереально, потому что тот не знал, что такое страх, а если когда и пугался, то очень агрессивно. Я связал лазутчика Инкарцеро и с помощью Вингардиум Левиоза перенёс на пол к своему пленнику.

  – Что это значит, Поттер? – спросил разъярённый Драко.

  – Это не Грег с Винсом, – пояснил я ему и вызвал домовичку. – Фиби, найди Снейпа и Макгонаголл и скажи им, что в общежитие Слизерина пробрались трое гриффиндорцев.

  Фиби исчезла.

  – Трое? – переспросил Драко, тоже начавший вникать в ситуацию.

  – Да, где-то здесь ещё и Грейнджер.

  Судя по тому, что я видел на ментальной карте, Гермиона сейчас рылась в комнате Панси, а та как раз была у себя в ванной. Пойти туда у меня не было возможности, вместо этого я наблюдал за дверью комнаты Паркинсон. Пока мы ждали деканов, Панси вышла из ванной и обнаружила лже-Милли за копанием в своих вещах. Как выяснилось позже, начала она с того, что влепила лазутчице по увесистой пощёчине на каждую щёку, а затем обозвала воровкой и указала на дверь.

  – Миллисент Булстроуд, я никогда бы на тебя не подумала, – с холодным достоинством заявила Панси, появившись в гостиной вслед за ней. – Я решительно не понимаю, как ты могла опуститься до уровня грязнокровной оборванки. Если бы ты попросила у меня эти побрякушки, я подарила бы их тебе – всё равно они мне уже надоели.

  Я накинул на Гермиону Инкарцеро и уложил её рядом с Лонботтомом. Панси изумлённо воззрилась на открывшуюся перед ней картину: связанный Крэбб на диване, у его ног вповалку Гойл и Булстроуд, тоже связанные, рядом с ними я и нахмуренный Драко, а остальные слизеринцы, оказавшиеся в это время в гостиной, во все глаза наблюдают за нами со своих мест, поскольку подбегать к месту проишествия не совместимо с этикетом.

  – Это не Милли, – сказал ей Драко. – Это Грейнджер.

  Её и без того круглые зеленовато-карие глаза распахнулись на пол-лица. Равно как и глаза связанной лже-Милли.

  – Грейнджер? – Панси недоверчиво уставилась на то, что выглядело почти как Милли. – Но почему она?

  – Поттер так сказал.

  – А-а, оборотное зелье, – сообразила Панси. – Понятненько. А эти двое кто?

  – Поттер, кто они? – переадресовал мне вопрос Драко.

  – Лонгботтом, – я кивнул на лже-Гойла. – Рональд Уизли.

  Откуда я это знаю, вопрос почему-то не возник, а мог бы. Вместо этого Панси поинтересовалась:

  – Они сюда воровать пришли или гадости устраивать? Нет, я понимаю, Грейнджер – грязнокровка, с ней всё ясно. Уизли – нищеброд и отщепенец, если он подштанники украдёт, ему уже польза. Но Лонгботтом, потомок старинного рода? Даже если его родители были не на той стороне – но чтобы вот так забыть всякую порядочность... Это только доказывает, что в Гриффиндор приличные маги не попадают.

  – Вы сами – скользкие, гадкие, лживые змеи! -лже-Крэбб опомнился от вызванного разоблачением шока и начал обзываться, брызгая слюной. – Вы...

  – Силенцио, – махнул я на него палочкой.

  Панси наградила меня одобрительным взглядом. Лонгботтом тихо маялся переживаниями на полу, у Гермионы, пойманной позже своих друзей, пока не находилось слов. В гостиную вошёл Снейп.

  – Что здесь происходит? – спросил он, подойдя.

  – Мы задержали нарушителей, – сообщил я. – Они пробрались сюда под видом наших однокурсников и стали рыться у нас в вещах.

  – То есть, вы считаете, что это не Гойл, Крэбб и Булстроуд? Почему?

  – Они ведут себя не как наши друзья. Я никогда не видел, чтобы Винс выглядел таким тупым и чтобы он сутулился как обезьяна.

  – Да, и я никогда бы не подумала, что Милли способна залезть ко мне в комнату и воровать мои драгоценности, – подхватила Панси.

  – Я не воровала! – возмутилась с пола Гермиона, всё еще в обличии Милли.

  – Да? – злорадно повернулась к ней Паркинсон. – А что ты делала с моей шкатулкой для драгоценностей – подарки туда клала?

  Вряд ли блокнот мог лежать в такой шкатулке – видно, Гермиона, будучи девчонкой, не утерпела заглянуть в безделушки Панси. Пока они препирались, в гостиную явилась Макгонаголл, а с ней почему-то Дамблдор. До меня с опозданием дошло, что я забыл передать ей с домовичкой пароль от нашего общежития.

  Вновь прозвучал вопрос, что здесь происходит, и мне снова пришлось отвечать на него. В это время с тренировки вернулся Тед и вытаращился на связанных пленников.

  – Но... как? – изумился он. – Парни же там.

  Снейп, уже отчасти вникший в ситуацию, спросил его:

  – Вы про Крэбба и Гойла, Нотт? Где они?

  – В пустом классе на третьем этаже, силу тренируют. Я сюда пошёл, а они еще там остались.

  – Ясно, Нотт. – Снейп стал разглядывать связанных лже-слизеринцев. – Если они там, тогда это кто?

  – Грейнджер, Лонгботтом и младший Уизли, – бойко ответила Панси. – Под оборотным зельем.

  Ярко-голубые глаза Дамблдора озирали гостиную. Всем своим видом великий маг говорил, что он тут полюбоваться проходил, а докапываться до нарушителей – не его дело. Макгонаголл строго посмотрела на своих подопечных.

  – Это правда?

  Гермиона тоскливо поглядела на неё и кивнула. Оборотное зелье заканчивало действовать, по её лицу пробегала странная мышечная рябь.

  – Где вы взяли оборотное зелье, Грейнджер? – спросил Снейп.

  – Сварила.

  – Вот значит, кто украл у меня из ассистентской рог двурога и шкурку бумсланга, – понимающе покивал декан. – Грейнджер, вы должны сознавать, что это плохая дорожка – сначала ингредиенты из лаборатории, потом драгоценности из шкатулок богатых девочек...

  Действие оборотного зелья иссякло, и всех троих пленников скорчило в судороге обратного превращения. Судя по их стонам и стиснутым зубам, удовольствие было не из приятных.

  – Я не для себя, а из-за Джинни, – стала оправдываться Гермиона, когда превращение закончилось. – Я ищу очень важную вещь для директора Дамблдора, он сам сказал, что её нужно искать здесь.

  Дамблдор отвлёкся от созерцания гостиной, его добрые голубые глаза остановились на Гермионе.

  – Девочка моя, разве я учил тебя воровать? – сказал он с ласковым упрёком.

  Гермиона непонимающе уставилась на него.

  – Но вы же сами сказали, сэр, что эта вещь нужна вам, чтобы узнать, из-за чего погибла Джинни. Вы сказали, что она наверняка у кого-то из учеников, а я уже спрашивала и у нас, и в Равенкло, и в Хаффлпаффе. Остался только Слизерин, но тут ни у кого не спросишь.

  – Гермиона, девочка, разве я требовал, чтобы ты нашла её для меня? Ты сама хотела выяснить причину смерти твоей подруги, ты сама решила, что эта вещь может помочь. Я только предположил, куда она могла попасть после смерти Джинни. Ты так расстраивалась, что я должен был подать тебе надежду, только и всего.

  Непонимание исчезло из глаз Гермионы, уступив место безнадёжному отчаянию. Только сейчас до неё дошло, что никаких поручений Дамблдор ей открытым текстом не давал и что она поспешила ухватиться за его намёки, воображая, что действует от его имени.

  – Полагаю, простым снятием баллов здесь не обойтись, – саркастически усмехнулся Снейп, хорошо знакомый с методами уважаемого директора.

  – Что вы, Северус, – мягко сказал Дамблдор. – Дети не хотели ничего плохого, они всего лишь заблуждались. На первый раз их можно простить.

  – Извините, но я беспокоюсь за настоящую Милли, – воспользовался я мгновением паузы, пока наши руководители решали, что делать с провинившимися.

  Все трое поглядели на меня, затем переглянулись.

  – Грейнджер, где Булстроуд? – первым спросил Снейп.

  – Когда она шла сюда... мы оглушили её заклинанием, связали и закрыли в кладовке, – призналась Гермиона. – Мы отпустили бы её, когда ушли бы отсюда. И Коллопортус с двери класса сняли бы, где сейчас Крэбб с Гойлом...

  – Нотт? – обратился к нему Снейп.

  – Я снял этот Коллопортус, когда выходил оттуда, – ответил Тед. – Думал, первокурсники балуются, слабенькое было заклинание.

  – Все трое – со мной! – скомандовала своим гриффиндорцам Макгонаголл и сделала на них Фините, избавив от верёвок. – Покажите вашу кладовку – Булстроуд нужно немедленно освободить.

  Мы с Тедом, Панси и Драко увязались за ними. Взрослые хоть и не позвали нас с собой, но и не гнали, им было не до нас. Милли нашлась в одной из кладовок по пути к нашему факультету, она была брошена там на холодном каменном полу, связанная обычной верёвкой, потому что ни у кого из троицы не нашлось достаточно мастерства, чтобы наложить на неё часовое Инкарцеро. Оказалось, что Уизли слишком туго затянул на девчонке верёвки, и её конечности посинели и распухли. Когда её развязали, Милли не смогла встать на непослушные ноги и беспомощно сидела на полу, изо всех сил стараясь не заплакать.

  Два декана во главе с директором изволили заметить нас четверых и потребовали, чтобы мы доставили девчонку в медпункт. Я кивнул Теду, и мы с ним стали растирать её заледенелые руки и ноги. Драко с Панси не помогали нам – если пренебречь тем, что это было ниже их достоинства, они всё равно этого не умели. У Теда сначала тоже не получалось, но он быстро учился. Когда Милли наконец поморщилась от боли и сказала, что чувствует свои конечности, мы подхватили её под руки и осторожно повели к мадам Помфри.

  Там обнаружилось, что Милли успела подхватить простуду. Мадам Помфри напоила её противопростудными и регенерирующими зельями, а мы вчетвером сидели около пострадавшей и поднимали ей настроение, пока колдомедичка не выгнала нас под предлогом, что больной нужно отдыхать. К этому времени с тренировки пришли настоящие Крэбб с Гойлом, узнали новости и помчались в больничку к Милли. Вернувшись оттуда, Винс проворчал, что теперь за рыжим придурком числится должок – а Винс у нас надёжный и основательный. Если он что-то решил сделать, он обязательно сделает, в этом на него можно положиться.

  26.

  Дамблдор с Макгонаголл постарались замять скандал, а директор, похоже, ещё и надавил на Снейпа, поэтому трое лазутчиков отделались смехотворным взысканием. Неделя отработок у Хагрида была бы безусловным наказанием для остальных трёх факультетов, но грифам она была только в удовольствие. Об их проступке не объявили в банкетном зале за ужином, но злющие змеи постарались, чтобы о нём стало известно всему Хогвартсу. Кроме нас, в гостиной было около десятка очевидцев, так что история о том, как грязнокровка Грейнджер при содействии Уизли и Лонгботтома пыталась украсть драгоценности у Паркинсон, уже на другой день разлетелась по факультетам.

  Был разгар весны, до начала каникул оставалась неделя. Но темнело рано, поэтому провинившаяся троица отрабатывала у Хагрида с трёх часов дня и до ужина. Об этом не поленился разузнать Винс, который ежедневно следовал туда за ними, выжидая удобного случая для взимания долга с Рональда. Смирный Невилл не обращал на слизеринца внимания, но Гермиону присутствие Крэбба раздражало, а Уизли просто бесило. Рональд каждый раз начинал поливать Винса руганью, пока его не затыкала Гермиона, а Винс смотрел издали на своего личного врага, награждая его снисходительной ухмылочкой и любуясь его бешенством.

  На четвёртый день Винс вернулся в общежитие раньше обычного. По его широкому сиющему лицу можно было догадаться, что месть состоялась.

  – Леди и джентльмены, я сделал это! – объявил он от двери присутствующим в гостиной.

  – Давай рассказывай, – предвкушающе заухмылялся Драко. – Только я сейчас наших позову.

  Он позвал в гостиную нас с Тедом, а Винс попросил девчонок, чтобы нашли Милли, и стал рассказывать.

  – Я долго выжидал и наконец дождался. Сегодня Хагрид поручил рыжему придурку покормить фестралов – а чем их кормят, вы знаете.

  Мы знали. Во дворе под навесом у Хагрида был прикопан в землю чан, куда складывали кишки и другие отходы туш животных, которых покупали для хогвартской столовой. Когда внутренности загнивали и начинали вонять на весь двор, они становились пригодными для подкормки фестралов, и тогда их вёдрами перетаскивали на место кормления.

  – Когда рыжий наклонился над чаном и стал накладывать тухлятину в ведро, я немножко поколдовал. Совсем немножко, но Уизли хватило, чтобы свалиться в чан головой вниз. Чан большой, и пока рыжий там ворочался, он весь оказался в тухлятине. Грейнджер с Лонгботтомом потащили его из чана и тоже перемазались. Когда рыжего вытащили, его стошнило, затем и Грейнджер тоже, а Лонгботтому хоть бы хны. Пока они там возились, я стоял у входа во двор и смеялся. Потом Хагрид их отмывать начал, а я сюда пошёл. Это надо было видеть, леди и джентльмены! – Винс закончил выступление лёгким поклоном.

  – Я хочу, хочу это видеть! – воскликнул Драко.

  – И я! И я! – раздалось по гостиной.

  – Я сейчас! Снейп для такого дела должен дать думосброс! – Малфой подхватился и помчался в зельеварни.

  Змеи нетерпеливо дожидались думосброса. Винс был героем дня.

  – За такое даже баллов факультетских не жалко, – сказал наш староста Морис. – Сколько с тебя сняли, Винс?

  – Нисколько, – расплылся в улыбке тот. – Я же не вынимал палочку, а только смотрел. Я маг земли, а земля – это штука такая, по которой ходят. За то, что смотришь под ноги рыжему, баллов не снимают.

  Это как же должен был разозлиться Крэбб, чтобы у него получилась невербальная беспалочковая... Впрочем, для того, чтобы человек потерял равновесие, достаточно сдвинуть под его ногой маленький камешек.

  Вернулся Драко с думосбросом. Винс скопировал туда воспоминание, и змеи кинулись его смотреть. Не так, конечно, как кинулись бы грифы – у нас всё культурно, по очереди, леди вперёд, Милли первая, поскольку мщение Винса посвящалось ей – но до ужина мы развлекались от души. Этого показалось мало, поэтому за ужином о думосбросе шепнули знакомым с других факультетов, те – своим знакомым, а после ужина мы вытащили думосброс в пустующий класс и устроили просмотр всем желающим. Перед самым отбоем артефакт с воспоминанием вернули декану – пусть он тоже полюбуется.

  В воскресенье ученики разъезжались на весенние каникулы, а в субботу у нас состоялся полуфинал по квиддичу между Равенкло и Хаффлпаффом. Наши не играли, но мы с Тедом всё равно пошли на матч, ради великолепной погоды и хорошей компании. Матч начался в два часа дня и затянулся до ужина, потому что соперники были равными и играли самоотверженно. Итог матча решил Седрик Диггори, ловец Хаффлпаффа и на редкость талантливый парень, попавший к барсукам из-за семейных традиций и полного отсутствия амбиций. Он поймал снитч, барсуки разразились победными криками, а мы с Тедом поспешили со стадиона, потому что весеннее солнце оказалось обманчивым и мы продрогли до костей.

  Оказавшись "дома", как мы с Тедом давно называли нашу уютную комнатку в общежитии, мы почувствовали себя такими зазябшими и усталыми, что одна только мысль о необходимости идти на ужин повергала нас в дрожь. Мы красноречиво переглянулись, и каждый без труда прочитал её в глазах другого.

  – Может, к Мордреду эту столовую? – озвучил наше общее состояние Тед.

  – Ага, – согласился я, грея друг о дружку посиневшие руки. – Здесь поедим.

  Я вызвал Фиби и заказал ужин. Мы как раз успели переодеться в домашнее и навестить санузел, когда домовичка выставила на стол по большой чашке горячего куриного бульона и горку маленьких пышных пирожков на тарелке, заботливо указав нам, какие тут с мясом, какие с печёнкой, а какие с капустой. Когда в чашках показалось дно, мы перестали дрожать от холода. Но и сытыми мы еще не были, поэтому я заказал Фиби ещё по бульону.

  – Подожди, Фиби, – попросил я, когда домовичка уже собиралась исчезнуть. – Давно хотел спросить, почему в последнее время ко мне приходишь только ты?

  – А ко мне только Бинки приходит, – выглянул из-за чашки Тед.

  – Потому что Фиби самая умная, – охотно отозвалась домовичка. – Фиби больше всех знает и умеет, Фиби лучше всех знает, где и что у нас лежит. Фиби мастерица в кухонной магии и очень быстро может приготовить любое блюдо, мистер Поттер. И ещё Фиби внимательная и никогда не оговорится, когда обращается к вам, мистер Поттер. А Бинки почти такая же умелая, как Фиби, поэтому она обслуживает благородного мистера Нотта.

  На последних словах домовички Тед польщённо хмыкнул.

  – А Гарри ты почему не зовёшь благородным? – поинтересовался он.

  – Мистера Поттера Фиби зовёт так, как он велел, а вас – как должно. – Фиби нравилось, что мы беседуем с ней, она с удовольствием отвечала. – Вы не просто приближённый мистера Поттера, у вас с ним общая аура, благородный мистер Нотт.

  Мы с ним уставились друг на друга глазами по семь галеонов. Первым опомнился Тед.

  – Мы же не проводили ритуал единения магии, – сказал он домовичке.

  – Вам не нужен этот ритуал, – сообщила она. – Когда вы вместе, у вас одна аура на двоих – как у близнецов Уизли. Каждый домовый эльф это видит.

  – Может быть... – согласился Тед после некоторого размышления. – Точно, Гарри, при тебе мне колдовать легче. Тут аурные очки нужны, чтобы посмотреть. И большое зеркало во весь рост.

  – А где их взять?

  – У Флитвика, скорее всего. Может, у мадам Помфри, в медпункте полагается их иметь. Или у Малфоев спросим, завтра нам всё равно туда, да и зеркал там уйма. Фиби, а как ты на самом деле должна обращаться к Гарри?

  Зелёные глаза домовички осуждающе посмотрели на Теда.

  – Благородный мистер Нотт не заставит Фиби ошибиться. Фиби внимательная.

  – Разве тебе трудно выучить, как я велел обращаться ко мне? – спросил я её.

  – Трудно, мистер Поттер. Магия каждый раз говорит, как к вам надо обращаться, Фиби надо всё время следить за собой и пересиливать себя. У многих домовых эльфов это не получится.

  Я увидел прицельно сощурившиеся глаза Теда и понял, что мой секрет не продержится и до завтра, а проболтавшемуся домовику придётся наказывать себя. Нотт ни о чём меня не расспрашивал, но на собственные расследования у него запретов не было – я у нас всё-таки сюзерен, а не тиран.

  – Фиби, скажи Теду, как ты должна ко мне обращаться, а то ведь он житья вам теперь не даст.

  – Благородный мистер Нотт, Фиби должна звать мистера Поттера милордом, – незамедлительно сказала домовичка.

  Судя по выражению, проступившему на лице Теда, тот отнёсся к её словам как к неудачному розыгрышу.

  – Не понял, – сказал он, глядя на меня. – Если хогвартские домовики зовут тебя милордом, тогда одно из двух – либо ты как-то исхитрился принять их в род Поттеров, либо ты лорд Хогвартс. Но Хогвартс у нас, как известно, государственная собственность.

  – Есть и третий вариант – Лорд Магии Хогвартса.

  – Ничего себе... – Тед воззрился на меня если не благоговейно, то весьма уважительно. Он понимал, что Хогвартс без магии – всего лишь бесполезная куча камней на пересечённой местности. – Тогда это многое объясняет. Кроме одного – когда и как ты им стал. Почему, это понятно, ты потомок Годрика...

  Раз уж я об этом начал, нужно было договаривать хотя бы для того, чтобы предотвратить расспросы на стороне.

  – В прошлый Хеллоуин, у призраков. Помнишь, ты тогда тащил меня в общежитие?

  Тед молча кивнул и машинально отправил остывший пирожок в рот. Откусил и недовольно поглядел на него.

  – Фиби сейчас подогреет, – домовичка сделала едва заметное движение тонкой ручкой.

  Я ощутил у себя в руке что-то тёплое и вспомнил о своём забытом пирожке. Одно дело – читать о домовых эльфах, о родовом и о магическом покровительстве, и совсем другое – слышать об этом от домовички, которая по-другому воспринимает и мир, и его магию. Тед снова откусил пирожок и удовлетворённо кивнул.

  – Грейнджер, помню, доставала меня рассуждениями о том, что мы порабощаем домовых эльфов и ничего им не платим, – сказал он, дожевав кусок.

  – У домовых эльфов есть всё, что можно купить за деньги, – откликнулась Фиби. – Им платят добрым отношением и благодарностью, а деньги для них ничего не стоят. Тот, кто хочет платить им деньгами, тот скупой.

  Я уже читал, что домовые эльфы зависимы от родовой магии и не могут долго существовать без неё. А также, что от её силы зависит количество домовиков в семье и что хорошее обращение с ними не только делает их здоровыми и долгоживущими, но и улучшает родовую магию.

  – Мы хоть нормально платим тебе, Фиби? – спросил я.

  – Мистер Поттер очень щедр, все наши ему благодарны. Даже когда мы ему не прислуживаем, мистер Поттер помнит о нас, и частица его доброты достаётся всем. И благородный мистер Нотт тоже хорошо платит. Правда, он благодарит за нас мистера Поттера, но часть попадает и нам.

  Ещё бы мне не сочувствовать домовым эльфам, как-никак я десять лет прожил их жизнью у Дурслей... Или моя жизнь была ещё хуже? По ухоженной умненькой Фиби не скажешь, что ей плохо живётся.

  – Я всегда был дружелюбен к домовикам, – сообщил Тед. – Когда в доме из людей только тётка Прюданс, теплоты в которой не больше, чем в каменной колонне, домовики однозначно лучше. Но об этом я не думал, до меня не доходило. Теперь буду знать.

  – Благородный мистер Нотт всё понял и жалеет, что прежде этого не знал. Фиби чувствует, – сказала домовичка.

  – Так вы эмпаты... – поглядел на неё Тед.

  – Домовые эльфы слышат чувства и потребности магов, – подтвердила Фиби.

  Не знаю, о чём сейчас так задумался Нотт, а я подумал о том, есть ли домовики у рода Поттеров. А если есть, то как они там, одни...

  – У вас много домовиков, мистер Поттер. Фиби слышит, как вы тревожитесь за них. Вы не можете дозваться до них отсюда, пока не вступили в наследство, но ваша родовая магия сильна. Они дождутся вас, мистер Поттер.

  Мы доели ужин, я попросил Фиби убрать сервировку и отпустил домовичку. Я стал укладываться спать – месяц отработок у меня закончился вчера, а сегодня я был намерен выспаться. Намёрзшийся за время матча Тед тоже захотел лечь спать пораньше.

  – Я понял, почему домовики всегда говорят о себе в третьем лице, – сказал он, расстилая постель. – Если домовиков много, хозяева не утруждаются запоминать их по именам, а наши чувства лучше доходят к ним через их имена.

  – Похоже на правду, – согласился я.

  – И ещё... – Тед повернулся к мне, его тёмно-серые глаза, в которых природой не было предусмотрено тёплых оттенков, смотрели на меня с необычной теплотой и мягкостью. – Если наши ауры могут сливаться в одну, ты относишься ко мне не хуже, чем я к тебе.

  27.

  Малфой забрал нас на каникулы вскоре после школьного завтрака. Мы перенеслись в аппарационную комнату на первом этаже вправо от холла. Транспортный камин в ней располагался напротив входа, вдоль стен с обеих сторон от него стояли мягкие диваны, пара журнальных столиков и кадок с декоративными деревцами, а напротив, с обеих сторон от выхода в холл, сверкали идеальной чистотой зеркала во всю стену.

  Нас там ждали все наши родители, собравшиеся у Малфоев накануне – Крэббы, Гойлы и Нотт-старший, во главе с хозяйкой дома. В особняке было не менее двух десятков жилых комнат на втором и третьем этажах, он мог свободно вместить человек тридцать гостей, а если поднапрячься, то и все полсотни. После того, как парни поприветствовали родителей, а Нарцисса чмокнула в щёчку меня и расцеловала Драко, нам показали наши комнаты – второй этаж, вид на цветник перед особняком. Сейчас, в разгар весны, он был изумительно красив. Затем парни пошли общаться с семьями, а лорд Малфой – теперь уже дядя Люциус – пригласил меня в кабинет. У нас с ним было немало дел, которые нельзя было обсужать через совиную почту.

  Начали мы с того, когда, кому и как дезактивировать метки. В процессе кампании за смену опекунства Малфой обещал дезактивацию четверым членам Визенгамота, включая Торфинна Роули, которого они общими усилиями перевели из исполняющего обязанности в полноправные председатели. Помимо этого, он собирался позвать для дезактивации ещё двоих магов по старому знакомству и мага, который уже помог и сейчас помогает ему влиться в магловский бизнес. Этот маг был весьма заинтересован в отключении метки, потому что иначе ему пришлось бы возвращаться в Америку, куда он сбежал от Вольдеморта в конце 70-х. Я подтвердил, что могу это сделать в любое время, пока живу здесь, и напомнил, что перед процедурой не помешает выпить порцию обезболивающего.

   Затем мы подытожили расходы. Малфой уже взял опекунскую выплату за этот год из моего детского сейфа, но больше ему не полагалось брать по условиям опекунства, а у меня пока не было права распоряжаться ничем, кроме наличности в этом сейфе, которая нам погоды не делала. Предвидя это, я прихватил с собой из Хогвартса три стограммовых флакона с ядом василиска на текущие расходы – яд Шшесса обладал уникальными свойствами и спрос на него оставался высоким. Малфой не вдавался в подробности, но дал понять, что его знакомство с магловской экономикой идёт успешно и что финансовое положение семьи понемногу выправляется.

  Помимо этого, Малфой в подробностях расспросил меня о проникновении гриффиндорцев в наше общежитие. На фоне прошлых школьных событий этот случай был не более чем мелким хулиганством, на созыв комиссии он не тянул и газетной статьи не заслуживал. Всё, что стоило распространить, само разошлось по магической Британии в слухах и сплетнях. Два дня спустя слухи дошли и до бабушки Лонгботтома, которая прислала вопиллеры Дамблдору и своему внуку, не явившись в школу лично только потому, что через несколько дней бедняга Невилл сам возвращался домой на каникулы.

  Напоследок мы обсудили всякие мелочи. Малфой сказал, что порталы для нас готовы и что сегодня мы их получим, а я сообщил, что привёз обратно книги Нотта-старшего и что узнал оттуда то, что меня интересовало. Я спросил также, насколько мы можем доверять Рите Скиттер – ни насколько, но ничего лишнего она не узнала. Беседа получилась длинной, и когда я передавал Малфою яд и книги, наступило время обеда.

  Выходить к обеду полагалось в визитных робах. Большой стол в обеденном зале был занят нами наполовину, во главе его сидели хозяин с хозяйкой, затем их взрослые гости, а ближе к концу уселись мы. Все были свои, атмосфера за столом стояла тёплая и непринуждённая, обсуждали в основном наши учебные успехи, а серьёзные разговоры были отложены на потом. После обеда женщины ушли своей компанией, а мы спустились в цокольный этаж, где у Малфоев в левом крыле находилась кухня с кладовками и каморками домовиков, а в правом размещалась зельеварня и мастерские. Малфой с Ноттом сделали для всей нашей компании, включая женщин, личные порталы с сигналом вызова. Порталы были встроены в браслеты, телепортировали они в аппарационную комнату, куда мы прибыли утром.

  Когда все браслеты были надеты, Нотт-старший подал нам сигнал, и мы портировались из мастерской в аппарационную, а оттуда поднялись в гостиную.

  – Гарри, как по-твоему, когда нам понадобится защита особняка? – спросил Малфой.

  – Полагаю, года полтора-два у нас есть, – ответил я без задержки, потому что уже прикидывал это.

  – До воплощения? – уточнил Нотт-старший.

  – Да. До этого срока попытка воплощения Лорда почти наверняка закончится провалом. Но это если не случится утечки сведений, в противном случае могут напасть его сторонники. Дядя Люциус, сколько приверженцев Лорда останутся ему верными?

  – Где-то около половины, не могу сказать, в какую сторону. Ксавьер Селвин и его сторонники ждут не дождутся, когда Лорд наконец возродится. Незадолго до развоплощения у Лорда было примерно поровну подчинённых Селвина и моих, отдельно были старые друзья Лорда, которые не подчинялись никому, кроме него. Среди них тоже были... разные взгляды.

  Я вспомнил, что нам не помешал бы шпионаж, ради которого кому-то нужно было оставаться с активной меткой, но у меня не хватало решимости обратиться с подобной просьбой к людям, самым большим счастьем которых было от неё избавиться. Тем не менее, проблему необходимо было поставить.

  – После воплощения Вольдеморт наверняка начнёт с того, что созовёт меченых, и на сборе можно будет хотя бы сосчитать, сколько их осталось. Но отключенная метка не пришлёт сигнал вызова, – сказал я.

  – Я подумал об этом, – отозвался Малфой. – Никем из здесь присутствующих мы рисковать не будем – у кого положение не то, у кого таланты не те – но у нас есть наш общий знакомый Снейп. У меня с ним достаточно тесные деловые отношения и, полагаю, он согласится рассказывать мне о собраниях у Лорда. Хоть Снейп и не был на слушании в Визенгамоте, где я показывал свою метку, ему известно, что у меня она почти исчезла, и он спрашивал меня об этом. Естественно, мне пришлось удивиться, когда он сказал, что его метка чернеет.

  – Про твою метку, Люциус, известно всей магической Британии, не только Снейпу, – заметил Нотт.

  – На то и был расчёт. Чтобы преуспевать в нынешней внутренней политике, нужно быть без метки, – сказал Малфой. – Ближе к делу, надеюсь, выяснится, на чьей стороне Снейп, а пока я проверил его и узнал, что на меня он Дамблдору не доносит. Или доносит, но не всё и не в ущерб мне.

  – Он как минимум недолюбливает Дамблдора, – добавил я. Парни слушали нас, затаив дыхание – им еще не приходилось вести подобные "взрослые" разговоры.

  – Но Снейп слишком многим обязан Дамблдору и полностью зависим от старика, это нам никак не подходит. Я даже не стану прощупывать почву, чтобы не выдать ему наши планы, – поставил точку в обсуждении Малфой. – Вы, ребята, свободны, – сказал он нам, – а мы тут о своих делах еще поговорим.

  Это было предложением удалиться из гостиной, и мы покинули её.

  – В квиддич? – предложил Драко, едва мы оказались за дверью.

  – Нам с Тедом нужно кое-что в библиотеке посмотреть, – ответил я. Со вчерашнего вечера нас с ним очень интересовало всё, что имело отношение к слиянию аур.

  – Ладно, а мы на мётлах погоняем, – согласился Драко, уже привыкший ходить на квиддичное поле без нас.