Текст книги "Мы, аристократы - 2 (СИ)"

Автор книги: Бастет Бродячая Кошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

  – Да, я понял – цель оправдывает средства, – безропотно согласился я. Попаду я сегодня к Шшессу или нет?

  – Я постараюсь быть с вами помягче, но вы были сами виноваты, Поттер.

  – Да, я помню – полтора месяца отработки. Благодарю вас, профессор.

  Снейп недоверчиво посмотрел на меня. Если был он умел видеть людей, а не свои фантазии о них, он давно узнал бы словесный аналог Элузио, но сейчас даже у него возникли подозрения.

  – За что, Поттер?

  – На всякий случай, профессор.

  Какое-то мгновение мы молча глядели друг на друга.

  – Поттер, я не рассказал Дамблдору о некоторых ваших... странностях, – напомнил наконец Снейп.

  – Профессор, вы человек настроения, поэтому я никогда не рассчитывал на ваше молчание, – парировал я. – Но тем не менее... я его оценил.

  – Я сначала должен был хоть сколько-нибудь разобраться в этом сам. – Снейп не мог допустить, чтобы его заподозрили в послаблении поднадзорному объекту.

  – Самолюбие не позволяло вам принести на стол повелителю совершенно непонятное явление, потому что первым вопросом было бы "а что вы об этом думаете?". Примерно так я и предположил, но всё равно оценил. Не буду мешать вам разбираться в этом дальше.

  Еще как буду, но это уж как получится.

  – Если бы вы были откровеннее со мной, Поттер, я мог бы оказаться вам полезнее.

  – Мои дела еще не настолько плохи, профессор.

  Упс. Прозвучало ещё хуже, чем я имел в виду. Ладно, переживёт.

  – Но если вы будете скрытничать, я буду вынужден обратиться к директору, – нахмурился Снейп.

  Вот так всегда... Думаешь – предложение сотрудничества, а оказывается – шантаж.

  – Благодарю вас за то, что вы до сих пор этого не сделали, и на том разойдёмся.

  – Мне не хотелось бы, чтобы у вас были лишние неприятности, Поттер.

  – Мне тоже, профессор.

  – Тогда почему вы отказываетесь от моей помощи?

  – Потому что я – никогда – не приму помощь, которую предлагают через шантаж. Не то чтобы от этого многое зависело, а просто чтобы не поваживать. Я еще не начал откровенничать, а вы меня уже шантажируете – что же будет, когда я начну?

  – Вы слишком горды, Поттер.

  – Я осторожен, и этого не бывает слишком. Ваше предложение неожиданно для меня, профессор. Это свет можно включить и погасить одним движением руки, а вещь – уронить и поднять. Люди устроены сложнее...

  Мысль оказалась новой для Снейпа. Несколько мгновений он вдумывался в неё, затем подтверждающе кивнул.

  – Моё предложение остаётся в силе, Поттер. Помните, что я никогда не желал вам зла, – не дожидаясь ответа, декан развернулся и ушёл.

  Никогда не желал мне зла... Это нисколько не мешало вам быть деспотом и самодуром, профессор. Честное слово, некоторые взрослые бывают хуже детей.

  Я вызвал в сознании карту Хогвартса и наблюдал по ней, как точка "Северус Снейп" переместилась к зельеварням и остановилась там.

  Наступило время отбоя и Хогвартс наконец угомонился, а я, накинув плащ-невидимку, отправился в тайную комнату. Скатившись по скользкому грязному трубопроводу, я очистил заклинанием одежду и подозвал Шшесса. Месяц моего отсутствия не был для него большим сроком, но тем не менее змей обрадовался.

  – Госсподин пришшёл... – мягко прошелестел он, опуская большую треугольную голову на уровень моего лица.

  – С Рожждесством тебя, сскольззящий, – вряд ли василиск понимал человеческую мимику, но я всё равно улыбнулся.

  – Сспассибо, госсподин, – прошипел змей. – Но это не нашш празздник, в нём нет мисстичесской ссилы. Это вссего лишшь день рожждения одного еврейсского колдуна.

  – Маглам вссё равно, им лишшь бы был повод. А празздник крассивый, поэтому он сстолько веков держитсся. Сскажжи, Шшесс, ссюда ведёт только этот вхход? – я сильно сомневался, что великому Слизерину нравилось скатываться сюда как на салазках и подтирать своей мантией жидкую грязь с пола в туннеле.

  – Нет, главный вхход короче и ведёт ссюда от ззельеварен, – сообщил змей. – Ссалаззар был непревззойдённым ззельеваром и жжил там, а этот вхход предназзначалсся для его потомков жженского пола. Только они зздессь никогда не училиссь, из-за его ссоры сс осстальными Осснователями. Ссам он зздессь бывал и поззжже, черезз вхход в Ззапретном лессу.

  Увы, но мне будет удобнее ходить сюда через женский туалет, чем через вотчину Снейпа. Какое разочарование...

  – Покажжи мне вссе пути ссюда, Шшесс.

  – Ссадиссь мне на сспину...

  Я взобрался на спину василиска, и тот возил меня по коридорам, ведущим в тайную комнату, пока на показал всё. В Запретный лес отсюда шёл длинный туннель с тремя выходами на поверхность. Перед самым дальним выходом имелась небольшая комната наподобие склада, где до сих пор много чего хранилось под заклинанием стасиса, но я отложил изучение её содержимого на будущее. По пути Шшесс рассказывал мне, что летом он иногда выползает отсюда искупаться в озере или поохотиться в Запретном лесу, хотя питаться ему не нужно, потому что его питает магия Хогвартса. Себя он старым не считал и собирался прожить еще долго.

  Василиск линял раз в пять лет, свою прежнюю шкуру он уничтожал специальным заклинанием, иначе она могла валяться невредимой столетиями. Следующая линька змею предстояла этой весной, и я попросил его оставить шкуру для меня. Шшесс не только согласился, но и добавил, что Салазар всегда забирал её как ценный алхимический и поделочный материал и что после его ухода всю линную шкуру пришлось уничтожить, когда её слишком много накопилось в зале.

  Когда мы вернулись в зал, Шшесс посоветовал частично сцедить у него яд, чтобы накапливался новый.

  – Ты прихходил ссюда ссорок лет наззад и двадцать лет наззад, но я не показзал тебе тайник, потому что ты был недосстоин, – прошипел он. – Первый разз ты пришшёл неумелым, второй разз – нессвободным, но теперь ты умелый и ссвободный. Ты досстоин и ты ссможжешшь. Иди в ззельеварню...

  Я вошёл в покои Салазара и остановился посреди зельеварни. Шшесс вполз туда следом за мной и просунул в зельеварню переднюю часть тела, аккуратно разместив остальное на полу гостиной.

  – Здессь... – он повернул голову к фрагменту стены, у которого ничего не стояло. – Сскажжи "проявиссь" и ссначала высслушай меня...

  Я произнёс на серпентарго "проявись". На стене появились створки большого шкафа. Шшесс молчал, и я осторожно потянул за ручку. Полки шкафа были заставлены пузырьками различного размера из магически обработанного хрусталя, в основном пустыми, хотя некоторые были полными. На нижних полках стопками были сложены тёмно-зелёные коробочки наподобие тех, в каких маглы продают драгоценности. Отдельно стояла приземистая плоскодонная миска литра на три, из того же материала, что и пузырьки, с округлой плотно прилегающей крышкой.

  – Ссмотри... – раздалось шипение Шшесса. – Вот этот оранжевый ффлакон, – морда василиска указала на треугольный стограммовый флакончик, – сслёззы ффениксса, единсственное противоядие от моего яда. Ессли ты будешшь аккуратен, оно тебе не понадобитсся. Ессли ты сслучайно исспачкаешшьсся моим ядом, ссначала удали его сс кожжи, он действует не бысстро. Тогда противоядия понадобитсся мало. Этот ффлакон ссо сслеззами ссвоего ффениксса Ссалаззару дала ссама Ххельга, ессли исстратишшь, вззять будет неоткуда.

  – Понятно, – сказал я.

  – Теперь ссмотри – вот тетради. Ихх написсал Ссалаззар. В одной изз нихх ссказзано, как ссделать ффлаконы для моего яда и как раззливать его по ним, в другой ззаписсаны все рецепты и все ззаклинания для работы сс моим ядом. Ссначала прочитай эти тетради. А зздессь готовые для раззливания ффлаконы. Пока не можжешь ссделать новые, исспольззуй эти. Ессли будешшь продавать мой яд, продавай безз флакона, у ххорошшего алххимика вссегда ессть ссвои. Вниззу коробки для ффлаконов, безз них ффлаконы сс ссобой не носси. Ффлаконы прочные, но вссё равно опассно.

  – Угу, – снова подтвердил я.

  – Это банка для ссбора моего яда, – Шшесс придвинул морду к трёхлитровой миске. – В ней тожже можжно ххранить мой яд ссколь угодно долго, но для удобсства лучшше раззливать его во ффлаконы. Она расспечатываетсся и ззапечатываетсся ссловами "откройсся" и "ззакройсся" на ссерпентарго. Ссейчасс посставь её на алхимичесский сстол и открой. Я выцежжу туда яд, и ты её ззакроешшь. Раззольёшшь его по ффлаконам, когда прочитаешшь, как это делаетсся.

  Я выставил банку на стол, и змей сцедил туда около двух литров яда. Запечатав банку, я на всякий случай отодвинул её подальше к стене.

  – А часто у тебя можно брать яд? – не преминул поинтересоваться я.

  – Не чашще, чем разз в год, или яд потеряет качесство, – сообщил Шшесс. – Лучшше разз в полтора-два года, тогда он будет ссильным. В тетради ессть ззаклинание определения качесства яда, можжешшь проверить.

   Почитать записи Салазара я уже не успевал – приближалось утро.

  Завтрак я благополучно проспал, пришлось просить еды у домовиков. На столе меня дожидалась куча открыток и горка подарков, а также письма из поместья Малфоев, где гостили мои друзья вместе со своими родителями. Читая их вёселые, счастливые строчки, я поймал себя на том, что глупо улыбаюсь.

  Им там было хорошо. А у меня здесь было несколько важных дел, которые я прежде откладывал со дня на день. Ознакомиться с личной библиотекой Салазара. Поспрашивать Шшесса о делах давно минувших дней, а теперь еще и разлить его свежий яд по флаконам. Проверить, как там поживает Том. Найти зал для занятий магией, который я обещал друзьям после каникул. Зайти к Филчу, попить у него чаю с Гермиониными конфетами. И сделать скрывающий амулет для Теда в подарок на день рождения, который у него будет в конце января. Я задумал качественный амулет, а не дешёвую побрякушку, поэтому мне требовалось время и отсутствие помех.

  Начал я с того, что разыскал Кровавого Барона и спросил у него, какие заклинания требуются, чтобы человека под ними не показывала следящая магия Хогвартса. Барон сказал, что от меня никого никакие заклинания не скроют, но от директора Хогвартса скроет Крипто Максима плюс Магик Инвизо. Заодно я спросил Барона, не знает ли он подходящий зал для занятий боевой магией, и тот рассказал мне о Выручай-комнате, которая находилась на седьмом этаже и появлялась в случае, если кто-то нуждающийся в помощи трижды проходил мимо неё, обставленная так, как ему было нужно. Выручай-комната не менялась, пока в ней кто-то был, и туда нельзя было войти, если она была занята, а человек не знал, во что она сейчас превращена. Эту комнату вместе с её обитателями не показывала ни одна хогвартская карта. Единственным её недостатком было, что туда не могли аппарировать домовики, а значит, еду и порядок там нужно было обеспечивать своими силами.

  Расчёты показали, что для родового амулета нужна не менее чем пятиграммовая платиновая заготовка в виде диска – навороты и украшательства допускались, но зачарованная часть требовалась именно такой формы. Я списался с ювелиром и потратил на заготовку и магический замочек почти всю свою наличность, а для плетёного шнурка выпросил у Хагрида несколько волосков единорога. Провозился я с амулетом полных два дня и полночи, зато получилось настоящее произведение искусства, с тонким узором по краю и гербом Ноттов посередине, с желобком по окружности, в который вкладывается волос владельца при активации, с замочком, настроенным на невербальные команды открытия и закрытия. Сам бы носил, но мне пока не надо, зато если вдруг Теду придётся бродить по Хогвартсу вместе со мной, ему пригодится.

  Завтраки я взял привычку просыпать, зато вовремя выходил в банкетный зал к обеду и ужину. Этого оказалось достаточно, чтобы меня никто не беспокоил. Возможно, обо мне вспомнил бы Дамблдор, но сразу же после Рождества он уехал из школы и не появлялся до конца праздников. Каникулы пролетели как один день, начался новый учебный семестр.

  18.

  Я не скучал по друзьям, но когда они появились после каникул в гостиной, я осознал, что рад их видеть. Они вернулись вчетвером в сопровождении Малфоя-старшего, сдержанного и надменного, как всегда. Тем не менее, сквозь обычную вывеску Малфоя неуловимо просвечивало, что дела его хороши и что ходом событий он удовлетворён.

  Драко, самый щуплый и малорослый из четверых, важно выступал рядом с Малфоем-старшим, но, на мой непредубеждённый взгляд, не тянул даже на карикатуру своего отца. Он по-прежнему оставался балованым ребёнком в свете своего знаменитого родителя и не представлял из себя ничего самоценного. За его спиной возвышался Грег, который перерос остальных парней, и, если можно так выразиться, расширялся Винс, который почти перестал расти и начинал раздаваться в кости. Тед по своему обыкновению держался особняком от остальных – шёл он рядом со всеми, но в его осанке и фигуре отражалось нечто независимое. Если прежде он казался довольно-таки невзрачным, то теперь излучал ощутимую ауру властности и выглядел в точности на свой статус сына и наследника лорда Нотта. В нём словно бы зажёгся светильник, озаривший изнутри его насмешливые умные глаза и чёткие породистые черты удлинённого лица с твёрдо очерченным подбородком. Теперь все девчонки точно будут его...

  После обмена приветствиями лорд Малфой сказал, что желает поговорить со мной. Он не добавил, что разговор состоится с глазу на глаз и в комнате Драко – это подразумевалось само собой. Драко скривился и безропотно пристроился в гостиной, лорд Малфой отправился в его комнату, а я сказал, что захвачу одну вещицу и сейчас подойду к нему.

  – Мистер Поттер, вы готовы к предстоящим действиям по смене опекуна? – спросил он, когда мы уселись для разговора.

  – Да, и надеюсь на наш успех, – подтвердил я.

  – Тогда нам нужно согласовать кое-что, чтобы действовать наверняка. Мистер Поттер, я не являюсь вашим кровным родственником, но со стороны отца у вас достаточно родных, которые могут претендовать на опекунство. Вашими троюродными братьями и сёстрами являются двое сыновей Вальбурги Блэк – Сириус и Регулюс, и трое дочерей Кигнуса Блэка, одна из которых – моя жена Нарцисса. Остальные ваши родичи – четвероюродные, поэтому у Блэков есть преимущество. Поскольку возможно соперничество со стороны ваших родственников, на опекунство будет претендовать Нарцисса, а я буду выступать от имени своей супруги, суд это позволяет.

  – Я не разделяю вас и вашу супругу, лорд Малфой. Для меня будет честью, если она согласится взять опекунство надо мной.

  Малфой и не сомневался в моём ответе, он только кивнул, отметив этот пункт как решённый.

  – В течение ближайших двух недель состоится подготовка общественного мнения, – продолжил он. – Я договорился с журналисткой и показал ей материалы, сейчас она пишет статьи. На днях я проверю эти статьи, и мы с ней обговорим порядок и сроки их выхода. Можете начинать морально настраиваться на полоскание грязного белья ваших родственников и вашего опекуна.

  – Мне это безразлично, стыдиться здесь должен не я. Журналистка ваша или как?

  – Это независимая журналистка – Рита Скиттер, беспринципная дрянь, которая кого угодно смешает с грязью, если подвернётся возможность. Но она умеет привлекать внимание общества к теме, а нам сейчас именно это и нужно. Поскольку материал сенсационный, она взялась за работу почти за бесценок – и она сумеет вывести скандал на должный уровень.

  – Только пусть она не завирается. Правды у нас достаточно, а враньё легко проверить.

  – Само собой. После газетной обработки моя супруга объявит через прессу, что не может больше пренебрегать этими возмутительными фактами, и подаст в суд с требованием снять опекунство с Дамблдора. И, разумеется, она выставит в опекуны свою кандидатуру. Пресса наверняка будет приставать к вам с вопросами, поэтому продумайте заранее, что вы будете отвечать.

  – Хорошо, учту.

  – Суд состоится примерно в конце января, я прослежу, чтобы с ним не затягивали. Вас пригласят туда как пострадавшего, они обязаны это сделать, если ребёнок достиг двенадцати лет. Мы с Нарциссой будем настаивать на вашем присутствии и в крайности найдём способ известить вас и доставить туда. Дамблдор наверняка будет ожесточённо сопротивляться – не растеряйтесь и не позволяйте увлечь себя его демагогией о всеобщем благе.

  – На этот счёт не беспокойтесь, лорд Малфой. Каковы, по вашим прикидкам, наши шансы на успех?

  – Если не предпринимать дополнительных действий, то половина на половину. Дамблдора многие из министерских не любят, но боятся. Кое-кто там из Упивающихся, они при любом раскладе будут голосовать против него. Если вы не возражаете, некоторым я могу пообещать деактивировать метку после того, как всё закончится. Их всё равно нужно перетягивать на нашу сторону. Ещё кое-кому я могу предложить финансовое вознаграждение за голос в нашу пользу.

  – Кстати, о финансировании... Как вы считаете, сколько денег понадобится, чтобы дело с гарантией было решено в нашу пользу?

  – Немного – тысяч двадцать-тридцать. Их придётся отдать, иначе незачем было и начинать возню.

  – У меня есть кое-что на продажу, – я вынул из кармана тёмно-зелёную коробочку, в которой лежал флакончик с пятью кубиками яда василиска. – Вот здесь немного яда василиска на пробу, нужно найти рынок его сбыта. Узнайте, пожалуйста, рыночную цену на его продажу и прикиньте его количество, которое можно продать без падения цен, а затем мы с вами посчитаем, сколько потребуется яда, чтобы окупить затраты на смену опекунства. Если покупатели будут интересоваться количеством ингредиента, отвечайте, что его достаточно. Продавайте только сам яд, флакон и коробка мне еще понадобятся.

  Малфой изумлённо приподнял брови и принял у меня коробочку.

  – Надеюсь, вы не разграбили хозяйство Снейпа, он этого просто так не оставит. Если дело об опекунстве закончится в нашу пользу, вам вернут все деньги, изъятые Дамблдором из вашего сейфа, за вычетом реальных затрат на ваше содержание. Финансирование судебного процесса можно будет возместить из них, тогда вам не придётся ничего продавать.

  – Яд всё равно нужно продавать, у меня излишки. Деактивировать метки я согласен, при условии, что эти люди меня не увидят.

  – Без проблем, сделаем на них Обскуро. С ядом я разберусь в ближайшие дни. Мы с вами всё обговорили?

  У меня был вопрос, на который хотелось получить ответ как можно скорее, чтобы прикинуть, сколько у нас оставалось времени до второго пришествия воплощённого зла.

  – Мне нужны книги, в которых описывается изготовление искусственных псевдоразумных существ типа големов и гомункулов. Вы поможете мне найти их?

  – Это к Конраду Нотту, у них в роду хранится множество подобных трактатов. Я напишу ему.

  – А я по тебе скучал, Поттер, – заявил Драко, когда его отец ушёл. – Так, как ты, никто не развлекает.

  Мы заняли уютный уголок в гостиной и делились новостями. Я разглядывал своих друзей свежим глазом – всего две недели каникул прошло, а разница ощущалась. Ребята повзрослели – кроме Драко. У Винса и Грега бугрились мускулы, каких не увидишь даже у старшеклассников. Им нравилось чувствовать себя мощными и сильными, поэтому они не бросали своих тренировок и на каникулах. Тед из тощего долговязого мальчишки, оказывается, вытянулся в такого же тощего и долговязого подростка, а выражение лица делало его старше своих лет. Только Драко как был мелким и противным папенькиным сынком, так им и остался.

   – Тебе бы только развлекаться... – протянул Тед, насмешливо поглядывая на него из-под полуопущенных ресниц. – Знаешь, Малфой, почему тебе жить скучно? У тебя нет цели.

  – У меня всё есть, – хвастливо сообщил Драко еще до того, как подумал. – Цель... а она должна быть?

  – Если тебе нравится скучать, то не должна, – судя по интонации, Нотт-младший забавлялся. Видно, это у них было продолжение какого-то разговора, начатого еще на каникулах.

  – Можно подумать, что у кого-то из вас она есть! – мгновенно ощетинился Драко.

  – А мы сейчас спросим. Гарри, у тебя есть цель?

  – Есть, – я понимающе переглянулся с Тедом.

  – И какая же? – как обычно, прицепился Драко.

  – Она тебе не подходит. Второй для неё будет лишним.

  – Нет, я так не согласен... – любопытство Драко было раздразнено, и он стал вытягивать из меня подробности. – Давай говори, какая у тебя цель, может, она и мне подойдёт.

  – Драко, кончай говорить глупости, – отмахнулся я. – За чужие цели хватаются только грифы, а у слизеринцев она у каждого своя.

  – Тогда почему у меня её нет?

  Мы с Ноттом снова переглянулись. Я предпочел промолчать, но Тед ответил:

  – Ты сам только что сказал, что у тебя всё есть. Папа, мама, игрушки, деньги, положение в обществе и Нимбус-2000 в придачу. Тебе нечего достигать, а если у тебя и появляются цели, то дурацкие. Снитч поймать или грязнокровку какую-нибудь задеть – а в остальное время ты дурью маешься. Отсюда и твоя скука.

  – За снитч, между прочим, факультету баллы нехилые дают!

  – Малфой, открою тебе один страшный секрет... Хогвартс – всего лишь средняя школа для грязнокровок, которая даёт паршивое образование, а факультетские баллы – средство управления её учениками. Если ты гоняешься за снитчем ради баллов вместо того, чтобы задумываться о взрослой жизни, значит, руководство школы тебя поимело.

  – В конце концов, это можно и совмещать... – глубокомысленно заметил я.

  – А он совмещает? – скептически поинтересовался Тед.

  Я с подчёркнутой демонстративностью сделал отрицательное движение головой. Винс и Грег, даже и не думая заступаться за своего сюзерена, с удовольствием наблюдали, как мы с Тедом выбиваем из него пыль. Парней можно было понять – свои обязанности они выполняли добросовестно, а Драко всё еще оставался их слабым звеном, до которого не доходило, что обязательства должны быть взаимными.

  Пока возмущённый Драко открывал и закрывал рот, подыскивая достойный ответ, Нотт вдруг глянул поверх наших голов, поднялся с дивана и пошёл навстречу даме с девочкой, которые только что вошли в гостиную. В девочке мы узнали Диану Гросмонт, а высокая и стройная, уже немолодая дама, по всей видимости, была её матерью. Гросмонты были древним родом, насчитывавшим более двенадцати веков истории, и ни с какой стороны не участвовали в современных политических интригах магической Британии. Благодаря книге-артефакту нам было известно, что Диана – пятый ребёнок в семье, где имелось ещё четыре дочери. Видимо, это и заставило родителей отправить девочку в Хогвартс вопреки сложившейся в семействе традиции.

  Мы наблюдали, как Диана знакомит Теда со своей матерью, а затем они направились к нам. Значит, нас тоже будут представлять, и мы встали со своих мест, как и подобает воспитанным молодым людям в присутствии старшей леди.

  – Это мои друзья, мама, – сказала Диана и стала по очереди знакомить нас, начав с меня. – Мистер Поттер – леди Гросмонт.

  – Это большая честь для меня – быть представленным вам, леди Гросмонт, – я отвесил светский поклон.

  – Мистер Малфой.

  Драко поклонился, пыжась при этом больше обычного. Похоже, быть представленным этой леди было честью и для него.

  – Я наслышана о вашем семействе и о вашем отце, – любезно ответила ему леди Гросмонт.

  – Мистер Гойл. Мистер Крэбб, – представила парней Диана.

  Леди Гросмонт благосклонно кивнула каждому из них. Держалась она с холодноватой доброжелательностью и, насколько я мог судить, смотрела на нас оценивающе.

  – Мистер Поттер, вы ведь потомок Годрика Гриффиндора? – леди Гросмонт не спрашивала, а отдавала должное моему происхождению. Без сомнения, ей было известно и о моей маглорожденной матери, но сейчас она сочла нужным отметить достоинства моей родословной.

  – Да, леди Гросмонт, по отцовской линии.

  Секунды три мы с ней смотрели друг другу в глаза, и это были очень долгие три секунды. Драко неприязненно покосился в мою сторону – старшая леди выделила меня, а не его.

  – Рада была познакомиться с друзьями моей дочери, – произнесла леди Гросмонт на прощание. Она поняла, что я уже повесил на себя ответственность за эту девчонку, и не стала заручаться моим покровительством. – Диана, я довольна тем, как ты выбираешь друзей.

  Это было сказано при нас, а значит, для нас. Теперь вступаться за Диану стало делом нашей чести – у аристократов есть свои приёмы обязать к чему-либо, непонятные для демократически воспитанных маглокровок.

  Проводив мать, Диана вернулась к нам. Судя по тому, как она переглянулась с Ноттом, знакомство прошло благоприятно для них обоих.

  Когда мы ложились спать, Тед сообщил мне:

  – Мой отец хотел после Нового года уехать обратно в Европу, но теперь передумал. Если Вольдеморт действительно возродится, может возникнуть междоусобица между теми, кто остался с ним, и теми, кто откололся от него. Когда возродится Лорд и сколько приверженцев к нему примкнёт, Малфой надеется узнать через Снейпа, у которого есть метка, а пока он ищет всех, кто хочет покинуть шайку Упивающихся, и руководит подготовкой к обороне. Защищать придётся поместье Малфоев, сейчас Малфой с отцом изготавливают нам порталы и сигнальные артефакты на случай внезапного нападения. Нас на обсуждения не звали из-за Драко, которому даже собственный отец не доверяет, но мой отец мне всё рассказал, а Винсу с Грегом рассказали их отцы.

  – Как они оценивают наши возможности?

  – Оптимистично. Нас уже девять, а девять боевых магов – это кое-что. Малфой сказал, что в ближайшее время приобщит к нам ещё четверых надёжных союзников, так что от двух десятков Упивающихся мы отобьёмся.

  – Было бы совсем хорошо, если бы с нашей стороны обошлось без жертв.

  – Насколько я понял, над защитой поместья работают. Скрывать его не хотят, потому что если нам придётся биться, лучше это делать в подготовленном месте.

  – Малфой что-нибудь рассказал Снейпу?

  – Нет, ничего. Он еще не знает, что у Снейпа на уме, и пока собирается использовать его втёмную.

  – Тед, у меня к тебе поручение, – вспомнил я.

  – Говори.

  – Во время каникул я познакомился с Эрнаном Диасом, первокурсником Равенкло. Он сирота и вырос в магловском приюте, нужно присмотреть за ним и помочь ему втянуться в наше сообщество. Я бы и сам занялся парнишкой, но я слишком на виду у всех, а дело требует скрытности.

  – Не помню, чтобы какое-то из твоих дел не требовало скрытности, – хмыкнул Нотт.

  – У меня намечаются и дела, которые требуют гласности, – хмыкнул я в ответ. – Что до Диаса, то тебе не нужно опекать каждый шаг мальчишки. Достаточно, если ты проследишь, чтобы в твоём присутствии его не обижали, и будешь выполнять его просьбы – я предупредил, что он может обращаться с просьбами к тебе или передавать их мне через тебя. Ну и при случае подсказывай ему, как вести себя согласно правилам нашего общества. Появятся затруднения – говори мне.

  – Может, тебе взять его под покровительство рода, как Грейнджер? Тогда у него по крайней мере со слизеринцами проблем не возникнет.

  – Он не гриф, их и так не должно возникнуть, но если что, я предупрежу виновников.

  – Ладно, присмотрю. Не спрашиваю, зачем – полагаю, ты знаешь, что делаешь.

  19.

  Утром я проснулся и увидел стоящего надо мной Теда с «Ежедневным Пророком» в руке. Судя по его лицу, парень подвисал над нелёгкой задачей – разбудить меня немедленно или всё-таки дать мне ещё поспать – но я открыл глаза и решил его дилемму.

  – Гарри! – воскликнул он, сунув мне газету. – Посмотри, что тут про тебя написано!

  – Что? – я развернул газету и на первой странице увидел заголовок: "Детство Мальчика-Который-Выжил: хуже только Азкабан". Наскоро пробежав глазами статью, я удостоверился, что там была описана моя жизнь в дошкольные годы, скомпонованная из моих детских воспоминаний. Заканчивалась статья возмущёнными рассуждениями на тему, как такое могло случиться – при злостном попустительстве или из-за преступного умысла моего магического опекуна? – и обещалось продолжение.

  – А, статья... – я вернул газету Теду.

  – Что это значит, Гарри? – спросил тот. – Тут про тебя такое написано, а ты не удивляешься?!

  – Нечему удивляться, именно так я и жил, – сказал я, вставая. – Не далее как вчера я упоминал тебе о деле, требующем гласности...

  – Так это правда?!

  – Да, это мои подлинные воспоминания. Подано эмоционально, но без преувеличений – преувеличивать было незачем.

  – Твои родственники... их же убить мало!

  – Ты упустил главное, Тед.

  Нотт наскоро проглядел статью заново и поднял глаза на меня.

  – Дамблдор? Ты жил у них из-за Дамблдора? Это и есть дело, требущее гласности?

  – Оно самое. Дамблдор настаивает, чтобы следующее лето я прожил у Дурслей, а это не входит в мои планы.

  – Нет слов... – прошипел Тед не хуже змееуста и с отвращением швырнул газету на стол. – Потомка Годрика – к маглам... да еще к таким... это оскорбление всем нам, всей аристократии...

  – Это ещё самое малое, что он мне должен.

  – Если это – малое, что же тогда большое?

  – Об этом рано говорить. Но он расплатится за всё – не ради мести, а потому что некоторые вещи нельзя оставлять безнаказанными.

  За завтраком слизеринский стол гудел. Если год назад змеи могли бы и позлорадствовать, то теперь они считали меня своим и были в таком бешенстве, что им изменила выдержка. Вопреки их обычному уважению к приватности чуть ли не каждый из них спросил меня за утро: "Это правда?" и, удовлетворившись моим коротким "да", впадал в состояние праведного возмущения. Равенкловцы выглядели шокированными, хаффлпаффцы пребывали в глубочайшей растерянности, поскольку газетная статья шла вразрез с образом доброго дедушки-директора, в который они верили. Грифы злорадствовали – не все, но многие, среди которых выделялись три рыжих конопатых морды, в открытую пялившиеся на меня и жизнерадостно ржущие.

  В шоке были не только ученики, но и преподаватели – кроме Снейпа, который если и был шокирован, то на неделю раньше. Дамблдор избежал неудобных вопросов только потому, что еще был в отъезде.

  Ещё через день вышла следующая статья, "Детство Мальчика-Который-Выжил: до Хогвартса Гарри считал свою мать потаскухой, а отца алкоголиком, погибшими по пьяни", и тоже наделала немало шума. А в день выхода третьей статьи, "Детство Мальчика-Который-Выжил: сломанные рёбра за хорошие школьные оценки", в Хогвартс вернулся Дамблдор.

  В тот же день он вызвал меня к себе в кабинет, легко догадаться, почему. Чего он собирался этим достичь, должно было выясниться в процессе разговора – только, директор, начните с того, что залейте свой чай себе в глотку и подавитесь своими лимонными дольками.

  Да, директор, я владею окклюменцией лучше, чем вы легилименцией. Сюрприз, правда?