Текст книги "Беглый (СИ)"

Автор книги: АЗК

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 30

Генерал вошёл. В комнате сразу стихло. Восьмеро офицеров, среди которых были и лейтенант, капитаны, один майор и два научных консультанта, подняли головы от бумаг, диаграмм и таблиц. Воздух мгновенно пропитался напряжением.

– Все здесь? – строго спросил он, осматривая помещение.

– Почти, товарищ генерал, – поднялся Ермаков, входя следом. – Капитан Орлов задерживается. Был на пятиминутке у связистов, уже в пути.

– Подождём, – коротко бросил Измайлов и молча сел массивный стол. Несколько минут в комнате царила звенящая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Наконец, дверь приоткрылась, и вбежал запыхавшийся Орлов.

– Простите за опоздание, товарищ генерал.

– Садитесь. – Измайлов посмотрел на всех. – Слушайте внимательно. Повторять не буду.

Он обвёл взглядом своих подчинённых. Говорил ровно, сдержанно, но в каждом слове чувствовалась важность момента.

– Только что я вернулся от Юрия Владимировича Андропова. Разговор – конфиденциальный. И касается он прямо нашей зоны ответственности. Сегодня утром поступил рапорт от командира группы «А», участвовавшей в спецоперации в районе Баку. Там, по их словам, они столкнулись с неизвестным феноменом. Или, как минимум, с чем-то, что выходит за рамки привычного.

Подробности – в рапорте. Он у меня.

Он вынул из папки аккуратно отпечатанный лист и положил на стол.

– Председатель лично поручил нашему отделу разобраться. С предельной тщательностью и максимальной скоростью. Вы знаете, что это значит.

– Что скажете, товарищи? – спросил, генерал закончив свой рассказ. – Есть предложения, вопросы?

Ожидаемо, коллектив отдела молчал. Попусту молоть языком никто не хотел.

– Вовлечение смежников из Академии? – осторожно спросил научный консультант Аркадий Петрович Климов, седой профессор с глазами фанатика.

– Только если подтвердится материал для анализа, – ответил Измайлов. – Пока – полная изоляция. Работаем только своим кругом. Никому, нигде, ни слова. Всё, что мы соберём – напрямую в мой кабинет.

– Есть возможность выдвинуться на место происшествия? – спросил капитан Орлов.

– Уже поздно. Объект ушёл, местность осмотрена силами группы «А», которая ничего не обнаружила и покинула район. Работаем сразу по трём направлениям: технический анализ, психологический профиль террористов и того кто помогал в этой операции, разработка гипотез воздействия.

– Когда можно будет изучить запись сообщения поступившего в дежурную часть?

– А если это провокация? – вставил майор Бекетов. – Американцы или китайцы?

– Мы обязаны это проверить, – отрезал Измайлов. – Но ни один из отделов Комитета не зафиксировал активности ни в воздухе, ни на земле. Всё было чисто, можно сказать стерильно. Остаётся то, за что мы и держим с вами этот отдел. Работаем по неведомому. Быстро. Без лишних разговоров. Другие предложения?

Отдел дружно замолчал.

– Ну что же, тогда по старой флотской традиции – первое слово самому младшему по званию.

Он развернул папку и протянул рапорт Иванихину. Тот взял его обеими руками, аккуратно перелистывая страницы. Генерал комментировал:

– Видели птицу которая действовала с точностью натренированного бойца. Целенаправленно забросила в салон микроавтобуса свето-шумовую гранату, которую перед этим сперла у офицера «Альфы». Далее – муха. Та самая, которая, как предполагается с большой вероятностью, передавала аудиосигнал из салона в радиосеть нашей группы. Пять выживших террористов в один голос клянутся, что эта жИрная муха «следила за ними» и зависала в воздухе прямо перед их лицами.

– Вы хотите сказать, товарищ генерал, что в операцию «Альфы» под Баку кто-то вмешался извне? – Не отрывая взгляда от текста уточнил Иванихин.

Выпускник физтеха МГУ, отличный специалист по программированию, ярко проявивший свои способности еще студентом и замеченный вербовщиками КГБ, после чего и был приглашен на службу. Иванихин согласился, когда узнал, что будет заниматься необъяснимыми наукой происшествиями. Пытливый и дотошный, он постоянно проявлял отличные способности к анализу, за что и был ценим начальством.

– Конечно, Дмитрий Николаевич, – кивнул Измайлов. – Мы все вас внимательно слушаем.

– Исходя из сообщенных вами данных, я делаю вывод, что атаку на террористов в микроавтобусе подготовили и совершили кибернетические механизмы. Короче, роботы.

Некоторые сотрудники заулыбались. Об увлечении Иванихина фантастикой все до единого в отделе отлично знали, над ним из-за этого частенько подтрунивали, но лейтенант всегда невозмутимо и убежденно отвечал, что лучшие писатели-фантасты предугадали многое, что появилось позже, всегда подкрепляя свои мысли конкретными примерами.

– Обоснуйте, – предложил генерал Измайлов.

– Во-первых: Согласно заключению наших медицинских экспертов трое террористов были мгновенно парализованы препаратом неизвестного происхождения, который вызывает паралич всех мышц, кроме дыхательных.

В комнате наступила пауза. Генерал решил подтолкнуть обсуждение:

– Лейтенант, первый факт вы озвучили, что еще можете сказать?

– Теоретически возможно намазать птичке клюв примененным препаратом, но она сама же от него и пострадает. Но не это самое главное…

– А что по вашему мнению? – Подал голос замнач отдела подполковник Ермаков.

– Согласно предоставленным нам данным, птица сначала использовала спецсредство для того чтобы преступники потеряли ориентировку в пространстве, затем проникла в салон и предположительно сделала инъекции вызвавшие мгновенный и временный паралич, тем самым дав возможность захватить террористов живьем для последующего «потрошения». И тут возникает правильно сформулированный вопрос: Как обучить такую кроху атаковать в салоне преступников, в месте которое она видит скорее всего в первый раз? И как она смогла сама определить что клюнуть надо три раза, а не два или четыре.

– Логично, – поразмышляв, произнес генерал, и с ним согласились еще несколько человек.

Во время таких мозговых штурмов по приказу самого генерала, весь отдел напрочь забывал о служебной субординации. Поэтому, если с мнением начальника отдела соглашалось несколько человек, то это были независимые мнения.

– Может это быть результатом дрессировки? Боевые дельфины это подтверждают… высказал мнение один из сотрудников.

– Все таки, я настаиваю на том, что это был кибернетический механизм в виде птицы, размером с крупную ворону! – Снова высказался лейтенант Иванихин.

– Но если это, как ты настаиваешь кибернетический механизм, то кто тогда отдавал ему приказы?

– Представитель инопланетной цивилизации.

Сотрудники отдела дружно рассмеялись.

– Э-э– нет брат. Ты подгоняешь решение под ответ. Смотри… Допустим это кибернетический механизм… Еще раз говорю – ДОПУСТИМ… О чем это однозначно нам говорит?

Все дружно заскрипели своими извилинами, так как знали, что генерал ТАКИЕ вопросы просто так не ставит перед личным отделом своего отдела.

– Это нам однозначно говорит только о том, что такая технология уже есть. А вот кто такой птичке отдает приказы, тут мы однозначно утверждать что это представитель инопланетной цивилизации не можем. Точка!

Тем не менее смешки и подначки не прекратились.

– Смех, смехом товарищи офицеры, но две гипотезы мы уже набросали – дрессировка живой птицы и робот управляемый извне.

– Зря вы мне не верите, – нисколько не смутился лейтенант. – Как специалист по кибернетике могу заверить, что сегодня ни одна страна не в состоянии изготовить подобное устройство, запрограммировав его на подобные действия.

– А вот тут я хочу тебя немного поправить Дима. – Произнес генерал.

– В чем Филипп Иванович?

– Подобные действия конечно могут выполнятся по предварительно загруженной программе, но я считаю что тут необходим уровень управления роботом повыше, и это искин – искусственный интеллект.

– А вот тут уже я с вами не согласен! Существующие ЭВМ, что наши, что западные – огромные по размерам, такие же огромные по энергопотреблению. И им для надежной работы обязательно нужен искусственный климат со строго определенной температурой, а мы имеем дело с птичкой размером с воробья. Про муху вообще не говорю, а то, что она действовала совместно с «птичкой», у меня сомнения не вызывает.

– Как версия принимается, – сказал Измайлов. – Одна из…

– Я твердо уверен, что она единственная, – не успокаивался лейтенант.

Измайлов обвел взглядом всех своих сотрудников: – Какие есть еще мнения?

– Честно говоря, больше ничего на ум не приходит… – высказался один из офицеров.

– Хочу обратить ваше внимание еще на то, что операция прошла с участием неизвестных нам объектов. И при этом надо признать, что прошла идеально. Подозрительно идеально. И самое интересное тут лично для меня – радионаводчик. Кто-то смог за короткий срок внедриться в нашу защищённую радиосеть. Этот кто-то передавал данные группе, будто находился внутри микроавтобуса, но при этом его не было среди штурмующих. А больше никого там и не было, и у них не было ни микрофонов, ни жучков, ни времени и возможности установить их. Все были на виду у друг друга.

Измайлов присел на край стола.

– Это значит, кто-то действовал рядом, в пределах досягаемости. Причём с доступом к технологиям, о которых наша организация не в курсе. Предполагаю что уже существует технология о которой нам не докладывали. А мы просто не знаем.

Зам Измайлова кивнул. Его лицо не выражало ни удивления, ни тревоги. Он был спокоен, как всегда, но в глазах загорелась цепкая энергия.

– Может вы тогда мне скажите, где искать этого инопланетянина? – спросил генерал Измайлов, с трудом скрывая свое раздражение.

Наступила вязкая тишина, которую через некоторое время нарушил зам генерала:

– Скажу, – не стушевался зам. Если они действительно есть, то начинать искать его надо в Баку. Вернее там где проходила операция «Альфы». Было оцепление, наверняка этот радионаводчик был там. Надо дотошно опросить ментов, наверняка они вели записи, даже частичные – есть от чего оттолкнуться.

– Аргументировано, – уже на полном серьезе произнес Измайлов.

– Разрешите вопрос? – Произнес один из молодых офицеров.

– Нужно, – ответил генерал.

– Допустим эти действия инспирированы инопланетной цивилизацией. Для чего уничтожать преступников именно в том регионе?

– Хороший вопрос. Молодец! Кто на него ответит? – Спросил Измайлов.

– Похоже на зачистку территории. Если допустить что, в районе Баку радионаводчик и компания, обосновались и приняли решение обезопасить себя от вероятных неприятностей.

– А если не от вероятных неприятностей, а от уже произошедших. Может быть уже что-то такое произошло, что вынудило их провести мероприятия по зачистке… Тогда что?

После этого конкретного вопроса началось живое обсуждение что могло послужить триггером для устранения террористов.

– Пусть так, – решил не втягиваться в спор Измайлов.

– Ну, если это инопланетяне, – не сдался лейтенант, – то наверняка располагают быстрым транспортом. Найдем их, и спросим, что да как.

– Вот вы и займетесь бакинским направлением товарищ лейтенант, – решил на этом закончить это совещание Измайлов. – Сегодня же летите в Баку. В местном Комитете содействие откажут. Остальные займутся отработкой других направлений!

– Есть, товарищ генерал-майор! – отрапортовал Иванихин и сел довольный.

– Председатель дал нам задание, заняться этим. Тихо, без шума. Без бумаг, без длинных языков. Отрабатываем три направления. Первое – птицеводы. Не простые, а те, кто способен выдрессировать птицу до уровня действия в группе. Второе – люди, работавшие с насекомыми. Учёные, военные биологи, какие нибудь тренеры-энтомологи если они только существуют. Назовем их «командиры мух» – КМ.

Иванихин приподнял бровь:

– Командиры мух…

– Я понимаю, звучит странно, – спокойно продолжил генерал. – Но если муха способна вести наблюдение и при этом ориентироваться в замкнутом пространстве – значит, или ей кто-то управляет, или она надрессирована делать это.

– Скорее ей управляют с помощью пока неизвестной нам технологии. – Отозвался лейтенант.

Внимание! – Генерал сделал паузу, чтобы подчеркнуть вес следующего пункта. – Третье. Радиолюбитель. Очень умелый. Такой, кто свободно влезает в закрытые радиоканалы, не оставляя следов. Наши спецы пробовали отследить передачу – сигнал был нестандартный, будто принимаемый с нескольких направлений одновременно.

Зам генерала снова кивнул.

– Понятно. Нужно искать среди тех, кто в своё время не захотел идти в науку, но остался при деле. Старые лаборатории, закрытые институты, хозрасчётные предприятия при разных структурах, типа НИРы или НИСы в вузах и тому подобное.

Измайлов кивнул с удовлетворением.

– Именно. Поднимите даже тех, кто уволен или списан по психиатрии. Мир меняется. У нас больше нет роскоши считать, что если что-то непонятно, то это просто глупость. Мы не можем позволить себе быть слепыми.

Он встал. Остальные – вслед за ним.

– Вопросы есть?

Молчание. Все были напряжены, но сосредоточены.

– Разойдись. Отчёты – к утру. Ермаков, со мной. Подполковник, пройдемте ко мне, – обратился генерал к своему заму.

Комната опустела.

Глава 31

Шагая по коридору Измайлов подумал про лейтенанта: «У него там родственники, что ли?»

Как только за ними закрылась дверь, генерал произнес: – У меня нехорошее предчувствие. Такое бывало редко, но раньше оно всегда сбывалось. На кону – безопасность руководства страны. Не исключаю, что это может быть не просто разведка противника. Возможно, это что-то…

Зам Измайлова встал со стула.

– Сколько у нас есть времени?

Филипп Иванович встал и подошёл к окну, глядя вниз, на Лубянскую площадь. Генерал повернулся, облокотившись о подоконник.

– Время у нас – неделя, потом весь отдел раскассируют. Не обнаружим птицевода, командира мух, а заодно радионаводчика, наше подразделение расформируют, прошу это учесть и довести еще раз до всего личного состава.

– На счет расформирования вы серьезно Филипп Иванович? Я думал, для поддержания тонуса…

– Да нет серьезно… А теперь давай определимся, кто куда едет…

– Тогда я начну с Центрального института орнитологии. Они работали с хищниками для охраны аэропортов. И зайду в биофак МГУ. У них были проекты по насекомым-носителям.

По линии радиолюбителей – назначь самого компетентного в этой сфере, пусть попробует выйти на клубы ДОСААФ. Там ещё остались умельцы, которых не берут даже в профильные институты связи, с их идеями.

– Действуйте. И докладывайте только мне. Все материалы – через тебя, или через секретку.

– Понял вас.

Измайлов посмотрел на часы и тихо добавил:

– Скажи всем, пусть будьте крайне осторожны и предельно аккуратны. Кто бы это ни был – он умнее нас. И, возможно, уже знает, что мы о нём знаем.

* * *

Этот осенний вечер в Баку выдался по-летнему теплым. Когда в здании аэропорта объявил посадку на наш рейс до Минска, я с Инной неторопливо поднялся с кресла. Мы бросили последние взгляды на зал ожидания, наскоро поправили одежду и направились к стойке регистрации.

Быстро ее пройдя, и получив бирки на свой багаж, пошли к выходу на летное поле. Немного нервничали по поводу пачек денег, но все обошлось.

– Пошли, любимая, – сказал я, подхватывая нашу скромную ручную кладь. – Сейчас бы оказаться в Минске по щелчку пальцев, но, увы, без инопланетных технологий приходится летать как обычным землянам.

– А я, знаешь ли, люблю взлеты, – улыбнулась Инна, поправляя прядь волос и застегивая куртку. – В этом есть что-то щекочущее нервы.

Пройдя через стеклянную дверь, мы оказались на темнеющем бакинском аэродроме. Впереди, стальной птицей, стоял Ту-134, подсвеченный прожекторами. Его нос гордо смотрел в сторону взлетной полосы, а турбины издавали негромкие звуки, готовясь к работе.

На трапе толпилось с десяток пассажиров, переговаривавшихся между собой, кто-то курил, кто-то поднимал воротники. Мы заняли очередь, и Инна, поворачиваясь ко мне, сказала:

– Помню, как мы впервые летела из Москвы в Минск? Тогда в голове был туман, эмоции а сейчас, наоборот, полная ясность и спокойствие. Помню только, как тогда нервничала из-за веса багажа, – произнесла она меня с мягкой улыбкой.

Когда подошла наша очередь, мы поднялись в салон. Внутри было тепло, пахло чем-то незнакомым. Еще замкнутым пространством и духами от стюардесс. Нас встретила молоденькая бортпроводница с круглым лицом и аккуратной прической.

– Добрый вечер, ваши места? – спросила она, глядя на наш посадочный талон.

– Девятый ряд, места «А» и «Б», – ответил я, передавая ей наши билеты.

– Прямо по проходу, почти в начало. Ваши места налево, – кивнула она с профессиональной улыбкой.

Мы нашли свои кресла у окна. Я занял место у иллюминатора и сразу же выглянул наружу. Ночная подсветка окутывала стоянку тусклым жёлтым светом. Где-то вдали вспыхнул огонь проблескового маяка, и диспетчерская башня кивнула нам огоньками, как бы прощаясь.

– Как думаешь, он нормально взлетит? – шепнула Инна, пристраиваясь в кресле.

– Конечно, – успокоил я её. – Это же советский лайнер. Их чуть ли не из стали варят, не то что буржуйские консервные банки. – Хотя никакого понятия об этом не имел.

Через несколько минут командир экипажа объявил о подготовке к взлету. Лайнер запустил свои двигатели, фюзеляж вибрировал, словно собирался стряхнуть с себя усталость. Мы покатились к началу полосы, и через полминуты турбины завыли сильнее – начался разбег.

Плавно, без рывков, самолет оторвался от земли, и я невольно посмотрел вниз. В иллюминаторе проплывали огни Баку, а за ними раскинулась черная гладь Каспийского моря, словно темный бархат с серебристыми искрами.

– Красота, – прошептал я, не отрываясь от окна. – Даже немного жалко улетать.

– Мы ещё вернемся. А пока пусть Минск нас примет, – тихо ответила Инна и положила руку на мою ладонь.

В течение полета нам предложили ужин: куриная котлета с пюре, два хлебца, нарезка из огурца и помидора и яблочный сок. Мы поужинали молча, наслаждаясь редкой тишиной и усталостью. После еды Инна опустила спинку кресла и уснула, накрывшись пледом. Я последовал её примеру.

Проснулись мы от легкого толчка при посадке. Через иллюминатор виднелись тусклые фонари, влажные от недавнего дождя полосы, и пыльное здание аэропорта Минск-1.

На часах было почти десять вечера. Мы вышли из самолета и вместе с другими пассажирами, прошли в здание аэропорта «Минск-1». Багаж получили быстро. На выходе стояли несколько дежурных таксистов – мы подошли к одному пожилому мужчине в клетчатом пиджаке.

– Проспект Пушкина, – сказала Инна.

– Садитесь, сейчас доедем, – кивнул таксист, беря сумки и укладывая их в багажник.

В салоне пахло табаком и моторным маслом. Дорога была короткой, Минск встретил нас сырым холодом и тишиной, будто город уже лёг спать.

Когда мы подошли к подъезду, Инна достала ключи. Я обернулся, вдохнул ночной воздух – и тут же сморщил нос.

– Вот чёрт… – пробормотал я. – Опять кто-то в подъезде держит котов. Запах вернулся опять

– Да, – поморщилась Инна. – Вроде кто-то с третьего этажа подкармливает уличных. Жалко их, конечно, но на лестнице теперь просто невозможно дышать.

Мы поднялись на этаж. Инна отперла дверь, и внутри нас встретил уют: полумрак, теплая тишина и запах её любимых духов, впитавшийся в стены.

– Добро пожаловать домой, – тихо сказала она.

Я кивнул и прошептал:

– Как же хорошо снова быть с тобой… и без «Нивы».

Мы оба тихо рассмеялись и закрыли за собой дверь.

* * *

Следующее утро после возвращения из Баку выдалось хмурым, но спокойным. Осенний воздух Минска был терпким и влажным, как молодое вино. Город шумел своим обычным ритмом – троллейбусы лениво скользили по проспекту Пушкина, студенты спешили к восьми утра в вузы, а на остановках уже толпились полусонные минчане.

Троллейбус, натужно скрипя на поворотах, доставил нас к остановке у госпиталя. Инна, придерживая ремень сумочки, внимательно следила, чтобы не зацепиться каблуком за кромку ступени. Люди вокруг были молчаливы и безразличны – как и положено в понедельник утром.

– До вечера? – спросила Инна, поправляя волосы у входа в отделение.

– Если ничего срочного не возникнет, то да, – прозвучал мой ответ. – Нужно поговорить с Дубинским, доложиться о прибытии, надеюсь ничего сложного не произошло за время отсутствия.

Инна, кивнув, скрылась за дверью отделения, а ноги сами понесли к административному корпусу. Длинные коридоры были знакомы до скрипа петель и затхлого запаха пыльной краски. На двери с потёртой табличкой «Начальник госпиталя. Полковник м/с Дубинский С. А.». Постучав, было получено короткое:

– Войдите!

Приемная встретила сухим теплом и стойким ароматом бумаги, кофе и шоколадных конфет. Секретарь, Людмила Алексеевна, в очках с тяжёлыми стеклами и прической в стиле «вечно занята», подняла глаза.

– Костя! – в голосе секретаря прозвучало почти материнское удивление. – А вы, оказывается, уже вернулись? Думала, еще на море нежитесь!

– Отпуск по путевке закончился. Докладываться надо, – произнес я с лёгкой иронией.

– Докладывайтесь скорее. Станислав Аркадьевич с самого утра сам не свой – что-то важное из штаба поступило. Но вам будет рад, спрашивал о вас на прошлой неделе, сказал зайти, как вернетесь.

Секретарь открыла дверь в кабинет, кивком пригласив пройти. Внутри за большим столом, заваленным папками, сидел полковник медицинской службы Дубинский – подтянутый, седовато-вскипающий, как самовар в момент закипания. Увидев меня, отложил ручку, снял очки и встал.

– Костя… Ну наконец-то! – в голосе прозвучало почти облегчение. – Проходи. Садись.

Стул был тот же, обитый коричневым дерматином, немного просевший с правой стороны. На столе уже дымилась вторая кружка кофе, явно приготовленная заранее.

– Ну, как Пицунда? Жив-здоров? К доктору не пришлось обращаться? – полковник смотрел с искренним интересом, но глаза не отпускали папку с грифом.

– Всё хорошо. Погода стояла отменная, море тёплое, еда вкусная. Но не без приключений, – сказано это было с долей намёка.

– Да, знаю я тебя… С тобой без приключений не бывает. – Дубинский усмехнулся. – Ладно, потом как-нибудь за рюмкой чайку расскажешь. А пока к делу. У тебя жильё как, всё в порядке?

– Комната цела, порядок на месте. Инна передала привет, кстати.

– Хорошая девушка, повезло тебе. И маме её тоже, говорят, заметное улучшение?

– Да, терапия дала результаты. Но всё ещё предстоит работа.

– Понятно. Слушай, мне тут звонили из штаба – интересуются, где наш техник Борисенок. Говорю – на курорте, на законном основании. А они: «Пусть, как вернется, заскочит в штаб округа. Есть пара вопросов технического характера». Ты с этим как?

– Как освобожусь – съезжу, конечно.

– Ну, гляди. – Полковник встал, потянулся. – Ты у нас теперь человек заслуженный, почти стратегический. Береги себя, сынок. А пока – отпуск завершен и трудовые будни снова настали.

Ручка подписала приказ, бумага шуршала, как свежевыпеченный хлеб. При выходе Людмила Алексеевна тихо произнесла:

– Не забывай, Костя, начальство – оно не кусает, но иногда тихо давит, – подмигнула она.

– Буду иметь в виду, Людмила Алексеевна. Всего хорошего.

И за спиной снова закрылась дверь с табличкой. День начался.

* * *

Телефон в приёмной госпиталя зазвонил на четвёртом гудке. Людмила Алексеевна, поправив очки на переносице, сняла трубку. Секунда молчания – и в голосе появилась лёгкая напряженность.

– Приёмная полковника Дубинского, слушаю.

Собеседник представился кратко: капитан службы штаба округа, особый отдел. Тон был предельно вежливым, но не оставлял сомнений – разговор не терпел отлагательств.

– Нас интересует техник-гражданский Борисенок Константин Витальевич. Подскажите, он уже вернулся из командировки?

– Сегодня был у полковника, да, – ответила секретарь. – Сейчас по госпиталю, наверное, решает текущие вопросы.

– Пожалуйста, передайте: завтра в девять ноль-ноль он должен прибыть в штаб округа, кабинет 217. С собою иметь документы. Разговор будет конфиденциальный, сопровождающие не требуются.

Людмила Алексеевна кивнула в трубку, записала данные в блокнот и, как только повесила трубку, сразу нажала на внутренний вызов.

В кабинете Дубинского телефон коротко звякнул, и полковник поднял трубку.

– Что у вас?

– Звонили из штаба округа, особый отдел. Интересуются Борисенком. Приказ – быть у них завтра утром.

– Понял. Спасибо, Люда. Передай ему лично. Пусть не опаздывает. И не нервничает – если только, конечно, ничего не натворил.

Спустя час, в коридоре, около регистратуры, Людмила Алексеевна меня перехватила.

– Константин Витальевич, подойдите на минутку.

Секретарь повела меня в приёмную и, закрыв за собой дверь, заговорила чуть тише обычного:

– Звонили на счет тебя из особого отдела штаба округа. Завтра в девять – кабинет 217. Документы при себе. Просьба – не распространяться. Указание прямое, без уточнений. Сказали, что разговор будет сугубо личного характера.

В ответ прозвучало от меня нейтральное «понято», но в душе мелькнул напряжённый интерес. Зеркало на стене отразило, как на лбу появилась складка, а пальцы на мгновение сжались в кулак. И тут же отпустили.

– Не беспокойтесь, Людмила Алексеевна. Завтра буду вовремя.

– Костя. я вас умоляю – без глупостей.

– Буду предельно аккуратен, спасибо за предупреждение.

Людмила Алексеевна кивнула, провела рукой по краю блузки и вновь занялась документами.

На выходе из приёмной, голос «Друга» прозвучал прямо в нейроинтерфейсе:

– Запрос зарегистрирован. Локация проверена. Системы охраны здания штаба на 80% совместимы с доступом «Птички». Риск обнаружения – минимален. Угроза – умеренная. Внутри – минимум два неустановленных сотрудника, ранее не посещавших здание штаба округа.

– Кто-то охотится. Но не совсем уверен в добыче, – прозвучало в ответ.

– Или проверяет предположение, – отозвался «Друг».

Коридор госпиталя показался внезапно длиннее, а воздух в нем почему-то тише.