Текст книги "Lurk (СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Кира сворачивает купюру, Стайлз следует ее примеру. Они, пристально глядя друг другу в глаза, медленно приближаются к центру. Стилински знает, что это неправильный выбор с точки зрения нравственности, что ему может быть стыдно потом смотреть отцу в глаза. Но он решает послать к черту все осуждение. Он пробует свободу на вкус, точно не зная, пристрастится ли к ней.

Он опускается над инеем и, зажимая одну ноздрю пальцем, занюхивает дорожку. Резкий запах ударяет по мозгам так сильно, что Стайлз почти мгновенно выпрямляется, готовясь проблеваться от столь сильных ощущений.

Но в следующую секунду он чувствует, как расширяются вены, как в легкие стремительно проникает воздух, насыщая кровь кислородом, опьяняя. Кира тоже вскидывает голову, а потом начинает хохотать. Стайлз не знает что это – приход или просто ее изумление. Но внезапно она кладет руки на стол и, перекидываясь через стол, хватает парня за шею, притягивая к себе.

Стайлз не сопротивляется. Ему нравится целоваться. Да и что плохого в том, что он целует привлекательную девушку? Что плохо в том, что он путается в собственных чувствах, как котенок в нитках? Что не знает, к кому его тянет больше: к Лидии, к Малии или к Кире? В конце концов, никто не осуждает Лидию за ее дешевый секс в подсобках, почему должны осуждать его?

Кира отстраняется. Она щелкает пальцами, подзывая официанта. Стайлз смотрит на нее с восхищением. Он думает о том, что не все окружающие нас люди – друзья. Некоторые врываются в нашу жизнь для того, чтобы подарить какой-то опыт.

Кира заказывает выпивку. Официант просит документы, но несколько секунд пристального взгляда Юкимуры оказывается достаточно.

– Как ты это делаешь? – Стайлз чувствует, как начинает заплетаться его язык. – Принуждаешь людей?

– Просто смотрю им в глаза и медленно говорю то, что хочу, чтобы они сделали. Я думаю, это связано с барьерами, но как это работает точно, я не знаю, – она пожимает плечами и снова тянется к сигаретам. Вообще, Стайлзу нравится, что Кира – не злой канонный гений, знающий ответы на все вопросы. Она такая же, как и он, только чуть опытнее в использовании силы. – Тебе стоит тоже попробовать, – она улыбается, а потом медленно поднимается. Волосы струятся по ее плечам, и это платье кажется слишком неподходящим для такого места. Кира подходит к Стайлзу и тянет к нему свои руки.

– Нужно потанцевать, – произносит она. Стайлз соглашается, подрывается, и только счас осознает, насколько сильна слабость в его ногах. Кира тянет его на танцпол. Пьяный джаз проникает в сознание и вытесняет воспоминания о цветах и тех неудачных разговорах. Он не знает, как двигаться и подстраиваться под этот рваный темп, но Кира сама начинает вести. Приближаясь, она шепчет ему на ухо:

– Джаз лечит людей! – она закидывает голову и смеется. Стайлз обнимает ее за талию, привлекая к себе. От нее пахнет свежестью, от нее веет свободой – горьковатой, но такой же сносящий как и абсент. – А мы – мы стонущие черные мамбы**, и джаз нам необходим.

Стайлз не понимает половину из того, что она говорит, но постепенно начинает осознавать одно – его разум отключается. Память отшибает настолько сильно, что он не помнит, о чем думал пару минут назад. Тело накрывает приятная истома. И нет, это не стимуляторы, это что-то расслабляющее, что-то дарящее приятную ватную слабость в ногах и чувство слабости по всему телу. Это что-то новое, что-то расслабляющее и невероятное.

И Кира такая доступная, такая податливая в его руках, что от этого сводит низ живота. Стайлз вспоминает тот свой неудачный сон с Лидией, и внезапно ему хочется стереть ее из своих мыслей, хочется наложить на те воспоминания новые.

Все зашло слишком далеко. Кира права – эту привязанность нужно лечить. И Стайлз начинает прямо сейчас. Он прижимает к себе девушку, впиваясь в ее губы, так отчаянно будто хочет сказать: «Мне это необходимо сейчас, не отталкивай меня». Она и не отталкивает. Она обнимает за плечи и прижимается практически вплотную. Они оба понимают, что эти поцелуи намекают на продолжение, что кокаин в крови заставляет забыть о средствах предохранения, а горькое одиночество заставляет их обоих найти спасение друг в друге.

И, черт возьми, это правильно. И всемогущий боже, это приятно!

До дрожи приятно.

4.

Лидию накрывает еще во время семейного ужина. Она вначале не придает этому значение – ну бросает ее в жар, и бросает, что в этом такого? А потом она понимает, что не может просто есть, что до боли сводит колени и совершенно не слышит слов матери. Дыхание становится все труднее контролировать, а в голову лезут совершенно неприличные картинки.

В этих картинках она на заднем сиденье машины, и, несмотря на холодный вечер, ей жарко так, что кажется, будто плавится кожа. И руки – его руки – делают с ней что-то невообразимое.

– Спасибо, мам, мне нужно позвонить Эллисон. Я совершенно забыла про реферат на завтра, – она даже удивлена, что ей удается построить такие длинные предложения, но эта мысль мгновенно улетучивается. Лидия подрывается с места и со всех ног бросается в свою комнату, держась за живот. Она даже не знает, куда ей бежать – в ванную или в свою комнату. Ее мозг отключается, она забывает, о чем думала пару минут, и ей кажется, что она испытывает что-то среднее между алкогольным опьянением и сильной усталостью.

Девушка захлопывает за собой дверь и бросается в ванну. Она дрожащими руками включает воду, и следом за этим с ее губ срывается стон, крик – или как там называется тот звук, который вырывается из грудной клетки спонтанно? Лидия медленно оседает возле ванной, вода шумит, а Мартин закрывает глаза.

Она уже не здесь. Она в машине на заднем сиденье, и она совершенно не помнит, как приехала сюда и что это за место. Впрочем, анализ местности тут же обрывается, потому что кто-то целует ее. Целует непозволительно глубоко и страстно. Целует так, как никто не целовал – с болью, с каплями ненависти и вполне ощутимой благодарностью. Лидия ощущает сильные мышцы под своими пальцами, прикасается к выпирающим венам, вонзается зубами в обнаженное – до боли знакомое – плечо и слышит ответный стон. Она делает глубокий вдох, когда ощущает прикосновения. Такие желанные для них обоих прикосновения – к внутренней стороне бедра. Черт возьми, это почти больно, почти совсем невыносимо.

Она открывает глаза и видит перед собой недоуменной взгляд. Его недоуменный взгляд.

В следующую секунду ее выкидывает, Лидия открывает глаза и оказывается на полу в собственной ванне. Она вспотела, она хлопает глазами, пытаясь снять наваждение.

Это не реальность.

И это не иллюзия. Все по-настоящему.

Девушка медленно поднимается и опирается руками об умывальник. Она настраивает холодную воду и умывается. Ей хочется перестать думать о том, насколько ей приятно было пару секунд назад. Это было что-то необычно – чувство опасности и страсти. Словно у них слишком мало времени, словно кто-то за ними подглядывает, но вместе с тем им так хочется этого воссоединения, что они не могут пренебречь несколькими минутами.

Сумасшествие.

И Лидия понимает одно: та машина, тот Стайлз, который касался ее – это все реально. Он с какой-то другой девушкой, но его сознание рисует ее, Лидию. И постепенно их связь стала такой сильной, что она увлекла и саму Мартин.

Лидия взглянула в свое отражение в зеркале. Она понятия не имела, зачем это делает, но решила, что впервые подпишется на опрометчивость.

Она выключает воду и опять садится на пол, опираясь о ванну и закрывая глаза. Она понятия не имела, как правильно медитировать и очищать свой разум от посторонних мыслей, как концентрироваться на чем-то нематериальном.

Она не знала.

Но ей хватило секунды, чтобы снова оказаться на заднем сиденье той машины.

Стайлз уже не осмысливал случившееся пару минут. Он наслаждался Кирой в своих объятиях, которая восседала на нем и была такой легкой и желанной. Она позволяла ему лидировать, направляла его, ликвидировала возможные паузы и заминки. Кира словно решила стать его наставником во всем. И Стайлз быстро усваивал ее уроки.

Но ровно до того момента, как он вновь увидел перед собой Лидию. Он даже не знал – реальность это или просто состояние кайфа, но взгляд Лидии трудно было спутать с чьим-либо еще.

– Что такое? – надорванный голос Киры доносится откуда-то издалека. И Стайлз даже сплетает какие-то слова в жалкое оправдание. Он смотрит на Лидию, такую реальную Лидию и боится опустить взгляд.

А потом в этом отпадает необходимость, потому что Мартин никнет к нему и целует его. Ее поцелуи совершенно другие – более чувственные, менее требовательные. Стайлз не знает, кто двигается на нем – Кира или Лидия, но он знает, что обнимает Лидию. Она там, за третьим барьером его разума, ковыряется в его воспоминаниях, проникая в самые сокровенные тайны и желания.

С его губ срывает что-то вроде:

– О, черт!

Слышит смех Киры, но опять же издалека. Впрочем, он очень скоро обрывается. Когда Стилински закрывает глаза, когда эти болезненные фрикции продолжаются, а тело пробивает озноб в очередной раз – он снова видит Лидию. Как тогда, в их общем сне – живую, настоящую, страстную. Теперь это их общая реальность, теперь они в мыслях друг друга, и пусть не физически, но ментально они запредельно близки. И в этот раз все намного смелее – требовательные прикосновения, страстные поцелуи и внимательные взгляды, словно они стараются узнать реакцию, понять степени реальности происходящего, попытаться запомнить друг друга.

Все отошло на второй план. Киры не стало.

Стайлз перекидывает любовницу на спину, нависая сверху. Он даже не понимает, откуда в нем столько энергии и страсти, он просто старается увеличить темп до максимума, старается прижать ее руки к сиденью, чтобы хоть как-то взять ее под свой контроль. Не получается. Она вырывается, вцепляется в его плечи, издает полустон-полурык и потом губами припадает к его шее. От этого на мгновение сводит мышцы – Стайлз замедляется. Он просовывает руку под ее поясницу, прижимает к себе. Обнаженная грудь касается его грудной клетки.

И как дышать? Стайлз не помнит.

Лидия в его сознании смелая и дерзкая, словно бросает ему вызов: «А сможешь ли ты меня обуздать?». Может. Он касается ее подбородка, заставляя отвести голову назад. Тут же припадает к ее шее, желая оставить засос – отметину, благодаря которой завтра убедиться, с кем же он все-таки был: с Кирой или Лидией.

Она впивается ногтями в его плечи, оставляет продольные царапины, повышает тонус и градус. Стайлз не помнит себя, своих недавних желаний: ему хочется, чтобы происходящее было реальностью. Ему хочется, чтобы это не было очередным сном.

А потом его сознание снова очищается, потому что последние несколько фрикций приводят его и ее к финалу одновременно. Перед глазами темнеет, тело наполняется приятно-болезненной истомой, и Стайлз прикусывает язык, чтобы имя Мартин не слетело с его губ.

Ему хочется видеть перед собой Лидию, но ее выкинуло, их ментальная связь прервалась. Под собой Стилински видит Киру, с немного потрескавшимся фарфоровым безразличием – теперь она даже будто удивлена, словно оценила Стайлза по-новому.

Он медленно поднимается. Для них двоих тут слишком мало место, и обнаженная Кира – после обнаженной Лидии – теперь кажется ему не такой совершенной.

– Мне нравится твой джип, – улыбается она, не спеша хоть как-то прикрыться или подняться. Она распластана, одета, она шикарна и отвратительна, доступна и недосягаемая, своя и в то же время чужая.

– Ага, – ему хочется курить, но вместо этого он пытается одеться. Из его головы не вылезает образ Лидии, и Стайлз очень надеется, что Кира не читает его мысли. А потом он убеждается, что Юкимура все еще нежится в послеоргазменной истоме.

– Много же она теряет, отказываясь от тебя, – произносит Кира, по-прежнему разглядывая потолок. Она расслаблена, а Стайлзу снова становится хуже и хуже. У него не получается выкинуть Лидию, она сама настырно лезет в его голову.

В таком случае… почему бы нет?

– Я думаю, она скоро сама этой поймет, – усмехается он и, натягивая футболку, выходит из машины. Свежий воздух приводит его в чувства сильнее, чем сигареты.

Интересно, что приводит в чувства Лидию? И как она сможет оправдать свой поступок? Стайлз улыбается, думая об этом, и впервые за последний месяц чувствует себя удовлетворенным.

Комментарий к Глава 17. Ментальная связь.

* Кира говорит о музыкальной группе, Стайлз же подразумевает эффект плацебо

** отсылка к фильму «Стон черной мамбы»

========== Глава 18. Потрошить и улыбаться. ==========

1.

Это было несколько необычно – видеть его на следующий день и играть в эту игру, что ничего не произошло, что случившееся не имеет никакого значения. Может, и имеет, но обсуждать это они оба никак не собирались. Да и стоило ли? Есть события, которые стоит просто принять, но ни в коем случае не надо их анализировать или осмысливать, иначе это будет походить скорее на самоедство, чем на трезвое осознание.

Они оба пришли к этому умозаключению. Стайлз потому, что он принимал действительность, не стараясь особо одобрить или осудить ее. Лидия потому, что ей не хотелось искать ответ на вопрос: «С каких это пор идея секса со Стайлзом стала для нее чуть ли не самой навязчивой?».

Секс со Стайлзом.

Она очнулась вчера в ванной, словно проснулась от тяжелого и почти реального кошмара. Первые секунды она отрицала происходящее, и только спустя минуту вспомнила, что сидит-полулежит на полу своей ванной, сильно сжимая бедра и пытаясь выровнять сбившееся к херам дыхании.

Она не могла вспомнить, чтобы в последний раз так долго приходила в себя после оргазма. С Эйданом все было быстро – две минуты в уборной, быстро одернутая юбка, после чего надо было бежать на другие уроки. С Эйданом не было ничего запретного или столь… необычного – не было заднего сиденья джипа, не было позднего вечера и такого яркого желания.

Лидия покачала головой и сделала глубокий вдох. Ей нельзя тонуть в этом водовороте. В конце концов, ей следует прислушаться к совету Стилински – принять случившееся и не стараться осмыслить его. Да и потом, все это было лишь на ментальном уровне, а ментальный секс не считается.

Мартин снова бросила взгляд в сторону парня. Он стоял у автомата с кофе в этой плотно прилегающей к мышцам футболке. Плечи его были широкими, а руки – накаченными, хотя раньше Мартин этого совершенно не замечала. И да, этих выпирающих вен Лидия раньше тоже не замечала.

Она вообще раньше его не замечала, не говоря уже о деталях. Не говоря уже о мелочах и таких вот липких мыслях.

Стайлз забрасывает монетки и ждет свой кофе. Лидия сидит за столиком и делает вид, что слушает непринужденную болтовню Хейден. Интересно, где Скотт, Айзек и Лиам? Эллисон молчит и украдкой глядит в сторону, куда глядит ее лучшая подруга.

Вообще, Лидия не почувствовала существенной разницы между тем, что было в том их общем сне и тем, что было вчера в реальности. Разница заключалась лишь в том, что в этот раз они дошли до финала.

– … и смотрит с каким-то осуждением… Лидия?

Она выходит из оцепенения и словно возвращается в собственное тело. Девушка переводит взгляд на Хейден, которая ожидает от нее то ли ответа, то ли объяснения.

– Что? – она включает всю свою апатичность и даже вздергивает подбородок, начиная на людей вновь смотреть сверху вниз. Эллисон едва заметно усмехается, словно радуясь возвращению подруги.

– Вы поссорились со Скоттом? Просто он вчера каким-то подавленным был…

– Не, не сорились, – она пожимает плечами и ловит себя на том, что контролирует себя, что не позволяет себе смотреть в сторону Стайлза. Наверняка он уже снова быстро исчез в обнимку с Кирой или сидит в каком-нибудь полуобморочном состоянии за столиком. Или снова вжимает в стену какую-нибудь девчонку.

А почему бы и не вжимать? Он довольно-таки приятный парень, и это вполне объяснимо, что девушки начинают смотреть на него иначе. Сначала вот Малия, потом Кира. Хотя Кира подметила его раньше, еще до того как сделала его себеподобным. И если секс – доступ к третьему барьеру, почему Стайлз впустил Киру? Лидия тоже просилась, но он не согласился.

– … мали с Лиамом… Да ты слушаешь вообще?! – Хейден, кажется, оставляет свою попытку что-то втолковать. Лидия вновь возвращается на землю и понимает, что все еще смотрит на подруг.

– Нет, – она сама не вполне ожидает от себя такого ответа, да и Хейден видимо тоже. Девушка спокойно выдыхает, видимо, оскорбляется и подсаживается на уши уже Эллисон. Лидия не чувствует ни капли сожаления – она снова переводит взгляд на кофейный автомат, но Стайлза там уже нет.

Ей интересно, анализировал ли он случившееся, и если да, то как к этому отнесся? Наверняка, ему тоже понравилось. Ведь… по-другому и быть не может, верно? И ощущала ли Кира чье-то присутствие? Вообще, вчерашнее напоминает групповушку, Лидия только не знает, приписывать ли этой извращенности еще и лесбийство, ведь Стайлз-то прижимал к себе именно Юкимура, и Лидия была в ее голове, хотя ментально была связано со Стилински.

Это похоже на дешевый сопливый романчик. И где их старые-добрые неприятности в виде неугомонного эго Питера или Джексона?

Стайлз стоит у столика с Кирой. Они разговаривают столь непринужденно, словно вчерашнего вообще не было. Лидия процеживает их взглядом и мучается лишь одним вопросом: а что предшествовало их сексу? И какого хрена они делали на тех окраинах?

А потом Лидия ловит на себя внезапный, но колкий и насмехающийся взгляд Киры. Стайлз моментально оборачивается, и Мартин не знает, что ее ранит больше – усмешка Киры или Стайлза.

Она сглатывает и опускает голову. Давно она так краской не заливалась. Боковым зрением видит, что Кира что-то с улыбкой быстро шепчет на ухо своему новому другу, а потом берет его за руку и ведет к выходу. Стилински поспешно ставит стаканчик с кофе на случайный стол и, проходя мимо Лидии, даже не смотрит в его сторону.

Мартин ощущает уже знакомый запах сигарет и мужского одеколона. В эту минуту она почему-то чувствует себя брошенной, хотя и пытается убедить себя мантрой, мол, Стайлз просто спит с кем хочет и дружит с кем хочет, ей-то что?

С одной лишь поправкой.

В своих мыслях он все равно видит Лидию, и это то ли извращение, то ли высшая форма привязанности.

Девушка выдыхает и решает на время абстрагироваться от всей этой ситуации и сконцентрироваться на предстоящих контрольных работах.

2.

Последующую неделю Лидия погружается в учебу настолько, что ничто другое для нее не существует. Она живет по схеме школа-дом и совершенно теряет интерес к каким-либо вечеринкам и развлечениям. Она сводит на минимум общение со стаей и полностью погрязает в конспектах и учебниках. Вообще-то, ей учеба всегда давалась легко, но в этот раз, она начинает читать дополнительную литературу тупо для того, чтобы занять собственное время, набирает на контрольных и тестах максимальные баллы, параллельно пишет несколько рефератов и эссе для поступления. В один из долгих вечеров она шерстит сайты с колледжами и читает правила поступления. Она подает заявки на участие в нескольких онлайн-олимпиадах и еще трое суток усердно готовится, пропадая то в библиотеке, то в собственной комнате.

Мозг ее перегружен излишней информацией настолько, что некоторые термины начинают путаться, но в целом Лидия понимает суть понятий, поэтому ее это не сильно-то расстраивает. Она заливается кофе, спит по пять часов в сутки и в основном ест только легкие салаты и фрукты.

Скотт и остальные парни возвращаются в стаю после каких-то неотложных дел, в суть которых Лидия не вникает. Она ловит на себе несколько испытывающих ожидающих взглядов МакКолла, но никак на них не отвечает. Эллисон и Хейден звонят ей почти каждый день, но Мартин в конечном итоге вырубает сотовый и на выходных закрывается в своей комнате. Она досматривает-таки первый сезон того сериала, переходит на второй. В какой-то момент, когда у главной героини все идет под откос, Лидия сама испытывает сожаление, и ее начинает раздражать все.

Она плотно задвигает шторы в спальне, на расспросы матери не отвечает и под одеялом смотрит серию за серией. На часах ровно полночь, когда Лидия добивает второй сезон и закрывает ноутбук, чтобы дать глазам отдохнуть.

Ей немного тошно.

За всю эту неделю она даже не смотрела в сторону Стилински, а тот все чаще уходил с уроков с Кирой. Иногда Лидия видела их у его джипа. Иногда она натыкалась на острия новостей: «Стайлз забил палату Малии цветами». Ей почти больно от этого, а еще она мучается, что это за цветы, и из какого магазина они украдены. Однажды она даже просматривает новости в интернете, забивая в поисковик: «Ограбления в Бейкон Хиллс за последнюю неделю», но поисковик результатов не выдает.

Интернет – вещь бесполезная. Все не так, как в фильмах, нет.

И в эту ночь она смотрит в потолок, чувствуя себя разбитой и уставшей. Мысли проносятся в голове в хаотичном порядке: то она думает о своем ответе на пятнадцатый вопрос в последнем тесте, то вспоминает о Малии и цветочном магазине, потом почему-то начинает размышлять о сериале и внезапно для себя осознает, что скучает по нормальным отношениям, хотя после этого горько усмехается. Ведь у нее не было нормальных отношений.

Девушка закрывает глаза, желая заснуть, но тут же распахивает их, потому что распухшее от кофе сознание осеняет очевидная догадка: она проникла за барьер разума Стайлза в тот раз по собственному желанию, а это значит, что она научилась контролировать этот процесс, что теперь она не проваливается в его мысли как в пропасть.

Лидия медленно поднимается и садится на кровати, поджимая под себя ноги. В комнате темно, ноутбук шумит, а голова раскалывается так, что хочется завыть, но Мартин решает позаботится об этом позже. Она фокусирует свое внимание на стоящей на столе фоторамке и переносит свои мысли к Стайлзу. Она концентрируется на его образе, на его чувствах, а потом ощущает, что ее словно выбрасывает из собственного тела.

Секунда – и она уже не в своей комнате, а в каком-то баре.

Один вдох – и она смотрит на происходящее глазами Стайлза. И, черт возьми, это неправильно, но слишком соблазнительно, чтобы отказываться.

3.

В этом баре играет современная музыка, и официантки здесь выглядят вульгарно, но Стайлзу нравится это место, потому что оно самое приличное из всех, в которых он побывал с Кирой в течение последних дней. На девушке – юбка, топ и чулки. Подтяжки она спустила, в результате чего выглядит как одна из этих наемных убийц в фильмах Тарантино. Волосы ее собраны, пряди свисают. Стайлз находит ее сексуальной, но не думает о повторении их недавней вечеринки. Кира доставляет ему эстетическое удовольствие, и ему этого достаточно.

Они сидят за дальним столиком, но на одном диванчике, а не друг напротив друга. На столике – виноград и два бокала вина. Музыка и выпивка чуть притупляют сознание, что позволяет чувству опьянению охватить тело. Это приятно, и это расслабляет.

Стайлз затягивается. Лидия ощущает, как дым проникает в ее легкие.

– Как насчет повышения ставок? – она крутит в пальцах купюру, и Лидия не может понять, почему она походит на самокрутку. Парень усмехается. Рядом с Кирой он не чувствует скованности и напряжения.

Ему с ней легко.

– О чем ты? Мы же договорились не увлекаться этой дурью, – он указывает на самокрутуку, и Кира дарит ему легкую улыбку. Конечно, они баловались кокаином и клубами в последние пару дней, но сами установили для себя границы, потому что пускаться во все тяжкие отнюдь не значит чувствовать себя свободными.

– Есть кое-что приятнее наркоты, – она делает глоток вина. Стайлз вспоминает, как недавно на крыше какой-то высотки они скуривали косяки и слушали дисковый плеер со старым джазом. Над ними – как плед – раскинулось бархатное небо с редкими вкраплениями звезд, а под их ногами Бейкон Хиллс горел огнями.

– И что же?

Ему нравится проводить с ней время и пробовать новые напитки. Они постепенно повышают градус каждого вечера, но не напиваются в стельку. Так сказать, сохраняют трезвость, от чего получают кайф: их тело от прихода становится ватным, а сознание не отключается, и они получают возможность чувствовать каждый миг, что проводят вместе.

– Мы из-за того взлома уже обеспечили себя сигаретами, а благодаря твоему внушению можем и дурь достать.

Кира откладывает скрученную купюру и поворачивается к парню. Ее зрачки расширены, и Лидия понимает одно: они здесь не только пьют и курят. За минуты две до этого, они пропустили по дорожке, и теперь им скучно.

Стайлза разжигает интерес.

– Есть и нематериальные развлечения, Стайлз, – она тянется к его губам, целует.

Лидию выбрасывает из головы Стилински. Девушка оказывается в своей комнате, в оглушающей тишине, в этом застывшем пространстве. Ей хлестко, потому что… у Стайлза с Кирой роман. Черт возьми, поэтому они и не краснели на следующий день в столовой, потому что не делали вид «ничего не было», потому что осознали, что секс друг с другом был хорош, что проводить время друг с другом им нравится, и что не стоит все осложнять.

Лидия ложится на спину, переводя взгляд на потолок. Ей не хочется возвращаться в тот бар. Ей даже не столько больно, сколько обидно – Стайлз говорил, что любит ее, но он продолжает навещать Малию и при этом спит еще и с Кирой.

Стайлз действительно решил ее разлюбить.

Лидия закрывает глаза и уже немного быстрее проникает в сознании Стайлза, который кладет трубку и выжидающе смотрит на свою подругу.

– Ты уверена, что это хороша идея? – спрашивает ее, скуривая до фильтра и туша сигарету о пепельницу. Запах никотина здесь такой сильный, что хочется резко выбежать на улицу. Но Лидия не может. Она заложница в его мыслях.

– Ага, – она улыбается, а потом смотрит на танцпол, чуть прищуриваясь при этом. – Думаю, мы можем расслабиться, пока ждем гостей.

Стайлз даже не задает лишних вопросов, просто берет за руку подруг и тащит ее на танцпол. Они оба расслаблены, свободны – их ничего не сковывает, ничего не тревожит. Мир вокруг больше не вращается, а одиночество не наступает на глотку. Стайлз чувствует спокойствие рядом с ней.

Он не то что влюблен в нее, но ему нравятся эти их отношения. Им нравится их секс без обязательств, эти вечеринки и никотиновый смог. Они танцуют под эту дешевую музыку самые дешевые танцы, но, черт возьми, сколько же в них страсти! Сколько в них желания и понимания!

Лидия вспоминает свои танцы со Стайлзом. Она бы хотела потанцевать с ним и в третий раз, но немного вольнее, чем раньше. Чтобы никто на них не смотрел. Чтобы время не сдавливало их границами. Чтобы мрачные мысли не лезли в голову.

Руки о Стайлза сильные, Кира доверяется им полностью. Она податливая и покорная в его объятиях, а он позволяет себе быть более настойчивым. Они оба пахнут алкоголем, дымом и непринужденностью. Лидия ловит себя на мысли, что видит перед собой идеал человеческих отношений – это что-то среднее между любовью, дружбой и партнерством. От любви – страстный секс, с какими-то диким, но вполне объяснимыми чувствами. От дружбы – помощь и поддержка. От партнерства – холодный эгоистичный расчет.

Кира и Стайлз открыли новый тип отношений, которому пока не придумано названия.

Они танцуют около двадцати или тридцати минут без передышки, а после с улыбками подходят к барной стойке, но заказывают лишь два стакана воды со льдом. Потные, пыльные, выпившие они были своеобразной хуманизацией молодости.

– Что насчет Лидии? – спрашивает она с улыбкой, пока Стайлз залпом пьет ледяную воду, зажмурившись.

– А что Лидия? – он оставляет стакан и с улыбкой смотрит на девушку. Ему жарко в этой футболке, а Кире жарко в своей одежде. Они бы могли охладиться где-нибудь в тесном пространстве.

– Ты выглядишь лучше. И всю эту неделю вы почти не смотрели друг на друга. Что ты теперь чувствуешь к ней?

Она тянется к своему стакану. Лед ударяется о дно бокала, это придает особой звучности их вечеру. Кажется, что весь бар затих в ожидании ответа Стилински.

Но он лишь пожимает плечами, и его сердце даже не подскакивает от этого неожиданного вопроса, а продолжает биться ровно.

– Мне лучше без нее. По крайней мере, я не шатаюсь по школьным коридорам как ходячий труп и не чувствую себя так, будто меня выпотрошили.

– Так вот на что похожа любовь? – тут же гвоздит свой вопрос Кира, акцентируя внимание на нужных словах. Стайлзу это даже нравится – он улыбается. – На выпотрошенность?

– Что-то типа того, – он пожимает плечами, а потом замолкает. Кира тоже не произносит ни звука, вглядываясь в глаза друга. Лидия знает, что следует за такими вот взглядами и уже собирается снова покинуть голову Стилински, но вдруг слышит знакомый до боли голос.

Стайлз оборачивается и тут же улыбается, обнимая девушку за плечо и приближая к себе. Она несколько удивлена, но прячет свои эмоции.

– А где Лиам? – спрашивает она, оглядываясь по сторонам.

– Он скоро придет, – отвечает Кира, тут же привлекая внимание девушки, которая обмякает в руках Стайлза и зачарованно смотрит в глаза Юкимуры. – Ты лучше выпей. Мы хотим повеселиться.

И Хейден как зачарованная тянется к протянутому барменом бокалу.

4.

Она – под чутким руководством Киры – выпивает еще два бокала, после чего становится еще общительнее. Стайлз и Кира обступают ее с двух сторон. Они улыбаются ей, они смеются с ней, они угощают ее выпивкой и даже сигаретами, на последнее девчонка соглашается не сразу.

Тогда Стайлз пробует на ней свое внушение. У него выходит со второго раза, но Кира одобряет его действия. Хейден затягивается, а потом эту самую сигарету вежливо отбирает Стайлз и сам затягивается. Но он не выдыхает дым, а тут же заливает в свою глотку бокал еще какого-то пойла.

И только после этого чуть выпускает дым.

Хейден морщится, а Кира заливается смехом, но смеется она над Хейден, а не над Стилински. Юкимура одобрительно хлопает Ромеро по спине и говорит, что ей надо расслабиться, причем в этот раз она не использует принуждение-внушение-или-как-эта-дрянь-называется. Хейден снова спрашивает про Лиама, но Стайлз ее перебивает.

– Как насчет танцев? – он улыбается ей, а потом касается ее запястья и вытягивает ее на танцпол.

Хейден жесткая в руках и растерянная, поэтому Стайлз заглядывает в ее глаза, и эта малолетка тут же меняется – она расслабляется, натягивает одну из своих второсортных улыбок и начинает никнуть к парню. Кажется, это походит на какой-то дешевенький вампирский сериальчик, Стайлзу только не хватает клыков и испачканной в крови футболки. Лидия понимает, что ей надо прекратить подглядывать за этими полуизвращенными развлечениями, но она уже неделю игнорировала Стайлза.