Текст книги "Наследник древней силы (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Можно на «ты», без официоза.

– Как скажешь, – пожал я плечами. – Так значит, ГСБ выяснила, кто убил моего отца?

– Есть некоторые подозрения, – она достала из внутреннего кармана пачку сигарет, вытянула одну и закурила. Под плащом я заметил рукоять пистолета.

– И кто же это сделал?

Мария откинулась на спинку скамейки, затянулась:

– Скорее всего, князя Вострякова заказал кто-то из Голицыных.

– Голицыны? Это же крупный московский род. Зачем им это?

– Из-за монополии на производство оружия. Голицыны держат почти всю оборонную промышленность страны. У Востряковых есть оружейный завод, Голицыны хотят заполучить завод себе, но Востряковы продавать не желают. Всё просто. Эдуард Востряков противился данной сделке – его убрали, чтобы запугать остальных членов семейного совета. Полагаю, скоро снова состоятся переговоры, и тогда завод продадут. Если нет, вероятно, погибнет кто-то ещё. Так будет продолжаться до тех пор, пока Голицыны не получат то, что хотят.

– Вот сволочи, – хмыкнул я. – Ну арестуйте их тогда.

– Арестовать? – Мария тихо рассмеялась и снова затянулась. – Шутишь, наверное? Арестовать Голицыных, у которых на побегушках сам канцлер? Да и доказательств нет. Всего лишь предположение, которое может подтвердиться… или не подтвердиться. Надо проверить.

– И ГСБ решила поставить меня в курс дела?

– Это не ГСБ, а я решила. Десять лет назад Голицыны сделал почти то же самое с моим родом. Они убили несколько старших членов семьи и вместе со своими боярами за бесценок скупили часть наших активов. То же самое ждёт и Новгородское княжество. Голицыны прибирают к своим рукам все государственные посты, сажают подконтрольных роду себе людей, а те покрывают их грязные дела. Голицыны долго ждали, что «НовАрма» обанкротится, но у них слишком хорошие заказы из-за рубежа идут. Видимо, теперь Голицины решили действовать по-чёрному. Ну а ты – один из тех, кто заинтересован в том, чтобы преступники были наказаны. И я тоже заинтересована. Мы на одной стороне, Артём, тебе не стоит меня бояться. Наоборот, надо действовать сообща.

Всё сказанное выглядело весьма любопытным. Я никогда об этом не слышал. Я был далёк от политики и от подковёрных игр больших кланов. Уровень жизни в Великом Новгороде был достаточно высок, а про организованную преступность я читал только в новостях из каких-нибудь неблагополучных княжеств, вроде Галицко-Волынского или Молдавского. Там да, такое встречалось сплошь и рядом, а у нас я даже не слышал ни о чём подобном. Но оказалось за этой ширмой порядка и процветания творятся ужасные вещи. И сейчас меня пытались втянуть в эти разборки. Конечно, я хотел отомстить за отца, но кто бы мог предположить, что для этого надо пойти против одного из самых влиятельных княжеских кланов Союза?

– И всё же я не понимаю, – сказал я, – почему вы мне всё это рассказываете? Я – никто и звать меня никак.

– Ты – сильный энергетик, и у тебя есть боевой опыт – нет так уж и мало, – Мария последний раз затянулась и ткнула недокуренную сигарету в пепельницу, что стояла между лавками. – Мы не просто так пришли к тебе. ГСБ нужны такие люди. Среди нас много выходцев из знатных родов, мы стоим на страже порядка, который в последние годы сильно пошатнулся благодаря действиям отдельных лиц.

– Так ты вербуешь меня?

– Что-то вроде того. Конечно, ты можешь остаться слугой Востряковых, как и твои родители. Тебе же, наверное, уже предложили такой вариант, так ведь? А можешь обрести независимость и пойти дальше, чем простой княжеский дружинник. Тебе решать. И ты ведь хочешь отомстить за отца?

– Само собой.

– И я тоже хочу поквитаться с тем, кто разорил мою семью. Поэтому я здесь, в ГСБ, веду это расследование и поэтому я обратилась к тебе. Нужны доказательства, зацепки – всё, что выведет на убийц. Нужно понять, точно ли тут замешаны Голицыны. Поможешь?

– Но как? Я – простой парень, которого никто не будет ставить в курс дел. Чем я помогу? Обратитесь к кому-нибудь более влиятельному.

– Обязательно учту твой совет, – Мария улыбнулась. – Но если будет, что сообщить, если услышишь хоть что-то, касающееся убийства князя Эдуарда Вострякова, – она достала из кармана визитку и протянула мне. – Звони в любое время.

Я взял визитку и повертел её в руках:

– Только что ты, кажется, сомневалась, что можно арестовать Голицыных? Сказала, что вся власть в Союзе принадлежит им. Но ты же сама из ГСБ? Так на чьей ты стороне?

Мария усмехнулась:

– Всё сложнее, чем кажется на первый взгляд, но пока тебе не стоит на этот счёт ломать голову. Подумай лучше о том, на чьей стороне хочешь быть ты и куда направишь свою силу. Ну и не забывай о моей просьбе.

– Я подумаю, – я сунул визитку в карман штанов.

– Подумай, – Мария поднялась и сунула руки в карманы. – До встречи.

Она вышла через дверь, ведущую на лестницу, я тоже встал и подошёл к бетонной ограде. Посмотрел вниз, от высоты захватило дух. Потом стал разглядывать «свечку», что росла напротив нашей. Разговор заставил меня задуматься о многом.

Мои способности оказались востребованы как родом, так вышестоящими инстанциями. И передо мной встал непростой выбор. Кем я буду? Вечным слугой Востряковых? Меня наверняка определят в боевую дружину, как и брата. Придётся охранять князей, нести дежурство в усадьбе, возможно, участвовать в каких-нибудь разборках. Не исключено даже, что я получу боярский титул. Простолюдин, у которого открылись энергетические каналы, вполне мог на это рассчитывать. Правда, жаловал данный титул только великий князь.

С другой стороны, была возможность работать в ГСБ – организации, которая имела власть над всеми князьями и боярами. И этот вариант мне казался привлекательнее первого. Я думал об отце, который всю жизнь служил верой и правдой роду, а в награду получил гроб и место на кладбище, оказавшись случайной жертвой княжеских разборок. А ещё мне хотелось поквитаться с виновниками этой трагедии, и если ГСБ в силах наказать засранцев, почему бы не присоединиться к ним? Разумеется, данный вопрос стоило тщательно обмозговать. Сразу такие решения не принимаются.

Надо было поторапливаться, чтобы не попасть в вечерние пробки, и я пошёл домой, чтобы собрать вещи.

Переоделся в джинсы, надел ветровку. Сложив всё необходимое в зелёный армейский баул, я попрощался с квартирой, в которой прошла моя юность, запер дверь и на лифте спустился на первый этаж.

На моём смарте, который все эти дни лежал дома, оказались пропущенные звонки. Вчера и позавчера звонил Витя. Видимо, беспокоился. Я набрал его.

– Тёма? – удивился он. – Да неужели появился? Где пропадал? У тебя всё хорошо?

– Зависит от того, под каким углом смотреть, – я открыл дверь подъезда и вышел во внутренний дворик с фонтаном.

– Давай колись, что случилось? Всё равно же узнаю.

– Долго рассказывать. Меня арестовали, потом выпустили. Пока непонятно, что дальше. Сейчас я у Востряковых в поместье…

Я остановился. От припаркованного неподалёку фургона ко мне шли пять человек, одетые в чёрные костюмы, напоминающие военную форму. Лица их были спрятаны под масками, на глазах – приборы непонятного назначения, похожие на ПНВ, на лбах и запястьях – чёрные повязки, украшенные рунами. Руны светились. Увидев меня, бойцы выхватили из ножен шашки, и я понял, что дела мои плохи.

– Слушай, Вить, давай потом поболтаем. Дела, – не дожидаясь ответа, я сбросил звонок.

Глава 7

Огнестрела у этой компании я не заметил, и это уже радовало. Но вот шашки в руках бойцов были не простым колюще-режущим оружием, а своего рода преобразователями, которые вбирали внутреннюю энергию владельца (или из окружающей среды – я в этом вопросе разбирался плохо), тем самым усиливая свои свойства. Руны же свидетельствовали о том, что передо мной не энергетики, а нейтралы, но умеющие управлять небольшим количеством гамма-энергии, которая преумножалась с помощью особых символов. Только у одного, самого мелкого бойца не было рун. Значит, он – энергетик. Очевидно, эта пятёрка знала о моих способностях и тщательно подготовилась.

Драться врукопашную против людей с шашками, особенно, если шашки те способны пробить любую энергетическую защиту – такое себе. Я рисковал оказаться порубленным на куски. Надо было сваливать.

Вот только через двор не убежать: пятёрка шла мне навстречу. Оставался единственный выход. Я ринулся обратно к подъезду, доставая на ходу ключ-карту. Я думал, дверь ненадолго задержит убийц, но потом, когда уже был на лестнице, сообразил, что против шашек-преобразователей стальная дверь – что картонка, да и против любого энергетика – тоже. Но поздно: грохот сминаемого железа и топот ног по ступеням возвестил о том, что преследователи не отстают.

Третий этаж. Я выскочил в коридор, свернул за угол и оказался перед дверью с электронным замком. Дверь эта вела в торговый центр. Собственно, таков и был мой план: уйти через торговый центр, попутно сбросив с себя хвост.

Я приложил ключ-карту к замку – не открывается. Сколько помню, замок никогда не глючил, но за полтора года всё могло поменяться. Я в панике. Убийцы уже на этаже. Ткнул ещё раз – раздался щелчок, дверь открылась, я выскочил в широкий просторный коридор, ведущий в торговый зал.

Дверь закрылась за моей спиной, но тут же распахнулась от удара. Я обернулся. Пять бойцов с шашками стояли в проходе. Убегать бессмысленно, теперь мне не уйти. Но я находился в выгодном положении: коридор не позволит всем пятерым напасть одновременно, да и шашками махать проблематично, когда вокруг стены. Можно попробовать отбиться.

Все эти мысли в один миг пронеслись в моей голове. Я отбросил к стене мешок с вещами и встал в боевую стойку.

Первым напал самый здоровый. Я уклонился от удара клинка, потом – от второго, а после третьего перехватил его руку и ударил локтем в грудь и ногой – в живот. Противник попятился, но не удержался на ногах и шлёпнулся на задницу, а на меня полезли разу двое. Один рубанул шашкой, целясь мне в шею. Я отклонился, и лезвие вонзилось в бетонную стену. Второй замахнулся, я поднырнул, схватил противника за руку и швырнул его в пол, расколотив кафельную плитку. В это время другой вытащил шашку из стены, но я ударом колена сбил его с ног.

Следующему заломал руку, толкнул на энергетика. Я ударил ногой в спину бойца, который пытался встать с пола, тот вскрикнул и опять впечатался в кафельную плитку. Я же схватил выпавшую из его руки шашку и едва успел блокировать шашку здоровяка.

Я парировал несколько ударов. На четвёртом или пятом отклонился, клинок здоровяка ударился об стену, выбив куски штукатурки и облако пыли, я рубанул сверху внизу. Шашка прорезала тело противника от ключицы до середины живота. Руны на повязках перестали светиться, мой же клинок наоборот источал тусклое сияние, вобрав в себя мою энергию.

Я вытащил шашку, кровь обильно брызнула на пол, на мои руки и одежду. На меня напал следующий. Я парировал два удара и полоснул по шее. На стене образовалась красная клякса. Противник со вскрытым горлом повалился на труп здоровяка.

Атаковал третий. Я парировал, уклонился и рубанул с разворота. Даже не заметил, что произошло, только коридор огласил дикий вопль, а на меня снова брызнула кровь. Противник валялся на полу и орал, схватившись за культю, его отрубленная рука лежала рядом, всё ещё сжимая шашку.

Остались двое. Один был безоружный. Он стоял на ногах, схватившись за плечевой сустав и скрючившись. Второй – энергетик. Тот держал шашку на вытянутой руке, направив её в мою сторону, но атаковать боялся.

И тут в двери показалась Мария Оболенская в своих чёрных очках. Обеими руками она держала пистолет:

– ГСБ. Бросить оружие! Оставаться на местах!

Увидев её, энергетик ринулся наутёк в сторону торгового зала. За ним – второй выживший. Я же бросил шашку и поднял руки – так, на всякий случай. Мария на миг замерла, словно раздумывая, стрелять или нет по убегающим, а потом опустила ствол.

– Кто такие? – спросила она, осматривая тела.

– Без понятия, они напали на меня у подъезда, – ответил я.

Мой взгляд был прикован к бойцу с отрубленной рукой. Перед глазами встало поле боя и солдат, подорвавшийся на мине, который лежал в грязи и тянул в небо свою культю. Я словно опять оказался там – настолько живым было воспоминание. Даже ощущал то же самое, что и в тот момент: страх, недоумение, беспомощность, желание куда-то спрятаться.

Покалеченный противник уже перестал кричать и корчиться. Он неподвижно лежал в тёмно-красной луже, что растеклась по плитке.

– Чего стоишь столбом? – голос Марии вывел меня из ступора. – Ноги в руки и марш отсюда. И переоденься, прежде чем на улицу выходить. В крови весь. С остальным я разберусь.

Сообразив, что лишние вопросы сейчас лучше не задавать, я схватил валяющуюся у стены сумку с вещами и побежал по лестнице наверх, в свою квартиру, чтобы переодеться.

Похоже, Мария за мной следила, раз так быстро подоспела на помощь. Но вот что за люди в чёрном пришли по мою душу, было непонятно. У меня имелись два варианта: либо кто-то из боярских детей всё же решил поквитаться со мной (что странно, ведь они и так подали на меня в суд), либо головорезов втайне от семьи нанял Алексей.

Придя домой, я запер дверь, скинул окровавленную одежду, которую сложил в полиэтиленовый пакет, чтобы сжечь, когда выдастся свободное время. А сам пошёл в ванную и встал под душ. Струи воды смывали с меня кровь, а голова опять начинала болеть.

Я боялся, что заявится полиция, всё ждал стука в дверь, но прошло полчаса, а забирать меня или допрашивать никто не спешил. Переодевшись в армейскую форму, я взял свой баул и покинул квартиру. Когда спустился вниз, возле подъезда уже стояли полицейские машины и скорая, но на меня внимания никто не обратил.

Оглядываясь по сторонам, я направился к автобусной остановке.

* * *

Ольга сидела за баранкой своего спортивного седана, который мчал по загородной трассе. Рядом расположилась Вероника и смотрела в боковое окно на проплывающие мимо фонарные столбы и раскинувшееся вдоль дороги поле. Только что сёстры выехали из южного, или, как его ещё называли, «боярского» района, где находился отцовский дом, и теперь направлялись в сторону родового поместья. Они часто проводили выходные в усадьбе на берегу Ильмени, но в это воскресенье их ждало особое мероприятие.

Выехали только ближе к вечеру: у Вероники были занятия в лицее, а Ольга готовилась к защите диплома и проторчала весь день в академии. Но всё же сёстры решили поехать в особняк сегодня, чтобы не тащиться туда завтра утром. Вероника ворчала всю дорогу.

– Ну и на кой мне переться на эти похороны? – в очередной раз завела она свою шарманку. – Что за тупость? Такая погода, а ты торчи на кладбище, а потом – опять на каком-то унылом ужине. Когда дед перестанет таскать нас везде и всюду? Ну вот объясни: зачем? Что мне там делать? Хоронят даже не члена семьи. Дед специально над нами издевается?

Вероника опустила стекло, ветер ворвался в салон и разметал её длинные каштановые волосы. Ольга недовольно покосилась на сестру. Та хоть и моложе, но волосы её были пышнее, а грудь – больше, и Ольга временами завидовала её природным данным. Характер только у Вероники был дурной.

– Закрой, дует, – попросила Ольга. – Я тоже не в восторге от завтрашнего мероприятия, но время от времени нам нужно выходить в свет – ничего не поделаешь. Дед – великий князь, и это накладывает на нас определённые обязанности.

– С каких пор ты стала такой занудой? – поморщилась Вероника. – Ах, ну да, ты же всегда такой была. Говоришь, прям как мать.

– Окно закрой, говорю, – повторила Ольга.

Вероника фыркнула, но всё же послушалась и подняла стекло.

– Блииин, – протянула она, – погода хорошая. Завтра потепление обещают. Когда уже закончатся эти занятия? Хочу на море. Как думаешь, куда мы поедем в этом году? В Турцию или Иран?

– Не знаю, – равнодушно произнесла Ольга. – Главное, чтоб не в Италию и не в Грецию.

– Вот уж точно! А я вообще хочу побывать в Восточном Китае или в Японии. Почему мы туда никогда не ездим?

– Хочешь целый день лететь на самолёте? Я вот что-то – нет. Ненавижу летать.

– Трусиха, – подколола Вероника сестру.

– Да иди ты, – огрызнулась Ольга. – Хочешь в Японию – лети на здоровье.

– Ага! Если б только родители не были такими занудами и не запрещали бы мне всё на свете.

– Они думают о нашей безопасности и о репутации рода.

– Да хватит уже! – нахмурилась Вероника. – Ты вечно на их стороне. У меня вообще-то тоже есть свои желания, на которые почему-то всем плевать.

– Ох, блин, начала… Повзрослеешь, поймёшь, – Ольга сделал погромче музыку, которая прежде играла фоном. Надеялась, это избавит нытья сестры.

На перекрёстке свернули налево. Дорога пролегала возле коттеджного посёлка, а затем шла мимо оград боярских усадеб. Особняк деда находился дальше, за поместьем Востряковых.

Возле посёлка изредка попадались встречные машины, а когда тот остался позади, дорога совсем опустела. Дальше находились несколько усадеб, и кто попало сюда не заезжал, так что движения тут почти не было. По одну сторону дороги тянулась решётчатая ограда одного из поместий, по другую – росли берёзки, за которыми виднелось поле.

Вероника на какое-то время замолчала, засмотревшись на природу за окном, а потом сделал музыку тише и начла гундеть, что не покатается в это воскресенье ни на катере, ни на мотоцикле.

От этих рассуждений её отвлёк какой-то парень в военной форме, который шагал по обочине дороги, таща на плече армейский мешок.

– Интересно, а куда это он? К нам или к Востряковым? – спросила она, когда машина обогнала одинокого путника.

– Спроси, – равнодушно буркнула Ольга, занятая дорогой и собственными мыслями.

– Так останови!

– Чего? – Ольга бросила на сестру недоумённый взгляд.

– Останови, говорю, подвезём человека.

– Сам дойдёт.

– Сложно, что ли? Колёса отвалятся, тормоза сотрутся?

– Лааадно, – протянула Ольга, решив, что эта небольшая остановка избавит её от смертельной обиды сестры на предстоящий вечер.

Ольга затормозила и, дав задний ход, поравнялась с парнем. Вероника убавила звук в магнитоле, открыла окно и высунулась по самые плечи.

– Эй, подвезти? – спросила она. – Ты к Борецким или Востряковым?

– Да, спасибо, – ответил парень. – К Востряковым.

– Садись, – сказала Вероника.

Парень кинул вещмешок на заднее сиденье, а потом уселся сам. Ольга взглянула в зеркало над лобовым стеклом, желая рассмотреть попутчика. Парень был молодой, лет восемнадцати-двадцати, а его левую щёку обезображивал шрам в виде буквы «У». В остальном – как будто ничего особенного. Похоже, срочник, вернувшийся из армии. Вот только кто бы это мог быть? Один из детей слуг? Вряд ли. Их не отправляли в солдаты Какой-то новый слуга? Возможно, но всё равно, странно.

Вероника даже особо не стеснялась. Обернулась к парню и стала его расспрашивать.

– Ты служишь, да? – спросила она.

– Уже всё, отпахал, – ответил парень. – Домой вернулся недавно.

– Где служил?

– Последние полгода под Бельском.

– А ты воевал, да?

– Пришлось.

– Ничего себе. Круто. Это на войне тебя так?

– Ага.

– А у меня дядя тоже был на войне. Только давно. На севере.

Парень не ответил, только вымученно улыбнулся и кивнул. Ольга поймала себя на мысли, что постоянно поглядывает в зеркало над лобовым стеклом. Почему-то её заинтересовал молодой человек, но она его толком не могла рассматривать, поскольку приходилось следить за дорогой. Кроме шрама на щеке она обратила внимание на его глаза – серые, выцветшие. Если бы не этот жуткий шрам, парня можно было бы даже назвать симпатичным.

– А ты из слуг что ли? – продолжила допрос Вероника.

– Да, – ответил парень, – мои родители служат Востряковым.

– Я так и думала. А как на войну попал?

Парень пожал плечами:

– Так получилось.

Больше Вероника ничего не успела спросить, поскольку машина подъехала к повороту на усадьбу Востряковых. Ольга затормозила на перекрёстке:

– Приехали. Нам дальше, к Борецким.

– Спасибо, что подбросили, – поблагодарил молодой человек, вылез и потопал в направлении ворот усадьбы.

– Не видела его тут раньше, – Вероника проводила его взглядом.

– А ты что, всех слуг у Востряковых знаешь? – Ольга вдавила педаль газа, машина тронулась с места.

– Прикинь, он воевал! Вот бы расспросить, – Вероника откинулась на спинку. – Наверно, столько всего интересного расскажет!

– И что? Подумаешь. Дядя тоже воевал. Не вижу ничего интересного, – возразила Ольга. – Да и вообще, ты ведёшь себя неприлично.

– Опять будешь мне мораль читать? Да ты достала. Не прилично, блин! Сдохнуть с вашими приличиями можно. Лучше бы я на своей машине поехала – никто бы не нудел.

– Да я тебя и не звала, – пожала плечами Ольга. – В следующий раз сама езжай.

– Ну и поеду! – огрызнулась Вероника.

– Ну и всё тогда.

Вероника фыркнула и увеличила громкость музыки почти на максимум и, демонстративно отвернувшись, уставилась в окно.

* * *

Когда я обернулся, спортивный седан вырвиглазного фиолетового цвета уже скрылся из глаз. Мне повезло: не пришлось топать все три километра пешком. Подбросили две девчонки, направляющиеся в усадьбу Борецких. Кто такие, я не узнал, потому что за несколько минут, пока мы ехали до поворота, одна из девушек – та, что пофигурестее, с длинными густыми волосами – успела сама замучить меня вопросами. Не похоже, что они из слуг. Скорее всего, какие-нибудь родственницы великого князя. Возможно, даже из «вторых» детей. Я и наших-то не всех знал, а с Борецкими и вовсе никогда не пересекался.

Всю дорогу до посёлка я только и думал о драке в торговом центре. Когда адреналин схлынул и я вернулся в своё обычное состояние, накатил запоздалый стресс. Прежде мне никогда не приходилось рубить людей на куски. Перед глазами вновь и вновь вставала картина с окровавленными телами нападавших, и это перемежалось с видами поля боя под Бельском, которые яркими вспышками мелькали в мозгу, окатывая волной беспричинной тревоги. Перед выходом я выпил таблетку, поэтому голова почти не болела, а вот воспоминания прессовать не прекращали. И ладно бы просто воспоминания – так я себя ещё и чувствовал так, словно сейчас под пули опять лезть.

Только когда вышел из автобуса и двинулся пешком в сторону усадьбы, начало постепенно отпускать. Солнце и свежий воздух благотворно влияли на сознание. А потом ещё и девчонки отвлекли.

Но тревожные мысли никуда не делись. Теперь моя жизнь в опасности, отныне мне придётся оглядываться на каждом шагу. Скорее всего, недруги захотят доделать начатое и нападут снова. До тех пор, пока я не узнаю, кто на меня покушался и не разберусь с ним, любая поездка в город будет грозить опасностью.

Но Николаю и Геннадию я решил пока не сообщать об инциденте. Через день-два я собирался позвонить Марии Оболенской и разузнать, выяснила ли она личности нападавших. Если хочет, чтобы я сотрудничал, пусть тоже что-нибудь сделает. И вот когда станет ясно, кто это такие, тогда можно и подумать, решить ли проблему самостоятельно либо попросить помочь Востряковых или ГСБ.

Калитку открыли без вопросов, стоило мне махнуть в камеру рукой. Я знал почти всех дружинников, которые работали в охране поместья, а те знали меня. Миновав будку охраны, я оказался в большом саду. Дорога упиралась в площадь с круглой клумбой посередине, в центре которой возвышалась мраморная скульптура. За ней виднелся сам особняк – длинный двухэтажный дом в классическом стиле с колоннами и треугольным фронтоном, возведённый в девятнадцатом веке, когда род только обосновался в Новгороде. Рядом слева стоял гостевой дом, построенный значительно позже, а по другую сторону – флигель. Когда-то давно там жили слуги, а теперь там обустроили бильярдную и на втором этаже – гостиную, двери которой выходили на просторный балкон, и пару комнат. Дом охраны располагался справа от дороги, ближе к воротам, а дом слуг со стороны главного входа виден не был, его скрывал флигель.

На площади стояли два серых бронированных внедорожника, на крышах которых находились энергетические орудия. Издалека они напоминали обычные 35-мм пушки, но в отличие от последних имели ромбовидный в сечении ствол и массивный дульный компенсатор.

Как я узнал от брата, в усадьбе теперь дежурили несколько таких машин, да ещё и всю дружину сюда согнали. Востряковы опасались, что недоброжелатели нападут на особняк. Конечно, если Голицыны (если они действительно причастны) захотели бы убить кого-то ещё, разумнее всего это было бы сделать так же, как в случае с Эдуардом: устроить засаду, где никто не ждёт. Но меры предосторожности ещё никогда не были лишними. Зато теперь усадьба Востряковых являлась чуть ли не самым охраняемым местом во всём Великом Новгороде, если не считать военной части в Сырково.

Я, как и обещал, позвонил Геннадию Степановичу, доложил, что доехал. Тот велел сегодня отдыхать, а завтра в десять мне следовало быть в кабинете у Николая Эдуардовича.

Чтобы попасть в дом слуг, требовалось пройти мимо флигеля. Зная, что Алексей сейчас в поместье, я хотел избежать с ним встречи, но тот, как назло оказался на балконе.

– Эй, Артём! – крикнул он. – Поднимись-ка на минутку.

Вскоре я стоял перед ним, гадая, что этому мудаку от меня понадобилось. Алексей со скучающим видом сидел за круглым столиком, на котором стояли портативный компьютер, колонки и бокал вина.

– Ну? – спросил Алексей, не вставая с кресла. – Как дела? Как устроился?

– Хорошо, – ответил я.

– Молодец. Как сестра поживает?

Хотелось сказать: «Не твоё собачье дело». Наверное, Алексей знал, что вопрос этот заденет меня за живое, а потому и задал его. Специально пытался спровоцировать. Но грубить княжескому наследнику больше не стоило, и я сдержался.

– Переживает из-за смерти отца, – сказал я.

– Может, её утешить, а? – он оскалился.

Я промолчал. Этот выродок специально позвал меня, чтобы отыграться за тот случай в клубе. Если бы я ответил то, что хотел ответить, у нас снова произошёл бы конфликт, завязалась бы драка, я б ему опять набил морду. Вот только потом мне же хуже будет.

– Да ладно, расслабься, – рассмеялся Алексей. – Дядя Гена и Коля почему-то благоволят тебе. Считай, повезло. Наверное, из-за твоей силы. Откуда она у тебя?

– Не могу знать. Внезапно появилась, – ответил я сдержанно.

– Так прям и внезапно? Как это было-то?

– Обнаружилось, когда я в больнице лежал. Больше ничего не знаю.

– Понятно. А теперь ты служишь семье, так?

– Пока мы с Геннадием Михайловичем не обсуждали этот вопрос детально.

– Значит, скоро обсудите. Но я всё никак не могу понять, почему ты такой борзый? Ты с такими замашками далеко не уйдёшь. На неприятности нарвёшься, если будет так себя вести. И сестра твоя за языком не следит. Наговорила на меня чёрт знает что. И тебе, наверное, наболтала. Да? Вот такие вот они, бабы. А мы уши развешиваем и в неприятности влипаем из-за них. В общем, поменьше ведись на их болтовню.

– Буду иметь ввиду, – ответил я, кипя внутри от злости.

Алексей подался вперёд, сцепив руки в замок на столе и заговорил тише и уже не столь добродушным тоном:

– Но учти одну вещь. Если будешь вести себя неподобающим образом, хамить и кулаками махать, когда не просят, мы тебя долго терпеть тут не будем. А ещё запомни одну вещь: если мне что-то нужно, я это получаю. Ты понял?

– Понял, – сказал я.

– Чего-чего, я не расслышал?

– Понял, ваше сиятельство, – сказал я, борясь с неудержимым желанием треснуть Лёху лицом об стол.

– Молодец. Всё, свободен.

Выйдя из флигеля, я быстро зашагал к дому. Последние слова Алексея прозвучали угрожающе, и я хотел убедиться, что с Ирой всё в порядке. В этом доме ей грозила опасность. Ей следовало как можно скорее перебраться обратно в квартиру.