Текст книги "Творец счастья (СИ)"
Автор книги: Alexianna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
Глава 35
Катя
Пульсирующая боль в голове – вот первое, что я чувствую приходя в сознание. Лежу на чем-то твердом, спина затекла, и в стопе левой ноги, которая неестественно поджата, уже начинают колоть иголки. Не открывая глаз, пробую шевелить конечностями – все цело. Одежду на себе ощущаю и между ног не болит – значит не изнасиловали. Так, это уже лучше. Но кто знает, что меня ждет дальше…
Запах сырости, цемента и свежей штукатурки – значит я где-то в новостройке, причем находящейся в стадии строительства. Звук всхлипа ребенка заставляет насторожиться и открыть глаза. Я здесь не одна?
Приподнимаю голову, оглядываюсь. Не одна. У противоположной стены помещения, похожего на подвал, замечаю фигуру девушки, на коленях которой сидит ребенок. Света и Паша? Их тоже украли, как и меня? Получается, нас украли, а с Кирилла и Миши потребуют выкуп. Млять, и почему я такая умная?! Жаль только, что я такая дура и догадываюсь обо всем, когда уже слишком поздно…
– Катя, ты как? – тихий голос Светы.
Она заметила, что я очнулась.
– Хреново, если честно, – отвечаю и пытаюсь сесть на своем деревянном ложе, сконструированном из ящиков.
Меня мутит и в горле стоит химический привкус того зелья, которым меня вырубили.
– Катя, прости меня, – шепчет Света, и я вижу в отблеске слабого лучика, просачивающегося сквозь узкое окошко у потолка, как по ее щеке ползет влажная дорожка.
Я пытаюсь что-то ответить, но закашливаюсь и сплевываю сгусток мокроты прямо на цементный пол.
– Они забрали Пашу и заставили меня привести тебя в тот магазин. Прости…
Угрожали смертью ребенку, как предсказуемо. Любая мать пойдет на все, чтобы спасти свое дитя. За что мне на нее злиться? Сама бы так поступила, даже не задумываясь.
– Сколько времени мы уже здесь? – еле продрав горло, спрашиваю я.
– Часа два, наверное, или больше. Они забрали телефоны. Я не знаю точно, сколько времени прошло.
Я оглядываюсь в поисках своей сумки. И… о чудо! Она здесь, на полу. А в ней электрошокер. Быстро поднимаю и копошусь в своей безразмерной персональной кладовой запасов на все случаи жизни. А-а! Да! Вот он, мой электроприбор! Телефоны они забрали, а насчет остального – не потрудились проверить. Ну, теперь без боя они меня не возьмут! И хотя мышь я мелкая и косточки у меня хрупкие, но я, мля, мышь-самурай, не меньше!
– Сколько их? – спрашиваю, разминая затекшую спину.
– Кажется, четверо, – отвечает Света.
– Мам, тот, который меня привез, уехал. Я видел в окошко, – тихо говорит мальчик.
– Так, значит, трое, – подытоживаю я. – Идите ко мне, садитесь сюда, обсудим наше положение.
И пока Пашка со Светой устраиваются рядом со мной, я вспоминаю все просмотренные фильмы про похищения. Выводы делаю неутешительные, но паниковать нельзя. Как бы там ни было, мы должны спасаться сами, причем для этого нам потребуется все наше самообладание.
– Украли нас, чтобы потребовать выкуп с наших мужчин. Так? – начинаю я.
Света кивает согласно.
– Даже если они заплатят… Стоп! Не «даже если», а «когда». Я уверена, что наши мужчины заплатят. Но… – я делаю многозначительную паузу.
– Не факт, что нас отпустят, – договаривает за меня Света. – Я видела лицо одного, и Пашка тоже видел своего похитителя.
– Да, – соглашаюсь я, – можете опознать их. Это плохо.
Тяжко вздыхаем все трое.
– Надо выбираться, Свет.
– Надо. Но как? Ну я, допустим, одного уложу, второго вместе уложим, а третий уложит нас. Они здоровые мужики и, явно, с навыками каких-нибудь единоборств, иначе бы не ввязались в такое дело. И у них оружие.
– У нас тоже кое-что есть, – шепчу я и осторожно показываю Свете электрошокер, только чуть высунув его из сумки. – Батарея заряжена. Использовала его только один раз, так что сработает.
Света смотрит на меня изумленными глазами.
– Не думала, что ты такая боевая, – удивляется она.
– Я тоже не думала, – смеюсь я в ответ, – но с Кириллом Ивановичем еще и не такой боевой станешь.
– Ты что, на нем испробовала ЭТО? – удивление ее ширится вместе с глазами.
– Ага, я потом тебе расскажу. Давай сейчас подумаем, как нам их вырубить и сбежать.
Сидим, молчим, думаем. Я думаю о том, как вызвать их к нам в подвал по одному. Так нам будет легче с ними справиться.
– Кать, прости… – снова начинает Света, волнуясь, ведь она так и не дождалась от меня ответного «прощаю».
– Простила уже, – отвечаю я, понимая, что действительно, не сержусь на нее, ведь у нее не было другого выхода.
Беру ее за руку, чтобы жестом прекратить ее душевные терзания. Она смотрит с благодарностью.
– Я думала, ты кинешься на меня волосы выдирать и глаза выцарапывать, – чуть улыбается она.
– Точно! Это ведь логично! – озаренная мыслью, восклицаю я. – Инсценируем драку. Ну, типа, я на тебя накинулась из-за того, что ты меня, как овцу тупую, привела к ним. А?
Света пару секунд ошалело смотрит на меня, а потом до нее доходит.
– А-а-а, поняла. Устраиваем шум, визг, потасовку и кто-то из них спустится нас разнять. Тогда мы его сможем вырубить.
– Ага, но надо найти, чем связать его.
И мы копошимся в подвале в поисках веревки.
– О, скотч, – демонстрирует Света рулон широкой липкой ленты, найденный ею в ящике со строительными инструментами.
– Пойдет, – соглашаюсь я.
Пока я пристраиваю в рукав куртки электрошокер, чтобы в нужный момент тут же его использовать, Света садится на корточки перед Пашей и гладит его по голове.
– Сынок, мы с тетей Катей сейчас будем кричать, пищать, ругаться и драться. Но ты не бойся. Мы это не по-настоящему, а понарошку. Понимаешь? Нам нужно чтобы кто-то из бандитов спустился сюда.
– Да, мама, я понял, – отвечает мальчик. – А мне что делать?
– Сиди тихо здесь, в уголке.
– Хорошо, – ребенок послушно устраивается на ящике в углу.
– Ну, Кать, давай, начинай!
И я начинаю. Ору на Свету матом, она визжит: «Отпусти!» А я снова ору и мы дубасим чем попало об стены и ломаем деревянные ящики. Когда мои ругательства и обвинения в адрес Светы иссякают и переходят на новый круг, на лестнице за дверью подвала, наконец-то, раздается топот явно здоровенного детины.
Мы со Светой моментально сплетаемся в боевом захвате – наши руки в волосах друг друга, с явными намерениями порядить прически. Дверь распахивается и нашему взору предстает накачанный бритый на лысо мужик.
– А ну, заткнулись, суки, б…, ё…. вашу мать! – Командует бандит и бросается к тщательно изображающим бешенство нам, чтобы разнять и развести по углам.
Света не теряется и одним ловким движением руки задирает майку мужчины. Я наготове, и мой электрошокер, радостно треща, дает разряд по накачанному торсу. Мужик заваливается на спину и трясется в судорогах. А мы отскакиваем в стороны, позволяя его здоровенному телу, используя гравитацию, приземлиться со всей дури на цементный пол. Громкий звук стыковки черепа с твердой поверхностью возвещает нам, что детина таки пролежит в отключке еще долго, возможно, с сотрясением мозга. Но мы не будем полагаться на случай, мы дружно бросаемся к неподвижному телу, поворачиваем его на живот и связываем руки за спиной, перемотав скотчем его запястья для надежности раз двадцать.
– Так, один готов.
– Тряпку бы какую найти, кляп ему всунуть. Пусть молчит, сволочь! – шепчу я Свете.
Они с Пашкой начинают искать что-нибудь похожее на кусок тряпки. Я смотрю на электрошокер. Лампочка не горит, значит, надо ждать несколько минут, пока придет в боевую готовность. А у нас нет времени, нам нельзя ждать.
– Света, второго надо вручную как-то…
– Вот, мам, я нашел, – говорит Пашка, протягивая нам запачканную в строительную грязь дырявую тряпку, бывшую когда-то майкой.
Света хвалит ребенка, забирает у него кусок материи и старательно запихивает его в рот лежащему на полу бандиту. Завершив свои нехитрые действия, она поднимается, подбоченивается и говорит мне уверенно:
– Вручную, так вручную. Этот здоровенный, а второй был по комплекции чуть поменьше. Справлюсь. Ты, главное, потяжелее что-то возьми и шандарахни по голове, когда я его на пол брошу.
Я по-быстрому выдергиваю из обломков ящика увесистую деревяшку с торчащими из нее гвоздями, беру ее в обе руки, как биту в бейсбольной игре и киваю, мол «готова».
Она закрывает приоткрытую дверь в подвал, подпирает ее спиной и кивает мне: «Можно».
– Давай, трахни эту суку! – ору я, начиная новый спектакль.
– А-а-а-а! Уйди, урод! – орет Света во всю глотку. И так по кругу – я ору: «Трахни ее! Так и надо этой суке!», Света орет: «Уйди от меня, сволочь! Не трогай!»
И в конце концов, наш спектакль таки имеет успех. Снова слышны шаги за дверью. Толчок. Света держит дверь. Еще толчок.
– Эй, Бугор, открой, твою…, ё…! Ты чё там творишь!? Нам же сказали, не трогать девок пока что!
Еще толчок и уже сильнее. Света отходит от двери и прижимается спиной к стене. На следующий толчок дверь полностью распахивается и бандит по инерции делает два торопливых шага внутрь помещения, где Света каким-то хитрым образом хватает его и, перебросив через себя, припечатывает к цементному полу. Как только она отстраняется, я со всех сил дубашу бандита по башке. Он не двигается и мы понимаем – мужик в отключке. Сразу же проделываем то же, что и с первой нашей жертвой.
– Смотри, у него пистолет, – показывает Света, держа его руки, пока я орудую скотчем.
Мы застываем на минуту, но решение приходит быстро. Вытаскиваю оружие из-под ремня брюк бандита, осматриваю – Макаров. Меня папа когда-то учил стрелять из такого, еще когда служил. Говорил, что в жизни может пригодиться. И вот оно – пригодилось.
– Ну что, пошли к третьему? – спрашиваю я Свету, снимая пистолет с предохранителя и передергивая затвор.
Она удивлена, видно, не ожидала, что я умею обращаться с оружием.
– У меня папа военный следователь, – поясняю я. – Научил меня в детстве. Ну что, пошли?
Света берет себя в руки, а также берет за руку Пашку.
– Только сначала я, тихонько, а вы потом, – шепчу я, крадучись поднимаясь по крутой лестнице.
Слышу, работает телевизор. Шагов и мужских голосов не слышно. Значит, если есть тут кто-то, то только один. С лестницы, ведущей в подвал попадаем сразу в кухню. Оглядываюсь – никого. Делаю жест Свете, мол «остановитесь», а сама тихонько подхожу к дверному проему, ведущему из кухни в комнату. Выглядываю – там никого. Но резкий шорох откуда-то из-за стенки заставляет мое сердце ухнуть в пятки. И, несмотря на то, что в руках у меня оружие, мне страшно, ведь я понимаю, что выстрелить в человека вряд ли смогу. Или смогу? Даже не знаю. Но лучше бы обойтись без кровопролития.
Характерный звук, опустошающегося по естественным причинам человеческого тела, подсказывает мне, где именно находится еще один из похитителей. Туалет задержит его на несколько минут. Что ж, у нас есть время найти выход.
Стремительным ниндзей пробираюсь к противоположной двери кухни и выглядываю в нее – гараж, причем незапертый. Вот повезло!
– Ключи от машины, – шепчу Свете и мы начинаем рыскать по карманам одежды, что висит на вешалке и небрежно брошена на стулья.
– Нашла, – сообщает она, тихонько вытаскивая связку ключей из кармана одной из курток.
«Надо бы третьего обездвижить», – подсказывает мне здравый смысл, но я смотрю на дверь в гараж и сладкая надежда быстрого спасения заглушает умные мысли. Света тоже пару секунд колеблется, но потом мы все устремляемся на выход. Около дома находим два внедорожника. Пиликнув электронным замком, определяем, какая машина нам нужна и рвем к ней со всех ног.
– Кать, ты за руль! – говорит Света. – Я водить умею, но очень плохо.
Я киваю и мы рассаживаемся по сиденьям. Пистолет в руке мешает и я, отъехав несколько метров от дома, выбрасываю его в окно.
– Там, у поворота на шоссе есть пост ГАИ. Я видела его, когда нас сюда везли. Нам бы до него добраться, – говорит Света и прижимает к себе сына.
Пашка молчит и обнимает маму. «Удивительно хладнокровный ребенок – ни разу не заплакал и не заистерил», – думаю я, наращивая скорость. Но по проселочной разбитой дороге особенно не разгонишься даже на внедорожнике.
Нас трясет на ухабах и я не решаюсь еще больше увеличивать скорость, хотя понимаю, что времени у нас в обрез. Проезжаем поля и деревеньку в несколько покосившихся домишек. Уже стемнело, фары высвечивают только несколько метров впереди от машины. Боюсь влететь в большую яму – тогда мы тут застрянем вообще.
Смотрю в зеркало заднего вида – погони нет. Это хорошо. Может успеем удрать. Должны успеть!
Через несколько минут доезжаем до развилки и я притормаживаю.
– Света, здесь куда?
Оглядываемся – вокруг темно, лес, поля, оставшаяся сзади деревенька.
– Быстрее думай, вспоминай! – умоляю я ее, нервно барабаня пальцами по рулю.
– Туда, – показывает Паша влево, вытянув руку. – Я помню, там был запах плохой. Мы его проезжали.
Я вглядываюсь в темноту и, действительно, вижу нечто наподобие низких бараков – ферма. Там могут быть плохие запахи от животных. Поворачиваю влево и набираю скорость. Проезжаем ферму, тускло освещенную одиноким фонарем, а дальше лес. Это хорошо – в лесу наш автомобиль трудно заметить. Но моей радости на смену быстро приходит отчаяние. Как только мы минули полосу леса, слева замаячили фары автомобиля, а потом еще и включилась мигалка на его крыше.
– Вот сволочи! – ору я, а у самой уже слезы катятся из глаз. – Они наперерез нам прут!
– Катя, гони! – кричит Света, прижимая сына крепче к себе. – Вон, уже видно шоссе и пост ГАИ!
И я, млять, гоню. А что делать? Уже не обращаем внимания, что наш внедорожник подбрасывает на ухабах, и что мы уже на грани истерики. Я гоню! Я жму на педаль газа и молюсь Богородице о спасении.
Пост ГАИ с вышкой и прожекторами приближается, но так же приближается догоняющая нас машина с синей мигалкой. Через несколько минут под визг тормозов выворачиваю на асфальтированный участок дороги, ведущей к шоссе. А еще через пару минут влетаем на всех парах прямо к вышке, где я резко торможу. Останавливаемся прямо под прожектором, где нам машут своими черно-белыми палками люди в форме с яркими желтыми полосами на жилетах.
Мы спасены! Мы спасены!? Или не спасены?! Я ничего не понимаю!
Сзади с визгом тормозов останавливается авто преследователей и из него выскакивает мужик. Он направляется прямо к гаишникам, размахивая удостоверением. Он мент! Вот это полный звездец!
Сердце пропускает пару ударов. Я со стоном безнадеги упираюсь лбом в руль, а нас уже окружают бандиты. Избитая рожа с одной стороны и второй, здоровенный, с другой. Командуют, выходить из машины, и гаишники требуют того же.
Мы выходим. Нас тут же хватают и ведут к преследовавшему нас внедорожнику. Бандит, который мент, благодарит гаишников и те не слушают наши истеричные вопли:
– Позвоните в полицию! Сообщите, что нас украли! Они бандиты!
Нам закрывают рты и запихивают в машину. На руки мне и Свете надевают наручники.
«Это точно, пипец! – стону я себе под нос. – Теперь они точно нас убьют».
– Ну, млять, девки, ну, суки! Я еще думал не трогать вас. А теперь – оторвусь на каждой по полной! – грозится мент, то есть лже-мент. – Надо было сидеть тихо и не рипаться, тогда бы целы были. А теперь будет вам групповуха по полной программе!
Сидящий за рулем бугай удовлетворенно кивает, мол «да, будет, уж не сомневайтесь!»
– Дуры, ё-вас-раз-ё, идиотки! Вы серьезно, думали сбежать?! – продолжает свой злобный монолог лже-мент. – Жабы, млять! Тупые овцы!
Я молчу. Понимаю, что шанс упущен и второго не будет. Есть маленькая надежда на то, что у Кирилла друг работает где-то в правоохранительных органах и он может помочь. Но это всего лишь маленький светлый лучик, который тает с каждой минутой, отсчитывая которые, мы удаляемся от поста ГАИ.
Нас привозят в тот же дом, из которого нам удалось сбежать полчаса назад. В подвал не ведут, а сажают на диван в гостиной. Руки в наручниках за спиной у меня и у Светы. Пашку сажают отдельно в кресло. Рядом с ним маячит лже-мент, оглядывая нас.
– А ты, ничего такая, Эльфийка, – делает он, вроде как, комплимент Свете. – Сама меня ублажать будешь, все сделаешь, как я скажу.
С этими словами он надавливает руками на шею Пашке и ржёт, глядя на Свету. А она будто бы застыла. Вижу ее пустой взгляд в окно. Даже не моргает. А что тут скажешь? Что тут сделаешь теперь?
Но через минуту, я начинаю удивляться. Света переводит взгляд на лже-мента и… улыбается.
– Прямо сейчас хочешь? – спрашивает она с каким-то странным выражением лица.
Она что, смирилась и готова их ублажать? Я в шоке.
– Не торопись, соска, придет твое время, – презрительно улыбаясь, отвечает лже-мент и наливает себе водки из бутылки, которая стоит на журнальном столике.
Света так же, не моргая и странно улыбаясь, поворачивается ко мне:
– Кать, а почему меня все зовут Эльфийкой?
Какой-то странный вопрос в данной ситуации. Но, может быть, ей это важно? Надо ответить.
– Сериал фэнтезийный по телеку показывали. Там хоббиты, драконы, орки всякие и эльфы. Так ты на главную Эльфийку похожа. Только той артистке еще уши острые делали, ну, для образа…
Света вдруг наклоняется ко мне и просит:
– Посмотри, может у меня тоже острые, как у той, из фильма.
Я быстро бросаю взгляд на бандитов. Те смотрят на нас, как на дебилок, типа «совсем тупые бабы». Но Света просила и я пододвигаюсь ближе к ней, и наклоняюсь, рассматривая ее ухо.
– За окном мужик наблюдает. Наш мужик, – быстро шепчет она, даже не шевеля губами.
– Нормальные у тебя уши, – ставлю я свой диагноз и чувствую – внутри меня все ожило.
Сердце ожило и надежда появилась. «Наш мужик» может означать, что там, за окном есть наш знакомый, который может нас спасти. Может быть, это Герасим? Хорошо бы. Но тут же приходит мысль: этот «наш мужик» обязательно вызовет полицию. Нас точно спасут!
Но чего ждут бандюки? А-а-а, пока Кирилл заплатит. Точно. А ему понадобится время, чтобы собрать нужную сумму. Ну, не за тысячу же баксов нас крали, правда? Минимум – за миллион. Я так думаю. А что? Разве мы не стОим миллион? СтОим, и даже больше!
Так-так, нас не тронут, пока не получат деньги. Это обнадеживает и я начинаю наглеть. Вообще-то я вредная – мне об этом Кирилл говорил, и не раз.
– Мне надо в туалет, – оповещаю я бандитов и радостно улыбаюсь.
Поездим им по нервам слегка, а то они нас за тупых телок держат. А мне обидно, когда кто-то обзывается.
– И мне надо в туалет, – поддерживает Света.
– И мне, – говорит Пашка, видимо, думая, что это сейчас опять игра какая-то.
– Ё…вашу раз ё…! Не хватало мне еще, чтобы вы тут обделались! – злится лже-мент. – По очереди. Бугор, отведи эту рыжую, потом остальных.
Здоровяк кивает и, подхватив меня под локоть, увлекает в коридор.
Туалет оказывается совмещенным с ванной и это меня радует, поскольку, надеюсь, в шкафчиках я смогу найти очень полезные вещи, которые обычно хранят в таких местах. После недолгих препирательств с бандитом насчет: «Оставить дверь открытой или запереть изнутри, а также снять с меня наручники или нет, а то ведь, как я свои штаны-то сниму?», наконец, я остаюсь одна со свободными руками и начинаю шарить по шуфлядкам.
О-о, это уже интересно. Это, явно, дом женщины: прокладки, кремчики, помадки и все подобное барахло. Отлично. Нахожу черный карандаш для бровей, пластырь и на куске бумажной салфетки старательно карябаю: «Бандитов трое. Оружие – ПМ у лже-мента. СПАСАЙТЕ НАС УЖЕ!!!»
И не найдясь, что еще добавить, приклеиваю это послание пластырем на оконную раму снаружи узкой форточки.
Теперь можно и облегчить организм. В процессе этого нехитрого действия меня посещает мысль о том, что как-то надо привлечь внимание к этому окошку, а то ведь в темноте снаружи записку могут не заметить.
Застегнув джинсы, возвращаюсь к окну и почти «нос к носу» сталкиваюсь с человеком в черной маске, который быстрым движением срывает мое послание, а потом на секунду замирает, поднося палец к губам, мол «тихо», и исчезает в темноте.
«Нас спасут!» – проносится в голове и я спешу на выход из туалета, чтобы не вызвать подозрений долгим сидением на унитазе.
Возвращаюсь на диван с уже снова скованными за спиной руками, но мысли теперь не о том, что нас ждет жестокая расправа, а о том, что там, за окном, спецназовцы во всем своем вооружении, и скоро бандюгам придется ответить по всей строгости закона.
Но чего ждут наши спасители? Ведь если нас освободить, то и выкуп платить не нужно будет.
Тем временем Света с бугаем устремляются в сторону санузла.
– Млять! Где мой пистолет!? – вдруг орет бандит с побитой об мою доску мордой. Он ощупывает себя и рычит от злости.
Лже-мент с вопросом в глазах поворачивается ко мне. Я делаю милую улыбку и отвечаю:
– Я его выбросила, когда мы на машине удирали. Он мешал.
Оба бандита матерятся так, что мои уши стремительно скручиваются в трубочку. Постеснялись бы ребенка, сволочи. Несколько минут они спорят, стОит ли идти искать оружие в темноте, а я, взбодрившись мыслью, что спасители наши рядом, решаю разговорить бандитов.
– А сколько вам обещали за наше похищение? – спрашиваю лже-мента, поскольку он тут главный, кажется.
Он удивленно смотрит на меня. Ну конечно, он удивлен. По идее, я должна трястись сейчас от страха, рыдать и просить отпустить меня. А я тут сижу, улыбаюсь – не порядок.
– Не твое дело, сопля, – отвечает лже-мент, оглядывая меня презрительным взглядом.
– Может договоримся? Отпустите меня и мой Кирилл заплатит лично вам столько, сколько захотите, – заговорщицки шепчу я ему, пока «побитая морда» гремит посудой на кухне и нас не слышит.
– Заткнись уже, – хмыкает лже-мент. – Да за тебя даже сотню рублей никто не даст. Тоже мне, млять, красавица нашлась.
– Так если и сотню никто не даст, тогда зачем вообще было меня похищать?
– А кто тебя похищал? Ты сама сюда приехала. На дачу с мужиками, в выходные. Шашлычки, интимчик, то сё… – ржёт он. – Решила изменить своему бойфрэнду. А?
Вот зараза! И меня тут же начинает волновать такая постановка вопроса. А что, если Кирилл и в правду подумает, что я сбежала от него к другим мужикам? Нет, он так не может подумать. Ё-моё! И Герасим все ему уже рассказал… У-у-ёшкин-кот! А со стороны, исчезновение нас в бутике может выглядеть, как наше со Светой бегство… Или нет?
Но… но там, за окном, спецназовцы. И это точно мне не показалось. Значит, Кирилл знает, что меня украли, а не я сама сбежала.
Но вот вопрос: чего они ждут? А чего ждут бандиты?
Через пару минут Света в сопровождении бугая возвращается на диван. Она садится ближе ко мне и просит здоровяка проводить в туалет и Пашку тоже. Главарь, он же лже-мент, кивает, мол «веди» и Пашка с бандитом исчезают в глубине коридора.
В этот момент у главаря звонит мобильный и он, отойдя от нас со Светой на максимальное расстояние, отвечает на звонок.
– Там, на улице, засада на бандитов, – пользуясь тем, что нас никто не может услышать, шепчет мне Света.
– Знаю, – так же шепотом отвечаю я. – Но чего они ждут?
– Ждут, когда заказчик приедет. Мне микрофон передали.
– Этот заказчик что, сам хочет нас убить?! – ошалело смотрю я на лже-мента, который убеждает телефонного собеседника в том, что все идет по плану.
– Кать, не бойся. Никто никого не убьет. У нас есть Ангел-Хранитель, – успокаивает меня Света, подмигивая ободряюще.
Тем временем, лже-мент поворачивается к нам со змеиной улыбкой и завершает звонок.
– Ну что, красавицы, скоро вы у нас порнозвездочками станете, – закатывается он в приступе злобного смеха, доставая из лежащей на полу спортивной сумки видеокамеру.
Ах, вот что они задумали! Снять на камеру, как нас со Светой насиловать будут. И, конечно, покажут это Кириллу и Мише, чтобы те нас бросили. Такие видеофильмы, скорее всего, для наших мужиков будут жестоким ударом, и вряд ли они, после просмотра этого видео, захотят жениться на нас. Это похоже на месть. Очень грязную месть… месть женщины. Точно! Та женщина, которую Миша опозорил на банкете. Вот где собака порылась! А я думаю, чего мы ждем?! Та женщина сама явится сюда. Видимо, хочет поприсутствовать и насладиться зрелищем. Ну что ж, пусть явится. Здесь ее уже ждут.
– Всегда мечтала сняться в кино, – хитро улыбаюсь и бросаю взгляд в коридор, где бугай ведет Пашку из туалета. Прикольно – ребенок улыбается. Как интересно. Неужели он тоже видел спецназовцев за окном и понял, что нас спасут?
– Скоро, сопля, твои мечты сбудутся, – похотливо хохочет лже-мент.
– А чего ждем? – спрашиваю я с глупой улыбкой.
– Режиссера, – отвечает бандит и выглядывает в окно на подъездную дорожку к дому.
Через несколько минут в окне начинают прыгать лучи света, доносится шум мотора и хлопанье дверей автомобиля. «Приехала дамочка, – думаю я. – Сейчас начнется «кино и немцы».
И вот реально, бандитам бы задуматься сейчас, почему я, Света и ребенок не впадаем в панику, не плачем, не просим пощады, а тупо сидим и улыбаемся. Но они не задумываются, к своему несчастью.
Лже-мент преображается во мгновение ока, когда на пороге возникает известная нам особа со своим шофером. Бандит заискивающе улыбается, приветствуя дамочку, и тянется поцеловать ее протянутую к нему руку. И как-то он это очень искренне проделывает. У-у-ё, да он же влюблен в эту выдру! Вот это уже плохо. Если кто-то что-то делает за деньги – легко сможет отступить. А вот если за «идею» или «за любовь» – будет рвать глотку насмерть.
А известная нам особа закрывает лицо шелковым шарфом и делает вид, что она тут инкогнито.
– Вы что, не могли их в подвале запереть?! – шипит она на лже-мента. – Почему вы их тут держите?
– Вот-вот, – просто из вредности, начинаю я, – почему? Вам ведь уже заплатили. Давайте, отпускайте нас. А то я уже проголодалась – пойду, поужинаю.
Глаза женщины пробегают по всем собравшимся в комнате, останавливаются на Свете.
– Эту – наверх. Бугор, Никоша – со мной. И камеру возьмите.
– А с рыжей что делать? – спрашивает «побитая морда».
– Что хочешь, – отвечает дамочка, решительно направляясь по лестнице на второй этаж.
– А ребенка вы зачем тащите? – кричит Света, видя, что лже-мент хватает Пашку за воротник и выдергивает его из кресла.
– А чтоб ты послушной была, соска, – скалится он в мерзкой улыбке и подталкивает сопротивляющегося мальчика к лестнице.
– Зашибись, – «побитая морда» подходит ко мне, потирая руки. – А мы с тобой побалуемся, крошка.
– Не трогайте ребенка, – говорит Света, – я все сделаю, только не трогайте его. Что вы хотите? Я все сделаю!
Она переходит на крик, когда руки лже-мента встряхивают хрупкое тело Пашки и он начинает плакать.
– Сделаешь, конечно сделаешь. Да еще и постараешься доставить нам удовольствие, – ржёт бандит.
И тут я слышу какие-то шумы и возню у входных дверей. Понимаю – сейчас начнется. Но надо как-то заглушить эти звуки, чтобы бандиты не догадались, что там, за дверью, кто-то есть. И когда «побитая морда» приближается ко мне, я начинаю кричать:
– Не трогай меня, скотина! А-а-а! Урод! Уйди, сволочь! А-А!
В следующую секунду входная дверь с треском распахивается и в комнату врываются люди в камуфляже, в масках и в бронежилетах.
– Оружие на пол! Стоять! Лицом к стене! Руки за голову! – громом проносятся команды.
Я вжимаюсь в диван, когда вижу, что лже-мент выхватывает свой пистолет и, поднеся его к виску извивающегося в его руке Пашки, пытается подниматься по лестнице вслед за дамочкой. Она же, взвизгнув, бросается наутек на второй этаж дома.
Пашка выворачивается из руки бандита и со всей силы бьет носком сапожка ему в голень. Тот заходится в полу-рыке полу-стоне и на секунду его хватка ослабевает, что дает ребенку шанс освободиться. Не теряя время, Пашка бросается к сидящей на ступеньках лестницы Свете.
– Бросай оружие! Лицом к стене! – опять громыхают команды спецназовцев.
Но лже-мент не собирается сдаваться. Он понимает, что для него все кончено: суд, тюрьма, возможно, пожизненно. А всем известно, что сделают в тюрьме с бывшим ментом. И он, долго не думая, начинает отстреливаться.
Грохот выстрела оглушает. На секунду передо мной появляется широкая спина в синей куртке. Еще выстрел и эта спина начинает заваливаться прямо на меня. Я чувствую резкую боль во всем теле от придавившего меня веса горы мускулов и костей. Крики, снова выстрел и все стихает. Топот тяжелых ботинок удаляется по лестнице, видимо, на второй этаж.
В глазах темнеет и я не могу сделать вдох. Чувствую, как что-то теплое и липкое пропитывает мою одежду. Кровь… Господи! Моя кровь?! Судорожно пытаюсь вдохнуть, но воздуха не хватает. Пульс бьет в висках. В глазах темные круги, а я, настойчиво, стараюсь держать их открытыми. Насколько позволяет мне обзор, замечаю Свету на ступенях лестницы. Она прижимает к себе сына. Бугая и «побитую морду» выводят на улицу.
Когда в глазах начинает рябить от мигалки то ли скорой помощи, то ли полицейской машины, я уже не в силах цепляться за реальность – проваливаюсь в темноту.
