Текст книги "Творец счастья (СИ)"

Автор книги: Alexianna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава 25

Света

Как ни странно, мне легко удалось устроиться на работу в Дубравушку. Опыт работы администратором был, резюме составлено было грамотно, а также я, видимо, очень «правильно» ответила на все вопросы теста, который заполняла в отделе кадров. Собеседование с управляющим было, можно сказать, «на скорую руку» и на ходу.

– Константин Сергеевич, – представился крепкий пожилой мужчина, пожимая мне руку. – Идемте, по дороге поговорим.

И мы пошли в сторону здания со стеклянными окнами во всю стену, за которым громыхали строительные работы.

– Вы уверены, что сможете работать в ночную смену? – спросил управляющий, и на мой утвердительный ответ, продолжал строго. – Если думаете, что удастся поспать, сразу предупреждаю, не удастся. Часто случаются заезды ночью. Будете заняты по самые уши. Эй, кто водитель этого МАЗа? – уже строителям. – А-ну, убрали машину с газонов! Разгрузились, так отъезжайте! – скомандовал он и снова повернулся ко мне. – Проверить документы, разместить, покормить, если надо. Проследить за доставкой багажа, если таковой прибывает отдельно. Обычно это случается, когда спортивные команды приезжают.

– Я ознакомилась со служебными обязанностями, – вставила я свой «пятак».

– Ознакомились – это хорошо. На бумаге все легко, а на практике бывает не так просто. Прежде чем поставить вас одну в смену, две ночи попрактикуетесь с администратором первого корпуса, то есть она же и второй сейчас ведет. Войдете в курс дела, познакомитесь с людьми. С рестораном тесная связь должна быть – он работает круглосуточно. Всех горничных знать в лицо и по именам. Сейчас возвращайтесь в отдел кадров, вам дадут ключи от комнаты в общежитии. Идите, отдыхайте. В 19:00 как штык в ресепшене корпуса № 1. Ясно?

– Так точно! – отрапортовала я.

Меня поселили в отдельную комнату в коттедже для персонала, который находится прямо на территории гостиницы. Очень удобно – ездить никуда не надо. Плату за проживание берут просто смешную по сравнению с величиной зарплаты. Прекрасно – мне уже все нравится.

С работой я справляюсь хорошо, проблем пока что не возникало. Мелкие конфликты с постояльцами улаживаю с улыбкой, а больших инцидентов пока не случалось. Рабочий процесс в гостинице устроен очень грамотно, так что каждый работник на своем месте и при деле, в чем я вижу большую заслугу управляющего, который контролирует все везде и всегда, причем без скандалов и нервов, за что весь персонал его очень уважает.

Довольно быстро подружилась с коллективом, заметив, что люди все приятные, неконфликтные и дружелюбные.

Распорядок своего дня распланировала так, чтобы все успевать на работе, а в нерабочее время насладиться радостями жизни, которые доступны персоналу бесплатно: бассейн, сауна, тренажерка, спортзал.

Тысячу раз уже мысленно поблагодарила Бога за то, что в одну из ночей, он каким-то чудом привел Михаила Михайловича в захолустный «Нёман» и таки позволил мне узнать, что существуют такие райские места, как Дубравушка.

Медведь Михаил… Стараюсь не думать о нем, но не получается. Сначала было легче, когда он почти не появлялся в гостинице, но когда возникли проблемы со строительством моста-коридора между бассейном и ареной, он практически поселился здесь.

Я старалась не попадаться ему на глаза. Боялась? Не то чтобы боялась, просто неловко как-то… Не знаю, что сказать ему при встрече. Извиниться, что не воспользовалась его протеже или сказать «спасибо», что вообще сообщил мне об этом месте, где я смогла так хорошо устроиться на работу?

А еще очень «отрезвляли» женские разговоры о нем и не хотелось попадать в роль его «звезды на одну ночь». Хотя, некоторые все-таки настаивали на том, что в гостинице он никогда с персоналом не заигрывал. А мне кажется, при встрече может предложить мне посетить его номер, ведь помню, намекал тогда, что якобы не прочь поразвлечься со мной. А мне быть этой самой «на одну ночь» совсем не хочется. Может быть, даже он будет хорош в постели, и я буду наслаждаться пару часов, но а что потом? Потом-то, как работать здесь? Видеть его и его очередных «звезд»? Пипец, будет как больно. Ведь он мне действительно нравится. Не могу забыть, как тискала его в том захудалом номере «Нёмана», как не удержалась и нахально, но с удовольствием, облапала все его такое притягательное тело, когда был в отключке.

Да, я избегала встреч с ним, но иногда позволяла себе подглядывать из-за угла, то есть прячась, чтобы меня за этим занятием никто не застукал. Как малолетка-восьмиклассница, ей Богу, даже стыдно.

Девушки обсуждали Калиновского и Рузанова – двух владельцев гостиницы. Все были тайно влюблены в одного или второго. Да, и Кирилла Ивановича я видела пару раз. Признаться, он заслуженно был мечтой всех девушек в радиусе двухсот километров. Но про него говорили, что у него появилась женщина, причем постоянная, причем все у них может быть очень серьезно и дойдет до свадьбы.

Михаил Калиновский же был холост, и женская разведка докладывала о том, что он все еще в поиске. Поэтому некоторые молоденькие работницы гостиницы явно пытались выказывать ему знаки внимания. А мне, упрямой козе, из гордости не хотелось пополнять армию Михалыча-обожательниц. Вот я и пряталась, подглядывая за ним, и избегала случайных встреч. А иногда я видела его из окна своей комнаты и могла полюбоваться статной его фигурой и симпатичным лицом, не боясь быть пойманной за подглядыванием.

Вот и сейчас, глянув в окно, застываю, залюбовавшись. Мишка-Медведь, во всей своей красе и с очаровательной улыбкой сердцееда не спеша шествует рядом с боссом японской делегации.

Сердце трепыхнулось разок-другой, а я беру себя в руки и, набросив легкую курточку, направляюсь в ресепшен своего корпуса. Моя смена еще не началась, но я всегда прихожу на полчаса раньше, чтобы принять дела, которые оставляет мне администратор первой смены.

– Ох, Светлана, ждет вас нелегкая ночка, – сетует регистраторша первой смены, улыбчивая крепкая женщина средних лет.

– Что случилось? – спрашиваю, подходя к стойке и заглядывая в экран монитора, где «висит» список вновь прибывших за день.

– Приехала тут одна пани, капризничает. Два раза поменяла коттедж, два раза номер поменяла, в третьем осталась-таки, но видели бы вы ее лицо – так смотрела, как будто у нее в этом номере дохлая кошка на кровати валяется.

– Разберемся, – говорю я и открываю сегодняшний файл заказов в номера – надо дать распоряжения о доставке ужинов, если постояльцы по каким-либо причинам не хотят сами идти в ресторан.

Успеваю пробежаться по списку, когда в ресепшен заходит бледная трясущаяся официантка с подносом, на котором позвякивает посудой набор для кофе, что мы обычно подаем постояльцам при въезде.

– Она сказала, что наш кофе ЖИДКИЙ и она его пить не будет, – жалуется она и вопросительно смотрит на меня, мол «спасайте, Светлана Васильевна».

Мы с регистраторшей делаем большие глаза и переглядываемся.

– А ты ей всю банку принеси и ложку – пусть не жидкий жрёт, – после минутного молчания, советует находчивая регистраторша и мы дружно закатываемся смехом.

– Постойте, это полька сказала «жидкий»? – отсмеявшись, спрашиваю я.

– Ага, – отвечает взбодрившаяся официантка.

– Наверное, она сказала «бжыдки». По-польски это значит «гадкий, противный».

– Серьезно? – еще подхохатывая, спрашивает регистраторша. – Свет, а ты что, польский знаешь?

– Да, я же возле границы всю жизнь жила – пришлось выучить. Ну и это легко, на самом деле, если белорусский знаешь. Вот слово «брыдкий» по-белорусски значит «противный, гадкий», а поляки «р» не выговаривали, видимо, и заменили его на «ж». Получилось «бжыдки».

– Во прикол, – удивляется регистраторша, – то ест, например, слово «пришли» будет «пжышли»?

– Ага, точно, – щелкаю я пальцами, – вы быстро схватываете.

– Ахренеть, – веселится женщина. – Так польский – это получается картавый белорусский? Пжыкольно!

Хохочем все вместе опять.

– А мне-то, что делать? – возвращается в свою нерадостную реальность официантка. – Кофе у нас хороший, бразильский. На что я ей заменю? На растворимый Нескафе?

– Скажи бармену, пусть коньяка туда плеснет – вкус будет более «горячий». Если полька не за рулем, а на такси приехала, то лишний градус ей не повредит. А лучше, давай, я с тобой на кухню схожу, придумаем что-нибудь, – говорю я, уже сообразив, как ублажить иностранку.

Помню, доходили до меня слухи, что поляки очень Англию уважают. Ну, так мы сейчас подадим пани чисто-английский кофе. Не важно, что в Англии кофе отродясь не росло, но кто догадается?

Через пятнадцать минут подаем польке кофе с коньяком и с лэйбелом «Made in England» на кружке. Она «проглатывает» наш легкий обман и остается-таки довольной.

Я принимаю смену. Все как обычно и больше постояльцы не капризничают. Помогаю оформить группу спортсменов, приехавших на юношеские соревнования по плаванью. Согласовываю с руководителем группы время, когда мы можем предоставить бассейн в их полное распоряжение для тренировок. Оторвав на секунду взгляд от расписания, вижу Михайловского, направляющегося ко мне.

– Антоновна сказала, что есть капризная гостья. Что там произошло? – спрашивает он, когда спортсмены, во главе со своим руководителем, направляются к выходу из административного здания, чтобы занять номера в коттеджах.

– Да ничего особенного. Просто ей сначала наши номера не понравились, потом кофе не пришелся по вкусу… – отвечаю я.

– А теперь она сидит в массажной и требует шефа, – хмурится Константин Сергеевич.

– А что, ей в сауне что-то не понравилось? Или массаж плохо сделали?

– Да хрен ее знает. Пойду Калиновского встречать. Требует же его, а со мной разговаривать не желает, – машет он рукой и уходит.

Регистраторша первой смены, уже одетая и готовая отчалить домой, слышит наш диалог и подходит ко мне.

– Может от коньяка ей в сауне плохо стало? – тихонько на ушко спрашивает она, оглядываясь, чтоб не выдать меня.

Я холодею. А если, действительно, из-за коньяка? Мамочки! Вдруг ей на жаре с сердцем плохо стало?! Пипец!

Я быстро заполняю бланки и вношу в файл прибытия данные по спортивной команде пловцов, а потом стрелой несусь в здание бассейна, где находится сауна и массажные комнаты. Господи, только бы эта полька там не умирала!

Быстро преодолев расстояние между администрацией корпуса № 2 и бассейном, торопливо разыскиваю коридор, ведущий к массажным, где раньше я еще не бывала. Несколько массажных заняты и над их дверями светятся таблички «не входить». Где же та комната, где ждет полька? Прохожу чуть дальше, где свет в коридоре приглушен, и замечаю чуть приоткрытую дверь.

Но то, что я вижу, открыв эту дверь, ударяет по мне горячей волной. Одна секунда мне понадобилась, чтобы оценить ситуацию. Во, мля-я, пипец какой! Она звала Калиновского, чтоб он ее трахнул!? А он, вроде как, и готов…

Выскакиваю на улицу через черный вход – туда было быстрее всего, чтобы немедленно покинуть это здание. Стою в темноте под моросящим дождем, прислонившись к стене и пытаясь унять взбунтовавшийся пульс. Вдох, выдох, еще вдох, выдох…

Спокойно, Света! А что ты хотела? Вот какой он, Медведь-Мишка. Нарасхват, млять. И полька эта, видимо, как узрела красавца, так сразу о претензиях и позабыла. Распласталась на столе голяком – бери меня, я все прощу… А он? Ну, конечно, не откажется… Стоп! Подожди-ка. А он ведь в одежде был. Штаны не расстегнуты, даже руки на груди сплетены, типа «ну и что нового вы мне можете показать, пани Щетинска?»

А ведь девка-то красивая и ухоженная. Вряд ли какой мужик откажется оттрахать такую. И Калиновский не откажется… От этих мыслей тошнотворный ком подкатывает к горлу. Перегибаюсь пополам, хватаясь за живот.

Легкое похлопывание по плечу.

– Света, что с тобой? Тебе плохо? – голос нашего охранника Марата.

Я выпрямляюсь и, взяв себя в руки, уверяю его:

– Все хорошо, Марат. Все хорошо. Что-то живот кольнуло.

– Свет, может пойдем, в медпункт тебя проведу?

– Нет, не надо. Уже все прошло. Ничего страшного. Бывает, – заверяю я парня и потихоньку направляюсь в сторону администрации моего корпуса.

Марат топает рядом и поглядывает на меня.

С первого дня моей работы в Дубравушке он всячески оказывает мне знаки внимания. То просто приходил поболтать, то кофе приносил ночью в ресепшен. А однажды мы с ним в спортзале случайно столкнулись, или не случайно, трудно сказать. Я в одно и то же время хожу туда немного размяться, так что он мог специально подкараулить. Слово, за слово, выяснилось, что можем побороться на матах. Ну и поборолись, мля. Он не столько боролся, сколько обнимался. А мне не очень все это было приятно, если честно. Поняла, что хочет меня, а ответить ему взаимностью не могу. Мне Медведь в сердце запал.

После того случая с борьбой, я старалась держаться от Марата на расстоянии. А вот в эту минуту думаю, может быть, сблизиться с ним. Ну, чуть-чуть… Может встречи с другим парнем помогут мне забыть этого развратника Медведя? Ну, или хотя бы успокоят сердце?…

Надо будет подумать над этим. Но в койку свою я Марата точно не пущу. Не хватало мне только слухов, что сплю с охранниками. Все встречи только днем и только на людях и только на расстоянии – никаких обнимашек.

Глава 26

Миша

«Кириллу легко сказать: поедь, найди, поговори», – думаю я, топчась взад-вперед в своем кабинете. Вот уже второй день торчу здесь безвылазно, а встретить ее «типа случайно» не могу. Избегает она меня, что ли? Прячется нарочно? Сколько в администрацию второго корпуса ни заходил, ни спрашивал: «Где она?», мне говорили: «Вот только минуту назад тут была». Конечно, после того, что она видела в массажной, не особенно торопится встречаться со мной. Но так явно прятаться? Зачем?

Вообще-то, я ведь могу в любой момент вызвать ее к себе в кабинет. Но это будет, скажем так, вызов «на ковер» к директору и, соответственно, официальный разговор. А попробуй я в тот момент перейти на дружескую беседу, станет попахивать «подкатом с моей стороны в целях соблазнения»… Едрён-батон, а ведь именно так и не хочется. Ведь она подумает же черти-что. А у меня к ней чувства более глубокие, чем просто интрижка. Да-а, задачка…

– Можно? – голос управляющего выводит меня из тяжких раздумий.

– Заходи, Сергеич.

После обсуждения насущных дел, Михайловский направляется к двери, а я вдруг резко его торможу:

– У нас во втором корпусе есть ночной администратор?

– Есть, – Константин останавливается и поворачивается ко мне.

«Так, Миша, – говорю себе, – расспрашивать надо аккуратно, чтоб не заподозрил ничего». Лихорадочно пытаюсь придумать, как так расспросить, чтобы выглядело неподозрительно, а он уже продолжает.

– Где-то две недели уже работает девушка. Шустрая, сообразительная, все держит в порядке, все контролирует. У меня к ней претензий нет. А что?

– Живет в городе или у нас?

– У нас в общаге.

– Что-то я ее ни разу не видел.

– Так не сидит на месте – суетится. Говорю же, молодец девчонка, старательная.

Я стою, смотрю в окно и думаю: спрашивать еще или не стОит? Константин ждет моих вопросов. А я упорно смотрю в окно, потому что взгляни я ему в глаза – тут же догадается о моем интересе.

– Так ты же ее можешь вызвать к себе в кабинет, вот и познакомишься.

И что-то в его тоне мне уже подозрительность кажется. Млять. Надо сгладить ситуацию.

– Вызови всех администраторов в пересменку в 19:00. Небольшую планерку проведем.

– Понял. Будет сделано. Может намекнешь, по поводу чего?

– По поводу япошек, – поворачиваюсь, наконец, к Константину. – Они договор подписали. Приедут самураи к нам.

Вижу, как Михайловский расплывается в улыбке.

– Ну, так это хорошая новость! А то я подумал, «чехвостить» за что-нибудь будешь.

***

Мля, вот же придумал – планерка. Не так я хотел со Светой встретиться. Но хочется уже увидеть ее, прям сил нет. Сижу, слушаю стук сердца – стучит, волнуется. Половина седьмого вечера. Еще 30 минут и я ее увижу.

Так, Миша, соберись. Она придет не одна, так что надо провести инструктаж официально и по делу. Набрасываю себе на компе основные темы, чтобы потом, глянув в ее голубые глаза, не сбиться. Я ж, мля, директор все-таки, причем строгий и требовательный.

Народ собрался ровно в указанное время. Проходят, рассаживаются за стол. А вот и Эльфийка. Господи, как она хороша! Замираю, глядя на нее. Она садится в самом конце стола и, не поднимая на меня глаз, чуть прячется за других присутствующих. Боится? Или ей неприятно видеть меня?

– Всем добрый вечер, – начинаю я. – Как вы все знаете, на последние две недели октября планируются заезды спортивных команд, а также соревнования борцов будут проходить в нашей арене.

Собравшиеся дружно кивают, мол «в курсе мы», переговариваются, галдят. Я делаю знак рукой, чтоб притихли.

– Японцы тоже приедут, – сообщаю, обводя всех взглядом. – Селить их будем в корпусе № 2. Антоновна, на вас возлагается большая ответственность. А также на вашу коллегу.

Вижу, как Эльфийка вздрагивает, но глаза не поднимает. Ну же, посмотри на меня. Хочу прочитать в твоих глазах, что ты обо мне думаешь…

А сам, как злобный босс, вдруг спрашиваю строго:

– Ночной администратор второго корпуса, представьтесь, пожалуйста. Что вы там прячетесь?

С интересом наблюдаю, как она делает глубокий вдох, встает, распрямляет плечи и «принимает бой». Собравшись, храбро поднимает глаза, встречает мой пристальный взгляд.

– Светлана Васильевна Липницкая, ночной администратор второго корпуса, – отчеканивает, как рапорт перед генералом.

Ай, моя ты храбрая! И такая красивая… Так, Миша, соберись и не улыбайся. Не время сейчас дуреть от нежных чувств.

– Благодарю. Приятно видеть вас в нашей команде. Садитесь, пожалуйста, – миролюбиво отвечаю я.

Она должна понять, какой смысл я вкладываю в эти слова. Понимаешь, девочка, я сказал: мне приятно видеть тебя здесь. Как еще я могу ей сказать об этом? Сейчас только так.

– Итак, первое: проверить всю мебель, чтобы нигде ничего не болталось на одном шурупе. Второе: проверить все электроприборы, чтобы все работало и ничего не искрило. Третье: ванные, душевые, туалеты и качество воды. Помните, что было в Сочи? На ю-тюбе смотрели ролики про ржавую воду в номерах?

Все снова начинают галдеть по поводу тех роликов.

– У нас такого быть не должно, – строго продолжаю я. – Если находите изъян – немедленно сообщайте Константину Сергеевичу. По поводу закупки оборудования, электроприборов и мебели – со списками необходимого прямо ко мне – будем все заменять на новое. К нам впервые приедут японцы – если им что-то не понравится, то не видать нам больше гостей высокого уровня. Надеюсь на вас. Ко всем вам огромное доверие. Не подведите, ребята. Теперь ваши вопросы и требования.

– Нам нужны микроавтобусы, – голос администратора спортивного корпуса. – И чтобы все время были в нашем распоряжении на эти две недели.

– Арендуем, – отвечаю я, делая пометки на компьютере.

– А собачники как же? Остаются или выселяем?

– Те, кто будут заселен до – оставляем, но за неделю до начала соревнований больше с собаками не принимать. Отправляйте их в другие гостиницы. У нас ориентировка на спорт в первую очередь, а не на животных. Еще вопросы?

И они, конечно, валят, как из рога изобилия. Отвечаю быстро, почти не задумываясь, а сам смотрю на НЕЁ… Вот еще пара минут и она уйдет, и спрячется опять, и будет избегать встречи. Остановить? Задержать? Как? Какой повод найти, чтобы еще на несколько минут продлить это счастье видеть ее..?

Она бросает на меня быстрые взгляды. То краснеет, то бледнеет. Как тебя понять, Эльфийка моя волшебная?

Так и не придумав повода, чтобы задержать ее, я отпускаю народ. Провожаю ее взглядом и, кажется, не дышу.

– Думаю, нужно будет на те две недели расширить штат персонала и охраны, – голос управляющего выводит меня из оцепенения.

– Расширим, – автоматически отвечаю я.

Михайловский, глянув на дверь, возвращает взгляд на меня.

– А после – сразу уволим.

– Уволим, – опять отвечаю, даже не уловив суть мысли.

Только тогда мой собеседник, хохотнув, качает головой, а я, наконец, понимаю, о чем он со мной говорит. Индрить-твою, точно, он о чем-то догадался. Да, он мужик ушлый, догадался, что мои мысли сейчас не о работе.

– Ладно, все устали. Надо отдохнуть. Пойду я.

– Стой, – с усилием возвращаю себя из прострации в реальность. – Да, надо усилить охрану и штат работников спортивных зданий. А в жилых корпусах наши сами справятся, без дополнительных помощников. Пусть отдел кадров подготовит договора временного найма на три недели, чтобы сразу человек был в курсе, что работа не постоянная, и с трудовым законодательством чтоб не было проблемы.

Обсудив еще несколько насущных вопросов, отпускаю Михайловского, а сам отправляюсь в ресторан. Мысли мои бродят где-то в области фэнтези и эльфийского создания: решаю перенести свой кабинет на второй этаж арены, из окон которого хорошо виден вход в коттедж персонала, и я смогу видеть ее чаще, чем на выдуманных спонтанных планерках. Я напрочь забываю о том, что меня может подкарауливать Агнешка, поэтому, подходя к зданию ресторана, со всего размаху попадаю в засаду.

А эта пиявка цепляется за меня так, что буксиром не оттащишь. Я бы, может быть, силой отцепил ее от себя, но люди смотрят. Не солидно мне устраивать сцены с женщиной, начни я отбиваться от ее объятий, поэтому я спокойно перевожу обнимашки во «взял под ручку» и веду ее в ресторан. Надо же, так глупо попался!

Ладно, поужинаем вместе. Сейчас-то она хотя бы одета. Не накинется же на меня прямо на виду у всех, а в зале много народа – время ужина. И я ей объясню, что напрасно приехала, и совсем я ей не рад.

Агнешка изрядно портит мне аппетит, строя мне глазки и заигрывая. Что-то пшекает мне о том, как ездила в Швецию, и какой шикарный был там сервис. О, да, конечно, а тут у нас срань полная. Я уже наслышан об ее «инспекции» моей гостиницы. Эта пиявка прошлась по всем корпусам и даже лодки проверила на наличие течи, и везде высказала свое категорическое «фи», о чем сегодня с утра мне сообщил Михайловский, нервно подергивая глазом.

– Так, Агнешка, давай мы уже раз и навсегда с тобой договоримся. Я – не твой парень. Если ты приехала закрутить любовь со мной, то мой ответ – нет, нихт, найн, ноу! Поняла? – выслушав тираду о том, что я – мечта ее жизни, не выдерживаю я.

– Для чэго естэшь таки нервовы? Я знам. Естэшь попросту зменчоны в працэ. Выпиемы и зрэлаксуемы се, а? (Почему ты такой нервный? Я знаю. Просто уставший от работы. Выпьем и расслабимся?)

– Ладно, релаксуйся, – сдаюсь я, зову официантку и заказываю убойный коктейль для пиявки.

Напою ее и попрошу охранника завести в номер. Пани Щетинской коктейль понравился, но вижу, что допить она его так и не сможет – ее хрупкое аристократическое тело быстро входит в состояние «полный релакс» и она уже с трудом контролирует свои конечности. Когда ее язык уже не может пропшекать признания в любви к моей суровой особе, я подзываю охранников и они под руки уводят пиявку в ее номер. Она слабо сопротивляется, но охрана непреклонна. Я же вздыхаю с облегчением и прошу принести мне кусочек творожного тортика.

На сегодня отделался от Агнешки. Но впереди меня ждет еще несколько дней «на стрёме», пока она не уедет. А уедет она через три дня. И как мне их пережить?

***

Ночь, тишина. Я сплю и во сне вижу Светлану. Она идет впереди по лесной тропинке, я за ней. Хочу догнать, но она все время почему-то недосягаема. Оборачивается, улыбается, шепчет мне коронную фразу «Мишки бывают разные…» и… Грохот в дверь вырывает меня из чудесного сна. Вскакиваю, по-быстрому натягиваю спортивные штаны, открываю. На пороге охранник второго корпуса.

– Извините. Там польская пани требует вызвать полицию, – быстро сообщает он.

Я хватаю футболку, надеваю ее по дороге, потому как мы с охранником спешим к месту происшествия. Трусцой подбегаем к коттеджу, взлетаем на второй этаж и застываем в немом изумлении.

Пани Щетинска в наброшенном на белье распахнутом халате машет руками и верещит. У стены стоит Светлана, прижав руку к груди, молчит.

Михайловский, подбоченясь, внимательно слушает визгливую трескотню польки.

– Кеды былам под прышницем, ктосьць вшэдл до муего покою! Я въем, то был злодзей! Попросилам стражникови, жэбы справдзил муй покуй! А тэн лайдак стои усмехуёнцы! Потшэбуе полицыи! (Когда была под душем, кто-то вошел в мой номер! Я знаю, это был вор! Попросила охранника проверить мой номер! А тот говнюк стоит усмехается! Требую полицию!)

– Вы тут прекращайте ругаться, барышня! Поменьше алкоголя употребляйте, а то под прышницем вам еще и не такие усмехуёнцы покажутся, – решительно отвечает Константин Сергеевич.

– Не было там никого, в ее комнате, – сообщает мне охранник. – Как только она позвала, я сразу проверил.

Я спокойно прохожу в номер пани, заглядываю во все углы. Никого там нет. Чего она орет, дура?

– Михалку, – прилипает ко мне пиявка, – зостань зэ мном в покою. Я се бое (Останься со мной в номере. Я боюсь), – с этими словами она соблазнительно хлопает ресницами и жмется ко мне.

Я решительно отстраняюсь от нее, чем вызываю новую волну истерики:

– Направдэ слышалэм кроки и халас. Зосталэм окрадзона! Розумешь О ЦО ХОДИ?! (Точно слышала шаги и шум. Меня обокрали! Понимаешь, что я имею ввиду?!)

– А кто тут ХОДИТ? Да никто тут НЕ ХОДИТ! – не выдерживает охранник, которому запало последнее польское слово. – Я все время у лестницы сидел – никто не ходил нигде!

Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, пиявка. Не согласился остаться добровольно, будешь шантажировать полицией. А нам скандалы не нужны и полиция тут нам тоже не нужна, особенно сейчас, когда соревнования на носу.

Но ни на какой шантаж я не поддамся. Я хмурюсь и кошусь в номер пани, когда замечаю интересную вещичку на полу под тумбочкой в распахнутой настежь ванной комнате.

– Пани Щетинска, давайте проверим, все ли ваши вещи на месте, – говорю я, а сам думаю: «Эта зараза, не моргнув глазом, может солгать, что у нее тут миллион кто-то стыбзил».

Она нервно начинает перебирать шмотки в сумочке и в своем розовом перламутровом чемодане.

– А-а-а! Муй злоты нашыйник! Зостал скрадзоны! (А-а-а! Мое золотое колье! Его украли!)

Я устало облокачиваюсь на дверной косяк и сплетаю руки на груди.

Слышу, как один охранник спрашивает другого:

– Зачем ей золотой ошейник?

– Наверное, для этого, того, ну… садо-мазо, – тихо отвечает тот.

– Цыц! – осекает их Михайловский.

– Это все, что пропало? – спрашиваю я, косясь на кусочек золотого украшения, слегка виднеющееся из-под тумбочки.

– А чы то не выстарчэ?! Тэго не выстарчэ!? Ест бардзо дроги! И зостал скрадзоны! Дзвоне до полицыи на тых мяст! (А что, этого мало?! Этого мало?! Оно очень дорогое! И его украли! Звоню в полицию немедленно!)

Пани Агнешка вошла в кураж и уже готова взорвать децибелами местность в радиусе пары километров, на что тут же откликается звонкий лай собак из коттеджей корпуса № 3.

Я же невозмутим и нордически спокоен.

– Еще раз спрашиваю: это все, что пропало или еще что-то? Проверяйте, пани Щетинска.

Агнешка снова начинает копошиться в своих вещах.

Смотрю на нее и думаю: она что, не понимает, что халат ее распахнулся и все мужики наблюдают ее полупрозрачное белье. Или скандал превыше всего, а остальное вообще ерунда?

– Ну что? Все остальное на месте? – опять устало и безразлично спрашиваю я.

– Вшыстко ест. Тылько нашыйник зникнэл (Всеесть. Только колье исчезло), – отвечает пани, подбоченивается и уже набирает воздуха, чтобы заорать «Полиция!», как я останавливаю ее жестом руки и громко приказываю:

– Тихо!

Она застывает с открытым ртом, а я наклоняюсь к двери ванной комнаты и выуживаю из-под тумбочки золотое колье с мелкими красными камушками. Поднимаю украшение и показываю всем присутствующим.

– Все видели? – обвожу взглядом моих работников, а потом поворачиваюсь к польке. – Видишь, Агнешка? Вот твой нашыйник. Никто ничего не украл. Сама его уронила, когда пьяная была. И никто тут не ходил! А будешь орать – вызову полицию и сдам тебя на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка. У нас после одиннадцати вечера шуметь и орать запрещено. Поняла!?

Она растерянно кивает и стоит столбом. А мне уже все равно, что там с ней. Я вижу, что Эльфийка перенервничала, стоит бледная у стены и за грудь в области сердца держится. Это ведь она будет отвечать, если у постояльцев начнут пропадать вещи. Надо срочно ее утешить, но тут столько глаз, опять не судьба сказать ей о моих чувствах…

– Расходитесь, мужики, – киваю охранникам и управляющему.

Сам иду к Свете, вижу, что ее мелко потряхивает.

– Все хорошо, Свет. Все хорошо, – тихо говорю я, обнимая ее за плечи. – Ничего не случилось. Просто недоразумение.

Минута проходит, прежде чем она выдергивается из моих объятий и, уже справившись с дрожью, резко произносит:

– Да, все обошлось. Просто недоразумение. Извините, что разбудили вас, Михал Михалыч.

Я опускаю руки и смотрю, как она плавно поворачивается и направляется к лестнице, ведущей на выход из коттеджа. Оглядываюсь на номер Агнешки. Она стоит в дверном проеме и по лицу ее перекошенному видно, что наблюдала, как я Эльфийку обнимал. Ну и ладно.

– Спать иди! – командую я и ухожу по коридору.

***

Никак не получается снова заснуть. Ворочаюсь, прислушиваясь к звукам ночного леса, доносящимся из чуть приоткрытой форточки.

Почему она нервно вырвалась из моих рук? Я ей противен, или как? Да, ситуация не располагала к обнимашкам, но все же я почувствовал, как она резко выдернулась, как от прокаженного, а я так нежно прикасался к ней, заглядывал в глаза… А она смотрела, как будто сквозь меня.

Вспоминаю, как Кириллу «сносило крышу», когда Катя его продинамила. Я тогда еще удивлялся, как такое может быть с моим другом, с этим успешным, умным, талантливым, красивым, богатым, сильным мужиком? Да любая по первому щелчку пальца расстелилась бы перед ним, а он уперся – Катя мне нужна и все тут! И чувствовал тогда себя он, во всех смыслах шикарный мужик, таким несчастным, что казалось, белый свет ему не мил.

И вот же, на тебе! И меня это накрыло. Реально, ни одна другая не желанна, только эта волшебная Эльфийка. А ведь у меня тут целый цветник красавиц. Вижу же, что многие смотрят на меня с обожанием. А мне их хочется? Не-а.

А может, ну их, эти мучения. Вот просто возьму и вызову ее к себе в кабинет. Скажу, что нравится она мне, усажу на стол и буду целовать, буду наслаждаться. А потом, конечно, юбочку задеру аж до талии и… Нет, так не пойдет. Какой взгляд я увижу, заглянув ей в глаза? Отвращение? Брезгливость? Или безысходное согласие, мол «ладно, бери меня, если только через трах с тобой можно остаться тут и работать».