Текст книги "Творец счастья (СИ)"
Автор книги: Alexianna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)
Глава 17
Света
«Красивый мужик, холеный, богатый, но не трус, – думаю себе, вертя в руках визитку. – не каждый ввязался бы в драку, заранее зная, что может проиграть. Да, смелый и сильный… Мишка…»
Не удержалась – ощупала, потискала, и еще хотела, только поняла, что просыпается и вот-вот застукает меня на своем рельефном теле. Улыбаюсь, вспоминая свое нахальное поведение и волнующие ощущения, когда касалась его упругих мышц торса и крепкой шеи, когда гладила ямочки на щеках и запускала пальцы в чуть вьющиеся светлые волосы.
А глаза какие! Ой-ой… как смотрел на меня, когда сидела на нем! Огонь! Надо было сдвинуться ниже, теперь были бы впечатления о его эрекции. Подхохатываю тихонько. Да, по всему было видно, что возбудился. А я думала, разозлится. Нет, не разозлился. Медведь, Мишка…
Тень грусти ложится на лицо, когда вспоминаю, что намекал на секс. Жаль… Хотя, что я хотела, ведь все мужики такие, им бы только куда-нибудь всунуть.
А я тоже хороша, ничего не скажешь. Когда подобрала бумажник, выпавший у него из кармана в процессе драки, надо было тихонько всунуть обратно ему в карман. А, нет, полезла любопытствовать, хотела имя узнать. А когда подловил на этом, пришлось гнуть наглую линию насчет возмещения убытков. Вот же дура. Сидела около него пол ночи, волновалась, собиралась поблагодарить, а в итоге, как черт попутал, наехала ни с того ни с сего, идиотка.
Почему я себя так повела? Фиг его знает. Наверное, хотела зацепить хоть чем-нибудь и не отпускать. Если бы не застукал на инспекции его бумажника, благодарила бы и извинялась очень вежливо. Но вышло все как-то спонтанно и по-дурацки. Теперь, небось, думает обо мне всякую хрень. Хотя, нет, намекал же на романтические отношения, значит подумал, что не граблю я постояльцев, а соблазняю.
А, ладно уж. Уехал и не вернется никогда. К тому же, проходили мы уже эти романтические отношения – хватило сполна, да так, что больше никогда не захочется. Теперь будем обходиться без добреньких «хреноносцев», а уж тем более, если они выглядят, как Боги, сошедшие с Олимпа. Свяжись с таким – будут только слезы и разочарование, а потом и боль в сердце…
С виду они все рыцари-богатыри, а копнешь глубже, такое «г» всплывает, не отмоешься. Где они, заботливые, добрые, понимающие, готовые при любой опасности броситься на помощь? Да-а-а, размечталась. Таких «зверей» в природе не существует, они все в Красной книге и выращиваются в неволе только для сохранения вида.
Ну и ладно. Я сама себе режиссер и сама обо всем позабочусь. Я же умница, красавица, и примут меня на работу только за мои личные качества, а не через постель босса.
Открываю сайт Дубравушки. Он сказал, что там нужны люди. Посмотрим. Вот, есть: ночной администратор корпуса № 2. Что ж, вполне сгодится. Так-так, куда тут резюме загрузить? А, вот. Ну и отлично. Отправляю.
Если примут на работу, оставлю Пашку маме на пару месяцев, пока квартиру не сниму и не обустроюсь. А там посмотрим…
Глава 18
Кирилл
Неделя прошла в делах и заботах. Пятница обещала быть более спокойной, потому как я просил Нину перенести все встречи на понедельник.
Сижу в кабинете, потягиваю кофе. Проверяю работоспособность недавно созданного сайта для магазина автомобильных деталей. Звонит мобильный. На экране высвечивается имя Николай Петрович. Это друг моего отца, довольно известный художник. Отвечаю.
– Кирюша, здравствуй, дорогой. Как поживаешь?
– Вашими молитвами. Благодарю. Как вы?
– Все еще крепок, как огурец, – смеется старик. – Звоню пригласить вас с Мишей на прием в честь меня, любимого. Пригласительные вы получили, но хотел лично, так сказать… Завтра ждем вас к пяти вечера. Будет много молоденьких девушек, так что не отказывайтесь, – смеется «огурец».
– Ох, боюсь, в ваш цветник моя девушка меня одного не пустит, – смеюсь я в ответ.
– Да неужто, Кирюша!? Какая радость! У тебя есть девушка! Я уже весь в нетерпении познакомиться с ней. Хотелось бы увидеть ту, которая смогла поймать в свои сети такого свободолюбивого сокола, как ты! Жду вас с ней, обязательно.
– Николай Петрович, я очень рискую, если познакомлю ее с вами. Вы же известный сердцеед, вдруг отобьете, а я буду страдать.
Хохочем вместе.
– Не волнуйся, когда она увидит шестьдесят пять свечей на юбилейном торте, ее интерес ко мне угаснет.
– Ну, раз так, то мы непременно будем, – обещаю я.
Когда отключаю мобильный, вызываю Нину.
– Нужна твоя помощь, Нинок. Помнишь девушку, которая меня пирожными расстреляла?
– Такое забудешь! – смеется моя памятливая секретарша.
– Игнатов нас на юбилей пригласил. Нужно подобрать Катюше платье, чтобы сочеталось вот с этим, – говорю я и достаю из шуфлядки коробочку с янтарным колье.
Нина восхищенно рассматривает украшение.
– Красиво, – говорит она. – Но почему бы ей самой не выбрать себе наряды?
– Видишь ли… э-э-м-м… есть некоторые… нюансы. Она может отказаться пойти на прием. Вообще отказаться. Понимаешь? А если я принесу это и платье, уговорю примерить. Тогда больше шансов, что согласится.
– Кирилл, отказать тебе?! Это немыслимо! Хотя… помня историю с обстрелом. Хм. Неужели отказывала?
Я вздыхаю и киваю согласно. Катя действительно отказалась пойти со мной на вечеринку, устраиваемую известной фирмой в известном дорогом клубе. Но Бог с ней, с той фирмой. К Николаю Петровичу нам очень надо сходить. Хочу ввести мою молодую художницу в круг влиятельных людей искусства.
– Ну что, поможешь? – с надеждой спрашиваю я.
– Фото ее есть?
– Зачем? – не понимаю я шопинговой логики.
– Размер мне надо прикинуть.
А, ну так бы и сказала. Пишу на листочке размеры моей Конфетки, протягиваю Нине.
– Уау! Надо же, как изучена э-э-м-м… модель!
– Давай без этих намеков, – останавливаю я ее, предполагая, что начнет прикалываться над тем, каким способом я узнавал эти размеры.
– Какие намеки? Я рада за тебя. Видно, что девушка тебе не безразлична.
Я многозначительно киваю. Нина обещает, что все сделает в лучшем виде и спешит удалиться, потому что на горизонте уже маячит фигура Миши. И что-то мне не нравится его фигура сегодня и выражение лица такое, озабоченное.
– Что случилось, Мих? – я беспокойно смотрю на друга. – Ты плохо себя чувствуешь?
После поездки в Варшаву и ранения в голову в неком заведении под названием «Нёман», Миша обследовался на предмет сотрясения, повалялся денек в постели, а потом всю неделю оттарабанил со мной на работе в активном режиме. Я предполагаю, что попросит не беспокоить его несколько дней, поотдыхает себе на свежем воздухе в Дубравушке, а он меня решает удивить.
– Если я тебе не нужен до понедельника, я уеду на пару дней.
И вот, гаденыш, в глаза мне не смотрит. Че он там уже хреновое затевает? Ну, нет! Друг ты мне или не друг?!
– Мих, – говорю очень строго. – Ты куда собрался? Только правду. Я не хочу тебя терять. А ты, вижу, теряешься.
– В «Нёман» поеду, – отвечает устало, но решительно.
– Э-э, нет, братан! Отомстить хочешь? Так я тебя одного не пущу! Поедем вместе.
– Да не отомстить. Я ж не больной, Кир, – упрекает меня он. Делает паузу, а потом, понимая, что я не отстану с расспросами, продолжает. – Я не все тебе рассказал. Там была девушка.
И Миша рассказывает мне уже расширенную версию его приключений в «Нёмане», в которую включает свое пробуждение в номере, борьбу с некой Эльфийкой, страстные намеки, приглашение в Дубравушку и неожиданное расставание.
– Звоню, а телефон отключен. И вот что мне думать, а, Кир? Жива она там или нет? Может, своими требованиями к управляющему я ей еще хуже сделал? Хрен знает…
Я понимаю, что ехать он, как ни верти, должен. Потому, что не успокоится, пока не выяснит, что с девушкой. Я его понимаю. Теперь, когда у меня есть Катя, я его ОЧЕНЬ понимаю.
– Миш, Герасим поедет с тобой. Не надо тебе за руль сейчас. Да и вдвоем веселее.
– А как же Катя? Ты же думаешь, что Кучинский попробует…
– А с Катей буду я, – перебиваю я его. – Мы в оперу сегодня сходим, завтра на юбилей к Игнатову, а на ночь – ко мне. Короче, я ее не отпущу до понедельника. Герасим весь твой. Я позвоню ему сейчас. А Катю я сам из школы встречу, только подожди, пока Нина ей одёжку купит.
Миша согласно кивает и улыбается. Знает, как Катерина Андреевна решительно отказывалась от похода в элитный клуб.
– Да, Катерина серьезно взялась за твое воспитание, Кир. Так глядишь и одомашнишься совсем. Хотя, оно может и к лучшему. Мне уже тоже все эти показушные вечеринки надоели. А после еще и хрень всякую пишут в светских новостях, из которых о себе столько интересного узнаешь каждый раз, что волос стынет.
Я киваю в ответ, мол «согласен», пока набираю номер Герасима. Миша встает, подходит к окну, задумчиво смотрит в даль. Интересно как. Неужели встреча с той девушкой в «Нёмане» так разволновала моего нордического друга? Где его вечная ироничная улыбка и бесконечные подколки?
После разговора с Герасимом, сообщаю Мише, что наш план вступает в силу и через два часа они могут отчаливать. Вижу по напряженной спине друга, по тому, как несколько раз одергивает себя, чтобы не повернуться – хочет поговорить, но не знает с чего начать, и не уверен, что я пойму. Я все пойму, дружище. Догадываюсь, что мысли Миши о той девушке. Что ж, помогу немного, раскручу на разговор.
– Думаю, не очень-то ты сопротивлялся, когда девчонка тебя на полу раскладывала, – улыбаюсь я.
Миша разворачивается ко мне, вижу, напряжение спало и на его лице легкая улыбка. Не тороплю, жду, когда соберется с мыслями. Ну, же, давай друг, скажи, что тебя гложет. Он прохаживается по кабинету несколько минут, потом резко поворачивается ко мне:
– Я дебил, Кир. Я сразу, как приехал, к Рите завалил. Она, конечно, напряжение сняла, но меня, честно, чуть не стошнило от отвращения к себе. Права была Светлана – мужики, бля, все сволочи. Я разговаривал с ней, как озабоченная скотина, а потом еще и поехал трахать бездушную суку, от которой воротит… И она мне еще и снится…
– Кто, Рита?
– Да нет же! Эльфийка та, ёшкин кот!
– Ну, это нормально, – успокаиваю я друга. – Мне Катя тоже снится. Это потому, что я о ней думаю все время.
– Вот и я думаю.
– Так поедь, поговори, как нормальный мужик. Цветы подари, на свидание позови.
– Ха, так она и кинулась ко мне в объятия. Прям с разбегу. Видел бы ты ее – гордая.
– Может, сразу и не кинется, но ты же у нас парень настойчивый, добьешься расположения. Тут важно дать ей знать, что твои намерения серьезные. Кстати, а какие твои намерения?
Миша снова зашагал по кабинету. Думает. Я не тороплю.
– Все раньше было легко и просто, Кир, – через несколько минут задумчиво отвечает он. – Понравилась девушка – соблазнил, в койку уложил, а надоела, так и расстался, не задумываясь. А с ней не знаю, как быть… Нравится, это «да», в койку ее хочу, тоже «да»… Но есть что-то, что не дает покоя. Есть вопрос: «А что дальше?» Ну, соблазню, ну уложу, а ее отношение ко мне будет какое? Как к похотливому самцу или как к нормальному мужику? И еще, м-м… она ведь подумала, что за место в Дубравушке я потребую, чтоб спала со мной, а она, видно, этого не хочет…
– Так, давай без драматизма, Мих, – наливаю я нам с ним по 50 коньяка. – Будь, самим собой. Ты вон какой геройский поступок совершил, и она это видела, – чокаемся бокалами и я многозначительно поднимаю палец. – Не поблагодарила, но ведь это не значит, что не оценила. Дальше: ты дал ей понять, что понравилась она тебе и, что ты ее хочешь. Это плюс, а не минус. Каждой девушке приятно чувствовать себя желанной. И не спорь со мной. Я в универе читал учебник по психологии полов. Занимательная книга, скажу тебе. Так что езжай и разговаривай с ней. Зови в Дубравушку. Правильно, пусть будет рядом. И окружи заботой и вниманием: цветы, конфеты, прогулки под луной, помогай, поддерживай. Ты же сам знаешь, чего я тебя учу? Она посмотрит, оценит, будет знать, что положиться на тебя можно и довериться. Ну а тогда и сама захочет быть с тобой и сама тебя в койку позовет.
– Ладно, специалист по психологии полов, – недоверчиво улыбается он. – Ты-то как с Катей? Помогло тебе знание женской психологии? Вон как выёндриваешься, как муха на стекле.
– Я, Миш, понимаю и принимаю ее требования и желания. И сам уже не хочу прежнего образа жизни. Только сейчас понял, что самому опостылили эти тусовки с выпендрежем – кто кого круче. Мне нравится заботиться о ней, даже если она брыкается и расстреливает меня пирожными. Да, с ней не просто, согласен. Но я ее люблю, и поэтому не отступлю. Не поверишь, недавно даже подумал о дочке, и чтоб на Катю была похожа…
– А еще говорят, что сумасшествие не заразно! – шутливо восклицает Миша. – От плотного общения с тобой, смотришь, и меня этот вирус накроет.
Смеемся и допиваем коньяк. Я рад, что друг ожил. Теперь не страшно его отпускать в этот, как его, «Нёман», мля.
***
Я никогда не встречал Катю с работы. Сейчас настало время это поправить. Припарковался у школы рядом с ее машиной и жду. На сиденье рядом букет огромных белых хризантем, ей понравятся. На заднем сиденье несколько пакетов с платьями, бельем и туфельками для завтрашней вечеринки. Знаю, будет сопротивляться, но я настойчивый и хитрый – найду способ надеть на нее это все, как бы не «возникала».
Слышу, школьный звонок тарахтит и через пару минут во двор вываливают радостные галдящие учащиеся. Улыбаюсь, вспоминая то счастливое время, когда жизнь казалась прекрасной только потому, что очередная контрольная была решена на «отлично».
Выхожу из машины, вальяжно облокачиваюсь на ее глянцевый бок. Пусть оценят парня Екатерины Андреевны. А я, да, не отразим – дорогой классический темно-серый костюм тройка, модная, чуть небрежная, стрижка и двухдневная щетина «испанка». Мачо во всей своей красе.
А вот и зрители. Кучка старшеклассников замирает в сторонке, рассматривая мою физиономию. Им сейчас интересно, к кому приехал такой франт. А старшеклассницы, мама дорогая, цветник прям! Любой Арине-Марине форы дадут! И нагло так пялятся на меня. Да, недооценил я нынешних школьников.
А вот и моя Конфетка, солнечная моя. Семенит по дорожке к парковке с охапкой каких-то бумаг, хмурится, перелистывая их. На меня даже не взглянет. Отлипаю от своего внедорожника, не торопясь направляюсь в проход между нашими машинами и становлюсь возле водительской двери Шеви.
В это время Катя кликает на ключе «разблокировать» и поднимает глаза. Видит меня, замирает на секунду, а потом опасливо оглядывается. Да, милая, нас уже все увидели.
Реакция ее меня удивляет и умиляет.
– Кирилл, что ты тут делаешь?
– Приехал тебя встречать, – улыбаюсь я.
Она подходит почти вплотную и шепчет, не поднимая глаз:
– Не надо было.
– Почему? – удивляюсь я.
– Меня сейчас запишут в «интердевочки».
– Кать, – я помогаю ей открыть заднюю дверь, куда она запихивает охапку своих бумаг. – Ты в каком веке живешь? «Интердевочки» были в прошлом веке, а сейчас девушки богатых бизнесменов – это всеми уважаемая элита.
Достаю из своей машины хризантемы и вручаю ей.
– Рузанов, – снова упрекает меня невесть в чем, но букет забирает.
Я же притягиваю ее к себе и продолжаю:
– И именно так только что подумали десять приплюснутых к стеклу носов в окне учительской на втором этаже.
Катя нервно оглядывается и упрекает опять:
– Зачем ты так со мной?
– Как? А что, пусть позавидуют. Чего ты так нервничаешь?
– Я нервничаю потому, что когда ты меня бросишь, они с удовольствием «спляшут на моих костях».
– Не переживай, не брошу. У меня очень серьезные планы по поводу нашей совместной долгой и счастливой жизни, – шепчу я, легонько касаясь губами ее губ.
Слышу несколько восторженных присвистов. Старшеклассники таки оценили красоту сего романтического действа.
– Сейчас едем к тебе, – ласково шепчу я, – а потом я буду устраивать тебе сюрпризы.
– Ох, Кирилл Иванович, с вашими сюрпризами… – опять упрекает она и садится в свой Шеви.
Не проходит и двадцати минут, как мы припарковываемся у Катиного подъезда. Поднимаемся на лифте к ее квартире. Мои руки заняты стопкой каких-то школьных бланков, а так хочется уже потискать мою Конфетку, и я, не выдержав, недовольно ворчу на тему этих бланков
– На меня спихнули классное руководство четвертого «Б» класса, – объясняет Катя. – Это типа потому, что я вроде бездельничаю на работе. Кто поверит, что мазня кисточкой по бумажке – это реальная работа.
Когда входим в квартиру, кивая на свои занятые руки, я спрашиваю: «куда примостить это добро?»
– Там, в зале, брось на стол у компа, – Катя машет мне рукой направление, а сама уходит на кухню ставить цветы в вазу.
Я прохожу в зал, где в сторонке обнаруживается стол. Кладу на него стопку бумаг и замечаю старый пошарпанный ноутбук. Древность какая! Он вообще работает? Кликаю мышкой и на экране появляется… моя ты девочка! На экранной заставке моя фотка в практически неглиже!!! Опа! Где? Когда она меня так засняла? Разглядываю снимок: лежу я на кровати, только простынь прикрывает моего парня и часть бедра, глаза закрыты, я сплю. И судя по интерьеру… млять, это же мой номер в Дубравушке!
Застываю в ступоре. В голове проносится тысяча мыслей, одна идиотичней другой: «Она сфотила меня там после «того самого», чтобы в полицию заяву настрочить, обвинить меня в изнасиловании и предоставить фото… но не настрочила же… чтобы слить в светские хроники? Нет, иначе бы я уже был «звездой экрана». Для чего еще? Чтобы самой смотреть? Зачем? Понравился? Но я же был груб с ней. И все равно понравился? Нет, не может быть, она ведь убегала от меня. Или сделала фото на память? Чтоб не забыть то, что с ней случилось там…»
– Кирилл, ты жаркое будешь? Греть? Где ты там застрял?
Я стою, молчу. Не дождавшись от меня ответа, она решает проверить мое наличие в квартире. Видит, на что я тупо пялюсь, спокойно подходит и захлопывает экран ноутбука, а потом поворачивается ко мне с видом невозмутимого спокойствия.
Я вопросительно склоняю голову на бок, сплетаю руки на груди, постукиваю ногой, смотрю на нее, мол «я жду объяснений». Она в ответ делает то же самое, мол «а что такое?»
– У девушек на заставке обычно котята, – наезжаю я.
– А чем ты не Котяра? – нагло отвечает она.
– Это ведь в Дубравушке, Кать… зачем ты меня сфотила тогда? – задаю я вопрос, который пропахал мне весь мозг всего за пару минут.
– Честно?
– Честно!
– Думала, что больше тебя не увижу никогда, вот и сфотила, чтоб потом в одиночестве темной квартиры полюбоваться красивым телом. Ну и Варюхе показать…
– Ка-а-а-тя! – я начинаю наступать на нее с игривым видом кровожадного беспощадного бармалея.
– Что? Ты же хотел правду. Я правду сказала, дурак! – игриво пугается она и отступает.
А я вижу, что как раз на ее пути диван – очень кстати. Она тоже понимает, что упрется задом в предмет мягкой мебели и принимает решение шмыгнуть в дверь, но я ее ловлю, сажусь на тот самый диван и устраиваю ее на своих коленях.
Она барахтается и смеется, потому что мои руки уже пробегаются по ее ребрышкам.
– Киса… ха-ха… я вам, как художник художнику говорю – у вас… ха-ха… красивое тело… ха-ха…
Я нахожу ее губы и накрываю их нежным, но требовательным поцелуем, а в мыслях крутится: «Неужели я ей еще тогда понравился? А зачем тогда убегала от меня? Женщины и логика – полярные вещи… А что я гадаю? Прямо спрошу. Вот пусть ответит. Посмотрим, что за логика».
Услышав мой вопрос, Катя перестает смеяться и после минутной паузы отвечает:
– Тело ваше, Кирилл Иванович, конечно, красивое, но вот ваше поведение было несколько агрессивное и … непредсказуемое. Поэтому, не зная, чего от вас ожидать, когда вы проснетесь…
Я понял. Ну и дебил же я все-таки…
– Катюша, прости! Прости… я тогда был зол, как тысяча носорогов. Ты попалась под «горячую руку». Прости меня, Котенок, – шепчу я ей на ушко, ласково прижимая к себе. – Я клянусь, никогда больше не обижу тебя!
Чувствую, как она прижимается ко мне в ответ. Простила? Надеюсь, что простила. А сам себя я за это никогда не прощу. Теперь я буду всю жизнь тянуть этот груз на себе.
Она отстраняется немного, заглядывает мне в глаза и спрашивает:
– Тогда и ты ответь мне: почему ты меня догонял? Зачем?
– Было много причин, – шепчу я, нежно поглаживая ее щечку. – Первая: должен был отвезти тебя домой. Дубравушка все же за чертой города. А ты одна беззащитная на дороге – как подумал об этом, так поплохело сразу. Вторая? Хотел узнать, где ты живешь, чтобы найти тебя. И третья: ты была тогда, как бальзам на рану. Не знаю, как и почему, но ты всю злость мою, все беспокойства мои развеяла. Помню, я засыпал тогда в твоих объятиях с улыбкой. Я не мог тебя просто так отпустить… Я не мог тебя потерять…
Она обнимает меня снова, и я слышу ее сосредоточенное сопение у моего уха. Пусть сопит, мне приятно. И мы просто так сидим обнявшись, даже не знаю, как долго. Мне хорошо в ее объятиях, мне хорошо чувствовать ее всем телом, мне хорошо просто молчать сейчас и слушать стук ее сердца. И этим молчанием мы говорим, может быть, даже больше, чем если бы долго изливали друг другу душу…
– Убрать фотку с компа? – тихо шепчет Катя, потираясь щекой о мой висок.
– Оставь, если хочешь, – отвечаю, целуя ее в шею. – Только подружкам не показывай и в фейсбук не выкладывай. А то потом отбоя не будет от озабоченных фанаток.
– Котя-я-яра! – слышу очередной упрек и смеюсь тихонько.
Опомнившись, смотрю на часы. Епть, у нас же весь вечер распланирован!
– Катюш, давай, собирайся. Поедем уже, тебя ждет сюрприз. Надевай что-нибудь нарядное.
– В клубы ваши дурацкие я не пойду, в ресторан тоже, – сразу предупреждает она, отрываясь от меня и направляясь в спальню. – Даже не зови, Рузанов!
– В театр пойдем, оперу слушать. Так что, не «возникай» тут, – выдаю я свой план, потому что не скажи я этого, ведь не вытащу ее из дома тогда.
– Какую оперу? – слышу я голос и шум в соседней комнате.
– Волшебная флейта. Мы ведь любим с тобой Моцарта, не так ли?
– Честно, я оперу не люблю. Музыку – да, а вот оперу… они там орут и пищат.
– Эта опера тебе понравится, я обещаю. Я тебе беруши возьму, чтоб ты не слышала писк.
– А смысл тогда в оперу идти, если уши заткнуть? – смеется она, возвращаясь ко мне, уже одетая в скромный, но симпатичный брючный костюмчик. Я оглядываю ее с ног до головы и одобрительно киваю.
– Я же говорю – будет сюрприз, – загадочно подмигиваю я, увлекая ее к выходу из квартиры. – Нам еще нужно ко мне заехать. Там Петровна ужин приготовила, сказала, что лучше, чем в любом Париже.
Через несколько минут уже едем в моей машине. Катя косится на заднее сиденье – заметила разноцветные пакеты. Я молчу и сам себе беззвучно усмехаюсь. Вот спросит или нет? Она же упорно делает вид, что ее эти брендовые пакеты не интересуют, но поглядывает на них втихаря.
– Не тебе это, не волнуйся. Петровне подарки купил, – не выдерживаю я, но пытаюсь сохранить серьезный вид.
Она удивленно поднимает бровь, поскольку, видимо, прочитала надпись на пакете с известной маркой женского белья.
– А что? Пусть порадуется женщина, – невинно добавляю и уже с улыбкой смотрю на реакцию Конфетки, – на старости-то лет. Небось, за свои пятьдесят пять никогда такого не носила.
Катя отворачивается к окну и смеется в кулачек. Заезжаем в гараж и я прошу ее помочь занести покупки ко мне в спальню. Она не выдерживает:
– А что, Петровна в твоей спальне все это примерять будет?
Я деловито отвечаю:
– А как же? Вдруг что не подойдет – надо будет заменить…
– То есть ты еще и наблюдать будешь за процессом примерки? – Катя уже еле сдерживает смех.
– А как же, – с довольной улыбкой во все 32 сообщаю ей. – Я большой ценитель женской красоты.
– Меня позови, не забудь – я тоже хочу приобщиться к прекрасному.
И мы оба не выдерживаем и заходимся хохотом. Тем временем, я замечаю, что любопытство таки пересилило и Катя заглядывает в пакеты.
– Дай мне минутку, я немного освежусь, – говорю я, скрываясь в ванной.
Дверь оставляю чуть приоткрытой, включаю воду в умывальнике, а сам сквозь щель наблюдаю за моей любопытной Конфеткой.
Она, выждав пару минут, ныряет в пакеты. Я радостно улыбаюсь, когда вижу ее восторженное личико. Отлично! Ей нравится, а значит, и примерит, и на юбилей со мной пойдет. Быстро умываюсь, надеваю свежую рубашку и сменяю брюки на джинсы, а потом возвращаюсь в спальню.
– Пойдем ужинать. А потом – в оперу!
