Текст книги "Творец счастья (СИ)"
Автор книги: Alexianna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Катя: «Отвали. Меня от тебя тошнит».
Мужик: «Куда собралась?! Еще не договорили! Так вот, Васильева, давай, поделись со своим парнем. Я ж тебе не чужой. Отстегни зеленых, не жмись. Заеду на днях к тебе…»
Катя: «Сказала, отвали! И ты уже не мой парень. Нет у меня зеленых и отстегивать тебе я ничего не буду!»
Мужик: «Ха-ха… Не звизди, Васильева! Отстегнешь, никуда не денешься. Как накапаю твоему бобру, что мол, ты с другими спишь, так он тебя и бросит».
Катя: «Никто тебе не поверит. Ты, урод!»
Мужик: «Не поверит, может быть. Хм… Сначала. Но у него останется осадок, а этот осадок потом разъест все чувства и, смотришь, кинет тебя. Ха-ха… Мужики такие – они измены не прощают, даже если это просто слухи».
Катя: «А не боишься, что я твоей вдовушке накапаю?»
Мужик: «Нет, Васильева, ты мараться не будешь, я тебя знаю. На скандал ты не пойдешь и конфликты чужды твоей нежной натуре. Да и вдовушка моя мне не особо дорога. А вот твой бобер тебе дорог, это видно. Ха-ха, как миловались тут, обнимались нежно. Ха-ха… Так что не дури! Заеду на неделе, приготовь бабло. И не жмись. А иначе…»
Не дослушав, Катя быстрым шагом уходит в сторону туалета, а мы с Мишей стоим ахреневшие. Что это было? Что за удод такой?! Провожаем взглядом фигуру мужика, который не спеша вальяжно шагает к фуршетным столам и останавливается рядом с пожилой женщиной, вдовой известного артиста, не помню его фамилию. Да, это и не важно. Закипевшая злость требует выхода и я делаю шаг в их сторону.
– Что будем делать? – спокойно спрашивает Миша, удерживая меня за рукав.
– Если он к Кате приедет, Герасим встретит его, – послушно торможу я, доверяя хладнокровию друга. – Ну, не знаю… может портрет ему испортить так, чтобы вдовушки больше не клевали на его смазливость.
– У меня есть идея получше, – хохочет Миша. – Пусть Герасим встретит, но без порчи портрета. Привезет его к Князю. Ты ж слышал, он педика готов соблазнить. Вот и пусть постарается. Ха-ха…
А ведь это идея! Есть у нас такой знакомый. Князь, бывший зэк, а сейчас довольно успешный бизнесмен, владелец нескольких ночных клубов, а так же любитель мальчиков. И он точно обрадуется такому «подарку». А то, что «нагнет» и отымеет, можно не сомневаться.
– Как ты жесток, Михал Михалыч, – хохочу я, понимая, что наказать альфонса надо изощренно и так, чтобы на всю жизнь запомнил. – Только надо Князю позвонить, предупредить. А лучше, пусть пришлет своих людей, чтоб забрали этого удода у Герасима.
– Точно. Ладно, иди девушку утешай, а то она, явно, расстроилась. Я позвоню Князю, договорюсь, подогрею его на «подвиги». И сегодня в свою квартиру поеду. Не обижайся, Кир. Так будет лучше. В понедельник в офисе встретимся. Бывай.
– Бывай, брат, – отвечаю я и жму его руку.
***
Стою у входа в коридор, в глубине которого находятся туалетные комнаты. Злость уже немного улеглась. Ну и фиг с ним, с этим ублажателем педиков, сейчас главное Катю успокоить. И есть у меня идея, как это сделать.
Конфетка выходит, наконец, и видит меня. Я ласково улыбаюсь, делая вид, что ничего не слышал, ничего не знаю. Она пытается улыбнуться мне в ответ, но вижу, что очень расстроена.
– Можно, мы уже уйдем отсюда? – спрашивает она, подойдя ко мне.
– Катюш, хочу тебе кое-что показать сначала. А потом, да, потом уйдем, – с этими словами беру ее под руку и прямой наводкой направляюсь к виновнику торжества.
Игнатов, завидев нас, мило улыбается и заинтересованно смотрит на мою спутницу, а я, не теряя времени, представляю ее, как мою девушку.
– Очень рад познакомиться, Екатерина Андреевна, – радостно пожимает он руку моей ненаглядной. – Так вы – художник?
– А-м-м… ну, можно и так сказать… – мямлит моя скромница.
– Молодой амбициозный художник-реалист, – уверенно подтверждаю я.
– Учительница рисования, – уточняет она, дернув меня за руку.
– Молодой талантливый художник со свежими идеями, – загадочно констатирует Игнатов.
Катя краснеет и прижимается ко мне.
«Ой, моя трусишка, не бойся, я тебя в обиду не дам», – думаю я, а потом обращаюсь к юбиляру:
– Николай Петрович, можно нам прогуляться в вашу мастерскую? Очень интересно, знаете ли, посмотреть ваши работы.
– Конечно, – отвечает он и выуживает из кармана связку ключей. – Вот этот ключ, возьми, Кирилл. Только там творческий беспорядок, не пугайтесь. И э-э-м-м… не испачкайтесь в краску, она плохо отмывается. И не пытайтесь исправить портрет премьер-министра – у него именно такой нос. – хохочет художник.
– Спасибо. Будем осторожны и снисходительны к носам, – отвечаю я и увлекаю Катю на выход из дома.
Мастерская находится в отдельном строении на территории участка, поэтому нам приходится выйти на улицу. Снимаю пиджак и накидываю его на плечи Кати. Сентябрь подходит к концу и ночи уже холодные, а на ней открытое тонкое платье. К тому же я обещал согреть.
Вижу восхищенный заинтересованный взгляд моей Конфетки, когда входим в мастерскую. Здесь, кроме заказных картин, есть чем полюбоваться. За долгие годы творчества художник написал много интересного от души и для души. Даже удивительно, как в педантичном и коммерчески устремленном человеке может уживаться любовь к фантазийным сюжетам. Единорог, гуляющий по сказочному лесу, русалки, плескающиеся в пруду с огромными лилиями, а вот воинственный ангел с мечом и в золотых доспехах. Какая красота!
– Это нереально! – восклицает Катя, хлопая в ладоши. – Он просто великолепен!
– Кто, нос премьер-министра? – уточняю я, оглядываясь.
– Да нет же! Ангел! Смотри! Какие крылья воздушные. Перышко к перышку. Как ему удалось это так написать? Волшебство-о-о…
Я с умилением наблюдаю за Катей, которая переходит от картины к картине и долго рассматривает их. Рад, что она забыла все неприятности и сейчас счастливо улыбается.
Не знаю, как долго бы еще она хотела оставаться здесь и наслаждаться живописью, но уже больше часа мы топчемся здесь. Надо бы возвращаться, поэтому я буквально вытаскиваю мою золотистую кудряшку на улицу и увлекаю снова в дом. Гости начинают расходиться и я, помня обещание, спешу попрощаться с юбиляром. Слышу вздох облегчения, который не может сдержать Катя, когда мы направляемся к нашей машине.
По дороге домой она долго грустно смотрит в окно, а потом вдруг спрашивает меня:
– Кирилл, скажи, если кто-то начнет говорить обо мне гадости, ты поверишь?
А, вот она, причина грусти и задумчивости. Она боится, что тот удод таки накапает мне про нее какого-нибудь дерьма.
– Я верю себе, Мише и верю тебе. Остальным, особенно незнакомым людям, у меня нет повода верить, тем более, если человек говорит какие-то гадости. Люди говорят гадости про других по своим же гадким причинам. Даже слушать не буду. А что?
– Есть один человек… бывший мой парень… – она замолкает и нервно теребит ткань своего платья на коленке. – В общем, он собирается сказать тебе, что я сплю с другими мужиками. Это для того, чтобы ты меня бросил.
– Тебя я не брошу, Котенок, – решительно отвечаю я. – А тот мудила только пусть попробует открыть рот – захлебнется сам своей же грязью.
– Твой Герасим может подтвердить, он ведь следит за мной, что я не встречаюсь ни с кем, кроме тебя, – на всякий случай, видимо, уточняет Катя.
– Катюш, не волнуйся, я никому не поверю, если кто-то скажет, что ты мне изменяешь. И ты не верь, если кто-то скажет подобное про меня. Хорошо? Я только с тобой с той самой минуты, как увидел тебя впервые.
– Хорошо, – соглашается она.
Несколько минут мы молчим. Но я уже что-то волнуюсь по поводу Герасима. Она считает, что я слежу за ней. И нет и да… Хреново. Но ведь основная причина в другом…
– Катя, Герасим, в первую очередь, охраняет тебя. Видишь ли, есть один человек, который, возможно, захочет навредить мне. А легче всего это сделать, обидев тебя. Понимаешь?
Катя заинтересованно смотрит на меня. Во взгляде тревога и страх. Или мне показалось?
– Тебе что-то угрожает?
Бог мой! Она действительно испугалась.
– Катюш, поверь, это всего лишь меры предосторожности. Не волнуйся, тот плохой человек, он трус и вряд ли решиться на злодейство. Но, на всякий случай, Герасим будет рядом с тобой. И если что – он тебя защитит. Договорились?
– Ладно. Я поняла. Хорошо, – соглашается мой мудрый Котенок.
– И, Катюш, прошу тебя, держись около Герасима. Не убегай от него и прими его защиту, если потребуется. Договорились?
– Да, я все поняла. Это даже хорошо. А Герасим не проворонит, если что?
– Нет. Он серьезный мужик. А что, есть что-то, чего ты боишься?
Знаю ответ. Но что ответит она? Попросит о помощи?
– Не знаю. Просто этот бывший может заявиться, а я его видеть не хочу. Хорошо бы Герасим его с лестницы спустил.
О-о-о! Вот это дело! Радость моя, да не вопрос!
Но вслух говорю:
– У тебя в мобильном телефон Герасима забит. Если что – звони ему. Можешь попросить, чтобы поднимался с тобой до квартиры, проверял на наличие «бывших».
– Точно. Я попрошу. Спасибо, – в голосе ее уже больше уверенности и почти нет страха.
Это радует. Наконец-то, могу точно быть уверенным, что Катя примет защиту и не будет творить глупостей.
– Фото его есть у тебя в телефоне? – спрашиваю я.
– Нет, – быстро отвечает она. – Я все удалила, когда мы расстались. А зачем его фото?
– Герасиму скинуть надо, чтоб знал, кого именно с лестницы спускать. Чтоб не ошибся случайно.
– А-а… – задумчиво тянет Катя. – Кажется, у него страничка есть в фэйсбуке. Там точно фото есть. Только, Кирилл, прошу тебя, не злись, если там фото со мной в обнимку.
– Конечно, разозлюсь! – подмигиваю я с бармалейской улыбкой. – Разревнуюсь, сам подкараулю его и спущу с лестницы… пару раз!
Катя снова улыбается. Ну наконец-то. А то я уже думал, что не видать мне ее «лирического настроения» сегодня. А мне очень нужно, чтобы таковое было, потому как планы у меня на эту ночь просто грандиозные.
Интермедия 5
– Месть? Ты серьезно? Я на подлости не подписывалась! – Серафима вскакивает с кресла и нависает над невозмутимо улыбающимся Никодимом. – Месть – это к хвостатому! Ты заигрался и забыл, что за такое можешь лишиться своего места. А я не хочу переступать черту…
– Ой-ой-ой! Серафимушка, не пыли, родная. Какая месть? Ты разве не слышала его желание? – Никодим щелчком пальца отматывает запись и на экране появляется банкетный зал, а откуда-то сверху доносится мужской голос: «…Да ладно, Васильева, вижу, твой бобер щедрый. Вон, какие цацки дарит! Жалко, что он не педик. Я б его у тебя отбил. Ха-ха… А что, секси мужик-то, твой бобер».
Серафима вопросительно смотрит на коллегу, а тот пожимает плечами:
– Слышала? Он пожелал – я исполню. Мне не жалко. И свои полномочия я не превышаю, заметь – Никодим поднимает указательный палец. – Только не говори, что он не то имел в виду. Я его стремления и желания вижу насквозь: он желает богатого покровителя, причем недвусмысленно намекает, что тот может быть мужского пола. И у нас на горизонте как раз такой вырисовывается.
– Ты – хитрый плут, – в голосе женщины неодобрение. – Если бы ты так рьяно старался исполнить все желания своих персов – они бы у тебя давно были счастливы, все до одного.
– А надо быть осторожными в своих желаниях – все же это знают. Сколько об этом говорилось и писалось везде, и даже во всех средствах массовой информации. А до некоторых все еще не доходит. Что же касается именно этого перса, то как бы я ни старался вести его по светлому и чистому пути, он все равно сворачивает на грязную дорогу. Я ему и обаяние прокачал, и силу, и даже ум, а он эти все качества с малых лет пускает только на какие-то низменные цели. Знала бы ты, сколько гадостей он натворил, не защищала бы его. И вот опять, он же твою Катерину шантажировать собрался. Ну и как мне с ним бороться? Ни за одну свою проделку он прощения не попросил, никогда ни в чем не раскаялся. А посему, черную его душу я уже не в силах очистить, и получит он то, что заслужил.
Серафима горестно вздыхает, а потом, опустив плечи и качая головой, снова садится в свое кресло перед экраном.
– Да, вынуждена с тобой согласиться. У меня тоже есть подопечные полные тьмы. И сколько бы я им не внушала, что тело их материальное – это сосуд, изначально наполненный светом, они упорно очерняют его мерзкими поступками. И ведь законы знают и заповеди, а все равно их так и тянет заполнить себя тьмой. Очищаться не желают, только требуют от меня помогать им во всем. А я, ты знаешь, не могу уже, ибо света там уже нет, а я могу действовать только через свет. А они, когда чувствуют, что падают в бездну, только тогда ручонки к нам тянут и умолять начинают, но ведь поздно уже, и помочь им уже невозможно. Наполнив себя тьмой, они уже попадают во власть рогатого…
– Понимаю тебя, Серафимушка. Сам от этого страдаю. Но в данном случае, не обвиняй меня. Да и моих парней не обвиняй. Посмотрим, что будет, вдруг ему все понравится и он будет счастлив?
– В этом случае я буду очень долго смеяться, Никодим, – вздохнув, улыбается Серафима.
– А, кстати, как насчет мести Катерины? Что же ты ее не остановила, когда она моего Кирилла связала и так бессовестно им воспользовалась? Ну-ка, правильная моя, что ты на это ответишь?
– Так прикольно же было, – смеется Серафима. – Вон как у них все зажигательно получилось – полный улёт. Нам бы еще со второй парочкой такого результата добиться.
– Вот тут ты меня подвела, коллега, – укоризненно качает головой Никодим. – Что же ты скрыла от меня, что девушка у тебя такая боевая? Я никак не ожидал такой прыти от нее. Я уже за своего Михаила опасаюсь…
– Ой-ой-ой, опасается он, – скептически улыбается Серафима. – Не паникуй раньше времени, друг мой. Твой Михаил только распалился. Видел, как он на нее смотрел? Понравилась она ему, причем понравилась такая боевая. А по показателям что? А? Признавайся, сколько ты ему умений прокачал только за одни сутки.
– Ну, было немного, – скромно отвечает Никодим. – Но ты все еще думаешь, что нам удастся их осчастливить?
– А ты что, уже сдаешься? – хитро смотрит на него Серафима. – Поджал хвост и в кусты? Ай-ай, не хорошо. От тебя я такого не ожидала, коллега.
Пристыженный ироничной ухмылкой Серафимы, Никодим принимает решительный вид спортсмена, готового побить все мировые рекорды.
– Я сдаюсь? Да никогда! А-ну, давай, открывай мне их в полный экран! – с хрустом размяв плечи, говорит ей Никодим. – И тихо тут, пока я буду творить чудеса.
Глава 21
Миша
После приема у Игнатова возвращаюсь в свою огромную двухуровневую пустую квартиру. Помню, как всю свою жизнь мечтал о такой. И вот, имею. Имею и наслаждаюсь.
Тот, кто когда-нибудь жил «на общей кухне», меня поймет. Да, мы с мамой жили в комнате размером в девять квадратных метров с соседями в той же квартире, у которых было две комнаты, а кухня у нас была общей.
Мой родной отец устроил нам такую жизнь. Когда мне было что-то около пяти лет от роду, мой родитель решил, что хочет свободы, а не семьи. Он развелся с мамой, разделил квартиру, в которой мы жили. Сам забрал однокомнатную, а нас с мамой поселил «на общей кухне». Как он это провернул? Никто не знает. Но факт остается фактом.
Через десять лет мы с мамой получили-таки отдельную жилплощадь, но это была «однушка», опять же, и спали мы в одной комнате на кроватях, разделенных тяжелой велюровой шторой. Та еще радость, скажу я вам.
В студенческие годы я практически жил у Кирилла – все равно мы всегда были вместе, так что не было смысла расходиться по домам на ночь, да и какие это были ночи, так, пару часов плюхнуться, вздремнуть по-быстрому, потому что энергия била ключом, а вокруг была тьма развлечений.
Когда только открыли свое дело, снимал квартиру, в которой появлялся редко, потому что жил, опять же, у Кирилла. А шесть лет назад я таки купил себе «мечту моего детства» – двухуровневую огромную квартиру в центре города, в самой престижной новостройке, под самой крышей, с видом на весь город и звездное небо.
Это был новомодный экспериментальный дизайнерский проект квартиры-студии. Помню, я зашел внутрь первый раз и сразу влюбился в это чудо современной архитектуры. Как только открываешь дверь, сразу попадаешь в гостиную с окнами в два этажа, за которыми панорама города. Из гостиной налево – довольно большая кухня, а в комнате справа я устроил тренажерный зал. Поднявшись на второй этаж, можно найти три просторные спальни, одну из которых занял я, вторую – мама, а третья до сих пор пустовала.
И сей факт, что у меня есть еще одна пустующая комната так, мля, греет душу сейчас. Аж до сладких спазмов в животе. А еще больше греет тот факт, что я сам заработал это все, своей головой и своими руками.
То, что досталось в наследство от отца, то есть Дубравушка – это совсем не то. Моя квартира – моя крепость, моя радость и моя святыня. Я никогда не приводил сюда девушек для траха, да и вообще не приводил никого, кроме Кирилла, Димы Смирнова и Герасима. Я берег это место для себя, для своего душевного спокойствия, не позволяя осквернять его присутствием легкомысленных женщин или компаний пьяных приятелей. Моя «сбывшаяся мечта» должна быть чистой и светлой, чтобы ничто не мешало мне наслаждаться ею.
С этими мыслями устраиваюсь в мягком кресле в гостиной напротив огромного экрана телевизора и открываю жестянку пива. Можно расслабиться и отдохнуть. Переключаю каналы – ничто не цепляет внимание. Новости, глупые сериалы, жуткие и глупые сериалы, еще новости, какой-то криминал, бестолковая гремящая музыка – все не то. Ага, вот Евроспорт, так-так, что там у нас сегодня? Классическая борьба. Ладно, посмотрим.
На экране два мужика сплелись в «жарких объятиях» и тузают друг друга, пытаясь вытолкнуть один другого за красную границу татами. Невольно улыбаюсь. Мне все-таки ближе дзюдо, хотя, в классической борьбе тоже есть своя зрелищность, особенно когда смотришь бои опытных спортсменов.
В дзюдо все же больше маневренности и красоты в бросках. Даже слабый противник может уложить «на лопатки» сильного, имей он больше опыта, практики и техники. От этой мысли что-то больно кольнуло в груди. Да, мля, точно – Эльфийка. Она физически слабее, но использовала фактор неожиданности, технически правильно провела бросок, и вот вам, Михал Михалыч, вы оказались «носом в пол». От этих воспоминаний сердце трепыхнулось пару раз не в такт.
Нет, мля, я ж пытался забыть и не вспоминать. Не думать о ней. И почти получалось. Вот же, зараза! А мне ведь такие блондинистые и голубоглазые никогда не нравились. А эта въелась – не вытравишь. Злюсь. Чего злюсь?
Нервно давлю на пульт телека снова. Надо что-то нейтральное найти. Природу, например, идрить ее… Вот, Дискавери, про китов. Нормально, пойдет.
Пару минут тупо смотрю в экран, где темные туши плавно скользят в толще воды. А в голове снова и снова прокручивается образ Светланы. Вот она сидит за столиком в ресторане, тыкает в клавиши ноутбука, юбочка все больше отъезжает, открывая аппетитные ножки. Картинка сменяется на другую: Светлана полна решимости и собирается дать отпор бандюгам, кулачки сжаты, она готовится к бою… Помню, тогда я подумал: «До чего же смелая! Готова пойти против четверых отморозков!» Следующая картинка: она сидит на мне верхом, юбочка задралась, открывая мне очень интересный вид…
Поправляю ширинку и тут же ловлю себя на мысли: и вот чего он резко встал? Я ж только вспомнил, а он уже вскинулся. Как она на меня так действует? Это что, колдовство какое-то? Эльфийское… епть! И снится мне, зараза! Смотрит так, улыбается хитро и говорит: «Мишки бывают разные…»
Тряхнув головой, видимо, чтобы вытряхнуть эти мысли и картинки из головы, встаю и прохаживаюсь вдоль огромного окна. Вид ночного города в огнях завораживает и я невольно засматриваюсь на движущиеся яркие точки фар автомобилей. Куда едут все эти люди? Домой, к родителям, к любимым… У меня ведь есть адрес Светиной мамы. Может съездить?
Достаю из бумажника смятый листок с логотипом «Нёман». Улица Садовая, 18. Нет. Зачем мне это? Не надо. Не буду искать ее. Или буду…? Возвращаюсь в кресло, подвигаю ближе ноутбук, лежащий на столике передо мной, открываю Гугл-мап. Так, теперь где-то там… в пригороде или рядом… ага, вот он поселок Нёман и вот она улица Садовая. Три часа езды до этого самого дома № 18. Завтра воскресенье. Можно съездить… Или не стОит?..
Ладно, подумаю об этом завтра. А сейчас в душ и спать.
***
Воскресенье. Осеннее хмурое утро. Уже почти светло. Туман нехотя отступает и скоро можно будет выключить фары.
Я на трассе по пути к той самой улице Садовой с домом № 18. Она снилась мне снова, эта голубоглазая Эльфийка. И что мне оставалось делать? Только отправиться на ее поиски.
Что я скажу ее маме? Просто спрошу: где Света? Вряд ли она выдаст мне тайну, ведь я для нее незнакомый мужик. Но мне уже все равно, просто оставлю визитку и, если Света захочет, то сама позвонит. Как хочется надеяться, что сама захочет…
Кирилл будет злиться, что я поехал, не сказав ему, куда и зачем. А что я скажу? Что «с дуба упал»? Или, что «крышу снесло»? Ага. Вот уж будет тема для подколок. Нет, лучше пусть не знает о моем сумасшествии. Быстро слетаю и никому об этом рассказывать не буду. Просто не прощу себе, если не воспользуюсь единственной ниточкой, которая может привести меня к девушке, что плотно засела в мозгу… или даже в самом сердце.
Три часа спустя.
Вот, этот поворот, кажется. Ага. На угловом доме табличка «Садовая». Так, теперь нужный дом найти. Останавливаюсь, чуть проехав № 18. Обычный деревенский дом, из таких и состоит весь этот поселок.
Ну и что теперь? Сижу, тупо смотрю на обшарпанную глухую изгородь и чуть выступающие над ней плотно зашторенные окна дома. Тишину нарушает только лай собаки где-то за соседним забором. Пойти постучать? «Мля, Миша! Ну и нафига ты сюда приперся? Так, или иди уже, спрашивай, или вали нахрен домой!» – вот же подбодрил себя. Ха-ха… Ржу, как дебил.
Смотрю, калитка в заборе интересующего меня дома приоткрывается. Выглядывает пожилая женщина, кутающаяся в пуховый платок. Оглядывает улицу и на меня смотрит внимательно и с подозрением. «Так, Миша, вперед! Если бабуля сама вышла – это знак свыше», – говорю я себе и не спеша вылезаю из машины.
– Добрый день вам, – приветливо улыбаюсь женщине.
– Добрый, – отзывается она, но калитку так и держит только чуть приоткрытой. – Машина что ли сломалась? – кивает на мою иномарку.
– Да нет, – отвечаю, подходя ближе, но останавливаюсь в пяти шагах от женщины, а то вдруг испугается. Я ж здоровенный детина, да еще и незнакомец. Мало ли, какой я бандит.
– Я бы со Светой хотел поговорить, – решаю сразу перейти к делу.
– Нет ее тут, – быстро отвечает женщина. – Уехала она.
– Знаю. Но ведь вы как-то общаетесь с ней. Может ее номер телефона мне дадите?
– Уехала она. Не знаю куда и вряд ли вернется. Прощайте, – снова тараторит она и собирается закрыть калитку.
– Да подождите вы. Я понял, вы не скажете, где она. Хорошо. Не надо, – я даже руки поднимаю в жесте «сдаюсь», только бы она не ушла. Да, видимо, в предках этой семьи были-таки партизаны, которые под страхом смерти так и не выдали фашистским оккупантам местонахождение штаба советских войск.
Достаю из кармана свою визитку, пишу номер моего мобильного на обороте, протягиваю женщине.
– Вот, возьмите. Просто, если ей понадобится помощь, ну или, вообще, захочет поговорить – пусть позвонит. Я номер мобильного тут написал. Меня Миша зовут. Михаил Михайлович Калиновский. Она знает.
Женщина опасливо берет визитку, бегло читает текст, а потом упирает в меня свой подозрительный взгляд. И в ее глазах я отчетливо вижу, что таки мыслительный процесс идет полным ходом. Пару минут жду ее ответа, но она молчит и неловкая пауза затягивается.
– Простите, что побеспокоил, – решив завершить этот странный диалог и не менее странное молчание, говорю я и отступаю. – До свидания.
Возвращаюсь к машине и не торопясь сажусь за руль. Женщина все еще высовывается из калитки, смотрит мне в след, а потом оглядывает улицу.
Я тяжко вздыхаю. Надо возвращаться домой. Если сейчас не уеду, то точно вызову подозрение в хрен знает чем. Плавно трогаюсь с места и укатываю от ничем не примечательного с виду дома, и который в душе вызывает какие-то противоречивые чувства: безысходность и надежду. А что ты хотел? Предчувствовал же, что так и будет. Или надеялся, что Света здесь, и что поговорит с тобой? Да, надеялся. Я ведь ей ничего плохого не сделал. Даже помог, хм… наверное.
Ладно, если она не позвонит, так тому и быть. Со временем забудется. Только больше никаких Рит, млять! Никаких попыток заменить, как говорится, шедевр на распечатку из струйного принтера.
Вернувшись домой, решаю заняться домашними делами, чтобы занять руки и мозг, и не думать о всяких там Эльфийках. Убираюсь в квартире, не спеша, по полчаса зависая у экрана телика – по Дискавери показывают очередные байки про странности, творящиеся в мире. Даже интересно, местами. Так же неторопливо готовлю себе ужин. Чищу картошку и опять пялюсь в телевизор, а еще время от времени проверяю телефон. Нет, она не звонит и не шлет СМС. Жаль.
***
До чего же быстро летят дни, когда нужно успевать везде – и в городском офисе и за городом в Дубравушке. Кирилл сегодня смотался с работы пораньше, сказал, что с Катей в кино пойдут. Мне теперь до 18:00 в офисе торчать, а потом еще ехать проверять результат работ по стыковке моста-коридора между ареной и бассейном. Управляющий, Константин Михайловский, говорит, что все хорошо, но нужно самому глянуть. Я же хозяин и мне решать, что там хорошо, а что плохо.
Проверяю телефон – ни звонка, ни СМС от Эльфийки. Жаль… И чтоб я о ней часто думал? Так нет. Ну ладно, раз пять-шесть за день… или сорок шесть… не считал. И покажите мне того умника, который сказал: «С глаз долой – из сердца вон». Нифига, не «вон». Мля, и она еще снится мне снова, а во сне шепчет: «Мишки бывают разные…» Вот что за фигня такая?!
Пару часов спустя проверяю ход строительных работ, и вот что-то мне тут не нравится, хоть и выглядит вполне нормально. Нервный я стал какой-то, придираюсь ко всему. Константин видит мое раздраженное состояние, качает головой, но не спорит. Правильно. Не в том я настроении, чтоб со мной спорить. Когда со стороны ресторана запахло шашлыком, вспоминаю, что пообедал чем-то на скорую руку еще в полдень и теперь голодный. По дороге в ресторан решаю: вот поем – сразу подобрею.
Официантки хлопочут, волнуются. Приносят мне мой заказ быстро и очень стараются. Я это вижу и одобрительно киваю, мол «все хорошо, не надо беспокоиться». Сижу в дальнем углу зала, мой столик в полумраке. Не хочу светиться. И так все знают, что хозяин отужинать изволит. Готовят в нашем ресторане хорошо, поэтому ем с удовольствием, расправившись с горячим, прошу принести мне чай и кусок творожного торта. Люблю сладкое, все об этом знают. Есть мнение, что сладкоежки все добрые. Ну, будем надеяться, что это таки сработает и мое настроение после тортика взлетит, как минимум, на порядок.
Постояльцы уже начинают заполнять зал ресторана. Ну да, время близится к ужину. Несколько столиков уже заняты, официантки бабочками порхают и улыбаются посетителям. У барной стойки тоже оживление.
Проверяю входящие – нет звонка от Светы, СМС тоже нет. Жаль…
Поднимаю глаза от телефона и замираю – ОНА. Это она! Выходит из кухни и исчезает в двери подсобки. Всего несколько секунд, но я видел ее. Или мне просто показалось в полумраке?.. Чашка из моей руки выскальзывает и со звоном падает на блюдце. Брызги чая разлетаются вокруг, а я сижу застывший.
«У меня галлюцинации… – говорю я себе. Мозг растерянно ищет объяснение увиденному. – У меня, наверное, было-таки сотрясение от того удара башкой, а теперь мой мозг работает как-то неправильно. Сбой программы – перед глазами возникает один и тот же навязчивый образ. Надо, чтоб меня стукнули еще раз, может тогда все вернется на свои места?..»
Подбегает официантка, суетится, прибирает на столе. Просит прощения за что-то, потом приносит новую чашку чая. Я машинально выпиваю его, благодарю, прощаюсь и бреду в свой номер. Быстрый душ и в кровать. Надо поспать – завтра все пройдет. Завтра все снова будет хорошо.
***
Пятница. Вечер. Сидим в ресторане Дубравушки. Банкет в честь японской делегации от спортивного клуба, который мы пригласили поучаствовать в соревнованиях, намеченных на последние две недели октября. Нам важно, чтобы эти самураи согласились и подписали договор, ведь тогда мы станем на один уровень с самыми престижными в нашей части света спортивными объектами, а соответственно и уровень доходов возрастет почти вдвое. А японцы, имея не лестные представления о нашей стране, не особенно рвутся приезжать к нам. Они, конечно, сидят и мило улыбаются, но я не вижу в их взглядах большого энтузиазма.
Как и предполагалось, при осмотре места проведения соревнований, они обратили внимание, что часть здания арены еще в стадии строительства, и по их кислым физиономиям мы поняли – «убалтывать» их придется долго и упорно. И Кирилл уже который час этим самым «убалтыванием» и занимается. Это он у нас по-английски шпарит, как по нотам. Да и по нотам шпарит тоже. Вон, уже на сцене за роялем сидит. Ща исполнит что-нибудь душевное исконно японское. Не зря же готовился всю неделю.
Смотрю на Кирилла и мысленно желаю ему удачи: «Давай, друг, залабай им, чтоб японская душа развернулась и улыбнулась, наконец-то, искренне. Ты, друг мой, в театре всю жизнь провел – тебе и придется сегодня сыграть главную роль».
Зал умолкает, когда из-под пальцев Кирилла начинает струиться тихая мелодия. Легкое вступление и хорошо поставленным голосом он затягивает песню. Я хоть и не меломан, но красиво, должен признать. Голос его слишком слаб, как для оперного, но детство и юность, проведенные в занятиях музыкой и вокалом, дают о себе знать. Его песня не звучит слишком громко, но очень чувствительно и глубоко. Замечаю на лицах японцев удивление и восхищение, когда в песне на английском языке начинают проскальзывать японские слова.
Ох, Кирюха, мой ты волшебник! Расцелую тебя потом, наедине! Ха-ха, ржу себе в кулак. А ведь получилось! Суровые самураи растаяли и улыбаются уже весело так, и друг другу кивают одобрительно. Когда песня заканчивается, наши японские друзья энергично хлопают в ладоши и восторженно переговариваются между собой.
Наша переводчица втихаря показывает мне два больших пальца, мол «все класс». Суровый японский босс радостно что-то вещает Кириллу, когда тот возвращается к столу, затем, куда-то отправляет своего подчиненного. Шустрый япошка возвращается через несколько минут с высокой подарочной коробкой, на которой нарисованы иероглифы.
