Текст книги "Тонкий лед (СИ)"

Автор книги: Aka Undertaker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Он очень серьезно молча смотрел мне в глаза несколько секунд, словно оценивая, насколько я поняла его просьбу. Видимо в итоге он остался доволен своими подсчетами, потому что все так же молча кивнул и со вздохом поднял голову, уставившись в потолок.

Я тоже встала, чтобы все еще не выпускать его лицо из поля зрения. Сейчас оно казалось куда более умиротворенным, чем было по началу. Я немного успокоилась, казалось, парень пришел в себя.

– Лайла, я просто в ужасе! – внезапно воскликнул он в потолок. Я даже подскочила от неожиданности.

– Зачем ты так кричишь?! Теперь я тоже в ужасе! – возмущенно накричала я на него, предчувствуя вновь накатывающую панику. Парень же весело засмеялся как ни в чем не бывало.

– Детишки, вы чего раскричались? – послышался озабоченный голос мистера Лиетта, который видимо пришел на шум.

Старичок наконец показался весь увитый проводами. Мы с Гарреттом не сдержались и издали синхронный смешок.

– Ну, конечно, смейтесь над стариком! – обиженно воскликнул дедуля, хотя лицо выдавало его шутливый настрой. – Ладно, ребятки. Я рад, что вы в хорошем расположении духа. Сегодня только так и должно быть. Эх, не думал я, что буду в таком возрасте еще участвовать в организации концерта. Вот это счастье для старика, – мистер Лиетт распутался и теперь стоял перед нами, в действительности весь сияя от удовольствия.

– Мистер Лиетт, что бы мы без вас делали! – абсолютно искренне сказала я под одобрительные кивки музыканта.

– Мистер Лиетт, это я счастлив, что познакомился с вами и что вы участвуете в этом событии. Не думаю, что сегодняшний концерт был бы возможен без вас, – парень и сам поблагодарил старика, который от таких добрых слов совсем растрогался и стоял теперь, вытирая слезы помятым носовым платком.

– Ребята, ну что вы в самом деле. Совсем захвалили старика! Эх, детвора, что бы я без вас делал. Доживал бы дни в своем пыльном магазинчике, изредка перебрасываясь словами со всякими погоревшими рокерами. А сейчас благодаря вам, я могу не только наблюдать, но и даже участвовать в рождении настоящей звезды!

– Ну, что вы. Какая же из меня звезда, – Гарретт неловко засмеялся, совсем не воспринимая старика всерьез. Но я знала мистера Лиетта слишком хорошо, чтобы проигнорировать такие слова.

Под моим вопросительным взглядом старик вытер все свои слезы и хитро улыбнулся.

– Мальчик мой, это я сейчас чувствительный старик, плачущий на романтических комедиях, но в свое время я столько звезд повидал. И уже погасших, и даже тех, кто будет святить до скончания дней. Моих по крайней мере. Поверь мне на слово, Гарретт, я талант за милю чую. И ты, мой мальчик, самый настоящий бриллиант, который сегодня засияет.

========== XIII. ==========

За полчаса до начала потихоньку стал собираться народ. С приходом людей мы все облегченно выдохнули. Как минимум у нас будет аудитория, без разницы в каком количестве. Но люди все приходили и приходили, за пять минут до старта заполонив уже все имеющееся пространство. Сначала мы ликовали, но затем пришел страх, что всем желающим не хватит места, но в итоге все обошлось. Было, конечно, тесновато, но не так, чтобы затрудняло дыхание или что-нибудь в этом роде.

Мы с ребятами с нетерпением ждали реакции музыканта на собравшуюся публику, хоть немного и переживая, что такое столпотворение может его выбить из колеи. В итоге было принято решение предупредить Гарретта. Исполнять это отправился Питер, а я с ребятами и мистером Лиеттом, который настоял на том, что будет до последнего следить за звуком, стояли у выхода со сцены так, чтобы за всем следить и при этом не мешать зрителям.

Ровно в назначенное время трясущийся от ужаса Гарретт появился рядом с нами, готовясь выйти и сиять, позади него шел взволнованный Питер.

– Парень, ты как? – обеспокоенно спросил Марк, по-отечески положив руку музыканту на плечо.

– Я все сделаю лучшим образом, но, честно говоря, мне так страшно еще никогда не было, – Гарретт оставался самим собой и это успокаивало, он неловко засмеялся, скрывая свою нервозность. Но я была уверена, что все пройдет хорошо. Он выглядел так, словно действительно сделает все лучшим образом, а я уже научилась доверять ему.

– Гарретт, все будет хорошо. Мы и все эти люди здесь для тебя, потому что твоя музыка творит чудеса. Не беспокойся, если что смотри на нас. Мы всегда тебя поддержим, – Эмили добавила свое успокаивающее материнское напутствие и приобняла парня.

У меня снова появилось ощущение, что мы провожаем его в последний бой, но на этот раз ситуация вовсе не была тревожной. Наоборот, я чувствовала неподдельную радость и предвкушение чего-то великолепного. Я стояла ближе всех к сцене, так что Гарретт направился прямо ко мне. У меня не было напутственной речи, но я точно знала, что нужно сказать.

– Я буду слушать тебя очень внимательно, – кудрявый парень посмотрел мне в глаза и задержался на несколько мгновений. Наконец, кивнув мне с яркой улыбкой, он распрямил плечи и уже уверенно вышел на сцену. Публика поприветствовала музыканта громкими криками и овациями.

– Хей, всем привет! Вас так много, – дойдя до середины сцены, парень чуть было не споткнулся о стойку с микрофоном, заставив нас всех напряженно задержать дыхание. Но в итоге все обошлось, и он поприветствовал публику, неловко засмеявшись. В любой ситуации и даже на сцене перед сотней человек Гарретт оставался самим собой и это не могло не радовать.

– Для начала, я бы хотел выразить свою благодарность каждому из вас за то, что вы решили потратить вечер такого чудесного дня на меня и то, что я называю творчеством. Надеюсь, вы насладитесь сегодняшним представлением. И конечно же, я хочу поблагодарить своих друзей, которые уговорили меня выступить перед такой большой публикой и все организовали, мистера Лиетта за то, что предоставил самые лучшие инструменты и всю остальную технику и сам лично следил и продолжает следить за качеством звука и мистера благодетеля, который так великодушно позволил мне сегодня здесь выступать. Пожалуй, на этом вступление можно закончить, давайте начнем интересную часть вечера. Electric love, – наконец весело объявил парень и полилась музыка.

Большинство песен Гарретта требует больше одного человека для полноты звука, но эту проблему нам решил мистер Лиетт, записав весь необходимый аккомпанемент. И сейчас на сцене происходила самая настоящая магия. До этого момента я и подумать не могла, насколько же все-таки этот раздражающий мальчишка артист. Но то, что он делал перед публикой было настолько пленительно и профессионально, что у меня захватывало дух. Ощущение того, что Гарретт полностью отдался музыке и сейчас по-настоящему наслаждается происходящим распространялось по всему залу, унося с собой каждого присутствующего.

Я чуть ли не наизусть знала каждую песню, которую он исполнял после всех мини концертов в кофейне, парке и непосредственно квартире парней. Они стали мне настолько родными, что я не раз просыпалась с крутящимися в голове строчками, напеваемыми высоким мелодичным голосом. Я так хорошо знала каждую из них, но в тот момент они словно звучали впервые для меня. Не знаю, было ли дело в особенной аранжировке или в самом парне, который еще никогда прежде не пел так. Внезапно меня поразила ужасно тоскливая, но при этом светлая и радостная мысль, что только теперь в первый раз за всю свою жизнь Гарретт был по-настоящему счастлив.

Парень прекрасно чувствовал, как надо взаимодействовать с аудиторией, прерываясь между песнями, чтобы поговорить, пошутить и выставить себя абсолютным чудаком. Но именно это позволяло публике чувствовать свою причастность к происходящему. Хотя бы на один вечер Гарретт стал близким другом для каждого присутствующего.

– Хей, я вижу, что вы действительно отрываетесь. Это замечательно! Вы потрясающая публика. Надеюсь, что вы такие же активные и в повседневной жизни! Серьезно, одно наслаждение играть для вас, – спустя почти полтора часа после начала, музыкант уже начал подводить к заключительной песне. – Это был прекрасный вечер. Наверное, даже лучший в моей жизни. И все благодаря вам! Но все нужно заканчивать, к сожалению. И последняя песня на сегодня – это небольшой сюрприз. Я буду играть ее сегодня впервые. Даже мои друзья ее еще не слышали! И песня эта особенная для меня. Она посвящена одному очень важному для меня человеку. Судьба свела нас совершенно особенным образом и, если бы не она, меня бы здесь сегодня не было. Буквально. Я каждый день благодарю вселенную за то, что она позволила мне узнать такого чудесного человека. Она спасла меня, и эта песня написана моим сердцем только для нее одной. Past lives, – тихо объявил парень в конце своей обескураживающей речи. Я стояла в ступоре, не в состоянии поверить, что он действительно сказал все это, но щемяще нежный голос Гарретта привел меня в чувство.

Он начал тихо напевать, заполняя своим голосом весь зал и, кажется, даже время остановилось, окутанное этими звуками. Затем появились слова.

Past lives couldn’t ever hold me down

Lost love is sweeter when it’s finally found

I’ve got the strangest feeling

This isn’t our first time around

Past lives couldn’t ever come between us

Sometimes the dreamers finally wake up

Don’t wake me I’m not dreaming

Don’t wake me I’m not dreaming

Я обещала ему слушать внимательно, и от каждого слова мое сердце учащало темп, а лицо пылало как лесной пожар. Мне хотелось провалиться под землю и заплакать одновременно. Эти слова били по мне безжалостно и неистово, заставляя обнажать собственную душу и наконец-то признаться самой себе во всех спрятанных чувствах.

Потом заиграла ритмичная музыка, в основном завязанная на ударных и бас-гитаре. Мистер Лиетт тихо рассмеялся, услышав запись.

– Вот же пройдоха! Даже от меня сумел скрыться!

Последующие слова были еще более смущающими. Мне уже казалось, что красное освещение на сцене идет не от боковых ламп, а от моего лица. Стоящий ближе всего ко мне Питер бесстыдно хихикал.

А парень на сцене пел, как ни в чем не бывало, не подавая виду, что он в курсе происходящей за сценой катастрофы.

I’ll take you way back, countless centuries

Don’t you remember that you were meant to be

My Queen of Hearts, meant to be my love

– Я убью его. Только зайди за сцену, я тебя на кусочки покрошу, – почти беззвучно ругалась я, закрывая лицо ладонями. Мое сердце неслось как сумасшедшее. Я совершенно не знала, как реагировать на все это. Мне хотелось плакать, смеяться, бить его и целовать.

So, save that heart for me

‘Cause girl you know that you’re my destiny

Swear to the moon, the stars, the sons and the daughters

Our love is deeper than the oceans of water

Откуда-то со стороны до меня донесся приглушенный всхлип. Я отняла руки от лица и обернулась. Чуть дальше от сцены стояла Эмили и плакала. Марк, обнимающий расчувствовавшуюся жену, заметил мой обеспокоенный взгляд и жестом показал, что все в порядке и даже как-то умудрился донести, что они с Эми счастливы за нас.

I need you now, I’ve waited oh so long

Парень допел последнюю строчку, музыка резко стихла, и зал заполнился громогласными аплодисментами.

Гарретт солнечно улыбнулся благодарной публике, прокричал «Спасибо! Вы потрясающие!» и повернулся к выходу со сцены. Увидев нас, у него на лице появилась некая смесь ужаса, неловкости и радостного предвкушения.

Неудивительно, что он испытал одновременно столько эмоций, глядя на нас. Картина выглядела великолепно: плачущая в объятиях Марка Эмили, хохочущие Питер и мистер Лиетт и мое полыхающее, злобное, сбитое с толку лицо.

========== XIV. ==========

Аплодисменты в зале не затихали еще несколько минут, а на сцену тем временем направился Марк.

– Спасибо вам всем за то, что разделили этот чудесный вечер с нами. Сегодняшнее выступление было абсолютно бесплатным, так как мы преследовали цель поделиться с вами творчеством Гарретта, но, если вы хотите поддержать нашего скромного музыканта, у выхода будет стоять Эмили. Она с радостью примет вашу благодарность, – освятив материальную часть вопроса, Марк еще раз поблагодарил публику и ушел за сцену.

Из зала послышался глухой шум, собирающихся уходить людей. Подождав мужчину, мы всей толпой двинулись дальше за сцену, кроме Эмили, которая, смущенно вытерев слезы и пожелав нам с Гарреттом счастья, отлучилась собирать пожертвования в то же мгновение, как и Марк отправился за сцену.

Помимо девушки только Питер прокомментировал произошедшее одобрительным смехом и фразой: «Ну это ты конечно красиво сделал!». Я на парня старалась не смотреть, а мистер Лиетт по-отечески похлопал его по плечу.

Уже за сценой вся наша компания взорвалась восторженными криками от всеобщего ощущения счастья. Даже я позволила на время забыть смущающую ситуацию и от души порадоваться за то, как все прекрасно в итоге получилось и какой замечательный вышел концерт.

Мы все обнимались и обменивались поздравлениями и благодарностями. Смех и веселье затихли лишь на мгновение, когда минут через двадцать вернулась Эмили. Но после того, как она победоносно воскликнула «Мы собрали две тысячи двести долларов!», наш восторг многократно увеличился и мы, уже не в состоянии стоять на месте, прыгали от счастья и могу сказать, что как минимум трое из нас плакали.

Общий ажиотаж продолжался еще как минимум полчаса, которые были полностью заполнены выплескиванием эмоций, радостью и весельем без каких-либо серьезных или хотя бы осмысленных разговоров.

– Так, ребята! – в конце концов серьезно воскликнул Марк, в очередной раз беря на себя роль отца нашего шумного семейства. – Наше празднование еще не закончилось, но для начала нужно решить дела насущные. Мы с мистером Лиеттом увезем все оборудование и потом вернемся и все вместе продолжил веселье у нас.

Распорядившись таким образом, двое мужчин удалились, перед этим не забыв одарить нас с Гарреттом хитрыми, подкалывающими взглядами. Оставшиеся Эмили с Питером правильно расценили обстановку и тоже деликатно удалились под предлогом «прибрать сцену и зал».

Оставшись с парнем наедине, между нами мгновенно возникло неловкое напряжение, которое висело в воздухе как вязкая затрудняющая дыхание субстанция. Я буквально чувствовала, как смущение сковывает все мое тело, не позволяя пошевелиться. Гарретт находился в похожем состоянии. Казалось, ему даже тяжелее было переносить эту атмосферу, потому как он даже не мог поднять на меня взгляд, внимательно разглядывая деревянный пол под своими конверсами.

Никто из нас не решался начать этот разговор. Я бы скорее предпочла навсегда забыть об этом неудобном обстоятельстве и продолжить общение как ни в чем ни бывало, но здравый смысл назойливо твердил, что эту тему надо было обговорить и в любом случае ничего уже не будет как прежде.

– Ладно, никуда от этого не деться. Гарретт, что это ты там учудил на сцене? Как это понимать? – деваться и правда уже было некуда, а стоять так в молчании, пока не вернутся ребята никому из нас совершенно не улыбалось.

– Я…я люблю тебя, – тихо, почти шепотом ответил парень, наконец поднимая голову. Его ореховые глаза настойчиво впились в мои, словно в попытке найти в них ответ. Я отвела взгляд, не выдержав это отчаянно искреннее выражение, плескающееся в затягивающих янтарных безднах. – Я люблю тебя с самого первого момента, как только схватил твою руку у кромки льда. Как только увидел твои слезы, лежа практически без сознания на холодной февральской земле. Сделав первый спасительный вдох, я уже знал, что буду любить тебя так сильно, насколько только способно мое слабое человеческое сердце. Лайла, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко в моем присутствии. Я не хочу доставлять тебе неудобства. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы тебя расстроить. Я никогда не отберу у тебя друзей, которых ты нашла в лице ребят. Я никогда не буду для тебя препятствием или помехой. Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты самый особенный человек в моей жизни. Я хочу, чтобы ты знала, что за каждый свой вдох я обязан тебе и что я самый счастливый и благодарный человек на свете за то, что могу нести этот долг. Я люблю тебя, Лайла, и буду любить всегда. Ты спасла мою жалкую жизнь и дала мне смысл ее жить. Я самостоятельный и независимый человек и не прошу нести на себе бремя моего ангела хранителя. Я вполне уравновешенный и достаточно взрослый, чтобы с уважением принять любое твое решение по отношению к моему признанию. Я никогда не буду ставить тебя перед ультиматумом или что-то капризно требовать. Прошу только об одном: поверь, что я действительно имею в виду каждое произнесенное мною слово и что все мои чувства искренни.

– Замолчи. Господи, просто закрой рот, – я больше не могла слушать этот ужасный, невероятно раздражающий, такой трогательный и пронзительный поток слов. Меня буквально тошнило от тех чувств, которые парень вложил в каждый произнесенный звук. Меня злила и бесила собственная беспомощность и то с каким рвением мое сердце отвечало этому ненормальному придурку. – Я не хочу слушать весь этот бред. Ты хоть понимаешь, каким навязчивым и отвратительным выглядишь в моих глазах? Ты настолько глупый, что совершенно не догадываешься, как беспечно и легкомысленно произносить такие слова. Ты абсолютно не понимаешь, что нараспашку раскрывать свою душу перед кем-то таким омерзительным как я – это словно дарить человеку нож со словами «пожалуйста, убей меня». Боже милостивый, я даже слов не могу найти, чтобы выразить, насколько я презираю тебя и твои бессмысленные, бесполезные чувства. Я готова каждый день проклинать судьбу за то, что бросилась как ненормальная спасать тебя, придурка, в тот мерзкий февральский день. Насколько же все было бы легче, если бы ты тогда просто пошел ко дну как любой другой никчемный мусор. Я надеюсь, что сейчас тебе очень больно. Надеюсь, что ты чувствуешь каждое мое слово словно камень, летящий тебя в душу. Я молю тебя, Гарретт, забери назад все только что сказанное. Ты не хочешь любить меня, никто не хочет любить меня. Посмотри, что я на самом деле из себя представляю и закрой навсегда свое сердце от меня, сохрани его для кого-нибудь, кто будет тебя достоин. Не надо давать мне в руки оружие, не надо, пожалуйста.

Я не знала, что нашло на меня. У меня не было ни малейшего понятия, откуда взялись все эти ужасные слова. Я выплевывала их, разрывая себе сердце на малейшие кусочки. Я не хотела верить, что все это действительно существовало как истина в моей голове. Я не хотела верить ни единому своему слову, но мне так отчаянно было нужно, чтобы в них поверил Гарретт.

Слезы покатились по моему лицу без моего на то желания. Я бы даже и не заметила их, если бы вместе с собой они не принесли рыдания, которые перекрывали мне дыхание. Я задыхалась, глотая соленные капли. Мне стало так невыносимо больно, что я уже не могла устоять на ногах. Рыдая навзрыд, я сползла на пол, прижала руками колени к груди и спрятала в них лицо, чтобы хоть немного заглушить свой горький плач.

Через мгновение я почувствовала теплые руки, обнявшие мое сотрясающееся тело. Меня прижали к груди и нежно гладили по волосам. От этого простого человеческого жеста сочувствия я заплакала лишь сильнее, но уже обхватив утешающего меня человека поперек груди и уткнувшись ему в плечо. Мне было так страшно и больно, но присутствие этого спокойного, отзывчивого мальчика успокаивало мое бушующее сердце вопреки моей воле. Я обнимала его очень крепко, словно боясь, что он может исчезнуть в любую секунду, оставив меня вновь наедине с пожирающим одиночеством. Я цеплялась за него, как утопающий за соломинку, но в моей голове словно огнем полыхала мольба «Пожалуйста, не давай мне надежду».

========== XV. ==========

Я не знаю, сколько мы так просидели, но видимо не слишком долго, потому что никто из ребят еще не вернулся. Гарретт не перестал обнимать меня даже тогда, когда я практически взяла себя в руки, насильно прервав рыдания, что не было хорошей идеей, потому как мой барьер вскоре рухнул и я снова залилась слезами.

Не представляю, как у парня это получилось, но он очень точно почувствовал, когда я успокоилась. Я даже сама еще этого не знала, но, когда он чуть отстранился, и я поняла, что на этом все. Моя истерика сошла на нет.

Он смотрел мне в глаза. Очень внимательно, сочувствующе и с такой огромной любовью, что мое сердце, кажется, разорвалось окончательно. Я правда ненавидела его в этот момент, так сильно, как никогда прежде, но одновременно и любила так же сильно. Это стало невыносимо, и я отвела взгляд.

– Лайла, – тихо позвал парень, ласково взяв мою ладонь в свою. – Я люблю тебя.

– Не говори так, – я уже даже не злилась, мои слова были продиктованы глубокой тоской и страхом.

– Лайла, я люблю тебя, – настойчиво повторил Гарретт.

Я снова подняла на него взгляд. Он говорил так серьезно и уверенно, что я даже не смогла ему ничего ответить. Просто сердито сжала зубы и глазами дала понять, что мне это не нравится.

Он склонил голову и тихо рассмеялся.

– Я знаю все, что ты хочешь мне сказать. Я знаю, что ты недовольна. Я не слушаюсь тебя, мне очень жаль. В этот раз я не могу сделать так, как ты хочешь. Я правда люблю тебя.

– Какой же ты… – сердито процедила я.

– Отвратительный? – попытался угадать парень, резко вскинув голову.

– Глупый, – выдохнула я и сделала самую странную вещь на свете.

Я подалась вперед и оказалась на сантиметр от лица Гарретта. Он смотрел на меня своими широко раскрытыми от удивления ореховыми глазами. С такого расстояния я смогла разглядеть золотые крапинки на дне этих коньячных морей. «Смотри на меня, Господи» – подумала я в последний момент, перед тем как закрыть глаза и добраться наконец до этих раздражающих губ.

В первое мгновение парень растерялся не меньше меня, но каким-то невероятным образом он все так же знал что, как и когда нужно делать. Позволив себе лишь секунду на удивление, он не заставил меня долго ждать ответа. Он приблизился ко мне и превратил мою неловкую попытку в самый нежный, мягкий и трогательный поцелуй на свете. Мне не составило труда сразу же понять, как долго и мучительно мой бедный мальчик ждал этой возможности. Но справедливости ради надо бы признать, что и я очень сильно желала этого поцелуя, хоть сама того и не осознавая.

Этот волшебный момент, когда я наконец-то смогла усмирить свое сердце и заключить с ним какое-никакое перемирие, не продлился долго. Затягивать поцелуй было бы пошло, поэтому мы отстранились друг от друга, и я снова стала собой.

– Давай так. Я что-то к тебе испытываю. Остановимся на этом, я пока не готова пойти дальше, – осипшим от тревоги голосом сказала я, даже не удостоив Гарретта взглядом.

Он снова взял меня за руку и, ласково погладив, ответил в самом «гарреттовском» духе:

– Спасибо тебе за эту смелость. Я буду ждать сколько понадобится.

И в этот безусловно трогательный момент в помещение влетел Питер, все как обычно портя, но при этом разрежая обстановку.

– Так, голубчики, Марк с мистером Лиеттом вернулись, и сцена с залом сияют от чистоты. Надеюсь, вы готовы отправляться в дальнейшее празднование, – громогласно объявил он, встав перед нами в победоносную позу.

Мы осмотрели его с нескрываемым разочарованием и наконец-то увидев в каком мы состоянии, парень заметно сдулся и неловко пробормотал:

– Упс, я ведь ничего важного не прервал?

Гарретт с тяжелым вздохом поднялся, потом помог подняться мне и, недовольно хлопнув друга по плечу со словами «Ты как всегда вовремя, Пит», прошел мимо. Я удостоила парня самым разочарованным взглядом и безмолвно тоже прошла в зал.

При ребятах мы старались не подавать виду, что между нами что-то произошло, но по нашей молчаливости и не самому веселому настрою всем и так все было понятно, но наши друзья деликатно делали вид, что ничего не замечают.

– Ну что ж! Сегодня у нас большой праздник, поэтому мы откроем шампанское, и я даже разрешу детишкам выпить по бокальчику! – весело рассмеялся Марк, когда мы все собрались рядом с их минивэном.

– Нашим детишкам уже за двадцать лет, думаю, можно и два бокальчика, – ему в тон весело добавила Эми.

Они были такими умилительными, что радостное настроение возвращалось само собой. И вот уже мы все смеялись и шутили, сидя в машине, по пути в нашу почти семейную кофейню. Мистер Лиетт оказался прекрасным дополнением к нашей компании. Несмотря на приличный возраст, он не отставал от нас и еще всем задавал жару своими остроумными репликами. Я расслабилась и снова почувствовала себя совершенно счастливой от пребывания в таком обществе, хотя мое сердце все еще тревожили мысли о Гарретте и о наших неопределенных отношениях, но я решила оставить эти размышления до более подходящих времен.

Марк, как и обещал открыл шампанское, и мы все должным образом отпраздновали нашу общую победу.

– Гарретт, спасибо, что доверился нам, – после заслуженного бокала шампанского с самой искренней благодарностью сказал отец семейства.

– Это вам спасибо, что убедили меня. Может, моя музыка действительно нужна еще кому-нибудь помимо меня. Я никогда даже представить не мог, что у меня будет возможность играть перед такой большой аудиторией. Честно говоря, я до сих пор не уверен, не сон ли это все, – парень задумчиво вгляделся в свой бокал, немного покрутив его так что жидкость красиво заплескалась по стенкам.

– Если хочешь проверить, я в любой момент могу тебя ударить, – невинно предложила я, даже не смотря в его сторону.

– Спасибо Господу за Лайлу! Она всегда находит решение любой проблемы! – вдохновленно провозгласил Питер и все рассмеялись.

День заканчивался именно так, как и должен был. С шутками, смехом, ощущением победы и искреннего счастья.

Я хотела навсегда остаться в этот моменте без необходимости решать новые страшные вопросы, без необходимости что-то менять. Мне хотелось навечно застыть в этой картинке с бокалом шампанского в руке и веселой улыбкой на лице.

========== XVI. ==========

Целую неделю после того дня, я не ходила никуда кроме университета, лаборатории и дома, избегая парка и района рядом с кофейней. Я вовсе не планировала исчезать навсегда из жизни ребят, но мне было необходимо время, чтобы спокойно наедине с собой обдумать все происходящее и проанализировать свои чувства. Единственные, с кем я разговаривала за это время, были моя мама и мистер Лиетт, который самым милым образом молчал по поводу наших с Гарреттом отношений.

Возможно, я доставляла некоторые беспокойства своим отсутствием, но мне было за это практически не совестно. Разве что за волнение Эми, но в тот момент мое собственное спокойствие было мне важнее. Да и не хотела я снова появляться в смешанных чувствах и портить атмосферу напряжением и больше всего мне не хотелось смущать Гарретта, не давая ему определенного ответа.

Я точно знала, что мои чувства к парню нельзя было назвать простыми. Я определенно испытывала что-то и это что-то было очень сильным. Но страх, который как пленкой покрывал все эти эмоции был не слабее и именно он мне мешал точно определить, что же на самом деле происходит у меня в сердце. Я боялась очень многого и, как бы сказал Питер, все мои страхи были иррациональными, ничем не обусловленными. Я боялась, что, если дам шанс этим отношениям, Гарретт исчезнет как по мановению волшебной палочки, растворится в воздухе, оставляя меня один на один с этими удушающими чувствами. Я боялась, что если он останется, то непременно перестанет быть собой, потому что в моем присутствии, наедине с моей черствой душой, он потеряет то, что делает его таким волшебным. Я боялась, что возможно все получится и все будет хорошо, но не вечно, потому что ничего не длится вечно. Я боялась буквально любого возможного варианта развития событий.

Решение сбежать от всего этого и ничего не решать казалась бы очень даже притягательной, если бы меня при этом также не пугало то, что я просто уйду от вероятно единственно возможной для меня любви. Мне было страшно, что меня уже больше никто не полюбит и это был мой последний шанс на отношения.

В целом анализировать свои чувства и пытаться прийти к вразумительному ответу вовсе не было легко.

В этом решении мне помогло одно занимательное событие произошедшее вскоре.

Май вовсю вступил в свои права и теперь одаривал нас нежным теплом, временами переходящим в жару, но не удушающую, а словно исцеляющую. Несмотря на свои внутренние тревоги, я не прекращала наслаждаться благодатной погодой и по пути из университета в магазинчик мистера Лиетта то и дело останавливалась, чтобы подставить лицо ласковому солнцу и ощутить на себе его любящие объятия.

Компания моего добродушного старика стала в последние дни мне настоящим спасением. Он мастерски умудрялся отвлекать меня от тревог своими забавными историями и увлекательными рассказами о новых инструментах. Я знала, что и его волнует мое поведение и он, наверное, больше всех желал обсудить со мной наши с Гарреттом отношения, но зная меня слишком хорошо, он не решался завести разговор от страха меня ранить.

И в тот день я как раз шла с намерением наконец-то позволить этой теме всплыть, выслушать мнение моего давнего наставника и возможно даже попросить совет.

Остановившись перед столь знакомой дверью с свисающими колокольчиками ручной работы, я хотела уже зайти, но внезапно что-то меня дернуло заглянуть внутрь через небольшое окно в самой двери. Сделанное спасло меня от очень неловкой ситуации, потому что внутри магазина мистер Лиетт весело беседовал с надолго поселившимся в моем сердце кудрявым приставучим парнем.

Я чуть слышно выругалась и сразу же поблагодарила все стоящими над нами силы, что не дернула эту дверь, выдавая свое присутствие звонким перезвоном красивой поделки.

Стоять перед магазином тоже было плохой идеей, но на счастье я знала о существовании черного входа «только для персонала». Об этой двери не знал никто кроме мистера Лиетта и меня, что позволяло старику спокойно оставлять ее открытой на весь рабочий день. Туда я и направилась.

Неприметная дверь в узком проулке между зданиями вела в подсобное помещение магазина, где старик организовал себе зону для отдыха с диванчиком, кофейным столиком и мини холодильником. Так же эта комната служила складом для новых инструментов и оценочной, где мистер Лиетт тщательно проверял качество и подлинность некоторых коллекционных экземпляров.

Помимо остальных ее безусловных преимуществ, она так же обеспечивала прекрасную прослушку прилавочной зоны, чем я конечно же и собиралась воспользоваться.

Видимо разговор начался не так давно, так как мужчины обсуждали преимущества различных моделей электрогитар, что скорее всего плавно вытекло из обсуждений концерта и качества звука одолженных инструментов. Мне слабо верилось, что единственной целью посещения Гарретта было обсуждение гитар. В конце концов, мистер Лиетт только для меня выступал в качества практически члена семьи, к которому приходишь поговорить обо всем на свете.