Текст книги "Тонкий лед (СИ)"
Автор книги: Aka Undertaker
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Нормально бояться, когда ты противостоишь всему этому в одиночку, но ты не один, Гарретт. В этой авантюре мы все с тобой по одну сторону. Нам всем страшно, хотя и не так как тебе. Если ты захочешь принять этот вызов, мы все будем стоять за тобой. Мы подхватим тебя в любой непредвиденной ситуации. Если будешь еще размышлять над этим предложением, не забудь про свою команду поддержки. Мы здесь для тебя.
Я старалась быть мягкой как вербовый котик. Я хотела быть для него таким же нежным и ласковым спасением, каким он всегда был для меня. Я хотела, чтобы мои слова лились на его сердце сладко как мед.
Его руки, придерживающие кружку по бокам, выдавали нервное напряжение. Слегка дрожащие пальцы едва касались керамической поверхности, но горячая жидкость внутри волновалась, словно надвигалось цунами. Я протянула руку и осторожно обхватила беспокойную ладонь.
– Все в порядке, Гарретт. Тебе не нужно давать ответ прямо сейчас и тебе не нужно соглашаться, если ты не хочешь. Это твоя музыка и никто не заставит тебя исполнять ее без твоего на то желания.
Он оторвал взгляд от кружки и поднял на меня полные благодарности глаза.
– Мне до безумия страшно, но если я не приму этот вызов сейчас, то после у меня уже не появится шанса. Мне нельзя сейчас идти на поводу у своих родителей. Пора уже повзрослеть и решать самостоятельно. Я согласен, Лайла. Давай сделаем это, – его рука мягко сжала мою в ответ. Так Гарретт убедил меня в своей решимости.
***
Те слова стали отправной точкой, с которой нас унесло стремительным водоворотом событий. Только услышав согласие, я тут же сообщила Эмили, которая в свою очередь припрягла Марка, чтобы тот вышел на связь с организаторами «Посвящения».
Ребята оттуда тоже не стали тянуть и поэтому уже на следующий день наша маленькая команда в лице меня, Марка и, собственно, Гарретта, отправилась на встречу, чтобы обговорить условия и требования. Ситуация оказалась вовсе не такой страшной, как мы представляли. От нашего музыканта требовался трек лист всего лишь из пяти песен и его личное присутствие и исполнение. Всю аппаратуру и техническую поддержку предоставлял фестиваль. Но мы настояли на присутствии нашего музыкально-технического гения, имея в виду, конечно же, мистера Лиетта.
На той же встрече был подписан договор, в котором черном по белому выделялось вознаграждение за выступление. Когда Гарретт увидел суму, я испугалась, что он сдаст обороты, но наш храбрый музыкант лишь судорожно сглотнул и все подписал.
Из офиса организаторов мы вышли в тревожно-восторженном предвкушении. Дату концерта поставили на середину октября. Времени было предостаточно, но и работа предстояла нешуточная. К сожалению, мы ничем особо помочь не могли в этом случае. Разве что быть рядом и неустанно наблюдать, чтобы Гарретт не терял веры в себя.
А парню предстояло выбрать свои лучшие песни, отрепетировать их до идеального состояния и перебороть свой страх большой сцены.
В эти последние дни сентября состояние моего парня волновало меня гораздо сильнее надвигающейся даты сдачи первых глав диплома, что в первое время сильно удивляло всех окружающих. Я была с Гарреттом каждый день с утра и до вечера, отлучаясь разве что по самым срочным учебным делам.
Большую часть времени мы проводили у парней в квартире, потому что Гарретт все время играл, перебирая все свои песни, не в состоянии решить, какие из них достойны такой большой аудитории. Я ему в этом сильно помочь не могла, мне нравились все до единой и как по мне, организатором стоило дать ему полный полуторачасовой концерт.
Октябрь отсчитывал дни до своего воцарения. А я снова стояла на пороге просторной и светлой квартиры, в полной готовности провести очередной день под звуки моего самого любимого голоса.
Питер уже ушел, поэтому ждать ответа пришлось дольше, чем обычно. Гарретт скорее всего даже не услышал мои первые три звонка. Но когда дверь наконец-то открылась, он буквально втащил меня внутрь, чуть не прыгая от восторга и радостного предвкушения.
– Лайла, я хочу тебе кое-что показать! – с этим искрящимся от восхищения восклицанием парень протащил меня за руку до гостиной, оставил там, а сам исчез в комнате.
Через секунду он появился, неся гитару в одной руке и блокнот в другой.
– Я вспомнил тебя! – до жути довольный собой он плюхнулся в кресло. Я могла лишь смотреть на него с вопросом в глазах, совершенно не понимая, что происходит. – Я видел тебя раньше. Еще до февраля! Я еще тогда, промерзший от ледяной воды, никак понять не мог, почему было так тепло. И когда только открыл глаза, увидел, как плачет укутанный в цветы ангел. Я думал, у меня были галлюцинации от переохлаждения, но нет. Это просто была ты. Всегда только ты.
Ты принесла с собой весну еще с того первого раза, когда я увидел тебя. Я тогда был в больнице, приходил навестить Марка. Он был после небольшой операции, и я пришел не вовремя. Ему делали перевязку, поэтому я вышел на балкон в его палате и увидел, как из соседнего здания выходит девушка. С первого взгляда она привлекла мое внимание, ведь я никогда не видел, чтобы кто-то шел так легко, в ногу с ветром. Но она быстро исчезла, оставив мне только незавершенные стихи.
Я пролистывал свои старые блокноты, нашел эту песню и вспомнил тебя. И знаешь, что я понял? Все дело в тебе. Это всегда было о тебе.
========== XXXIX. ==========
Октябрь робко постучался в наши двери, проверяя обстановку, насколько ему здесь рады. Рад никто особо не был и он, разозлившись, запустил в наш дом промозглый ветер и непрекращающиеся ливни.
Подготовка к концерту не останавливалась ни на секунду, но уже шла спокойнее. Гарретт нам список выбранных песен не озвучил, сказав, что это сюрприз. И к нашему удивлению даже сам сходил к организаторам уладить какие-то вопросы, связанные с выступлением. Парень стал гораздо увереннее в себе, словно вся эта суматоха пробудила в нем настоящего профессионала, дающего такие концерты как минимум дважды в месяц.
Он все еще не выходил из комнаты, безостановочно репетируя, но больше никого туда не пускал. Сначала мы с ребятами переживали, но в итоге нас успокоил Питер, решительно заявив, что это творчество Гарретта и его выступление, так что мы должны просто довериться его решению и с нетерпением ожидать обещанного сюрприза. Мы договорились с затворником, чтобы он выходил на свежий воздух хотя бы раз в три дня, и чтобы не забывал кушать минимально два раза в день. Но о его питании заботилась по большему счету Эмили, отдавая приказы Питеру, чтобы тот внимательно следил за потреблением всех передачек, так что причин для беспокойства не было. К тому же Гарретт с готовностью шел на все соглашения.
Мне было грустно не видеть парня, после всех тех дней, когда я практически жила в его комнате, но в целом этот его уход в себя сыграл мне на руку, потому что я уже не могла дольше откладывать работу над своим дипломом. Мне удалось успокоить гнев научного руководителя, оправдавшись написанием статьи. Но из-за этого пришлось отдавать ему эту самую статью, чего я не планировала делать еще пару недель. Больше возможных оправданий не было и надо было засучить рукава и бросаться с головой в работу.
Первое время было морально сложно оставаться одной в моей маленькой квартирке, где единственным другом мне выступала Анет. Ее безмолвного присутствия и периодического урчания было недостаточно, чтобы я могла забыть об отсутствии Гарретта. Поэтому это проблему я решила перемещением из своего жилого пространства в особенно уютную в это время года кофейню ребят, где мне были как-то даже слишком рады.
Эмили не оставляла меня без внимания дольше чем на два часа, и то было видно, насколько тяжело ей давались эти часы. Она не отрывала от меня глаз со своего рабочего места за барной стойкой. Не могу сказать, что это внимание мне сильно мешало. Даже наоборот было очень приятно, что она подходит спросить, как у меня продвигаются дела. Кроме того, она всегда подходила с горячим шоколадом, домашним лимонадом или кленовым латте, любовь к которому я перехватила у кудрявого мальчишки.
Иногда к этим чуть ли не ритуальным шествиям присоединялся Марк, который со смешком укорял жену в том, что она не дает «бедным студентам» сосредоточиться на учебе. В такие моменты девушка делала озабоченное лицо, извинялась и следующие два часа становились для нее еще мучительнее. Увидев, как влияют его шутки на поведение любимой женщины, Марк очень быстро прекратил заниматься такими вещами. Потом он стал просто подходить и тоже интересоваться, как у меня продвигается работа.
Сначала я принимала такую заботу за само собой разумеющееся, но, когда это не прекратилось и на третий день моей оккупации дальнего столика у окна, я начала подозревать что-то неладное. Оставлять это так просто мне не хотелось, поэтому в одно из шествий Эмили с очередным стаканом чего-то вкусного к моему месту пребывания, я решила ее остановить и расспросить.
– Спасибо большое, – сказала я как обычно, принимая из ее заботливых рук стакан с черничным лимонадом. – Эми, я тут уже третий день сижу, а все не удосужилась спросить, как у вас дела идут?
Девушка уже по привычке почти развернулась и собиралась уходить, когда я явно ее удивила продолжением разговора. Она повернулась обратно и мягко мне улыбнулась.
– Все замечательно, хотя в отсутствие Гарретта у нас не такой поток посетителей, но мы все равно на слуху у молодежи. Многие возвращаются просто, полюбив наши напитки, некоторые приходят в надежде увидеть нашего мальчика, а есть даже такие, которые, как бы это назвать, ходят сюда за творческой энергетикой. Очень много интересных молодых людей в последнее время захаживает, – она тихо рассмеялась.
Девушка старалась выглядеть веселой, но кажется, я начала понимать, в чем же заключалась проблема. Гарретт практически не появлялся у ребят еще с середины сентября. Не удивительно, что Эмили, взявшая на себя роль матери большого семейства, чувствовала себя встревожено.
– Эми, все нормально. Если ты обеспокоена отсутствием этого чудика, ты можешь мне сказать. Если хочешь, я могу ему даже нагоняй устроить, чтобы он, наконец, выполз из своей пещеры и показался на свет божий, – я решила долго не тянуть и сразу проверить свою догадку. Судя по тому, как спала улыбка с красивого лица девушки, я попала в цель.
– Нет, что ты, милая. Не надо его тормошить ради меня. Я понимаю, что у него сейчас много интересных дел, которым он посвящает все свое свободное время. Я рада за него. Он наконец-то сможет показать свои прекрасные песни аудитории, которую он заслуживает. Я счастлива за него, но я скучаю. С того самого момента, как мы познакомились с этими ребятами, они мне как семья. Как милые младшие братишки. Раньше они проводили здесь все свободное время. Питер занимался прямо как ты, а Гарретт сидел рядом и рисовал или писал стихи. Потом Питер закончил учебу, вышел на работу и практически исчез, но Гарретт еще некоторое время провел здесь с нами, но и он постепенно появлялся все реже и реже. Сначала было грустно, но это ощущалось так, словно мои мальчишки повзрослели и упорхнули из гнезда. И я привыкла к их отсутствию, привыкла видеть их раз в несколько месяцев. Я смирилась с мыслью, что теперь это лучшее на что я могу надеяться. Я даже приняла, что со временем они совсем перестанут заходить и наша дружба останется лишь чудесным воспоминанием. Но потом одним холодным февральским вечером Гарретт появился на нашем пороге с девушкой, которой суждено было изменить наши жизни. Лайла, дорогая моя девочка, ты вернула мне моих любимых братишек. Вы все меня разбаловали своим присутствием и весельем, которое идет с вами рука об руку. И сейчас я всего лишь немного хандрю, потому что отвыкла его не видеть. Но это совсем ничего. Благодаря тебе я знаю, что он вернется. Эта мысль меня греет и не дает грустить.
Слова девушки звучали как исповедь. Видимо, она долго держала в себе эти переживания, не желая расстраивать друзей и мужа. Мне стало так стыдно, что я не поняла раньше, ведь подобные заботы были настолько в характере Эмили, что было бы даже странно не переживай девушка об этом. Мне хотелось стукнуть себя по лбу за такую невнимательность. Учеба учебой, но нельзя же было настолько не обращать внимания на то, что творится в этой нежной и любящей душе.
– Эми, эти двое здесь не из-за меня и не благодаря мне. Никогда не были и никогда не будут. Сюда эти двое раз за разом возвращаются только ради вас с Марком, потому что любят вас. Вы их самые близкие друзья. Честно говоря, вы, наверное, их единственные близкие люди. Мне кажется, они никогда не уйдут от вас. Даже исчезая на время, они вовсе не заняты тем, что строят свою новую жизнь. Они оба два чудака, которые с головой уходят в дело своей жизни и только поэтому время от времени пропадают. Но они всегда будут возвращаться. И только что описав их таким образом, я поняла, что это касается и меня. Никакая учеба или работа не смогут дать нам это чувство семейного тепла и любви, которое накрывает с головой стоит только переступить ваш порог. Мы никогда не исчезнем, Эмили. Вы наша семья.
========== XXXX. ==========
Не смотря на все сказанное мною в тот день, я все же не смогла полностью сдержать свое обещание. Я хотела проводить с ними больше времени, но чем глубже погружалась в свою работу, тем сильнее меня накрывало осознание, что я страшно выбиваюсь из графика. Кроме того, я все еще была ученым и исследователем – эта работа меня увлекала тем больше, чем сложнее и напряженнее становилась.
Еще два дня я находила в себе терпение рано утром собираться и идти в кофейню, чтобы уйти с головой в работу там, но потом наступили выходные и ребята устраивали какую-то акцию, поэтому я решила остаться дома, чтобы никому не мешать и наоборот.
Стоило мне сесть за написание диплома дома, у меня совсем отшибло тормоза. Я сидела до поздней ночи и вставала еще до рассвета, проводила двадцать часов в день за бумажками, книгами и ноутбуком. Мне даже не надо было ходить в лабораторию, мои коллеги присылали мне все новые данные в режиме реального времени. Я могла полностью погрузиться в свою сумасшедшую страсть к науке, что я в принципе и сделала. Я практически не ела сама, но кормить Анет не забывала. В эти моменты мне становилось чуть-чуть грустно, я вспоминала Гарретта, и как он помогал мне со всеми этими бытовыми вещами во время сессии. Мне не хватало моего солнечного парня, но мысль, что он не так далеко и занят чем-то, что увлекает его не меньше, чем меня мои исследования, немного успокаивала.
Дни сменялись один за другим, и я уже перестала отслеживать время. Единственный сигнал, который я ловила из окружающего мира – был непрекращающийся стук дождя в окно. Это напоминало мне о том, что на улице октябрь. Время от времени я поднимала взгляд от своего стола и смотрела на затянутое тучами небо и думала о том, что совсем скоро у Гарретта концерт. Секунду свободного времени я отдавала на то, чтобы подумать, как мой музыкант справляется и понадеяться, что у него все хорошо. А потом снова исследования, цифры, статистика и непрекращающаяся писанина. Время летело, не притормаживая ни на мгновение.
***
– Питер, привет, милый. Как у тебя дела? Весь в работе, как обычно. Как там Гарретт? Он кушает дважды в день, как мы договаривались? До него сейчас не дозвонишься. Играет даже по ночам? Бедняжка, как тебе там спиться? Чего не сделаешь ради искусства. Питер, а ты не знаешь, как там Лайла? Она приходила первое время к нам заниматься, но вот уже неделю ее не было, и дозвониться я не могу. За Гарреттом можешь хотя бы ты присматривать, а вот за девочку нашу я беспокоюсь. Ты знаешь, они с ним так похожи в своих увлечениях. Как что-то начнут, так их невозможно остановить. Ты заедешь к ней? Спасибо тебе, милый. Чтобы они делали без тебя. Береги себя, на тебе практически двое детей. До встречи, дорогой. Заходи почаще, – девушка повесила трубку и тяжело вздохнула. Они не были ее детьми, на ней не лежала за них ответственность, но она не могла отделаться от ощущения, что они все, в том числе и более рассудительный Питер, все еще слишком молоды и не всегда могут позаботиться о себе. За этих ребят в последнее время у нее все чаще болело сердце.
«Лишь бы у них все было в порядке», – подумала она и еще раз вздохнула.
***
– Ну надо же было этим двоим превратить меня в няньку. И так дел хватает, – устало пробубнил себе под нос молодой мужчина. И без необходимости присматривать за вроде бы взрослыми и самостоятельными друзьями у него было дел невпроворот. Он остался единственным врачом на целое отделение после ухода заведующего на двухнедельный отпуск. По сути, он все еще должен был быть на работе, но встревоженный голос Эмили не выходил у него из головы. Он прекрасно знал, что девушке было свойственно разводить панику на пустом месте, но ради всеобщего спокойствия стоило все же проверить.
Он припарковал машину на свободном месте прямо под окнами нужной квартиры. Еще не выйдя на холодный октябрьский вечер, он уже заметил тусклый свет, струящийся из-под занавески. Он расслабленно выдохнул.
«Так и знал, что все в порядке. Надо бы выписать Эмили какие-нибудь легкие успокоительные».
Мужчина зашел в подъезд, поднялся на нужный этаж и постучался. Дверь никто открывать не собирался, но это вовсе не было неожиданностью. Молодой врач это предвидел и заранее взял у Гарретта ключи, а тот даже не заметил, как друг зашел в его комнату. В этом-то и была причина его подготовленности. Эмили была абсолютно права, говоря, что эти двое в своих странностях были как две капли воды.
Дверь бесшумно открылась, но тишина не продлилась долго. Стоило мужчине ступить внутрь, как с возмущенным мяуканьем выскочила кошка.
– Здравствуй, ты должно быть Анет. Очень приятно познакомиться. Я пришел навестить твою хозяйку. Как она? Надеюсь, она не забыла о тебе? – он наклонился погладить пушистую мадам, та в принципе ничего против не имела.
После секундного промедления он направился в комнату, откуда горел неяркий свет настольной лампы.
– Лайла, как бы ты ни была занята, нельзя игнорировать звонки от Эмили. Она начинает сходить с ума и звонит… – мужчина заходил в комнату с нотацией, но осекся на полуслове. С первого взгляда девушки нигде не было. Со второго взгляда он бросился вперед. Она лежала на полу без сознания.
***
Сквозь гитарные аккорды он услышал какую-то особенно раздражающую трель. Звук доносился приглушенно, словно заваленный чем-то мягким, тканевым. Первым позывом было игнорировать шум. Собственная музыка интересовала его в этот момент гораздо сильнее. Он продолжил играть, пока до него с опозданием не донеслось осознание. Что-то случилось.
Настойчивая трель не просто так была особенно раздражающей. Так звучал телефон для экстренных ситуаций, номер которого был только у Питера. Ушедший в музыкальное забвение Гарретт согласился оставить только этот последний источник связи с окружающим миром, потому что Питер никогда не преувеличивает «экстренность» ситуаций.
В панике он начал раскапывать завал из одежды и одеял, из которых устроил на кровати что-то вроде гнезда, где было удобно заниматься всеми необходимыми парню на данный момент делами: спать и петь под звуки гитары. Маленький телефон давно устаревшей модели лежал на самом дне. Удивительно было, что он вообще издавал какие-то звуки из-под такой-то кучи.
На экране высвечивался один единственный возможный номер. Дрожащими руками Гарретт едва попал по кнопке «принять вызов». На том конце провода голос Питера звучал не встревожено, но страшно устало.
– Прости, что отвлекаю. Ничего страшного, можешь выдохнуть. Я в больнице с Лайлой. Она упала в обморок от истощения. С ней все будет в порядке. Просто подумал, что ты захочешь узнать.
Гарретт шумно выдохнул, собирая по осколкам остатки своей нервной системой. От слов «я в больнице с Лайлой» у него чуть было не остановилось сердце.
– Вы в твоей? Я выезжаю.
Он бросил телефон на кровать и опустился на край следом, дыша глубоко и тяжело. За секунду вся его жизнь обрушилась до фундамента, именем которого было «Лайла». Что бы он ни говорил своему вечно переживающему другу и как бы он ни успокаивал саму причину своих страданий, ни черта он не был готов жить без нее. Не было даже такого понятия как «жизнь» в мире, где она не пьет горячий шоколад, спасаясь от холода, не ходит в университет дорогой через парк, не хмурится над его глупыми замечаниями, не обнимает, утешая лучше любых слов.
Он сидел, зарывшись руками в волосы, облокотившись локтями о колени, и дышал глубоко и тяжело. В последний раз шумно вдохнув и выдохнув, он встал и вышел из комнаты, затем из квартиры.
========== XXXXI. ==========
Из сна меня выдернул ритмичный, звонкий шум, очень напоминающий эти ужасные штуки в больницах. Я нахмурилась, не открывая глаз. Еще не пришедшее в себя сознание улавливало нечто странное. Чтобы проверить – нужно было полностью проснуться, но именно этого делать страшно не хотелось.
– Лайла, – позвал тихий обеспокоенный голос человека, которого точно не могло быть в моей квартире в такое время. А в какое время кстати?
Все выглядело и ощущалось как сон. Странно было только то, что во сне нужно было открыть глаза. Еще страннее было ощущение теплой кожи, притрагивающейся к ладони. Надо было посмотреть. Пусть хотя бы во сне, но нельзя было упускать возможности увидеть его.
В помещении было сумрачно, по виду – ранний вечер. Раздражающий шум не утихал, а около моей постели высилась фигура эльфийского короля. Первым желанием было оглянуться, не лежу ли я в колыбели из древесных ветвей и листьев.
– Лайла, как ты себя чувствуешь? – мое окончательное пробуждение не осталось незамеченным волшебным хозяином этого странного сна. Он подошел ближе и глаза, понемногу привыкающие к скудному освещению, начали различать черты знакомого лица. Странно было, что мое сознание решило оживить Гарретта настолько уставшим, с яркими синяками под глазами, вытянувшимся лицом и нездоровой бледностью. Растрепанные каштановые кудри тяжело падали на изнуренные плечи. Как плохо выглядел мой король.
– Гарретт, если решил навестить меня во сне, мог бы хоть причесаться, – я откинулась обратно на подушку и закрыла глаза, словно прося сознание переделать свою явно халтурную работу.
Он в ответ лишь мягко засмеялся и провел рукой от моего запястья к плечу.
– Прости. Приглашение увидеть мою спящую принцессу пришло уж больно неожиданно. Как ты себя чувствуешь? – повторил он свой вопрос.
– Не знаю. Я вроде сплю, но почему-то чувствую себя сонной, и этот шум ужасно раздражает. Странный какой-то сон. И, честно говоря, ты выглядишь ужасно. Словно это вовсе не сон, а ты на самом деле выбрался из своей пещеры, – я еще раз критически оглядела его. Ну да, кошмарное зрелище.
Гарретт вопросительно поднял бровь. Настолько живое выражение, что я не выдержала и усмехнулась.
– Ну, прям как настоящий.
– Я не стану близко к сердцу принимать комментарий о своем виде, особенно учитывая, что ты, скорее всего, права. Но это все равно грубо, Лайла, – он неодобрительно покачал головой, но его губы улыбались, да и вообще не мог он на меня сердиться. Только не во сне.
– А если серьезно, то это не сон. Я действительно выбрался из своей пещеры, потому что ты страшно меня напугала. Ты не дома, Лайла. Мы в больнице. Ты потеряла сознание от изнурения и обезвоживания.
– Что? Да быть такого не может, – эта новость звучала как глупая шутка, но на деле все становилось на свои места.
Я нервно дернула рукой и почувствовала, как больно сдвинулась игла капельницы. И это раздражающий писк на самом деле был от какой-то медицинской штуки. И мое сознание было ни при чем в создании такого уставшего Гарретта.
– Оказывается, ты на все способна, ангел мой. Ну как ты могла это допустить? Ты же самый разумный человек на свете, как это могло случиться с тобой? – он прикрыл глаза, его голос выдавал невыносимую тяжесть, словно на его плечи обрушились все тяготы земной жизни. Действительно сын божий спустился с небес, чтобы умереть за наши грехи.
– А что думал, ты один можешь забывать о глупых нуждах человеческого тела и предаваться высшим удовольствиям? Нет уж, дорогуша, мы тут тоже по божьему подобию созданы, – не знаю даже, о чем говорила в тот момент. В голове было категорически пусто, еще и горло пересохло. Лучше бы меня не будили.
– Лайла, я не шучу. Когда Питер мне позвонил, я на секунду подумал… Господи, я подумал, что потерял тебя, – может быть он все еще и стоял на земле, но голос не обманет. В эту секунду он сорвался под тяжестью видимо моих прегрешений.
– Да ну тебя, мы же всего несколько недель назад чуть было не расстались. Я думала, ты привык к мысли, что меня может не быть в твоей жизни, – неуверенный смешок вырвался из горла, но смешно мне не было. Мне было страшно.
– Ты не понимаешь, что это совершенно разные вещи? Я могу смириться с тем, что ты решишь бросить меня. Я смогу влачить свое существование, просто зная, что где-то там ты жива, здорова и счастлива. Я же не псих какой-нибудь, не тиран. Но как ты прикажешь жить в мире, где тебя нет? Где нет ни одной улицы, по которой ты могла бы ходить. Ни одной библиотеки, где ты бы засиживалась допоздна со своими сложными научными книжками. Как я должен смириться с миром, где ты бы больше никогда не улыбнулась? Я надеялся, что за эти месяцы смог показать тебе, что ты на самом деле значишь для меня, но похоже с того февральского дня мало что изменилось. Ты все еще не веришь, что в моей жизни никогда не было никого лучше тебя. Твое исчезновение будет означать для меня, что Бог окончательно отвернулся от людей.
– Гарретт… – осторожно начала я, но продолжение все никак не складывалось. Парень внимательно всматривался мне в лицо, ожидая продолжение, но видимо эта пауза была красноречивее любых слов, и он выдохнул, стряхивая напряжение с плеч.
– Прости, снова надоедаю своими нравоучениями. Уверен, тебе достаточно заботы от Эмили. Я не буду больше читать нотации, но она будет теперь звонить тебе каждое утро, и нет, это не была моя идея. Она сильно за тебя волнуется и тебе придется взять на себя ответственность. Я тоже буду звонить тебе каждый день, потому что ужасно виноват перед тобой, хотя ты этого даже не заметила. Из больницы тебя выписывают завтра после завтрака, доктор настоятельно порекомендует отдохнуть хотя бы пару дней, но ты, конечно, проигнорируешь. Об Анет не переживай, ее заходил кормить Питер. Ну, в общем, и все на повестке дня, – закончив перечислять все, что меня могло бы интересовать на данный момент, он положил руки на пояс и покрутился на месте, осматривая комнату, уже погруженную в темноту.
– Гарретт, – тихо позвала я без единой идеи, что ему сказать. Просто в то мгновение мне нужно было, чтобы он повернулся ко мне, посмотрел на меня. Он никогда не сопротивлялся мне, и этот раз не был исключением. Он все еще злился, но, тем не менее, в следующую секунду, он уже опирался руками о больничную койку и смотрел на меня сверху вниз, так что его шелковые кудри почти дотрагивались моего лица. Не знаю почему, но я смутилась. В голове сразу пронеслась мысль, что Гарретт никогда не смотрел на меня так. Я нервно сглотнула и прошептала «прости», отводя взгляд.
– Это неправильно, но я рад, что ты чувствуешь себя виноватой. Я ведь и правда очень испугался за тебя, – со вздохом ответил парень, выпрямляясь и взъерошивая волосы ладонью.
Я все еще не могла смотреть ему в лицо. Это было не вовремя, но меня не оставляло ощущение, что только что я разрушила нечто совершенно мне непонятное и по-своему пугающее, но в то же время что-то желанное. Оставалось лишь благодарить отсутствие света за то, что мое пунцовое лицо было недоступно взору Гарретта.
========== XXXXII. ==========
Гарретт провел со мной всю ночь, уснув рядом на стуле и опустив голову мне на ноги. Утром его выгнали медсестры и Питер, который заглянул меня проведать, вывел его и отправил домой нормально отоспаться и привести себя в порядок.
После тщательных проверок моего самочувствия и плотного завтрака, мне прочитали долгую нотацию о том, что нужно заботиться о своем здоровье и не забывать спать и кушать, даже если кажется, что времени на это нет. Я послушно все выслушала и поблагодарила Бога, что хотя бы Гарретт пообещал больше мне выговоров не устраивать.
Самое страшное мне еще предстояло пережить. После врачебных нотаций, меня наконец-то выписали, и Питер отпросился, чтобы отвезти меня домой. Он же и предупредил, что меня ждет визит Эмили. Он не разрешил ей приходить в больницу, потому что вид меня в окружении всех этих медицинских штучек расстроил бы ее только сильнее и исказил на самом-то деле не самую плохую ситуацию. Я не могла с этим не согласиться, но на душе все-таки было неспокойно.
Парень проводил меня до самой квартиры, насколько я поняла, чтобы убедиться в хорошем самочувствии Анет. Пушистая дама была в прекрасном расположении духа, видимо довольная, что квартира была в ее распоряжении целые сутки. Питер погладил ее, проверил наличие воды и еды, обнял меня на прощание и, пожелав удачи, отправился обратно помогать людям разбираться со своими проблемами.
Эмили себя долго ждать не заставила. Звонок в дверь раздался спустя едва полчаса после отъезда Питера. Я глубоко вздохнула, собрала все мужество и пошла открывать дверь, Анет выскочила вместе со мной, возможно в надежде снова увидеть своего принца-спасителя.
Девушка в необъятном кремовом свитере и длинной шерстяной юбке стояла на пороге с огромным пакетом, от которого исходил превосходный аромат домашней выпечки. Она выглядела как октябрьская фея, которая по ошибке попала в жилище человека, но уйти просто так не смогла, поэтому осталась и в качестве подарка принесла золотые листья, рубиновые ягоды и запах дождя.
Я неловко впустила ее, настолько обрадованная, что на меня не накричали с порога, что даже не поприветствовала девушку. Но Эмили была волшебницей и в моей маленькой квартирке она выглядела совершенно естественно, так словно выходила лишь на мгновение, чтобы впитать в себя все оставшееся солнце и сейчас вернулась, освещая узкое пространство, из каждого уголка изгоняя подкравшееся зимнее оцепенение.
– Милая, я вижу, что ты рада меня видеть, но, если мы так и продолжим стоять в коридоре, булочки остынут, а мне бы очень этого не хотелось, – девушка прервала мое молчаливое восхищение вполне справедливыми словами.
– Эми, прости, я что-то совсем рассеянная сегодня. Я очень тебе рада, проходи, пожалуйста. Чувствуй себя как дома, – я провела ее на кухню, чуть дальше по коридору, чтобы оставить выпечку на столе.
