Текст книги "Отсчёт. Жатва (СИ)"

Автор книги: aiharen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Так, – протянул он и лукаво сощурился. – Вот теперь, когда мы тебя растормошили, скажу одну очень важную вещь…

Сказать что-либо ещё магу помешало громкое шипение. Вскипевшая похлёбка напомнила о себе, перелившись через край котелка прямиком на горящие угли. Маг кинулся спасать несчастную. После ужина разморило, стало не до серьёзных разговоров, и убедившись, что я надёжно укутана одеялом, Раджети устроился у костра с маленькой записной книжечкой и принялся что-то вдохновлённо записывать ньэннским пером.

Под мерное поскрипывание металлического наконечника по бумаге я незаметно уснула.

========== (8) ==========

(8)

Ольхо склоняется над телом с противоположной стороны, но вниз не смотрит – изучает вместо этого моё деланно-напряжённое лицо и задумчиво морщит нос. Паренёк давно привлёк внимание, и причиной тому послужил не только капитанский амулет. Выяснилось, что носил он его вполне заслуженно, имея не только пытливый ум и хитрость, но и присущую исключительно рыжим удачу.

– Это не чародейская хворь, – вслух делаю заключение и на всякий случай приподнимаю веки мертвеца, проверяя уже заметно выцветшую радужку.

– Простите, что пришлось обратиться к вам за помощью, – виновато улыбается Ольхо, убирая выбившуюся из низкого хвоста прядь за ухо. – До городского мага два дня пути, а вдруг эпидемия?..

– Для чего-то такого меня и направили сюда, – пожимаю плечами, опускаю руки по локоть в лохань с ледяной водой и насмешливо цыкаю: – Эпидемии начинаются не так.

– Лучше знать наверняка. – Капитан всё-таки опускает взгляд, и на холёном лице мелькает гримаса отвращения. Трупов он, что ли, никогда до этого не видел? Или паренька больше напугали гнойные струпья? Ах, точно, вскрытая грудная клетка, вывернутые наружу кишки, разложенные рядом сердце, печень и лёгкие… но это ничего, желудок у парнишки крепкий, пока держится.

– Наверняка ничего знать невозможно.

Он на миг забывается, позволяя смешок, но тут же берёт себя в руки и возвращается к дежурной учтивой улыбке. Впрочем, любопытство всё же берёт верх, и изображать почтительный трепет у него не выходит – подойдя ближе, Ольхо заглядывает в лохань, проверяя, на месте ли мои руки, но потом смотрит прямо в глаза.

На границе магов боятся меньше. И в чём-то даже правы, жизнь Владеющего здесь зависит от простых людей нисколько не меньше, чем их – от Владеющего. Поэтому перед магом не станут стелиться в страхе. Уважать, слушать, выполнять приказы – будут. Но раболепствовать? Ни за что. Разве что перед столичными чародеями, и то только для того, чтобы не посрамить господина.

– Так надо? – с невозмутимым лицом интересуется он.

От воды заметно веет холодом, поэтому его беспокойство можно понять.

– А если вдруг всё-таки эпидемия? – вполголоса спрашиваю себя. Больше для того, чтобы напугать капитана, и в дополнение к словам шепчу короткое заклинание. Вода послушно вспыхивает синим светом.

Но капитан не пугается. Лишь бледнеет, опасливо косясь на развороченный труп, бывший некогда красивой девушкой. Возможно, капитан ухлёстывал за ней, быть может, даже с далеко идущими планами… потому и заметил пропажу первым.

Дальним колодцем, спрятанным в пролеске близ замка, пользовались редко, несмотря на то, что вода там была чище. Какой демон дёрнул служанку отправиться туда, гадать уже бессмысленно – то ли ягод хотелось на обратном пути собрать, то ли сбежать из-под деспотичного контроля старшей кухарки. Ольхо нашёл девушку сидящей у колодца, с венком болотных трав на коленях и блаженной улыбкой, благодаря чему по замку уже поползли слухи, что то дело рук самого Хозяина Топей.

О главной фигуре местного фольклора Ольхо просвещал с радостным ажиотажем, словно перед ним не Владеющий, а заезжий сказитель или праздный зевака. И попытка устрашить, скорее всего, удалась бы, не будь история слишком похожей на множество тех, что гуляли по всему Келеро. Менялись лишь декорации и некоторые действующие лица, но, в общем и целом, страшилка была типовой, больше для детей, чтобы те не лезли в чащобу, на болота или не бегали к стремнине.

Ольхо брезгливо тыкает пальцем в обломок торчащего – чтобы добраться до сердца, пришлось приложить силу – ребра, и догадки о связи капитана и служанки развеиваются. Паренёк больше походит на любопытного ребёнка, чем на безутешного любовника.

– Здесь уже буйствовала чародейская хворь? – как бы между делом интересуюсь я, вынимая руки из лохани и стряхивая ледяную воду.

Капитан вздрагивает и вытягивается в струну.

– Год назад, но сеньор Янкел справился с ней, не пришлось даже магов из столицы приглашать. Сами разобрались, тогда-то повышение и получил – приглянулось барону то, как споро я всё организовал, стоило старому капитану слечь. Струпья выглядели также, поэтому я решил…

Он наталкивается на мой холодный взгляд и резко замолкает.

– Это не чародейская хворь, – чеканно произношу я.

– Конечно, магистр Кирэй, – послушно кивает Ольхо и в два шага оказывается рядом, хватая за руку. – Это не чародейская хворь.

Прежде чем я успеваю сделать хоть что-то, на моём запястье щёлкает браслет из зелёного золота с эвклазовыми вставками. Сердце сжимает ледяная рука, и только усилием воли я остаюсь на ногах.

– Но другие об этом не знают.

С детства ненавидел рыжих. Кажется, на возникновение хоть какой-то симпатии не осталось и шанса.

***

Тихие предрассветные сумерки нарушало мелодичное постукивание маленького латунного молоточка. В эту ночь Раджети отчего-то не стал ложиться и долго сидел у костра с разложенными перед ним магическими приспособлениями, о смысле которых оставалось только догадываться. За три дня, что мы провели на поляне, в изучении магии я продвинулась не особо – в основном училась контролировать силу и медитировать, чтобы восполнять источник. И потому внезапный порыв чародея к ювелирному искусству выглядел вдвойне непонятным и странным.

Сначала я не решалась выползать из палатки – не только потому, что от земли веяло сыростью, а под одеялом было слишком уютно, – не без любопытства наблюдая за Ардо, так и не сдвинувшимся с места за всю ночь. Маг сосредоточенно нагревал латунную проволочку магическим огнём, быстро опускал её в воду и перекладывал на толстую стальную пластину, служившую наковаленкой. Тонкий звонкий стук, пусть и звучал мелодично, всё же не вписывался в трели невидимых глазу птиц, скрытых пока ещё не собирающимся желтеть лесом. Несмотря на разгар осени и недавние холодные ночи, природа отчего-то передумала и решила вернуть тёплые деньки на какое-то время.

Но вот ночи такими не являлись, чему свидетельствовали стелящийся туман и накинутый на плечи мага подбитый мехом плащ.

– Сходи за водой, – хрипло сказал Раджети, даже не повернувшись. – Ты ведь уже проснулась.

Вздохнув, я потянулась и стала под одеялом натягивать шерстяную рубашку поверх льняной и вязаный жилет. Как только солнце поднимется над кронами деревьев, они не потребуются, но дрожать в ожидании греющих лучей как-то не хотелось. Слава Семерым, Ирнэ позаботилась об одежде на все случаи жизни, даже при том, что места в седельных сумках было немного. Тем более с тем количеством магических принадлежностей, что таскал с собой Раджети.

– Никогда не думала, что магам нужно столько всего знать и уметь, – пробормотала я, с грустью разглядывая не помытый после ужина котелок. На стенках красовалась прилипшая каша и студенистые капли мясного жира.

– Лучше учиться всю жизнь и многое уметь, чем в случае нужды попасть впросак, – нравоучительно хмыкнул Ардо, сворачивая проволоку в тугую улитку прямо пальцами. – Будь я артефактором, создал бы амулет сразу, а так приходится повозиться.

Предвкушая тщетные попытки отмыть котелок и пытаясь отсрочить неприятное дело, я склонилась над плечом чародея. Под воздействием магического огня тугая спираль расплавилась и превратилась в ровный кругляшок, после чего Раджети раздавил над ним красную ягоду, и металл стал искривляться, принимая форму листка падуба с загнутым в колечко черешком. В памяти всплыл браслет матери, с которым она не расставалась, сплетённый из похожих, но филигранных листиков. Кажется, его подарил отец…

– Я попросил тебя сходить за водой, – насмешливо сощурился Ардо, оставаясь безучастным к моему вымученному выражению лица и продемонстрированному грязному котелку. – А это пусть станет уроком, что не надо оставлять на потом.

Я состроила совсем уж грустную мину.

– Ох, ну ведь знаешь же, что так не работает… Ладно, сбегай к ручью. Помоешь тёплой водой. Но кипятить будешь сама!

На радостях бросилась стремглав, чуть не поскользнувшись на покрытой росой траве.

Творить заклинания Раджети позволял только под присмотром и в окружении специального барьера, в котором растворялись все мои неудачные попытки управления огнём. Прежде чем переходить к чему-то другому, чародей хотел удостовериться, что хотя бы с магическим пламенем я разобралась в достаточной мере, чтобы в случае беды если не расправиться с кем-то напавшим, то хотя бы выгадать время для бегства. Паранойя не отпускала Ардо даже в процессе обучения.

Барьер нужен был не только для защиты окружающего пространства от меня. Пока я не видела магических потоков и не могла развеивать остатки своих заклинаний, поэтому существовала опасность возникновения ачйжи или других демонов.

– Знаешь, почему демоны вообще появляются в нашем мире? – спросил меня Ардо, когда впервые создал защитный барьер.

Вместо бессмысленных попыток найти ответ на вопрос, честно пожала плечами и приготовилась слушать объяснение.

– Наш и их мир существуют наложенными друг на друга, – чародей соединил ладони, переплетя пальцы, – а когда мы, маги, зачерпываем магию, то берём её из пространства тёмного мира, проникая в него на время через потоки. И если не вернуть потоки в их обычное состояние, не развеять остатки заклинания, то по этой дорожке станут наведываться демоны. Когда учат магии, учителя сами первое время занимаются этим. После особо сильных ритуалов земля становится отравленной на многие годы и чистить её бессмысленно – демоны будут приходить снова и снова. Поэтому при использовании могущественных чар просят разрешения у Конклава, а в войнах и вовсе запрещено использовать даже мелкую магию. Иначе наш мир очень быстро превратиться в тёмный – везде будут дыры, как в куске сыра, через которые демоны будут свободно гулять туда-сюда.

Сравнение мира с сыром до сих пор вызывало улыбку. Раджети вообще любил прибегать к забавным объяснениям, чтобы как-то разбавить давящую атмосферу процесса обучения, пусть его и смешили мой сосредоточенный вид и натужное сопение всякий раз, когда что-то не получалось или было непонятно. Но запоминалось так отчего-то легче.

Пока бегала за водой, чародей не только закончил с амулетом, но и создал барьер. Для этих целей Ардо зачаровал верёвку, чтобы не чертить каждый раз круг, вспахивая землю ритуальным ножом. Достаточно было связать концы, прошептать заклинание и вложить необходимое количество магической энергии – и барьер готов. Быстро, эффективно, а главное – удобно. Пользовались ли подобной хитростью другие Владеющие, Раджети не знал, но делиться своей придумкой не торопился, заговорщицки подмигивая всякий раз и строго-настрого запретив болтать об этом. Хотя, кому я вообще могла разболтать, тем более здесь, в лесу?..

– Сегодня мы будем учиться не только контролировать температуру пламени, чтобы ускорить процесс кипения, но и выучим заклинание левитации, – сложив руки за спиной, Ардо принялся с наигранно-чванливым выражением вышагивать вокруг барьера.

Благодаря учёбе, медитациям и зело-интересной книжке про противодемонические руны, которую маг выдал в награду за отмытый котелок, день пролетел незаметно. Стоило мне погрузиться в чтение, Раджети вернулся к утреннему занятию, и к ужину на бархатном платке лежала не только подвеска в форме остролиста, но также кольцо с выгравированными по внутренней стороне рунами – Кель и Ианф, теперь я их знала. Кольцо оказалось большим и подошло только на большой палец, но так вышло даже удобнее – широкая полоска латуни отчего-то концентрировала внимание на всей руке, и когда маг попросил создать сферу огня, та вышла легко и аккуратно.

– Носи, не снимая, – строго наказал Ардо. – Это отпугнёт демонов, если меня не будет рядом.

Остаток вечера был потрачен на сборы – лёгкой рукой чародея его магические принадлежности были раскиданы чуть ли не по всей поляне – и обсуждение дальнейшего плана действий. Раджети считал, что необходимый промежуток времени выдержан, и уже можно отправляться в путь. Представляться мы будем братом и сестрой, находящимися здесь по поручению магистра из столицы, обращаться к магу я теперь должна была на «ты» и называть Арьином или Аром, меня же теперь звали Кель.

– Настоящее имя держи при себе, даже если уверена, что перед тобой друг. Некоторая магия работает, только если известно истинное имя. Помнишь, как я подчинил тебя?

Я кивнула, с содроганием вспоминая, как в избушке Элоя тогда показавшийся врагом чародей заставил меня подойти.

– Надеюсь, ты понимаешь, что даже разговоров о магии при посторонних поднимать не стоит? – на всякий случай уточнил Ардо.

Убедившись, что я уяснила мелкие нюансы, маг перешёл к более интересной составляющей плана, а именно – иллюзиям. Сделав несколько движений руками, выкручивая пальцы и сосредоточенно произнося заклинание, Раджети постепенно превратился в коротко стриженного белобрысого мужчину. Глядя на суровые черты лица и шрам через переносицу, я невольно вздрогнула. Встретишь такого, дел иметь с ним точно не захочешь, не то что проблем искать. Когда испуг прошёл, я в нетерпении захлопала в ладоши – закалённый дорогой и битвами наёмник вышел столь настоящим, что мне стало интересно, как чародей преобразит меня. Но без зеркала заметить смогла лишь посмуглевшую кожу и посветлевшую косу.

– Сойдёт. Держи, – маг протянул витое незамкнутое колечко, – закрепи на ухе, это поможет иллюзии держаться без лишних усилий. А ещё другие маги не смогут видеть сквозь неё.

– Даже если очень постараются? – Наверное, мне передалась настороженность мага.

– Я же магистр, – гордо хмыкнул он. – Во всяком случае, никто не распознает иллюзию с первого, второго и даже третьего взгляда.

– Но ведь если знать, что имеешь дело с магистром иллюзий, то будешь глядеть и в четвёртый, и в пятый.

– С чего ты взяла, что кто-то знает? А теперь спать. В Кипенном нам надо быть до обеда, подъём будет ранний.

В предвкушении завтрашнего путешествия вертелась под одеялом до тех пор, пока сердитый чародей не пообещал связать верёвкой. Той самой, с помощью которой создавал барьер. Для верности.

С тех пор, как на руке появился знак полумесяца, спала я без сновидений. Точнее, сны были, но после пробуждения ухватиться за их суть при всём желании не получалось. Юта был уверен, что это как-то взаимосвязано, и сны он назвал странными, но поговорить об этом с Раджети пока не решалась. Да и Ирнэ говорила, что без менталиста здесь не разобраться…

Кольцо на пальце действовало успокаивающе. Теперь, если в сновидения на самом деле пробиралось что-то жуткое, вроде демонов – и потому не получалось их запомнить, – я была защищена. Самым сильным, самым добрым и самым лучшим магом на свете!

Коснувшись губами прохладной латуни, сумела прогнать тревогу и провалиться в сон.

***

Человек напротив усмехается и подбрасывает в воздух монетку.

– Это какой-то мазохизм, не находишь? – оглядывая импровизированную камеру, бывшую некогда чьим-то фамильным склепом, он приглаживает непослушные светлые волосы и кивком головы указывает на браслет на моём запястье.

Холод каменной стены, на которую опираюсь спиной, действует отрезвляюще. Ноги затекли ещё несколько часов назад, сидеть в одной позе было бы неудобно, будь это тело и его потребности ценны хоть сколько-нибудь. Но от боли всегда хорошо получалось отгородиться.

– Я не просто так выбрал для себя такой камень. Он хрупкий, – в подтверждение своих слов поднимаю руку выше, чтобы свет из узкого окна под самым потолком упал на разбитые голубые вставки.

Кристаллы эвклаза, даже разбитые, выглядят чарующе. Камень сам по себе был дорогим, а найти огранённый казалось иногда совсем непосильной задачей, так что полагаться на этот магический атрибут я никогда особо и не стремился. Но, как и у многих магов, что-то внутри тянулось к выбранному минералу.

– Ты остался без магии, – говорит человек и оттягивает себе нижнее веко, – и так и не получил то, что искал.

И без зеркала понимаю, на что он намекает. Льдистых искр в радужке остались жалкие крохи, что будет дальше, прекрасно знаем оба – и я, и он. Времени практически не остаётся, а значит, настала пора сжечь здесь всё дотла, потому что продолжать игру по тем правилам, что установил колдун, я не собираюсь. Да, колдун просил отвезти девчонку в Алитту, но своего он не получит.

– Кое-чья душа вполне может восполнить потери…

– И мы теперь знаем, что Лига помогает Цикаде. Тебе не кажется, что в одиночку уже не выстоять? Конклав, практически весь двор Коссэ и Нитиро, Синтэрни… теперь вот Лига. А проклятый колдун снова кинул нас.

– Меня, – поправляю я. – Колдун кинул только меня. Я знал, что нахожусь здесь не только для поисков медальона. Я знал, что кто-то из жителей замка относится к Цикаде, и колдун хотел в этом удостовериться, не посвящая меня в нюансы своего плана.

– Но никто из вас не догадывался, что здесь тень, – вновь усмехается он.

Монетка летит в воздух. От блика, попавшего в глаз, приходится щуриться.

– Как они тебя назвали? Хозяин Топей?..

– Это местная легенда, – недовольно кривлю губы и с трудом поднимаюсь на ноги. В голове бьётся колокольный звон похлеще того, что устраивали в Ньэнне во время зимнего Солнцестояния. – Что-то вроде высшего демона, который нападает на прекрасных девственниц и пьёт их кровь, насылает болезни и засуху. Местные даже жертвы ему приносят, в обход жрецов.

На миг в глазах цвета тёмного мёда проскальзывает жалость. Но очень быстро гость вспоминает, кто перед ним и что за сила скрывается за ослабевшим телом.

– Медальон всё ещё нужен тебе, побратим? – интересуется человек, с едва различимым шелестом извлекая обсидиановый кинжал.

Я качаю головой.

– На это нет времени.

– Даже если я разгадал загадку? – насмешливо хмыкает он, проводит лезвием по руке и зажимает монету окровавленной ладонью. – Знаешь, мне кажется, Хозяином Топей они назвали тебя не только за красивые глаза. Может, этому Ольхо что-то известно?

Передав монету, человек делает шаг назад и растворяется в густой тени.

– Ты не очень похож на прекрасную девственницу.

Морщась, проглатываю монету. Ненадолго, но это помогает справиться со слабостью и нехваткой сил. Во всяком случае, теперь я могу дотянуться до ждущих на границе леса «псов» и устроить локальное пришествие Восьмого. Или Хозяина Топей. Не важно, как это запомнят те, кому посчастливится остаться в живых.

========== (9) ==========

(9)

Кипенный носил своё название не случайно – город стоял на берегу соледобывающего озера. Полвека назад здесь проходил оживлённый торговый тракт, но со временем он сместился севернее, отчасти из-за более выгодной и удобной дороги, отчасти – из-за изменившейся границы Топей. Однако город не обеднел. Цветущее по весне и большую часть лета – что делало его нежно-розовым или даже ярко-красным время от времени – озеро привлекало немало путешественников, в том числе богатых сеньоров, а иной раз даже магов. Здешняя соль считалась особым магическим ингредиентом, а солевые ванны – целебными и восстанавливающими душевное равновесие.

Но по осени поток приезжих мельчал, а к зиме вовсе сходил на нет, и Раджети надеялся примкнуть к какому-нибудь небольшому каравану, покидающему город вместе с закрытием сезона, который вот-вот должен был наступить. По амулету связи Ирнэ передавала, что город уже начал готовиться к осеннему фестивалю. Она и Юта покинули Кипенный следующим же утром, не задерживаясь, и никакого хвоста за собой пока не наблюдали, но Ардо настоятельно попросил не терять бдительности и двигаться строго по намеченному маршруту.

– А можно будет посмотреть на ярмарку? – не без потаённой надежды спросила я, отчего-то заранее готовясь к отказу.

– Было бы странно, не задержись мы здесь ради неё, – усмехнулся маг. – И даже бусы тебе какие-нибудь присмотрим, если хочешь.

Я хотела. Очень даже хотела. Но скорее не бусы, а поглазеть на город куда больше родных Штолен. Тем более, во время фестиваля!

Кипенный располагался посреди озера, на рукотворном островке, окружала его внушительная крепостная стена с развевающимися над башнями флагами, а к дубовым воротам, в девять локтей высотой, вели каменные мостки. Серые плиты покрывал белый солевой налёт, и сразу становилось ясно, почему город носил такое имя.

За несколько дней бок о бок я смогла найти общий язык с норовистой Микель, и когда Раджети спешился и повёл её в поводу, она не стала выделываться и показывать всем своим видом, что ей неприятна моя персона в седле. Во многом помогла любовь кобылы к различным лакомствам, которые маг давал весьма неохотно, а передо мной выбор особо и не стоял. Быстро поняв, у кого теперь можно всегда выпросить что-нибудь вкусное, Микель сменила гнев на милость.

На воротах стояли стражники в полном парадном обмундировании – видимо, фестиваль был в самом разгаре, – не ставшие ни останавливать, ни задавать каких-то вопросов, только лениво мазнули взглядами, выцепив приколотый к груди Ардо значок. Все люди, служившие какому-либо семейству Владеющих, для удобства носили медальоны или значки с гербами. Время от времени появлялись те, кто готов был рискнуть головой и воспользоваться подобным в корыстных целях, но маги быстро пресекали любителей лёгкой наживы.

– Не верти головой, – хохотнул Раджети и, схватив за щиколотку, помотал моей ногой туда-сюда, будто бы это должно было меня утихомирить.

От нетерпения я начала подпрыгивать в седле, что не укрылось от зоркого взора мага. В Штольнях самым высоким зданием была городская ратуша аж в три этажа. Один раз отец взял меня с собой, и после решения каких-то важных дел мы поднялись с ним на пристроенную к зданию колокольню. Тогда мне казалось, что руку протяни – и можно коснуться облаков. А сейчас над головой небо было едва-едва видно сквозь узкую полоску – каждый следующий надстроенный этаж выпирал над предыдущим, образуя над улицей незамкнутую арку. Вниз я старалась не смотреть, избегая нелицеприятной картины грязных помойных луж. И это ещё солнечная погода несколько дней держалась, а что в дождливое время творится?

– Ближе к главной площади чище, – усмехнулся чародей, завидев сморщенный нос. – Но там и людей больше.

И зачем он пешком идёт? Неужели не лень будет отмывать сапоги вечером?

Приглядевшись, озадаченно уставилась на чистенькую до блеска обувку. Вот интересно, а заклинание сложное? Спросила бы, да только улица пусть и казалась пустой, а редкие прохожие всё же были. Так что не стоило, наверное, пока раскрывать рта и выдавать, что мы с Ардо владели Словом. Вот окажемся на постоялом дворе… первым делом расспрошу, как ставить полог тишины. Чтобы точно никто не подслушал! Что такое заклинание есть – знала благодаря рассказам самого Ардо, но в действии никогда не видела, а тут как раз случай удобный подвернулся.

В хитросплетении улочек, проулков и переулков я запуталась довольно быстро и не стала пытаться запоминать дорогу. Сначала чародей хотел посетить почтовое отделение, которое по удачному стечению обстоятельств находилось по пути к главной площади, где проводилась ярмарка. Основное действие и представления разыгрывались ближе к вечеру, поэтому сейчас людей на улицах практически не наблюдалось, но даже так было на что поглазеть. Как и обещал Ардо, улица постепенно становилась чище, а ещё – шире и наряднее. Крыши украшали яркие флажки, на ставнях висели незажжённые пока бумажные фонарики, пёстрые гирлянды из бархатных цветков висели то тут, то там… казалось, каждый дом соревновался с другими, чей «наряд» вычурнее.

Мне пришлось остаться у коновязи вместе с Микель, пока чародей ушёл отправлять кому-то срочного магического вестника. Как назло, по ту сторону улицы стояла женщина, торгующая яблоками в карамели, и просьба Раджети постоять недолго превратилась в сущую муку – вредная кобыла тянулась к вожделенному лакомству не только душой, но и телом. Поняв, что удержать её мне не под силу, Микель мотнула вредной башкой, и я полетела на мощёную мостовую… полетела бы, не успей меня кто-то поймать.

– Аккуратнее, – беззлобно проворчал мужчина в богатом дорожном камзоле.

Кроме одежды и светлых льдистых глаз разглядеть ничего не успела – спаситель поправил широкополую шляпу и поспешил к замершей посреди улицы девочке. Девчушка щурилась, глядя на яркое солнце, и не думала обращать внимание на то, что в любой момент мимо может проехать гружёная телега или карета.

– Купи мне яблоко! – звонко попросила обладательница.

– Не думаю, что стоит из-за этого задерживаться, – спокойно возразил её спутник, будто бы специально встав так, чтобы кроме его спины ничего высмотреть не получалось.

Интересно, кем он ей приходится? Братом, скорее всего. А может, отцом?..

– Пожалуйста, – осторожно попыталась настоять девочка.

– Ну хорошо, – не стал продолжать спор мужчина и направился к торговке яблоками. – Но только одно, Листик!..

Затылок вдруг пронзила резкая боль. На миг перед глазами почернело, а когда темнота развеялась – ни девчушки, ни её «брата» уже не было.

Спохватившись, заозиралась по сторонам, но Микель так никуда и не делась, оставаясь рядом. Видимо, игра перестала быть интересной, как только я выпустила из рук поводья. Хитрая вредина косила большим глазом и насмешливо – мне так казалось – всхрапывала, но пока я всерьёз раздумывала над тем, чтобы всё-таки привязать кобылу к коновязи, вернулся Раджети.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил он, наклоняясь ко мне. – Ты вся бледная.

– Не знаю, – я потянулась к знаку, скрытому рукавом рубахи.

– Хочешь яблоко? – заботливо предложил Ардо, кивая в сторону торговки.

Подсознательно ожидаемая боль не навалилась с новой силой, и я вздохнула свободнее. На предложение чародея покачала головой и широко улыбнулась:

– Лучше давай посмотрим бусы!

***

Отыскать постоялый двор со свободными комнатами удалось не сразу. Ардо уже всерьёз задумывался над тем, чтобы спешно покинуть город и, пока совсем не стемнело, подыскать удобную полянку в лесу, когда нам неожиданно повезло. Правда, просили втридорога. Однако в том, что у слуг магов водились деньги, ничего подозрительного не было, и пока я раскладывала на кровати ярмарочные трофеи, чародей отмокал в располагавшейся за дубовой ширмой бадье. Разумеется, с растворённой в воде пригоршней местной лечебной соли. Иначе тут и не мылись.

Причиной подобной «неудачи» был мой живой интерес буквально к каждому прилавку или представлению бродячих артистов. Когда же оказалось, что на нашем постоялом дворе остановился странствующий сказитель и менестрель, Раджети понял, что проще поужинать в зале, со всеми посетителями, чем убеждать одну очень непоседливую девицу в нецелесообразности и рискованности некоторых шагов. Поглазеть хотелось на всё, и не было ничего удивительного в том, что все самые дешёвые комнаты расхватали в то время, пока чародей убеждал меня в необходимости купить бусы, потому что «каждая уважающая себя барышня должна иметь хотя бы стеклянные». В итоге маг под шумок купил браслет из янтарной крошки, брошь с кораллами-ягодками и глиняную свистульку. Под конец прогулки Ардо гордо вручил сшитого из лоскутов зайца, а на возмущения, что я уже взрослая для игрушек, прямо заявил: всё это – учебные пособия.

– Ладно, – не выдержав умоляющего взгляда, махнул рукой маг, – поужинаем в общем зале. Но три следующих дня котелок моешь ты!

Я так быстро закивала головой, что Ардо понял – продешевил. За возможность послушать сказителя можно хоть до самой Алитты каждый день оттирать засохшую кашу, благо, теперь умела воду кипятить на раз-два. В Штольни редко забредали даже торговцы, не то что барды или трубадуры.

Радости не было предела, когда выяснилось, что бард не просто бард, а прославленный Лэтис Артуа. И выступать он собирался с историей о Семи Башнях! Переписанная на новый лад древняя легенда удивительным образом перекликалась с легендами о Семерых, а уж с Ночью Гнева, написанной святым Анкараем, многие видели слишком недвусмысленные параллели. Вся разница была лишь в том, что в Ночи Гнева рассказывалось, как Семеро заточили Неназываемого за его жажду силы, а в Семи Башнях главной фигурой повествования был влюблённый рыцарь, готовый ради своей сеньоры вызвать на бой проклявших её демонов.

– Ты, должно быть, читала эту сказку раз сорок, не меньше? Не надоело ещё? – тихо посмеиваясь, спросил Ардо, но, бегло оглядев зал, сочувствующе вздохнул: – Кажется, все места заняты…

– Но можно ведь постоять у стеночки, – робко возразила я. – А поесть потом, в комнате…

– Погоди-ка, – хитро улыбнулся Раджети и, взяв меня за руку, потащил за собой.

Небольшое возвышение, служившее по совместительству сценой, располагалось в дальнем от входа углу, рядом с камином. Отведённое странствующему сказителю место пока что пустовало, но ближайший столик на пять персон был занят одним-единственным посетителем. Подсесть к нему никто не решался – скорее всего, из-за внушающего опасения вида и тёмной ауры.

– Ньэннец, – весело шепнул чародей, будто для него видеть ньэннцев было делом привычным – не меньше десятка каждый день, вот ей-ей. – Скорее всего, телохранитель.

Я никогда до этого не видела представителей Ньэнна. Отец любил рассказывать про империю нелюдей, которые, несмотря на отсутствие магических способностей, благодаря своим тайным знаниям имели нешуточное влияние на Конклав. Магам приходилось считаться с ньэннцами по многим вопросам, хоть империя старалась и не вмешиваться в человеческие дела лишний раз. Отец говорил, что только увидев ньэннца, я сразу пойму, что это он.

Ньэннец вряд ли был ниже двух метров, но, помимо роста и худощавого телосложения, разглядеть что-либо ещё не представлялось возможным из-за тёмного, чуть блестящего и шелестящего даже на вид плаща, плотно укутывавшего долговязую фигуру. Не-людь сидел спиной к сцене, взирая на забитый посетителями зал двумя парами чуть светящихся из-под глубокого капюшона вишнёвых глаз. В столешницу перед ним был воткнут изогнутый когтем обсидиановый кинжал.

Замерев в пяти шагах, Раджети сложил ладони вместе и медленно, держа спину идеально ровной, поклонился. Головы он при этом не опустил и продолжал смотреть на ньэннца. Стоило тому повернуться, чародей произнёс короткую фразу на странном, щёлкающем, но при этом довольно певучем языке.