Текст книги "Отсчёт. Жатва (СИ)"

Автор книги: aiharen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Как там говорил Шуген? Вдохнуть. Выдохнуть. И не пытаться запомнить. Выкинуть из головы.

Лезть в чужие воспоминания – или что бы там ни было – как-то неправильно и некрасиво. Если люди и хотят чем-то поделиться, они ведь обычно рассказывают друг другу, верно? А топтаться без спросу, даже если очень интересно…

– Мне ждать поцелуй или пытаться спасти ухо? – ехидным шёпотом спросил Таши, от чего я окончательно пришла в себя. И, так уж и быть, быстро коснулась губами тёплой щеки – стыдно признаваться, а всё ж хотелось это сделать.

– Спасибо, – всё-таки смутилась и отвела взгляд, пробормотав благодарность под нос.

– Мы возьмём один кабошон, вон тот, и связку бусин сейчас, – воспользовавшись тем, что я вроде как сдалась, Таши взял дело в свои руки. – Также нужен кулон и кольцо, простые, без излишеств, на первое время. И маятник. Когда будет готово, отправь в дом магистра Ярая лисс Рьютт.

И сноровисто так отсчитал золотые из своего кошеля, даже возразить не успела, а Резо уже заворачивал самый понравившийся камень – и как Таши понял, что именно его я и хотела? – и связку бусин в бархатный отрез.

Впрочем, спорить, кажется, было уже поздно.

========== (22) ==========

(22)

Дни до бала Весеннего Цветка катились с неотвратимостью снежной лавины – с каждой новой лучиной создавалось впечатление, что время начинало течь стремительнее. Казалось, месяца должно хватить на многое: платье, танцы, уроки этикета. Но, помимо прочего, мне пришлось вызубрить генеалогическое древо до пятого колена, из которого я, к удивлению и ужасу, открыла, что Азор являлся моим двоюродным братом, потому что наши матери были сёстрами. И вот так заодно узнала, что сеньор Рэйес оказался дядей, более того, от Ярая он уже знал, кем ему приходилась я. Стало также известно, что магия смерти досталась мне в наследство по материнской линии – один из прадедушек с её стороны даже служил королевским телохранителем. Да и вообще, род Авари стоял у истоков возникновения Лиги наравне с родом Тамери, разница была лишь в том, что одни были магами, а вторые получили благородную приставку «руи» за заслуги перед короной. Читать о деяниях предков увлекало, но вместе с тем как-то не верилось, что все эти люди со страниц исторических учебников – моя родня. Впрочем, и здесь я в который раз получила подтверждение слов Ио о том, что маги сидят на головах друг у друга, и каждый приходится кому-то дальним родственником.

– Магия вырождается. Всеми силами Владеющие пытаются сохранить чистоту крови, – криво усмехнувшись, пояснил как-то Ярай. – Сейчас брак между магами не даёт гарантии, что у ребёнка будет дар. Про браки между магами и простыми людьми можно и не вспоминать. Взять Азора: мать – сильнейшая тень, а сыну не достался даже крысиный хвост в качестве способностей.

– Поэтому отец мог думать, что у меня нет никакой магии?

– Это вряд ли. Грассэ плут, интриган и искусный манипулятор, он пытается заставить всех, в том числе и тебя, подумать так. Не будь дара, проклятие сожрало бы живьём, выело душу. И ты стала не серпом, а колосом.

Про Жатву Ярай знал на удивление много, кроме самого главного – действительно ли весь этот ритуал был необходим, чтобы держать Восьмого взаперти. Истинное предназначение, по его словам, затерялось где-то в веках, а может, его прятали с самого начала, и то, что казалось кому-то благой целью, на деле являлось чем-то жутким.

Я стала замечать, что магистр постепенно будто бы привыкал ко мне – разговоры становились длиннее, при других он уже не делал вид, что меня не существовало, да и доброжелательные нотки в его голосе звучали куда чаще. При более близком знакомстве нелюдимый угрюмый чародей превращался в умудренного годами наставника, способного что угодно объяснить простыми сравнениями. И теперь я понимала, откуда у Ардо – отца – взялась такая чудесная способность, ведь Ярай был и его учителем тоже.

Конечно же, я не удержалась и спросила, как так вышло, что оставленная на попечение дочь ученика стала женой, ведь именно в таком качестве изначально в его доме была Ирнэ. Среди магов разница в возрасте при браке не считалась чем-то зазорным, потому что Владеющие жили куда дольше простых смертных, и всё же здесь она бросалась в глаза – от Таши вызнала, что Яраю уже больше века, а сестре, если судить по генеалогическому древу, всего-то двадцать пять.

– Все Ашэ саму Хеффу смогут уболтать, это у вас в крови, – только и ответил Ярай, старательно пряча счастливую улыбку. Уже одна тень её на лице вызывала недоумение, потому что обычно магистр лишь усмехался или кривил губы, а тут, видимо, упоминание Ирнэ заставило лёд треснуть.

Преподавателем танцев стал Санри, причём учил он до того удивительно и увлекательно, что одним только менуэтом уроки не ограничились – кадриль, аллеманда, чакона, вольта, павана… названий было слишком много, но скоро я могла если не танцевать в совершенстве, так хотя бы шаги не путала и не мешала верно себя вести. Чайка заверял, что на первом балу мне было простительно совершать ошибки, а вот дальше одними его уроками обходиться не получится при всём желании – к иным балам готовились за полгода, собираясь специально и разучивая рисунок всех танцев.

– Просто представь! Весь зал танцует синхронно, все движения точны и выверены, никаких ошибок и отступлений, все повороты и жесты идентичны…

– Скука! – встрял развалившийся на диване Брик. – Тоска ведь зелёная. Нет, чтобы по-простому, по-нашему – прижал к себе девицу и скачешь. Покрутил, похлопал в ладоши – и всё, она уже твоя. Нет ведь, надо аки цапли по болоту выхаживать! За талию не хватай, ниже руку не опускай!.. Тьфу!

– Вот поэтому в дом Корушта отправили тогда меня, а не тебя, – фыркнул Чайка.

– Я разве ж жалуюсь? – оскалился рыжебородый. – С подвесками теми ведь не меня в итоге чуть не поймали!

Таши перестал объявляться, разве что время от времени вместе с письмами Яраю он передавал мне короткие записки, которые я, отчего-то безумно скучавшая по мэтру, складывала в отдельную шкатулку. А ещё не снимала кулон с опалом на длинной цепочке и кольцо, которые подарил Весташи, тогда как сделанные отцом артефакты не покидали теперь туалетный столик.

Кулон, к тому же, Ярай зачаровал таким образом, чтобы не имевший возможности покидать дом или хозяина Шуген мог ходить и со мной. Наличие рядом защитника успокаивало неимоверно, да и сам фамильяр соскучился по прогулкам за пределами дома – с затворником-магом у него редко выпадал шанс пройтись по той же набережной. Пользуясь случаем, я договорилась, что стану выгуливать усатую морду в обмен на рассказы об отце. Впрочем, делились со мной только какими-то пространными объяснениями, из которых вывод можно было сделать только один: отец не снимал маску, не выходил из какой-то роли даже перед Шугеном. У духов, конечно, есть преимущество над людьми, в том плане, что видели они куда больше доступного человеческому – пусть даже магическому – глазу.

Чужим сердцем оказалось не самое настоящее сердце, а артефакт – тот самый медальон с гранатом в серебристом плетении. А потом я вспомнила про Квиля и слова о том, что ньэннцы носят смерть в сердце. Значит, отец никак не мог умереть тогда – он ведь использовал артефакт и какое-то заклинание! Правда, сильно легче от этого осознания не становилось, потому что если бы не Таши, я так и осталась в нигде, отправленная туда до поры до времени отцом. Ну да, когда нужно что-то сохранить, проще всего это спрятать… но не живого же человека!

А ещё меня очень заинтересовала праматерь, которую как-то упоминал Шуген. В доме были и другие фамильяры, выполнявшие мелкие поручения самого магистра или служившие на подхвате у Шугена, но ни один из них разговорчивостью не отличался. Никаких проявлений характера у них также не наблюдалось, и потому такая общительность Шугена удивляла.

– Праматерь богов? Это одна из теорий, – ответил Ярай, когда я спросила его. – Боги же не могли взяться из ниоткуда, кто-то и до них мог существовать, верно?

– Но Шуген сказал, что она и была богами.

– Шуген много что может говорить, – покачал головой магистр. – Он – дух, всего лишь сознание древнего колдуна. Не стоит все его слова принимать на веру, потому что никогда не сможешь узнать наверняка, сколько в них правды. И есть ли она там вообще.

***

Кучер остановил ландо у причала, где стоял готовящийся к отплытию паром, чьи паруса с гербами Коссэ розовели в закатных лучах. Ярай спустился первым и подал руку, а я, замешкавшись и засмотревшись на стражу в парадном обмундировании, не сразу заметила его жест. Ко всему прочему, вокруг уже толпились люди – нарядные, в ярких одеждах, на их фоне моя мышиная накидка смотрелась как-то бедно и несуразно, однако сразу выпячивать платье как-то не хотелось, – и вся сосредоточенность на предстоящем событии мигом улетучилась.

– Давай повторим ещё раз, – кашлянул, привлекая к себе внимание, магистр.

Видеть его в роскошном кобальтовом камзоле было слишком непривычно, а уж с аккуратной бородкой и усами, которые маг ещё месяц назад решил отпустить специально к выходу в свет, и подавно. Кажется, я начинала понимать, что в этом мужчине нашла сестра. Длинные волосы с нотками благородной седины, немного лисьи черты лица, осанка, жесты и – словно шоколадная глазурь на торте – манеры. В такие моменты ни капли не жалела, что тратила время на нудный этикет, потому что соответствовать окружению, не опасаясь оказаться глупее или как-то опростоволоситься, стоило многого. А уж когда понимала, как вся эта выдержка выглядела со стороны!..

– Я не отхожу от вас, держу под руку или стою чуть позади, – спустившись на землю и взяв Ярая под руку, тихо заговорила я. – На приёме у короля первой не говорю, представляюсь сама, вместе с реверансом сообщаю о том, какая честь для меня быть здесь. Во время бала также первой не заговариваю, представить меня должны вы, одна, без сопровождения вас или другого мужчины, нигде не хожу…

Прежде чем продолжить, вопросительно посмотрела на магистра и поправила завитой локон. С причёской вообще пришлось повозиться, и если бы Ула не предложила воспользоваться мантильей – подходящего гребня к ней, к сожалению, мы так и не нашли, крепить пришлось на обычные заколки, – пришлось бы стыдливо краснеть при каждом внимательном взгляде на мои слишком уж короткие для юной сеньориты волосы. Тёмно-синее шёлковое кружево чудесно подошло в тон и платья, и камзола Ярая, и вместе с тем прикрывало едва достающие до плеч волосы. А уж когда отыскались сделанные из того же материала и с тем же рисунком длинные перчатки, радости не было предела.

Ярай сделал короткий жест рукой, мол, пока хватит, и я послушно умолкла. Спросили меня, видимо, только затем, чтобы вернуть былую концентрацию, потому что всерьёз повторять всё в подробностях, когда на пирсе находилось не меньше сотни готовых вкушать всевозможные сплетни ушей, было бы, по меньшей мере, глупостью. Пойдёт ещё слух, что младшая дочь Ашэ в панике, словно школяр перед экзаменом, пытается вызубрить простые правила, и проблем не оберёшься!

Прибыли мы вовремя – паром был почти готов к отплытию, и на него как раз стали пускать людей. Ярай специально рассчитал время так, чтобы не опоздать, но при этом не возникала необходимость расшаркиваться с кем-либо и поддерживать из вежливости беседы. Маг не любил подобные мероприятия и выбирался из дома только на те, которые нельзя было не посещать – вроде королевских приёмов или балов по случаю свадеб кого-то из родни. В шутку он рассказал, как за очередную заслугу перед королём тот спросил его, что хотелось бы в награду, и магистр ляпнул: чтобы не дёргали лишний раз со всей этой светской жизнью. Король Росэр отнёсся к просьбе со всей серьёзностью – приглашения продолжали приходить, но теперь у Ярая была заверенная королевской печатью грамота, позволяющая ему отказываться от них. Причём от всех – как и от обычных раутов, балов, обедов, так и королевских.

Наконец, спустя осьмушку лучины, за которую я во всех подробностях узнала, почему до реставрации королевского дворца ступеней у главной лестницы было триста восемьдесят восемь, а после стало на тринадцать меньше – наверное, именно из-за занудного тона магистра к нам никто так и не подошёл, – мы отчалили, и остров Бурь стал приближаться. Пока Ярай рассказывал, я не теряла возможности осмотреть паром магическим зрением – как-то же он был зачарован для того, чтобы преодолевать защитный купол? Но источник заклинания, кажется, был спрятан намеренно, а то ещё выкрадут и станут использовать в своих целях!

На белокаменном пирсе острова стража стояла не просто в мундирах – в парадных доспехах, с пиками и щитами. Гостей встречали слуги в ливреях цвета слоновой кости – девушек и их сопровождающих, которых должны были представить королю, отводили в отдельные комнаты ожиданий, тогда как остальных – сразу в главный зал. После череды личных встреч король мог присоединиться к общему веселью, и многие ждали возможности обменяться с ним хотя бы парой случайных фраз, чтобы обратить на себя внимание королевской особы.

Насколько я сумела понять из учебников, имена всей королевской семьи, кроме, непосредственно самого короля, держались в тайне, причём даже от потенциальных наследников престола. Сделано это было для того, чтобы избежать лишних покушений, и генеалогическое древо хранилось не только во дворце за семью замками, но и у ряда доверенных лиц, а ещё – у Конклава. Имя наследника объявлялось среди королевских советников в день смерти царствующей персоны, а для всего народа – в день коронации.

Ступеней ведущей к дворцу лестницы – выполненных из того же белого камня – и правда было триста пятьдесят восемь. Подъём на первый взгляд казался пологим, но из-за высоты ступеней путь наверх ощутимо выматывал, и чтобы хоть как-то отвлечься, я принялась считать их. Ярай держался на несколько шагов позади, как требовал того этикет, а впереди, то и дело поглядывая на меня через плечо и повторяя то «посмотрите направо», то «посмотрите налево», прыгающей походкой шла наша сопровождающая – девушка лет двадцати, чрезмерно разговорчивая и общительная, готовая из шкуры вон лезть, чтобы угодить гостям. Магистр, стоило только её увидеть, сокрушённо повздыхал на то, какие у короля Росэра дурацкие шутки, потому что подробную экскурсию, кажется, проводили только нам одним.

– …чудесные двери парадного входа выполнены из того же солнечного камня с Хрустального утёса, что и черепица крыш. Для того чтобы отыскать камень-заготовку подходящего размера, были наняты сто тридцать семь магов-геологов…

Дальше я уже не слушала – во все глаза глазела на эти самые двери. Высокий, в несколько человеческих ростов, вытянутый стрельчатый проход перекрывали ажурные, похожие на дорогое кружево створки. Часть сверху, куда уже не попадало солнце – закат постепенно, но неотвратимо сменялся сумерками, – уже потемнела, став напоминать безлунное ночное небо. Оборонительной функции на вид не было никакой, да и к чему она, когда и здесь, если приглядеться, можно было различить следы мощного защитного плетения, немногим уступающие по силе тому, что окружало остров.

Под сводчатым потолком зала при входе и в коридорах вереницей висели магические огни; тонкие колонны были вырезаны столь же искусно и ажурно, как и двери, а просторность и отсутствие каких-либо картин на стенах, съедающих цокот каблуков по мрамору ковров или хоть каких-то предметов интерьера – да даже банальные доспехи с алебардами или щитами! – только добавляли уверенности в том, что это – дворец сказочного снежного волшебника. Но по мере продвижение вглубь окружение становилось менее сказочным, а отсутствие людей и запустение нагоняли лишь тоску. Если бы заранее не знала, что девушек специально стараются вести разными путями, разводя по отдельным комнаткам или залам, и если бы не видела воочию людей на пирсе, точно бы подумала, что только я одна сегодня и должна быть представлена королю.

Поворот, ещё один, винтовая лестница – и мы вышли к низенькой эбеновой двери. Настолько низкой, что наклониться при входе пришлось даже мне, а магистр Ярай и вовсе согнулся чуть ли не вдвое. Служанка сделала книксен, попросила наши плащи и вежливо пожелала удачи, при этом её болтливость мигом улетучилась, а голос стал серым и чеканным.

– Их Величества просили передать, что Им необходимо переговорить с вами как можно скорее, – повесив плащи на руку и прижав их к животу, девушка опустила глаза долу, – до церемонии Цветков. Учитывая обстоятельства, Их Величества допускают нарушение этикета. Ваша подопечная подождёт своей очереди в этой комнате, а после её сопроводят к вам, к Серебряному залу.

Я повела оголёнными плечами – фасон платья был специально подобран более взрослым, чтобы создавалось впечатление, что я нисколько не серая мышка – и неуверенно посмотрела на Ярая. Не знаю уж насчёт порядков во дворце, но обычно если что-то срочное, об этом говорят сразу, разве не так? Или это какая-то проверка?

Магистр коротко кивнул мне и отправился вниз по лестнице, служанка – сразу за ним, а мне, судя по всему, только и оставалось, что сидеть как на иголках неизвестно сколько. За свою безопасность я не тревожилась, со мной был Шуген, хотя Ярай строго-настрого запретил фамильяру показываться кому-либо на глаза, а в случае непредвиденных ситуаций обставлять всё так, словно я сама себя защитила магией. Кот ворчал, что его используют в качестве какого-то охранного амулета и что за такое безобразное обращение в уплату требуется как минимум корова, да не простая, а чтоб из-под неё сразу сливки выходили или сметана.

– Ты здесь? – шёпотом спросила я, взявшись за ручку двери.

Опал – длинная витая цепочка позволяла спрятать сам камень на уровне солнечного сплетения – приятно потеплел, и всякая тревога мигом прошла. А когда увидела, что за дверью находится самый обычный кабинет в бордовых тонах, щекочущая пустота внутри заполнилась уверенностью, что ничего страшного не случится. И вместо того, чтобы занять кресло или угловой диванчик, я принялась осматриваться. На стеллажах стояли книги, в основном на ньэннском, но разобрать больше двух-трёх слов на корешках у меня не вышло. Камин напротив пары кресел делился уютным теплом – видимо, его зажгли специально, – а над каминной полкой висел спрятанный под белой тканью портрет. Любопытство взяло вверх, я оттянула край – это оказался портрет женщины в соломенной шляпе и простеньком ситцевом платье. Она стояла у парапета набережной с охапкой луговых цветов. Яркое лазурное небо, остров Бурь с дворцом на фоне… Я невольно закусила губу и отпрянула, потому что поняла: на портрете была изображена мама. При виде её широкой улыбки и радостных зелёных глаз в груди кольнуло.

Позади раздался громкий чих. Я вздрогнула и обернулась. Шуген, бесцеремонно лежавший поперёк стола, игрался с пером в чернильнице.

– Пахнет Ашэ-у, – промурлыкал он, плавно стёк на пол и подбежал ближе. Раз – и вот фамильяр оказался на каминной полке, вперив светящийся синевой взгляд в завешенный тканью портрет.

Наверное, у короля и правда был своеобразный юмор – сначала подсунуть нелюдимому магистру болтливую служанку, а меня отправить в кабинет отца. Хотя, что тут, в сущности, такого? Ну кабинет и кабинет. Я же, по выдуманной вместе с Яраем легенде, знала о настоящей работе дражайшего родителя, что он не просто маг на королевской службе, но ещё и Раджети.

– Магистр не узнает? – на всякий случай уточнила я, обеспокоившись тем, что Ярай будет ругать нерадивого фамильяра, которому запретили показываться воплоти.

– Не уз-снает, – зафыркал кот, – если дочь Аш-шэ не с-скаже-ут.

Я кивнула, борясь с соблазном сорвать ткань с портрета и хорошенько его рассмотреть. Или, может, лучше оставить жирную кляксу на каких-нибудь бумагах на столе? Или перепутать книги? Пакостить по-серьёзному не хотелось, но как-то дать о себе знать… а как давно вообще отец был тут? И скажут ли ему, что меня сюда отводили? Судя по всему, он меня и не искал – либо будучи чем-то очень занятым, либо находясь в уверенности, что мне ничего не угрожает. Хотя, одно другому не противоречило.

А почему портрет вообще завесили? Непорядок. Если пододвинуть кресло, как раз должна достать…

Дальнейшее произошло слишком стремительно. Кое-как, не помяв при этом пышную юбку, я сумела дотолкать кресло, взобралась на него и потянула ткань, но та упрямо цеплялась за дальний угол. Раздался скрежет – мне сначала показалось, что это началась рваться ткань, – и почти сразу после него – короткий лай.

– Сидеть! – неожиданно вскрикнул тонкий девичий голосок.

Шуген прыгнул вперёд, уронив и меня, и кресло, я полетела вниз, и картина-таки грохнулась об пол. Край рамы с громким треском раскололся, заставив меня пожалеть об опрометчивом решении посмотреть на портрет во всей красе. А потом в повисшей тишине раздалось:

– Извините!

Я, всё ещё вцепившаяся в теперь уже подранный кусок ткани, едва нашла в себе силы, чтобы справиться с шоком и выбраться из-под придавившего меня кресла. Было непонятно, стоило краснеть или бледнеть, что вообще дальше делать и как быть. Шуген благополучно испарился, и я осталась один на один с десятилетней пигалицей в мальчишеском тёмном костюмчике и сидевшей рядом с ней белоснежной кудрявой борзой. Длинные золотые волосы девочки были заплетены в две изрядно растрёпанные косы, серые глаза смотрели с испугом, но где-то в глубине чувствовалось любопытство. За её спиной, распахнув тёмную пасть, чернел уходящий налево тайный проход, до времени скрытый книжными стеллажами.

– Вы ведь не скажете никому, что я здесь была? – понизив голос до заговорщицкого шёпота, спросила она.

Только и нашла в себе силы, что качнуть головой. Судя по тут же сползшей мантилье, заколки держались на волосах на последнем издыхании, вот только никакого зеркала рядом не было, чтобы понять, насколько ужасно я выглядела и в каком виде предстану перед светлыми очами Их Величества.

– Давайте я помогу! – кинулась вперёд девчушка, но не ко мне, как я было ожидала, а к картине.

Вот вроде и хотела что-то такое сотворить в кабинете отца, в качестве мелкой мести за всю ту ложь, что он мне на уши навешал, а портрет всё же жаль – матушка ведь ни в чём не виновата! Не удивлюсь, если он и её обманывал так или иначе, не случайно ведь она каждый раз плакала, стоило ему отлучиться надолго…

– Как тебя зовут? – спросила я, наблюдая за тем, как она хлопотала над разбитой рамой – судя по жестам, всполохам магических потоков и неслышно движущимся губам, девочка перебирала заклинания, которые могли бы помочь.

Впрочем, к чему удивляться, находясь в королевском замке? Магов тут должно быть порядочно, и это лично мой дар проснулся поздно, а у кого-то мог быть огромный потенциал и в десять, и даже в пять лет от роду.

– Вы тогда меня сдадите, – надулась пигалица, глянув исподлобья.

– Не сдам, – улыбнулась я, – обещаю. Да и надо ведь мне как-то тебя называть?

– Пусть будет Белка, – хитро сверкнула серыми глазами она, и пока я отвлеклась – рама сама собой вернулась к первоначальному виду.

В четыре руки мы перевернули кресло и вернули картину на место. Как только я перестала настаивать насчёт имени, Белка разом успокоилась и начала без остановки тараторить. И как она сожалеет, что Герцог так меня напугал, он ведь обычно такой послушный и тихий! И как сложно найти нужный выход в этой сети тайных ходов, а карту ведь как-то рисовать надо! И никому-никому нельзя говорить о них, это ведь страшный секрет, Белка даже своему опекуну ничего не рассказывала… хотя, возможно, он и сам знал, что здесь и как.

– Его даже дядя Рос боится, – зябко поёжилась девчушка, обняв пса, – настолько он умный! Но умный ведь не значит, что страшный? Ещё и слухи кто-то распускает: «Магистр Таэдо крадёт невинных девиц и пожирает их плоть! Ходит вечно угрюмый, и если ему что-то не понравится, он и глазом не моргнёт, а ты будешь мёртв! Магистр Таэдо всегда в чёрном, чтобы пятна крови были незаметны! Магистр Таэдо сам Хозяин Топей воплоти!»

Я сочувствующе кивала, хоть и не знала этого магистра Таэдо в лицо. Но разве такой очаровательный ребёнок может ошибаться в своём опекуне? Хотя, как показала практика, в своём отце я порядочно заблуждалась. С другой стороны, тайны и обман не делали его действительно плохим, тем более, что до четырнадцати лет я жила в спокойствие, любви и достатке.

– А вы на бал приехали, да? А с кем? У вас такое красивое платье! Ой, а давайте я вам помогу с волосами!..

На прощание, прежде чем скрыться в тайном проходе за стеллажами, болтливая Белка взяла с меня слово, что я точно-точно никому не расскажу о встрече с ней. Особенно магистру Таэдо и дяде Росу. Признаваться в том, что ни с тем, ни с другим не знакома, я не стала. Больше было интересно, знал ли отец о тайном ходе в его кабинете? Наверное, не мог не знать.

Отчасти, я даже обрадовалась, оказавшись здесь, как бы страшно перед встречей с королём ни было. Потому что теперь об отце стало известно чуточку больше.

Портрет мамы висел прямо напротив стола. Значит, он всё-таки её любил.

========== (23) ==========

(23)

Я сделала глубокий вдох, прижала ладони к корсажу и, стараясь держать спину ровно, сделала шаг вперёд. Вместе с тем двери стали отворятся, и в глаза ударил яркий свет, казавшийся ослепительным после полумрака коридора. Серебряный зал был под стать своему названию и общему убранству замка – беломраморный, с тонкими ажурными колоннами, узкими стрельчатыми окнами и сводчатым потолком. Вездесущие магические огоньки висели то тут, то там, кружась в хаотичном танце, и были похожи на светлячков. Ледяной лес кругом – не иначе!

Забрать меня из кабинета пришла другая служанка – женщина лет сорока, одетая в светлое платье, не произнесла ни слова и жестом велела следовать за ней. Отсутствие Ярая слегка нервировало, но отчего-то казалось, что король хотел проверить меня, чего я стою сама по себе, без поддержки. Ожидаемо, внутри магистра не оказалось – только среброволосый мужчина на обсидиановом троне в окружении высоких ваз с цветами. От разнообразия растений разбегались глаза: лилии, розы, пионы, георгины, альстромерии, ирисы, маки, фрезии, астры, гиацинты и даже подсолнухи. Не знай заранее, что во время церемонии представляемую девушку король должен одарить уникальным цветком, озадачилась бы весьма и весьма.

Сделала ровно два коротких шага, опустила голову и присела в реверансе. Ещё два шага, не поднимая взгляда, и снова реверанс. После третьего раздался хлопок в ладоши, и я остановилась, хотя очень уж хотелось посмотреть на короля, особенно поближе. Но, пусть и было понятно, что дальше, чем середина зала, меня не подпустят, всё же обидно – пройти успела от силы полдесятка шагов.

– Мы рады приветствовать младшую кровь Ашэ на острове Бурь.

Голос у короля оказался приятный и негромкий – услышать его с такого расстояния помогала не столько акустика зала, сколько магия. Я, всё ещё не поднимая головы и придерживая руками юбку, панически перебирала заученные фразы, которыми должна была отвечать. Кто ж знал, что вместо представления – потому что король сам назвал имя моего рода! – придётся говорить что-то ещё?

– Назови своё имя, – приказал он, спасая от необходимости выдумывать что-то на ходу.

По спине пробежались мурашки, и будь на оголённых плечах любимая мышиная накидка, я бы чувствовала себя чуточку увереннее. Однако обратного хода не было, а выбора и подавно не оставалось. Кроме как выполнить очередной реверанс.

– Марисса лисс Ашэ приветствует Их Величество и благодарит за столь радушное приглашение.

Вот теперь уже можно было взглянуть на короля. И каково же было моё удивление, когда я увидела, что Росэр не только поднялся с трона, но и подошёл достаточно близко. Повеяло холодом. Я постаралась отвести взгляд, но голубые глаза короля словно притягивали, завораживая и чаруя. Возникло чувство, словно я – мышь перед парализующим взором змеи. Что же во мне такого особенного, раз Их Величество подошли сами, да ещё и разглядывали столь тщательно, словно я какая-то невиданная зверушка?

Король выглядел не особо старым, на первый взгляд не дашь больше тридцати пяти. Белоснежные волосы спускались до пояса, голубые глаза смотрели с внимательным прищуром, а стоило задержаться взглядом на рунической вязи татуировки, пролегающей от левой скулы до ключицы, мужчина усмехнулся. Неприятно так, по-змеиному, словно вот-вот он распахнёт усыпанную клыками пасть и проглотит целиком.

– Так значит, своим камнем ты выбрала опал? – возвращая лицу приветливое выражение, король помахал в воздухе письмом. На опоясывающей бумагу ленте блеснули чёрные бусины.

Только сейчас заметила, что корону-диадему украшали крупные кроваво-огненные опалы вытянутой, похожей на кошачий зрачок, формы – два небольших над висками и один точно над переносицей. На фоне холодного металла они горели особенно ярко, и если бы я не отвлеклась на руны, быть может, и не проворонила столь важный момент. Только вот к чему этот намёк? Недовольство или радость общности?

Не так я себе представляла аудиенцию, ох не так. О чём говорить и как держаться? Король явно задавал непринуждённый тон беседе, но это не означало, что я должна расслабляться и вести себя, словно общаюсь с другом. Скорее всего, это была очередная проверка… или что-то вроде. Иначе вряд ли мы бы остались один на один?

– Красота этого камня поразила меня в самое сердце, Ваше Величество, – опустила взгляд и позволила себе кроткую улыбку.

– Как давно ты видела отца? – тон короля едва уловимо изменился, и моё сердце словно сжала ледяная рука.

А ведь мне тоже хотелось знать, как давно видел отца король. Правда, спросить так прямо я не могла… но с чего вдруг он интересуется этим? Ардо лисс Раджети был цепным псом короны, и интерес к его судьбе со стороны венценосной особы не должен казаться чем-то странным, и всё же… Неужели отец действительно погиб в той подворотне и потому не появлялся даже при дворе? Или это попытка заставить всех думать, что он мёртв? Или это всего лишь дежурный вопрос?

– Вот уже несколько месяцев я не получала от него ни весточки, – быстро нашлась с ответом, и стало чуть спокойнее.

Король вновь усмехнулся. Ощущение опасности ушло так же неожиданно, как и появилось.

– Грассэ любит пропадать надолго.

Тихонечко выдохнула, раздумывая, что на это стоило отвечать и нужно ли было вообще. Но меня опередили.

– Протяни руку.

Я подошла ближе, сделала реверанс и выполнила приказ. Цветок для меня был выбран, судя по всему, заранее – Росэр повязал на протянутую кисть синюю ленту с тремя чёрными морозниками. Теперь я официально была представлена ко двору и могла посещать различные светские мероприятия как в сопровождении Ярая, так и без него, даже не будучи совершеннолетней. Любопытно, а скольких девушек сия радость обойдёт сегодня стороной? Или эта церемония не больше чем дань традициям? Знать бы ещё, что морозник означал на языке цветов…