Текст книги "Отсчёт. Жатва (СИ)"

Автор книги: aiharen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Кивнула, усваивая новую информацию. Магистр явно осторожничал либо был занят чем-то важным – договариваться насчёт определённой даты он не стал.

– А теперь вернёмся к тебе, – вздохнул Таши и подкинул на ладони камешек, оказавшийся негранёным кусочком серой шпинели. – Хочешь Ио расстроить?

Вопросительно взглянула на Весташи. Вот что он имеет в виду? Я вроде ничего не делала, только книги рассматривала, потом рояль…

– Ага. То есть ты даже не поняла, что сделала. Ладно. – Он зажал шпинель между указательным и средним пальцами. – Попробуй представить человека, который зачаровывал камень.

Представить? Скорее всего, магистр отправлял вестника сам, без посторонней помощи. И как бы он стал это делать?.. Медное блюдце с водой, бледные руки с длинными пальцами, тонкое кольцо с капельками рубина и изумруда на среднем правой руки…

– Стой! – громче, чем следовало бы, вскрикнул Таши. – Дальше не надо. Поняла, о чём я?

Я качнула головой.

– У каждой вещи есть память. Как аура. И если посмотреть магическим зрением, можно увидеть память предмета, но, обычно, для этого нужна хорошая концентрация или предрасположенность дара.

Задумалась. Ардо говорил, что магистром он стал за своё мастерство иллюзий. Но и демонов он укрощал одной левой – или это для всех магов легко? – и разные другие заклинания показывал. Или предрасположенность не означает, что создавать можно только что-то одно?

В своих умениях насчёт концентрации я сомневалась. Значит, у меня какой-то особенный дар?

– А сколько вообще этих предрасположенностей может быть?

– Две, – серьёзно ответил Весташи и тут же рассмеялся. – Шучу. У слабых магов – не больше одной. Как правило, предрасположенность определяет, какие заклинания ты вообще сможешь творить. Средней руки магов это не касается, они могут, помимо своей специальности, работать с простыми заклинаниями. А чтобы считаться Владеющим, надо продемонстрировать знание в хотя бы трёх направлениях. Впрочем, если дар редкий – вроде целительства или демонологии – бывает достаточно двух.

– Если ты – мэтр, у тебя их тоже три? Или две? А какие? И мэтры – это как магистры, но от Лиги? – напала с расспросами я.

– У любой тени только одна предрасположенность. Но, поверь мне, её сила такова, что противостоять можно большинству магистров. И нет. Мэтры – это мэтры.

– А маги вас не боятся? Разве они не должны быть против? Ведь любой желающий может заплатить Лиге и убить какого-нибудь мага!

– Во-первых, – Весташи положил кусочек шпинели на крышку рояля и сел на стул, – наши услуги стоят дорого, так что не любой желающий. Во-вторых, если маг умер от рук тени, туда ему, слабаку, и дорога. Общество магов – тот ещё мешок со змеями. Ну а в-третьих… в-третьих, как думаешь, с чьей руки кормится Лига? Конклав жёстко регулирует выдачу Защиты Имени.

– Защиты… Имени?

Мэтр отвернул ворот рубахи, к внутренней стороне которого был приколот значок в форме восьмиконечной звезды с чёрным камнем в центре. Внутри него словно клубилась первозданная тьма, смотрящая тысячей маленьких глаз. По спине пробежались мурашки – глаза померещились зубастые, готовые вцепиться в любой миг.

– Это – моё спасение от тюрьмы, если я попадусь. Когда-то давно кем-то была найдена лазейка в своде законов, и убийцей до сих пор считается тот, по чьему умыслу совершено преступление. Таким образом, убийства по заказу стали чем-то… официальным. Не спорю, странный обычай, но пока его не спешат запретить.

– То есть благодаря этой Защите ты просто идёшь и кого-то убиваешь, не боясь быть пойманным?

Встряхнула головой. Действительно «странный обычай». Как маги вообще живут спокойно, если к ним в дом могут заявиться убийцы?

– Так неинтересно! – подмигнул он. – Мы прячемся, таимся, подкрадываемся… используем темноту. Суть как раз в том и заключается – убить надо так, чтобы никто не заподозрил. А если убийца попадётся на месте преступления, королевские следователи отправят запрос в Лигу, та – в гильдию. И мэтр раскрывает имя заказчика. Много ли радости сначала отвалить порядочно золота за заказ, так ещё потом очутиться на плахе?

– Похоже на какую-то игру.

– Это и есть она. Маги всеми силами пытаются подсидеть друг друга, а гильдии – как элемент игры. Если бы Конклав счёл теней и Лигу реальной опасностью, нас бы не существовало, – хмыкнул Весташи и принялся вразнобой тыкать по клавишам рояля. Мелодия выходила корявой, но мэтр определённо старался.

На этом разговор про Лигу сам собой свернулся.

Большую часть времени я сидела в комнате, выбираясь наружу, только когда рядом были Весташи или Ио. За общими обедами и ужинами отмалчивалась, но очень скоро стала чувствовать себя увереннее – и тогда Брик взялся зазывать в аркару. Потому что без Азора им не хватало четвёртого игрока, втроём было неинтересно, а Таши отнекивался.

Сдалась практически без боя, и после ужина меня затащили в гостиную, усадили за круглый стол и стали показывать карты. От количества правил глаза на лоб полезли, я быстро запуталась, когда нужно вистовать, когда поднимать, что такое мизер и какова вообще цель самой игры. Только и запомнила, что карты надо «считать». А как это делать, зачем – не очень понимала.

– Попробуй поле нарисовать? – предложил мэтр, сидевший в кресле у камина.

Таши чувствовал мою неуверенность и по возможности старался не оставлять один на один с кем-то из обитателей дома. В особенности – с общительными Бриком и Санри.

– Это можно. Смотри внимательно! – Рыжий принялся чертить что-то на листе. – Это мачта. На мачту лезут все вместе. Поэтому, если у тебя там много очков, плохо будет всем. А если будет в ней минус, то, считай, ты полезла в трюм. Трюм – это хорошо.

– Почему? – не поняла я.

– Так там же бочки с ромом! – В комнату заглянул Санри, и стало понятно, что убежать от изучения правил мне точно не дадут. Чайка слишком любил аркару наравне с Бриком, так что новый игрок был для них чем-то вроде желанной добычи.

– Так вы точно её ничему не научите, – вздохнул Весташи и сел рядом со мной. – Давайте пробный круг, что ли… Я помогу Кель.

Радостно потирая руки, Брик с по-кошачьи хищным выражением лица следил за тем, как Санри тасовал и сдавал карты. Или он был доволен, что удалось затащить в этот балаган Таши? Кажется, тот не очень любил играть, и я почувствовала укол совести – из-за меня ему пришлось сесть за стол.

– Хорошо, – кивнул мэтр, когда я разложила карты в руках по мастям и старшинству. – Теперь давай посчитаем, сколько взяток мы точно сможем взять. Та-ак… раз, два, три, четыре, пять, шесть…

– Не много ли? – непритворно обеспокоился Санри.

– Семь, восемь, девять… – невозмутимо продолжил считать Таши.

Лицо Брика удивлённо вытянулось.

– Десять карт. Молодец, Сан, сдал без косяков!

– Ты… демоны тебя… – зашипел Чайка. – Карт у него десять… я тебе сейчас покажу!..

– Так вот. У тебя десять карт, – не обращая внимания на возмущённые возгласы, стал объяснять Весташи. – Гарантированная взятка – это старшая карта либо козырь…

С объяснениями на ходу дело пошло бодрее. К концу пятого круга я уже разобралась, что туз – берёт всегда, только если не ловится козырем. И что самую длинную масть лучше этим самым козырем и назначать, даже если нет козырного туза. А ещё – что без хотя бы трёх семёрок мизер лучше не играть.

– Вот теперь он пишет тридцать в мачту! По числу взяток, умноженному на десять, – ехидно скалясь, мэтр протянул Санри карандаш. – И мы снова сдаём, потому что мизер не сыгрался…

– Пас, – поджал губы Брик, когда я сдала.

– Второй, – злобно косясь на Таши, проворчал Чайка.

– А если я не хочу этими картами играть? – обеспокоенно оглянулась на Весташи, насчитав только три взятки. – Как тогда играть? Снова сдавать?

– О, котёнок, это называются распасы. Моя любимая часть игры.

– Нет, пожалуйста, только не они! – взмолился Брик и зашептал: – Уходи без трёх, уходи без трёх!..

– А как это – без трёх? – снова обернулась на мэтра.

– Это неинтересно. Для распасов карты у нас в самый раз, так что… крути!

Санри до того громко заскрипел зубами, что я вздрогнула.

Крутить распасы мне понравилось. Да и вся игра оказалась не такой сложной – под чутким руководством Весташи я быстро разобралась в правилах, а благодаря его своевременным советам не допускала ошибок. И стало понятно, почему мэтр не особо любил садиться за стол. Играл он удивительно умело и нисколько не пытался скрыть своё превосходство, откровенно потешаясь над чересчур вспыльчивым Санри. Если бы не насмешки, ему бы явно было скучно… Но, несмотря на это и следующие за подколками возмущения, и Чайке, и Брику сидеть за одним столом с Таши было в удовольствие. А затащить они его пытались, чтобы проверить, насколько продвинулись в умении «считать карты». Именно так озвучил мэтр их основную ошибку – неумение считать карты. С этим я и сама не до конца разобралась.

– Надо внимательно смотреть, какие карты уже ушли, – пояснил Весташи. – Представляешь в голове что-то вроде таблички и вычёркиваешь то, что вышло. А ещё надо смотреть, кто что кладёт и как играет. Санри пытается быстро закрыться и начать закрывать других. Брик слишком азартный и любит торговаться до последнего, так что если вовремя отступить – можно написать много вистов на него. А Ио… вот она осторожная. Наставницу сложно подловить.

Как только стала чувствовать себя увереннее, Таши выпустил меня из-под крыла – сидеть в комнате он продолжил, с книгой у камина, а вот на подсказки от него можно было и не надеяться. Удивительно, но даже без его опеки ошибок я не допускала вовсе. И даже Азор, снизошедший до игры за одним столом в один из своих редких визитов, уважительно хмыкал. Впрочем, Ио с её неспешной аккуратной игрой заметно уступали все. Даже мэтр, которого общими усилиями удалось уговорить проверить мои обретённые навыки.

А за день до полнолуния Весташи отвёл меня на чердак, усадил на подушки и с печалью во взгляде стал заваривать свой особенный чай. Я не торопила – чувствовала, что мэтр собирался с какими-то тяжёлыми мыслями. Уж очень сосредоточенно он ополаскивал глиняные бока низенького чайничка кипятком…

– Я хотел оставить этот разговор на потом, но сейчас понимаю – лучше не тянуть. Тебе придётся стать тенью.

Отвела взгляд – видеть, с какой болью говорил Таши, было почему-то не по себе. С чего бы ему переживать за меня настолько? Ах да, точно… Ио ведь упоминала…

– Не сегодня. Не завтра. Не в ближайшее время вообще. Но ступать со смертью в унисон – придётся. Когда мы найдём твою сестру, я не смогу тебя отпустить.

От непонимания и обиды я закусила губу. Кажется, до крови – потому что на язык попало что-то солёное, с кислым привкусом. Да, в доме Шёпота было хорошо, спокойно и уютно. Меня здесь не обижали, заботились, поддерживали, учили новому… но то ли это, что мне нужно? Я хочу найти – и найду! – Раджети. И отца, и матушку, и ответы на все вопросы. Спастись от Певчей Цикады, научиться управлять тем даром, что нежданно-негаданно свалился на голову. Хочу действительно быть в безопасности. Здесь – хорошо. Но это место не для меня.

– Ты иначе умрёшь, – словно оправдываясь, пробормотал мэтр.

Подняла на него взгляд. Весташи сидел, скрестив ноги, сгорбившись, упершись локтями в колени и положив лоб на сцепленные в замок ладони. Смотрел он в пол – явно пытался избежать встречи с моим взглядом. И будто пытался сделаться меньше.

– Забудь. Это сейчас и не важно. Лучше поговорим о завтрашнем ритуале…

– Почему я умру? – холодно спросила я.

Таши вздрогнул, но на меня не посмотрел.

– Я бы и рад забрать у тебя это проклятье… тебе такой радости явно не надо, а мне уже без разницы. Всё дело в… Серп, помнишь? Ты серп, а Жатва – маленький секрет Лиги, Конклава и храмов. Разрешённые убийства, интриги магов, подогреваемая Конклавом вражда между Коссэ и Нитиро, постоянные междоусобицы в Мтисаве – все эти смерти нужны для Жатвы. Всплеск энергии, который происходит в момент чьей-то смерти, особенный. И на нём зиждется та тюрьма, в которой заперт Восьмой.

Я помянула демонов. Наверное, даже вслух – Таши всё-таки поднял голову и ехидно сощурился. Внезапно открывшаяся правда расставила часть кусочков мозаики по местам, однако приятной она не была. И Весташи, скорее всего, понимал, насколько раздавленной я себя ощущала.

– Так, по крайней мере, говорят тем, кто посвящён в тайну.

– Мне обязательно во всём этом участвовать? – на всякий случай решила уточнить.

– Выбора нет, – вздохнул мэтр. – Это ведь проклятие. Если ты не будешь выполнять условия и время от времени кого-то убивать, оно заберёт твою жизнь.

– Ты знал об этом с самого начала?

– Да, – не стал отнекиваться он. – Я пытался найти способ избавить тебя от… всего этого. Поэтому молчал до последнего. Если проблему удастся решить, знать о ней ведь и не обязательно, верно?

Неуверенная улыбка ещё больше убедила – влипла я основательно. А Ардо наивно полагал, что разобраться получится быстро и уже скоро меня можно будет отправить обратно в Штольни, к родителям. Если они всё ещё были там. Или не полагал и знал с самого начала, но тоже надеялся найти способ?

– Я буду помогать, – тихо произнёс Таши. – Обещаю.

И, что странно, эти слова стали утешением. Казалось, если рядом будет Весташи, я смогу справиться с чем угодно.

Но больше хотелось видеть на его месте Ардо.

========== (16) ==========

(16)

Весь день перед полнолунием я провела как в тумане, пропустила и завтрак, и обед – кусок просто не лез в горло, – а на ужине ограничилась стаканом клюквенного морса и кусочком манника. Кондитерские умения Лара выглядели слишком аппетитно, чтобы устоять. Да и обеспокоенные переглядывания всех собравшихся за столом – не было только Азора и Таши – буквально вынудили запихнуть в себя хоть что-то.

Весташи не было с раннего утра, и поначалу я пыталась заговорить нервозность с помощью Улы, но больше лучины болтовни о новой столичной моде на воротники-стойки и кружева с жемчугом не выдержала. Потом решила, что лучше посидеть одной – и заперлась в комнате, перебирая и расчёсывая волосы, медитируя… напряжение дало знать о себе тошнотой и противным привкусом во рту.

Спасла положение Ио. Вместе с ней дошли до портного, где старушка намеревалась заказать несколько комплектов одежды. С меня сняли мерки, выдали петушка на палочке и усадили в угол, пока женщина договаривалась с подмастерьем о тканях и хитростях фасонов. Я понимала, что лучше не возмущаться и не отсвечивать – если Ио решила что-то сделать, на пути у неё лучше не стоять, за неделю выучила это правило назубок. Спорить с наставницей осмеливался один только Чайка, вот только сразу замолкал, получая по клюву. Даже Таши усмирял ехидство и градус шуток.

Остаток вечера я провела с Бриком – разучивала разминку, которую после пробуждения делал каждый в Шёпоте. Наверное, предчувствовала, что рано или поздно придётся заняться и этим. Растяжка, приседания, плавные переходы из одной стойки в другую… упражнения отогнали тошноту на какое-то время.

А когда скрипнула входная дверь… Нет, сердце не ухнуло в пятки, земля не ушла из-под ног. Больше было похоже на свалившийся с плеч камень. Почему-то почувствовала облегчение, когда увидела радостно препирающегося с Санри мэтра – Таши непредусмотрительно отряхнул снег с плаща на только что вычищенные Чайкой сапоги, что и послужило причиной спора. Может, на меня так повлиял вчерашний разговор, потому что, не увидев печали во взгляде Весташи, я ощутила себя увереннее. Если он не выглядит пришибленным, то чего мне бояться? Да и будь что-то страшное впереди, мне бы точно сказали!

– Надень ту шёлковую рубаху и заплети волосы в косу. Буду ждать на чердаке, – шепнул Таши на ухо, как только Санри ушёл из прихожей, и скрылся на кухне.

Я зачем-то кивнула ему вслед, дёрнула плечом и отправилась переодеваться.

Погружённая в полумрак комната выглядела таинственно. Огоньки свечей бросали блики на многочисленную коллекцию чайников, но света от этого больше не становилось. Низкий стол был передвинут в центр, на нём лежали швейные ножницы, серебряные поменьше, бронзовая миска с водой, несколько бархатных мешочков и шкатулка из красного дуба. В воздухе разливался немного удушающий запах пряностей и отдельно – самый яркий – корицы. Голова закружилась, в ушах зашумела кровь, и если бы не вовремя подоспевший Весташи, я бы свалилась на пол. Возник мэтр словно бы из сгустившегося в углу сумрака.

– Всё будет хорошо, – ободряюще улыбнулся он и сжал мою ладонь.

Вопреки ожиданиям, страшно не было. Наверное, потому что понимала – ничего ужасного не будет. Не убьют же меня, в самом деле? А даже если и так, как можно помешать? Никак. Оставалось только смиренно надеяться, что доверилась я нужному человеку.

– Будешь рахат-лукум? – Таши протянул филигранную шкатулку с заморскими сладостями, и я, недолго думая, с благодарной улыбкой приняла её.

– Спасибо.

В чём суть ритуала, Весташи пояснил коротко. Из-за проклятия я была связана с другим человеком, и частичка его души затесалась в моей. Поменявший цвет глаз и всплывающие воспоминания служили сигналами – хозяин затесавшегося осколка являлся сильным магом, и если промедлить, чужая личность затмит мою собственную. Мне казалось, что происходило это не из-за проклятия, а потому что Кирино побывал в моей голове, пытаясь утихомирить панику, которая тогда бушевала. Но спорить с Таши не было смысла – мэтру видней.

С любимой и нежно лелеемой косой пришлось распрощаться – и мне, и Таши. Он сплёл отрезанное в одно целое, перемешав мои чёрные волосы и свои пшеничные. Даже не знаю, кто с большей тоской глядел на свёрнутый в кольцо получившийся жгут – оба заботились о приличном виде и длине. Я так вообще при любом удобном случае аккуратно разбирала пряди. И выпросила у Улы специальное масло… Но ведь отрастут ещё? Странно, но грусти не чувствовала совсем.

Перед столиком сидела на коленях – скрестить ноги не позволял узкий подол рубахи, поэтому приходилось терпеть покалывание и внезапные судороги, стискивающие ступни раскалёнными щипцами. Скрашивал незавидное положение рахат-лукум, который я таскала из шкатулки, пока Весташи готовился к ритуалу.

– Потом подровняю, – хмыкнул он, недовольно оглядев мою шевелюру.

Я показала язык в ответ. Ему тоже помощь не помешала бы, вон какой край скошенный… а локоны, оказалось, вились у него будь здоров. На длинных волосах и незаметно было, волнистые и волнистые.

При виде мэтра с укоротившимися волосами затылок больно кольнуло – словно пытаясь намекнуть, что я упускаю важное. Тёмные тёплые глаза… цвета гречишного меда… монетка, летящая в воздух… обсидиановый кинжал…

– Попытайся сосредоточиться на моём голосе.

Весташи достал из дубовой шкатулки костяную иглу, и за происходящим дальше я стала наблюдать как-то отстранённо. Трудно было даже моргнуть, не то что пальцем пошевелить. Оставалось только смотреть, как Таши взял мою руку, как кольнул палец – боли я не почувствовала, – как из ранки потянулась мерцающая алая нить вместо крови. Тихий шёпот вдруг превратился в змеиное шипение, разобрать слова не получалось, но голос… голос был повсюду. Померещились тяжёлые руки на плечах и голос Кирино:

– Помоги мне, и я помогу тебе.

Переплетённые волосы легли на дно бронзовой миски. На миг увидела – серый дорожный камзол, кучерявые каштановые волосы. Чёрные – чернее самой безлунной ночи – глаза с насмешливым прищуром…

– Моё имя Грассэ, – улыбается колдун.

Я ему не верю. Только в сказках приходит добрый волшебник, готовый спасти за просто так…

Вдох вышел рваный. Я закашлялась, когда в нос с новой силой ударили запахи. Корица, казалось, въелась в гортань и драла всё внутри при каждом последующем вдохе. Боль в затылке усилилась, запульсировала, словно её пытались вытянуть из меня вместе с мерцающей нитью. Зацепиться за промелькнувший осколок не удалось – кто был передо мной? Мужчина, женщина? Человек ли вообще? Что он говорил?

Таши потянул дальше.

В этих горах искать нечего, понимаю я. И колдун знал это с самого начала! Но мне не говорил… почему бы это? Ему было в радость выкинуть месяц своего драгоценного времени под хвост ачйжи? Он хотел что-то мне доказать? Нравилось наблюдать за тем, как мальчишка-калека цепляется за край скалистого обрыва, с трудом перебирает ногами?

– Зато ты увидел ороши, – хитро подмигнул он. – И понял, что хочешь жить…

– Дыши! – сквозь шипение различила я приказ Весташи.

Перед глазами вспыхнул яркий свет. Я попыталась заслониться от него рукой, но рук у меня не было… нет, вот же они… вот же…

В тело вонзается боль Перерождения – она прокатывается под кожей волной жара, выворачивает наизнанку суставы, тянет жилы. Она будет со мной всегда, но – ненавязчиво, скрытая за стеной.

Я поджимаю губы и в последний раз смотрю на отражение. Худой перекошенный мальчишка – одно плечо выше другого, рубаха топорщится из-за горба, губы кривятся в лягушачьей усмешке. Тонкая бледная кожа с сетью вен. Руки не руки – тоненькие веточки.

Жизнь держится в этом теле только чудом. Чудом, что сотворил для меня побратим.

А нить всё продолжала тянуться, тащила за собой неуловимые образы – мелькнёт что-то, и не вспомнишь. Из меня вытаскивали душу, вот воспоминания и всплыли, покачивались на поверхности… верно?..

– Дыши, – спокойнее попросил Таши, и я подчинилась.

– Дыши! – потерянно бормочет колдун. – Ну же! Пожалуйста, пожалуйста!.. Дыши!

Выбора у меня нет. Да ничего, в общем-то, у меня нет. Совсем.

Я делаю вдох. Тело сводит нестерпимая судорога, но боль уже начинает угасать. Я понимаю, что беспокойства за меня в голосе колдуна нет. Он боялся лишь за исход своего эксперимента. Что ж, пусть так… выгода здесь есть для нас обоих.

– Ещё немного, – успокоил Весташи.

Мне уже без разницы, сколько это будет продолжаться. Я перестала чувствовать тело, был только назойливый стук сердца между ключиц и тяжесть чужих рук на плечах. Была уверена – они принадлежали Кирино. Но ведь он не мог здесь находиться… или мог?..

Цвета гречишного мёда глаза смотрят с хитринкой. Я прерываю чтение и вопросительно гляжу на побратима.

– Ты решил никогда не пользоваться магией?

Невольно касаюсь запястья. Кончики пальцев покалывает металлический холодок. Сколько себя помню, эти браслеты были всегда, и потому создать хотя бы маленькое заклинание я не мог. И, оказавшись на свободе, не получилось заставить себя избавиться от них. Наверное, боялся.

– Я не хочу становиться похожим на него.

Цвета… какого цвета глаза Весташи? Я ведь помнила. Мне они показались красивыми. Ещё секунду назад передо мной сидел кто-то очень на него похожий… нет, всё-таки совсем другой… или это образ смазался? Не могу вспомнить. Не могу!..

Жаль.

Побратим важно, словно журавль, вышагивает по парапету набережной, раскинув руки-крылья. Солнце поднимается над заливом, светит точно в левый глаз, и я щурюсь… на лицо сама собой наползает улыбка. Подумать только, а ведь всего несколько лет назад нас выкинуло в Алитте без гроша в кармане!

А теперь я ношусь на побегушках у проклятого колдуна, а побратим… а побратим, кажется, начал становиться сильнее меня. Шаг за шагом, постепенно – его дар раскрывается.

Нить натянулась, заплясала от напряжения, даже издала какую-то гулкую и протяжную ноту. Я моргнула, выныривая из воспоминаний о… чём? Море там точно было, а что ещё?..

– Отпускай, – насмешливо произнёс Таши. – Эти воспоминания – не твои. Не цепляйся за них, ладно?

Не цепляться? А как?..

– Ты обдурил Лигу! – радостно смеётся побратим, пиная ногой тушу ашщра. Неповоротливый демон для юркой тени вряд ли бы стал достойным противником, но всё же чувствую потаённый страх. И мысль, что без меня он бы не справился.

– Мы обдурили Лигу, – состроив надменное лицо, поправляю я.

Не цепляться – повторила себе, закусив губу. Дать всему этому просто течь через меня. Верно. Я – как русло реки. Ворота. Дверь. Да, вот оно!.. Маленькая дверца. Раскрытая настежь, потому что всё это – не моё.

– Зови меня Кирэй, – коротко бросаю и отворачиваюсь от колдуна.

– А как же то имя, что я тебе дал? – обиженно спрашивает он. – Не нравится, да?

– Оно уродливое.

– Под стать тебе.

Спиной чувствую ехидный оскал. Зачем я вообще к нему пришёл?..

В голове возник образ колеса. Оборот, второй, третий… будто прялка. И нить наматывалась, дрожала…

Тиканье забивается в уши. Не сразу замечаю, что челюсть сжата – до того сильно, что ещё немного, и начнут крошиться зубы. Зато точно не откушу себе язык.

– Я победил! – ликует побратим.

Тонкая теневая стрела вонзилась точно между третьим и четвёртым рёбрами. В этом поединке, пусть и «дружеском», каждый выложился на полную – и если бы я попробовал воспользоваться заклинанием щита вместо исцеления, был бы мёртв. А так сердце продолжает стучать. Рвано, сбивчиво… но вот заклинание побратима теряет очертания, и я могу залечить рану окончательно.

– Победил, – ворчливо соглашаюсь я, чувствуя облегчение.

Если со мной что-то случится, он сможет постоять за себя.

Голос Весташи ускользал – я перестала слышать его два или три удара сердца назад. Силы стали таять, начало клонить в сон…

Ребёнок в колыбели выглядит жалким подобием человека – огромная голова со светлым ещё пушком, пухленькие ручки и ножки, коротенькие пальцы. Но внимание привлекают глаза. Чёрные, словно космическая бездна. Как у колдуна.

Она точно его дочь.

– А ты не думаешь, – смеётся побратим, становясь по правое плечо, – что можно найти кого-нибудь на замену тебе? Вряд ли ты один такой, особенный…

– Не думаю. Я вообще думать не умею, – отшучиваюсь я и опускаю руку в колыбель. Маленькие пальцы оказываются на удивление цепкими. – Свою кровь колдун в жертву приносить не будет, уж поверь мне. Так что остаётся только…

Оставалось только рухнуть с головой в бурю из осколков. Хотелось схватить нить, не дать Таши вытянуть из меня что-то столь важное. Откуда-то знала – оставь я при себе всё это, найти ответы на вопросы не составило бы труда. Но вместе с тем понимала – лучше отпустить. Оно и правда было не моим, и потому не получалось представить как следовало. Чужие воспоминания не оставляли следов… проходили мимо.

Если оставлю – перестану быть собой.

– Я вас никогда не прощу, – смотрю прямо в чёрные глаза колдуна. – Никогда, Грассэ.

– Ты наконец-то обратился ко мне по имени, – улыбается он. Радостной, по-детски светлой улыбкой.

Что за идиот!

– А делаю я всё это не ради чьего-то прощения, Иксарш. Я знал, что меня будут ненавидеть. И был готов к этому.

Что за идиот…

С высоким надрывным звуком нить лопнула.

Я упала, чувствуя себя выброшенной на берег рыбой – а как иначе, если воздух, прорывающийся внутрь, казался нестерпимо горячим и удушающим? Создавалось ощущение, словно вдоль позвоночника всё это время была глубокая рана, края которой стягивала та самая нить, что оборвалась. И вот без неё я будто потеряла опору, осталась с вывернутыми наружу лёгкими…

Было страшно подняться, пошевелиться хоть как-то. Вдруг сделаю что-то не то и испорчу ритуал? Может, мне и падать не следовало?

Запах жжёных волос вернул меня в настоящее окончательно. Переплетённая коса вспыхнула и сгорела за доли мгновения – пламя явно было магическим. Вода сделалась мутной, бронза потемнела и покрылась окисью, а кончик костяной иглы словно обуглился. Вот и все следы ритуала.

– Держи.

Взяла протянутое Таши зеркало. Свечи давно потухли, серый свет раннего утра заглядывал в небольшое чердачное окошко, но, несмотря на полусумрак, я без труда смогла разглядеть своё отражение. И когда увидела одинаково чёрные глаза – совсем успокоилась.

Я чуть сощурилась и оглядела комнату и Весташи магическим зрением… моя радужка, оказалось, и правда не светилась при использовании магии. А мэтр то ли пользовался амулетом, то ли знал какое-то хитрое заклинание, чтобы некоторые любопытные особы не разглядывали его настроение через ауру. Цветные пятна вокруг Таши были, вот только разобрать ничего не получалось – они перекручивались и истончались до полупрозрачных лент, которые сходились в тёмном сгустке на груди. Но два пятна в форме рогов всё ещё венчали голову. Значит, дар никакими амулетами не скрыть? А знал ли об этом Ардо?..

– Аккуратнее, – усмехнулся мэтр. – Не торопи события.

Невольно коснулась затылка. Там, куда вонзалась раскалённая спица боли, по ощущениям должна быть дыра размером с кулак… и конечно же, ничего такого не было.

– Сейчас навалится слабость, так что лучше тебе остаться здесь. Сама доползёшь или тебе помочь?

Издёвки в вопросе не звучало. Только беспокойство.

– Я боялся, что неправильно рассчитал твои силы, – честно признался Таши.

Так и не дождавшись внятного ответа – я чувствовала себя раздавленным дождевым червяком, ворочить языком было совсем невмоготу, – он взял меня на руки и донёс до кровати в углу. В первый мой визит её здесь не было, наверное, поставили для Ио… сомневаюсь, что старушке приятно спать на полу. А жила она здесь, пока я занимала мансарду.

Мысли мелькали, сменяя друг друга, и были какими-то короткими и рваными. Глянула на медную джезву – вспомнила, как отец варил матушке кофе. Опустила взгляд на ковры – заметила, что одного недоставало. Того самого, на который меня вывернуло. И его узор сразу всплыл в памяти…

Таши укутал в одеяло, поправил подушку и сел в ногах. При виде умиляющегося мэтра меня пробрал озноб, и к горлу подступил склизкий комок страха. Я перед ним словно мышь, а он – готовящийся к прыжку сытый кот, который вместо того, чтобы сразу съесть, будет долго играться с добычей.

И с чего вдруг такие радостные мысли возникли?..

***

Я бегу по ступеням извивающейся в зарослях лестницы. Светлый камень горит от яркого солнца – и глазам больно смотреть под ноги. Дорога делает поворот, и я вижу залив, порт… укрытый снегом город. А здесь – зелень. Значит, это остров Бурь?

Беседка из белого мрамора обвита плющом и окружена небольшим прудом с разноцветными карпами – место выглядит тихим и спокойным. Меня уже ждут – на изогнутом мосту замер мужчина, и от его внимательного изучающего взгляда становится немного не по себе. Льдистые глаза светятся изнутри пронзительной лазурью, чёрные волосы взъерошены ветром, тонкая улыбка едва вырисовывается на губах, а одежда… кажется, он сбежал прямиком с бала или другого важного мероприятия. Богатый чёрный камзол, расшитый золотом и тёмным жемчугом по манжетам, плечам, вороту и спине. Кольца на руках – в форме змеи с изумрудами вместо глаз, а ещё перстень с синим камнем на большом пальце и одно простое, на второй фаланге указательного; все из серебра. Или это белое золото?

Смотрю на себя, вниз – на босые ступни. Я – именно я, а не какой-то там магистр Кирэй. Или Кирино. Потому что он стоит сейчас передо мной. Не уверена, но если сложить всё, что выяснилось…