Текст книги "Шеф с системой. Империя вкусов (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9

Я проснулся затемно, когда за окнами ещё царила ночь. Сна почти не было – всю ночь прокручивал в голове план на сегодняшний день. Первый выход. Первая проверка.

Тихо поднялся, чтобы не разбудить спящих детей, и прошёл на кухню. Варя уже была там – сидела у затухающего очага, кутаясь в новую безрукавку.

– Не спалось? – спросил я, подкладывая дров в огонь.

– Думала, – коротко ответила она, потом помолчала и добавила: – Про сегодня. Про то, что если не получится… Мы столько денег потратили на продукты, на одежду. Вдруг никто не купит?

– Купят, – уверенно сказал я, раздувая огонь. – Ты же вчера пробовала. Степан пробовал. Все были в восторге.

– Но это же свои люди, – Варя обхватила себя руками. – А вдруг чужие не оценят? Или цена покажется высокой?

Я присел рядом с ней:

– Варя, послушай. Я видел, как люди едят в этом городе. Видел харчевни, где кормят невкусно и дорого. Наши пирожки в десять раз лучше. Проблема не в том, купят ли – проблема в том, хватит ли нам товара на всех желающих.

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнула надежда:

– Ты правда в это веришь?

– Не верю. Знаю.

Вскоре проснулся и Матвей, потягиваясь и зевая:

– Уже пора? Кажется, только заснул…

– Пора, соня, – усмехнулась Варя, уже оживившаяся. – Давай к нам, работы много.

Мы втроём принялись за дело. Я замешивал тесто, объясняя попутно:

– Матвей, смотри – закваска сегодня активнее. Видишь, как пузырится? Значит, тесто поднимется быстрее.

– А это хорошо? – спросил он, заглядывая в миску.

– Отлично. Пирожки будут пышнее. Варя, начни капустную начинку – помнишь, как вчера делали?

– Помню, – она взяла нож и начала шинковать капусту. – Тонко режем, обжариваем до мягкости, добавляем тмин в самом конце.

– Молодец! – похвалил я. – А ты, Матвей, займись яйцами для луковой начинки. Вари вкрутую, потом остуди в холодной воде.

– Сколько штук?

– Дюжину. На всякий случай.

Работали быстро, слаженно. Варя время от времени поглядывала на растущую горку готовых пирожков:

– Их правда немного. Может, сделать ещё одну партию?

– Не надо, – покачал я головой, выкладывая последнюю партию в печь. – Лучше меньше, да лучше. Если всё продадим – завтра сделаем больше, а если останется – сами съедим. Вчерашние пирожки никто не купит. Вот только есть то, что не распродали – непрофессионально. Запасы ингредиентов у нас не бесконечные.

– Да и не нужно большое количество. Сегодня мы проверяем, есть ли спрос по нашей цене. Это важно, – добавил я.

К рассвету на столе стояли две большие корзины, набитые горячими пирожками и укутанные в толстые тряпки для сохранения тепла. От них поднимался лёгкий пар, а аромат стоял такой, что даже сытый человек проголодался бы.

Матвей с сомнением посмотрел на корзины:

– Мастер, а вы уверены, что это не мало? Может, хоть ещё десяток слепить?

– Матвей, – терпеливо объяснил я, накрывая корзины чистой тканью, – мы идём не продавать, а учиться. Сегодня – разведка боем. Наша задача – понять рынок. Кто покупает? В какое время? Какие начинки берут охотнее? Сколько готовы платить? Есть ли вообще спрос?

– Но мы же вчера пробовали, – не понял он. – Все были в восторге.

– Пробовали мы, дети и Степан, – поправил я. – Все свои? f сегодня мы выходим к чужим людям, которые нас не знают и ничем нам не обязаны. Это совсем другое дело.

Варя, которая уже надевала свою новую куртку, вдруг нахмурилась:

– А дети? Я думала, мы возьмём хотя бы Петьку и Семку. Они могут помочь нести, и они быстрые – обойдём больше точек.

– Не сегодня, – твёрдо сказал я, застёгивая свой плащ. – Сначала мы сами всё проверим.

– Но почему? – не поняла она. – Они готовы, они хотят помочь!

– Варя, – я посмотрел ей в глаза, – мы идём в неизвестность. Не знаем, как нас встретят. Может, кто-то из местных торговцев обозлится, что мы на их территорию пришли. Может, люди Угрюмого заинтересуются. Может, ещё что-то пойдёт не так. Я не собираюсь подставлять детей под неизвестный риск. Сначала мы убедимся, что безопасно, потом подключим их.

Варя помолчала, потом медленно кивнула:

– Правильно. Я не подумала об этом.

– Вот за это я тебя и ценю, – улыбнулся я. – Ты умеешь признавать, когда ошибаешься. Итак, распределение ролей.

Матвей тут же приготовил потребное для записей.

– Варя, – начал я, – ты у нас проводник. Знаешь каждый переулок, каждого мастера в Слободке. Если почуешь неладное – сразу говоришь, и мы сматываемся. Без вопросов и без геройства. Согласна?

– Согласна, – кивнула она. – Но что значит «почуять неладное»?

– Люди смотрят враждебно. Кто-то слишком интересуется нами. Вообще всё, что покажется тебе подозрительным – говоришь, и мы уходим.

– Понял, – записал Матвей. – А я?

– Ты у нас казначей и аналитик. Следишь за деньгами – принимаешь оплату, даёшь сдачу и главное – записываешь всё. Кто купил, сколько штук, какую начинку, сколько заплатил, что сказал. Всё до мелочей.

– Зачем так подробно? – удивился юноша.

– Потому что эта информация дороже самих денег, – объяснил я. – По ней мы поймём, что продавать, кому и в каком количестве. Это основа торгового дела, Матвей.

– А ты что будешь делать? – спросила Варя.

– Я буду продавать. Точнее, предлагать и убеждать. Вот увидите, как это работает. Ну что, готовы?

– Готовы, – хором ответили они.

– А маршрут какой? – поинтересовался Матвей.

– Начнём с кузницы Сидора, – решил я, поднимая одну из корзин. – Во-первых, он вчера рисковал, предупреждая нас об Угрюмом. Хочу его отблагодарить. Во-вторых, кузнецы – наша идеальная цель.

– Почему? – не поняла Варя, поднимая вторую корзину.

– Потому что они работают с раннего утра. Потому что работа у них тяжёлая. Потому что зарабатывают неплохо и могут позволить себе купить горячую еду. И потому что у них нет времени бегать в харчевню – жар в горне не ждёт.

– Логично, – одобрительно кивнул Матвей.

Мы взяли корзины и вышли на улицу.

Слободка только просыпалась. Небо на востоке розовело, но солнце ещё не встало. Кое-где из труб поднимался дым – хозяйки растапливали печи. Где-то скрипнули ставни, и сонный голос проворчал что-то недовольное.

– Холодно, – поёжилась Варя, хотя её новая куртка была тёплой.

– Не холодно, а свежо, – поправил я. – Идеальная погода для горячих пирожков. Люди будут покупать, чтобы согреться.

– Далеко идти? – спросил Матвей минут через пять. – Корзина неудобная. Всё время норовит выскользнуть.

– До кузницы минут двадцать, не больше, – ответила Варя. – Держи покрепче, за ручки с двух сторон и смотри под ноги – тут булыжники кривые, запнёшься – все пирожки на землю.

– Спасибо за совет, – пробурчал Матвей, но ухватился крепче.

Кузница Сидора уже работала вовсю. Из открытых дверей пыхало жаром, от которого даже на морозе становилось тепло. Доносился мерный звон молотов по наковальне – ритмичный, как удары сердца. Сам кузнец стоял у горна, его фигура казалась чёрным силуэтом на фоне оранжевого пламени. Рядом двое подмастерьев что-то ковали, их молоты били в такт с движениями мастера.

– Сидор! – окликнул я с порога, стараясь перекричать грохот.

Кузнец обернулся, отложил клещи и вытер пот со лба закопчённой тряпкой. Его лицо было красным от жара.

– О, хозяин! – удивился он. – Рано ты. Солнце ещё не встало толком, а ты уже на ногах.

– А кузнецы ещё раньше встают, – улыбнулся я, входя внутрь и сразу почувствовав волну жара. – Жарко у тебя. Как в пекле.

– Железо любит жар, – хмыкнул Сидор, подходя ближе. – А ты чего так рано? Неужто моё предупреждение тебя напугало?

– Наоборот. Мастер, ты вчера помог советом, рискнул предупредить. За это хочу отблагодарить и заодно узнать твоё мнение как честного человека.

Я достал из корзины самый крупный мясной пирожок, ещё тёплый, источающий аромат. Протянул Сидору.

Кузнец остановился, глядя на пирожок с подозрением:

– Да что ты, хозяин, какая благодарность… Я ж просто предупредил, как сосед соседа. Не стоит оно…

– Стоит, – перебил я. – Но это не только благодарность. Твоё мнение как честного мастера для нас важно. Ты человек прямой, не станешь врать из вежливости. Попробуй и скажи честно – стоит ли эту еду продавать или нет?

Сидор посмотрел на меня, потом на пирожок, потом снова на меня. В его глазах мелькнуло уважение:

– Ладно. Раз так – попробую.

Он взял пирожок большой, мозолистой рукой, понюхал и удивлённо поднял брови:

– Пахнет… необычно. Мясом пахнет, это понятно, но ещё что-то…

– Специи, – подсказал я. – Попробуй.

Сидор откусил. Большой кусок, по-мужицки. Начал жевать медленно, сосредоточенно, как человек, который привык оценивать качество работы – только не железа, а еды.

Его лицо изменилось. Брови поползли вверх. Глаза расширились. Жевание замедлилось, стало вдумчивым.

– Матерь Божья, – пробормотал он, глядя на надкушенный пирожок так, словно видел его впервые. – Это что за волшебство? Мясо… оно же тает во рту! Лук какой-то сладкий, необычный, и тесто… лёгкое, воздушное…

– Никакого волшебства, – улыбнулся я, чувствуя, как внутри распускается довольство. – Просто хорошее мясо, правильно приготовленный лук и тесто на закваске. Ну и умение, конечно.

– Умение, – повторил Сидор, откусывая второй раз. Теперь он жевал уже не оценивая, а наслаждаясь. – Да это не умение, хозяин, а талант. Я вот тридцать лет железо кую, понимаю, когда мастер работал, а когда подмастерье халтурил. Так вот это – мастерская работа.

Он доел пирожок, облизал пальцы и тяжело вздохнул, словно расставаясь с чем-то прекрасным. Потом посмотрел на корзины, которые Варя и Матвей поставили у входа:

– А сколько такое чудо стоит?

Я назвал цену мясного пирожка. Сидор на секунду задумался, прикидывая, потом махнул рукой:

– Дёшево. За такую работу и вдвое больше не жалко. Эй, парни! – рявкнул он так, что подмастерья подпрыгнули на месте. – А ну бросили молоты! Скинулись по монете! Берём всё, что у хозяина есть из мясных!

Подмастерья переглянулись, явно не понимая, что происходит.

– Да живо, говорю! – не унимался Сидор. – Пока не остыло! Это вам не помойная баланда из харчевни!

Молодые люди, видя серьёзность мастера, полезли в карманы. Один достал монеты из пояса, другой – из сапога.

– Мастер Сидор, а чего вы так раскомандовались? – осторожно спросил один, протягивая деньги. – Что за пирожки такие?

– Сами попробуете – поймёте, – отрезал кузнец. – Давай, хозяин, раздавай. По одному каждому, остальные мне.

Я начал доставать пирожки из корзины, передавая их подмастерьям. Матвей быстро принимал монеты, складывая в отдельный кошелёк. Варя стояла в стороне, наблюдая с изумлением.

Первый подмастерье откусил – и его лицо повторило мимику Сидора. Изумление, восторг, счастье.

– Господи… – прошептал он. – Я такого отродясь не ел!

– И я! – подхватил второй, уже жуя. – Это… это просто… у меня слов нет!

Через минуту половина первой корзины опустела, а на ладони Матвея звенела целая горсть монет.

Сидор, уже жуя второй пирожок, смотрел на меня с уважением:

– Хозяин, ты не просто повар. Ты гений. Я сорок лет живу, много чего перепробовал, а такого – никогда. Как ты это делаешь?

– Секрет прост, – ответил я. – Хорошие продукты, правильная техника и уважение к еде. Всё.

– Всё, говоришь, – хмыкнул кузнец. – А у других поваров что – продукты плохие? Или уважения нет?

– Именно, – кивнул я. – Большинство готовят на скорую руку, экономят на всём, лишь бы прибыль больше была, а я делаю так, чтобы люди получали удовольствие. Прибыль придёт сама, если люди довольны.

– Умно, – одобрил Сидор. – А что ещё есть? Только мясные?

– Есть капустные и луковые, – я указал на корзину. – Подешевле, но тоже вкусные. И сладкие морковные – для тех, кто любит послаще.

– В следующий раз возьмём и те, – пообещал кузнец. – Неси-ка сюда ещё парочку мясных, пока не остыли. Такую вкуснятину холодной есть – грех.

Я отдал ему ещё два пирожка. Сидор расплатился не торгуясь:

– Приходите завтра – я своим друзьям расскажу. Они тоже захотят попробовать.

– Обязательно придём, – пообещал я. – Я ребят отправлю – они принесут.

Мы вышли из кузницы с заметно облегчённой корзиной и приятно потяжелевшим кошельком.

Варя остановилась, прислонилась к стене дома и уставилась на меня:

– Это было… невероятно, – её голос дрожал от волнения. – Они даже не торговались! Просто взяли и купили! Все!

– А зачем торговаться? – спросил я. – Цена хорошая, товар отличный. Они же не дураки.

– Но здесь все всегда торгуются! – не унималась она. – Даже за гнилую капусту! А тут…

Матвей, быстро записывавший прибыль, поднял голову:

– Мастер, я правильно понял? Сидор взял семь штук мясных. Каждый подмастерье – по одному. Итого девять пирожков за… – он быстро посчитал, – столько денег! Это же почти чистая прибыль!

– Почти, – согласился я. – Вычти стоимость продуктов, дров для печи, мою работу, вашу работу – останется процентов тридцать прибыли, но это только начало.

– Только начало? – переспросила Варя. – Как это – только?

– А так, что мы обошли одну точку. Одну! – я указал рукой вдоль улицы. – А в Слободке их десятки. Представляешь, сколько мы можем продать, если обойдём хотя бы десять таких мест?

Варя и Матвей переглянулись. В их глазах загорелся тот же азарт, что горел во мне.

– Куда дальше? – спросила Варя, выпрямляясь.

– К гончарам, – решил я. – Варя, веди.

– К гончарам, – указала Варя. – Тут недалеко, через два квартала.

Мастерская гончаров располагалась в большом деревянном сарае с широко распахнутыми воротами. Внутри было удивительно светло – утреннее солнце лилось через проёмы, освещая рабочее пространство. Четверо мужчин сидели за гончарными кругами, их руки были по локоть в мокрой глине, которая блестела на солнце. Круги вращались с мягким скрипом, и из-под умелых пальцев рождались кувшины, миски, горшки.

– Доброе утро, мастера! – громко поздоровался я с порога, стараясь перекричать скрип колёс.

Один из гончаров – старший, судя по седине в бороде – поднял голову и недовольно нахмурился. Его руки замерли на полуготовом кувшине.

– Утро, – буркнул он. – Что надо? Если посуду покупать – вон там готовая стоит. Если нет – не мешай работать.

– Не мешать пришёл, а помочь, – улыбнулся я, входя внутрь. – Горячих пирожков хотите? Только из печи, ещё тёплые.

Гончар скептически посмотрел на наши корзины, потом на меня:

– Пирожки? – в его голосе прозвучало явное недоверие. – У нас и так еда есть. Жёны с утра наготовили. Не нужны нам твои пирожки.

Остальные гончары переглянулись, но работать не перестали. Только покосились на нас с любопытством.

– А сравнить не хотите? – не сдавался я, доставая из корзины самый аппетитный мясной пирожок. – Может, ваша еда и вправду хороша, но это – особенное. Сидор-кузнец велел к вам зайти. Сказал, что вы тоже с утра пашете как проклятые и заслуживаете хорошей еды.

При упоминании Сидора лицо гончара изменилось. Недоверие сменилось заинтересованностью:

– Сидор прислал? – он вытер руки о фартук и встал с круга. – Ну, если Сидор сказал… Он мужик честный, просто так болтать не станет. Давай попробуем, что ты там принёс.

Я протянул ему пирожок. Гончар взял его осторожно, понюхал и удивлённо хмыкнул:

– Пахнет и правда хорошо. Не как у уличных торговцев.

Откусил. Прожевал медленно, задумчиво. Его брови поползли вверх, глаза расширились.

– Ох ты ж… – пробормотал он, глядя на пирожок. – Ох ты ж, мать честная!

Второй укус был уже не осторожным, а жадным.

– Парни! – крикнул он остальным гончарам, не дожёвывая. – Бросайте работу на минуту! Серьёзно говорю – бросайте! Вот это надо попробовать!

Трое остальных неохотно оторвались от своих кругов. Один, молодой парень, недовольно проворчал:

– Мастер Кузьма, у меня тут кувшин почти готов…

– Сказал – бросай! – рявкнул Кузьма. – Кувшин подождёт, а вот это… – он показал на надкушенный пирожок, – это не подождёт! Пока горячее!

Я начал раздавать пирожки. Сначала мясные, потом капустные и луковые. Матвей быстро принимал деньги, а Варя стояла рядом, наблюдая с плохо скрываемым изумлением.

Первый гончар откусил – и застыл с открытым ртом.

– Ого… – прошептал он. – Это что вообще такое? Мясо само тает!

– И тесто! – подхватил второй. – Лёгкое, как облако!

– А капустный попробуй! – посоветовал третий, уже жуя. – Думал, капуста – она и есть капуста, а тут… Не знаю даже, как объяснить!

Кузьма доел свой пирожок и немедленно потянулся за вторым:

– Сколько у тебя ещё есть, хозяин?

– Полкорзины, – ответил я. – Всех видов.

– Беру всё, – отрезал гончар. – Парни, кто сколько хочет?

– Я два мясных! – крикнул молодой.

– А я по одному каждого вида! – подхватил второй.

– Дайте мне луковых побольше – жена велела для неё что-нибудь принести!

В разгар этой суматохи из соседнего домика вышла женщина лет тридцати пяти в чистом фартуке:

– Кузьма! Что за шум? Работать мешаете!

– Женька, иди сюда! – махнул рукой гончар. – Попробуй, что этот хозяин принёс!

Женщина подошла, взяла протянутый ей сладкий пирожок с морковью и недоверчиво откусила. Её лицо мгновенно просветлело:

– Ой! – она зажмурилась от удовольствия. – Ой, какая сладость! Как пряник, только лучше!

– Есть ещё такие? – спросила она, повернувшись ко мне.

– Есть, – кивнул я. – Пять штук осталось.

– Беру все! – решительно заявила она. – Детям отнесу. Они у меня сладкое любят, а покупать дорого. А тут и цена божеская, и вкуснота!

Через десять минут наша вторая корзина полностью опустела. Гончары стояли, держа пирожки и переговариваясь между собой:

– Это лучше, чем в «Золотом Грифоне»!

– Да там за один такой пирожок три наших попросят!

– А здесь и цена хорошая цена!

Кузьма подошёл ко мне, вытирая руки о фартук:

– Слушай, хозяин, как тебя зовут-то?

– Александр.

– Ну, Александр, приходи к нам каждый день. Каждый божий день, слышишь? Мы будем брать. Я и парни мои, и жёны наши. Такую еду стыдно не покупать.

– Обязательно придём, – пообещал я.

– И Сидору передай спасибо, – добавил гончар. – Хорошее дело посоветовал.

Мы вышли из мастерской под одобрительные крики:

– Приходите завтра!

– Пораньше приходите!

– И мясных побольше приносите!

Мы отошли за угол и остановились. Варя неверяще смотрела на нас:

– Я не верю, – прошептала она, глядя на пустые корзины. – Просто не верю. Мы продали всё. Всё! За час!

– Даже меньше, – уточнил Матвей, широко улыбаясь.

Он поднял голову, и в его глазах горел восторг:

– Мастер, я всё записал. Выручка превысила затраты в три раза. В три! Это значит, что если мы удвоим объём…

– То прибыль тоже удвоится, – закончил я за него.

Варя всё ещё не могла прийти в себя:

– Но как? Как это возможно? Мы же просто пришли и предложили. И они сразу купили. Без торга, без подозрений!

– Потому что товар хороший, – объяснил я. – И рекомендация от Сидора сработала. Люди доверяют тем, кого знают. Сидор сказал – они поверили.

– Но ведь мы обошли всего две точки, – задумчиво произнесла Варя, глядя вдоль улицы. – Всего две…

– А в Слободке их десятки, – подхватил я, чувствуя, как внутри разгорается азарт. – Представьте, что будет, если мы выйдем на полную мощность. Если у нас будет пять пар продавцов, каждая со своим маршрутом…

Матвей начал быстро подсчитывать:

– Если каждая пара продаст столько же… Мастер, мы можем зарабатывать… – он назвал сумму.

Варя ахнула:

– Это же… это же больше, чем зарабатывает иной мастер за месяц!

– За неделю, – поправил я. – А потом мы расширимся на другие районы. На ремесленные кварталы, на порт…

– Но нам не хватит рук, – Варя нахмурилась. – Даже если всех детей подключить, мы не сможем столько готовить.

– Тогда наймём помощников, – просто ответил я. – Или научим детей готовить. Или найдём другой способ. Главное – спрос есть. Огромный спрос, а где есть спрос, там найдётся и решение.

– Именно поэтому завтра подключаем детей, – решительно сказал я. – Но сегодня – празднуем первую победу. Идём домой. У нас есть что рассказать.

Варя подняла пустую корзину:

– Домой. С пустыми корзинами и полными карманами. Никогда не думала, что доживу до такого дня.

– Доживёшь ещё не до таких, – пообещал я. – Это только начало.

Мы зашагали обратно, неся пустые корзины. Но они казались легче пёрышка – ведь мы несли в себе нечто гораздо более ценное. Уверенность в том, что всё получится.

Глава 10

Мы вернулись домой ранним утром. Дети ещё спали, только Маша возилась у очага, раздувая огонь для утренней каши. Услышав скрип двери, она обернулась – и её лицо расцвело улыбкой.

– Ребята! – закричала она так громко, что в соседних комнатах началось движение. – Они вернулись!

Через минуту все высыпали к нам – сонные, растрёпанные, в одних рубашках, но с горящими глазами. Петька зевал во весь рот, Гриша тер кулаками глаза, но все смотрели на нас с таким нетерпением, словно мы вернулись из далёкого похода.

– Ну как? – первым не выдержал Петька. – Продали хоть что-нибудь?

– Много купили? – подхватил Семка.

– А люди что говорили? – спросила Маша.

– А нам дадут попробовать? – пискнул Гриша, и все засмеялись.

Варя торжественно подняла пустую корзину над головой, перевернув её вверх дном. Из неё не выпало ни крошки.

– Всё продали! – объявила она. – До последнего пирожка!

Дети взорвались радостными криками. Маша запрыгала на месте, чуть не опрокинув котелок с кашей. Гриша захлопал в ладоши. Даже обычно серьёзный Семка расплылся в улыбке от уха до уха.

– Правда всё? – не поверил Петька. – Даже капустные?

– Даже капустные, – подтвердил Матвей с гордостью. – И ещё просили завтра принести больше.

– И люди хвалили? – не унималась Маша.

– Хвалили, – кивнула Варя. – Один гончар сказал, что вкуснее не ел даже в «Золотом Грифоне».

Дети переглянулись с восхищением. «Золотой Грифон» был для них недостижимой мечтой.

– Тихо, тихо! – поднял я руки, успокаивая разгорячённую толпу. – Всем всё расскажем, но сначала – завтракать. Собирайтесь на кухне. Позавтракаем и обсудим планы на будущее.

– На будущее? – оживился Петька. – Значит, будем продолжать?

– Ещё как будем, – улыбнулся я. – Но обо всём по порядку. Марш на кухню!

Дети гурьбой ринулись внутрь, толкаясь и переговариваясь. Маша побежала проверять кашу, Варя пошла следом, а Матвей задержался, глядя на меня с серьёзным лицом.

– Мастер, – тихо сказал он, – я никогда не видел их такими счастливыми. Спасибо.

– Не мне спасибо, – ответил я, хлопнув его по плечу. – Это их победа. Они поверили, что всё получится. Идём, а то они всю кашу сами съедят.

Когда все расселись за столом с мисками дымящейся каши, я высыпал на середину нашу выручку. Монеты звенели, переливаясь в утреннем свете, льющемся из окна.

Дети замерли, глядя на кучку серебра и меди. Для них это было целым состоянием.

– Это… это всё мы заработали? – прошептала Маша, боясь поверить.

– Всё, – подтвердил я. – Матвей, докладывай.

Юноша важно открыл записи, прочистил горло:

– Продано сорок восемь пирожков. – Он водил пальцем по записям. – Двадцать мясных, пятнадцать капустных, восемь луковых, пять сладких.

– А сколько это денег? – не выдержал Петька.

Матвей быстро подсчитал затраты – на продукты, дрова, закваску – и прибыль. Потом поднял голову с такой широкой улыбкой, что она, казалось, не помещалась на его лице:

– Чистая прибыль – почти в два раза больше затрат! За два часа работы!

Дети ахнули. Семка даже ложку уронил.

– Два раза⁈ – не поверил он. – То есть если мы потратили столько… – он начал загибать пальцы, пытаясь сосчитать.

– То заработали в два раза больше, – закончил за него Матвей. – Именно так.

– Это же… – Петька замолчал, явно пытаясь осознать масштаб. – Это же целое богатство!

– Не богатство, – поправил я. – Но хорошее начало. Видите? – я посмотрел на каждого из них. – Это работает. Люди готовы покупать качественную еду по приемлемой цене. Они не торгуются, не жалуются. Они просто покупают и просят принести ещё.

– Значит, мы будем делать это каждый день? – спросила Маша, в её голосе звучала надежда.

– Каждый день, – подтвердил я. – Но есть проблема. Мы втроём не можем охватить весь район. Сегодня обошли только две точки – кузницу и гончарную мастерскую, а в Слободке их десятки.

– И что делать? – нахмурился Семка.

– Расширяться, как и планировали, – просто ответил я. – Поэтому завтра вы все подключаетесь к работе.

Петька вскочил так резко, что едва не опрокинул скамью:

– Я готов! – выпалил он. – Куда пошлете – туда и пойду! Хоть на край света!

– И я готов! – подхватил Семка, тоже вскакивая. – Я быстро бегаю, я много могу нести!

– И я хочу! – пискнула Маша. – Я тоже могу!

– Погодите, погодите! – я поднял руки, останавливая начинающийся хаос. – Не так быстро. Это не игра, а работа. Серьёзная работа с правилами и ответственностью.

Дети притихли, но в их глазах всё ещё горел энтузиазм.

– Сегодня мы отдыхаем и готовимся, – продолжил я. – Варя вас обучит и объяснит как надо работать. Объяснит правила безопасности, распределит маршруты, покажет, как правильно продавать. Она ваш командир.

Варя выпрямилась на своём месте. В её глазах загорелась гордость, смешанная с лёгкой тревогой.

– Я… справлюсь, – сказала она, и голос прозвучал увереннее, чем ожидалось.

– Знаю, что справишься, – кивнул я. – Ты два года их защищала. Теперь научишь зарабатывать. Это ещё важнее.

Дети посмотрели на Варю с новым уважением. Она была для них старшей сестрой, но сейчас становилась чем-то большим – наставником, командиром.

– А я что буду делать? – спросил Матвей, явно не желая остаться в стороне.

– Ты, Матвей, наш мозг ну моя правая рука на кухне, – я повернулся к нему. – Твоя задача – подготовить всё для завтрашнего дня. Рассчитать стартовый капитал для каждой пары – чтобы могли давать сдачу. Записать, кто куда идёт, кто сколько взял. Ты наш казначей и учётчик. Без тебя всё развалится.

Матвей расправил плечи:

– Понял. Всё запишу, всё посчитаю. Не подведу.

– А вы? – спросил Петька. – Вы тоже будете торговать?

– Я буду готовить, – сказал я, поднимаясь из-за стола, – а еще буду решать другие дела. Нам нужны кровати, чтобы вы нормально спали и высыпались. Это сегодня, а завтра… завтра посмотрим, как пойдёт дело.

– Кровати? – ахнула Маша. – Настоящие кровати? Для всех?

– Для всех, – подтвердил я. – Девять штук. Каждому своя.

Гриша широко открыл глаза:

– И мне тоже будет своя кровать?

– И тебе тоже, – улыбнулся я, взъерошив его волосы. – Большая, крепкая, удобная.

Дети переглянулись, и я увидел в их глазах то, чего там давно не было – веру в будущее.

– Ладно, – сказал я. – Заканчивайте завтракать. Варя, начинай готовиться к инструктажу. Матвей, составь список покупок. Ну а я пойду к Степану договариваться.

– А мы? – спросил Семка. – Нам что делать?

– Вам – отдыхать и готовиться, – ответил я. – Завтра у вас будет тяжёлый день. Первый рабочий день. Нужно выспаться и набраться сил.

– Мастер, – тихо позвал меня Петька, когда я уже направился к двери. – А если мы не справимся? Если что-то пойдёт не так?

Я обернулся, посмотрел на него серьёзно:

– Тогда вернётесь домой, расскажете, что случилось, и мы вместе найдём решение. Ошибки – это нормально, Петька. Главное – учиться на них. Понял?

Он медленно кивнул, и я увидел, как напряжение спадает с его плеч.

– Понял, мастер.

Мастерская Степана встретила меня знакомым запахом свежей стружки и дерева. Плотник стоял у верстака, строгая длинную доску. Рубанок скользил ровно, стружка падала аккуратными завитками. Его движения были уверенными, точными – движениями мастера, который знает своё дело.

– Степан, – окликнул я с порога.

Он обернулся, вытер руки о фартук и удивлённо приподнял брови:

– А, хозяин! – в его голосе послышалась искренняя радость. – Не ждал тебя так рано. Окна почти готовы, завтра последнее закончу. Хочешь посмотреть?

– Знаю, что готовы. Работой доволен, – я вошёл внутрь, оглядывая аккуратно сложенные заготовки. – Видел вчера – всё крепко, без щелей. Ты хороший мастер, Степан.

Плотник смущённо отвёл взгляд. Видно было, что похвалу он слышал давно.

– Да ладно, – пробурчал он. – Дело нехитрое. Так зачем пришёл? Что-то с домом не так?

– С домом всё отлично, – я присел на табурет у верстака. – Пришёл с новым заказом.

– Новым? – Степан удивлённо поднял брови и отложил рубанок. – Быстро ты, хозяин. Дом-то ещё не весь починен. Крыша подождёт?

– Крыша подождёт до весны, – кивнул я. – Но есть вещи, которые ждать не могут. Дом – это одно, а люди – другое. Мне нужны кровати. Девять штук. Для всех, кто живёт в доме.

Степан присвистнул, потёр подбородок:

– Девять кроватей? Ничего себе. Это серьёзное дело, хозяин. Денег стоит немалых.

– Знаю, но спать на полу – не дело, – я посмотрел ему в глаза. – Люди должны высыпаться, чтобы хорошо работать. Особенно дети. Ты же видел их – половина на старых тюфяках спит, половина на тряпках. Это неправильно.

Плотник медленно кивнул, и в его взгляде появилось что-то тёплое:

– Правильно говоришь, – сказал он тихо. – Хозяин, который о людях заботится… – он замялся, подбирая слова, – это редкость. Большая редкость.

Он помолчал, потом добавил:

– У меня был хозяин когда-то. В молодости, когда подмастерьем работал. Тот только о прибыли думал. Мы по двенадцать часов пахали, а спали на сырых досках в сарае. Трое за зиму померли от чахотки. Он даже не заметил – новых нанял.

В его голосе прозвучала старая боль.

– Поэтому я и делаю по-другому, – сказал я. – Ладно, давай думать. Что посоветуешь? Какие кровати лучше сделать?

Степан встряхнулся, отгоняя воспоминания, и прошёлся вдоль стены, где были сложены доски разных размеров:

– Кровати можно по-разному сделать, – он трогал доски, словно оценивая их на ощупь. – Вот, смотри. Можно на ножках – резных, красивых. Будут выглядеть нарядно, как у купцов, но это долго точить, да и дерева больше уйдёт. Дорого выйдет.

– А попроще?

– На брусьях, – он указал на толстые, грубо отёсанные брусья в углу. – Четыре бруса по углам, доски поперёк – и готово. Не так красиво, зато надёжно. Я на такой сам двадцать лет сплю.

– Какие дольше прослужат? – прямо спросил я.

– На брусьях, без разговоров, – Степан ответил без колебаний. – И ремонтировать легче в сто раз. Доску заменил – и всё, а с ножками беда – одна треснет, всю кровать переделывать придётся.

– Убедил, – кивнул я. – Тогда на брусьях. Простые, крепкие, без изысков. Чтобы детям на годы хватило. Сколько времени нужно?

Плотник задумался, прикидывая что-то в уме, шевеля губами:

– Неделя на все девять… – он помолчал, – нет, пожалуй, дней десять. Может, двенадцать понадобится.

Он замялся, потом добавил с горькой усмешкой:

– Если не запью, конечно.

Последние слова он произнёс тихо, почти себе под нос, но я расслышал. Не стал делать вид, что не понял.

– А ты не запей, – твёрдо сказал я.

Степан поднял на меня глаза – удивлённые, уязвлённые:

– Легко сказать – не запей. Ты не знаешь, каково это. Руки сами тянутся к бутылке по вечерам. Голова раскалывается, в глазах мутится…