Текст книги "Шеф с системой. Империя вкусов (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Угрюмый молчал, слушал внимательно.

– Ты, наверняка, знаешь тех, кого Гильдия сломала, но не уничтожила до конца. Тех, кто ненавидит гильдию так же сильно, как я, кому уже нечего терять. Понимаешь о ком я?

Угрюмый сидел неподвижно, обдумывая мои слова. Пальцы медленно барабанили по столу – единственный признак того что он напряжённо думает.

Наконец он усмехнулся странной уважительной усмешкой:

– Занятный ты человек, Александр. Значит, нужны отчаявшиеся?

– Именно, – подтвердил я. – Отчаявшиеся люди – самые надёжные. Им нечего терять, значит нечего бояться, а значит они не предадут меня из страха, как это сделали вчерашние.

Угрюмый откинулся на спинку кресла, покачал головой с чем-то похожим на восхищение:

– Дерзко, повар. Очень дерзко и логично, надо признать. – Он потёр подбородок. – Мне это нравится.

Он встал, подошёл к узкому окну, постоял молча, глядя на улицу внизу, где по грязному снегу сновали люди, ехали телеги, шла обычная жизнь Слободки.

Потом медленно развернулся:

– Есть несколько человек. Гильдия их раздавила годами раньше – кого три года назад, кого пять, кого десять. Отобрала рынки сбыта, подкупила поставщиков, перекрыла доступ к сырью. Стандартные действия гильдии, отработанные до мелочей.

Он тяжело вздохнул:

– Большинство не выдержали. Кто-то спился и сдох в канаве. Кто-то повесился. некоторые просто уехали из города, бросив всё, но остались единицы – те, кто слишком упрямые, слишком злые, чтобы сдаться и умереть.

Угрюмый подошёл обратно к столу, достал чистый листок бумаги, взял перо, обмакнул в чернильницу. Начал писать, медленно выводя каждую букву:

– Вот двое. Лучшие кандидаты из тех, кого я знаю.

Он написал первое имя:

– Мельник Фрол. Старик, лет под семьдесят. У него водяная мельница за городом, на реке, в получасе ходьбы отсюда. Лет восемь назад Гильдия построила свою новую ветряную мельницу прямо рядом с городом – огромную, современную. Установила цены вдвое ниже чем у Фрола. Скупила весь урожай зерна в округе, перекрыла ему доступ к сырью.

Угрюмый покачал головой:

– Фрол обнищал за год. Потерял всех клиентов, но не сдался. Продолжает работать для горстки верных заказчиков, которые ценят качество превыше цены. Злой как чёрт, никому не доверяет, живёт один, но если найдёшь к нему подход – лучшего мельника не сыщешь.

Я кивнул, запоминая.

Угрюмый написал второе имя:

– Маша-мясничка. Дочь Малого, бывшего главного мясника Слободки. Ей лет тридцать. Гильдия раздавила отца, когда она была ещё девчонкой. Забрала у него лавку, лицензию, всё. Старик не пережил – помер от горя через полгода.

Он усмехнулся:

– Маша выросла злой и жёсткой. Работает теперь в подполье – разделывает туши по ночам, продаёт мясо через доверенных людей. Гильдия пыталась её прикрыть раз пять уже, но она ускользает каждый раз. Характер стальной, словом лишним не перекинется, но если доверится – пойдёт в огонь.

Он протянул мне листок через стол:

– Вот твои союзники, повар. Отчаявшиеся, озлобленные, сломленные, но не уничтоженные люди.

Я взял листок, прочитал, аккуратно сложил и спрятал в карман:

– Спасибо, Угрюмый. Это именно то что мне нужно.

Угрюмый сел обратно в кресло, посмотрел на меня серьёзно:

– Но предупреждаю тебя, Александр. С этими людьми будет непросто договориться. Очень непросто. Они никому не доверяют. Их уже обманывали, предавали, топили. Они ожидают подвоха от каждого встречного.

Он постучал пальцем по столу:

– Ты должен будешь доказать им что достоин их доверия. Не словами – словам они не верят. Делом. Профессионализмом. Характером. Если сможешь это сделать – они пойдут за тобой в огонь и не предадут даже под пыткой.

Он помолчал, потом добавил тише:

– Но если облажаешься, скажешь что-то не то, покажешь слабость или неуверенность – они пошлют тебя к чёрту и больше дверь перед тобой не откроют. Второго шанса не будет. Понял?

– Понял, – кивнул я.

Угрюмый откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе:

– Начни с Фрола. Он самый сложный из двоих, самый недоверчивый, самый упрямый. Если сумеешь убедить старика – остальные пойдут легче. Фрол – уважаемый человек среди всех «отверженных» Гильдией. Если он скажет что ты нормальный – тебе поверят.

Я встал, кивнул благодарно:

– Спасибо за помощь. Еду к нему прямо сейчас, пока день не кончился.

Угрюмый тоже поднялся, проводил меня до двери. На пороге положил тяжёлую руку мне на плечо:

– Удачи тебе, Александр. Она тебе понадобится.

Он усмехнулся:

– Дерзости тебе не занимать. Это главное в таких делах.

* * *

Мельница Фрола стояла за городом, у реки, в получасе ходьбы по заснеженной дороге.

Мы шли втроём – я, Варя, Матвей. Шли молча, быстро. Морозный воздух обжигал лёгкие.

Мельница показалась издалека – старое деревянное здание на каменном фундаменте, огромное водяное колесо, наполовину вросшее в лёд. Рядом – покосившийся забор, полуразрушенный сарай. Атмосфера запустения, упадка.

– Вот здесь он живёт? – прошептала Варя, оглядываясь. – Жутковато.

Я подошёл к двери, постучал.

Тишина.

Постучал снова, громче.

– Уходите! – донёсся из-за двери хриплый, старческий голос. – Кто бы вы ни были – уходите! Денег нет, платить нечем!

– Я не сборщик долгов, – крикнул я. – Меня прислал Угрюмый!

Пауза. Потом звук шагов.

Дверь распахнулась резко.

На пороге стоял старик лет семидесяти – худой, жилистый, с длинной седой бородой и злыми, недоверчивыми глазами. В руках держал топор, поднятый для удара.

– Угрюмый, говоришь? – прохрипел он, оценивая нас взглядом. – И зачем этот бандит прислал тебя ко мне, юнец?

Я не отступил, хоть топор был всего в полуметре от моей головы:

– Мне сказали, здесь живёт единственный в этом городе мастер, который умеет делать муку из твёрдых сортов пшеницы, двойного помола, слегка подсушенную на камнях.

Фрол замер. Топор дрогнул в руках.

Он смотрел на меня изучающим взглядом – недоверчивым, настороженным. Потом медленно, очень медленно опустил топор, прислонил его к стене.

– Заходи, – буркнул он хрипло, разворачиваясь. – И спутники твои пусть заходят. Только ноги вытрите, чтоб грязь не тащили.

Мы вошли внутрь.

Мельница изнутри была тёмная. Узкие окна пропускали мало света. Пахло старым деревом и мукой. Огромные деревянные шестерни и жернова стояли неподвижно. Всё говорило об упадке, запустении.

В дальнем углу была отгорожена небольшая жилая комнатка – печка, стол, лавка, узкая кровать. Скудно. Бедно.

Фрол прошёл к столу, опустился на лавку тяжело, как старик, которому каждое движение даётся с трудом. Посмотрел на нас троих – на меня, на Варю, на Матвея.

– Ну? – спросил он недоверчиво. – Говори зачем пришёл и кто ты такой вообще? Угрюмый тебя прислал, говоришь? Зачем этому бандюге мельник понадобился?

Я сел напротив него, не спрашивая разрешения. Варя с Матвеем остались стоять у двери.

– Меня зовут Александр, – начал я спокойно. – Я повар. Живу в городе вместе с детьми-сиротами. Делаем пирожки, продаём на улицах.

Фрол слушал молча, лицо каменное.

– Две недели назад у меня были постоянные поставщики, – продолжил я. – Мельничиха Дарья из Берёзок поставляла муку. Мясник Игнат – мясо. Огородница Матрёна – овощи. Всё шло хорошо. Дело росло.

Я выдержал паузу:

– А потом Торговая гильдия обратила на нас внимание. Начала давить. Пустила слухи по городу – что у меня продукты плохие, что люди травятся. Вчера я пришёл к своим поставщикам, попросил публично подтвердить что продают мне качественный товар.

– И что? – хрипло спросил Фрол.

– Все трое отреклись от меня, – сказал я прямо. – При народе. Испугались Гильдии и сказали что меня не знают, никогда мне ничего не продавали.

Фрол усмехнулся горько:

– Предсказуемо. Гильдия умеет пугать. Я это знаю лучше чем кто-либо.

Он провёл рукой по лицу:

– И что ты хочешь от меня, юнец? Чтоб я стал твоим поставщиком вместо них? – Он покачал головой. – Нет. Не хочу проблем. Мне и так хватает. Гильдия меня уже раздавила восемь лет назад. Я еле дышу. Если они узнают что я работаю с тем, кто им мешает – придут и добьют окончательно. Отберут последнее. Уходи, не втягивай старика в свои войны.

Я ожидал такой реакции. Спокойно кивнул:

– Понимаю твой страх, но я пришёл не просто просить тебя о помощи.

– А зачем тогда?

– Через неделю в городе Зимняя Ярмарка, – сказал я, глядя ему прямо в глаза. – Три дня, тысячи людей, деньги рекой. Я иду туда торговать. Несмотря на Гильдию, несмотря на угрозы. Иду и буду зарабатывать.

Фрол приподнял бровь с удивлением:

– На Ярмарку? Ты? Да тебя же там сожрут в первый же час. Гильдия контролирует все места.

– У меня есть план, – возразил я. – и для него мне нужны союзники. Настоящие союзники. Не те трусы что разбежались вчера.

Я наклонился вперёд:

– Мне нужен мельник, который делает лучшую муку в городе. Не просто продаёт белый порошок с мелом и песком, как эти торгаши из Гильдии, а настоящий мастер своего дела.

Фрол смотрел на меня молча.

– Угрюмый сказал мне, – продолжил я, – что ты единственный в городе, кто лучше всех умеет делать муку.

Я выдержал паузу:

– Я ищу мастера, с кем я смогу создать что-то действительно выдающееся.

Старик молчал долго. Смотрел на меня тяжёлым взглядом, будто пытался заглянуть в душу, понять правду ли я говорю или просто красиво плету словеса.

Наконец хмыкнул:

– Красиво говоришь, юнец. Много кто приходил сюда раньше и болтал языком. Говорили красивые слова про мастерство, про качество, про уважение к ремеслу, а сами не отличат пшеничную муку от ржаной, не знают разницы между грубым и тонким помолом.

Он встал, подошёл к старому шкафу в углу, достал оттуда три небольших холщовых мешочка. Вернулся, поставил их на стол передо мной в ровный ряд.

– Ты говоришь что ищешь мастера, – сказал он, глядя на меня недоверчиво. – Хорошо. Тогда докажи что ты сам мастер и разбираешься в том о чём говоришь.

Он ткнул узловатым пальцем в мешочки:

– Вот. Три мешка. Скажи мне что в каждом из них. Из какого зерна мука, как молота, для какой выпечки годится. Всё – точно, без ошибок.

Фрол скрестил руки на груди, посмотрел на меня тяжело:

– Ошибёшься хоть в одном – значит ты такой же болтун как все остальные. И чтобы духу вашего здесь больше не было. Понятно?

Я посмотрел на три мешочка перед собой.

Варя с Матвеем замерли у двери, затаив дыхание.

Фрол буравил меня взглядом, ожидая.

Всё наше будущее – весь план с Ярмаркой, все надежды – зависело от того, что я скажу сейчас.

Я медленно протянул руку к первому мешочку.

Глава 23

Я медленно протянул руку к первому мешочку. Не спешил и не суетился, показывая Фролу, что я профи и не собираюсь совершать лишних движений.

Развязал горловину мешочка аккуратно, освобождая затянутый узел. Запустил руку внутрь, зачерпнул небольшую горсть муки. Поднёс к свету, который пробивался сквозь узкое окно мельницы.

Сначала визуальный анализ.

Цвет – не белоснежный, а скорее кремовый, с лёгким золотистым оттенком. Текстура неоднородная – видны мелкие крупинки разного размера. Это говорило о грубом помоле.

Потом тактильный.

Я растёр муку между большим и указательным пальцами медленно, вдумчиво. Ощущал каждую крупинку. Мука была чуть шершавая, не скользкая. Не слипалась в комок – значит, влажность низкая. Хорошо.

Обонятельный анализ.

Я поднёс щепотку муки к носу, закрыл глаза, вдохнул глубоко.

Запах… тёплый, насыщенный, с лёгкими ореховыми нотками. Пахло солнцем и полем, зерном высушенным естественным путём, а не в печи. Это было важно – печная сушка убивала часть ароматов.

И наконец – дар. Я сосредоточился и активировал Анализ Ингредиентов. Перед глазами всплыло полупрозрачное системное окно:

Анализ Ингредиентов

Мука пшеничная, цельнозерновая

Зерно: Твёрдые сорта пшеницы

Помол: Грубый, каменные жернова

Обработка: Зерно сушено на солнце, не в печи

Влажность: 11% (отлично)

Качество: Превосходное

Применение: Плотный хлеб с хрустящей коркой, долго не черствеет. Требует длительного замеса.

Окно исчезло.

Я открыл глаза, посмотрел на Фрола. Старик стоял неподвижно, скрестив руки на груди, буравил меня тяжёлым взглядом.

– Эта, – я указал на первый мешочек, – из твёрдых сортов пшеницы. Грубого помола. Зерно сушилось на солнце, а не в печи – чувствуется по запаху.

Я высыпал муку обратно в мешочек:

– Из такой получится отличный плотный хлеб с толстой хрустящей коркой. Мякиш будет плотный, пористый, с ореховым привкусом. Хлеб не зачерствеет долго.

Фрол молчал. Лицо каменное, но я заметил – пальцы дрогнули едва заметно.

Я взял второй мешочек, повторил процедуру.

Цвет – почти белоснежный, чистый. Текстура – невероятно тонкая, почти как пудра. Растёр между пальцами – шелковистая, нежная, буквально таяла на коже. Запах деликатный, тонкий, едва уловимый.

Активировал дар.

Анализ Ингредиентов

Мука пшеничная, высший сорт

Зерно: Мягкие сорта пшеницы

Помол: Очень тонкий

Обработка: Хорошо просеяна, удалены все примеси

Влажность: 13% (хорошо)

Качество: Отличное

Применение: Сдобная выпечка, торты, пироги. Капризна в работе, требует точных пропорций.

– Вторая, – я посмотрел на Фрола, – мелкая как пыль, почти шелковая. Мягкая пшеница, высший сорт. Просеяна несколько раз, все отруби удалены. Из такой пекут сдобу – пироги, торты, булочки.

Я высыпал муку обратно:

– Очень капризная. Требует умелых рук, точных пропорций. Легко пересушить или переувлажнить тесто, но если всё сделать правильно – выпечка получается воздушная.

В глазах Фрола мелькнуло что-то – удивление? уважение? – но он быстро скрыл это, сохраняя нейтральное выражение лица.

Третий мешочек. Последний.

Цвет – тёмный, серовато-коричневый. Текстура грубая, чувствовались крупные частицы. Запах… о, этот запах. Резкий, насыщенный, терпкий. Пахло полем после дождя, пахло землёй и силой.

Дар.

Анализ Ингредиентов

Мука ржано-ячменная, смешанная

Зерно: Рожь озимая (70%) + ячмень (30%)

Помол: Средний, обойный (с частью отрубей)

Обработка: Минимальная

Влажность: 14% (приемлемо)

Качество: Хорошее

Применение: Чёрный хлеб.

Я посмотрел на Фрола и улыбнулся:

– А третья… третья пахнет полем. Это рожь, но не чистая. С добавлением ячменя – процентов тридцать, не больше. Для сладости и мягкости.

Я бережно высыпал муку обратно:

– Из такой пекут настоящий чёрный хлеб. На закваске, долгой расстойки. Хлеб который ели наши деды и прадеды. Это хлеб воинов – питательный, долго не портится в походе. Один ломоть такого хлеба с салом и луком – и ты сыт пол дня.

Я поставил все три мешочка обратно на стол в ровный ряд и посмотрел на старика.

Тишина. Фрол стоял неподвижно, смотрел на меня задумчивым взглядом. Варя за моей спиной не дышала. Матвей застыл как статуя. Секунды тянулись как минуты.

Наконец старик медленно, очень медленно выдохнул. Провёл дрожащей рукой по лицу. Опустился на лавку тяжело, словно ноги подкосились.

– Ох бесовщина… – прохрипел он, глядя не на меня, а куда-то в пустоту. – Тысяча чёртовых чертей…

Он замолчал, собираясь с мыслями.

Потом посмотрел на меня – и в его старых, усталых глазах больше не было недоверия. Было потрясение и что-то похожее на глубокое уважение.

– Двадцать лет, – сказал он тихо, хрипло. – Двадцать лет никто не приходил сюда, кто мог бы так точно определить. Все эти городские торгаши, эти гильдейские выскочки – они не отличат пшеницу от ржи. А ты…

Он покачал головой:

– Ты не просто правильно назвал сорта и помол, а описал как они будут вести себя в тесте, какой хлеб из них получится, как его правильно использовать. Ты говоришь как… как настоящий мастер.

Фрол встал, подошёл ко мне. Положил узловатую, мозолистую руку мне на плечо:

– Прости меня, юнец. Я думал ты такой же болтун как все остальные, но ты… ты и вправду разбираешься.

Он сжал моё плечо сильнее:

– Редкость в наши дни. Все гонятся за мнимой дешевизной от Гильдии, покупают их разбавленную мелом дрянь. Забыли вкус настоящего хлеба, настоящей муки.

Старик вернулся к столу, опустился на лавку:

– Хорошо, повар. Ты получишь свою муку. Лучшую муку в этом городе. Сколько тебе нужно?

Я почувствовал как напряжение, которое сковывало меня всё это время, наконец отпустило. Выдохнул с облегчением.

– Для начала мне нужно много муки для Зимней Ярмарки, – сказал я, быстро прикидывая в уме. – Три дня торговли. Я планирую делать несколько сотен пирожков в день, плюс, возможно, хлеб. Для первого дня мешков восемь-десять разных сортов – белой, ржаной, смешанной.

Фрол присвистнул:

– Такое количество без проблем. Что ещё?

– Платить буду сразу, как только заберу товар, – продолжил я. – Без задержек. Я думаю, что с ярмаркой все получится, поэтому после нее договоримся о постоянных поставках дальше.

Фрол кивнул:

– Договорились, но учти – поставки будут тайные. Гильдия не должна узнать что я работаю с тобой, иначе они придут и добьют меня окончательно.

– Как организуем? – спросил я.

Старик задумался, потёр подбородок:

– Есть у меня старый сарай, заброшенный, на краю города, у Северной дороги. Никто туда не ходит. Я оставлю там все мешки за два дня до Ярмарки. Ты заберёшь до рассвета. Деньги оставишь там же, в условленном месте. Никаких встреч, никаких свидетелей.

– Подходит, – кивнул я. – Сколько?

Фрол назвал цену – дорого, но качество того стоило.

– Договорились, – я протянул руку.

Фрол пожал её крепко:

– Гильдия думала что сломала меня восемь лет назад. Думали что я сдохну тихо и незаметно в этой развалюхе. Посмотрим как они запоют, когда твою еду попробует весь город на Ярмарке.

Я кивнул:

– Спасибо, Фрол. Ты не пожалеешь.

– Знаю, – старик усмехнулся. – Вижу по глазам твоим. Ты такой же упрямый как я. Не сдашься, пока не добьёшься своего.

Мы ещё несколько минут обсуждали детали – точное расположение сарая, где именно оставить мешки, где спрятать деньги, как проверить что всё на месте.

Когда мы собрались уходить, старик окликнул меня у двери:

– Подожди, юнец. Хочу тебе кое-что сказать.

Я обернулся.

Фрол смотрел на меня серьёзно:

– С мукой у тебя теперь всё будет в порядке, но тебе ведь нужно ещё и мясо, верно?

Я кивнул:

– Да. Без мяса не обойтись.

– Тогда слушай, – Фрол подошёл ближе, заговорил тише, будто опасаясь что кто-то подслушивает. – В городе есть только одна семья мясников, которая не легла под Гильдию. Малые. Слышал о них?

Я покачал головой.

– Слышал от Угрюмого, но не так чтобы многое. Он посоветовал к ним обратиться.

– Верно Угрюмый говорит. Старика Малого Гильдия со свету сжила лет пять назад, – продолжил Фрол мрачно. – Он был лучшим мясником в городе, работал хорошо, качественно. Гильдия предложила ему войти в их систему, платить взятки, завышать цены. Он отказался.

Старик тяжело вздохнул:

– Тогда они распустили слухи по городу – что у него мясо тухлое, что люди от него болеют, что он специально продаёт испорченный товар. Клиентов отпугнули. За полгода разорили полностью.

– И что с ним? – спросил я тихо.

– Повесился, – сказал Фрол коротко. – Не выдержал. Всю жизнь честно работал, и за что? Чтобы его втоптали в грязь как последнего мошенника.

Он помолчал, потом продолжил:

– Но у него осталась дочь. Маша. Ей тогда было лет двадцать пять. Она взяла дело отца в свои руки. Открыла маленькую лавку за Западными воротами, подальше от центра, подальше от Гильдии.

– Она работает? – уточнил я. – Гильдия её не трогает?

Фрол усмехнулся:

– Трогают, но она скользкая, хитрая. Выживает. Характер у неё – кремень. Такой же упрямый как у отца, только ещё злее. Ненавидит Гильдию так, что аж зубами, наверное, по ночам скрипит.

Он посмотрел мне в глаза:

– Если сможешь её убедить работать с тобой – получишь лучшего мясника в городе. Она разделывает туши так же мастерски, как её отец, но учти, парень…

Фрол положил руку мне на плечо:

– С ней договориться будет посложнее, чем со мной. Гораздо сложнее. Она никому не доверяет. Вообще никому. Её уже предавали, обманывали, топили. Она ждёт подвоха от каждого встречного.

– Где её найти? – спросил я.

– Лавка у Западных ворот, в Кожевенном переулке, – ответил Фрол. – Узкая улочка, воняет дублёными шкурами. Её лавка в самом конце, последняя. Вывески нет – просто дверь с мясным крюком над ней.

Он сжал моё плечо:

– Удачи тебе, юнец. С Машей она тебе понадобится. Только не пытайся её жалеть или сочувствовать – она таких на дух не переносит. Говори с ней прямо, как с равной и докажи что ты мастер, а не очередной проходимец.

– Спасибо за совет, – кивнул я.

* * *

Западные ворота находились на другом конце города.

Мы шли быстро, молча. Солнце уже клонилось к закату – день подходил к концу. Времени в обрез. Варя шла рядом, Матвей чуть позади. Оба молчали, но я чувствовал их взгляды на себе.

– Ты справился с Фролом отлично, – сказала наконец Варя тихо. – Я думала он нас выгонит сразу, но ты его убедил.

– Это только начало, – ответил я, не замедляя шага. – С Машей будет сложнее.

– Фрол предупреждал что она опасная, – добавил Матвей. – Может, стоит подождать? Завтра прийти?

Я покачал головой:

– Нет. Нужно действовать быстро. Ярмарка скоро. У нас нет времени на раскачку.

Западные ворота показались впереди – массивная арка в городской стене, через которую шла дорога на запад, в соседние города и деревни. Рядом с воротами ютились мелкие лавчонки, мастерские, склады.

Мы нашли Кожевенный переулок быстро – узкую, кривую улочку, которая уходила в сторону от главной дороги. Воняло действительно дублёными шкурами – резкий, едкий запах бил в нос.

Прошли по переулку до конца.

Последнее здание – старый, покосившийся дом с широкими воротами. Над дверью висел тяжёлый железный крюк для туш.

Я постучал, но никто не ответил. Постучал снова, громче.

– Закрыто! – донёсся из-за двери женский голос, резкий, недовольный. – Уходите!

– Мне нужно поговорить с Машей! – крикнул я. – Меня прислал мельник Фрол!

Пауза, потом звук шагов. Тяжёлых, уверенных. Дверь распахнулась резко. На пороге стояла женщина лет тридцати. Высокая, широкоплечая, с руками как у мужчины – мускулистые, покрытые старыми шрамами и порезами. Короткие тёмные волосы небрежно заколоты сзади. Лицо суровое, но по-своему симпатичное, если бы не глаза. Холодные, колючие серые глаза смотрели на меня с откровенной враждебностью.

На поясе – кожаный ремень с набором ножей разного размера. В правой руке она держала огромный тесак, лезвие которого блестело в лучах заходящего солнца.

– Чего надо? – бросила она, окидывая нас троих оценивающим взглядом. – Если от гильдии – можете катиться обратно прямо сейчас. Я дань не плачу, не платила и не буду.

– Я не от гильдии, – сказал я спокойно, не отступая под её тяжёлым взглядом. – Меня зовут Александр. Я повар. Фрол сказал, что ты лучший мясник в городе.

Маша усмехнулась без тени веселья:

– Фрол старый болтун. Что тебе от меня надо, повар?

– Поговорить. Предложить сотрудничество.

– Не интересно, – она начала закрывать дверь. – У меня своих проблем хватает.

Я выставил руку, придержав дверь:

– Через неделю Зимняя Ярмарка. Я иду туда торговать. Мне нужно качественное мясо. Много мяса. Фрол сказал что ты ненавидишь Гильдию. Я тоже. Давай объединим усилия и насолим им как следует.

Маша остановилась. Посмотрела на меня внимательнее:

– Ты собираешься торговать на Ярмарке? Против Гильдии?

– Да.

– Они тебя сожрут за пять минут.

– Посмотрим, – я не отвёл взгляд.

Она смотрела на меня долго, изучающе. Потом фыркнула:

– Смелый или тупой. Ладно, заходи. Поговорим.

Она отступила в сторону, пропуская нас.

* * *

Внутри лавка была чистая, но почти пустая.

Широкое помещение с высоким потолком. Вдоль стен – мясные крюки, большинство пустые. На прилавке – несколько кусков мяса, аккуратно разложенных. В центре – массивная деревянная колода для разделки, вся в шрамах от ножей и тесаков.

Пахло свежим мясом и железом.

Маша прошла к колоде, где лежала наполовину разделанная говяжья туша. Взяла тесак, который положила на край колоды.

– Говори, – бросила она, не глядя на меня. – Что за сотрудничество ты предлагаешь?

Я подошёл ближе:

– Мне нужен постоянный поставщик качественного мяса. Говядина, свинина, может быть курица. Объёмы большие – на Ярмарке народу будет тьма.

Маша подняла тесак, с силой опустила его на тушу. Кость треснула с громким хрустом.

– И сколько ты готов платить? – спросила она, вырывая тесак из мяса.

– Ты назовёшь нормальную цену – я заплачу и надеюсь на скидку как будущий постоянный покупатель.

Ещё один удар тесака. Ещё один хруст.

– Красиво говоришь, – она наконец посмотрела на меня. – Но Гильдия тоже красиво говорила моему отцу, а потом распустила про него слухи и разорила.

Она ударила тесаком снова, на этот раз с такой яростью, что щепки полетели от колоды:

– Так что извини, повар, но я никому не верю. Особенно тем, кто приходит с красивыми речами.

Она продолжала рубить мясо – резко, зло, с силой. Тесак опускался снова и снова, рассекая плоть, дробя кости. Я стоял молча, наблюдая за её работой.

Техника у неё была хорошая. Даже очень хорошая. Уверенные движения, точные удары, она чувствовала структуру туши, знала где идут кости, где мышцы, где сухожилия. Работала быстро, эффективно, без лишних движений.

Настоящий мастер своего дела. Но… Я продолжал наблюдать, и чем дольше смотрел – тем больше хмурился.

Она обрабатывала заднюю ногу – огузок. Отделяла вырезку от кости, и тут я заметил. Маша держала нож под слишком крутым углом. Не критично, всего градусов на десять больше чем нужно. Для обычного покупателя разницы никакой – кусок мяса как кусок мяса, но для повара, который будет это готовить…

Под таким углом лезвие цепляло тонкую серебристую плёнку – фасцию, которая покрывает мышцу. Плёнка оставалась на мясе, а не на кости.

При жарке эта плёнка стягивается от жара, сжимается – и мясо деформируется, становится жёстче, теряет сочность. Небольшой эффект, но для идеального стейка – критичный.

Профессиональный повар всегда срезает эту плёнку, но хороший мясник должен делать это ещё на этапе разделки – держать нож под правильным углом, чтобы плёнка оставалась на кости, а не на мясе.

Её отец, судя по словам Фрола, был легендой. Он бы никогда не допустил такой ошибки, но Маша… она училась сама, после его смерти. Скорее всего никто ей не указал на этот нюанс, а сама она его не замечает – ей не нужно это мясо готовить, она его только режет.

Маша закончила, с силой воткнула тесак в колоду. Выпрямилась, вытерла руки о передник, который был весь в крови.

– Всё, повар. Разговор окончен. Уходи. Мне не нужны твои…

– Ты держишь нож неправильно, – сказал я спокойно и чётко.

Маша замерла. Медленно, очень медленно повернула голову. Посмотрела на меня. В её глазах вспыхнул опасный огонь.

– Что ты сказал? – спросила она тихо.

– Я сказал, – повторил я, не отводя взгляда, – что ты держишь нож под неправильным углом. Когда отделяешь вырезку от кости.

Повисла тишина. Варя за моей спиной испуганно ахнула. Матвей схватил её за руку, готовый рвануть к выходу. Маша стояла неподвижно несколько секунд. Потом медленно, не спеша, шагнула к колоде. Выдернула тесак. Тяжёлое лезвие блеснуло в свете догорающих свечей.

Она подошла к прилавку, за которым я стоял. Подняла тесак высоко и с грохотом опустила его на деревянную поверхность прилавка – лезвие воткнулось в дерево в сантиметре от моих пальцев.

Маша наклонилась вперёд, её лицо было в нескольких дюймах от моего. Глаза горели яростью.

– Что ты сказал, умник? – прошипела она, и в голосе звучала настоящая угроза. – Повтори ещё раз. Только медленно, чтобы я точно расслышала.

Варя и Матвей в ужасе отступили на шаг к двери.

Я смотрел прямо в её яростные глаза.

– Я сказал, – повторил я, не отводя взгляда, – что ты держишь нож под неправильным углом…