Текст книги "Шеф с системой. Империя вкусов (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

Утром мы втроём сидели за столом, пока дети ели кашу, я высыпал на стол наш капитал – мешочек с серебряными и медными монетами. Звон металла привлёк внимание.

– Это всё, что у нас есть, – сказал я, медленно пересчитывая деньги и раскладывая их аккуратными стопками. – Прежде чем зарабатывать, нужно вложить в будущее дело.

– Сколько осталось? – спросил Матвей, напряжённо наблюдая за моими руками.

Я назвал сумму. Варя присвистнула:

– Это… немало, но и немного, если думать о ремонте всего дома.

– Именно, – согласился я, откладывая последнюю монету. – На полный ремонт не хватит и близко. Поэтому мы разделим деньги на три самых важных сейчас цели и ни копейки на ерунду.

Я начал раскладывать монеты на три кучки, объясняя каждое решение.

– Первая цель – самая важная, – я указал на самую крупную кучку, в которой было почти половина всех денег. – Назовём её «Тепло и достоинство». Наш «летучий отряд» не может бегать по городу в лохмотьях. Кто купит горячий пирожок у замёрзшего оборванца в рваных портках?

Варя нахмурилась, её рука инстинктивно потянулась к своей залатанной рубахе:

– Ты хочешь купить им новую одежду? Это очень дорого. Может, лучше на дом потратить? – начала слабо сопротивляться она.

– Не новую. Пока придется остановиться на подержаной, – поправил я, глядя ей в глаза. – Варя, послушай. Ты видела богатые кварталы. Там люди судят по одёжке. Да и здесь, на Слободке то же самое. Если дети выглядят как нищие, их не пустят на порог. Прогонят, как попрошаек. К тому же, зима на дворе. Если же они одеты прилично – в них увидят работников. Понимаешь разницу? По-хорошему, им нужны одинаковые костюмчики доставщиков, но у нас пока денег на это нет. В будущем сделаем.

Она медленно кивнула, но всё ещё сомневалась:

– Но столько денег…

– Считай это инвестицией в наше будущее, – твёрдо сказал я. – Сапоги целые, чтобы ноги не мокли и не мёрзли. Куртки теплые, шапки, чтобы не болели. Штаны без дыр, чтобы не стыдно было на людях показаться. Плюс большой запас дров. В доме должно быть тепло, чтобы мы все могли высыпаться и нормально работать.

Варя молчала, но по блеску в её глазах я понял – она поняла, что я забочусь о её детях, о тех, кого она два года защищала в одиночку.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Согласна.

– Вторая цель – «Крепость», – я указал на среднюю кучку, в которой было примерно треть остатка. – Самые неотложные нужды дома. Без этого мы зиму просто не переживём, сколько бы дров ни купили.

Я начал загибать пальцы:

– Аванс плотнику Степану, чтобы он починил три самых плохих окна и укрепил входную дверь. Сейчас она держится на честном слове и замка нет. Доски для ремонта еще нужны. Смола, чтобы заделать щели. Пакля для конопатки.

– А на крышу? – спросил Матвей. – Там черепица местами отвалилась.

– Крыша подождёт до весны, – покачал я головой. – Она течёт?

– Нет, вроде нет. Я вчера осматривал третий этаж и чердак.

– Тогда это не критично. Окна и дверь – критично. Через них тепло уходит, через них воры могут залезть. Крышу весной починим, когда заработаем.

Матвей кивал и записывал всё. Я учил его вести записи ещё в крепости – хороший помощник должен помнить всё.

– А третья цель? – спросил он, не поднимая головы от записей.

– Третья – самая маленькая, но самая важная, – я положил руку на оставшуюся кучку монет. Их было меньше всего, но я знал – именно эти деньги принесут нам первую прибыль. – Кухонная утварь, которой у нас нет – котлы побольше, доски разделочные, ножи и продукты для первой пробной партии пирожков.

Варя посмотрела на три кучки монет, потом на меня:

– Ты всё продумал. Каждую монету расписал.

– Только так и нужно работать, – усмехнулся я, собирая монеты обратно в три отдельных мешочка. – В любом деле главное – не импровизация, а планирование. Деньги любят счёт. Потратишь наобум – останешься ни с чем. Распределишь правильно – они вернутся с прибылью.

Я протянул самый тяжёлый кошелёк Варе:

– Это твоё. «Тепло и достоинство». Ты лучше меня знаешь, где купить подержанную одежду дёшево и знаешь размеры всех детей. Возьмёшь Матвея – он будет учиться торговаться и запоминать, где что брать.

Варя взяла кошелёк обеими руками, словно боясь уронить:

– Я… я справлюсь. Не подведу.

– Знаю, – кивнул я. – Вопросы есть?

Матвей поднял руку, как школьник на уроке:

– А если денег не хватит? Вдруг цены выше, чем мы думали?

– Тогда урезаем, – жёстко сказал я. – Покупаем самое необходимое. Приоритеты такие: сначала обувь – это важнее всего. Потом верхняя одежда. Потом бельё. Если не хватает на всё – бельё подождёт.

– Понял, – Матвей записал.

Варя всё ещё смотрела на кошелёк в своих руках:

– Александр… спасибо. За то, что думаешь о детях.

– Не благодари, – отмахнулся я, хотя её слова тронули. – Это просто правильное решение. Здоровая, одетая команда работает в три раза эффективнее замёрзшей и больной.

Но мы все трое знали, что дело было не только в эффективности.

Кстати, – я внимательно посмотрел на нее. – Купи и себе одежду. Это очень важно.

Варя отвернулась и кивнула.

– Когда начинаем? – спросила она, пряча кошелёк за пазуху и вставая.

– Прямо сейчас, – ответил я, поднимаясь следом. – Варя, Матвей – идите на рынок. Я пока займусь очагом и буду ждать Степана. Он обещал прийти сегодня утром.

– А дрова? – спросил Матвей.

– Дровами займусь после обеда. Пошлю Петьку к извозчику – они договорятся о доставке.

Варя уже направилась к двери, но обернулась:

– А если Степан не придёт? Если опять запил?

Я усмехнулся:

– Тогда найдём другого плотника, но он придёт. Я видел его глаза вчера. Он хочет работать. Ему просто нужен был толчок.

– Надеюсь, ты прав, – вздохнула Варя и вышла, Матвей последовал за ней.

Я остался один на кухне, глядя на два оставшихся кошелька. «Крепость» и «Оружие».

«Всё правильно, – подумал я. – Сначала укрепляем тыл, потом бьём по рынку. Классическая стратегия».

Но лёгкий холодок тревоги всё равно пробежал по спине. Мы ставили на кон всё, что у нас было. Если что-то пойдёт не так…

Я отогнал мрачные мысли. Сомнения – это роскошь, которую я не мог себе позволить. У меня была команда, которая мне доверяла. Дети, которые верили, что я выведу их к лучшей жизни.

Пора работать.

День превратился в вихрь активности.

Первым пришёл Степан. Я с облегчением отметил, что плотник был трезв – руки не тряслись, глаза ясные. Он молча осмотрел окна, покачал головой и достал инструменты.

– Две недели работы, – буркнул он. – Может, больше.

– Сколько можешь сделать за три дня? – спросил я. – Чтобы хотя бы тепло стало.

Степан задумался:

– Самые плохие окна отремонтировать, дверь укрепить – это реально, но красоты не жди.

– Мне не красота нужна, а тепло. Вот аванс, – я отсчитал половину обещанной суммы. – Вторую половину получишь, когда закончишь.

Плотник взял деньги, пересчитал и кивнул. Без слов развернулся и пошёл к окнам. Через минуту по дому разнеслись удары молотка.

– Петька! – позвал я. – Иди помогай мастеру Степану. Подавай инструменты, доски держи и учись – смотри, как он работает.

Мальчишка радостно кивнул и побежал к плотнику.

Пока Степан латал окна, я занялся очагом. Семка с Машей помогали – скребли закопчённые стены, выгребали золу, чистили и оттирали.

– Мастер, а зачем так чисто? – спросила Маша. – Всё равно закоптится опять.

– Потому что здесь будет готовиться еда, – объяснил я, продолжая работать. – А еда должна быть чистой. Сажа в супе не нужна никому.

– А мы будем помогать готовить? – загорелся Семка.

– Будете, но сначала научитесь содержать кухню в чистоте. Грязный повар – это не повар, а отравитель.

Дети засмеялись, но работали старательнее.

К обеду приехал извозчик с дровами. Целая гора поленьев высыпалась во двор, и младшие дети с восторгом принялись складывать их в поленницу под моим руководством.

– Вот так, ровными рядами, – показывал я, латая крышу дровенника. – Чтобы воздух между поленьями был, чтобы сохли и чтобы удобно было брать.

Маленький Гриша тащил полено, которое было почти с него ростом. Я помог ему донести и уложить.

– Молодец, – похвалил я. – Так и работают – все вместе.

К вечеру вернулись Варя и Матвей, нагруженные свёртками. Дети тут же окружили их.

– Ну что, принесли? – спросил Петька.

– Принесли, – улыбнулась Варя. – Давайте, примеряйте.

Началась суматоха. Варя доставала из свёртков сапоги, куртки, штаны, рубахи. Всё подержанное, но чистое.

– Гриша, это тебе, – она протянула малышу пару небольших сапожек.

Мальчик взял их дрожащими руками, словно боясь, что они исчезнут.

– Мне? Настоящие?

– Настоящие. Примеряй.

Гриша надел сапоги и застыл, глядя на свои ноги.

– Они… целые, – прошептал он. – Совсем целые. Без дыр.

Я отвернулся, делая вид, что проверяю поленницу. Проклятая пыль попала в глаза.

Варя подошла ко мне, пока дети радостно примеряли обновки:

– Ты видел его лицо?

– Видел.

– Спасибо, – тихо сказала она. – За всё это.

– Не благодари, – ответил я и улыбнулся.

К вечеру дом преобразился. Степан заделал три самых плохих окна, укрепил входную дверь, помог слегка поправить рамы и крыльцо. Сквозняк прекратился, в доме стало заметно теплее. Очаг был вычищен до блеска, дрова аккуратно сложены, дети одеты в крепкую одежду.

Мы собрались на обновлённой кухне – я, Варя, Матвей и все дети. Я достал продукты, купленные на деньги из «фонда» развития бизнеса.

– Сегодня мы делаем оружие, – сказал я, раскладывая на столе муку, масло, капусту, лук, яйца, мясо и ещё один небольшой глиняный горшочек с крышкой.

– Чтобы победить на рынке, нам нужно оружие для всех. Для богатых и для бедных. Для тех, кто хочет вкуса, и для тех, кто хочет просто наесться.

– Какое оружие? – не понял Семка.

– Пирожки, – улыбнулся я. – Четыре вида пирожков. Каждый для своей цели.

Варя с любопытством посмотрела на горшочек: – А это что?

– Закваска, – ответил я, открывая крышку. Оттуда пахнуло кисловатым духом. – Купил сегодня утром у одной бабульки на Слободке когда продукты покупал. Она печёт хлеб на продажу, согласилась продать немного закваски.

Я понюхал содержимое горшочка и поморщился. Закваска была так себе – слабая, видно, что её плохо кормили, но для первого раза сойдёт.

– А что, она плохая? – заметила мою гримасу Варя.

– Слабовата, – честно признался я. – В идеале закваска должна пузыриться, быть активной, а эта вялая, но ничего, поработает. Просто тесто будет подниматься дольше.

– А нельзя было купить получше? – спросил Петька.

– У хороших пекарей закваску не продают, – объяснил я. – Это их секрет, их богатство. Закваску растят годами, передают из поколения в поколение. Пекарь скорее рецепт отдаст, чем свою материнскую закваску.

– Материнскую? – не поняла Маша.

– Так называют самую старую, самую сильную закваску, – улыбнулся я. – От неё отщипывают кусочки для нового теста, а саму подкармливают мукой и водой. Она может жить десятилетиями, если за ней правильно ухаживать.

– А мы свою сделаем? – заинтересовался Петька.

– Обязательно, – кивнул я. – Как только появится время, я выращу нашу собственную закваску, но это долго – неделю, а то и две растить нужно. Сейчас времени нет, поэтому обходимся тем, что есть.

Я достал большую миску и начал просеивать муку:

– Смотрите внимательно. Муку просеиваем – так она насыщается воздухом и тесто получится лучше. Вот так, через сито. Дети завороженно наблюдали, как белая мука падает лёгким облачком в миску.

– Теперь делаем в муке ямку, – я показал, разгребая муку от центра к краям. – Как колодец. В этот колодец наливаем тёплую воду. Не горячую – закваска погибнет. Не холодную – не заработает. Тёплую, как парное молоко.

Я добавил воду, затем достал ложкой немного закваски из горшочка: – А вот и главный секрет. Закваска живая. В ней маленькие существа, которые питаются мукой и выдыхают пузырьки воздуха. Эти пузырьки и поднимают тесто. Понимаете? Дети закивали, хотя вряд ли до конца поняли, но горящие глаза говорили – им интересно. – Добавляем щепотку соли для вкуса. Ложку масла для мягкости и начинаем замешивать. Вот так, – я начал месить тесто, показывая правильные движения. – Не бить, не рвать. Месить плавно, складывать тесто само на себя, раз за разом. Варя и Матвей стояли рядом, впитывая каждое слово. Матвей даже записывал что-то в свою тетрадку.

– Тесто должно стать гладким, упругим, – продолжал я, работая руками. – Смотрите – оно перестало липнуть к рукам. Это значит, готово. Теперь накрываем его чистой тканью и ставим в тёплое место. Закваске нужно время, чтобы поработать. Часа два, может три.

– А что мы будем делать эти три часа? – спросил Петька.

– Готовить начинки, – улыбнулся я. – Пока тесто подходит, мы сделаем четыре разных начинки. Каждая – для своего покупателя.

Я разложил на столе все ингредиенты и начал с самой простой.

Первая – капустная. Самая простая и дешёвая.

– Капуста, – объяснял я, беря в руки крепкий кочан. – Дёшево, доступно круглый год, все знают этот вкус, но секрет не в капусте, а в том, как её готовить.

Я начал шинковать капусту тонкими полосками. Нож мелькал в моих руках с привычной скоростью.

– Смотрите – режем тонко, но не в крошку. Полоски должны быть одинаковые, чтобы прожаривались равномерно.

Поставил сковороду на огонь, налил масла. Когда оно зашипело, высыпал капусту.

– Слышите этот звук? – спросил я. – Это значит, масло достаточно горячее. Теперь главное – не торопиться.

Я медленно помешивал капусту деревянной лопаткой. По кухне поплыл аромат – простой, но от этого не менее аппетитный.

– Жарим до мягкости, но не до коричневого цвета. Капуста должна остаться сладкой, – комментировал я. – Щепотка соли, немного чёрного перца и секретный ингредиент – крошечная щепотка тмина. Совсем чуть-чуть, чтобы только намёк на вкус был, – я достал из припасов Матвея щепотку и посыпал капусту.

– А зачем тмин? – спросила Варя.

– Он делает вкус глубже, интереснее, – объяснил я. – Человек попробует и подумает: «Что-то здесь особенное», но не поймёт что именно. Вот в этом и фокус.

Капуста зашипела, размякла, приобрела золотистый оттенок. Я снял её с огня и отставил остывать.

Вторая – луковая с яйцом. Чуть дороже, но сытнее.

– Эта начинка для рабочих, – сказал я, беря в руки несколько крупных луковиц. – Лук даёт сладость, яйцо – белок и сытость.

– Режем не мелко – полукольцами, чтобы лук сохранил текстуру и сладость, – показывал я детям. – И сразу на горячую сковороду.

Лук зашипел, начал менять цвет. Я терпеливо помешивал, не давая ему подгореть.

– Смотрите внимательно, – говорил я. – Видите, как лук становится прозрачным? А потом золотистым? Это карамелизация – сахар в луке превращается в сладкую корочку. Вот для этого нужно время и терпение.

Маша зачарованно смотрела, как лук медленно темнеет, наполняя кухню сладковатым ароматом.

– А яйца? – спросил Петька.

– Яйца варим отдельно, – я указал на котелок с кипящей водой, где уже булькали несколько яиц. – Вкрутую, чтобы желток был плотный. Потом остудим, почистим, порубим мелко и смешаем с луком. Соль, перец – и готово. Простая начинка, но очень вкусная.

Третья – мясная. Самая дорогая и вкусная.

Я развернул бумагу с куском свинины – хорошее мясо, свежее, с тонкими прожилками жира.

– Вот это наше оружие, – сказал я торжественно. – Наш флагман. То, чем мы докажем, что умеем готовить.

Взял острый нож и начал рубить мясо.

– Смотрите – рублю кусочками. Когда мясо рубленое, оно сочнее, вкуснее. Каждый кусочек чувствуется на зубах.

Дети смотрели, как нож мелькает в моих руках, превращая кусок мяса в гору рубленых кусочков.

– Теперь лук, – я достал ещё одну луковицу. – Для мясной начинки лук режу мельче и обжариваю сильнее. До тёмно-золотого цвета, почти до коричневого. Так он даст сладость и аромат.

Когда лук был готов, я смешал его с мясом, добавил соль, щедро приправил чёрным перцем.

– Можно добавить немного бульона или воды, – объяснял я, вливая ложку тёплой воды. – Чтобы начинка была сочной, а не сухой.

Запах стоял невероятный. Петька сглотнул слюну так громко, что все засмеялись.

Четвёртая – морковная с мёдом. Сладкая, для детей и взрослых.

– А это наш сюрприз, – сказал я, доставая морковь. – Мало кто делает сладкие пирожки в харчевнях, а зря. Люди любят сладкое, особенно дети.

Я порезал морковь крупными кусками, выложил на противень и отправил прямо в печь.

– Запекаем до мягкости, – объяснял я. – Морковь станет сладкой. Потом разомнём её в пюре, добавим настоящий мёд и щепотку корицы.

Я достал её через полчаса – мягкую, ароматную, сладкую. Размял вилкой в однородное пюре, добавил мёд, корицу.

– Попробуйте, – предложил я детям, протягивая ложку с начинкой.

Маша первой попробовала и зажмурилась от удовольствия:

– Сладкая! Как пряник!

– Именно, – кивнул я. – Это начинка-радость. Недорогая, но приятная. Купишь ребёнку – он счастлив. Купишь себе – настроение поднимается.

Все четыре начинки стояли в мисках, остывая. Простые ингредиенты, но каждая имела свой характер, своё назначение.

– А теперь проверяем тесто, – сказал я, подходя к миске с тестом.

Оно поднялось – не так сильно, как хотелось бы, но достаточно. Я ткнул пальцем – тесто медленно вернулось в исходную форму.

– Готово. Можно лепить.

Я начал лепить первые пирожки. Показывал детям, как правильно защипывать края, как делать так, чтобы начинка не вываливалась.

– Хотите попробовать? – предложил я.

Дети радостно закивали. Я раздал каждому по кусочку теста и начинки. Первые их пирожки получились кривыми, с дырами, но я не критиковал.

– Молодцы. С каждым разом будет лучше.

Когда все пирожки были слеплены, я отправил их в печь. Через двадцать минут по дому разнёсся такой аромат, что даже Степан, работавший в дальней комнате, высунулся на кухню.

– Это что за запах? – спросил он.

– Ужин, – улыбнулся я. – Хочешь попробовать?

Плотник колебался, потом кивнул.

Я достал пирожки из печи – румяные, ароматные, идеальные. Разложил на большом блюде и поставил на стол.

– Пробуйте, – сказал я. – И говорите честно, что думаете.

Дети набросились на пирожки с восторгом. Варя взяла капустный, попробовала, закрыла глаза.

– Боже, – прошептала она. – Это невероятно. Даже капустный.

Матвей попробовал мясной и застонал от удовольствия:

– Мастер, это… это лучше всего, что я ел в жизни.

Степан молча жевал луковый пирожок. Потом взял второй. Потом третий.

– Ты колдун, – наконец сказал он. – Обычная капуста, лук, а вкус такой, что душа радуется.

Я наблюдал за их реакцией и чувствовал удовлетворение. Простая еда, приготовленная с умением и душой.

Когда все наелись, я собрал Варю и Матвея отдельно.

– Что думаете? – спросил я. – Какие будут продаваться лучше?

Варя задумалась:

– Мясной – это чудо, но он дорогой. Большинство людей в Слободке не потянут такую цену каждый день.

– Согласен. Поэтому мясной – наш флагман. Им мы завоёвываем репутацию. Основную прибыль дадут капустный и луковый.

– А сладкий? – спросил Матвей.

– Сладкий – для детей и для тех, кто хочет порадовать себя. Небольшая прибыль, но добавит разнообразия.

Мы обсудили цены. Капустный – самый дешёвый, доступный даже беднякам. Луковый – чуть дороже. Мясной – цена похлебки в харчевне, но качество несравненно выше. Сладкий – между капустным и луковым.

– Завтра делаем большую партию, – решил я. – Человек на сорок-пятьдесят. Посмотрим, как пойдёт.

Поздним вечером, когда дети уже спали, мы втроём сидели у огня. Варя рисовала углём карту района, отмечая лучшие маршруты.

– Здесь кузницы, – говорила она, указывая на одну часть карты. – Тут всегда голодные кузнецы и подмастерья. Здесь плотницкие мастерские. Тут стройка большая идёт. А вот здесь – конный двор, там конюхи работают.

– Сколько времени займёт обойти все точки? – спросил я.

– Часа два-три, если быстро, – прикинула Варя. – Но нужно учитывать, что люди обедают в разное время.

– Значит, будем выходить волнами, – решил я. – Первая партия – на утро, для тех, кто рано начинает. Вторая – к обеду. Третья – вечером, для тех, кто работает допоздна.

Вдруг в дверь постучали. Тихо, но настойчиво.

Мы все замерли. Было поздно, почти полночь. Кто мог прийти в такое время?

– Кто там? – спросила я, подходя к двери.

Снаружи раздался спокойный, усталый голос:

– Откройте, хозяин. Это Сидор. Дело срочное.

Я быстро подошёл к двери и открыл её. На пороге стоял кузнец. Его лицо было серьёзным, даже мрачным.

– Прости, что поздно, Александр, – сказал он тихо, оглядываясь по сторонам. – Но я должен был предупредить. Ко мне сегодня заходили люди Угрюмого.

Воздух в комнате стал тяжёлым.

– Заходи, – сказал я, пропуская кузнеца внутрь.

Сидор вошёл, снял шапку, покрутил её в руках.

– Расспрашивали про вас, – продолжил он. – Кто такие, откуда, сколько денег привезли, чем заниматься собираетесь. Я сказал, что мало знаю – только что инструменты продал, но они явно не просто так интересуются.

Он посмотрел мне прямо в глаза:

– Они наблюдают. Угрюмый не любит, когда в его огороде кто-то копает без его разрешения. Будьте осторожны.

Комната погрузилась в тишину. Варя побледнела. Матвей сжал кулаки.

А я смотрел на кузнеца и медленно кивал, переваривая информацию.

– Спасибо, Сидор, – сказал я наконец. – Что ты знаешь о ценах на услуги.

Кузнец хмуро усмехнулся:

– Разное. Зависит от бизнеса. От оборота. От того, насколько ты ему нужен или, наоборот, мешаешь. С кем-то он берёт десятую часть прибыли. С кем-то – половину. А с кем-то вообще не берёт, если человек ему полезен.

– Понятно, – я провёл рукой по лицу. – Ещё раз спасибо за предупреждение.

Сидор кивнул, надел шапку и направился к двери. На пороге обернулся:

– Ты вроде как мужик дельный, Александр. Незачем тебе с Угрюмым воевать раньше времени. Может, договоришься с ним по-хорошему. Он зверь, но не бешеный. Справедливость понимает, если подход найти.

Когда кузнец ушёл, мы остались втроём сидеть у огня.

– Что будем делать? – тихо спросил Матвей.

Я смотрел в пламя, обдумывая ситуацию.

– Пока – ничего, – сказал я наконец. – Завтра выходим с пирожками, как планировали. Работаем честно, зарабатываем деньги. Когда Угрюмый захочет поговорить – поговорим, но на моих условиях, а не на его.

– А если он пришлёт людей? – спросила Варя.

– Тогда посмотрим, кто кого переиграет, – в моём голосе прозвучала сталь. – Я не собираюсь сдаваться до того, как начал. И не собираюсь платить дань.

Варя и Матвей переглянулись, но промолчали.

Мы ещё немного посидели у огня, потом разошлись спать. Но сон долго не шёл. Я лежал, глядя в темноту, и думал о завтрашнем дне.

Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем Угрюмый решит нанести визит?