Текст книги "Шеф с системой. Империя вкусов (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Я проснулся раньше всех, как обычно. Лежал на подстилке, глядя в потолок, где мерцали последние отблески углей в очаге.

Вызвал систему – знакомые строки развернулись перед внутренним взором:

СТАТУС

Уровень Дарования: 14

Свободные очки навыков: 1

Навыки:

Ветвь Познания (Синяя)

Анализ Ингредиентов (Уровень 4)

Создание Рецепта (Уровень 2)

Анализ Статуса (Существо) (Уровень 2)

Ветвь Преобразования (Зеленая)

Нейтрализация Токсинов (Уровень 3)

Алхимическая Интуиция (Уровень 1, пассивный)

Чистота Компонентов (Уровень 1, пассивный)

Ветвь Влияния (Золотая)

Создание Усиливающих Блюд (Уровень 3, пассивный)

Целевая Настройка (Уровень 1)

Эмоциональное Воздействие (Уровень 1)

Создание тактических блюд (Уровень 1)

Прочие навыки (вне веток)

Тактическое Мышление (Уровень 1, пассивный)

Вы успешно применили блюдо Биф-Бургиньон к целям!

За демонстрацию высокого мастерства и создание основы для успешных переговоров вы получили 500 ед. опыта.

Я закрыл систему. Вчерашний вечер прокручивался в голове – переговоры с Угрюмым, его реакция на еду, сделка.

«Сработало, – констатировал я. – План сработал именно так, как и рассчитывал».

Пятнадцать процентов – серьёзная доля, но я получил то, за чем и шёл. Безопасность, ресурсы, людей, легальное прикрытие. Угрюмый обеспечит всё необходимое для экспансии.

«Главное – всё легально. Закон на моей стороне. Стража не придерётся, управа не вмешается. Григорий защищает мой бизнес, я плачу ему долю.».

Угрюмый – не дурак. Он понял выгоду сразу, как только попробовал еду. Именно на это я и рассчитывал. Показать уровень, до которого всем здесь ещё расти и расти.

«Торговая гильдия – следующая цель. Они попытаются давить, это неизбежно, но у меня теперь есть защита, закон и качество, с которым они не смогут конкурировать. Постепенно выдавлю их с рынка. Методично и без спешки».

Я усмехнулся в темноте.

«В прошлой жизни я уже связывался с криминалом. Это приходится делать всякому, кто открывает ресторан. Только в моем старом мире так просто все это бы не решилось. Здесь же все оказалось проще. Угрюмый – бизнесмен, как и я. У него есть абмиции, за которые я его и зацепил».

Правила в обоих мирах одинаковые. Везде побеждает тот, кто быстрее адаптируется и жёстче действует.

Я поднялся, размял мышцы. Пора было начинать день.

* * *

Дети проснулись почти одновременно – сказывалась привычка вставать рано. Я уже стоял на кухне, разжигая печь для утренней готовки.

Маша первой выбежала, Гриша следом, зевая и потирая глаза.

– Доброе утро, мастер! – просияла девочка.

– Доброе, – кивнул я, подкладывая дрова.

Постепенно подтянулись остальные. Петька с Семкой, Лёшка с Федькой. Варя спустилась последней, уже одетая и собранная.

– Каша скоро будет? – спросила она, подходя к очагу.

– Скоро, – кивнул я. – Собирайте всех за стол.

Через полчаса вся семья сидела за столом. Варя раскладывала кашу по мискам, Матвей резал хлеб. Дети ели молча, но я чувствовал их взгляды – напряжённые, любопытные.

Наконец Варя отложила ложку, посмотрела на меня прямо:

– Александр, о чём вы вчера разговаривали с… с тем человеком? – она помедлила, подбирая слова. – Долго сидели. Дети спрашивают, и я… тоже хочу знать.

Матвей тоже поднял голову, внимательно глядя на меня. Остальные замерли, ожидая.

Я доел кашу, вытер рот, откинулся на спинку лавки.

– Хорошо. Расскажу, – сказал я спокойно. – Вчера мы с Григорием… то есть с Угрюмым… договорились о партнёрстве.

– Партнёрстве? – переспросила Варя настороженно.

– Да. Деловом партнёрстве, – я посмотрел на каждого. – Он будет обеспечивать нам охрану, помогать с расширением. Мы будем делиться прибылью – пятнадцать процентов ему ежемесячно.

Повисла тишина.

– Пятнадцать процентов⁈ – первым не выдержал Матвей, глаза округлились. – Это же… это же почти треть того, что мы зарабатываем!

– Не треть, а пятнадцать процентов от прибыли, – поправил я. – Это разные вещи. И да, это много, но за эти деньги мы получаем то, чего сами добиться не можем.

– Что именно? – спросила Варя, всё ещё настороженная.

Я наклонился вперёд, сложив руки на столе:

– Безопасность наших продавцов и дома. Возможность торговать в любом районе города без страха, что на нас нападут или прогонят. Поддержку при конфликтах с гильдией. Людей – он поможет набрать торговцев, проверенных, не воров.

Варя задумалась, переваривая информацию. Матвей тоже молчал, что-то прикидывая в уме.

– А можно ему доверять? – наконец спросила Варя тихо. – Вдруг он… ну, обманет? Или потребует больше потом?

Хороший вопрос. Умная девочка.

– В этой жизни может всякое случиться, но пока он не обманет, – уверенно сказал я. – Ему это невыгодно. Подумай сама: чем больше мы зарабатываем, тем больше получает он. Пятнадцать процентов от большой суммы – это много. От маленькой – копейки. Ему выгодно, чтобы мы росли и богатели.

– А если всё равно захочет больше? – не отставала Варя.

– Тогда мы перестанем с ним работать, – просто ответил я. – Но этого не случится. Когда откроем трактир, он станет совладельцем. Не просто получателем денег, а партнёром. Его имя будет связано с нашим успехом. Это статус, влияние. Ему это нужно не меньше, чем деньги.

Варя медленно кивнула, но тревога в глазах осталась.

Петька поднял руку, как на уроке:

– А что нам теперь делать? Мы так же будем торговать?

– Да, – кивнул я. – Сегодня работаете как обычно, но скоро к нам присоединятся новые люди. Григорий найдёт и отберёт подростков из Слободки, которые хотят работать. Они будут помогать нам торговать.

– Много их будет? – осторожно спросила Маша.

– Не знаю точно, – признался я. – Зависит от того, сколько он найдёт толковых. Может, пятерых, может, десять. Начнём с малого, постепенно будем расширяться. В итоге у нас будет торговая сеть по всему городу.

Дети переглянулись – в их глазах смешались восторг и страх.

– Это значит… – Матвей замялся, подбирая слова, – мы станем большими? Как настоящая торговая компания?

– Именно, – подтвердил я. – Не просто семья, которая печёт пирожки, а настоящее большое дело. С торговцами, маршрутами, охраной, учётом. Мы будем расти и быстро, но для этого придётся работать ещё усерднее, чем сейчас.

Я обвёл взглядом всех:

– Вопрос: вы готовы? Готовы работать больше, брать на себя больше ответственности? Потому что если нет – скажите сейчас. Я не буду заставлять.

Несколько секунд тишины.

Потом Петька выпрямился:

– Я готов! Буду работать!

– И я! – подхватил Семка.

– И мы! – хором выкрикнули младшие.

Варя смотрела на меня долго, изучающе. В её глазах читалось сомнение, страх, но и… надежда. Она прожила два года на улице, защищая этих детей. Знала, что такое настоящая опасность и сейчас взвешивала: верить мне или нет.

Наконец она медленно кивнула:

– Хорошо. Я доверяю тебе, Александр. За эти дни ты сделал для нас больше, чем кто-либо за два года. Ни разу не подвёл. Надеюсь, и сейчас всё будет правильно.

– Постараюсь не подвести, – сказал я, выдерживая её взгляд.

Матвей тоже кивнул:

– Я тоже за. Если это поможет нам быстрее открыть трактир – я готов работать вдвое больше.

– Отлично, – я встал из-за стола. – Тогда за работу. Сегодня обычный день. Готовим, торгуем, зарабатываем. Новости будут – сообщу. Вопросы есть?

Вопросов не было.

– Тогда вперёд.

* * *

День прошёл как обычно. Мы приготовили большую партию пирожков и отправились торговать. К полудню все вернулись с пустыми корзинами и полными кошельками – выручка снова хорошая.

Матвей высыпал монеты на стол, начал считать, записывая цифры:

– Двадцать три серебряных и сорок медных, – объявил он, поднимая голову. – Прибыль растёт. Если так пойдёт дальше, через месяц накопим очень прилично.

– Отлично, – кивнул я, разглядывая кучку монет. – Продолжаем в том же духе.

Вечером, когда стемнело и дети уже начали клевать носами, в дверь постучали. Три раза, пауза, два раза.

Я открыл. На пороге стоял Игорь – Волк, а за ним – группа подростков.

Семеро. Возраст от двенадцати до шестнадцати. Все худые, настороженные, с осторожными глазами уличных детей. Одеты плохо – латаные рубахи, дырявые штаны, стоптанные башмаки.

– Добрый вечер, – кивнул Игорь. – Шеф отобрал самых толковых. Вот, привёл.

Я оглядел подростков. Они смотрели на меня с опаской и любопытством, держались кучно, словно стая.

– Заходите, – сказал я, отступая. – Поговорим.

Они вошли гурьбой, жались друг к другу. Видно было, что боятся – новое место, чужие люди, неизвестность.

Я провёл их на кухню. Усадил за стол – они сели осторожно, словно боялись что-то сломать или испачкать.

– Голодные? – спросил я, глядя на их впалые щёки.

Подростки переглянулись. Никто не ответил, но по их взглядам – жадным, напряжённым – всё было ясно.

– Маша, – позвал я, – принеси похлёбку. Ту, что осталась с обеда, и хлеба нарежь побольше.

Девочка кивнула, засуетилась у очага. Через минуту на столе появились миски с горячей похлёбкой – густой, с мясом и овощами – и целая гора ломтей хлеба.

Подростки смотрели на еду, но не трогали. Ждали разрешения.

– Ешьте, – кивнул я. – Разговаривать будем после.

Они набросились на еду – жадно, но стараясь не показывать, насколько голодны. Ели быстро, вытирая миски хлебом до последней капли. Один из младших так торопился, что поперхнулся. Старший стукнул его по спине, негромко одёрнул:

– Тише ты. Никто не отнимет.

Когда закончили, я сел напротив. Игорь остался стоять у двери – молча наблюдал.

– Меня зовут Александр, – начал я. – Вы здесь, потому что Угрюмый сказал, что вы толковые и можете работать. Это правда?

Самый старший – парень лет шестнадцати с тёмными всклокоченными волосами и острым лицом – кивнул:

– Правда. Мы умеем работать. Не боимся.

– Хорошо. Как тебя зовут?

– Тимофей. Все зовут Тимкой.

– Остальных представь.

Тимка показал на каждого по очереди, быстро, по-деловому:

– Это Антон – ему четырнадцать, шустрый. Это Ванька – тринадцать, хорошо считает. Это Стёпка – пятнадцать, сильный. Это Мишка – двенадцать, но вертлявый. Это Гришка – тоже двенадцать, брат Мишкин. Это Сенька – тринадцать, быстро бегает.

Я кивнул каждому. Они кивали в ответ – серьёзно, напряжённо, по-взрослому.

– Ладно, слушайте, – я сложил руки на столе, выдерживая паузу. – Вот что вы будете делать. Я готовлю пирожки. Вы их продаёте. Ходите по районам, предлагаете людям, получаете деньги. Всё просто.

– А сколько платить будете? – спросил Тимка прямо, без обиняков, глядя мне в глаза.

Толковый парень. Сразу к делу. Не боится спрашивать.

– Еда – три раза в день, нормальная, – перечислил я, загибая пальцы. – Одежда – нормальная, целая, не тряпьё. Крышу над головой я вам предоставлю. Второй этаж все равно пустует. Плюс процент от продаж – два медяка с каждых десяти проданных пирожков. Это хорошая цена. Чем больше продадите – тем больше заработаете. Устраивает?

Подростки переглянулись. В их глазах читалось недоверие – слишком хорошо звучало.

– Правда? – осторожно спросил Ванька. – Не обманете?

– Правда, – твёрдо сказал я. – Я не обманываю. Работаете честно – живёте хорошо.

Тимка медленно кивнул:

– Устраивает.

– Хорошо, но есть правила, – я поднял палец. – И они строгие. Первое: не воровать. Ни у меня, ни у покупателей, ни у кого. Поймаем на воровстве – выгоню сразу, без разговоров и без жалости. Ясно?

– Ясно, – хором ответили они.

– Второе: работаете парами. Всегда вдвоём. Один продаёт, второй подстраховывает, смотрит по сторонам. Не разделяетесь ни при каких обстоятельствах. Если один попал в беду – второй зовёт на помощь, не геройствует.

– Понятно.

– Третье: слушаетесь старших. Варя и Матвей – мои помощники. Они будут вас учить, контролировать, давать задания. Что они скажут – делаете. Без споров, без отговорок.

– Хорошо.

– Четвёртое: деньги сдаёте Матвею в конце дня. Всё до копейки. Он записывает, считает вашу долю, выдаёт заработанное. Обманете хоть на медяк – вылетите на улицу. Понятно?

– Понятно, – кивнул Тимка серьёзно.

– И последнее, – я посмотрел на каждого, выдерживая взгляд, давая понять всю серьёзность слов. – Вы теперь не просто уличные дети. Вы – моя команда. Я вас кормлю, одеваю, учу, защищаю. Вы мне помогаете зарабатывать и зарабатываете сами. Будете хорошо работать – будете жить хорошо. Будете халтурить, воровать или подводить – окажетесь на улице быстрее, чем успеете моргнуть. Всё честно и по-взрослому. Согласны?

Подростки молчали, переваривая услышанное. Переглядывались, думали.

Потом Тимка встал, протянул руку через стол:

– Согласны. Мы не подведём. Слово даём.

Я пожал его руку – костлявую, мозолистую, но удивительно крепкую для такого худого парня.

– Тогда добро пожаловать, – сказал я. – Варя, покажи им, где они будут спать. Дай каждому одеяло. Матвей, запиши всех – имена, возраст, когда пришли. Завтра с утра начинаем работать.

Варя увела подростков наверх, на второй этаж, где были пустые комнаты. Слышно было, как они поднимаются по лестнице, перешёптываются – удивлённо, с надеждой.

Игорь остался, дождался, пока их голоса стихли наверху.

– Хорошие ребята, – сказал он негромко. – Шеф сам отбирал. Проверял. Не воры, не предатели. Могут работать.

– Спасибо, – кивнул я. – Передай Григорию – я ценю.

– Передам, – Игорь сделал шаг к выходу, но задержался. – И ещё. Шеф велел сказать – завтра с утра Бык придёт. Пойдёт с тобой в Ремесленный квартал. Для подстраховки.

– Хорошо, – кивнул я. – Значит, Григорий всё-таки ожидает проблем?

– Нет, – покачал головой Игорь. – Просто осторожность. Шеф вчера с Фомой встречался лично. Поговорил с ним… убедительно, если понимаешь, о чём я. Думаю, тот понял. Проблем быть не должно, но на всякий случай – Бык с тобой. Мало ли.

– Понял, – сказал я.

– Ну, я пошёл, – Игорь кивнул на прощание, направляясь к двери. – Удачи завтра.

Он ушёл, прикрыв за собой дверь.

Я остался на кухне, прибирая со стола пустые миски. Маша помогала – молча, старательно.

«Угрюмый поговорил с Фомой. Игорь уверен, что тот понял. Посмотрим. Завтра всё станет ясно».

Наверху раздавались голоса – новички обживались, обсуждали что-то между собой.

Я усмехнулся.

«Хорошие ребята. Голодные, напуганные, но толковые. Если дать им направление – будет толк и из ямы выкарабкаются, в которую попали».

Моя торговая сеть начинала расти.

* * *

Следующее утро началось ещё раньше. Нужно было готовить намного больше – теперь у меня было не восемь торговцев, а пятнадцать.

Я встал в четыре, разжёг печь, начал замешивать тесто. Матвей присоединился через полчаса, потом Варя, потом Маша. Работали слаженно, быстро – руки двигались сами, отработанными движениями.

Новички спустились к рассвету – сонные, растрёпанные, но с любопытством оглядывающиеся по сторонам. Тимка шёл впереди, остальные следом.

– Доброе утро, – сказал я, не отрываясь от теста. – Садитесь за стол сейчас завтракать будем.

Варя уже успела сварить кашу – большой чугунок, полный дымящейся овсянки с маслом. Она начала разливать по мискам, щедро накладывая. Хлеб, остатки вчерашнего жаркого, кружки с молоком.

Новички сели осторожно, глядя на еду с плохо скрываемым изумлением.

– Ешьте, – кивнул я. – На голодный желудок работать нельзя. Сегодня длинный день.

Они принялись за еду – сначала медленно, потом быстрее. Мишка и Гришка уплетали так, словно боялись, что это последний раз.

– Спокойнее, – заметила Варя, подливая Гришке ещё каши. – Никто не отбирает. Каждое утро так будете есть.

Гришка поднял на неё глаза – недоверчивые, но с надеждой.

Когда все доели, Тимка встал, построил своих в ряд у двери:

– Готовы работать.

Наши все тоже собрались и с интересом поглядывали на новичков.

– Отлично, – кивнул я, вытирая руки о фартук. – Варя, Матвей, возьмите их с собой. Покажете, как продавать, что говорить, как держаться. Сегодня они только наблюдают и учатся. Завтра начнут сами. После работы сходите в лавки, вещи им присмотрите – обувь, одежду нормальную, а то так работать нельзя.

– Хорошо, – кивнула Варя, оглядывая новых работников критическим взглядом. – Действительно, одеть надо. В таком виде по городу – не дело.

– Понял, – кивнул Матвей, доставая записи. – Запишу расходы.

Варя раздала корзины. Все получили карты с маршрутами.

– Смотрите внимательно, запоминайте, – инструктировала Варя. – Сегодня идёте с нами, завтра пойдёте сами парами.

– Вперёд, – скомандовала она громче. – И помните правила!

Процессия торговцев вышла из дома – теперь уже внушительная. Пятнадцать человек, каждый с корзиной, выстроились цепочкой по двору.

Я стоял на крыльце, наблюдая, как они уходят. Утреннее солнце только начинало подниматься, окрашивая небо в розовые и золотые оттенки.

«Растём, – думал я с удовлетворением. – Быстро растём. Ещё неделя – и будем покрывать весь город».

Через полчаса в дверь постучали. Я открыл – на пороге стоял здоровенный детина. Огромный, добродушный, с широкой улыбкой.

– Доброе утро, – пробасил он. – Меня Быком кличут. Шеф велел тебя сопровождать. Пойдём в Ремесленный квартал?

– Пойдём, – кивнул я, забирая свою корзину. – Только давай сначала заедем к мяснику. Нужно мясо на завтра закупить.

– Без проблем.

Мы вышли на улицу. Город просыпался – лавки открывались, торговцы раскладывали товар, мастеровые спешили на работу.

Я закупил мясо, овощи – на завтра. Бык помог донести покупки домой, сложили в холодный погреб.

– Ну что, – сказал я, поднимая корзину с пирожками. – Теперь на заработки.

Мы направились в Ремесленный квартал. Шли неспешно, разговаривали. Бык оказался на удивление разговорчивым – рассказывал про Слободку, про Угрюмого, про то, как они познакомились.

– Шеф хороший человек, – говорил Бык. – Строгий, да, но справедливый. Если работаешь честно – он тебя не обидит, а если обманываешь – пощады не жди.

Мы дошли до знакомого места – угла напротив харчевни «У Фомы». Я встал, открыл корзину.

– Горячие пирожки! – крикнул я. – Свежие, только из печи!

Народ сразу начал подходить. Многие узнавали меня – те, кто покупал позавчера.

– О, ты вернулся!

– Давай два мясных!

– А капустные есть?

Я продавал быстро, ловко. Бык стоял рядом, наблюдал – внушительный, спокойный. Его присутствие действовало на людей успокаивающе.

Минут через двадцать из харчевни вышел сам Фома. Красное лицо, злые глазки. Увидел меня, побагровел ещё больше.

– Ты⁈ – заорал он. – Опять⁈

Я спокойно продал пирожок покупателю, принял деньги, только потом повернулся к Фоме:

– Добрый день. Да, опять. Торгую.

– Я же тебе сказал – не лезь сюда! – Фома двинулся ко мне, сжав кулаки.

Бык сделал шаг вперёд, загораживая меня. Фома остановился, глядя на здоровяка снизу вверх.

– А ты кто такой? – прорычал он.

– Охрана, – просто ответил Бык. – И тебе, Фома, стоило бы угомониться. Шеф с тобой вчера говорил. Объяснял ситуацию.

Фома побледнел, потом снова покраснел:

– Плевать я хотел на вашего шефа! Это моя территория! Мои клиенты! И я не позволю…

– Позволишь, – спокойно перебил Бык. – Улица общая. Парень торгует легально. Ты ничего сделать не можешь.

– Ещё как могу! – взвизгнул Фома и развернулся, крича в сторону харчевни. – Эй! Выходите!

Из дверей вышли четверо. Все крепкие, с тупыми лицами, но мощные ребята. Головорезы – видно было сразу.

Бык вздохнул:

– Эх, Фома. Зря ты это.

Головорезы двинулись к нам. Народ начал расступаться, отходить в стороны. Никто не хотел попадать под раздачу.

Я поставил корзину на землю, распрямился.

«Ну что ж, – подумал я спокойно. – Значит, договориться не получилось. Придётся объяснять по-другому».

Бык встал рядом со мной – огромный, невозмутимый.

– Ну что, повар, – усмехнулся один из головорезов, подходя ближе. – Пришёл снова? Говорили же – не лезь сюда. Теперь придётся объяснить тебе попонятнее.

Он занёс кулак.

Глава 15

Кулак летел мне в лицо.

Большой, костлявый, со всей силой здоровенной туши за спиной – целил точно в переносицу, чтобы вырубить одним ударом. Время словно замедлилось на мгновение. Я видел каждую деталь: грязные обкусанные ногти, шрам на костяшках, искривлённые пальцы.

Я бы спокойно увернулся от него.

Бык среагировал раньше.

Его огромная рука выстрелила вперёд с невероятной для такой массивной туши скоростью – перехватила запястье головореза прямо в воздухе, на полпути к цели. Бык дёрнул его резко на себя, мастерски используя импульс против него самого.

Тот даже не успел понять, что вообще происходит.

Бык бросил его через себя одним слитным движением. Тело головореза взлетело в воздух и грохнулось на твёрдую мостовую плашмя.

Он захрипел, задёргался, пытаясь вдохнуть, но диафрагма явно отказывалась работать.

Второй громила, видя своими глазами что творится с его товарищем, попытался действовать умнее – зашёл Быку сбоку, нацелился ударить в незащищённое, как ему показалось, место.

Наивный дурак.

Бык просто развернулся корпусом в нужную сторону – плавно, спокойно – и нанёс короткий, хлёсткий удар тому прямо в челюсть.

ХРЯСЬ.

Второй головорез отключился мгновенно, даже не успев издать звука. Глаза закатились, ноги подкосились и он медленно осел на холодные камни мостовой.

Третий, видимо самый умный и опытный из всей этой жалкой четвёрки, понял что кулаками им не справиться и резко выхватил из-за широкого пояса короткий нож с широким лезвием, замахнулся на Быка, целя в живот.

Бык перехватил его руку с ножом. Второй рукой ударил снизу точно по запястью. Нож выпал со звонким металлическим звуком на камни. Бык со всего маху пнул громилу в живот. Тот отлетел врезался спиной в стену харчевни с глухим стуком, медленно съехал вниз по стене и остался сидеть у основания, хватая ртом воздух и держась за рёбра.

Три из четырёх выведены из строя.

Всё это заняло не больше тридцати секунд, может быть сорок. Бык даже не вспотел, похоже.

Четвёртый головорез – самый молодой на вид и, видимо, самый глупый из всей компании – решил, что раз Бык занят разборками с остальными, то я буду лёгкой добычей для него, поэтому напал на «беззащитного» торговца пирожками.

Он резко развернулся ко мне, оскалился в злобной ухмылке, замахнулся здоровенным кулаком.

Очень плохая идея.

Я видел его удар ещё до того, как он толком начался. Неуклюжий, широкий замах, который любой человек, хоть немного умеющий драться, увидит и увернётся.

Я отклонился ровно настолько, чтобы его кулак прошёл мимо моей щеки в каких-то сантиметрах, рассекая воздух. И в тот же самый момент я шагнул вперёд навстречу и нанёс удар кулаком прямо в солнечное сплетение.

Эффект был мгновенный и абсолютно предсказуемый.

Головорез сложился пополам. схватился за живот обеими руками, пытаясь защититься от боли, упал тяжело на колени, отчаянно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но не получалось.

Тишина опустилась на улицу.

Четверо головорезов лежали и сидели на мостовой в разных живописных позах. Кто-то тихо стонал, держась за рёбра. Кто-то хрипел, пытаясь отдышаться. Кто-то просто не двигался вообще, отключившись.

Вся схватка заняла не больше минуты от начала до конца. Может быть даже меньше.

Толпа мастеровых, которая успела собраться вокруг нас, замерла в изумлении. Никто из них явно не ожидал увидеть такой быстрый, решительный и однозначный результат. Они стояли с открытыми от удивления ртами, не в силах поверить в увиденное.

Я медленно поднял взгляд на окно харчевни, туда, откуда вышли эти четверо.

Там, за мутным грязным стеклом, освещённый тусклым светом изнутри, стоял Фома. Лицо его было белее мела. Глаза огромные, выпученные от неподдельного ужаса и шока. Нижняя челюсть отвисла. На его лице отчётливо читался страх – он только сейчас, в эту самую секунду, по-настоящему понял, с кем связался.

Наши взгляды встретились на долгую секунду. Я смотрел на него спокойно, без эмоций.

Фома резко отшатнулся от окна, словно обжёгся и исчез в глубине тёмной харчевни.

Через пару минут, пока толпа ещё стояла в ошеломлённом молчании, прибыл городской патруль.

Двое стражников в потёртых кожаных безрукавках с металлическими поастинками, с дубинками, болтающимися на широких поясах. Шли неспешно, размеренно, явно не ожидая увидеть ничего особо серьёзного – обычная рядовая уличная драка.

Но когда они вышли к нам и увидели картину, шаг их замедлился.

Старший стражник – крепкий мужик лет сорока с седеющими висками и шрамом через всю щёку – остановился в паре шагов от нас. Окинул всю сцену профессиональным взглядом: четверо побитых громил валяются на земле в разных позах, стонут и хрипят, я с Быком стоим совершенно спокойно и невозмутимо посреди площади, вокруг собралась плотная толпа притихших мастеровых. Лицо стражника мгновенно стало настороженным, напряжённым – он явно понял, что это не обычная пьяная потасовка.

– Что здесь произошло? – спросил он строго глядя прямо на меня тяжёлым взглядом. – Кто начал? Отвечай быстро.

Я открыл рот, набирая воздух, чтобы спокойно всё объяснить, но не успел произнести ни слова.

Из толпы резко вышел вперёд тот самый мастеровой-молотобоец из соседней кузницы, который защищал меня ещё при самом первом моём визите сюда. Крепкий широкоплечий мужик с добрым открытым лицом, покрытым копотью. Он решительно шагнул между мной и стражником.

– Господин стражник! – громко, чётко сказал он, чтобы абсолютно все вокруг слышали каждое его слово. – Эти четверо напали первыми! – Он ткнул пальцем в сторону лежащих громил. – Вот этот торговец стоял здесь со своей корзиной совершенно мирно, продавал свои пирожки, никого не трогал, ни с кем не ругался. А эти четверо вышли из харчевни Фомы вон оттуда – он кивнул на здание – и сразу же полезли драться, без единого слова, без всякой видимой причины! Просто напали! Торговец только защищался, имел полное право!

– Чистая правда! – тут же подхватил громкий голос из толпы справа. Это был пожилой сапожник, которого я видел здесь раньше. – Я всё видел своими собственными глазами с самого начала! Парень ничего не делал плохого!

– Мы все видели! – поддержали ещё несколько голосов одновременно из разных мест толпы.

– Торговец не виноват!

– Это точно люди Фомы первые полезли!

– Он только оборонялся!

Стражник слушал внимательно, не перебивая, давая высказаться. Потом медленно повернул голову и посмотрел на Быка. Долго, очень внимательно, изучающе. Смотрел ему прямо в лицо, потом оглядел с ног до головы – массивную фигуру, спокойную уверенную стойку, шрамы на руках.

Я видел, как выражение лица стражника постепенно менялось. Сначала напряжение, потом удивление, потом… узнавание и осторожность. Он явно узнал Быка, понял кто это такой.

Бык был известной фигурой в этой части города – человек с репутацией. С такими людьми умные стражники предпочитали не связываться без очень веских причин и прямых приказов сверху.

Стражник вздохнул тяжело, устало, как человек, который понял что влез в разборку, где лучше не принимать ничью сторону:

– Понятно мне всё, – сказал он ровным голосом, в котором не было ни осуждения, ни одобрения. – Разобрались, значит, по-быстрому.

Он медленно повернулся лицом к харчевне, набрал воздуха в грудь и повысил голос так, чтобы было слышно не только на площади, но и внутри здания:

– Хозяину заведения передать моё официальное предупреждение! – прокричал он чётко, как на плацу. – Ещё раз подобное повторится, ещё раз твои люди нападут на честных торговцев – будут очень большие проблемы! Очень серьёзные, понял⁈ Всех касается!

Пауза. Тишина. Из харчевни не донеслось ни звука в ответ.

Стражник махнул рукой своему молодому напарнику – тот сразу кивнул понимающе:

– Поднимайте их, – коротко приказал старший. – Всех четверых. Тащите к колодцу, пусть холодной водой отмоются и в чувство придут. Потом отведёте в участок, там разберёмся подробнее, кто они такие и откуда взялись.

Напарник подошёл к ближайшему громиле, попытался поднять за руку. Тот застонал жалобно, но подняться смог. Толпа медленно, неохотно расступилась, давая стражникам узкий проход.

Старший стражник задержался на площади на несколько секунд дольше остальных. Посмотрел на меня ещё раз – долго, серьёзно, словно запоминал моё лицо, чтобы узнать при следующей встрече.

– Слушай меня внимательно, парень, – сказал он тихо, наклонившись ближе. – Ты сегодня был прав, закон на твоей стороне, это факт. Свидетелей полно, все подтверждают твои слова, но будь очень осторожен впредь, береги себя. Это Ремесленный квартал, здесь свои законы и негласные правила, свои старые обиды. В следующий раз на тебя могут прийти не четыре громилы, а больше. И не такие тупые. Понял, о чём я?

Я молча кивнул, показывая что понял его предупреждение.

Стражник выпрямился, ещё раз кивнул и решительно зашагал следом за своим напарником, который уже тащил первого громилу прочь с площади.

Толпа молчала ещё несколько долгих секунд после того, как стража скрылась за углом со своими побитыми пленниками.

Люди переглядывались между собой, не зная как реагировать на то, что только что увидели.

Потом кто-то в глубине толпы хлопнул в ладоши. Один раз. Громко, решительно.

Потом ещё кто-то поддержал. И ещё.

Через мгновение вся площадь буквально взорвалась аплодисментами. Громкими, искренними, от души.

– Молофдец, парень! – кричал кто-то из мастеровых, махая кулаком в воздухе. – Вот это я понимаю!

– Показал им наконец! – подхватил другой голос. – Давно пора было!

– Правильно сделал! Совершенно правильно!

– Фоме урок, чтоб знал своё место!

– Теперь может быть перестанет задирать нос!

Я стоял посреди этого шума и одобрения, совершенно не зная как правильно реагировать на такое публичное признание. Это было… неожиданно. Очень неожиданно. Я просто защищался, а они устроили мне овации, словно я совершил какой-то героический подвиг.

Бык рядом негромко хмыкнул с лёгкой усмешкой, глядя на мою растерянность:

– Ну что, знаменитый торговец, – сказал он с иронией в голосе, но добродушно. – Будешь дальше стоять и аплодисменты слушать или всё-таки вспомнишь зачем сюда пришёл? Пирожки продавать вроде собирался, или я ошибаюсь?

Я моментально очнулся от ступора, встряхнул головой, прогоняя остатки шока. Усмехнулся его словам. Он был прав – пора возвращаться к работе.

Быстро нагнулся, поднял свою корзину с земли – она стояла у стены, где я её оставил перед дракой. Открыл крышку, заглянул внутрь. Пирожки были ещё тёплые, пахли аппетитно.

– Горячие пирожки! – крикнул я во весь голос, поднимая корзину повыше, чтобы все видели. – Свежие, только что из печи! Мясные, капустные, с луком и яйцом, с морковкой! Подходи, не стесняйся, на всех хватит!

Эффект был мгновенный. Толпа хлынула ко мне. Очередь выстроилась за считанные секунды. Люди покупали быстро, почти не торгуясь, улыбались мне открыто, благодарили за каждый пирожок, жали руку с уважением.

– Молодец, что не струсил! – добавлял молодой подмастерье, стуча меня по плечу дружески. – Уважаю! Завтра опять приходи, обязательно куплю!