Текст книги "Мир без принцев (ЛП)"

Автор книги: Зоман Чейнани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Софи отмахнулась от этих мыслей. Агата оставила принца ради неё. Почти отдала свою жизнь ради нее. Агата нашла их счастливый конец вопреки всему.

В холодной темной церкви сердце Софи пропустило удар.

Так почему же она разрушила нашу сказку?

У неё за спиной, открываясь, заскрипела церковная дверь. Софии, вздохнув с облегчением, повернулась и увидела, ждущие её, тени, в серых плащах, с черными шляпами в руках.

Только самый старший Старейшина держал в руке что-то другое.

Что-то острое.

Проблема проживания на кладбище состоит в том, что мертвым не нужен свет. Если не считать мерцающих факелов над воротами, то в полночь на кладбище была кромешная тьма, хоть глаз выколи. Глядя через разбитые ставни своего окна, Агата уловила отблеск белых палаток, видневшихся внизу по склону. Их разбили бездомные, лишившиеся крова во время нападения. А где-то там внизу старейшины уводили Софи в безопасное место. Ей же оставалось только ждать.

– Нужно было мне спрятаться возле церкви, – сетовала Агата, лизнув царапину, оставленную Жнецом, который продолжал вести себя так, будто она чужая.

– Нельзя ослушаться Старейшин, – сказала её мама, неподвижно сидевшая на своей кровати, уставившись на каминные часы со стрелками, сделанными из костей в виде рук. – Они ведут себя вежливо, с тех пор как прекратились похищения. Пусть так будет и впредь.

– Ой, да ладно тебе, – усмехнулась Агата. – Что могут со мною сделать три старика?

– А что делают мужчины во все времена. – Каллис не сводила глаз с часов. – Винят во всем ведьму.

– Мммм. И еще сжигают нас на костре, – фыркнула Агата, плюхаясь к себе на кровать.

Повисшее в воздухе напряжение, заставляло чувствовать себя неуютно в тишине. Она выпрямилась и увидела напряженность в лице матери, которая уставилась вперед.

– Мам, ты же не серьезно.

Капля пота скатилась с губы Каллис.

– Им нужен был козел отпущения, если бы похищения не прекратились.

– Они сжигали женщин? – в шоке произнесла Агата.

– Если мы не замужем. Именно этому их учат книги сказок.

– Но ты никогда не была замужем... – возразила Агата. – Как тебе удалось выжить?

– Потому что было кому за меня постоять, – сказала её мать, наблюдая как костяные руки-стрелки подбирались к цифре восемь. – И он за это поплатился.

– Мой отец? Ты же сказала, что он гнилой и двуличный, который погиб в результате несчастного случая на мельнице.

Каллис не ответила, смотря прямо перед собой.

У Агаты пробежал холодок по спине. Она уставилась на мать.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что Стефану пришлось хуже всех? Когда Старейшины устроили его брак?

Глаза Каллис неотрывно следили за часами.

– Проблема Стефана в том, что он доверяет тем, кому не следует. Он всегда считает, что люди по сути своей Добро. – Кости отбили восемь. Её плечи поникли от облегчения. – Но мы не так хороши, какими кажемся, дорогая, – ласково сказала Каллис, разворачиваясь к дочери. – Тебе это, разумеется, известно.

Впервые Агата увидела глаза матери. В них стояли слезы.

– Нет... – ахнула Агата, а её шею обожгла красная сыпь.

– Потом они скажут, что это был её выбор, – надтреснутым голосом сказала Каллис.

– Ты знала, – сдавленно крикнула Агата, бросаясь к двери. – Ты знала, что они не собирались никуда её уводить...

Мать перехватила её.

– Они знали, что ты бросишься к ней! Они пообещали не трогать тебя, если я задержу тебя здесь, пока она...

Агата оттолкнула её в стену... мать рванулась было к дочери, но не успела.

– Они тебя убьют! – выкрикнула Каллис в окно, но тьма уже поглотила её дочь.

Без факела, спеша вниз по склону, Агата спотыкалась и, упав, скатилась по холодной мокрой траве к подножью палатки. Очумело бормоча извинения семье, которые приняли её за пушечное ядро, она бросилась к церкви между десятками рагу из жуков и ящериц, тушившихся на кострах, возле которых сидели дети, завернутые в затасканные одеяла, подкреплявшихся перед очередным нападением, которое так и не состоится. Завтра Старейшины скорбно провозгласят о «жертве» Софи, которую та де принесла, её статуя будет восстановлена, а горожане к Рождеству и Новому году будут освобождены от еще одного проклятья...

С криком Агата ворвалась через открытые дубовые двери.

Церковь была пуста. На полу прохода виднелись глубокие длинные царапины.

Их наверняка оставили каблуки хрустальных башмачков Софи, когда её тащили.

Агата опустилась на колени на грязный пол.

Стефан .

Она пообещала ему. Она пообещала, что убережет его дочь.

Агата сгорбилась, уткнулась лицом в ладони. Это была её вина. Это всегда будет её виной. У неё было все, чего она хотела. У неё была подруга, любовь, Софи. А она променяла её на какое-то желание. Она – Зло. Хуже Зла. Это она заслуживала смерти.

– Пожалуйста... Я верну её домой… – Агата раскачивалась взад-вперед. – Прошу... Обещаю... Я сделаю все, что угодно...

Но нельзя было ничего поделать. Софи больше нет. Она отправлена в качестве выкупа «за мир» невидимым убийцам.

– Мне так жаль... Я не хотела... – всхлипывала Агата, капая слюной. Как он скажет отцу, что его дочь мертва? Она нарушила обещание. Как им жить с этим? Её плачь медленно выместил, леденящий душу, ужас. На долгую минуту она не могла пошевелиться.

Наконец, страдая от охватившей её тошноты и головокружения, Агата, спотыкаясь, заковыляла на восток в сторону дома Стефана. Каждый шаг прочь от церкви заставлял её чувствовать себя еще хуже. С трудом передвигаясь по грязному переулку, она почувствовала что-то липкое под ногами. Не задумываясь, она обмакнула в «это» пальцы и понюхала.

Медовый скраб .

Агата замерла, сердце в груди бешено колотилось. Впереди был еще скраб, который убегал дорожкой к озеру. У неё в крови забурлил адреналин.

Сидя в своей палатке и грызя ногти, Рэдли услышал треск у себя за спиной и повернулся как раз тогда, когда тень выхватила его кинжал и факел.

– Убийца! – пропищал он.

Агата обернулась и увидела, как из палаток повыбегали мужчины и бросились за ней, когда она побежала вдоль скраба, словно тот был хлебными крошками. Она побежала еще быстрее, следуя тропе, но вскоре брызги скраба уменьшились, а потом стали совсем крошечными, а вскоре и вообще мелкие брызги виднелись во всех направлениях. Когда Агата в нерешительности остановилась, чтобы найти другой какой-нибудь знак, указавший ей путь, мужчины добежали до озера, и кинулись на восток по берегу к ней. Но с запада на неё надвигались еще три силуэта, с другого берега озера. В свете их факелов, она разглядела тени в длинных плащах и бороды...

Старейшины .

Они убьют её !

Агата развернулась, размахивая факелом перед собой, пока обе стороны продолжали надвигаться на неё. Где же ты, Софи...

– Убить его! – услышала она мужской голос, раздавшийся из толпы.

Агата в шоке повернулась. Она знала этот голос.

– Прикончить убийцу! – снова раздался мужской голос из толпы, бежавшей к ней.

Запаниковав, Агата бросилась вперед, размахивая факелом перед деревьями. Что-то тяжелое просвистело мимо её уха, другое мимо ребер...

Затем впереди что-то сверкнула, и она застыла, а потом посветила факелом на это.

На краю леса, поблескивая змеиной чешуей, лежал пустой мешочек из-под скраба.

Ей врезался в спину жесткий холодный удар. Агата плюхнулась на колени и увидела на земле заостренный камень перед собой. Она обернулась и увидела мужчин, замахивающихся камнями, целясь выше её головы, менее чем в пятидесяти футах от неё на восток. Несущиеся с запада, Старейшины подняли факелы затем, чтобы заглянуть ей в лицо...

Агата метнула свой факел в озеро и погрузила себя в кромешную тьму.

Сбитые с толку мужчины, неистово заозирались вокруг с поднятыми над головами факелами, в поисках убийцы. Они увидели тень, промчавшуюся мимо них в лес. Словно львы, готовые убить, толпа мужчин, хрипя, бросилась вдогонку, нагоняя все быстрее и быстрее свою жертву, и когда тот самый кричащий мужчина поймал убийцу за шею, тень развернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу...

Стефан в шоке ахнул и замешкался, и Агате было этого достаточно, чтобы прижать губы к его уху.

– Обещаю.

А потом она исчезла в лабиринте, подобно белой розе в могиле.

Глава 4

Тропою Красношапочников

Агата слышала, как мужские окрики отдалялись, а свет факелов размывался. Сидя на коленях возле влажного трухлявого ствола дерева, она сложила дрожащие руки на черном платье.

Тишину заглушили какие-то крики и шелест листвы от чьего-то быстрого бега. Агата не двигалась, её позвоночник пульсировал после удара камня, брошенного ей в спину. Все это время она была сосредоточена на том, чтобы спасти свою лучшую подругу и вернуть её. Но ради чего возвращать-то? Чтобы вновь она досталась Убийцам-Старейшинам? Или, чтобы столкнуться с еще большим количеством нападений на Гавальдон неизвестных убийц? Вернуть Софи в город, который желал только её исчезновения?

Агата думала о всех, тех невинных женщинах публично сожженных на городской площади, еще совсем недавно, и она почувствовала себя нехорошо. Как мы вообще можем вернуться домой, после такого? Их будущее в Гавальдоне было таким же темным, как и лес вокруг неё сейчас. Чтобы вернуться домой, ей нужно было не просто спасти Софи, а победить этих загадочных убийц (кем бы они ни были) и прекратить эти нападения раз и навсегда.

Но она не имела ни малейшего представления откуда начать поиски своей подруги. На протяжении сотен лет горожане прочесывали лес, в поисках своих пропавших детей – но единственное, что им удавалось, это выйти к тому месту, с которого они начали поиски. Как и пропавшие дети, она с Софи видели, что лежит за лесом: опасный мир Добра и Зла, которому не было конца и края. Им посчастливилось вернуться, запечатав навсегда врата между настоящим и сказочным мирами... вернее, она так думала. Одно желание и эти ворота вновь открылись.

Где бы сейчас не была Софи, она подвергалась ужасной опасности.

Поднявшись с колен, Агата шагнула в Бескрайний Лес, захрустев башмаками по мертвым листьям. Медленно продвигаясь вперед, вслепую, на ощупь, проводя руками по растрескавшейся коре, по ветвям покрытых паутиной... Она ударилась головой о дерево и спугнула тень, которая брызнула ей чем-то мокрым в лицо, а потом с шипением растворилась во тьме. В ответ раздался хор рычания и стонов, по всему лесу, словно спящий враг призывал свою армию. Ошарашенная Агата соскребла слизь со своего лица и вынула кинжал Рэдли из кармана. У неё под ногами началась какая-та возня.

Сквозь опавшие листья, она увидела зрачки в подлеске – они открывались и закрывались, желтые и зеленые, промелькнувшие то в одном, то в другом месте. Агата сжалась, прислонившись к дереву, стараясь не моргать. Постепенно её глаза привыкли, как раз вовремя, чтобы увидеть восемь плавных теней, тянущихся из земли. Они окружали её ноги, извиваясь, будто кольца дыма.

Змеи .

Только эти были толще обычных змей, чернее пепла, с расплющенными головами и острыми, как иглы, шипами на каждой чешуе. Они окутывали собою Агату, поднимаясь все выше и выше, шипя на неё, раскрывая полную зубов широкую пасть...

А потом, все разом, они выстрелили в неё струей...

Сгустки змеиной слизи пригвоздили Агату к дереву, и она выронила кинжал. Она пыталась высвободиться, но кислая пленка попала ей в рот и глаза, и теперь она видела лишь размытые колючие силуэты. Все они нацелились в разные чести её тела, обвившись вокруг неё, впиваясь шипами ей в кожу. Безмолвно раскачиваясь из стороны в сторону, Агата увидела последнюю, больше прочих, сползшую с ветви и обнявшую шею девочки своим холодным и черным хвостом. Когда змеиные шипы укололи её горло, она судорожно вдохнула побольше воздуха, но чудовищная голова уже ползла к её лицу. Змея прижалась скользким носом в пленке из змеиной слюны на её щеках, пристально глядя своими ядовито-зелеными зрачками... а потом начала сжимать. Агата с трудом сглотнула и закрыла глаза.

Но почувствовала она не боль, а только, что её душа заметалась в поисках воспоминания... Она сидит на берегу озера, положив голову кому-то на плечо. Рука об руку, их пальцы переплетены, солнечный свет омывает её кожу, дыхание размеренное. Агата слушала тишину счастья, мгновение – Долго и Счастливо... А потом острая, колющая боль пронзила её тело и она поняла, что пришел её конец. Вцепившись в руку рядом с ней, Агата уставилась на их отражение в озере, желая увидеть в последний раз свое счастливое лицо, перед тем как...

Но второе лицо принадлежало не Софи.

Свет пронзил тьму. Змеи с шипением отпрянули и убрались обратно под опавшую листву.

Агата открыла глаза. Не веря своему счастью, она начала озираться в поисках источника света. Сквозь пелену слизи, она увидела, что это был её палец. Он светился золотом, как и тогда на свадьбе. Она одновременно почувствовала тошноту и облегчение. Оба раза она думала о нем.

Юба предупреждал, что магия следует за эмоциями. Она потеряла власть и над тем и над другим.

Однако на этот раз палец не погас. Озадаченная Агата подняла его вверх. Она сосредоточилась на том, чтобы как-то отлепиться от этого дерева, и неожиданно он разгорелся ярче, будто ждал дальнейший распоряжений. Сердце Агаты забилось чаще. Она попала в волшебный мир. Ее магия вернулась.

Изнемогая от боли, прилипшая к дереву Агата едва ли была в состоянии припомнить заклинания, что она проходила в школе. Но когда дыхание её успокоилось, она сумела вспомнить основы «отворот черных чар», и слизь смылась с кровью, оставляя её черное платье липким и мокрым. Однако она еще каким-то чудом была жива, и, несчастно простонав, Агата подобрала кинжал Рэдли и оторвалась сырой коры.

Палец пылал, и она размахивала им, будто факелом, пробираясь через деревья, в поисках тропки, как учил их Юба. Как и все вожатые групп Школы Добра и Зла, старый гном использовал Синий Лес, с буйной растительностью, спокойный учебный полигон, предназначенный для имитации Бескрайнего Леса, который должен был подготовить студентов к тому, с чем им там придется столкнуться. Агата протиснулась между двумя сгнившими стволами, стараясь не обращать внимания на саднящие порезы на теле. Теперь Синий Лес казался жестокой шуткой Школьного Директора.

Агата рванула между очередными переплетенными деревьями к просвету в роще, надеясь, что там была дорожка. Она не осмелилась звать Софи по имени, чтобы не дать знать убийцам о своем присутствии.

С каждым шагом, чувство обреченности, испытываемое Агатой, все возрастало и возрастало. Она уже дважды бывала в Бескрайнем Лесу, но в этот раз все было по-другому. Не было никакой школы, чтобы в случае чего, спасти её. Не было Тедроса.

Светящийся палец запульсировал еще ярче.

Тедрос из Камелота .

Наконец-то, она произнесла его имя про себя, здесь, одна одинешенька в Лесу. В последний раз, когда она видела своего принца, это было в сумерках, при поцелуе её и Софи, поцелуе, который он думал достанется ему. Когда он наблюдал, как она растворяется в воздухе, он тянулся к ней, захлебываясь криком:

– Постой !

У неё был шанс ухватиться за его руку. Но у неё была возможность остаться и быть его принцессой. Она чувствовала это, когда её тело светилось, в ловушке между мирами.

Но она выбрала Софи, а потом Агата исчезла.

Она была так уверена, что сделала правильный выбор, что это был именно тот конец, которого она хотела. Но чем сильнее она старалась его позабыть, тем чаще и чаще её принц приходил к ней в воспоминаниях. Во снах, местах, денно и нощно... его синие глаза... его тело, наносящие удар мечом... его большая сильная рука, тянущаяся к ней...

Пока в один прекрасный день, её не вытянуло обратно.

Просто найди Софи. Она заскрежетала зубами, вспомнив данное Стефану обещание. Все, что она хотела – это вернуть Софи домой живой и невредимой – очаровательную, маньячку, забавную Софи. Она никогда больше не засомневается в своем счастливом конце.

Когда она пробралась через мешанину упавших веток к просвету между деревьями, держа светящийся палец над головой, то поняла – это никакой не выход. Как оказалась, она подошла к большой выгребной яме, заполненной красно-ржавой грязью, текшей с востока на запад, насколько хватало объять глазами горизонт. Она подобрала камень и бросила его в жижу. Не последовало никакого всплеска.

Вдруг Агата заметила две тени ниже по берегу, пробовавшими красную грязь темными копытами: рогатый олень со своей ланью. Казалось после непродолжительного топтания в грязи олень остался доволен, и они бок о бок поплыли к противоположному темному берегу. Агата, испытав облегчение, закатала рукава платья, подобрала подол и последовала их примеру...

Но что-то схватило лань, и Агата в ужасе отпрянула. Из грязи вынырнули три шипастых белых крокодила с разинутыми пастями с огромными ноздрями и впились по-акульи острыми черными зубами в животное. Они утащили её на дно, не обращая никакого внимания на её более крупного спутника, пока тот, скуля от горя, плыл до дальнего берега.

Агата даже не стала пытаться пересекать выгребную яму.

Со слезами на глазах, она пошла туда, откуда пришла, освещая себе пальцем дорогу в лабиринте деревьев. Где же её подруга? Что они с ней сделали? Стараясь подавить рыдания, она пробиралась к окраине леса, не видя ничего, кроме теней, отбрасываемых голыми ветвями... лоскутов темных туч... и розового свечения.

Она остановилась и палец запульсировал, будто упрекая её в плохом поведении. Кто-то другой принял бы это свечение за глаза какого-нибудь животного. Но кому, как не Агате знать наверняка что это...

Только одно единственное живое существо на свете могло светиться вот так розовым.

Она бросилась через чащу, превозмогая боль, следуя за розовым свечением, которое маячило в отдалении все слабее и слабее. Когда она приблизилась, то увидела, что деревья перепачканы кровавыми следами, словно их оставил раненый зверь. Она, обрывая лианы, продралась через сломанные ветви, отмахиваясь от колючих кустов, рвавшие ей волосы, пока не уловила слабый лавандовый аромат духов. Агата перемахнула через бревно (сердце бешено колотилось в груди), и оказалась на небольшой поляне...

– Софи!

Софи не откликнулась в ответ. Её лица не было видно, она сидела на коленях за дальним деревом и обнимала руками голову. Указательный палец на её правой руке пульсировал свойственным только ей розовым свечением. Он еще моргнул несколько раз, а потом погас.

– Софи? – еще раз позвала Агата. Золотое свечение её пальца оборвалось.

Софи все еще не шевелилась.

Агата приблизилась к дереву. Ужас её нарастал. Она слышала прерывистое дыхание своей подруги. Агата медленно потянулась рукой и дотронулась до обнаженного плеча Софи, выглядывавшего из разорванного платья.

Оно было испачкано в крови.

Агата её развернула. Руки Софи были привязаны к ветке поводьями. На ладонях виднелись неглубокие порезы от ножа. Вот, откуда Старейшины взяли кровь, чтобы написать на груди у Софи:

ЗАБИРАЙТЕ МЕНЯ

Агата лихорадочно разрезала путы Софи, тщетно пытаясь придумать заклинание, чтобы смыть кровь. Она терла кожу подруги дрожащими ладонями.

– Мне так жаль... – всхлипывала она, срывая с неё остатки поводьев. – Я верну нас домой... обещаю...

В то самое мгновение, когда Софи освободилась, она прикрыла рот Агаты своими ледяными руками. Агата проследила за её широко распахнутыми, налитыми кровью глазами...

Впереди, среди деревьев, что-то виднелось, нечто молочно-белое, колышущееся в темноте. Агата подняла свой светящийся палец.

На ветру, прибитые к стволам деревьям, потрескивали пергаментные свитки, словно опавшие листья под ногами. Все они были одинаковыми.

Лицо на плакатах принадлежало Софи.

– Это невозможно! – воскликнула Агата. – Он же мер...

Она застыла.

Среди деревьев она разглядела вспышки красного. Что-то приближалось.

Агата схватила подругу за запястья и утащила её за дерево. Заглушая стоны Софи, прикрывая той рот своей рукой, Агата медленно выглянула из-за укрытия.

Сквозь спутанные ветви она увидела мужчин в красных кожаных капюшонах, закрывающих все лицо, с прорезями для глаз. В руках они держали натянутые луки, в которых сидели стрелы с зажженными наконечниками, освещающими их одежду: черные кожаные туники-безрукавки, обнажающие мускулистые руки. Она попробовала сосчитать их... десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять... пока она не досчиталась до того, чьи фиолетовые глаза уставились прямо на неё. Усмехнувшись, он нацелил лук.

– Вниз! – выкрикнула Агата.

Первая стрела опалила шею Софи, когда обе девочки нырнули в грязь. Никто не промолвил ни слова, когда они продирались через черные колючки, а десятки летящих стрел каким-то чудом попадали не в них, а в деревья, то справа, то слева. Рука об руку, девочки мчались, не разбирая дороги, углубляясь в Лес, ища, где бы спрятаться. Красношапочники мчались за ними по пятам. Девочки все бежали и бежали, пока деревья не кончились и они не осознали, что находятся на лесной тропинке, хорошо видной в лунном свете. Со свистом выдохнув, испытав чувство облегчения, они побежали к ней и остановились как вкопанные.

Тропинка разветвлялась надвое. Обе дорожки были узенькими, в копоти и разбегались в противоположные стороны. Ни одна из них не внушала особых надежд, но из книг сказок девочки знали, что:

Только одна была верной .

– Которая? – хрипло спросила Софи.

Агата лишь видела, как сильно ослабла и дрожала её подруга. А она обязала себя доставить её в безопасное место. Вновь заслышав свист стрел, Агата повертела головой от дорожки к дорожке, в то время как деревья начинали гореть все ближе и ближе...

– Агги, куда? – с нажимом спросила Софи.

Глаза Агаты таращились в непроглядную пустоту, то туда, то сюда, в ожидании знака...

Софи ахнула:

– Гляди!

Агата развернулась к восточному направлению. В темноте, высоко над тропинкой,  хлопала крыльями едва различимая голубая светящаяся бабочка. Она принялась быстрее хлопать крыльями, показывая куда надо двигаться, как бы призывая следовать за ней.

– Пошли, – сказала Софи, неожиданно сильным голосом, и подалась вперед.

– Мы что, за бабочкой пойдем? – удивилась Агата, когда последовала за Софи, мимо плаката на деревьях «ОСОБО ОПАСНА».

– Не переживай. Она нас отсюда выведет!

– Откуда тебе знать?

– Скорее, а то мы её упустим!

– Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти... – Агата содрогнулась, пыхтя следом за подругой.

– Ой, давай только не будем играть в эту замечательную игру «кому пришлось хуже», а?!

Бабочка полетела быстрее по излучине, будто приближалась к своему месту назначения, мерцая ослепительно синими крыльями. Софи схватила Агату за запястье, и потащила её быстрее за их провожатой...

В тупик попадавших деревьев.

Бабочка вдруг исчезла.

– Нет! – прохрипела Софи. – Я думала... я думала...

– Это была какая-та особая бабочка?

Софи помотала головой, на глаза навернулись слезы, когда её подруга ничего не поняла. А потом, она увидела за плечом Агаты свет факела и тень между деревьями, а потом еще две...

Красношапочники нашли их тропинку.

– У нас же был наш счастливый конец... – Софи устало припала к стволу. – Это все моя вина...

– Нет... – Агата потупила взор. – Моя.

У Софи сжалось сердце. Точно такое же чувство она испытала в церкви, оставшись в одиночестве, размышляя о переменах, произошедших в её подруге. Ощущение, которое подсказывало ей, что все произошедшее за последний месяц не было случайностью.

– Агата... почему все это происходит?

Агата наблюдала за тенями, которые все приближались, становясь больше. Её глаза наполнились слезами.

– Софи... я... сооовееершила... ошибку...

– Агги, успокойся.

Агата не могла поднять на неё глаз.

– Это я открыла её... я открыла нашу сказку...

– Не понимаю...

– Ж-ж-желанаие! – заикаясь и краснея, выдавила из себя Агата. – Я загадала желание...

Софи тряхнула головой.

– Желание?

– Я не хотела... все случилось так быстро...

– Что ты загадала?

Агата сделала глубокий вздох и бросила испуганный взгляд на свою подругу.

– Софи, я захотела, чтобы у меня были...

– Билеты, – раздался голос.

Обе девочки обернулись и увидели, торчащую из дерева, нервную гусеницу в цилиндре, с подкрученными усиками, в фиолетовом смокинге.

– Спасибо, что воспользовались Цветником. Во время путешествия в вагончике Цветника не допускается: плевков, чихов, пения, нытья, размахивания руками, ругани, сна или мочеиспускания. Нарушение приведет к удалению всей вашей одежды. Билеты?

Софи с Агатой изумленно уставились друг на друга. Никто из них не имел ни малейшего понятия, как же им удалось вызвать Цветник.

– Послушайте, мистер, – с нажимом сказала Агата, поглядывая назад на приближающиеся тени к тупику, – нам нужно немедленно ехать, и у нас нет...

– Предоставь это мне, – прошептала Софи и развернулась. – Какое удовольствие вновь вас лицезреть, кондуктор! Помните меня? Мы встречались, когда вы любезно сопроводили наш класс в «Сад Добра и Зла». И какие же у вас прелестные усики! Я просто обожаю аккуратные усики...

– Нет билетов, нет поездки, – сердито сообщила гусеница, убираясь восвояси.

– Но они нас убьют! – выкрикнула Агата, завидев красношапочников...

– Особые обстоятельства должны быть представлены в письменной форме за номером семьдесят семь в бюро записей актов гражданского состояния Цветника, открытого в один из понедельников с 3:00 утра до 3:30 утра...

Агата выдернула его из дерева.

– А ну впусти нас, а не то я тебя съем!

Гусеница изо всех сил колотила лапками по её руке и пыталась высвободиться.

– НЕСЧАСТЛИВЦЫ! – позвал он. Лианы выстрелили вперед и, схватив Агату и Софии, затянули их в дупло, именно в то мгновение, когда стрела подожгла дерево.

Две девочки провалились в яму, закрученную воронкой, и летели, пока вьюны Венериной мухоловки не подхватили их и не бросили в туннель, заполненный ослепляющей горячей дымкой. Закрыв глаза, девочки почувствовали, как лианы обернулись вокруг их груди, подобно смирительной рубашке и подвесили на что-то, находящиеся у них над головой. Обе прикрыли лицо рукой, приставив её козырьком ко лбу, и увидели на стволе дерева, светящуюся зеленым, надпись:

ВЕРЕНИЦА АРБОРЕЯ

– Бабочка каким-то образом вызвала вереницу! – прокричала Софи, свисая из тугих жгутов, когда они мчались вперед. – Видишь! Бабочка пытается нам помочь!

Когда они выбрались из тумана, Агата ахнула, впервые увидев Цветник, потеряв дар речи. Перед ней простерлась потрясающая подземная транспортная система, большая, равная площади половины Гавальдона, полностью состоящая из растений. Разноцветно-подписанные стволы деревьев скрещивались на манер железной дороги, которая убегала в бездонную пещеру, распределяя пассажиров, свисавших на лианах, в соответствующих направлениях в Бескрайний Лес. Кондуктор, находящийся за окошком внутри зеленого ствола АРБОРЕИ, сварливым голосом объявлял остановки в ивовый микрофон, когда цветочный вагончики проносились мимо: «Невестоград!» «Авалоновы башни!» «Переулок Риньон!» «Хмельная мельница!»

Всякий раз, когда пассажиры слышали название своей остановки, тянули за свои ремешки – лианы безопасности; канатики оборачивались вокруг запястий, выдергивали их из вагончиков и перемещали в один из множеств ветроколес, что находились выше, которые, в свою очередь, выстраивались один за другим, и опускались к земле.

Агата заметила на другой веренице на соседнем стволе щебечущих женщин, одни довольно хорошо одеты и радостны, другие, по внешнему виду больше напоминали ведьм и вряд ли понравились бы даже Несчастливцам, в то время как на ВЕРЕНИЦЕ РОЗАЛИНДА, бегущей перпендикулярно, было всего несколько мрачных захудалых мужичков. Под теми двумя дорожками, желтая ГЕОРГИНОВАЯ ВЕРЕНИЦА гудела группками красивых и таких домашних женщин, в то время как пересекающаяся с ними ПИОНОВАЯ ВЕРЕНИЦА везла всего троих неряшливых грязных гномов. Агата не могла вспомнить: упоминал ли кондуктор о том, как должны сидеть мужчины и женщины, вместе или по отдельности,  но с другой стороны, она не могла припомнить и половины его дурацких правил.

Она отвлеклась на двух попугаев, с перьями цвета тропического леса после дождя, которые подлетели со стаканами огуречного сока и фисташковыми кексами. На светящемся стволе дерева у неё над головой, оркестр, из хорошо одетых ящериц заиграли вальс на скрипках и флейтах, которому аккомпанировал хор зеленых лягушек-вокалисток. Впервые, за несколько недель, Агате удалось улыбнуться. Она вдохнула сладкий, пряный кекс, сделав один укус, и запила его терпким зеленым соком.

В лианах безопасности Софи рядом с ней фыркнула и пихнула Агату кексом.

– Ты собираешься это есть? – поинтересовалась Агата.

Софи отпихнула кекс, бормоча что-то про масло и происки дьявола.

– Вернуться домой будет несложно, – сказала она, наблюдая за, хватающей выпечку, Агатой. – Все, что нам нужно, это ехать в обратном направлении...

Агата перестала жевать. Софи медленно проследила за взглядом подруги и взглянула на свои продырявленные ладони... на ряд отметин вокруг левого запястья, оставшегося от поводьев Старейшин... на алые размытые буквы на своей груди...

– Мы не можем вернуться домой, ведь так? – выдохнула Софи.

– Даже, если мы докажем, что Старейшины лгали, Школьный Директор все равно продолжит охотиться за тобой, – с несчастным видом сказала Агата.

– Не может быть, чтобы он выжил. Агги, я видела, как он умер. – Софи подняла глаза на подругу. – Мы же видели своими глазами, разве нет?

У Агаты не было ответа.

– Как мы его потеряли, Агги? – спросила Софи, озадаченно. – Как мы потеряли наш счастливый конец?

Агата понимала, что сейчас было как раз подходящее время закончить то, что она начала в низине. Но глядя в большие доверчивые глаза Софи, она не могла разбить ей сердце. Должен быть какой-нибудь способ все исправить, и так чтобы подруга не узнала о том, что Агата пожелала. Её желание было всего лишь ошибкой. Ошибкой, с которой она никогда не столкнется лицом к лицу.

– Должен же быть способ вернуть наш счастливый конец, – настаивала Агата. – Мы просто должны запечатать врата...

Но Софи уставилась мимо неё, склонив голову. Агата обернулась.

Цветник позади них был пуст. Все его пассажиры исчезли.

– Агги... – прохрипела Софи, щурясь в туман в отдаление...

Теперь их видела и Агата. Красношапочники пересекали вереницы, приближайся прямо к их вагончику.

Обе девочки попытались вырваться из своих ремней безопасности, но те только крепче вцепились в них. Агата попыталась заставить свой палец светиться, но он никак не зажигался...

– Агги, они приближаются! – завопила Софи, увидев, как Красношапочники запрыгнули на красную вереницу, на две дорожки выше.

– Потяни свою лозу! – провопила Агата, когда она увидела, как другие соскакивают с тропинки. Но неважно насколько сильно она с Софи дергали, они продолжали катиться по дорожке.