Текст книги "Мир без принцев (ЛП)"

Автор книги: Зоман Чейнани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

Агата тоже загадывает желание

Кровь. Пахло кровью.

Еда.

Пробираясь сквозь деревья, Чудовище шел на всех четырех лапах по её запаху, кряхтя и пуская слюни. Когти и лапы ударяли по грязи, быстрее, быстрее, обрывая лианы и ветви, перепрыгивая через камни, пока наконец не услышал их дыхание и не увидел красную дорожку. Один из них пострадал.

Еда .

Он пробирался по длинному темному полому стволу, слизывая кровь, чуя их ужас. Чудовище не спешил, ведь им некуда было деваться, и вскоре он услышал их скулеж. Они постепенно стали показываться на глаза, силуэты в лунном свете, загнанные в ловушку между стволом и колючками. Мальчик постарше, израненный и бледный, прижимал к своей груди младшего.

Чудовище смёл их обоих и поднял рыдающих мальчиков. Устроившись в колючках, Чудовище принялся нежно их укачивать, пока мальчики не успокоились и не поняли, что Чудовище Добрый. Вскоре дети тяжело задышали возле черной груди Чудовища, уютно устроившись в его объятьях, который прижимал их крепче... крепче... крепче... пока дети, задыхаясь, не проснулись...

И увидели окровавленную улыбку Софи.

Софи выскочила из своей кровати и опрокинула свечу с прикроватного столика, забрызгивая лавандовым воском всю стену. Она  резко повернулась к зеркалу, и увидела себя лысой, беззубой, утыканной бородавками...

– Помогите... – задохнулась от ужаса она, закрывая глаза...

Потом она их распахнула – ведьма исчезла. На неё из зеркала вновь смотрело прекрасное лицо.

В панике, Софи поднесла руку к лицу и провела дрожащей ладошкой по  белой коже, проверяя есть ли бородавки, и заодно стирая холодный пот.

Я – Добро, – успокоила она себя, когда ни одной так и не обнаружила.

Но руки её после не перестали дрожать, разум не успокоился, не в силах прогнать мысли о Чудовище, Чудовище, которого она убила в другом мире, за тридевять земель, Чудовище, который все еще проникал в её сны. Ей вспомнилась её ярость на кладбище... застывшие Агатино лицо...

Тебе никогда не стать Добром, предупреждал Школьный Директор.

У Софи пересохло во рту. Она улыбнулась свадебному торжеству. Она работает у Бартлеби. Она ест мясо, приготовленное вдовой, и покупает её сыновьям игрушки. Она должна была бы здесь счастлива. Как Агата.

Все, что угодно, лишь бы опять не стать ведьмой.

– Я – Добро, – повторила она в тишине.

Школьный Директор ошибался. Она спасла жизнь Агате, а Агата спасла жизнь ей.

Они были дома. Вместе. Разгадали загадку. Школьный Директор мертв.

Книга сказок закрыта.

Однозначно Добро, заверила себя Софи, вжимаясь в свою подушку.

Но она все еще чувствовала привкус крови.

Туман и ветра ночи сменило слепящие солнце, такое жаркое для ноября, что этот день, казалось, был благословлен для любви. Любая свадьба в Гавальдоне справлялась всем миром, и в эту пятницу, все магазины были закрыты, а площадь пустовала. Стефан был известной личностью. Весь город, распивая вишневый пунш вперемешку  со сливовым вином, собрался под белым садовым тентом позади его дома, пока в углу наигрывали три скрипача, вымотавшиеся из-за игры на похоронах, накануне вечером.

Агата сомневалась, что её унылый черный балахон был подходящим нарядом для свадебного торжества, но он очень соответствовал её настроению. Она проснулась совершенно несчастной, но так и не смогла понять отчего. Софи нуждается во мне, чтобы быть счастливой, говорила она себе, топая вниз по холму. Но к тому времени, когда она присоединилась к толпе в саду, её хмурое настроение сменилось сердитостью. Ей необходимо было прийти в себя или Софи еще глубже погрузится в пучину депрессии...

В толпе возникла вспышка розового и Агата оказалась заключена в объятья пышного колышущегося платья.

– Спасибо, что пришла к нам в этот особый день, – проворковала Софи.

Агата откашлялась.

– Я так рада за них, а ты? – страдальчески произнесла она, вытирая несуществующие слезы. – Это будет так волнительно. Теперь у меня появятся новая мама, два братца, и поход в магазин каждое утро, где меня будет поджидать в большом количестве, – она сглотнула, – масло.

Агата изумленно уставилась на Софи, снова одетую в свое любимое платье.

– Ты в розовом... опять.

– Он же похоже на мое любимое, Доброе сердечко, – выдохнула её подруга, поглаживая косы, заплетенные розовыми лентами.

Агата моргнула:

– Они что, добавляют в пунш поганки?

– Софи!

Обе девушки обернулись и увидели, Якова, Адама, и Стефана, пытающихся исправить покосившиеся голубые гирлянды из тюльпанов над алтарем в передней части тента. Стоя на тыквах, они тянулись к тюльпановым лианам, и мальчики махами подзывали её к себе.

– Ну, разве они не милые карапузики? – Софи улыбнулась. – А я ведь просто могла их обоих съес...

Агата увидела в зеленых глазах своей подруги холод страха. А потом он исчез, и остались только следы былых синих кругов под глазами. Отметины ночных кошмаров. Она уже видела такие у Софи.

– Софи, это я, – тихонько сказала Агата. – Тебе не нужно притворяться.

Софи покачала головой.

– Ты и я, Агги. Это все, что нужно мне, чтобы быть Добром, – сказала она дрожащим голосом. Она вцепилась в Агатину руку и заглянула в темные глаза своей подруги. – Пока мы держим ведьму внутри меня мертвой. А все остальное я вынесу, если постараюсь. – Она сжала руку Агаты сильнее и повернулась к алтарю. – Иду, мальчики! – прокричала она, и с натянутой улыбкой пошла прочь, чтобы помочь своей новой семье.

И Агата отчего-то почувствовала себя совсем несчастной. Да что со мной такое?

К ней подошла мать и протянула бокал с пуншем, который Агата осушила в один присест.

– Добавила парочку личинок светляков, – сказала Каллис. – Чтобы как-то оживить эту кислую мордашку.

Агата поперхнулась, и из её рта вылетели красные брызги.

– Серьезно, дорогая, знаю, что от свадеб несет гнильцой, но стараюсь   смотреть на них без неприязни. – Её мать махнула головой вперед. – Старейшины уже презирают нас. Не давай им еще больше оснований.

Агата взглянула на трех высохших, бородатых мужчин с трясущимися руками, в черных цилиндрах и серых плащах до колен, круживших между сидениями. По длине бороды, клином спускавшейся на грудь Старейшин, можно было судить об их возрасте.

– А почему они должны одобрять каждый брак? – спросила Агата.

– Потому что, пока продолжались похищения, Старейшины обвиняли женщин вроде меня, – ответила мать, вынимая частичку перхоти из своих волос. – Тогда, если ты еще не была замужем к моменту окончания школы, люди считали тебя ведьмой. Посему Старейшины принудительно выдавали замуж и женили всех тех, кто был холостым. – Она выдавила кривую улыбку. – Но даже силком никто не мог заставить мужчин жениться на мне.

Агата вспомнила то время, когда ни один мальчик не хотел приглашать её на Бал. Пока...

Внезапно она почувствовала, что настроение у неё стало еще мрачнее.

– Когда похищения продолжились, Старейшины смягчили свою позицию и теперь уже «одобряли» браки. Но я все еще помню их страшные договоренности, – сказала мать, копаясь ногтями в волосах. – Стефан пострадал сильнее всех.

– Почему? Что с ним случилось?

Рука Каллис упала, будто она забыла о том, что её слушает дочь.

– Ничего дорогая. Ничего такого, что сейчас бы имело значение.

– Но ты сказала... – Агата услышала, как её зовут и, оглянувшись, увидела Софи, машущей ей из первого ряда.

– Агги, начинаем!

Они сидели бок о бок на лавочке в первом ряду, всего в нескольких футах от алтаря. Агата ждала, когда Софи сломается. Но улыбка с лица её подруги не сошла даже тогда, когда её отец присоединился к священнику у алтаря, и скрипачи начали шествие, и Яков с Адамом прошли по проходу в одинаковых белых костюмах и рассыпали лепестки белых роз на пол. После нескольких месяцев ссор со своим отцом, борьбы за внимание, борьбы с реальной жизнью... Софи переменилась.

Ты и я , Агги .

Все, чего Агате когда-либо хотелось – это, чтобы её было достаточно Софи. Чтобы Софи она была так же необходима, как Софи ей.  И вот, наконец, она выиграла свой счастливый конец.

Но сидя на своем месте, Агата совсем не чувствовала себя счастливой. Что-то беспокоило её в этой свадьбе. Какая-та червоточина глодала её сердце. И прежде, чем она разобралась в чем дело, мелодия скрипачей полилась медленнее, все под шатром поднялись и в проход вышла Гонора. Агата осторожно наблюдала за Софи, ожидая, что подруга, наконец, проявит себя, но Софи не дрогнула, даже тогда, когда увидела прическу своей новоявленной мачехи в виде луковицы, пышного зада и выпачканного платья чем-то, по виду напоминающее глазурь.

– Дорогие друзья и семья, – начал священник, – мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями союза этих двух душ...

Стефан взял Гонору за руку, и Агатино настроение испортилось еще сильнее. Её спина сгорбилась, а губы надулись...

На неё уставилась через проход мать. Агата поднялась и фальшиво улыбнулась.

– В любви, счастье приходит к нам из честности, из свершений, чтобы прийти к тому, в чем мы нуждаемся, – продолжал священник.

Агата почувствовала, как Софи осторожно взяла её за руку, будто у них было все, в чем они сейчас нуждались.

– Взращивайте любовь, которая наполняет вас, любовь, которая будет продлевать ваше Долго и Счастливо...

Ладони Агаты начали потеть.

– Потому что вы выбрали эту любовь. Вы выбрали этот конец сказки.

С её руки уже капал пот, но Софи её не отпустила.

– А теперь этот конец ваш навсегда.

Сердце Агаты забилось как сумасшедшие. Кожа горела.

– И если ни у кого нет возражений, чтобы этот союз скрепить навечно...

Агата подалась вперед, у неё скрутило живот.

– Нынче же объявляю вас...

А потом она увидела...

– Мужчину и...

Её палец засветился чистейшим золотом...

Она вскрикнула от шока. Софи, удивившись, повернулась...

Что-то просвистело между ними, отбросив их обеих на землю. Агата покатилась, успев почувствовать, как еще одна стрела едва не угодила ей в горло. Она слышала детский крик, падение стульев, топот спотыкающихся ног, когда толпа бросилась врассыпную, в то время как десятки золотых стрел дырявили шатер. Агата повернулась в поисках Софи, но шатер сорвало с клиньев, ор повалился на вопящую толпу и поглотил её вместе с остальными, и она не могла ничего разглядеть, кроме теней. Затаив дыхание, Агата поползла по разрушенному алтарю, вся в грязи, хватаясь за гирлянды. Стрелы приземлялись со свистом впереди. Кто это делает? Кто хочет сорвать свадьбу...

Агата замерла. Теперь её палец сиял еще ярче, чем прежде.

Этого не может быть .

Она услышала, как где-то впереди раздается девичий крик. Она узнала его. Девушка взмокла от пота, её пробил озноб. Агата проползла под опрокинутыми стульями, отпихивая от себя край шатра, пока не почувствовала солнечный свет и процарапавшись к саду, ожидая кровавой бойни...

Но народ просто стоял, безмолвно, неподвижно наблюдая, как с неба сыплются стрелы в разные стороны...

Стрелы из Бескрайнего Леса.

Агата в ужасе закрыла себя руками, но потом поняла, что стрелы нацелены не на неё. Они не целились ни в кого из сельчан. Независимо от того из какой точки Бескрайнего Леса вылетали стрелы их изогнутые траектории в последнюю секунду меняли направление и летели к одной единственной цели.

– Ееееииии!

Софи побежала вокруг своего дома, пригибаясь и отбиваясь своими хрустальными башмачками от стрел.

– Агата! Агата, помоги!

Но времени не было, древко чуть не снесло ей голову, и Софи сбегала с холма, мчась, как умея, быстро. А стрелы летели и летели за ней.

– Кто желает мне смерти? – простонала Софии, прячась за витражами и статуями святых.

Агата сидела рядом с ней на пустующей скамье. Вот уже как две недели Софи пряталась в церкви, единственном месте, где стрелы не преследовали её. Она раз за разом пыталась вырваться, но стрелы возвращались воздать ей сторицей. Они вылетали из Леса, а за ними следом летели пики, секиры, кинжалы и дротики. К третьему дню, стало ясно – спасения нет. Кто бы ни желал смерти девушке – он будет ждать столько, сколько потребуется.

Поначалу Софи не видела никаких причин для паники. Горожане приносили ей еду (принимая во внимание её «чудовищную аллергию» на пшеницу, сахар, молочные продукты и красное мясо), Агата приносила ей сбор трав и корешков, которые той были необходимы для кремов, а Стефан – уверения, что не отступится до тех пор, пока его дочь не вернется домой в целости и сохранности. В поисках убийц он вместе с мужчинами-односельчанами тщетно прочесывал лес, в «Городском свитке» Софи назвали «Храброй маленькой принцессой», взявшей на себя бремя еще одного проклятья, в то время как Старейшины отдали распоряжение освежить краску на её статуе. Вскоре дети вновь потянулись к ней за автографами, городской гимн был исправлен и теперь назывался «Благословенна будь наша Софи», и горожане по очереди несли вахту у церкви. Велся даже разговор о бенефисе в театре, с ней в главной роли, как только она окажется вне опасности.

– La Reine* Софи, эпическое трехчасовое празднование моих успехов, – пришла в восторг Софи, нюхая букеты, подаренные ей в знак сочувствия, уставившие весь проход. – Небольшое кабаре, чтобы взбудоражить кровь, цирковая интермедия с дикими львами и трапецией и зажигательное исполнение «Я всего лишь женщина» в завершении. О, Агата, как же я страстно хотела найти свое место в этом захолустном, унылом городишке! Все, что мне было нужно, это стать частью чего-нибудь грандиозного, чтобы удержать меня! – Неожиданно она обеспокоенно посмотрела на Агату. – Ты ведь не думаешь, что они перестанут пытаться меня убить, да? Это лучшее, что когда-либо случалось со мной!

Но затем нападения стали еще хуже.

В первую ночь, выброшенные зажигательные бомбы из Лесу, уничтожили домик Белль, оставив всю её семью без крова. На вторую, с деревьев полилось кипящее масло, уничтожив весь коттеджный переулок. На тлеющих руинах убийцы оставили одно-единственное послание, выжженное на земле:

ОТДАЙТЕ НАМ СОФИ

На следующее утро, когда Старейшины вышли на площадь, чтобы утихомирить разбушевавшихся горожан, Стефан уже делал это у церкви.

– Только так мы со Старейшинами можем защитить тебя, – сказал он своей дочери, воспользовавшись молотком и навесными замками.

Агата бы не ушла, поэтому он запер и её.

– Мне казалось, наша сказка закончена! – выкрикнула Софи, слыша, как толпа на улице скандирует «Отправить её обратно! Отправить её назад!» Она опустилась на свой стул. – Почему им не нужна ты? Почему я всегда злодейка? И почему я всегда под замком?

Агата, рядом с ней, таращилась на мраморную статую святого во фризе над алтарем, бросавшуюся к ангелу. Он протягивал свою сильную руку, выгнул грудь, словно он будет следовать повсюду за ангелом, куда бы тот не отправился...

– Агги?

Агата очнулась от транса и повернулась.

– Умеешь же ты создавать себе врагов!

– Я пыталась быть Доброй! – сказала Софи. – Я пыталась быть, такой как ты!

Агата вновь почувствовала те же болезненные ощущения. Она попыталась их подавить.

– Агги, сделай же что-нибудь! – Софи схватила её за руку. – Ты всегда все исправляешь!

– Может я не такая Добрая, как тебе казалось, – пробормотала Агата, и отстранилась, притворяясь, что начищает свой башмак. В тишине, она чувствовала, как Софи сверлит её взглядом.

– Агги.

– А?

– Почему твой палец светился?

Агата напряглась.

– Чего?

– Я все видела, – сказала мягко Софи. – На свадьбе.

Агата бросила на неё взгляд.

– Наверное, игра света. Магия здесь не работает.

– Ага, как же.

Агата затаила дыхание. Она знала о чем думает Софи.

– Но ведь учителя так и не разблокировали наши пальцы, да же? – сказала её подруга. – И магия следует за эмоциями. Вот, что они нам говорили.

Агата сдвинулась.

– И?

– Ты не выглядела счастливой на свадьбе, – сказала Софи. – Ты уверена, что не произошло ничего такого, что могло бы тебя расстроить? Настолько, чтобы творить магию?

Агата встретилась с ней взглядом. Софи внимательно изучила её лицо. Она видела её насквозь.

– Агата, я тебя знаю.

Агата вцепилась в скамью.

– Я знаю почему ты была печальной.

– Софи, я не собиралась делать ничего такого! – выпалила она.

– Ты была расстроена из-за моего отца, – сказала Софи. – Из-за всего того, через что он заставил меня пройти.

Агата вытаращилась на неё. Потом она пришла в себя и кивнула.

– Точно. Ага. Ты меня раскусила.

– Сначала, я подумала, что ты сотворишь заклинание, чтобы остановить его свадьбу. Но теперь-то в этом нет никакого смысла, ведь так? – сказала Софи, фыркнув. – Это бы означало, что это ты натравила на меня стрелы.

Агата издала хриплый смешок, стараясь не смотреть на Софи.

– Просто игра света, – вздохнула Софи. – Как ты и сказала.

Они сидели, молча, и слушали песнопения.

– Не переживай из-за моего отца. Мы с ним будем в порядке, – заверила Софи. – Ведьма не вернется, Агги. До тех пор, пока мы будем подругами.

Её голос казался как никогда доверительным. Удивившись, Агата подняла на неё глаза.

– Агата, ты делаешь меня счастливой, – сказала Софи. – Просто у меня ушло слишком много времени, чтобы это понять.

Агата постаралась не отводить глаз, но все, что она видела – это святой над алтарем, протягивающий к ней руку, словно принц, тянущийся к своей принцессе.

– Вот увидишь, мы еще придумаем план, как всегда, – сказала Софи, подновляя розовую помаду на губах между зевками. – Но может для начала красота немного вздремнет...

Когда она свернулась на скамье, подобно кошке, прижав подушку к животу, Агата увидела, что эта была любимая подушка её подруги, с вышитой белокурой принцессой и, обнимающим её, принцем, а ниже красовалась подпись «Долго и Счастливо». Но Софи уже изменила принца, воспользовавшись своим швейным набором. Теперь вместо принца была девушка с темными стриженными волосами, глазами на выкате и в черном платье.

Агата видела, как её лучшая подруга провалилась в сон, спустя всего несколько секунд, впервые за несколько недель, свободная от ночных кошмаров.

Когда возгласы снаружи церкви стали громче... «Отослать её назад! Отослать её обратно!»... Агата уставилась на подушку Софи, и ее живот скрутило от болезненных ощущений.

Те же ощущения она испытывала, глядя на сказочного принца на своей кухне. Те же чувства она испытывала, глядя на то, как своими клятвами верности обменивались муж с женой. Те же чувства она испытывала, держа Софи за руку, которое становилось все больше и больше, пока её палец не начал светиться от этого секрета. Этот секрет такой ужасный, такой непростительный, что это она испортила сказку.

В то мгновение, наблюдая за свадьбой, которой у неё никогда не будет, Агата пожелала того, что никогда не считала возможным, осуществимым.

Она пожелала другого окончания своей сказки. Окончания с другим человеком.

Вот, когда стрелы полетели в Софи.

Стрелы, не пожелавшие остановиться даже тогда, когда она страстно пыталась забрать назад свое желание.

Прим.переводчика: *La Reine – королева

Глава 3

Хлебные крошки

В ту ночь они в первую очередь сровняли с землей дом Рэдли, валуном, вылетевшем из леса, потом заставили накрениться часовую башню, которая, скрипя, принялась трезвонить, когда по площади в рассыпную бежали кричащие горожане. Вскоре все переулки были засыпаны осколками, родители цеплялись за своих детей, прячась в колодцах и канавах, наблюдая, как на фоне луны летят, словно метеоры, камни. После каменного обстрела, закончившегося около четырех утра, уцелела только половина города. Дрожащие горожане заглянули в театр, свечение которого можно было увидеть издалека. Театральные прожекторы демонстрировали на красном занавесе следующее:

СОФИ ИЛИ СМЕРТЬ

И пока во время всего этого Софи мирно спала, Агата сидела запертая в церкви, прислушиваясь к крикам и грохоту. Отдать им Софи, и её лучшая подруга погибнет. Не отдавать им Софи, и погибнет весь городок. Стыд жег ей горло. Каким-то образом она вновь открыла врата меж мирами. Но кому? Кто желал смерти Софи?

Должен быть способ все исправить. Если она вновь открыла врата, несомненно, она может и закрыть их!

Сначала она пыталась заставить вновь светиться свой палец, сосредоточившись на своем гневе, пока щеки не распухли... она злилась на убийц, на себя, злилась на свою глупость, пока палец не стал бледнее прежнего. Потом она попыталась сотворить хоть какое-нибудь заклинание, чтобы дать отпор мародером, которые, как и ожидалось, свободно расхаживали неподалеку. Она попыталась взывать к святым на витражах, моля о падающей звезде, натирая каждую лампу в церкви, надеясь на появление джина, и когда все её идеи с треском провалились, она выхватила из ладони Софи её розовую помаду и написала на стекле окна, омываемого рассветом «ЗАБЕРИ МЕНЯ». К её удивлению она получила ответ.

– НЕТ, – появились на фоне леса огненные буквы.

Мгновение, сквозь деревья, Агата видела красный огонек, а затем он пропал.

– КТО ВЫ? – написала она.

– ОТДАЙ НАМ СОФИ, – ответило пламя.

– ПОКАЖИТЕСЬ, – настаивала она.

– ОТДАЙ НАМ СОФИ.

– ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ЕЁ ЗАБРАТЬ, – написала Агата.

В ответ пушечное ядро разбило статую Софи.

Софи у неё за спиной шевельнулась, что-то бормоча про плохой сон и прыщи. В темноте вокруг раздавался стук, она зажгла свечу, которая исполосовала стропила болиголова бронзовым жаром. Потом она сделала несколько неуклюжих движений из йоги, погрызла миндаль, натерла лицо семечками из грейпфрута, съела форель и крем-какао, и повернулась к Агате с сонной улыбкой.

– Доброе утро, дорогая, каков план?

Но сгорбившаяся на подоконнике Агата просто смотрела в разбитое стекло, а потом к ней присоединилась и Софи. Они смотрят на город, бездомные массы пробираются по щебню, и оторванная голова от её статуи пялится на Софи со ступенек церкви. Улыбка Софи исчезает.

– Нет никакого плана, да?

БУМ!

Дубовая дверь вздрогнула, когда молот ударил по замку.

БУМ! БУМ!

– Убийцы! – выкрикнула Софи.

Агата в ужасе подскочила.

– Церковь стоит на святой земле!

Доски треснули; винты ослабли и посыпались на пол.

Девочки прижались к алтарю.

– Прячься! – выдохнула Агата, и Софи понеслась вокруг кафедры, словно обезглавленная курица.

В дверь проскользнуло что-то металлическое.

– Ключ! – пискнула Агата. – У них есть ключ!

Она услышала, как щелкнул замок. Софи за ней бездарно пряталась за шторами.

– Прячься! – выкрикнула Агата...

Дверь с грохотом распахнулась, и она развернулась к темному порогу. В церковь на фоне слабого свечения свечи пробралась сгорбленная тень.

Сердце Агаты замерло.

Нет ...

Искореженная тень скользнула вниз по проходу, мелькнув в свете пламени. Агата вновь упала на колени у алтаря. Её сердце так громко билось, что она боялась вздохнуть.

Он мертв! Разорван на кусочки белым лебедем и развеян по ветру! Его черные лебединые перья сыпались и сыпались на школу! Но прямо сейчас Школьный Директор крался к ней, очень даже живой, и Агата трусливо жалась к кафедре, которая заскрежетала...

– Ситуация уж совсем ни в какие ворота, – оповестил голос.

Это не Школьный Директор.

Агата посмотрела сквозь пальцы на Старейшину с длинной бородой, нависшего над ней.

– Софи должно переместить в безопасное место, – сказал Старейшина по-моложе, стоявший позади первого, снимая с головы черную шляпу.

– И сегодня же, – сказал самый молодой, поглаживая свою куцую бородку.

– Куда? – выдохнул голос.

Старейшины подняли глаза и увидели Софи на мраморном фризе над алтарем, прижимающуюся к обнаженному святому.

– Нашла где спрятаться! – рявкнула Агата.

– Куда вы меня заберете? – спросила Софи Старейшин, тщетно пытаясь слезть с обнаженного святого.

– Уже все организовано, сказал он, надевая шляпу, когда зашагал обратно к двери. – Мы вернемся сегодня вечером.

– Но нападения?! – выкрикнула Агата. – Как вы их прекратите?

– Все уже устроено, – сказал средний, следуя за Старейшиной.

– В восемь вечера, – сказал самый молодой, семеня за ним. – Только Софи.

– Откуда вам знать, что ей ничего не будет грозить? – паниковала Агата...

– Все улажено, – отозвался Старейшина, и запер за собой дверь.

Две девочки стояли в немой тишине, пока Софи не завизжала.

– Видишь? Я же говорила! – Она соскользнула с фриза и смела Агату в объятья. – Ничто не может разрушить наш счастливый конец. – Вздохнув с облегчением и напевая себе под нос, она упаковала свои крема и огурцы в хорошенький розовый чемоданчик. Кто знал, сколько времени пройдет, прежде чем ей снова разрешат навестить подругу.  Она обернулась и посмотрела в большие черные глаза Агаты, который уставились в окно.

– Не волнуйся, Агги. Все улажено.

Но, когда Агата наблюдала за тем, как горожане рассыпались по руинам, глядя исподлобья налитыми кровью глазами на церковь, она вспомнила, как её мама недавно обронила, что Старейшины «устраивают» дела... и понадеялась, что на этот раз результаты этого «улаживания» будут лучше.

Старейшины позволили прийти Стефану до заката на встречу с дочерью, с которой он не виделся с тех пор, как запер её в церкви. Выглядел он по-другому. Его борода заросла, одежда стала грязной, а тело пожелтело и осунулось от недоедания. У него не хватало двух зубов, а левый глаз заплыл синевой. Горожане решили сделать его козлом отпущения и выместить все свое недовольство из-за того, что Старейшины защищают его дочь.

Софи заставила себя смотреть на отца с сочувствием, но сердце её ликовало. Не важно каким Добром она пыталась быть, ведьма, притаившаяся внутри неё, по-прежнему хотела, чтобы её отец страдал. Она взглянула на Агату, которая сидела в углу, жуя свои ногти. Она старательно делала вид, что не слушает.

– Старейшины говорят, что это продлится недолго, – сказал Стефан. – Как только эти трусы в лесу, поймут, что тебя прячут, рано или поздно, им захочется выйти и найти тебя. И я буду готов. – Он почесал свою обгоревшую кожу и заметил, что его дочь морщится. – Знаю, у меня тот еще видок.

– Все, что тебе нужно, это хороший медовый скраб, – сказала Софи, роясь в своей сумке с предметами для поддержания красоты, пока не нашла косметичку из змеиной кожи. Но её отец просто стоял и таращился на разрушенный город. В глазах у него стояли слезы.

– Отец?

– Горожане хотят, чтобы ты сдалась. Но Старейшины сделают все, чтобы защитить тебя, даже несмотря на Рождество. Они самые лучшие люди, – сказал он негромко. – Никто в городе ничего мне сейчас не продаст. Как же мы выживем... – Он вытер глаза.

Софи никогда не видела своего отца плачущем.

– Ну, это не моя вина, – выпалила она.

Стефан выдохнул.

– Софи, все, что имеет значение – это то, что ты в целости и сохранности вернешься домой.

Софи повертела в руках кисет со скрабом.

– Где вы сейчас живете?

– Еще одна причина, почему я так непопулярен, – сказал её отец, потирая подбитый глаз. – Кем тебя будут считать, если в твоем переулке были взорваны все дома, кроме твоего собственного. Наш продовольственный магазин пропал, но Гонора все равно как-то ухитряется кормить нас каждый вечер.

Софи вцепилась в косметичку покрепче.

– Нас?

– Мальчики переехали в твою комнату до тех пор, пока безопасно, чтобы мы смогли закончить свадьбу.

Софи выстрелила в него белой массой. Стефан услышал запах меда и тут же начал шарить в её сумке...

– У тебя есть что-нибудь съестное для мальчиков?

Агата заметила, что Софи на грани обморока и вмешалась.

– Стефан, вам известно, где Старейшины её спрячут?

Он помотал головой.

– Но они заверили меня, что горожане её тоже не найдут, – сказал он, наблюдая как Софи убирает свою сумку как можно дальше от него. Стефан подождал, пока она не отойдет на достаточно большое расстояние. – Нам нужно спасать её не только от тех убийц, – прошептал он.

– Но она же не может вечно жить в одиночестве, – надавила на него Агата.

Стефан посмотрела в окно на лес, заключивший Гавальдон, в темные и бескрайние сумерки.

– Что с вами там случилось, Агата? Кто хочет смерти моей дочери?

У Агаты все еще не было ответа.

– Предположим, план не сработает? – спросила она.

– Мы должны доверять Старейшинам, – сказал Стефан, отведя глаза. – Они знают, как лучше.

Агата видела, как боль облаком набежала на его лицо.

Стефан пострадал больше всех.

Так сказала её мама.

– Я еще не знаю как, но все исправлю, – сказала Агата, говоря как можно тише. – Я не дам её в обиду. Обещаю.

Стефан наклонился и взял ее лицо в свои руки.

– И мне нужно, чтобы ты сдержала это обещание.

Агата посмотрела в его испуганные глаза.

– Ничего себе!

Они обернулись и увидели Софи у алтаря, прижимающую к груди сумку.

– Я на выходных буду дома, – сердито сказала она. – И лучше бы к этому времени, чтобы моя кровать была застелена чистыми простынями.

Приближались восемь часов вечера, Софи сидела на алтаре в окружении плачущих воском свечей и слушала бурчание у себя в животе. Она позволила отцу забрать последние сухие крекеры из отрубей для мальчиков, потому что Агата практически заставила её это сделать. Мальчишки наверняка ими подавятся. Эта мысль заставила её почувствовать себя лучше.

Софи вздохнула. Похоже, Школьный Директор был прав. Я – Зло.

Но несмотря на всю свою силу и магию, он не знал, как излечиться от этого. Подруга. Вот, кто делал её Добром. Пока Агата будет с ней, она никогда снова не превратится в уродливую, ужасную ведьму.

Когда в церкви потемнело, Агата стала было сопротивляться, решив не оставлять Софи, но Стефан настоял. Старейшины дали предельно ясно понять – Только Софи, – и теперь уже не было времени настаивать на своем, идя в разрез их приказу. Тем более, что речь шла о спасении ими её жизни.

Без Агаты теперь Софи неожиданно стало тревожно. Какие чувства испытывала к ней Агата? Некогда Софи была такой бессердечной по отношению к ней, растворившись в своих фантазиях о статусе принцессы. Теперь же она не представляла своего будущего без неё. Не важно каким бы сложным оно ни было, она выдержит, будучи в бегах... но только потому что она знала: у неё есть настоящая подруга. Подруга, которая стала ей настоящей семьей.

Но опять же, почему последнее время Агата ведет себя так странно?

Софи обратила внимание, что за последний месяц они стали отдаляться друг от друга. Агата уже не смеялась столько на их совместных прогулках, часто была холодна, и казалось, все время о чем-то думала. Впервые со времени их знакомства, Софи начала чувствовать, что она все больше и больше погружается в их дружбу.

А потом была свадьба. Она притворилась, что не заметила дрожащую руку Агаты, которая, будто желала выскользнуть из её ладони. Словно сжимала какую-то страшную тайну.

– Может быть, я не такая Добрая, какой ты меня считаешь.

У Софи пульс застучал в ушах. Палец Агаты не мог светиться в тот день.

Или мог?

Она подумала о своей маме, которая тоже была красавицей, умницей и обаятельной женщиной... у которой тоже была подруга, которой она доверяла долгие годы... лишь для того, чтобы быть преданной ею и умереть с разбитым сердцем, в одиночестве.