Текст книги "Из пушки на Луну"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА VI
Гимн снаряду

Кембриджская обсерватория в письме от 7 октября обсудила вопрос с астрономической точки зрения. Оставалось выяснить техническую сторону дела, и тут-то возникли затруднения, которые во всякой другой стране показались бы непреодолимыми. Но для янки это были пустяки – шуточное дело.

После исторического заседания Пушечного клуба, его председатель Барбикен, не теряя времени, созвал Исполнительный комитет. Комитет поставил себе задачей в течение трех заседаний разрешить три основных вопроса: о пушке, о снаряде и о порохе. Комитет был составлен из четырех лиц, хорошо разбиравшихся в вопросах такого рода. В него вошли: сам Барбикен – председатель, с решающим голосом, генерал Морган, майор Эльфистон и, наконец, почтенный Дж. Т. Мастон, на которого возложили обязанности секретаря-докладчика.

8 октября комитет собрался в квартире Барбикена: Балтимора, улица Республики, № 3. Заседание происходило за столом, уставленным громадными бутербродами и соответственной чайной посудой; таким образом, заседание могло продолжаться без перерыва для ужина. Секретарь Мастон привинтил ручку с пером к своему железному крючку, и собрание приступило к делу.

Барбикен открыл заседание следующим предложением:

– Дорогие товарищи! Нам предстоит разрешить один из наиболее важных вопросов науки – вопрос о движении снарядов, то есть тел, которые ввергаются в пространства силою почти мгновенной…

– О, баллистика, баллистика! – вскрикнул Мастон с упоением.

– Рациональнее, казалось бы, – продолжал Барбикен, – поставить сначала вопрос о пушке и посвятить ему наш первый вечер.

– Казалось бы, так! – вставил Морган.

– Однако, – сказал Барбикен, – после долгих размышлений мне кажется, что вопрос о снаряде должен пройти первым, потому что размеры пушки будут зависеть от величины и веса снаряда.

– Прошу слова! – крикнул Мастон.

Слово было ему дано с готовностью, вполне заслуженной его великолепным артиллерийским прошлым.

– Дорогие мои товарищи! – воскликнул он вдохновенным голосом. – Наш председатель вполне прав. Вопрос о снаряде должен быть поставлен раньше всех других. Подумайте только: ядро, которое мы пустим в Луну, ведь это наш курьер, наш посол! И я покорнейше прошу взглянуть на этот вопрос и на этот снаряд с общественной, с моральной точки зрения.

Новая точка зрения на пушечный снаряд сразу же возбудила любопытство членов комитета: они удвоили внимание.

– Дорогие товарищи! – продолжал Мастон. – Я буду краток. Не стану касаться ядра материального, то есть физического, – снаряда, который убивает. Буду говорить о ядре математическом, моральном. Ядро, по моему мнению, – это самое сильное, самое… взрывающее проявление могущества человека. Именно в ядре сосредоточивается, олицетворяется это могущество!

– О, отлично! – воскликнул майор Эльфистон.

– В самом деле! – продолжал Мастон с тем же подъемом. – К звездам, к планетам человек прибавил ядро; ядро – это показатель, до чего может дойти скорость движения на Земле. Больше того, ядро – не что иное, как небесное тело в миниатюре, а небесные тела – лишь очень большие ядра, летящие по небесному пространству. Мы знаем в природе скорость света, скорость электричества, скорость звезд, скорость планет, скорость планетных спутников, скорость звука, скорость ветра. Но за нами – людьми – заслуга создания ядра, заслуга создания его скорости, во стократ превышающей скорости железнодорожных поездов и самых резвых лошадей!

Мастона охватил лирический восторг. В голосе его звучали трепетные ноты.

– Хотите цифр?! – воскликнул он с жаром. – Вот они – самые красноречивые! Возьмите скромненькое, маленькое ядро в 24 фунта [13]  [13] Фунт – английская и американская мера веса, применяемая в торговле, равная 453 граммам.


[Закрыть] весом. Скорость его полета в 76 раз меньше скорости вращения Земли вокруг Солнца. И все же при вылете из пушки оно летит скорее звука. Скорость такого ядрышка около 400 метров в секунду, 4000 метров – в десять секунд, 24 километра – в минуту, 1440 километров – в час, 34 560 километров – в сутки; значит, уже такое маленькое ядро летит почти со скоростью точек экватора при вращении Земли вокруг ее оси. В год такое ядро пролетело бы более 12 миллионов километров. До Луны оно долетело бы в 11 дней, до Солнца – в 12 лет, а до Нептуна, то есть до самой границы солнечной системы, [14]  [14] В то время Нептун считался крайней планетой солнечной системы. Теперь известна более далекая планета – Плутон.


[Закрыть] – в 360 лет. Вот что могло бы сделать наше маленькое ядро – создание наших рук!… Что же будет, если мы создадим скорость еще в 20 раз большую? Скорость в восемь километров в секунду! Ах, чудное ядро, дивный снаряд! Я вижу, как ты летишь! Я убежден, что там… на Луне, тебя примут с теми почестями, которые… обязаны оказать посланнику Земли!

И Мастон, взволнованный, опустился в кресло. Конец его речи вызвал громогласное «ура» и горячие поздравления членов комитета.

– А теперь, – сказал Барбикен, – уплатив щедрую дань поэзии, приступим к делу.

– Мы готовы, – ответили члены комитета, поглощая бутерброды.

– Вы знаете основное задание, – продолжал председатель: – требуется придать снаряду первоначальную скорость 11 километров в секунду. Я считаю, что это удастся. Однако нужно вспомнить, какие скорости были уже достигнуты практически, Я полагаю, что генерал Морган не откажется сообщить относящиеся сюда данные.

– Это мне нетрудно, – ответил генерал. – Во время войны я был членом комиссии, производившей опыты стрельбы. Могу прежде всего сказать, что пушки Дальгрена выпускали 100-фунтовые ядра на расстояние до пяти километров с начальной скоростью в 455 метров.

– Хорошо. А колумбиада [15]  [15] Колумбиадами назывались большие чугунные пушки, самые мощные артиллерийские орудия того времени.


[Закрыть] Родмена? – спросил Барбикен.

– Колумбиада Родмена, при пробе в форте Гамильтон, близ Нью-Йорка, выпустила ядро весом полтонны на расстояние почти десять километров, с начальною скоростью 730 метров – результат, которого ни разу не могли добиться Армстронг и Пализер в Англии.

– Ну, уж эти англичане!… – воскликнул Мастон, грозно помахав к востоку, в сторону Англии, своим железным крючком.

– Таким образом, – спросил Барбикен, – эти 730 метров – наибольшая первоначальная скорость, достигнутая пушечным снарядом?

– Да, – ответил генерал.

– Я, однако, замечу, – возразил Мастон, – что если бы моя мортира не разорвалась…

– Но она разорвалась… – перебил Барбикен с добродушным жестом. – Поэтому за исходную точку примем эту небольшую первоначальную скорость в 730 метров. Требуется увеличить ее ровно в 15 раз. Отложив до другого заседания обсуждение способов, которыми может быть достигнута требуемая скорость, займемся размерами, которые нужно дать ядру соответственно такой скорости. Понятно, что тут дело идет уже не об ядре весом в полтонны.

– А почему нет? – спросил майор.

– Потому что это ядро, – быстро перебил Мастон, – должно иметь очень большие размеры, иначе оно не обратит на себя внимания жителей Луны… если только они существуют.

– Конечно, – сказал Барбикен, – но есть еще более важная причина.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил майор.

– А то, что мало выстрелить в Луну и отложить всякие другие попечения. Надо еще следить за полетом снаряда до того самого момента, когда он попадет на Луну.

– Что?! – воскликнули с изумлением майор и генерал.

– Конечно, – уверенно повторил Барбикен. – Иначе опыт наш останется безрезультатным.

– Но в таком случае, – возразил майор, – наш снаряд должен иметь огромные размеры?

– Нисколько. Соблаговолите только выслушать. Вы знаете, до какой степени совершенства дошли теперь зрительные трубы. Те, в которые наблюдают Луну, дают увеличение в шесть тысяч раз, то есть приближают Луну к нам до расстояния всего в 64 километра. А на таком расстоянии предметы длиною в 20 метров уже хорошо видны.

– Ну, что же вы хотите? – спросил генерал, – Неужто вы думаете о снаряде длиною в 20 метров?

– Вовсе нет.

– Что же? Вы хотите, быть может, сделать лунный свет более ярким?

– Именно так.

– Вот ловко! – воскликнул Мастон,

– Это очень просто, – ответил Барбикен. – Как вы думаете: если уменьшить толщину атмосферной оболочки, через которую приходится смотреть на Луну, не станет разве лунный свет для нас более ярким?

– Верно, – согласился Эльфистон.

– А чтобы получить такой результат, достаточно установить наш телескоп на высокой горе. Так мы и сделаем.

– Сдаюсь, сдаюсь, – ответил майор. – Вы замечательно умеете упрощать задачи! И какое же увеличение надеетесь вы таким образом получить?

– В восемь раз большее, то есть увеличение в 48 тысяч раз. Тогда телескоп приведет Луну к нам на расстояние всего восьми километров, а с такого расстояния можно видеть предметы с поперечником около трех метров.

– Отлично! – воскликнул Мастон. – Следовательно, наше ядро будет иметь диаметр в три метра. Это великолепное ядро!…

– Как раз три метра.

– Позвольте, однако, заметить, – снова возразил майор Эльфистон, – что при этом диаметре получится такой огромный вес, что…

– Майор, позвольте вас прервать! – ответил Барбикен. – Вес ядра мы будем сейчас обсуждать, но раньше напомню о том, чего достигли уже наши предки. Конечно, не может быть речи о том, что баллистика не прогрессирует, но знаете ли вы, что в средние века делали удивительные ядра и получали результаты, в некоторых отношениях еще более удивительные, чем при современных наших успехах?

– Ну, вот еще! – возразил Морган.

– Докажите ваши слова! – с пылкостью воскликнул Мастон, задетый таким посягательством на честь современной баллистики.

– Ничего нет легче, – спокойно ответил Барбикен. – Например, в 1453 году, при осаде Константинополя Магометом II, метали каменные ядра, которые весили по 1 900 фунтов. Вы понимаете, каких размеров были эти ядра?

– Ой, ой! – воскликнул майор. – 1900 фунтов – это внушительный вес…

– На острове Мальте, во времена рыцарского Мальтийского ордена, крепость имела пушки, выпускающие ядра весом в 2 500 фунтов.

– Не может быть! – воскликнул генерал.

– Наконец, по словам одного французского историка, при Людовике XI в Париже была мортира, метавшая ядра весом всего в 500 фунтов, но эти ядра вылетали из Бастилии, куда глупые люди заключали умных, и долетали до Шарантона, [16]  [16] Шарантон – предместье Парижа, где находился дом для сумасшедших.


[Закрыть] куда люди с умом заключали безумных людей.

– Превосходно! – решил Мастон.

– Что же мы видим теперь? -продолжал Барбикен. – Пушки Армстронга выбрасывают ядра лишь в 500 фунтов, а огромнейшие колумбиады Родмена – снаряды в полтонны. Выходит, что увеличилась дальность полета снарядов, но вес их уменьшился. Мы же должны пойти в другом направлении и воспользоваться успехами науки, чтобы по крайней мере удесятерить вес ядер Магомета II и мальтийских рыцарей.

– Согласен, – ответил майор. – Какой же вы полагаете взять металл?

– Я думаю, просто чугун, – сказал генерал Морган.

– Чугун! Фу!… – воскликнул Мастон с глубоким презрением. – Это слишком вульгарно для снаряда, предназначенного Луне.

– Не будем слишком притязательны, мой благородный друг, – ответил Морган. – Для Луны хорош и чугун!

– Но позвольте, – снова возразил майор Эльфистон. – Вес пропорционален объему; следовательно, при трех метрах снаряд будет иметь огромный вес.

– Да, если он будет сплошной, – ответил Барбикен, – и нет, если будет полый.

– Полый! Следовательно, это будет бомба.

– И можно будет туда вложить письма, документы, телеграммы Луне, – подхватил Мастон, – образчики произведений Земли?

– Да, это будет бомба, – ответил Барбикен. – Сплошное ядро в три метра диаметром весило бы более 200 тысяч фунтов – это уже слишком много. Но так как снаряд должен обладать достаточной прочностью, я предлагаю для него вес в пять тысяч фунтов.

– Вы уже вычислили, какова должна быть толщина его стенок? – спросил майор.

– Если держаться установленной формулы, – заметил Морган, – то при диаметре в три метра толщина стенок должна быть по крайней мере в полметра.

– Это слишком много, – ответил Барбикен. – Дело, заметьте, идет не о том, чтобы пробивать стены или металлические брони. Достаточно, чтобы стенки ядра могли выдержать напор пороховых газов. Так вот в чем задача: какую толщину должны иметь стенки чугунной бомбы, чтобы она весила не более пяти тысяч фунтов? Наш искусный математик, почтенный Мастон, нам сейчас это выведет.

– Нет ничего легче, – ответил секретарь комитета.

Он быстро написал несколько математических формул; из-под его пера выглянули разные х и у, возведенные в квадрат; показался кубический корень, который Мастон извлек в уме. Через несколько минут Мастон произнес:

– 50 миллиметров достаточно.

– Разве достаточно? – усомнился майор. – Такие стенки не выдержат напора газов.

– Нет, – ответил Барбикен, – очевидно, нет.

– Но что же тогда следует сделать? – спросил Эльфистон. Голос его выражал заметное недоумение.

– Надо взять не чугун, а другой металл, – ответил Барбикен.

– Медь? – спросил Морган.

– Нет, медь слишком тяжела; я вам предложу нечто лучшее.

– Что именно? – спросил майор.

– Алюминий, – ответил Барбикен.

– Алюминий?! – воскликнули остальные члены комитета.

– Конечно, друзья, вы знаете, что известному французскому химику Сент-Клер-Девиллю удалось в 1854 году получить алюминий в чистом виде и в значительных количествах. Этот замечательный металл обладает почти белизной серебра, неокисляемостью золота, ковкостью железа, плавкостью меди, легкостью стекла, и его очень легко обрабатывать; вы знаете, что он чрезвычайно распространен в природе, так как является главной составной частью всякой глины и многих других пород. Наконец, он в три раза легче железа, – это чуть ли не самое важное для нас свойство. Одним словом, алюминий как бы создан для того, чтобы дать самый удобный материал для нашего снаряда.

– Ура алюминию! – закричал секретарь комитета с обычным своим шумным восторгом.

– Но, дорогой Барбикен, – сказал майор, – алюминий, кажется, слишком дорог?

– Это было раньше, – ответил Барбикен. – Вначале, при его открытии, фунт алюминия обходился от 260 до 280 долларов, затем цена упала до 28 долларов, а теперь можно иметь фунт алюминия за девять долларов.

– Однако и девять долларов за фунт, – сказал майор, который не легко сдавался, – цена огромная: вспомните вес ядра!

– Без сомнения, дорогой майор, цена большая, но не настолько, чтобы отказаться от драгоценных свойств алюминия.

– Сколько же будет весить такой снаряд? – спросил Морган.

– Вот результат моих вычислений, – ответил Барбикен. – Шаровой снаряд в три метра диаметром и с толщиной стенок в 30 сантиметров, сделанный из чугуна, весил бы 77 400 фунтов, а если его отлить из алюминия, вес его сократится до 20 250 фунтов.

– Превосходно! – воскликнул Мастон. – Это как раз то, что нам подходит.

– Превосходно-то превосходно, – возразил майор, – но, считая по девять долларов за фунт, даже без расходов на отливку, снаряд этот обойдется…

– 182 250 долларов, – перебил Барбикен, – я это отлично знаю. Но, друзья, не беспокойтесь о деньгах: денег будет достаточно для нашего предприятия, я за это ручаюсь.

– Золото дождем посыплется в нашу кассу, – добавил Мастон.

– Ну, как же вы решите относительно алюминия? – переспросил председатель.

– Принято! – ответили члены комитета.

– Что же касается формы снаряда, – добавил Барбикен, – то в данном случае она почти не имеет значения, так как снаряд быстро минует земную атмосферу и будет лететь через пустое пространство. Поэтому я предлагаю форму шара. Пусть себе наша бомба вращается вокруг своих осей, как ей угодно.

Этим закончилось первое заседание комитета, на котором решен был вопрос о снаряде. Достойнейший секретарь Мастон громко выразил свою радость по поводу решения послать обитателям Луны алюминиевую бомбу:

– Пусть эти господа получат надлежащее понятие о земных обитателях!

ГЛАВА VII
Пушка

Постановления, принятые комитетом Пушечного клуба на заседании 8 октября, всюду произвели огромное впечатление. Люди не особенно храброго десятка прямо пугались при мысли, что в пространство будет пущена бомба весом около девяти тонн. Они спрашивали себя и других: какой же величины будет пушка, которая вытолкнет такой снаряд, да еще со скоростью 11 километров в секунду? На эти вопросы должен был блестяще ответить протокол второго заседания комитета.

В следующий вечер, 9 октября, комитет Пушечного клуба снова заседал перед горою бутербродов и огромными запасами чая. Прения на этот раз обошлись без предисловий и патетических речей.

– Дорогие товарищи, – сказал Барбикен, – сегодня нам предстоит решить вопрос о пушке: определить ее форму, длину, вес и материал. Размеры ее окажутся, вероятно, колоссальными, но я надеюсь, что наша американская техника справится со всеми трудностями. Выслушайте же меня и не скупитесь на самые сильные возражения. Я тщательно обдумал вопрос и возражений не боюсь.

Нечто вроде одобрительного мычания раздалось из уст отдельных членов комитета в ответ на решительное заявление Барбикена.

– Вспомним, друзья, – продолжал Барбикен, – на чем мы вчера остановились. Вопрос стоит теперь таким образом: требуется дать первоначальную скорость 11 километров в секунду бомбе диаметром в три метра и весом в девять тонн.

– Действительно, задача такова, – подтвердил майор Эльфистон.

– Продолжаю, – начал снова Барбикен. – Ядро, пущенное в пространство, подвергнется влиянию трех независимых друг от друга сил: 1) толчка, который привел снаряд в движение, 2) притяжения Земли и 3) сопротивления среды. Разберем эти влияния. Сопротивление среды, то есть воздуха, почти не окажет действия. В самом деле, высота сколько-нибудь плотной части атмосферы не превышает 60-70 километров. При скорости в 11 километров снаряд пролетит это расстояние в течение шести секунд, и за такой короткий промежуток времени можно пренебречь сопротивлением среды. Перейдем теперь к притяжению Земли, то есть к весу снаряда, – продолжал Барбикен. – Мы знаем, что этот вес будет непрерывно уменьшаться обратно пропорционально квадратам расстояний. Вы помните пример, который приводится в курсах физики или, точнее, механики: всякое тело, при свободном его падении близ поверхности Земли, проходит в первую секунду пять метров; если бы это тело падало с Луны на Землю, то есть с расстояния приблизительно в 380 тысяч километров от Земли, то в первую секунду оно прошло бы всего 1 миллиметра. А такая скорость почти граничит с неподвижностью. Итак, нам нужно придумать способ противодействовать этой силе земного притяжения. Как же мы этого достигнем? Только силою напора пороховых газов.

Барбикен остановился.

– Да, в этом главное затруднение, – сказал майор.

– Вы совершенно правы, – ответил Барбикен, – но это затруднение можно преодолеть. Сила толчка пороховых газов зависит лишь от длины орудия и от количества пороха, если, разумеется, считать доказанным, что стенки орудия выдержат напор пороховых газов. Поэтому давайте обсуждать размеры пушки. Прежде всего можно установить, что сила сопротивления стенок пушки может быть доведена до громадной, почти бесконечной величины, так как пушка не предназначена для передвижения и маневров.

– Совершенно ясно, – вставил генерал.

– До сих пор, – продолжал Барбикен, – длина самых больших орудий, например наших североамериканских огромных колумбиад, не превышала нескольких метров. Поэтому размеры нашей пушки удивят очень многих.

– Еще бы! – воскликнул пылкий Мастон. – По-моему, пушка должна быть длиной по крайней мере в полмили!

– В полмили! – вскрикнули генерал и майор.

– Да! В полмили! И того мало!…

– Ну, Мастон, – ответил Морган, – вы уже хватили через край!…

– Нисколько, – возразил кипучий секретарь, – и я не знаю даже, на каком основании вы утверждаете, что я преувеличиваю…

– Потому что вы уж слишком далеко залетели…

– Знайте, милостивый государь, – торжественно-патетически воскликнул Мастон, – знайте, что артиллерист, как и его снаряд, не может залететь слишком далеко!

Дело дошло бы до ссоры, но председатель остановил спорящих и, в свою очередь, сказал:

– Успокойтесь, друзья мои! Будем серьезно обсуждать этот вопрос. Разумеется, пушка должна быть очень большая, потому что при удлинении орудия возрастает продолжительность напора газов, развивающихся при воспламенении пороха. Но совершенно бесполезно переступать некоторые границы…

– Правильно, – вставил майор.

– Какие соотношения установлены для длины орудия? Считается, кажется, что длина пушки должна быть в 20-25 раз больше диаметра ядра, а вес ее в 240 раз больше его веса?

– Этого мало! – воскликнул неудержимый Мастон.

– Я с вами согласен, мой достойный друг, – ответил Барбикен. – В самом деле, если держаться такой пропорции, то для снаряда диаметром в три метра и весом в девять тонн пушка будет иметь длину лишь 75 метров.

– Это до смешного мало! – снова перебил Мастон. – Уж не взять ли тогда пистолет?

– Я того же мнения, что указанные размеры были бы слишком недостаточны, – сказал Барбикен, – а потому предлагаю учетверить эту длину, то есть построить пушку длиной в 300 метров.

Генерал и майор сделали несколько возражений, но, несмотря на это, предложение Барбикена, при горячей поддержке секретаря Пушечного клуба, было окончательно принято.

– Теперь, – сказал Эльфистон, – вопрос о толщине стенок.

– Я полагал бы: два метра. По моим вычислениям, это совершенно достаточно и вполне надежно, – ответил Барбикен.

– Вы, конечно, не предполагаете поставить такую огромную массу на лафет? – спросил майор.

– А вышло бы красиво! – воскликнул с увлечением секретарь.

– Но это невыполнимо, – ответил Барбикен. – Нет, я думаю отлить это орудие в самой земле; кроме того, надо связать его толстыми обручами из кованого железа да еще замуровать в массивных каменных стенах. Таким образом эти стены, а также и окружающий их грунт земли будут участвовать в общем сопротивлении напору пороховых газов. Все вместе способно оказать вполне надежное сопротивление колоссальному взрыву пороховых газов.

– Ура! – крикнул Мастон. – Пушка готова!

– Нет еще, – продолжал Барбикен. – Придется пушку еще отлить, – дело совсем не легкое при таких огромных размерах орудия. А потом придется обточить внутренность ее и тщательно калибровать, чтобы не допустить потери газа между снарядом и стенками пушки; только тогда вся двигательная сила пороха пойдет на толчок…

– Ну, вот и готова пушка, – снова перебил Мастон.

– Еще не совсем, – сказал Барбикен, жестом успокаивая своего нетерпеливого друга.

– Это почему? – взволновался неукротимый Мастон.

– Потому, что мы не определили еще формы нашего орудия: будет ли это пушка, гаубица или мортира. [17]  [17] Пушкой называется длинное орудие для прицельной стрельбы. Мортира – короткое орудие для навесной стрельбы. Гаубица – средней длины орудие для навесной стрельбы. Длина орудия измеряется не метрами, а калибрами, то есть числом диаметров, умещающихся на длине канала; пушка в 30 калибров длиннее диаметра канала в 30 раз.


[Закрыть]

– Пушка! – ответил Морган.

– Гаубица! – возразил майор.

– Мортира! – крикнул Мастон.

Прения готовы были перейти в довольно горячий спор, так как каждый начал перечислять преимущества своего излюбленного орудия, но председатель быстро остановил спорщиков.

– Друзья мои, – сказал он, – я сейчас вас примирю. Наша колумбиада будет соединять в себе все три типа крупных огнестрельных орудий. Это будет пушка, потому что пороховая камера будет иметь тот же диаметр, что и канал. Это будет гаубица, потому что она выпустит бомбу. Наконец, мортира, потому что дуло ее будет установлено под углом 90° к горизонту.

Предложение Барбикена было единогласно принято комитетом.

– Позвольте, еще вопрос, – сказал Эльфистон: – эта гаубица-мортира-пушка будет нарезная или гладкоствольная?

– Нельзя сделать ее нарезной, – ответил Барбикен: – требуется огромная первоначальная скорость для ядра, а вы хорошо знаете, что нарезка несколько задерживает выход снаряда из пушки.

– Это верно, – согласился генерал.

– Ну, теперь порешили с вопросом об орудии? – спросил Мастон уже спокойно.

– Нет, еще не совсем, – возразил Барбикен.

– Что же еще?

– Мы не знаем, из какого металла будет орудие.

– Так давайте сейчас же решать! – воскликнул неугомонный секретарь.

– Я это и хотел вам предложить.

Барбикен объявил маленький перерыв, во время которого каждый из четырех членов комитета проглотил по десятку бутербродов и запил их соответствующим количеством чая. После этого тотчас же вернулись к делу.

– Почтенные коллеги, – начал Барбикен, – наше орудие должно обладать огромной прочностью, большой твердостью, огнеупорностью, неокисляемостью.

– В этом не может быть сомнения, – ответил майор, – и так как придется пустить в дело огромное количество металла, то нетрудно сделать и выбор.

– В таком случае, – сказал Морган, – предлагаю для колумбиады наилучший сплав из всех до сих пор нам известных, а именно: на 100 частей красной меди шесть частей олова и шесть – желтой меди (латуни).

– Друзья, – ответил Барбикен, – я совершенно согласен с вами, что этот сплав даст самые лучшие результаты, но он слишком дорог, и обработка его затруднительна. Полагаю, что можно удовлетвориться другим материалом, – превосходным, хотя и более дешевым. Я стою за чугун. Думаю, майор, что и вы со мной согласны.

– Вполне согласен.

– В самом деле, – продолжал Барбикен, – чугун дешевле бронзы в десять раз; он отлично плавится, его можно просто выливать в земляные формы; притом он и обрабатывается легко. Таким образом получится большая экономия и в деньгах и во времени. Вообще это отличный материал. Я помню, во время осады Атланты чугунные пушки стреляли почти непрерывно, давая по тысяче выстрелов каждая, и тем не менее ни одна из них не испортилась.

– Однако чугун очень хрупок, – заметил генерал.

– Да, но и очень прочен; кроме того, наша пушка не разорвется, смею вас уверить, – ответил Барбикен.

– А если и разорвется, – сказал с особенною серьезностью Мастон, – то это не позор для изобретателя.

– Конечно, – согласился Барбикен. – Итак, я попрошу нашего почтенного секретаря вычислить вес чугунной пушки длиною в 300 метров, с внутренним диаметром в три метра и при толщине стенок в два метра.

– Сию минуту! – отвечал Мастон.

И, как накануне, он напамять, с изумительной быстротой, выписал все нужные ему формулы.

Через минуту он сказал:

– Орудие будет весить 68 040 тонн.

– Чугун обойдется по два цента фунт. Сколько же будет стоить весь чугун?

– 2 510701 доллар.

Майор, генерал и даже Мастон взглянули с тревогой на председателя.

– Дорогие товарищи, – ответил Барбикен, – повторяю то, что и вчера сказал: будьте покойны, за миллионами дело не станет!

Этой уверенной фразой председателя окончилось заседание. Следующее заседание – третье и последнее – было назначено на ближайший вечер.