Текст книги "Из пушки на Луну"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА XVI
Южное полушарие

Было половина четвертого пополудни.

Никто из путешественников не заботился об отдыхе, каждый подстерегал какое-нибудь явление, которое могло бы пролить свет на их исследования.

Около пяти часов Мишель Ардан роздал, под видом обеда, несколько кусков холодного мяса и немного хлеба. Путники быстро проглотили их тут же у окон, стекла которых беспрестанно покрывались ледяной корой.

Под вечер Николь, вооруженный небольшим телескопом, заметил на южном краю Луны и в направлении, по которому двигался снаряд, несколько сверкавших точек, которые резко выделялись на темном фоне неба. Эти точки походили на ряд остроконечных вершин, профиль которых обозначался волнистой линией. Они освещались довольно ярко. То же самое бывает видно с Земли, когда Луна находится в начале первой или в конце четвертой четверти.

Барбикен, не колеблясь, сказал:

– Солнце!

– Что? – спросили Николь и Мишель Ардан. – Солнце?

– Да, друзья мои, это Солнце, которое с противоположной стороны освещает вершины гор, расположенных на южном крае Луны. Мы, очевидно, приближаемся к южному полюсу!

– Перемахнувши через северный! – воскликнул Мишель Ардан. – Мы, значит, облетели вокруг Луны!

– Точно так, любезный Мишель.

– Значит, нам нечего уже бояться ни гиперболы, ни параболы, ни всякой другой незамкнутой кривой?

– Нет, зато надо бояться замкнутой кривой.

– Которая называется?

– Эллипсом. Снаряд, вместо того чтобы потеряться в межпланетных пространствах, очень вероятно, опишет эллиптическую орбиту вокруг Луны…

– Вот тебе раз!

– … и сделается ее спутником.

– Луной Луны!

– Только позволь тебе заметить, достойный друг, что нам все-таки не сдобровать, – добавил Барбикен, – мы все-таки погибнем.

– Да, но теперь мы погибнем иным манером, забавнее прежнего, – ответил беззаботный француз.

Барбикен был прав. Снаряд, описывая эллиптическую орбиту, должен был, без сомнения, вечно двигаться вокруг Луны, как ее спутник.

Новое светило присоединялось к солнечной системе: снаряд, населенный тремя жителями, которые скоро должны были погибнуть от недостатка воздуха…

А затем снаряд будет только мертвой массой, похожей на безжизненные астероиды, которые носятся в пространстве.

Путники утешались только тем, что, наконец, оставляют эту непроглядную тьму и возвращаются в области, залитые солнечным светом.

Между тем горы, замеченные Барбикеном, все более и более обозначались на темной еще поверхности Луны.

То были «Дерфель» и «Лейбниц», которые возвышаются около южного полюса Луны.

Все горы видимого полушария были измерены с возможной точностью. Эта точность может показаться невероятной, а между тем можно утвердительно сказать, что высота гор на Луне определена с не меньшей точностью, чем высота гор земных. Способ определения, чаще всего употребляемый, состоит в измерении тени, отбрасываемой горами на лунную поверхность, причем принимается в соображение высота Солнца над горизонтом в момент наблюдения. Измерения производятся посредством телескопа, снабженного сеткой с двумя параллельными нитями. Тот же метод позволяет вычислить и глубину лунных кратеров и впадин.

Этим методом пользовался Галилей; позднее Бэр и Мэдлер употребляли его с большим успехом.

Надо заметить, что измерения теней можно производить только тогда, когда солнечные лучи падают на Луну под острым углом. Когда солнечные лучи падают на Луну перпендикулярно, то есть когда Луна полная, тени исчезают с ее диска и измерения становятся невозможными.

Галилей, который первый обнаружил существование лунных гор, определял их высоты, измеряя длину теней.

Бэр и Мэдлер гораздо точнее измерили 1 095 лунных гор. По их вычислениям выходит, что из этих гор шесть поднимаются выше шести тысяч метров, а 22– выше четырех тысяч. Самая высокая вершина на Луне – «Лейбниц»– имеет 7 600 метров.

Но здесь надо сделать одно замечание. Если сравнить диаметр обоих светил, то окажется, что лунные горы относительно выше гор земных. Первые составляют четыреста семидесятую часть (1/470) лунного диаметра, а вторые – всего только тысяча четыреста сороковую часть 1/1440) диаметра Земли. Для того чтобы земная гора достигла относительных размеров лунной горы, высота ее должна иметь около 26 километров, между тем самая высокая земная гора не имеет и девяти километров.

ГЛАВА XVII
Кратер «Тихо»

В шесть часов вечера снаряд проносился около южного полюса на расстоянии менее 50 километров, – на расстоянии, равном тому, на каком он приближался к северному полюсу. Он, следовательно, двигался по эллипсу.

Путешественники снова вступили в благотворную область солнечных лучей. Лучезарное светило было встречено троекратным «ура». Вместе со светом оно посылало теплоту, которая скоро проникла через металлические стенки снаряда. Стекла на окнах снова сделались прозрачными, – затягивавший их слой льда исчез, словно по волшебству.

Газ ради экономии тотчас же был потушен.

– Ах, какие славные, животворные теплые лучи! – говорил Николь. – После долгой ночи с каким, я полагаю, нетерпением ожидают селениты появления дневного светила!

– Да, – ответил Ардан, словно упиваясь светом и теплотой, – вся жизнь в тепле и свете!

Будь Земля «полная», путники могли бы с этого пункта ее увидеть.

Но Земля, потонувшая в солнечном сиянии, оставалась еще невидимой.

Иное зрелище должно было привлекать их взоры: южная часть Луны, которую телескоп приближал к ним на расстояние не больше одного километра.

Они не отходили от окон и замечали все особенности странного материка.

Горы «Дерфель» и «Лейбниц» образуют две отдельные группы, лежащие почти на южном полюсе. На гребне этих причудливо изогнутых гор показывались ослепительные покровы, которые были замечены известным астрономом Секки.

– Это снег! – вскрикнул Барбикен.

– Снег? – повторил Николь.

– Да, Николь, снег, который оледенел на большую глубину. Поглядите, как на нем отражаются блистающие лучи. Остывшая лава не могла бы так ослепительно сиять. Значит, на Луне есть вода, есть воздух. Теперь уже нельзя отрицать этого, – факт не подлежит сомнению.

Снаряд летел выше этих возвышенностей, и выпуклости, большие и малые, исчезли в ослепительном сиянии диска.

Путешественники проносились над этой хаотической страной, словно увлекаемые ураганом; под ногами у них проходили то различные вершины, то впадины, ущелья; их взоры блуждали по всем трещинам, опускались в каждое таинственное отверстие, следя за каждым его изгибом или уступом. Но нигде не было ни признаков растительности, ни следов жизни, – ничего, кроме потоков застывшей лавы да гладких равнин, которые, подобно громадным зеркалам, отражали солнечные лучи с невыносимым блеском.

Словом, здесь не было ничего живого: это – мертвое царство, в котором лавины, катясь с вершин гор, без шума и треска низвергаются в глубины пропастей.

Ардан, однако, разглядел – по крайней мере, ему так показалось – груды развалин, на которые он обратил внимание Барбикена. Нагроможденная куча камней, довольно правильно расположенных, имела вид обширной крепости, стоящей над одной из тех больших впадин, которые некогда служили вместилищами речных вод. Ардан с обычной страстностью уверял, что он видит срытые городские валы, нетронутый свод портика и даже колонны, лежащие около своих пьедесталов. Все это распознавал он в телескоп своей фантазии и, разумеется, дополнял действительность таким живым и пылким воображением, что едва ли можно было положиться на верность его наблюдений. Был ли то действительно лунный город, или просто груда камней – трудно было решить, потому что наблюдаемая Мишелем крепость уже исчезла в отдалении.

Расстояние снаряда от лунного диска начало увеличиваться, и подробности лунного пейзажа уже ускользали от внимания наблюдателей. Все обращалось в неясную, трудно различимую массу. Только возвышенности, цирки и кратеры обрисовывались своими выдающимися частями.

В это время с левой стороны обозначился один из самых красивых цирков Луны. То был «Ньютон», – Барбикен сейчас же узнал гору, взглянув на карту. Это был кольцеобразный кратер, крутые края которого возвышались на 7 260 метров и казались неприступными.

Барбикен заметил, что высота этой горы над окружающей равниной далеко не равнялась глубине кратера. Громадную яму, казалось, невозможно было измерить: она представляла собой мрачную пропасть, в глубину которой не могли проникнуть солнечные лучи.

– «Ньютон», – сказал Барбикен, – это совершеннейший тип кольцеобразных гор, для которых на земле нет образца. Эти кольцеобразные горы доказывают, что при образовании Луны путем охлаждения совершались страшно бурные перевороты: под влиянием внутреннего огня горы поднялись на значительную высоту, а впадины между ними провалились гораздо ниже уровня лункой поверхности.

– Я против этого не возражаю, – заметил Ардан. Пролетев мимо «Ньютона», снаряд около половины восьмого вечера достиг впадины «Клавиус».

– Земные вулканы, – сказал Барбикен, – в сравнении с вулканами Луны не что иное, как. кротовые норы. Кратеры Везувия и Этны имеют едва шесть тысяч метров ширины. Самым обширным на земном шаре цирком считается Цейлонский – шириною в 70 километров. Но что значат такие размеры в сравнении с диаметром «Клавиуса»?

– А какова его ширина?-спросил Николь.

– 227 километров, – ответил Барбикен. – Правда, это самый обширный цирк, но есть много других, которые имеют 200, 150, 100 километров ширины.

– Ах, друзья мои!-воскликнул Мишель. – Можете себе представить, каким было это спокойное теперь светило, когда все кратеры гремели и извергали потоки лавы, град камней, облака дыма и пламени! Вот было зрелище! А теперь все в упадке. По-моему, Луна представляет сейчас не что иное, как жалкие остатки фейерверка: шутихи, ракеты – все это вспыхнуло и исчезло, остались только одни палки да обгорелые трубки картона. Кто может объяснить причину этих изменений?

Барбикен не слушал Ардана. Он смотрел на «Клавиуса». В глубине громадной впадины виднелись сотни потухших маленьких кратеров, которые испещряли почву и издали представляли собой нечто вроде чудовищной шумовки. Над этими кратерами возвышался пик в пять тысяч метров.

Расстилавшаяся вокруг равнина имела самый пустынный вид. Ничего не могло быть печальнее этих разрушенных гор, этих обломков, покрывавших почву.

Снаряд двигался вперед. Цирки, кратеры, обвалившиеся горы беспрерывно следовали одни за другими. Наконец в центре изрытой страны показалась великолепная гора, ослепительный «Тихо», названный так в честь знаменитого датского астронома Тихо-Браге.

Кто наблюдает полную Луну на безоблачном небе, тот непременно заметит эту блестящую точку южного полушария.

Ардан пришел в восторг и осыпал гору всеми лестными сравнениями, какие только могло ему подсказать его пылкое воображение. По его словам, «Тихо» был пламенный центр света, кратер, извергающий лучи, ступица сверкающего колеса, громадное око, исполненное пламени, звезда, кинутая в пространство и разбившаяся о лунный диск.

Сияние «Тихо» было до того невыносимо, что Барбикен и его товарищи вынуждены были закоптить стекла телескопов на газовой горелке, чтобы иметь возможность продолжать наблюдения.

«Тихо» принадлежит к системе лучистых гор, подобно «Копернику», и свидетельствует о страшной силе вулканических переворотов, которым Луна обязана своим внешним видом.

В центре горы находится кратер шириною в 87 километров. Его окружают ряды кольцеобразных возвышенностей, которые, простираясь на восток и запад, вздымаются над равниной на высоту пяти тысяч метров.

В полнолуние «Тихо» представляется во всем своем величии, но так как теней в это время нет, то снимки выходят бледные, На них обрисовывается только скопление ям, кратеров, цирков, гребней – сложная вулканическая сеть, брошенная на ноздреватую почву. Все волны центрального извержения сохранили здесь свою первоначальную форму. Кристаллизовавшись под влиянием охлаждения, они увековечили тот вид, который представляла когда-то Луна, подверженная действию вулканических сил.

Хотя расстояние, отделявшее путешественников от кольцеобразных валов «Тихо», было значительным, они все же могли заметить много деталей. На самом валу, образующем ограду «Тихо», горы воздвигались одни над другими гигантскими террасами. Если бы в глубине этой впадины выстроить город, он был бы неприступен.

Природа, впрочем, не оставила совершенно пустой глубину этого кратера. Путешественники различили в нем очень ясно конусы, центральные холмы, изгибы почвы. Там – словно место для храма, тут – помещение для форума; дальше – фундаменты для дворца, площадь для крепости. Над всем этим господствовала центральная гора в 500 метров. Обширный цирк, в котором весь древний город Рим, будь он в десять раз больше, мог бы отлично поместиться!

ГЛАВА XVIII
Важные вопросы

Снаряд между тем пронесся уже над «Тихо». Барбикен и его товарищи наблюдали с величайшим вниманием блестящие полосы, которые знаменитая гора рассеивала по всем направлениям.

Что это за лучезарный ореол? Что порождает эти пламенные лучи?

Этот вопрос очень занимал Барбикена.

Перед его глазами во всех направлениях тянулись светоносные полосы, иные шириною в 20, другие в 50 километров. В некоторых местах эти светящиеся полосы сверкали на протяжении тысячи километров от «Тихо» и, казалось, покрывали, особенно к востоку и северу, половину южного полушария. Одна такая струя света шла, закругляясь, до «Моря нектара», перерезывала его и, пробежав 1200 километров, разбивалась о цепь «Пиренеев». Другие полосы протягивались сверкающими нитями к западу и покрывали «Море облаков» и «Море влажности» словно светозарной сетью.

Откуда брались эти сияющие лучи, которые пробегали и по равнинам и по горам, какова бы ни была их высота? Все лучи шли из общего центра – из кратера «Тихо».

Гершель приписывал их блеск потокам лавы, застывшей от холода, но это мнение не было принято в науке. Другие астрономы видели в необъяснимых лучах ряды огромных глыб и скал, снесенных льдами.

– Что же, ведь это придумано удачно, – сказал Николь, которому Барбикен излагал различные мнения ученых.

– Правильность этих блестящих линий и сила, необходимая для перенесения вулканических веществ на такие расстояния, необъяснимы! – сказал Барбикен.

– Уж и необъяснимы! – возразил Ардан. – По-моему, очень легко объяснить происхождение этих лучей.

– В самом деле? – проговорил Барбикен.

– Ну, конечно, – ответил Ардан. – По-моему, эта звездообразная трещина очень похожа на ту, которую производит на стекле удар пули или камня.

– Бесподобно! – ответил Барбикен, улыбаясь. – Ну, а чья же могучая рука швырнула такой камень?

– Рука тут вовсе не необходима, – ответил Ардан, нимало не смущаясь, – а что касается камня, то предположим, что роль камня тут сыграла комета.

– Комета? Куда только не суют свой нос эти кометы! Любезнейший Мишель, твое объяснение не лишено остроумия, но комета здесь не нужна, можешь ее убрать. Эта звездообразная трещина могла произойти просто от быстрого сжатия лунной коры под влиянием охлаждения. Таково мнение английского ученого Нэсмита, и оно кажется мне совершенно достаточным для объяснения этого явления.

Путешественники долго еще любовались великолепием горы «Тихо». Снаряд, утопавший в двойном сиянии – лучей Луны и Солнца, – сильно накаливался. Вместо холода наступила жара. Природа подготовляла путешественников к превращению их в жителей Луны.

Превратиться в обитателей Луны! Эта мысль опять навела на разговор относительно обитаемости Луны. Ардан начал снова допрашивать своих товарищей и непременно требовал, чтобы они без всяких уверток ответили ему: есть ли на Луне представители животного мира и живут ли там люди?

– Я думаю, что на это можно ответить, – сказал Барбикен. – Только, по-моему, вопрос должен быть иначе поставлен.

– Ну, ставь его иначе! – ответил Ардан.

– Хорошо. Задача тут двойная и требует двойного решения: обитаема теперь Луна или нет? Была ли Луна вообще когда-нибудь обитаема?

– Ладно, – сказал Николь, – рассмотрим сначала первый вопрос: обитаема ли Луна теперь?

– Говоря по правде, я ничего об этом не знаю, – ответил Мишель Ардан.

– А я отвечу отрицательно, – сказал Барбикен. – В том состоянии, в каком теперь находится Луна, – примите только в соображение ее разреженную атмосферную оболочку, ее высохшие моря, резкие переходы от тепла к холоду, – мне кажется, она не может быть обитаемой. Как при этих условиях может на ней развиваться живой организм?

– Согласен, – ответил Николь. – Но, может быть, на Луне живут существа, имеющие совершенно особую организацию?

– На этот вопрос труднее ответить, но я все-таки попробую. Скажи, пожалуйста, как ты думаешь: жизнь, при какой бы то ни было ее форме, может ли не сопровождаться движением?

– Разумеется, нет, – ответил Николь.

– Ну, а мы наблюдаем лунные материки с расстояния в 50U метров и никакого движения на поверхности Луны не заметили. Присутствие какой бы то ни было жизни выдало бы себя изменениями лунной поверхности, различными постройками, даже развалинами. А мы что видели? Повсюду и всегда деятельность природы, но никогда и нигде работу человека. Значит, если представители животного царства и существуют на Луне, то они скрыты в неизмеримых впадинах, куда не может проникнуть наш взор. Этого я не могу допустить, потому что они все-таки оставили бы какие-нибудь следы на равнинах, которые покрыты слоем, хотя и весьма редким, атмосферного воздуха. Таких следов нигде не видно. Остается одно: предположить, что здесь обитает порода живых существ, которым чуждо движение.

– Ну, это все равно, что сказать: вот живые существа, которые не живут, – возразил Ардан.

– Именно, – ответил Барбикен.

– Значит, можно резюмировать прения? – сказал Ардан.

– Можно, – ответил Николь.

– Ладно, – продолжал Мишель Ардан. – Ученая комиссия, заседающая в снаряде Пушечного клуба, на основании новых фактов, большинством голосов решает, что Луна необитаема.

– Теперь, -сказал Николь, – примемся за второй вопрос. Я спрашиваю: была ли Луна вообще когда-либо обитаема?

– Слово принадлежит гражданину Барбикену, – сказал Ардан.

– Любезнейшие друзья, – ответил Барбикен, – еще прежде чем отправиться в это путешествие, я уже решил, что Луна была когда-то обитаема. Прибавлю, что наши личные наблюдения только подтвердили мои прежние догадки. Полагаю, даже утверждаю, что Луна была обитаема человеческими существами, имевшими одинаковую с нами организацию, что на ней водились животные такого же строения, как и земные; но и человеческие существа и животные отжили свое время и теперь совершенно исчезли.

– Так, значит, Луна образовалась раньше Земли?– спросил Ардан.

– Нет, – ответил Барбикен. – Она только гораздо раньше состарилась: она образовывалась и разрушалась несравненно быстрее Земли. Организующие силы внутри Луны действовали значительно сильнее, чем внутри нашего земного шара. Теперешний наружный вид лунного диска, покрытого трещинами, впадинами, буграми, ясно доказывает это. Можно сказать наверное, что, когда наша Земля находилась еще в полужидком состоянии, Луна уже отвердела под влиянием охлаждения и могла быть обитаемой.

– Да, это верно, – сказал Николь.

– Тогда, – продолжал Барбикен, – Луна была окружена атмосферой. Водяные пары, удерживаемые газообразной оболочкой, не могли рассеиваться. Под влиянием воздуха, воды, света, солнечного тепла и тепла внутреннего растительность должна была быстро развиваться на подготовленной для нее почве, и, конечно, на Луне, должна была появиться жизнь, потому что природа никогда не расходует своих даров зря: мир, годный для обитания, должен быть обитаем.

– Однако, – возразил Николь, – на Луне имеется, много причин, которые должны были препятствовать развитию растительности и животного царства. Хотя бы, например, эти дни и ночи, длящиеся по 354 часа…

– На земных полюсах они длятся по шести месяцев, – заметил Ардан.

– Ну, это аргумент не особенно сильный, потому'; что полюсы как раз и необитаемы.

– Заметьте, друзья мои, – сказал Барбикен, – что если в настоящее время эти длинные ночи и длинные дни служат причиной образования температуры, невыносимой для организма, то в древнюю эпоху это было не так. Тогда атмосфера облегала лунный диск густым покровом, а это умеряло жгучесть солнечных лучей и задерживало ночное лучеиспускание… Кроме того, я вас удивлю…

– Удиви, – охотно согласился Мишель Ардан.

– Я полагаю, видите ли, что в эпоху обитаемости Луны ночи и дни не длились по 354 часа.

– Почему?

– Потому, что тогда, вероятно, период вращения Луны около своей оси не равнялся времени обращения ее вокруг Земли, – это равенство, как известно, подставляет каждую точку диска действию солнечных лучей в продолжение целых 15 суток.

– Согласен, – ответил Николь, – но почему же эти периоды тогда не были равны, если они равны теперь?

– Потому, что равенство установилось только постепенно, вследствие земного притяжения.

– Итак, человечество исчезло с Луны? – спросил Ардан.

– Да, – ответил Барбикен, – исчезло, но, продержавшись, по всей вероятности, целые тысячи веков. Затем мало-помалу атмосфера начала редеть. Луна сделалась необитаемой, как сделается необитаемой когда-нибудь и наша Земля.

– Ты думаешь, что та же участь ожидает и Землю?– переспросил Ардан.

– Очень вероятно.

– Значит, мы решаем, что Луна была обитаема?– спросил Николь.

Последовал утвердительный ответ.

Между тем снаряд быстро несся к лунному экватору, постепенно удаляясь от лунной поверхности.

Скоро горы смешались в отдалении, исчезли их очертания, и от прежнего чудесного зрелища осталось одно только воспоминание.