Текст книги "Наставление в христианской вере, т.3"

Автор книги: Жан Кальвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)

То обстоятельство, что некоторые переносят это на «сверхсущностный (8ирег8иЬ81аШле1) хлеб»132, мне представляется несогласным с речением Иисуса Христа [Мф 6:11]. Если бы мы в этой хрупкой жизни не считали Бога нашим Отцом-кормильцем, молитва оказалась бы повреждённой и как бы разорванной на части. Основания, которые приводят эти люди, чересчур невежественны: мол, недопустимо, чтобы дети Божьи, которые должны быть духовными, не только сами желали земных вещей, но и вовлекали в эти желания Богаа 133. То есть как будто его благословение и отеческая забота не изливаются на питьё и пищу, которые Он нам даёт, или как будто зря написано, что к нашему служению Богу приложимы обетования, относящиеся как к этой жизни, так и к будущей (1 Тим 4:8). И хотя прощение грехов ценнее телесной пищи, Иисус Христос поставил на первое место самое малое, чтобы подвести нас к двум следующим прошениям, которые относятся к небесной жизни. Здесь Он помогает нам по причине нашего тугодумия.

Итак, Бог велит нам молиться о хлебе насущном, чтобы мы удовольствовались долей, которую Небесный Отец дал каждому, и не захватывали ни зёрнышка всяческими непозволительными уловками. В то же время мы должны помнить, что хлеб становится нашим в результате дарения, потому что, как сказал Моисей, никакой труд и усердие не принесут нам ничего, если не будет на нас Божьего благословения (Лев 26:20). Никакое количество пропитания не пойдёт нам на пользу, если не превратится в пищу по доброте Бога. Это значит, что богачи нуждаются в его щедрости не меньше, чем бедняки, так как со все их наполненные до предела амбары и подвалы будут словно опустошены, если Божья милость не позволит им воспользоваться их хлебом.

аТертуллиан. Об ораторском искусстве, VI (МР1_, I, 1262); Августин. О Нагорной проповеди, II, VII, 25-27 (МРЦ XXXIV, 1279 р.).

Слова «на сей день» или «на каждый день» (как сказано у другого евангелиста [Лк 11:3]), то есть «ежедневно», указывают на необходимость обуздать кипящую в нас непомерную алчность по отношению к временным вещам, особенно когда она влечёт за собой другие грехи. Если у нас изобилие вещей, то мы стремимся к изобилию в похотях, наслаждениях, роскоши и других проявлениях излишества и распутства. Поэтому нам повелено просить только то, что удовлетворяет действительную нужду, день за днём, и просить с верою, что если Небесный Отец накормит нас сегодня, то Он не забудет о нас и завтра. Поэтому какое бы изобилие благ мы ни имели, каким бы богатым и счастливым ни был наш дом, как бы ни были полны наши амбары и погреба, нам всё равно нужно постоянно просить о хлебе насущном. При этом нам следует быть убеждёнными в том, что всякое достояние – ничто, если наш Господь не сделает его добродетельным и плодоносным, изливая на него своё благословение, и что само достояние, находящееся у нас в руках, не наше, если Богу не угодно всякий час уделять нам от него и давать в пользование.

Поскольку понять это людям мешает гордыня, Господь дал замечательное свидетельство на все времена, послав своему народу манну в пустыне с целью показать нам, что не одним хлебом живёт человек, но словом, исходящим из Божьих уст (Втор 8:3; Мф 4:4). Это значит, что только его могущество поддерживает силы и самоё жизнь человека, даже если оно изливается на нас в виде плотских вещей. Но одновременно Господь предупреждает, что Он отнимет питающую силу у хлеба, так что те, кто будет его есть, не насытятся (Лев 26:26), и лишит живительной силы воду, так что пьющие её будут погибать от жажды. А тот, кто не доволен своим хлебом насущным, но охвачен похотью, алчностью и безграничными желаниями или же успокоен изобилием и уповает на своё богатство, но всё-таки совершает это прошение, тот лишь насмехается над Богом. Первые просят у Него то, чего вовсе не желают и даже презирают, то есть только хлеба насущного, и как могут прячут от Бога свою жадность и ненасытность – тогда как в искренней молитве нужно до конца открывать Ему своё сердце. А вторые просят того, чего они не ожидают от Бога, не полагаясь на Него, так как думают, что у них уже всё есть.

Когда мы произносим «хлеб наш», для нас становится очевидной и более понятной милость и доброта Бога, благодаря которой нашим делается то, что нам вовсе не принадлежит [Втор 8:18]. Впрочем, я не особенно воюю с теми, кто полагает, что слово «наш» означает хлеб, добытый честным трудом, без обмана и ущерба для других, ибо всё добытое нечестно не является нашим. Слова «дай нам» показывают, что, каким бы трудом и какими бы средствами мы его ни получили, хлеб – всегда чистый Божий Дар, хотя и достаётся нам трудом наших рук, или умением и прилежанием, или какими-то ни было иными средствами.

[Пятое прошение: И ПРОСТИ НАМ ДОЛГИ НАШИ, КАК И МЫ ПРОЩАЕМ ДОЛЖНИКАМ НАШИМ]

45. Это значит: прости нам нашу вину (offense) или наш долг. В это прошение, а также в следующее за ним Иисус Христос вкладывает всё, что касается спасения наших душ. Ибо духовный союз, который Бог заключил со своей Церковью, предполагает два условия: его закон написан в наших сердцах, и Он милостив к нашим беззакониям (Иер 31:33; 33:8). Здесь наш Господь Иисус начинает с прощения. Затем Он добавляет вторую милость – чтобы Бог защитил нас силою своего Духа и дал нам Его в помощь, дабы нас не могли одолеть никакие искушения. Называя грехи долгами, Он указывает, что за них мы заслуживаем наказания. Нам невозможно дать за них удовлетворение, если мы не будем освобождены этим прощением (rйmission), которое есть милосердное прощение, даваемое даром. Господу угодно великодушно изгладить наши грехи – без всякой оплаты, но удовлетворяясь собственным милосердием в Иисусе Христе, которого Он предложил в жертву умилостивления за все наши грехи (Рим 3:24-25).

Поэтому те люди, которые рассчитывают удовлетворить Бога своими заслугами, и те, кто пытается добиться прощения как-нибудь иначе, заплатив долг неким неведомым способом, не могут получить это даваемое даром прощение. Произнося эту молитву, они подписывают себе обвинительный приговор и даже сами свидетельствуют о своём осуждении. Они суть должники, если не освободятся от долгов незаслуженным прощением, которого они, однако, не получают, но, скорее, отвергают его, ссылаясь на свои заслуги и добрые дела. Поступая так, они не умоляют Бога о милости, а хотят сами оправдаться перед его судом.

Что до тех, кто в своих фантазиях выдумывает такое совершенство, которое освободило бы людей от необходимости умолять о прощении134, то пусть у них будут такие ученики, каких они захотят. Но нужно помнить, что всех тех, кого они привлекают к себе, они отнимают у Иисуса Христа, ибо Он, призывая своих верных исповедовать вину, принимает и оправдывает их не иначе как грешников. Он не льстит им, поощряя их грехи, но знает, что верующие никогда не бывают настолько свободны от немощи плоти, чтобы не быть на Божьем суде обвиняемыми.

Хорошо желать, чтобы, избавившись от всех долгов, мы могли радостно объявить перед Богом, что чисты от всякой скверны, и трудиться для этого изо всех сил. Но поскольку Богу угодно воссоздавать в нас свой образ постепенно, так, чтобы в нашей плоти всегда оставалась некоторая порча, то не стоит пренебрегать этим лекарством. Если Иисус Христос властью, данной Ему Отцом, повелевает нам всю жизнь искать прибежище в молитве о прощении грехов, то как вынести этих новоявленных безрассудных учителей, которые, гоняясь за призраком совершенной святости, пытаются ослепить простых людей и заставить их поверить, будто они чисты от всякой скверны?! Это не что иное, свидетельствует св. Иоанн, как представлять Бога лживым (1 Ин 1:10).

Тем же способом эти путаники вдребезги разбивают союз с Богом, в котором заключено наше спасение, ибо из двух его условий одно они перечёркивают. Поступая так, они вообще ниспровергают союз и, разламывая нераздельное, становятся не только богохульниками, но злобными и жестокими грешниками, ибо повергают бедные души в отчаяние. Более того, они беззаконно поступают с собой и себе подобными, так как засыпают в глупости, которая противоположна Божьему милосердию. Что касается их возражений, будто, желая наступления Царства Божьего, мы просим об уничтожении греха, то это совершенно школярский софизм. Ведь первая часть Молитвы побуждает нас искать высшего совершенства, а вторая заставляет взглянуть на нашу немощь. Обе части прекрасно согласуются: стремясь к высшей цели, мы не должны пренебрегать необходимыми для этого целебными средствами.

Наконец мы просим, чтобы это прощение было дано нам так, как мы прощаем наших должников, то есть как прощаем причинивших нам зло, оскорбивших делом или словом. Мы не прощаем вины греха, ибо это во власти одного Бога (Ис 43:25). Простить так, как надлежит, значит добровольно очистить своё сердце от всякого гнева, ненависти, стремления отомстить и позабыть все нанесённые нам обиды, отрешившись от недоброжелательства к кому бы то ни было. Поэтому нам следует просить у Бога прощения грехов, только когда мы сами должным образом простим всем обидевшим и обижающим нас. Если же мы удерживаем в сердце ненависть, полны желания отомстить или думаем, как навредить своим врагам, обидчикам и недоброжелателям, более того – если мы не пытаемся от всей души помириться с ними, утешить их, жить с ними в мире, любви и милосердии, оказывать им всяческие услуги, то в этой молитве мы просим Бога не прощать наши грехи. Ибо, прося у него прощения, мы обязаны прощать других. А значит, если мы этого не делаем, то просим не делать и Бога. Что такие люди получат в ответ на свою просьбу, кроме более тяжкого осуждения?

В заключение нужно заметить, что прошение «прости, как мы прощаем должникам нашим» не означает, будто, прощая других, мы заслуживаем прощения у Бога. Здесь Он лишь хочет помочь нам, зная хрупкость нашей веры. И добавил эти слова как знак, указывающий нам, что Он наверняка дал нам прощение грехов, ибо мы наверняка знаем, что дали его другим, если наше сердце полностью очистилось от всякой ненависти, зависти, недоброжелательности и мстительности. Кроме того, этими словами Он хотел показать, что исключает из числа своих детей тех, кто, с лёгкостью готовый мстить и с трудом прощающий, упорствует во вражде и кто, удерживая в себе неприязнь и возмущение по отношению к ближнему, молит Бога забыть о возмущении по отношению к нему. Такие люди не смеют называть Бога своим Отцом. В Евангелии от Луки Иисус Христос красноречиво говорит об этом [Лк 6:35 сл.]

[Шестое прошение: И НЕ ВВЕДИ НАС В ИСКУШЕНИЕ, НО ИЗБАВЬ НАС ОТ ЛУКАВОГО]

46. Как мы уже говорили, шестое прошение соответствует обетованию, которое дал нам Бог, написав свой закон в наших сердцах [Прит 3:3; 2 Кор 3:3]. Но поскольку мы не можем служить Богу, не ведя непрерывной борьбы – и борьбы тяжкой, требующей огромных усилий, – то здесь мы просим, чтобы Он вооружил нас мощным оружием, подал помощь и защитил, дабы у нас хватило сил одержать победу. Мы убеждены в том, что нуждаемся не только в усмирении и воспитании к послушанию Богу благодатью Св. Духа, но и в его укрепляющей помощи, дабы стать непобедимыми в отношении козней Сатаны и его нападений.

Есть множество видов искушений. Все дурные состояния нашего сознания, приводящие нас к нарушению Закона и вызванные либо нашей собственной похотью, либо дьяволом, суть искушения. Даже вещи, которые сами по себе вовсе не дурны, из-за козней дьявола становятся для нас искушениями, когда являются в нашем воображении для того, чтобы их предмет отвратил нас от Бога (Иак 1:2,14; Мф 4:1,3; 2 Фес 3:5). Эти искушения влекут нас или вправо или влево. Вправо нас отвлекают богатство, сила, почести и тому подобное. Часто кажущиеся добрыми и светлыми, они ослепляют человека и своей сладостью опьяняют его, чтобы заставить позабыть Бога. Влево нас уводят нищета, бесчестье, презрение, горести и тому подобное. Своей беспощадностью они приводят нас в смятение, пугают, лишают доверия и надежды и наконец совсем отчуждают от Бога. И вот, в этом шестом прошении мы просим у Бога, нашего Отца, чтобы Он не попустил нам поддаться искушениям, действующим против нас, – как производимым в нас нашей похотью, так и внушаемым дьяволом. И просим о том, чтобы Он поддержал и укрепил нас своею рукой, дабы благодаря его силе мы стали тверды, могли противостоять всем нападениям злобного врага, какие бы мысли он ни внушал нам; чтобы, с одной стороны, мы обращали во благо то, что он нам внушает, а с другой, не погрязали в самодовольстве, когда преуспеваем в каком-либо деле, и не отчаивались даже в самых тяжких горестях.

Мы, однако, не просим избавить нас от всех искушений. Они нам безусловно необходимы, дабы бодрствовать, иметь добрые стремления и не поддаваться лени. Недаром Давид желал быть искушённым Господом, и Господь не без оснований каждый день искушает верных Ему, наказывая их бесчестьем, нищетой, нравственными терзаниями и прочими видами бремени креста (Пс 25/26:2; Быт 22:1; Втор 8:2; 13:3; 2 Пет 2:9). Но Бог искушает совсем иначе, нежели дьявол. Дьявол искушает, чтобы погубить, проклясть, смутить, уничтожить. Напротив, Бог искушает, чтобы проверить на опыте преданность рабов своих через умерщвление, очищение и прижигайте их плоти, испытывая её, ибо плоть, не подавленная подобным образом, ропщет и бунтует сверх всякой меры. Кроме того, дьявол нападает предательски и внезапно, чтобы подавить нас прежде, чем мы подумаем о нападении; Бог же не попускает искушений больших, чем мы способны вынести, и находит добрый выход из них, так чтобы мы могли перенести всё, что Он нам посылает (1 Кор 10:13).

Не имеет особенного значения, понимаем ли мы под словом «лукавый» дьявола или грех. Ибо Сатана – противник, готовящий нашу гибель; грех – оружие, которым он пользуется, чтобы поработить нас и погубить. Поэтому смысл нашего прошения заключается в том, чтобы никакое искушение не победило и не поработило нас, но чтобы силою нашего Господа мы твёрдо противостояли всем нападениям врага. А это значит не поддаваться искушениям, дабы, находясь под защитой нашего Господа, будучи уверенными в его заботе, стать победителями греха, смерти, врат ада и всего царства дьявола. Это и есть быть избавленными от лукавого.

Посему здесь нужно глубоко осознать, что не в нашей власти вступить в битву с дьяволом, этим сильным и страшным бойцом, не в нашей власти выдержать его нападения и противостать его насилию. В противном случае было бы глупостью или насмешкой просить у Бога того, что мы уже имеем. Те, кто самоуверенно готовится бороться с дьяволом, не вполне понимают, с каким врагом им предстоит сражаться, как он силён и хитёр в этом сражении, как хорошо вооружён разнообразным оружием135. Но мы просим избавления от его силы, как от пасти рыкающего льва (1 Пет 5:8), каждую минуту будучи готовы к тому, что он разорвёт нас своими когтями и зубами и наконец поглотит, если наш Господь хоть немного отдалится от нас. И вместе с тем, будучи уверены, что если Господь придёт нам на помощь и будет сражаться за нас без нашего участия, то его силой и мы покажем силу (Пс 59/60:14). Пусть другие как угодно полагаются на свою свободную волю и на силу, которой они якобы обладают. Нам же достаточно знать, что одной лишь силою Божьей мы противостоим врагу и можем всё то, что мы можем.

В этом прошении содержится большее, нежели кажется на первый взгляд. Ибо если Дух Божий – наша сила в борьбе против Сатаны, то мы никогда не победим, не избавившись прежде от немощи плоти и не исполнившись силой Духа. Поэтому, прося об избавлении от Сатаны и греха, мы просим о постоянном приобретении новых Божьих милостей, чтобы, достигнув совершенства, мы победили всякое зло. Иным представляется, что нет оснований просить Бога о том, чтобы Он не ввёл нас в искушение, ибо это противоречит его природе: как свидетельствует св. Иаков, Бог не искушает никого (Иак 1:13-14). Но здесь даётся лишь частичный ответ на вопрос: да, похоть – это, собственно говоря, причина всех одолевающих нас искушений, и поэтому они вменяются нам в вину. В самом деле, св. Иаков лишь хочет показать, что напрасно и неправедно пытаться возложить на Бога ответственность за пороки, в которых мы виновны сами. Это не противоречит утверждению, что Бог, когда Ему угодно, отдаёт нас во власть Сатане, чтобы тот толкал нас на путь проклятия, порабощал безудержными страстями и тем самым ввергал в искушение согласно справедливому, но скрытому, тайному суждению. Ибо причина того, что делает Бог, ясная для Него, неведома людям. Из этого я заключаю, что такой способ выражения (св. Иакова) вполне допустим, если мы хорошо сознаём, что многократные угрозы Господа обрушить гнев и мщение на отверженных, поражая их ослеплением и жестокосердием, – не предостережения малым детям.

47. Эти три прошения, в которых мы вручаем Богу самих себя и всё то, что нас касается, со всей очевидностью подтверждают сказанное нами ранееа: молитвы христиан должны быть общими и устремлёнными к утверждению Церкви и её пользе, к преуспеванию сообщества верующих. Ибо в этих прошениях никто не говорит о том, чтобы что-то было дано ему отдельно от других, но все вместе просим мы о нашем хлебе, о том, чтобы были прощены нам грехи, чтобы не были мы введены в искушение, но избавлены от лукавого. После всех прошений указана причина, от которой происходит великое дерзновение просить и уверенность получить. Эта причина, хотя она и отсутствует в латинских книгах136, настолько соответствует сказанному, что о ней нельзя умолчать: чтобы Царство, сила и слава принадлежала Богу во веки веков.

[ИБО ТВОЁ ЕСТЬ ЦАРСТВО И СИЛА И СЛАВА ВО ВЕКИ. АМИНЬ]

В этом наша вера обретает твёрдый и надёжный покой. Если бы мы возносили молитвы Богу, взирая на свои достоинства, то кто бы осмелился раскрыть рот перед Ним? Но на самом деле, хотя мы более чем немощны, более чем недостойны и не имеем ничего, чтобы похвалиться перед Богом, у нас всегда есть возможность молиться и никогда не исчезает доверие, потому что Отец наш не может лишиться Царства, силы и славы.

В заключение Молитвы звучит «аминь». Им выражается пылкое желание получить исполнение всех прошений, высказанных Богу. И подтверждается упование, что всё, о чём мы молились, нам будет дано и будет совершенно. Ибо это обетовано Богом, который не может лгать137. Всё это полностью соответствует сказанному вышеа: Господи, сделай то, о чём мы просим, ради Имени твоего, а не ради любви к нам или нашей праведности [Дан 9:18-19]. Говорящие так святые не только показывают, для чего они молятся, но и объявляют, что недостойны получить что-либо, если Бог сам не найдёт оснований им это дать. И посему всё их доверие заключено в одной только доброте Бога, которой Он обладает по природе.

4£. Всё, что мы должны, равно как и всё, что мы вправе просить у Бога, содержится в этой Молитве и в молитвенном правиле. Они даны нам нашим добрым Пастырем Иисусом Христом, которого Отец послал как Наставника (Docteur) и которого одного, согласно его желанию, мы должны слушать и слушаться (Мф 17:5). Он всегда был его вечной мудростью. Будучи Богом и став человеком, Он – великий Божий Посланец, данный людям. Эта Молитва настолько совершенна, что любое не согласное с нею дополнение направлено против Бога и никогда не будет Им дозволено. В ней Он объявляет всё то, что Ему угодно, всё то, что нам нужно, и всё то, что Он хочет нам датьь.

аРазделы 8 и 41 настоящей главы.

ьАвгустин. Письмо 130, XII, 22 сл. (MPL, XXXIII, 502 р.).

Поэтому люди, которые желают пойти дальше и полагают получить от Бога нечто иное, не содержащееся и не подразумеваемое в этой Молитве, хотят, во-первых, добавить что-то своё к Божественной Премудрости (а это – великое богохульство). Во-вторых, они не удовлетворяются Божьей волей и не покоряются ей. В-третьих, они не будут услышаны, потому что молятся без веры. Невозможность для них молиться с верою совершенно очевидна: для них как бы нет слова Божьего, а если вера не опирается на него, то она вообще не может существовать. Те, кто, не подчиняясь правилу Наставника, позволяет себе в своих желаниях и молитвах следовать за собственными фантазиями, не только ничего не воспринимают от слова Божьего, но, насколько это в их силах, противостоят ему. Тертул-лиан очень верно называл эту Молитву «Законной Молитвой»а, молчаливо подразумевая, что все прочие незаконны и неправильны.

Мы не хотим быть поняты таким образом, будто мы настолько привязаны к этой Молитве и к этому молитвенному правилу, что не считаем позволительным изменить в ней хоть слово и, совершая молитву, пользоваться другими выражениями. Повсюду в Писании нам даётся множество молитв, весьма отличных от этой, но написанных тем же Духом. Их использование очень полезно. Дух усердно внушал верующим многие молитвы, которые совершенно не совпадают друг с другом словами и формой. Мы лишь хотим убедить читателей, что никто не должен искать, ожидать и просить иного, нежели то, что в сжатом виде содержится в этой Молитве. И хотя просьбы различаются словами, суть их ничуть не меняется. Совершенно очевидно, что все другие молитвы в Писании и молитвы, которые совершают верующие, согласуются с этой. В самом деле, невозможно отыскать никакой другой молитвы, – а тем более предпочесть её, – которая была бы сопоставима по совершенству с «Отче наш». Ибо нам не дано ничего и нельзя помыслить ничего лучшего, чтобы восхвалить Бога, ничего лучшего, что человек должен желать для собственной пользы и преуспевания. И всё это выражено так хорошо и совершенно, что у всех отнята надежда придумать лучшую молитву. Итак, будем помнить, что эта Молитва есть изложение Премудрости Божьей, которое учит тому, что она пожелала, и хочет того, что необходимо.

Как было сказано, нам следует непрестанно воздыхать и молиться [1 Фес 5:17], устремляя наши сердца к Богу. Но, так как из-за нашей слабости мы часто нуждаемся в помощи, а из-за лености – в пробуждении, будет хорошо, если каждый для молитвенного упражнения выберет себе определённые часы, которые будет проводить в молитве и в течение которых целиком отдаст ей все чувствования своего сердца. Это могут быть часы нашего пробуждения по утрам в преддверии труда и всего, что мы должны сделать в наступающий день; час принятия пищи и восстановления наших сил благодаря Божьим дарам, а также некоторое время после того, как мы их приняли; час окончания наших дневных трудов и время отдыха. При этом нужно избегать суеверного соблюдения часов, а также

аТертуллиан. О бегстве преследуемых, II (МРЦ II, 126).

мысли, что этими молитвами мы выполнили свой долг перед Богом и можем чувствовать себя удовлетворёнными всё остальное время.

Но пусть это будет упражнение в дисциплине и научение, которые совершенно необходимы при нашей глупости; они должны выполняться как можно чаще и постоянно усложняться. Главным образом мы должны следить за тем, чтобы всякий раз, когда мы испытываем боль из-за какого-то несчастья или бедствия или видим, что её испытывают другие, тотчас сердцем обращаться к Богу с призывом о помощи. Также никакой успех, который пришёл к нам или, как мы знаем, к другим, не следует оставлять без хвалы и благодарения Богу – в них мы должны прославлять его силу и доброту.

Наконец, при всякой молитве нам нужно глубоко сознавать, что нельзя связывать Бога с какими-либо обстоятельствами, определять Его, помещать или ограничивать во времени, пространстве, способе действий при исполнении наших прошений. Ибо этой Молитвой мы научаемся не подчинять Бога какому-либо закону, не навязывать Ему какие-либо условия, а покоряться его воле и намерениям, дабы делаемое Им делалось тем способом, в то время и в том месте, какие Ему угодны. Поэтому прежде чем обратиться к Нему с прошением, касающемся нас и наших нужд, мы просим, чтобы совершилась его воля. Тем самым мы уже подчиняем Ему свою волю, дабы, сдерживаемая его уздой, она не желала подчиниться себе самой, а полагала Бога хозяином и господином всех своих движений.

51. Если наши сердца будут воспитаны в подобном послушании и если мы допустим законам Божественного провидения руководить нами, то мы легко научимся сохранять упорство в молитве и ожидать в терпении нашего Господа, подчиняя свои желания его воле. И Господь убедит нас, что, хотя Он не является нам, Он всегда пребывает с нами и в своё время объявит, что никогда уши его не были глухи к нашим прошениям, пусть бы даже людям казалось, что Он отверг и презрел их. Это послужит нам чудесным утешением, чтобы мы не огорчались и не отчаивались, если порою Бог не исполняет наших первых желаний. К отчаянию привыкли люди, которые переполнены непомерными страстями и так призывают Бога, что если Он сразу не предстаёт перед ними и не выполняет прошения явным образом, то они тут же воображают, что Он прогневался на них, и, потеряв всякую надежду быть услышанными, перестают Его призывать. В отличие от них, мы, разумно умеряя свои упования, должны пребывать в постоянстве и усердии, которые внушает нам Писание. В псалмах Давида и других верующих часто можно видеть, что, когда казалось, будто, молясь, они только толкут воду в ступе и Бог глух к их прошениям, они не прекращали молитв. И в самом деле, слову Божьему придают авторитет, которого оно заслуживает, только если верят ему, пусть даже всё наблюдаемое в мире ему противоречит.

Кроме того, это будет для нас хорошим лекарством, чтобы остерегаться искушать Бога и не вызывать его гнев своим нетерпением и навязчивостью, как поступают те, кто готов жить в согласии с Ним, только торгуясь и заключая сделки, будто Бог – раб их желаний, которого они хотели бы подчинить своим требованиям. Если же Он тотчас не исполняет их, они ожесточаются, гневаются, проклинают, ропщут и грозят. Нередко, гневаясь и негодуя, Бог соглашается и даёт им то, в чём, милуя и любя, Он отказывает другим. Пример этому мы находим в истории детей Израилевых, для которых было бы много лучше, если бы Бог не исполнил их прошений, чем иметь мясо и птицу, которых Он дал им во гневе (Числ 11:18,33).

52. Если даже в самом конце, после долгого ожидания наше сознание (sens) неспособно понять, какую пользу принесут нам молитвы, и не видит никакого плода от них, наша вера убеждает нас в том, что едва воспринимают чувства: мы получим от Бога всё доброе и полезное, ибо наш Господь неоднократно уверяет, что Он заботится о нас в переносимых нами невзгодах, после того как мы однажды рассказали Ему о них; и что Он сделает так, что в нищете мы получим изобилие, в скорби – утешение. И даже если мы потеряем всё, Господь Бог никогда не удалится от нас, потому что Он не может обмануть ожидание и терпение верных Ему. Его одного нам хватит на всё. Ибо Он заключает в Себе все блага, которые откроет нам в Судный день, когда полностью явит своё владычество.

Следует заметить, что, даже когда Бог сразу исполняет наши прошения, Он не делает этого в явном виде, а словно держит нас в неведении относительно внешнего. И в то же время Он чудесным образом выполняет просьбы и показывает, что мы просили не напрасно. Об этом говорит св. Иоанн: «А когда мы знаем, что Он слушает нас во всём, чего бы мы ни просили, знаем и то, что получаем просимое от Него» (1 Ин 5:15). На первый взгляд это утверждение кажется несколько многословным, однако оно весьма полезно для того, чтобы убедить нас: хотя Бог не потворствует нам и не одаривает по нашему желанию, Он не перестаёт быть к нам человеколюбивым и благожелательным, так что наше упование, основывающееся на его слове, никогда не будет обмануто.

Более всего прочего верующим необходимо укрепляться в таком терпении. Они не выдержат, если оно не станет опорой для них. Ибо, чтобы испытать своих верных, Господь прибегает к суровым средствам: порой

Он не просто жестоко испытывает их, но доводит до крайности и надолго оставляет их в этом состоянии, прежде чем дать им вкусить сладость своей любви. Как сказала Анна, прежде чем оживить, Он умерщвляет, прежде чем дать жизнь, низводит в преисподнюю (1 Цар 2:6)*. Что могли бы они, скорбные, безутешные и полумёртвые, кроме как впасть в отчаяние, если бы их не ободряла мысль: на них взирает Бог, и им уготован хороший выход изо всех нынешних испытаний? И хотя у них есть эта уверенность, они не прекращают молиться. Ибо, если в нашей молитве не будет постоянства и усердия, она не принесёт никакой пользы.

Глава XXI

О ПРЕДВЕЧНОМ ИЗБРАНИИ, КОТОРЫМ БОГ ПРЕДНАЗНАЧИЛ ОДНИХ К СПАСЕНИЮ, А ДРУГИХ К ОСУЖДЕНИЮ3

I. В том, что завет жизни (alliance de vie) проповедан всему миру не в равной степени и даже там, где он проповедан, не в равной степени воспринят всеми людьми, проявляется чудесная тайна Божьего суда. Ибо нет сомнений, что это различие угодно Богу. А если очевидно, что по желанию Бога одним даётся спасение, а другим в нём отказано, то это влечёт за собой великие вопросы. Ответить на них можно, только лишь научая верующих тому, что они должны постигать в отношении Божьего предопределения.

*Синодальный перевод: «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит».

аВ предыдущих изданиях книги Кальвин рассматривал предопределение (prйdestination) одновременно с провидением (providence). В самом деле, учение о предопределении было

Этот предмет многим представляется очень запутанным, так как они не находят каких-либо причин, по которым Бог мог определить одних к спасению, а других к смерти139. Однако вскоре обнаруживается, что они сами запутались вследствие недостатка здравого смысла. Более того, в этой тайне, которая их ужасает, мы видим, до какой степени учение о предопределении не только полезно, но приятно и сладостно, благодаря плодам, которые оно приносит. Мы никогда не убедимся как следует, что источник нашего спасения – дающаяся даром Божья милость, пока не познаем предвечное избрание Божье. Оно откроет нам Божью милость в противопоставлении: Он не принимает без различия всех людей в надежду на спасение, но даёт одним то, в чём отказывает другим.

Каждый согласится, что незнание этого принципа умаляет славу Божью и весьма мешает подлинному смирению: оно не даёт увидеть причину нашего спасения исключительно в Боге. Но поскольку знать это совершенно необходимо, вспомним сказанное св. Павлом, а именно: он узнал одного только Бога, который безотносительно к каким-либо делам избирает тех, кого Он сам установил: «В нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток. Но если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатию. А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело» (Рим 11:5-6)140. Чтобы познать, что мы получаем спасение только от щедрости Бога, нужно обратиться к Божьему избранию. А значит, люди, пытающиеся ослабить это учение, из-за своей неблагодарности затемняют как могут то, что они должны славить и возвеличивать во весь голос, и с корнем вырывают смирение141. Св. Павел ясно свидетельствует, что когда спасение людей связывается исключительно с благодатным избранием Божьим, тогда открывается, что Он спасает по собственной воле тех, кого хочет. И это – не получение платы: она нам вовсе не следует.