Текст книги "К истокам слова. Рассказы о науке этимологии"

Автор книги: Юрий Откупщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Происхождение слова площадь

Конечно, далеко не всегда вопрос о предпочтении при выборе одной из двух этимологии решается столь же трудно, как в случае со словом невеста. Нередко внимательный анализ всех основных аргументов «за» и «против» позволяет довольно решительно принять одно из имеющихся объяснений, отвергнув при этом все остальные.

Загляните, например, в словарь А. Г. Преображенского и в «Краткий этимологический словарь русского языка» Н. М. Шанского, В. В. Иванова и Т. В. Шанской. В первом из них (а также в словаре М. Фасмера) приведена наиболее распространённая этимология слова площадь, согласно которой это слово связано по своему происхождению с прилагательным плоский. В «Кратком этимологическом словаре» наиболее вероятной признаётся новая этимология слова площадь, предложенная итальянским языковедом В. Пизани.

Согласно этой этимологии, русское слово площадьбыло заимствовано через старославянский язык из греческого, где слово * plateiades[платиáдес] представляет собой форму именительного падежа множественного числа от существительного plateia[платúа] ‘улица, площадь’.

В чём заключается слабость этой этимологии? Прежде всего, ни в древнегреческом языке, ни в греческих церковных текстах (откуда анализируемое слово скорее всего могло бы проникнуть в старославянский язык) нет никаких следов предполагаемой формы *plateiades(именно поэтому она приведена здесь под звёздочкой) [124]124
  То, что В. Пизани и авторы «Краткого этимологического словаря русского языка» приводят эту греческую форму без звёздочки (как реально существующую). – серьезная небрежность, ослабляющая и без того недостаточно убедительную аргументацию.


[Закрыть]. Кроме того, формы множественного числа на – adesдля существительных на – араспространились в греческом языке уже после того, как в славянских языках закончился процесс изменения *– tj– → – щ-, -ч– (svetja → свеща, свеча). Поэтому передача греческого – teia– в слове *plateiadesпосредством русского – ща– выглядит неправдоподобной.

Но самое главное возражение против новой этимологии состоит в том, что площадьбез особого труда этимологизируется на славянской (русской) почве.

В древнерусском языке засвидетельствовано существительное площь‘плоскость, ширина’. Сочетание – cк– в слове плоскийотносится к – щ– в словах плащи площадьтак же, как и в случаях: воск – навощить, писк – пищать, искать – ищуи т. д. Таким образом, с фонетической стороны, сопоставление слов плоскийи площадьне вызывает никаких возражений.

В словообразовательном плане это сопоставление не является каким-то исключительным в русском языке. Сравните между собой в этом отношении, например, такие случаи из древнерусского и из диалектов современного русского языка: плоский→ площь [125]125
  Сравните также украинское слово площа‘площадь’ – без вторичного суффикса дь.


[Закрыть]→ площадь; чёрный → чернь → чернядь; синий → синь → синядъ; гнилой → гниль → гниледьи др.

Слова с суффиксами – адь, – ядь, – едь. часто встречающиеся в древнерусском языке и в диалектах, обычно имеют собирательное значение. Площьи площадьотносятся к прилагательному плоскийтак же, как ширьи (диалектное) ширедьотносятся к широкий. Иначе говоря, площьи площадь – это ‘плоскость’ и ‘плоское широкое место’.

Связь с прилагательным плоскийотчётливо проявляется и при сравнении таких древнерусских слов, как площадъка‘небольшая площадь, небольшой участок’ и площадъка‘плошка [126]126
  Кстати, и этимология слова плошкатакже связана с прилагательным плоский.


[Закрыть]2, плоский сосуд’. Совершенно ясно, что последнее слово не может быть объяснено как заимствование из греческого (*plateiades – от plateia‘улица, площадь’). В то же время оба древнерусских слова вполне убедительно объясняются как производные (в конечном счёте) от прилагательного плоск(ий).

Мочало – кмочить или кмыкать!

Ещё в XIX веке мнения учёных по поводу происхождения слова мочалоразделились. Одни считали, что мочалосвязано по своему происхождению с основой прилагательного мокрыйи глаголов мокнуть, мочить, ибо луб, из которого изготовляется мочало, вымачивают и лишь после этого разбирают на волокна. Другие высказывали сомнения в правильности этой этимологии, ссылаясь на то, что от глагола мочитьестественным образованием было бы мочило, а не мочало.

Кстати, в русском языке слово мочилодействительно существует и означает оно ‘место, где что-нибудь мочат’ (например, лён или коноплю). Поэтому было высказано предположение о том, что мочалоэтимологически связано не с мочить, а с мыкать(лыко), то есть ‘раздирать, разделять на волокна’. Исходная форма (с кратким ъвместо долгого ы) *мъчалоизменилось позднее в мочало.

Обе эти этимологии продолжают существовать в качестве равноправных и в наши дни. М. Фасмер придерживается первой этимологии (связь с мочить), авторы «Краткого этимологического словаря русского языка», вслед за Ф. Миклошичем и А. Г. Преображенским, – второй (к мыкать). Попробуем разобраться во всех основных «за» и «против» каждой из этих двух этимологии слова мочало.

Прежде всего, изменение *мъчалов мочалоневозможно по фонетическим причинам: в безударной позиции «ер» (ъ)не переходил в о, а исчезал. Следовательно, мы должны были бы ожидать формы *мчало, а не мочало. Защитники разбираемой гипотезы понимают фонетическую уязвимость своей позиции. Поэтому они высказывают предположение, что *мъчалоизменилось в мочалопод влиянием глагола мочить. Подобное переосмысление слова, в принципе, возможно, но это уже – известное отступление, уступка этимологии мочало – мочить.

Разумеется, слово мочалоне могло быть образовано от глагола мочитьили от прилагательного мокрый. Это возражение против этимологии, изложенной в словаре М. Фасмера, основано на недоразумении. Немецкое словечко zu[цу] в соответствующей статье словаря М. Фасмера означает, что слово мочало«относится к», «принадлежит к» той же группе слов, что и мочить, мокрый, а вовсе не значит: «происходит от» этих слов (как, кстати, можно понять немецкое zuво многих местах русского перевода М. Фасмера).

В словах мочалои мочить(при любой этимологии первого слова) чявилось результатом смягчения к. Мочитивосходит к более древней форме *мокити, а мочало – к мокљло. Последнее слово было образовано от * мокљтитак же, как, например, краткие прилагательные горљлъ, горљла, горљлобыли образованы от горљти. Следовательно, * мокљлопредставляет собой отглагольное прилагательное (причастие) среднего рода (*мокљлъ, *мокљла, *мокљло), которое в сочетании *мокљло лыко(сравните горљло место) означало: ‘вымоченное лыко’.

Восстановленный нами глагол * мокљтив его отношении к * мокитиотражает известную словообразовательно-семантическую модель:

бљлити‘делать белым’ – бљлљти‘становиться белым’

тупити'делать тупым' – тупљти‘становиться тупым’

старити‘делать старым’ – старљти‘становиться старым’

*мокити‘делать мокрым’ – * мокљти‘становиться мокрым’

После смягчения к(→ ч) и закономерного перехода (после ч) љв амы должны получить модель несколько видоизменённую:

мочити‘делать мокрым’ – *мочати(→ мочало) ‘становиться мокрым’

мельчить‘делать мелким’ – мельчать‘становиться мелким’

легчить‘делать лёгким’ – легчать‘становиться лёгким’ (диалектн.)

Наличие апосле чв слове мочало(в отличие от глагола мочить) не исключает связи с корнем мок– ‘мокрый’. Такие слова, как польск. moczar[мóчар], украинок. мочар, чешск. močal [мóча: л] ‘трясина, топь’, также не могли быть образованы от глаголов типа мочити. Тем не менее, связь с корнем мок– здесь бесспорна.

Наконец, ссылки на мочило, точилои другие подобные слова (к мочити, точитии т. п.) не могут быть убедительными по той простой причине, что здесь перед нами другой суффикс: *-dl(o), а не *-l(о). Разница в словообразовательной модели станет совершенно ясной, если мы сопоставим польские слова toczydlo[точú:дло] и gorzely[горшéлы]. Этот пример говорит о том, что русские слова точилои горелыйсовпали в своей суффиксальной части только после выпадения дперед лв первом слове.

Но все сомнения, по-видимому, должны устранить данные белорусского и украинского языков: белорусск. мачáнне, украинок, мочáнняозначает ‘макание’, а белорусск, мачáльны, украинск. мочáльный – ‘макальный’ [127]127
  Глагол макатьтакже этимологически связан с мочитьи мокрый. Сравните: мочить – мокатьи (в)скочить – скакать.


[Закрыть]. Поскольку слово мочалозасвидетельствовано только в восточнославянских языках, материал белорусского и украинского языков приобретает в данном случае первостепенное значение.

Таким образом, детальное рассмотрение всех «за» и «против» каждой из двух приведённых этимологии слова мочалозаставляет нас отдать явное предпочтение той этимологии, которая связывает происхождение этого слова с глаголами мочить, мокнутьи с прилагательным мокрый.

Этимологии слов невеста, площадьи мочало – как более убедительные, так и менее правдоподобные – могут быть предметом научного спора, хотя во всех этих случаях правильной этимологией в конце концов окажется лишь та, которая верно отражает реальный путь истории слова. Пока же не найдены достаточно веские аргументы в пользу одной из противоречащих друг другу точек зрения, по вопросу о спорных этимологиях могут и должны существовать различные гипотезы.

Но от научных гипотез, опирающихся на серьёзные аргументы фонетического, словообразовательного или семантического характера, следует отличать весьма распространённые этимологические ошибки, возникновение которых, как правило, объясняется незнанием основных принципов этимологического анализа слова.

Глава двадцатьчетвертая
Народная этимология и этимологические ошибки

Этимология слов часто увлекает людей, имеющих довольно смутное представление о языкознании. И чем менее подготовлен тот или иной дилетант в лингвистическом отношении, тем категоричнее обычно он высказывает свои суждения о самых сложных этимологических проблемах.

Если вы, например, с трудом отличаете ерша от щуки, то, нужно думать, вы никогда не рискнете выдвинуть какую-нибудь новую гипотезу, касающуюся проблем ихтиологии. Не обладая соответствующими знаниями, никто не решится высказывать своих суждений по сложнейшим вопросам ядерной физики, математики, химии. О происхождении слов свои мнения высказывают, по сути дела, все желающие.

О народной этимологии

Обычно люди начинают свои этимологические «штудии» уже в раннем детстве. Такие ребячьи образования, как гудильник (будильник), строганок (рубанок), копатка (лопатка), копоток (молоток), мазелин (вазелин)и другие, вызванные естественным стремлением как-то осмыслить каждое непонятное слово, типичны не только для детского возраста. Возьмите такие примеры переиначивания слов в народных говорах, как спинжак (пиджак), полуклиника (поликлиника), полусадик (палисадник)и т. п. Во всех этих случаях непонятные слова иностранного происхождения «исправлялись» и «подгонялись» под какие-то известные русские слова и корни: слово пиджак → спинжакбыло связано со спиной, поликлиника → полу клиника – это ‘наполовину клиника’, a палисадник → полусадик– ‘наполовину садик’.

Древние римляне такие этимологические сопоставления называли «бычьей» или «коровьей» этимологией. Поскольку «этимологии» подобного рода часто возникали в народной среде, эти ложные истолкования позднее получили название «народная этимология» (в противоположность этимологии научной). Самый термин народная этимологияне совсем удачен. Во-первых, в нем сквозит несколько пренебрежительное отношение к народу, который в течение многих веков был оторван от развития науки. Во-вторых (и это самое главное), значительная часть «народных этимологии» возникла совсем не в народной среде.

Так, например, ещё в XVIII веке академик и филолог В. К. Тредиаковский писал, что название древних жителей Пиренейского полуострова иберы – это искажённое слово уперы, так как они по своему географическому положению со всех сторон упертыморями. Британия, согласно Тредиаковскому, это искажённое Братания(от слова брат), скифы – это скиты(от скитаться), турки – от юрки(сравните юркий‘быстрый, проворный’) и т. п. Следовательно, здесь мы сталкиваемся с «народной этимологией» на самом высоком (академическом!) уровне. И народ здесь совсем ни при чём. Просто во времена Тредиаковского этимология ещё не сформировалась как наука, и это предоставляло широкий простор для всякого рода безудержных фантазий.

Таким образом, народная этимология – это совсем не обязательно «этимология, возникшая в народе», а такая этимология, которая опирается не на научные принципы анализа, а на случайные сопоставления, вызванные простым созвучием слов. Иногда такое сопоставление может «попасть в точку». Сравните, например, слова Луки в пьесе А. М. Горького «На дне»: «Мяли много, оттого и мягок». Слова мягоки мяли, действительно, общего происхождения, но правильное, по сути дела, сопоставление ещё не превращает его в научную этимологию.

Вместо термина народная этимологиянекоторые учёные предпочитают употреблять выражения ложная этимология или наивная этимология. Но эти термины ещё менее удачны. Во-первых, и научная этимология может быть ложной. Например, по крайней мере, одна из двух рассмотренных нами этимологии слова невестаопределённо является ложной. Но обе они, несомненно, относятся к числу научных этимологии и ничего наивного в себе не содержат. Во-вторых, наивная этимология не обязательно должна быть ложной (возьмите пример со словами мягоки мяли). Кроме того, наивность – это качество, которым может отличаться иной раз также и научная этимология. Разумеется, «народная этимология» обычно бывает ложной, но не всякая ложная этимология является в то же время «народной». Вот почему один из этих терминов не может быть заменён другим.

Деэтимологизация и народная этимология

Сущность народной этимологии может быть понята лишь в том случае, если мы вспомним, о чём шла речь в предыдущих главах.

Слова в своём развитии постепенно утрачивают древние этимологические связи, или, иначе говоря, деэтимологизируются. Тем самым они становятся непонятными в этимологическом отношении. Научная этимология устанавливает истинное происхождение анализируемого слова, опираясь на те методы сравнительно-исторического исследования, с которыми мы теперь уже знакомы. Обычно ученые восстанавливают самые древние из доступных им этапов в истории слова, привлекая одновременно материал родственных языков.

В отличие от этого народная этимология не реконструирует утраченные этимологические связи, а пытается объяснить происхождение слова исходя из современного для автора этимологии состояния языка. Никакой научной аргументации подобные «этимологии», как правило, не содержат. Опираются они лишь на случайное совпадение или даже на весьма отдалённое сходство в звучании слов.

Расхождение между научной и народной этимологией отчётливо выступает в случае с происхождением русского слова выдра(как вы помните, с рассказа об этом слове началось наше знакомство с наукой этимологией). Учёные восстановили его древнейшую форму *ūdrā[ý:дра:], нашли большое количество соответствий в родственных языках и объяснили исходное значение слова выдра, связанное со значением ‘водяной, водный’.

Народноэтимологическое истолкование происхождения слова выдра(от выдрать) в корне противоречит фактам истории языка, оно никак не связано с представлениями о родстве языков и о родственных соответствиях. Это объяснение опирается только на созвучие слов выдраи выдрать, подкреплённое хотя и остроумным, но совершенно фантастическим доводом семантического характера. К тому же, сравнительно-исторический анализ слова выдрапоказывает, что его возникновение относится к эпохе, когда приставочные образования типа вы-дратьвообще ещё не были продуктивными в индоевропейских языках.

Этимология и археология

Во многих местах, а особенно в степной полосе нашей Родины, возвышаются внушительные по своим размерам древние курганы. Стоит такой курган возле деревни, а кто и когда его насыпал, никому не известно. И вот вокруг такого кургана возникает легенда.

Рассказывают, что в давние-давние времена – лет сто, а может быть, и двести тому назад – умерла у барыни её любимая собачка. С утра до ночи лила барыня горькие слезы.

А в деревне той стояли тогда на постое солдаты. Жалко им стало барыню, выкопали они возле деревни могилу, похоронили собачку по христианскому обычаю, а на место, где была могила, стали носить прямо в шапках землю. Долго носили – до тех пор, пока не вырос на том месте огромный курган…

У этой легенды есть своё продолжение, правда, взятое уже из реальной жизни. Приехали однажды к кургану учёные-археологи и стали вести археологические раскопки. И обнаружили они под курганом совсем не собачку, а богатое погребение скифского вождя, похороненного здесь не сто и даже не двести, а две с половиной тысячи лет тому назад…

Такую же картину мы наблюдаем и в истории многих слов. Народная этимология – это та же легенда, пытающаяся объяснить непонятные факты далёкого прошлого близкими и понятными явлениями современного нам языка. А учёные-этимологи в результате своего рода «археологических раскопок» устанавливают, что истоки непонятного нам слова уходят далеко в глубь веков и во многих случаях на месте этимологической «собачки» обнаруживают следы такой глубокой старины, от которой не сохранилось даже легенд и сказаний.

Народная и детская этимология

«Хватит тебе секреты говорить! Секретарша какая!», «Мы ходим на прогулку, – мы прогульщики!»

Эти и другие приведённые ниже примеры, взятые из книги К. И. Чуковского «От двух до пяти», показательны во многих отношениях. Прежде всего, в детских сопоставлениях наиболее ярко вырисовываются основные особенности народной этимологии, хотя, разумеется, нельзя детскую этимологию полностью отождествлять с этимологией народной. Во-вторых, ошибочность детских этимологий не вызывает никаких сомнений, и раскрытие ошибки, как правило, не требует подробных и сложных объяснений. Наконец, здесь легче, чем в других случаях, выделить различные типы народной этимологии.

В примерах со словами секретаршаи прогульщикэтимологическая связь с секрети прогулкабыла установлена в общем правильно. Только в первом случае эта связь не является непосредственной, и определена она может быть лишь на материале в конечном счёте латинского языка, из которого эти слова были заимствованы через посредство западных языков.

Сравните, например, франц. secret[секрé] ‘тайна, секрет’ и ‘тайный, потайной’, secrétaire[секретéр] ‘письменный стол, бюро (с потайными отделениями)’ и ‘писец, секретарь’. Таким образом, ошибка в данном случае заключалась в том, что слова секрети секретарь (секретарша), действительно связанные между собой длинной цепью промежуточных этимологических звеньев, были поставлены в прямую этимологическую связь, которая у этих слов отсутствует.

Иная картина наблюдается в случае со словами прогулкаи прогульщик. Здесь главная ошибка – семантического характера. Связь между словами прогулка, прогульщик, прогули прогуливатьсяни у кого не вызывает сомнений. По слова прогульщики прогулимеют особую смысловую окраску: они относятся не к тем, кто гуляет или прогуливается, а только к людям, которые по неуважительным причинам не являются на работу или на учебу.

Если прогульщик в рабочее время спит, сидит в кино или читает детективный роман, он не перестаёт быть от этого прогульщиком (слово это, как мы видим, подверглось частичной деэтимологизации).

Иного порядка этимологические ошибки наблюдаются в случаях лодырь – ‘человек, делающий лодки’ или спец – ‘человек, который любит поспать’ [128]128
  Эти примеры взяты из книги К. И. Чуковского.


[Закрыть]. Во всех этих случаях слова, между которыми предполагается этимологическая связь, на самом деле в плане своего происхождения не имеют между собой ничего общего. Как ни убедительно выглядит словообразовательный ряд:

писать – писец

играть —игрец [129]129
  Сравните. И швец, и жнец, и на дуде игрец(о мастере на все руки).


[Закрыть]2

читать – чтец

лгать – лжец

спать – спец

– последний случай к этому ряду явно не относится. Слово спецпредставляет собой сокращение от специалист. А последнее слово в конечном счёте восходит к латинскому specialis[в средневековом произношении: специáлис] ‘специальный, особый’ в свою очередь связанному с латинскими же словами species[спéкиэ: с] ‘вид, разновидность’ и specie[спéкио:] ‘вижу, смотрю’. Таким образом, слова спатьи спецв этимологическом отношении никак между собой не связаны.

Народная этимология и искажение слов

Во всех только что рассмотренных примерах из детской этимологии то иди иное объяснение происхождения слова не приводило, однако, к его искажению. Но не во всех случаях слово поддаётся народноэтимологическому истолкованию в том виде, в котором оно существует в языке. А поскольку объяснить непонятное слово всё-таки хочется, в него нередко вносят искажения типа копаткаили мазелин, которые свойственны далеко не одному только детскому языку.

Примеры со словами спинжак, полуклиника, попусадикотносятся к тому же самому типу. Но эти и подобные им неграмотные диалектные и просторечные формы не исчерпывают всех примеров такого рода. Более того, народноэтимологическке изменения слов можно наблюдать даже в литературном языке, причём такие случаи совсем не являются редкими.

Древнерусское слово свљдљтельбыло образовано от глагола вљдљти‘знать’ и означало оно человека, который что-то знает. В настоящее время мы говорим не «сведетель», а свидетельи связываем это слово не с глаголом ведать, а с глаголом видеть, воспринимая его в значении ‘очевидец’ (тот, кто что-то видел). Старую связь с глаголом ведатьсохранили до сих пор, например, белорусское свéдкаи сербское свéдок‘свидетель’.

В русских дипломатических документах конца XVII-начала XVIII века можно встретить слово уедиенция, явившееся результатом народноэтимологического переистолкования латинского по своему происхождению слова аудиенция(под влиянием уединиться, уединение). В белорусском языке было отмечено слово сљкуцыя. этимологически гораздо более выразительное, чем латинизм экзекуция.

Латинский глагол vagari[вагá:ри:] ‘бродить’ имел суффиксальное производное vagabundus[вага: бýндус] ‘бродячий’, которое в итальянском языке дало vagabondo [вагабóндо], а в испанском – vagabundo[вагабýндо] ‘бродяга’. Редкий суффикс – bundoв испанском языке был «исправлен» на – mundo, а слово vagamundoстало восприниматься как сложное, образованное от vagar[вагáр] ‘бродить’ и mundo[мýндо] ‘мир, свет’. Так в результате народноэтимологического изменения испанское слово vagamundoприобрело значение ‘бродящий по свету’.

При рассмотрении этимологии различных слов учёным постоянно приходится иметь в виду возможности подобного рода народноэтимологических переосмыслений, которые зачастую сильно затрудняют исследование, ибо подменяют реальные древние этимологические связи связями вторичными, надуманными.

Но народная этимология оказывает своё воздействие не только на представления людей о происхождении слова. Ошибочное этимологизирование тесно связано также и с практикой, в частности с практикой правописания. Хорошо известны типичные школьные ошибки, вызванные тем, что сомнительное в орфографическом отношении слово сопоставляется с другим, этимологически с ним не связанным. Но особенно трудными обычно оказываются иностранные слова, вообще лишённые этимологической поддержки в рамках родного языка. Именно поэтому при написании таких слов нередко опираются на другие «похожие» слова иноязычного происхождения. Так возникают ошибки, которые в известной мере сродни народноэтимоло-гическим искажениям слов: «инциндент» и «прецендент» вместо правильного: инцидент, прецедент(под влиянием слов типа претендент), «компрометировать», «константировать» вместо компрометировать, констатировать(влияние слов типа регламентировать, Константин).