Текст книги "К истокам слова. Рассказы о науке этимологии"

Автор книги: Юрий Откупщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Плотник и ткач

Если мы возьмём русский глагол тесать, то наиболее близкие индоевропейские соответствия этого слова будут также обладать семантикой, связанной с плотничьим искусством: литовск. tašyti[ташú:ти] ‘тесать’, др. – индийск. takšati[такшáти] ‘плотничает’, taštar[тáштар] ‘плотник’, др. – греч. tektōn[тéкто: н] ‘плотник’. А вот в латинском языке слово, восходящее к тому же глагольному корню, имеет значение… ‘ткач’. Как объяснить такое расхождение?

На базе конкретного значения ‘тесать, плотничать’ в древнегреческом языке возникло слово с абстрактным значением: technē[тéхне:] ‘искусство, мастерство; ремесло’.

О большей древности значения ‘тесать’ свидетельствуют соответствия в индоевропейских языках. Для слова же technēс его более отвлечённым значением таких соответствий в родственных языках нет. Кстати, аналогичную семантику можно отметить и у нашего слова ремесло, этимологию которого проясняет латышское слово remesis[рéмесис] ‘плотник’.

Полное совпадение значения ‘тесать’ (как и производного значения ‘плотник’) в основных индоевропейских языках говорит о том, что именно это значение является древнейшим. В латинском же языке имел место позднейший семантический сдвиг, следы которого в нем хорошо сохранились: texo[тéксо:] ‘тку, сплетаю’ и ‘строю’, textrinum[текстрú:нум] ‘ткацкая мастерская’ и ‘верфь’ (где работали, разумеется, не ткачи, а плотники). Возможно, что связующим звеном в семантическом развитии от ‘тесать’ к ‘ткать’ явилось значение ‘сплетать’, ‘связывать’, которое встречается как в ткаческой, так и в плотничьей лексике (сравните: др. – русск. плетуи оплоть‘стена’, литовск. sieti[сúэти] ‘связывать’ и siena[сúэна] ‘стена’). Кстати, плотничье выражение пришить доскуявляется наглядной иллюстрацией тесной связи между разными областями ремесленной лексики.

Общая тенденция семантического развития от конкретного к абстрактному отражает реальные сдвиги, происходившие в мышлении человека на протяжении многовековой истории человеческого общества. Учёт этой важной особенности семантической истории слов имеет первостепенное значение для этимологии, ибо позволяет во многих случаях поставить семантические реконструкции на вполне реальную основу.

Глава тринадцатая
О промежуточных этапах в истории слова

В любой науке исключительно важное значение имеет последовательность в системе доказательств. Каждый из нас знает, что достаточно допустить неточность в каком-нибудь одном звене при решении, например, алгебраической задачи, и всё решение в целом окажется неверным. К тому же неверному результату приведёт и нарушение последовательности в действиях.

Сходная картина наблюдается в логических рассуждениях, в шахматных комбинациях, в экспериментальных исследованиях и т. д. Химический опыт может не привести к желаемым результатам, если мы нарушим последовательность проведения реакций, а тем более если мы вообще пропустим одну из реакций, входящих в тот или иной опыт.

Исходный и конечный пункты в производственных процессах и опытных экспериментах, в решении школьных задач и больших научных проблем обычно бывают связаны между собой целой цепью промежуточных звеньев, без которых немыслима ни практическая, ни теоретическая деятельность человека.

От Августа до у

Нечто подобное можно наблюдать и в этимологических исследованиях. Обычно слова в процессе своего многовекового развития претерпевают очень серьёзные изменения. Существенно меняется фонетический облик слова и его семантика. Процессы словообразования также приводят к весьма радикальным изменениям в языке. Поэтому непосредственное сравнение наиболее древней из известных нам форм слова с его современной формой очень часто может показаться весьма надуманным, если мы не восстановим все те промежуточные звенья или «мостики», которые надёжно свяжут между собой начальный и конечный пункты исследования.

Кто, например, кроме специалистов, может поверить, что французское слово août(произносится: [у]) ‘август’ этимологически связано с латинским глаголом augere[аугé:ре] ‘увеличивать’? Но если мы последовательно восстановим все этапы фонетически закономерного изменения латинского слова augustus[аугýстус] ‘великий, величественный’ во французское août[у], то связь с глаголом augereне покажется столь неправдоподобной. И уже совсем понятной станет этимология французского слова, если мы восстановим не только фонетические, но также словообразовательные и семантические промежуточные звенья: корень aug– ‘увеличивать' → *augos‘увеличение’ → augustus‘великий, величественный’ → Augustus(титул, присвоенный императору Октавиану) → Augustus(название месяца, данное по имени Окгавиана Августа; сравните также: июль – по имени Юлия Цезаря).

Ещё раз о мехе

На примере французского слова aoûtмы видели, как неузнаваемо может измениться звуковой облик слова [аугýстус] → [у]. Конечно, не во всех случаях эти изменения приводят к столь же радикальным результатам. Рассмотрим один из примеров фонетических изменений, относящийся к истории русского языка.

Слово мехв этимологических словарях обычно сопоставляется с латышским maiss[мáис] ‘мешок’. На современном уровне развития русского и латышского языка общим у этих слов является только начальное м-, причём даже количество букв в сравниваемых словах оказывается неодинаковым. Но попробуем, выявляя отдельные звенья фонетических изменений, восстановить наиболее древнюю форму каждого из сравниваемых слов.

Ещё совсем недавно – до 1918 года – в русском слове мехбыло не три, а четыре буквы, причём одна из них писалась не так, как сейчас: мhхъ. Наличие буквы «ять» в этом слове говорит о том, что здесь когда-то был долгий гласный или же дифтонг оiили ai, который в русском языке давал в конечном счёте h(см. таблицу фонетических соответствий). В латышском слове сочетание aiтоже может отражать более древнее oiили ai. Данные других родственных языков говорят о том, что русское hи латышское aiв словах мhхъи maissвосходят к более древнему oi. Таким образом, начальная часть сравниваемых слов ( мh– и mai-) после восстановления их древнейшей формы оказалась одинаковой. О том, что балтийское (то есть литовское, латышское или древне-прусское) sможет соответствовать славянскому ch[x], выше уже говорилось (см. примеры на #стр112). Следовательно, русское мhх– и латышское mais– полностью соответствуют друг другу.

Но как быть с конечным – ъ(русский язык) и вторым s(латышский язык)? Не может же редуцированный (то есть очень краткий) гласный ъ(«ер») соответствовать согласному s! И здесь нам опять приходится восстанавливать промежуточные звенья происшедших фонетических изменений.

В древнем индоевропейском языке многие существительные и прилагательные мужского рода вмели окончание – os[-ос]. Это окончание сохранилось без изменении в древнегреческом языке: dom-os[дóмос] ‘дом’, ne(v)-os[нéвос] ‘новый’. В латинском языке древнее окончание – osизменилось в – us[-ус]: dom-us[дóмус], nov-us[нóвус]. В древнеиндийском и в литовском языке это же – asизменилось в – as: nav-as[нáвас] ‘новый’.

Латышский язык очень близок к литовскому. Но в словах рассматриваемого типа между этими языками можно обнаружить существенную разницу: литовскому окончанию – asбудет, как правило, соответствовать латышское – s(с-выпадением гласного а). Например:

Литовский язык	Латышский язык
kaln-as [кáлнас]	kaln-s [калнс] ‘гора’
ret-as [рятас]	ret-s [ретс] ‘редкий’
lauk-as [лáукас)	lauk-s [лаукс] ‘поле’

В славянских языках древнее окончание – osподверглось наиболее значительным изменениям. Гласный оредуцировался (сократился) в ъ, а конечное sвообще исчезло. Позднее перестал произноситься и гласный ъв конце слова, но следы этого произношения ещё долго сохранялись на письме. Лишь в 1918 г. в русском языке упразднили написание буквы ъв конце слова.

Подытожив результаты сравнения, мы можем составить следующую схему, которая будет отражать фонетическую судьбу индоевропейского окончания – osв ряде родственных языков:

древнегреческий язык —	os
литовский язык —	as
латинский язык —	us
латышский язык —	s
древнеиндийский язык —	as(-ah)
древнерусский язык-	ъ.

Таким образом, конечное – ъв слове мhх-ъ, как и конечное – sв латышском mais-s, – это следствие различных по своему характеру фонетических изменений, происшедших в одном и том же по своему происхождению окончании  – os. В результате оказывается, что русское мhхъи латышское maissполностью совпадают между собой, восходя к одной и той же исходной форме *moisos. И это удалось установить лишь благодаря постепенной – этап за этапом – реконструкции древнейшего фонетического облика каждого из сопоставляемых слов.

Белка и беличий

Но не только фонетический анализ требует восстановления утраченных промежуточных звеньев при изучении истории слова. Такие же переходные «мостики» приходится реконструировать и при анализе словообразовательных процессов.

Особенно много вопросами восстановления промежуточных словообразовательных звеньев занимается известный русский этимолог Н. М. Шанский. Давайте рассмотрим один из его примеров, который в одно и то же время отличается как исключительной простотой, так и безусловной убедительностью.

Этот пример касается происхождения слова беличий. Едва ли кто-нибудь сомневается в том, что слово беличийобразовано от белка, а самое название этого зверька связано с прилагательным белый. Как ни очевидно это объяснение, на самом деле оно неправильно, вернее, не совсем правильно. Слово белка, действительно, в конечном счёте происходит от прилагательного бел(ый).

В памятниках древнерусской письменности часто встречаются слова вhверицаи вhкша‘белка’. От сочетания бhла вhверица‘белая белка’ и произошло слово бhла, а затем – бhлка(редкая белая порода белок ценилась особенно высоко).

Но вот прилагательное беличий, как это ни странно, образовано не от существительного белка. Дело в том, что одушевлённые существительные мужского рода на – оки женского рода на – каобразуют прилагательные не на – ичий, а на – очий:

сур-ок – сур-очий

пасын-ок – пасын-очий

гал-ка – гал-очий

русал-ка ‑ русал-очий

Поэтому и прилагательное, образованное от белка, должно было бы иметь форму белочий, а не беличий. В то же время прилагательные на – ичийобразуются в русском языке от существительных на – ик(мужской род) и – ица(женский род):

сусл-ик – сулс-ичий

плотн-ик – плотн-ичий

дев-ца – дев-ичий

пт-ица – пт-ичий

Следовательно, прилагательное беличийбыло образовано не от белка, а от белица. И действительно, в памятниках древнерусской письменности было обнаружено слово бhли-ца‘белка’, образованное от существительного бhлатак же, как девицабыло образовано от дhва. Возможно, что суффикс – ицабыл присоединён к слову бhлапод влиянием других древнерусских названий белки: вhвер-ица, вhкш-ица.

В результате реконструкции промежуточных словообразовательных звеньев этимологическая история слова беличийможет быть представлена теперь следующим образом: бhл– ‘белый’ → бhла вhверица→ бhла‘белка’→ бhли-ца→ бhличий(→ беличий).

Рассмотренный нами пример со словом беличийговорит о том, что в этимологическом исследовании самые, на первый взгляд, очевидные вещи на самом деле могут оказаться далеко не столь очевидными. Восстановление промежуточных словообразовательных звеньев, которое во многих, случаях требует гораздо более сложного анализа, чем в примере со словом беличий, помогает учёным шаг за шагом проследить основные этапы формирования и развития слов.

Спартак, спартаковцы, спартакиада

Если спросить, почему одно из популярных спортивных обществ носит название Спартак, многие, видимо, ответят, что Спартак – это имя выдающегося вождя крупнейшего восстания рабов в Древнем Риме (I век до н. э.); его именем и было названо спортивное общество «Спартак», а также все принадлежащие к этому обществу футбольные, баскетбольные, хоккейные и другие спортивные команды. Этот ответ в общем правильный. Но он содержит лишь исходный и конечный пункты в семантической истории слова, которая была гораздо более сложной и прошла несколько этапов развития.

Прежде всего, во время Первой мировой войны в Германии под руководством Карла Либкнехта и Розы Люксембург была организована революционная группа социал-демократов, объединившаяся затем в «Союз Спартака». Это имя было дано Союзу как символ протеста против всякого рода эксплуатации и угнетения, как знамя борьбы за освобождение рабочего класса. Деятельность «Союза Спартака» подготовила почву для организации коммунистической партии Германии (1918–1919 гг.).

Слово спартаковцытакже означало в те годы членов не спортивного общества «Спартак», а революционной рабочей организации. Вспомните строки из «Песни о юном барабанщике»:

 
Мы шли под грохот канонады,
Мы смерти смотрели в лицо.
Вперёд продвигались отряды
Спартаковцев – смелых бойцов…
 

Таким образом, возникновение слова спартаковцытакже было связано с историей революционного движения в Германии.

Наконец, в развитии международного рабочего спорта большую роль сыграла организация спартакиад – крупных спортивных состязаний рабочих организаций. Первая рабочая международная спартакиада была организована в 1921 году в Праге, затем – в Москве (1928 г.) и в Берлине (1931 г.). Самое название спортивных состязаний – спартакиада – было теперь уже связано не столько непосредственно с именем вождя восставших рабов в Древнем Риме, сколько с революционным «Союзом Спартака» в Германии, боевые традиции которого в те годы продолжала коммунистическая партия, а также с революционным рабочим движением, в первую очередь в странах Европы.

И только после первых рабочих спартакиад – в 1935 году – было организовано спортивное общество «Спартак». Таким образом, простое сопоставление названия этого общества с именем собственным Спартак указывает лишь на самый исходный пункт истории слова, упуская из виду целый ряд весьма существенных промежуточных звеньев, оказавших большое влияние на его семантическое развитие: Спартак → «Союз Спартака», спартаковцы→ спартакиада→ спортивное общество «Спартак».

Вторично родившееся в 1930-е годы слово спартаковцыприобрело в русском языке уже новое значение: члены спортивного общества «Спартак».

Хоккей с мячом и хоккей с шайбой

В середине прошлого века в Канаде и в некоторых других странах играли в хоккей с шайбой, а у нас и в Скандинавии наибольшей популярностью пользовался хоккей с мячом. И там и здесь хоккей обычно называли просто хоккеем.

В послевоенные годы в Советском Союзе широкое распространение получил также и хоккей с шайбой. Как же русский язык стал разграничивать меж ду собой эти два различных вида хоккея? Поскольку в хоккей с мячом у нас играли сравнительно давно, он долгое время продолжал называться просто хоккеем. А вот новая игра получила название канадский хоккей, подобно тому как хоккей с мячом в Канаде назывался русским хоккеем.

В настоящее время, как известно, канадский хоккей у нас называется хоккеем, а наш русский хоккей – хоккеем с мячом. Как и почему произошло подобное изменение названий двух спортивных игр? Изменение это не могло произойти следующим путем: а) канадский хоккей → хоккей, б) хоккей → хоккей с мячом.

Если бы произошло первое из этих изменений, то обе игры должны были бы какое-то время иметь одинаковое название: хоккей. Подобное явление, разумеется, привело бы к невероятной путанице. Но допустим, что сначала происходит второе из этих изменений. В этом случае канадский хоккейокажется противопоставленным хоккею с мячом. Такое противопоставление, хотя оно и возможно, было бы не очень удачным с точки зрения логики: канадскийхоккей может быть противопоставлен русскомухоккею, а хоккей с мячом – хоккею с шайбой. Вот почему на пути от названия канадский хоккейк хоккейоказался важный промежуточный этап, противопоставляющий хоккей с шайбой хоккею с мячом:

а) канадский хоккей → хоккей с шайбой → хоккей с шайбой → хоккей

б) хоккей → хоккей → хоккей с мячом → хоккей с мячем

Пока хоккей с мячом был у нас наиболее популярной спортивной игрой на ледяном поле, он назывался просто хоккеем – в отличие от канадского хоккея(1-й столбец) или хокккея с шайбой(2-й столбец схемы). Затем наступил период относительного равновесия, когда хоккей с шайбойпротивостоял хоккею с мячом (3-й столбец). Огромная популярность новой игры привела, наконец, к тому, что именно она называется у нас теперь просто хоккеем. А прежний хоккейстал называться хоккеем с мячом(4-й столбец).

В результате за какие-нибудь 20 лет слово хоккейсущественно изменило своё содержание в русском языке. Это название, пройдя через указанные промежуточные этапы, оказалось перенесённым с одной игры на другую.

Бальзак и этимология

К сожалению, в этимологических реконструкциях не всегда учитываются фонетические, словообразовательные и семантические промежуточные звенья. Возьмём, к примеру, глагол черпатъ. В этимологических словарях можно найти указание на то, что это слово восходит к индоевропейскому корню *ker– ‘резать, рубить’. Иногда говорится, что это значение имела индоевропейская основа *kerp-. Однако что может дать подобная «корнеотсылочная» этимология? Как значение ‘резать, рубить’ могло измениться в ‘черпать’? Да и могло ли вообще произойти подобное семантическое изменение? А между тем именно промежуточное словообразовательно-семантическое звено оказывается той «отмычкой», с помощью которой мы можем проникнуть в тайну этимологии глагола черпать.

Исходный глагольный корень *ker-/*kor– ‘резать, рубить’ с помощью суффикса – р.– даёт производную именную основу *кег-р– (→ ст. – славянск. чрљпъ, русск. череп) со значением ‘обрубок, осколок, черепок’. Наше слово черепокпредставляет собой уменьшительную форму от череп(ъ)именно в этом значении. От слова чрљпъбыл образован отыменной глагол чрьпати‘черпать’, то есть буквально: ‘'действовать черепком’. Этот глагол был образован по древней модели типа: русск. диалект, ляга‘нога’ (сравните: ляжка) → лягать, литовск. galva[галвá] ‘голова’ → galvoti[галвó:ти] ‘думать’ (буквально что-нибудь вроде: ‘действовать головой’).

Итак, связь между исходным значением индоевропейского глагольного корня *ker– и значением глагола черпатьможет быть понята только с учётом важного промежуточного звена: *ker– ‘резать, рубить’ → *ker-p→ чрљпъ‘осколок, черепок’ → чрьпати‘действовать черепком, черпать’.

«Корнеотсылочиые» этимологии (типа черпать – к корню *ker– ‘резать, рубить’), игнорирующие важные промежуточные звенья, очень напоминают те «истории» слов, которые так язвительно высмеял французский лингвист Ж. Жильерон. Он сравнил их с биографией Бальзака, которая была бы изложена примерно так: «Бальзак, одетый в голубое платьице, сидел на коленях у своей няни, а затем он написал «Человеческую комедию».

Таким образом, выявление промежуточных звеньев в фонетической, словообразовательной и семантической истории слова имеет важное значение для установления его этимологии. Нужно только добавить, что в приведённых примерах эти промежуточные «мостики» восстанавливались по большей части в каком-нибудь одном из трёх основных аспектов исследования. Обычно же в практике этимологических разысканий приходится иметь дело одновременно с реконструкцией промежуточных звеньев как в области фонетики, так и в области словообразования или семантики. Эти комплексные реконструкции бывают более сложными, но и в них этимологи пользуются теми принципами анализа, которые были изложены в этой главе.

Глава четырнадцатая
Диалекты и этимология

До сих пор, рассматривая различные методы и приёмы этимологического исследования, мы опирались главным образом на материал тех языков, которые засвидетельствованы в различных памятниках письменности. В большинстве примеров из русского языка у нас фигурировали слова, относящиеся к литературному языку, то есть слова, отражающие так называемую литературную норму.

Русский литературный язык впитал в себя многое из того, что имеется в народных говорах нашего языка. Но большое количество слов продолжает жить лишь на сравнительно ограниченных территориях, представляя собой типичную особенность того или иного диалекта. Жители Псковской и Воронежской областей говорят на одном и том же русском языке. Но многие из тех слов, которыми пользуются в своей речи псковичи, будут непонятны воронежцам, и наоборот.

Изучение диалектных слов – один из самых важных аспектов в работе этимолога. Выше мы уже неоднократно убеждались в том, что слова, существовавшие в древнерусском языке, но утраченные в языке современном, продолжают жить в многочисленных диалектах и говорах. Эта архаичность диалектов проявляется во всех сторонах языка: в фонетике, словообразовании, семантике.