Текст книги "К истокам слова. Рассказы о науке этимологии"

Автор книги: Юрий Откупщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Е и «ять»

Кто из нас сейчас различает в произношении звуки [е], восходящие к разным древнерусским звукам, обозначаемым буквами еи љ(«ять»)? Даже в ХIХ-начале XX века, когда еи љразличались на письме, соответствующие звуки произносились в русском литературном языке одинаково. А вот, например, в новгородских говорах русского языка мы до сих пор на месте исторического љслышим звук [и] – в отличие от исконного (или восходящего к ь) е. Сравните: сљно, сљвъ – новгородск. [сино], [сив], но семь, серна – новгородск. [семь], [серна].

То же самое явление мы наблюдаем и при сравнении русских слов с украинскими, но только здесь аналогичное расхождение отражается также и на письме:

Древнерусский язык	Украинский язык
бѣлыи, сѣрыи, свѣтъ	бiлий, сiрый, свiт
меньше, тёмный, верхъ	менше, темный, верх

Поскольку не все русские слова имеют соответствия в украинском языке, указанная особенность новгородских диалектов приобретает важное значение для этимологических исследований. Особенно, если слово отсутствует также в памятниках древнерусской письменности или имеет там колебания в написании еи љ.

Как видно из таблицы фонетических соответствий, гласный љможет восходить к индоевропейскому *ēили к дифтонгам *oiи *ai. А следовательно, с учётом изменений в других родственных языках, мы можем, например, слово пена ( пљна) сравнивать с латинским (s)pūma[спý:ма] ‘пена’, ибо индоевропейское *oi(см. таблицу) закономерно даёт в старославянском и древнерусском љ, а в латинском может дать ū. Но славянские слова, содержащие е, не восходящее к љ, нельзя сопоставлять с латинскими словами, содержащими ū. Следовательно, разграничение в произношении двух различных [е], которое до сих пор сохранилось в ряде русских говоров, может служить путеводителем этимолога при выборе индоевропейских соответствий, а именно эти соответствия часто играют решающую роль при установлении этимологии слова.

Глухмень и кусмень

Когда мы рассматривали этимологию слова рамень, то выделили в этом слове древний суффикс – мень. Разумеется, в современном русском языке эта часть слова уже не является суффиксом, ибо он давно в нашем языке утратил свою продуктивность. Но в то время, когда формировалось слово рамень, именно – мен(ь) являлось его суффиксом.

А теперь давайте посмотрим, много ли в современном русском языке слов, которые содержат этот омертвевший суффикс, сросшийся с корнем. Камень, пламень, ячмень… – вот, пожалуй, и все надёжные примеры ( кременьа ремень – темные по своему происхождению слова). Если же мы обратимся к диалектам, то там подобного рода образований гораздо больше. Вот некоторые из них: голомень‘открытое море’ и ‘часть дерева, не имеющая сучьев’, глухмень‘глушь’, житмень‘ячмень’, кусмень‘кусок, ломоть’, сухмень‘сухая погода’. Да и само слово раменьдиалектного происхождения.

Нужно особо подчеркнуть, что слово раменьне имеет соответствий ни в одном славянском языке. Но несмотря на это оно оказывается архаизмом, ибо, как мы видели, у него есть «родственники» в целом ряде индоевропейских языков. Это ещё одно свидетельство того, как важен диалектный материал, который сохраняет большое количество древних словообразовательных особенностей, давно утраченных в литературном языке.

Но особенно интересные примеры из диалектов, многие из которых также являются архаизмами, можно обнаружить в области семантики. Чтобы представить себе, насколько диалектная лексика может отличаться в этом отношении от общелитературной, остановимся на нескольких примерах.

Можно ли пахать шум бредовой метлой?

С точки зрения норм современного русского литературного языка, этот вопрос звучит нелепо.

В самом деле, каждому хорошо известно, что земледельцы всегда пахали плугом или, на худой конец, сохой. Но кто же в здравом уме и твёрдой памяти станет пахать метлой?! Кроме того, пахать можно поле, ниву, землю. Это естественно, и этим никого не удивишь. А вот пахать шум…

Наконец, о бредовой метле. Все мы знаем, что бредовымимогут быть сны, видения, идеи, планы. Что же касается бредовой метлы, то её мы не найдём ни в одном словаре русского литературного языка. Таким образом, мы рассмотрели все возможные связи между словами в выражении пахать шум бредовой метлойи убедились, что ни одна из этих связей не соответствует нашим обычным представлениям о словах бредовой, пахать, метла, шум.

Между тем пахать шум бредовой метлой – это не простой набор случайно соединённых между собой слов, не бессмысленное их нагромождение.

Слова шум, бредовыйи пахатьвзяты в приведённом примере из псковского диалекта русского языка.

В ряде русских диалектов имеется слово бредина‘ива, верба’, а также бред‘прутняк’. Бредовый – это прилагательное, означающее ‘сделанный из ивы, из лозы, из прутняка’ или ‘сделанный из ивовой коры’. Теперь нам будут понятны такие сочетания слов, как бредовая дуга, бредовая метла, бредовые лаптии т. п.

Глагол пахатьв диалектах русского языка имеет несколько – подчас далёких друг от друга – значений: 1) пахать землю; 2) пахать‘идти, ходить’; 3) пахать хлеб, мясо= ‘крошить, резать’; 4) пахать трубу – ‘чистить’; пахать пыль= ‘мести, подметать’.

Среди перечисленных значений в северных и северо-западных диалектах русского языка особенно часто встречается последнее значение: ‘мести, подметать’.

А сени-то ещё и не паханы. Поди, подпаши мост (‘подмети пол’) – эти диалектные слова теперь, нужно надеяться, ни у кого не вызовут недоумения. Более того, многие, вероятно, уже вспомнили такие широко распространённые в разговорной речи слова, как спахиватьили опахнуть(пыль), имеющие общий корень с приведённым глаголом пахать.

И наконец, слово шумв псковском и в ряде других русских диалектов означает ‘сор, мусор’. Так, например, диалектное выражение не кидай шуму за порогсоответствует литературному не выбрасывай мусор за порог.

Следовательно, пахать шум бредовой метлойв переводе на русский литературный язык означает: ‘мести сор метлой из ивовых прутьев’.

Про тракториста, который орал, и про ушканов

В тех диалектах, где слово пахать значит ‘мести, подметать’, в значении ‘пахать’ обычно выступает глагол орать, с которым мы уже сталкивались, когда рассматривали происхождение слова рамень. Поэтому не удивляйтесь, если где-нибудь на севере вы услышите, что «тракторист Сидоров целый месяц орална самых удалённых от деревни землях».

Вообще в диалектах очень многие знакомые нам слова выступают в совершенно непривычных для нас, порой неожиданных значениях. Кроме уже приведённых примеров, можно сослаться хотя бы на такие диалектные слова, как родник‘родственник’, враг‘овраг’, стая‘сарай’, борозда‘борона’. Многие слова, встречающиеся в диалектах, вообще неизвестны русскому литературному языку: шал‘сор’, свéсья‘сестра жены’, лони‘в прошлом году’, порато‘много’, ушкан‘заяц’.

Если бы здесь не были приведены значения трёх последних слов, то человеку, который не знает северных диалектов русского языка, очень нелегко было бы понять слова охотника из Архангельской области: «Лони порато ушканов добыл».

О диалектных словарях

Богатейший материал русских диалектов был в XIX веке собран в четырёхтомном «Толковом словаре живого великорусского языка», написанном В. И. Далем. «Словарь областного архангельского наречия» также почти сто лет тому назад был составлен А. О. Подвысоцким.

В течение ряда лет Институт русского языка Российской Академии наук издаёт многотомный «Словарь русских народных говоров», а в Санкт-Петербургском университете печатаются выпуски «Псковского областного словаря». Имеется также большое количество словарей, в которых собран материал смоленских, вятских, ярославских и других говоров и диалектов русского языка.

Работа по изучению областной лексики продолжается в наши дни особенно интенсивно. Учёные ежегодно отправляются в различные диалектологические экспедиции, изучают особенности русских говоров, их древние и новые черты. Но диалектные слова под мощным и всё возрастающим воздействием школы, печати, радио и телевидения постепенно исчезают из языковой практики. Литературный язык буквально на наших глазах всё глубже и глубже проникает в самые различные диалекты, стирая разницу между ними.

Археологи и историки тщательно собирают и изучают разнообразные древние памятники материальной и духовной культуры человека: старинные орудия труда, различные изделия из камня, дерева, металлов, архитектурные памятники, произведения живописи и скульптуры, древние рукописи, надписи, рисунки на камне и т. д. По этим памятникам воссоздаётся вся история человеческого общества. Многое из того, что было утрачено в прошлом, удалось восстановить благодаря кропотливой работе археологов, благодаря археологическим раскопкам.

С диалектами русского или какого-нибудь другого современного нам языка дело обстоит значительно сложнее. Если сегодня под влиянием литературного языка из диалекта исчезнет какое-то слово, присущее лишь ему одному, то завтра это слово уже нельзя будет восстановить никакими «раскопками». Вот почему работа диалектологов приобретает в наши дни такое важное значение. Сохранить для потомков всё богатство русского языка, заключённое в его диалектах, – вот одна из главных задач, стоящих перед составителями областных словарей. Но эта задача – далеко не единственная. Подобно тому как археологические и исторические экспонаты музеев позволяют восстановить далёкое прошлое нашей родины, областные словари дают возможность учёным проникнуть далеко в глубь истории русского языка.

Материал диалектов – это неисчерпаемая сокровищница, в которой хранятся поистине бесчисленные архаические слова и формы, давно уже утраченные в литературном языке. Анализ диалектного материала занимает важное место в исследованиях по русскому языку. Мы остановимся здесь лишь на одном частном вопросе о том. как изучение материала диалектов помогает этимологу на его пути к истокам слова.

Диалектные слова и этимология

Примеры со словами пахать‘мести’, шум‘сор’', мост‘пол’, орать‘пахать’, бредовый‘ивовый’ и др. говорят о том, что многие слова, звучащие одинаково в русском литературном языке и в его диалектах, значительно отличаются друг от друга по своему смыслу. Одни из таких слов только внешне созвучны между собой, имея на самом деле различное происхождение (омонимы). Сюда можно отнести, например, литературное враги диалектное враг‘овраг’. В других случаях расхождение значений возникло в результате позднейших семантических изменений. Причём изменения эти очень часто происходили в литературном языке, в то время как диалекты сохраняли более древнее значение слова.

Но в диалектах русского языка сохраняются не только древнейшие значения слов, но также и многие из словообразовательных типов, утраченных в литературном языке.

При разборе этимологии слова коровай, как вы помните, нам большую помощь оказало сходное по своей словообразовательной структуре диалектное слово коротай.

Чередование суффиксов – в-/-т-, хорошо известное во многих индоевропейских языках, почти не сохранило следов в русском литературном языке. А в диалектах мы находим такие примеры, как пе-в-ун/пе-т-ун [81]81
  Суффикс – уну обоих слов сравнительно позднего происхождения. Но чередующиеся суффиксы – в– и – т– являются достаточно древними. Сравните ст. – славянск. пѣ-т-ъ ‘петух’, русск. диалектн . пе-в-ели пе-т-ел‘петух’, а также украинск. пi-в-ень‘петух’, где постоянно выступают отмеченные суффиксы – в– и – т-.


[Закрыть]‘петух’, чер-в‘серп’/ чер-т-a‘резец’ и др.

Не менее важное значение, как мы уже видели, имеют также фонетические особенности диалектов русского языка. И здесь диалектные слова часто сохраняют более древний фонетический облик, позволяющий в достаточной мере надёжно решить вопрос об этимологии этих слов.

Домовой и леший

В древности наши предки верили, что вокруг них жили разные духи: одни – добрые, другие – злые. Добрым духом иногда считался дух – хранитель дома, домовой. Недаром его звали ласкательно дедушкой, ботанушкойили уважительно – хозяином.

За пределами своего родного дома в те далёкие времена человек постоянно подвергался различным опасностям: в лесах жили дикие звери, в поле нередко заставала зимняя вьюга, на воде его небольшая лодка-однодревка легко могла перевернуться, а там смотришь – и водяной на дно утащит. Так возникла у человека вера в недобрых духов – водяных, полевых, боровых (духов, обитавших в бору), леших.

Этимологическая связь между словами доми домовой, водаи водяной, полеи полевой, бори боровойни у кого не вызывает сомнений. Слово домовой, например, употребляется в русском языке не только как существительное, но к как обычное прилагательное – правда, с иным местом ударения (по нормам литературного языка): домóвая кухня, домóвая книга. То же самое можно сказать и о других перечисленных словах. Сравните: водяной насос, полевой цветок, боровая дичь.

А вот связь между словами леси лешийдалеко не так очевидна. И дело здесь не в том, что корень первого слова содержит – с-, а второго – ш-. Подобное фонетическое чередование легко объяснимо, ибо оно полностью совпадает с такими же чередованиями в случаях: ве-с-на/ве-ш-ний, пи-с-ать/пи-ш-у, вку-с-ить/ вку-ш-атьи т. п.

В семантическом плане связь лешегокак ‘лесного духа’ с лесомтакже вполне естественна. Но почему же этот дух не получил названия лесной(как водяной, домовойи др.)? Может быть, в древности от существительного лесбыло образовано иное прилагательное – леший? Предположение это вполне правдоподобное. Почему же тогда мы можем встретить в русском языке водяную, полевую и боровую дичь или птицу, но нигде не встретим птицу лешую?

Впрочем, действительно ли нигде? В русском литературном языке слово лешийне имеет значения ‘лесной’, а вот в псковском диалекте имеет. Здесь мы можем встретить и леших уток, и лешие яблоки, и леших мух. и лешую землю. И во всех этих случаях слово лешийвыступает со значением ‘лесной’.

Таким образом, материал псковских говоров русского языка окончательно устраняет малейшие сомнения, которые ещё могли бы остаться при исследовании этимологии слова леший‘лесной дух’.

Одной из наиболее характерных особенностей диалектов является их удивительная способность сохранять в неприкосновенности в течение многих веков самые архаичные черты, которые по большей части были давно утрачены литературным языком. Эта архаичность диалектов относится и к фонетической, и к словообразовательной, и к семантической стороне языка.

Вот почему материал диалектов, позволяющий вскрыть наиболее древние слои в истории слова, играет столь значительную роль в этимологических исследованиях. Вот почему каждая публикация нового областного словаря всегда вызывает самый живой интерес у историков языка, а особенно, пожалуй, у историков и «биографов» слова – этимологов.

Глава пятнадцатая
О заимствованных словах

В каждом языке наряду с исконными словами имеется большое количество древних и поздних заимствований, этимологизация которых имеет свои особенности.

Но так ли уж много заимствованных слов, например, в русском языке? Берем наугад какую-нибудь газету и находим статью, в которой рассказывается о первенстве мира или Европы по футболу. Останавливаемся на слове футбол, которое, как известно, было заимствовано из английского языка: foot[фу: т] по-английски значит ‘нога’, a ball[бо: л] – ‘мяч’. Такие футбольные термины, как форвард, офсайт, пенальти, гол, аути другие, тоже были заимствованы из английского языка.

Открываем другую страницу газеты. Здесь пишут о соревнованиях по гимнастике, баскетболуи волейболу. Все эти названия спортивных игр также «пришельцы» в русском языке. Заимствованным является и слово спорт, а также слова олимпиада, призер, хоккей, шайба, диск, стадион, матч, тайм, бокс, спринтер, стайер, гроссмейстер, цейтнот, старт, финиш.

Но может быть, такое обилие иноязычных слов встречается только в спортивной терминологии? Возьмём, например, авиационную терминологию: пилот, штурман, радист, стюардесса; фюзеляж, мотор, шассии т. д. – всё это заимствованные слова.

В больнице или в аптеке мы можем услышать иноязычные по своему происхождению слова: терапевт, хирург, ангина, аппендицит, аспирин, стрептоцид, скальпель, инъещия, донори др. Кино, радио, телевизор; газета, журнал; геометрия, физика, химия; культура, прогресс, демократия; революция, социализм, коммунизм, партия – эти и перечисленные выше слова – далеко не полный перечень заимствованных слов, которые прочно вошли в наш обиход, став весьма важной и неотъемлемой частью современного русского языка.

Мастер и подмастерье

Но не является ли обилие иностранных слов в языке свидетельством его «неполноценности»? Ничуть не бывало! Как раз наоборот: чем легче язык усваивает международную лексику, чем больше он пополняется за счёт включения в него всего того ценного, что содержится в других языках, тем этот язык совершеннее и богаче.

Язык не просто заимствует слова. Заимствование нельзя рассматривать как чисто механическое включение иностранного слова в состав родного языка. Процесс этот протекает значительно сложнее. Обычно слово, проникая, например, в русский язык, оформляется грамматически как русское слово.

Возьмём в качестве примера явно заимствованное (хотя и не совсем ясно, из какого именно языка) слово мастер. Склоняется оно точно так же, как любое другое русское по своему происхождению слово подобного же типа (например, повар): мастер, мастера, мастеру, мастера, мастером, о мастере. Такие формы склонения можно встретить только в русском языке.

По своему произношению русское слово мастеротличается как от немецкого Meister[мáйстер] или английского master[мá:сте], так и от других иностранных слов, восходящих к общему с ним источнику. Наконец, ни в одном другом языке, кроме русского, мы не встретим такой суммы производных, как мастерство, мастеровой, мастерица, подмастерье, мастерская, мастеритьи т. п.

Следовательно, слово мастерявляется иноязычным только по своему происхождению. По своему же грамматическому оформлению, по словообразовательным связям, по особенностям произношения и, главное, по самому факту употребления в языке – это типично русское слово. Проникновение в наш язык таких слов, как мастер, не привело к «искажению» русского языка, к утрате каких-либо его самобытных черт. Напротив, сами заимствованные слова приспособились к русскому языку, к особенностям его произношения, грамматики, словообразования.

Правда, имеется сравнительно небольшая группа иноязычных слов, которые до сих пор чувствуют себя в нашем языке не совсем «уютно». В отличие от всех других слов они даже не имеют обычных русских окончаний при склонении: кино, пальто, кофе, ралли, радиои некоторые другие. Но подобных слов не так уж много, и не они «делают погоду» в русском языке.

Адмирал Шишков и «дама, приятная во всех отношениях»

Проникновение в русский язык большого количества слов интернациональной лексики (демократия, конституция, культура, прогресс и др.) было воспринято некоторыми реакционными деятелями начала ХIХ века как «засорение» языка «иностранными» словами. Особенно яростным пуристом [82]82
  Пурист – от латинского purus[пýрус] ‘чистый’ – сторонник очищения родного языка от излишних иностранных слов.


[Закрыть]был министр просвещения адмирал А. С. Шишков. Он предлагал, например, вместо иноязычного слова тротуарупотреблять «слово» топталище(выдуманное им самим), вместо галоши – мокроступы, вместо фортепьяно – тихогромыи т. п.

Это стремление Шишкова заменить уже получившие широкое распространение в русском языке иностранные слова своими отечественными «мокроступами» было встречено передовой русской общественностью весьма критически. Так, А. С. Пушкин, употребив в восьмой главе «Евгения Онегина» французское выражение comme il faut [ком иль фо] [83]83
  comme il faut – (букв. ‘как надо, как следует’) – ‘прилично, приличный’.


[Закрыть], позднее вошедшее в язык русской художественной литературы, иронически заметил:

 
…Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.
 

Полной противоположностью адмиралу Шишкову была гоголевская «дама, приятная во всех отношениях», которая буквально на каждом шагу, без какой бы то ни было нужды вставляла в свою речь французские слова, основательно к тому же коверкая их. Вот такое неуместное загромождение русского языка иностранными словами и терминами, без которых легко можно обойтись, всегда вызывало справедливый протест тех, кто борется за действительную чистоту родного языка.

О разных типах заимствования

Слова иноязычного происхождения в русском языке могут различаться по источнику заимствования (грецизмы, тюркизмы, германизмы и т. д.), по способу заимствования (устный и письменный пути проникновения иноязычной лексики), по тому, насколько прочно вошли заимствованные слова в лексику нашего языка. Нужно отметить, что грецизмы, например, проникали в русский язык, главным образом, письменным, а тюркизмы – устным путем. Письменные заимствования становились достоянием в первую очередь литературного языка, а устные обычно распространялись через диалекты, оставаясь нередко территориально ограниченными. Источником устных заимствований служило двуязычие, которое часто встречалось в пограничных областях.

Слова иноязычного происхождения принято делить на заимствования и иностранные слова. К собственно заимствованной лексике относятся слова, уже усвоенные языком, которые совсем (или почти совсем) не воспринимаются как слова не исконные: баржа, деготь, кровать, лошадь, пакля, плита, редька, рынок, сарай, свёкла, слесарьи др. В отличие от них иностранные слова не вполне «акклиматизировались» в русском языке. Они ещё ощущаются как слова чужеземного происхождения, почему иногда и называются варваризмами [84]84
  Варварами греки называли всех негреков. Следовательно, варваризм – это слово из неродного языка.


[Закрыть]. Именно такие слова входят в состав словарей иностранных слов. Особенно много варваризмов среди интернациональных слов и разного рода специальных терминов – общественно-политических, научно-технических, спортивных и т. д.: коммюнике, интервью, креатура, реле, баттерфляй, ралли. «Чужеродность» этих слов проявляется уже в том, что многие из них не имеют форм склонения. Однако часто провести чёткую границу между укоренившимися заимствованиями и варваризмами бывает трудно. Более того, многие слова, сравнительно недавно усвоенные русским языком, ещё в XVIII–XIX веках ощущались как варваризмы: адмирал, политика, физика(XVIII в.), пейзаж, фрак, жилет(XIX в.). Сравните у А. С. Пушкина:

 
Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов па русском нет [85]85
  Иронический намек на А. С. Шишкова, выступавшего против употребления иностранных слов в русском языке.


[Закрыть].
 

(«Евгений Онегин», глава I)

Вместе с тем многие иностранные «пришельцы» не привились в русском языке и ещё в XIX веке были вытеснены исконными русскими словами: викторияуступила место победе, политес – вежливости, презент – подарку. Широко распространённое ещё в 30-е годы XX века иностранное слово аэропланбыло вытеснено давним его конкурентом – словом самолёт [86]86
  В современном его значении это слово употреблялось в русском языке еще в конце XIX века.


[Закрыть].