Текст книги "Лондон в огне (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Глава одиннадцатая,
Герои ведут пространные разговоры о поэзии,
а нить сюжета свивается змеиным клубком

У «Леррг сайзов» опять распродажа. «Посуда, предметы обстановки и тончайший фарфор „от Даниеля“». Гм, если фарфор не посуда и не предмет обстановки, то, что он такое? – размышляла Лоуд, уткнувшись в газету.

– Предмет дизайна, призванный приносить чисто эстетическое наслаждение? – предположила Флоранс, любуясь выстроившимися манекенами – новые платья, только что доставленные от модисток чудесно оживили просторную и ухоженную гостиную Гров-хауз.

– Лично мне надежный котелок, да еще с толково подогнанной крышкой приносит истинное наслаждение, как эстетическое, так разом и всякое иное, – объявила оборотень. – Ты знаешь, что нынче додумались крышку заодно для жарки и печения лепешек приспосабливать?

– Догадываюсь, – Флоранс обошла вокруг платья, эффектно-черного, с изысканным штрихом золотой парчи.

– Вот с этим нарядом точно проблемы будут, – заметила Лоуд, складывая газету. – С вырезами перебор. Особенно на хребте. Эстетически чересчур бесстыже. Могу спорить, Светлоледя взбрыкнет.

– Декольте строго в пределах приличий. И Кэт бывала на примерках. Неоднократно.

– Что нам примерки? Примерять это одно, на дело идти – вовсе другое. А в этой роскоши вечно путаешься и зацепляешься. Помнится, попался мне по случаю один плащик: богатенький такой, с алым подбоем. На плечах штучечки этакими хохолками, у ворота блесткие пряжечки. Так в решительный момент эти проклятые пряжечки…

– Здесь нет никаких опасных пряжечек и хохолков, – заверила Флоранс.

– Хохолки у вас на голове будут, – справедливо напомнила оборотень. – Вообще обычай себе в голову всовывать перья немного странен. Не ожидала я от лондонцев. С виду не особо глупые люди, а такая дикость. Особенно если учесть цены на это попугайство. Просто удивительно, да. Вот довелось мне как-то побывать на одном архипелаге. Ну, как архипелаг – кучка островов размером с кошачьи какашки. Хотя и деревья понаросли, что правда, то правда. Драккар мы с рифа сняли, чиним потихоньку. С пятичасовым чаем дело обстояло недурно – родники имелись. Но с обедами и ужинами не особо сложилось: рыба дурно клюет, да еще колючих ядовиток в прибрежных камнях полным-полно. Выручали птички: попугаев порхало полным-полно, и этакие… хвостатые цапли прилетали. Не знаю как точно их звать, но уж перо у них чудное… особенно на ж… хвостовое. А цвета такие, что от яркости аж глаз сводит. И что ты думаешь? Я этих поганых птиц до сих пор с содроганием вспоминаю. Насшибаешь их груду, а потом ощипываешь-ощипываешь, ощипываешь-ощипываешь… Весь берег в пуху и перьях, волны не видно, а как на вертел тушки насадишь

– ну, воробьи, не иначе.

– Ужасно. К сожалению, гармонично созданные мясо-декоративные птицы действительно большая редкость в природе. Но мы, пусть и частично, люди, следовательно, нам придется соответствовать местным представлениям о приличиях. Поскольку в моде декольтированная спина и грудь, придется смириться. К счастью, кринолины ушли в прошлое, иначе нам пришлось бы куда сложнее.

– Так я о том же, – согласилась Лоуд. – Но нужно учитывать, что когда прячешься за оградой или с «ахом» заваливаешься на постель, эти самые буфики могут помяться. Большая тонкость с этим оперением требуется.

– Хватит уже прозрачных намеков, – не выдержала устроившаяся на диване Катрин и отложила томик «Очерки современных географических исследований». – Переживу я как-нибудь и этот выход в свет, и перья, не рассыплюсь. Не в первый раз.

– Про перья, это только к слову, – заверило Оно. – Просто вспомнилось, что мы бы тогда озолотиться могли. Набить бы драккар пером, потом сюда переправить – это ж можно бешеные деньжищи загрести.

– Зачем тебе здесь столько денег? – улыбнулась Фло, придирчиво расправляя на манекене очередное платье.

– Ну, я бы замок на берегу прикупила, – туманно объяснила оборотень. – Для тишины и философского спокойствия. Чистый воздух, склад, подвал…

– Подвал? – удивилась Флоранс. – Винный погреб или пыточная?

– Это что за подковырки? Не увлекаюсь я такими скучными делами, – насупилось Оно.

– Я честная скиталица-шпионка. Да, временами бываю сурова. А вот не надо женщину до белого каленья доводить! Так что если вы про те злодейства в Хиссисе, так такой период случился. Нэк, иные нездоровья… Мы с Уксом как-то обсуждали былое. Немного злы мы были тогда. Нет, Хиссису и Акропобору туда и дорога – препаршивейшие городишки, что их шм… э… штормило вечно. Но по мелочам мы тогда немного перегнули.

– Немного? – уточнила Флоранс.

– Да что там вымерять⁈ – обиделась Лоуд. – Лично я всегда готова признать ошибку, хотя почти их и не свершаю. Маньячное было времечко, я-то чем виновата? Пусть Укс над этой темой размышляет, он с тамошних мест родом и должен ответственностью страдать. А я-то чего? Мне жизнь портили, я отвечала. Без нэка всё попроще прошло бы. А маньяком мне быть не очень понравилось.

– Что уже хорошо, – одобрила Фло. – И не надо тебе никаких подвалов.

– Оно про подвалы из иных побуждений намекнуло, – буркнула Катрин. – Из корыстных и далеко идущих. Слушай, Лоуд, ты дама жутко пронырливая и с уникальными способностями. Когда мы здесь закончим, я над тобой с палкой стоять не собираюсь. Ты дарк свободный и независимый, принуждать тебя – дело сугубо неблагодарное и бессмысленное. Но я хочу заранее тебе напомнить, что разумная сдержанность даже коки-тэно не повредит. И в отношении сбора памяток, и в иных планах.

– Ну вот, опять сдержанность, да сдержанность, – поскучнела оборотень. – Сами бесстыжих платьев наготовили, а простой шпионке о дерзновенном даже и не мечтай. И вообще, Светлоледя, ты своей таранной прямотой унылость нагоняешь. Что будет если в любой беседе одну только правду загребать? Скучно будет.

– А ты свою изощренную творческую мысль к насущному делу приложи, – посоветовала Кэт, помахивая книгой. – Вот где наш пятый?

Действительно, личность пятого фигуранта из «хирургического списка» установить не удавалось. Четверо: Ведьма, Хлыщ, Профессор и Лорд-Молчун, исходя из описания глубоко раскаявшегося мистера Льюсона, были относительно понятны, что конечно не слишком облегчало установление их истинных имен и местоположения. Но точные приметы – половина дела. С Хлыщом, судя по поврежденной руке, с которой он на днях заявился в лагерь «Нью Крэйн», шпионки уже успели лично повидаться. Ведьма с крайне яркой негативной аурой и броской внешностью, и умник-Профессор таились где-то рядом с лагерем, опекали подопытных хвостачей, и расположение их лаборатории можно было попытаться вычислить. Хуже обстояло дело с Лордом-Молчуном, человеком высокопоставленным и бывающим в лагере крайне редко. Но самым таинственным оказался некий Адмирал. Описание его хирург дал крайне смутное, в «Нью Крейн» этот таинственный военно-морской тип заезжал лишь дважды, но его визиты были отмечены строевым смотром и показательными маневрами лучших хвостаческих взводов-полусотен. Имелись догадки, что Адмирал – командир грядущей военной экспедицией. «Молод, нагл и самоуверен. Такой сам сдохнет и всех сгубит» – плакался грешник-хирург. Детали планируемого вторжения выяснить было бы крайне интересно. Но пока досье на Адмирала было крайне тощим: «загорелый как араб, только желтее. Говорят, весь мир объехал. Улыбается, будто вокруг все подряд слизняки».

Да, трудностей в оперативной разработке хватало. Шпионская группа возлагала надежды на новые знакомства. В принципе, Флоранс уже завела кое-какие полезные связи. Следовало углублять и развивать. Проживая на Гринфилд-стрит, надеяться выйти на Профессора или Лорда-Молчуна было крайне неразумно. Собственно, выход на Лорда-Молчуна, через посещение оперы и иных светских мероприятий, стал бы большой удачей – похоже, очень высоко сидит. Но подходы искать необходимо…

Пора было переселяться. Просторный представительский Гров-хауз при переходе на новую стратегию шпионства был куда уместнее.

– Завтра эвакуируемся окончательно, – сказала Катрин. – Фло, что там твоя горничная? Чай будет или нет?

– Еще три минуты, – Флоранс указала на огромные напольные часы…

Чай подали с первым ударом часов.

– Вот даже противно, – пожаловалась Лоуд, дождавшись, когда накрахмаленная безмолвная фигура покинет гостиную. – А вдруг я привыкну к этому точнехонькому чаю по «бом-бому»?

– Не поддавайся. Впрочем, ты устойчивая, – обнадежила Катрин.

– Опыт есть, – согласилась оборотень и придвинула к себе лимонное пирожное.

* * *

– Мистер Холмс, вы опять здесь?

– Увы, инспектор. Пока я не готов изменить своим устоявшимся привычкам…

Не повезло – миновав узкий проход между домами, Вильям натолкнулся на полицейского. Удирать было поздно, посему юный сыщик принял мужественное решение выслушать очередную нелицеприятную лекцию. Выслушать, но не пытаться оправдываться!

– Знаете, Вильям, когда-нибудь я прикажу вас арестовать, – утомленно сообщил инспектор Хантли. – Вы мне смертельно надоели.

– Преувеличиваете, инспектор. Кстати, за что меня арестовывать? Здесь общественное место, и я в полном праве здесь находиться сколько мне будет угодно.

– М-м, угодно, да, – Хантли окинул пустырь тоскливым взглядом. – Мы здесь одни, Вильям, и я готов открыть вам маленькую служебную тайну: вас можно арестовать за что угодно. За оправление естественной нужды в общественном месте, за распевание непристойных куплетов, за приставание к женщинам. Не сомневайтесь, в любой момент отыщется три-четыре леди, глубоко оскорбленных вашими двусмысленными намеками и предложениями. Ну что вы краснеете, мистер Холмс? Несомненно, семья о вас позаботится и вы быстро покинете тюремную камеру, но настроение вам испортят надолго. И это будет справедливо, поскольку сейчас вы портите настроение мне, и отдаетесь этому делу с упорством, достойным лучшего применения. Мой намек достаточно прозрачен?

– С точки зрения оптики ваш намек безупречен, – признал юноша.

Хантли хмыкнул и ткнул тростью поникший сорняк:

– Ну и какого черта вы здесь шныряете, Вильям?

– Меня манит неразгаданная тайна, – признал юноша.

– Полагаете, все тайны имеют разгадку? Мир чуть сложнее, чем видится в юности. Да, с той проклятой монетой вы подложили полиции порядочную свинью. В последнее время я провожу у Гринфилдской канавы прискорбно много времени.

– С совереном я поступил крайне опрометчиво, – буркнул Вильям.

Инспектор вздохнул:

– Пойдемте, мистер Холмс, я провожу вас до Коммершел-роуд. Полагаю, нам по пути. Вас ждут учебники, да и дождь собирается. Отвратительная осень, просто отвратительная.

Иной раз джентльмен обязан ответить учтивостью на учтивость. Вильям шагал по тропке вслед за инспектором, твердо зная, что вернется на пустырь. А пока имеет смысл воспользоваться моментом.

– Сэр, в мои планы не входило мешать полиции. Но признайтесь, тайна Гринфилдского пустыря не оставила равнодушным даже вас, опытного и много повидавшего полицейского.

Инспектор Хантли, не оглядываясь, пожал плечами:

– Единственное, в чем могу признаться – меня весьма раздражают загадки пустырей и канав. Поверьте моему опыту, здешние загадки неизменно дурно пахнут. Кстати, как у вас с обонянием, Вильям? Притуплено? Прогулки здесь требуют немалой выносливости.

– Я вполне владею собой. А вот ваши констебли, мало того что вытоптали в кустах настоящую плешь, так еще и злоупотребляют спиртным. Та заброшенная за канаву бутылка…

– Ночи холодные, а от моих парней не пахло джином. Вы знаете, мистер Холмс, как не любят в полиции клеветников и пустословов?

– Что вы, инспектор, я и в мыслях не имел. Но любая новая деталь способна подтолкнуть нас к разгадке, а посторонние бутылки…

– Холмс, когда-нибудь «новая деталь» подтолкнет вас в канаву, реку или иную неприятность. Имейте это обстоятельство в виду, иначе когда-нибудь с грустью вспомните злобное пророчество старика-полицейского.

Вильям помолчал и примирительно спросил:

– Дурные дни, да, инспектор?

– Да ты-то сам как думаешь, мальчик?

– Я искренне хотел бы помочь, – пробормотал Вильям, глядя в спину полицейского. – Помощь в раскрытии преступления – долг каждого честного британца, и я…

– Несомненно. Но имеет смысл взглянуть на ситуацию с точки зрения занятого службой человека. Мы имеем странное обстоятельство, но не имеем состава преступления, у нас нет жертвы и нет свидетелей. Так случается. Пустырь – грязная сторона темного Лондона и здесь свои правила. И полиции меньше всего хотелось бы получить еще одну загадку – в виде найденного в канаве трупа тощего молодого человека с неочевидными следами насильственной смерти.

Очередной намек Вильям постарался пропустить мимо ушей, хотя эпитет «тощий» был откровенно неприятен. «Поджарый» или «спортивный» звучали бы куда уместнее. Но не стоит отвлекаться на пустяки.

– Неужели никто ничего не видел? В это трудно поверить, инспектор. Здесь отнюдь не пустыня, вокруг дома…

– Окна на пустырь практически не выходят, да и лицезрение вонючей канавы трудно признать завораживающим занятием. Никто ничего не видел, а если видел, то не спешит делиться своими наблюдениями с полицией. Здесь живут очень разные люди, мистер Холмс.

– Вы просто не умеете их расспрашивать.

– Неужели?

– Прошу прощения. Я подразумевал, что в данной ситуации требуется особый подход. Возможно, неофициальный…

– Неофициальный? О, этого в этом деле хватает, – буркнул инспектор. – Если вы подразумеваете, что полиция готова ухватиться за вашу помощь, то смею заверить – никогда и ни при каких обстоятельствах! Вильям, вы же не глупый юноша, сами пораскиньте мозгами – вы бы привлекли к расследованию постороннего человека?

– Боюсь, что нет, инспектор. С другой стороны, не могу же я мгновенно забыть о загадке соверена? Мне интересен ход мысли официального полицейского расследования, и я…

– Вильям, запомните главное – в полицейском расследовании крайне мало мысли. Основа наших действий – строгое и последовательное выполнение инструкции. Да, это очень скучный путь, но единственно верный. Блеска озарений и открытий, описанных в приключенческих книжках, вы в нашем ремесле не найдете.

– Возможно. Но существуют же и уникальные преступления…

– Улики и свидетели. Это всё, Вильям. Настоящие преступники покажутся вам удивительно однообразными субъектами. Да, порой встречаются удивительные сочетания злодейств и характеров. Но в целом, несчастные случаи куда причудливее «коварно задуманных гениальных преступлений». Если жаждете настоящих тайн – ищите их в Сити. Большие деньги рождают большие тайны. У нас унылая слежка, скучные разговоры, тошнотворные миазмы. И ноющие к вечеру ноги.

– Полагаю, обследован каждый дюйм пустыря и опрошены все домовладельцы в округе?

– Справедливо полагаете. Тщательнейшим образом. Собственно, я знаю в лицо практически каждого обитателя этих улиц. Отсеиваем стариков, женщин, детей, собак и кошек. Остаются джентльмены и профессиональные преступники. Последние нам знакомы и мы знаем, что от них ждать, с джентльменами всегда чуть сложнее…

– Непростая ситуация, – признал Вильям. – Возможно, следует перепроверить собак и стариков.

Инспектор обернулся:

– Старики наблюдательны и обожают смотреть в окно. Это мы учли. Но собаки неразговорчивы и редко таскают при себе золотые монеты.

– Несомненно. Но собак регулярно выгуливают. Это заметно по здешней, э-э… почве. А выгуливая своих любимцев, хозяева неизбежно поглядывают по сторонам.

– Что ж, вполне разумный довод. Благодарю вас, мистер Холмс. Мы обратим на псов самое пристальное внимание. И на их хозяев, разумеется. Скажите, Вильям, а что за задачки решают нынче в ваших школах?

Вильям вежливо рассказывал о достижениях современного образования, за беседой дошли до Комершел-роуд, где инспектор отпустил юного детектива, еще раз напомнив, что лучше держаться подальше от пустыря. Возражать было неразумно, тем более, что за время беседы у Вильяма появился новый потрясающий план. Пусть полиция возится с бесперспективными собаковладельцами. Куда уместнее заняться выходящими на пустырь окнами. Их, черт возьми, не так уж много: часть наглухо забита, часть непроницаема из-за копоти и грязи. Исследователь на ходу вынул блокнот: тыльная часть домов уже была зарисована – за эти дни здания, их окна, заборы вокруг пустыря стали знакомы не хуже обоев собственной комнаты. Осталось вычислить самые многообещающие цели. О, на какое-то время мистер Вильям Шерлок Скотт Холмс исчезнет. Наносить визиты отправится совершенно иной человек. Это будет нелегко, но сыщик обязан уметь перевоплощаться.

* * *

– Жрете? – мрачно спросила Тиф.

Зверье не ответило, увлечено чавкая у мисок. Черный вжевывал сосредоточенно и целеустремленно, словно новомодная прусская мясорубка, Пегий разбрасывал жратву вокруг миски, хватал то с пола, то снова из посуды – суетливая скотина, легкомысленная, хотя и симпатичная Может еще поумнеет. Хозяйка «Лавки редкостей» в возрастах щенков не разбиралась, но догадывалась, что подсунули весьма сопливых зверьков.

Вообще дела шли дурно, хотя, казалось бы, куда уж дурнее. Мистер Лайвли захворал и прислал записку с извинениями – в ближайшие три дня его не будет. Тиф подозревала, что нездоровье старика связано с пошатнувшейся торговлей и обилием полиции на Пламберс-роу. Не особо умен старина Лайвли, но опаслив. Приходилось вертеться самой, и к вечеру Тиффани с ног валилась. Только и отдыху – собак выгулять, у задней двери без дела поторчать. Увлекающегося Пегого спускать с поводка Тиф опасалась, хотя щенок и жалобно просился. Черный шнырял по соседним кустам самостоятельно, на окрик сразу являлся, правда, смотрел на мимолетную хозяйку как на особу крайне туповатую. Впрочем, Тиф себя такой и чувствовала. Хотелось все бросить, полы не мыть, витринное серебро не чистить, а пойти к Плейгу, сесть в теплой коморке и ничего не делать. Пусть обнимет, пива нальет и хлеба с солониной даст. Ужасающие у дикаря манеры и ужины, но как-то легче становится от мысли, что жизнь можно упростить до предела.

Во время кратких прогулок, когда хозяйка лавки смотрела на кусты, на шныряющего между них кривоногого зверька, в голову неудержимо лезли разные глупости. Тиф полагала, что ей и бедственного кашля вполне хватает, так, нет, еще и умом слабела. Она определенно знала, что будет работать в «Редкостях» насколько хватит сил. Кашель пройдет. Должен пройти… В любом случае, волноваться и возносить бесполезные мольбы глупо. Бог занят и не услышит, а приличные похороны мисс Тиффани Лидл себе уже гарантировала. Если кашель одолеет, Плейг обо всем позаботится и положит подружку в приличную землю. Излингтонское кладбище, самое дерьмовое место на земле, может идти к черту.

…– Всё, что ли? – спросила Тиф у зверья.

Щенки почти опустошили объемистые миски. Пегий бухнулся на бок и смотрел жалобно. Вон как в пузе раздулся. Может, им нужно поменьше жратвы давать? Но раз уплачено, так к чему обвинение в скряжничестве? Плейг как-то сказал, что Бог создал псам и солдатам желудки попроще и понадежнее, связав ихние глотки напрямую с задницами, а потому настоящий кобель обделается, но не объестся. Мысль отвратительная, но похожая на правду.

– Ну, тогда на место ползите.

Щенки, покачиваясь, побрели к своей корзине. Всё-таки они забавные. Хотя по доброй воле Тиф никогда бы такой ужас себе не завела – ни черно-кривоногий, ни тонколапый. Хорошие же собачки бывают: такие длинненькие, с ушами висячими и умненькими глазками. Как та порода называется, хозяйка «Редкостей» не помнила, да и к чему забивать голову лишним? Всё равно не до забав. Может, потом, когда удастся твердо стать на ноги…

О будущем нужно будет подумать, когда вернутся силы. Сгинет полиция и кашель, оживут поставщики и покупатели, тогда и можно будет просчитать следующий шаг…

* * *

– Полагаю, мы вполне созрели для следующего шага и переезд нам необходим, – Флоранс, стаскивала перчатки и озирала тесную гостиную Гринфилд-стрит-27. В сравнении с Гров-Хауз, подкопченные и лаконичные чертоги сквайра Ивеи весьма и весьма проигрывали.

– Съезжаем, значит, съезжаем, – вздохнула Катрин, с отвращением кидая шляпку на кресло. – Проверяем, не забыли ли чего лишнего, проводим отвлекающие мероприятия и сваливаем.

– Сними парик, дай голове отдохнуть, станет легче. Пока нашего братца и связного ждем, время есть, – предложила подруга.

– Если бы ты меня нормально постригла, вот тогда мне стало бы легче, – проворчала главная шпионка. – Я скоро голову скрести начну как наш артиллерист. Где он, кстати, бродит? Время рандеву.

– Придет, он аккуратный. А если бы ты голову приличным мылом мыла, уже было бы гораздо легче, – напомнила Флоранс.

– Да где его взять, правильное мыло? Да и с чистой водой сложно… – гнусаво вздохнули в спальне. – Извиняюсь, леди, но я уже здесь. Идя нелегальными путями, с точным временем угадать трудно.

– Ну и чего ты там молчком засел? – удивилась Катрин, пряча маленький револьвер. – Этак я тебе когда-нибудь шкуру попорчу.

– Что ее портить? Прогрызли уже, – убито признался Минимум. – Явилось к нам новое племя блох, порошок к ним недейственен. Вот сижу под окном аккуратненько, боюсь напустить насекомых.

– Что еще за предрассудки⁈ – вознегодовала Фло. – Иди сюда, я тебя бог знает, сколько не видела…

Обитатели Медвежьей сидели за столом, активно делясь впечатлениями и новостями. Катрин в очередной раз подивилась тому, как уместно выглядят сидящие рядом мелкий ободранный артиллерист и утонченная подруга – воистину родственники. Надо бы чаю попить, пока время есть – Лоуд завернула проведать своих четвероногих питомцев и выдать опекунше денег на прокорм.

– Сейчас же подам чай, миссис Бёртон, – заверила Анди. – Сквайр уж интересовался – довольны ли жильцы стряпней? А то вы все чаще обед пропускаете.

– Дела, милочка, дела, – вздохнула Катрин. – Все эти тяжбы с адвокатами ужасно утомительны. Возможно, нам придется ехать в Бристоль. Такие расходы…

На кухню немедля заявился скучающий сквайр Ивеи и принялся толковать о неудобстве гостиниц вообще, а бристольских в частности, клоня к тому, что приличные дамы должны остерегаться подобных городов и мест, посему, не лучше ли мисс Морель воздержаться от предполагаемого путешествия? Вот зануда-хозяин. Катрин и так знала, что как прилично себя не веди, и какие парики не нацепляй, рядом с Фло долговязую самозванку сочтут за настоящую леди разве что из уважения к вдовьему статусу.

В дверь заколотили – заявился мистер Л-Бёртон, и мгновенно спас сестрицу от многословного хозяина. Катрин пошла наверх, а у входной двери Оно прижало несчастного сквайра к стене и возмущенно повествовало о ремонте мостовой у проезда Святого Мартина. Кто так камень кладет⁈ Что за бесполезная работа⁈ Сначала песок нужен и гравий, а только потом опоры под пневмо-трубы. В Квебеке всегда так делают, поскольку устойчивость непременно нужна по принципу портовых свай. Ежели ветер с косящей волной навалится…

В дверь вновь постучали. Не почтальон, не разносчик, не визитер – любой уличный посетитель стучит по-своему, городские правила «домофона» общеизвестны и строги.

– Ходят и ходят, будто тут прислуге делать нечего как отпирать – сообщила обнаглевшая Андромеда, впуская посетителя. Мужчины с интересом уставились на вошедшего: весьма нескладного молодого джентльмена в длинном теплом пальто. Тот откашлялся, как-то странно взглянул на суровую симпатичную служанку и сообщил:

– Меня зовут Джон Базалджетт. Представитель фирмы «Нью Тейб Даун». Прошу прощения за внезапный визит, но ваш адрес значится в реестре заинтересовавшихся нашей патентованной системой котлов…

– Простите, мистер, здесь какая-то ошибка, – прервала гостя решительная Анди. – Нет нашего адреса в ваших реестрах.

– Но у меня… – голос гостя сорвался и стало понятно, что, несмотря на бороду и усы он значительно моложе, чем показалось с первого взгляда. – У меня здесь точно указанно, Гринфилд-стрит, 27. Скидки иностранцам и иным приезжим. Вы интересовались патентованным баком «Тейб ту»…

– Позвольте, с каких это пор именно иностранцам делаются скидки⁈ – возмутился крайне оскорбленный сквайр Ивеи. – Мы в Британии или не в Британии⁈ Мистер Бёртон, это вы интересовались этим баком?

– Я⁈ Не посоветовавшись с вами⁈ – обиделся Л-Бёртон. – Да я скорее подавлюсь яичницей, чем свершу такую глупость. Патентованный бак⁈ Сами посудите, зачем мне бак⁈ Я человек простой, старой закалки…

– Прошу прощения, мистер Бёртон, вы приезжий? – оживился коммивояжёр. – Откуда прибыли в Лондон, если не секрет? Если вы издалека, мы готовы увеличить скидку…

– Какой вы хваткий, – Л-Бёртон всматривался в лицо представителя «Нью Тейб Даун».

– А что, действительно так хороши ваши устройства?

– Весьма, – гость кашлянул. – Новейшая система клапанов и водяной домкрат. К сожалению, рекламные проспекты закончились, но если вы желаете…

Странноватый этот тип с «водяным домкратом». Пытается разглядеть сразу всех, включая и Катрин на лестнице, но не решается взглянуть на дамские ноги. Борода метелкой, взгляд смятенный, акцент неестественный…

– Позвольте узнать, дорогой сквайр, и частенько забредают к вам на огонек представители «Нью Тейб Даун»? – ехидно поинтересовался Л-Бёртон. – Мой житейский опыт – прошу учесть, весьма и весьма солидный опыт! – подсказывает, что этот молодчик вовсе не баками привык торговать. На вашем месте я бы выставил его за дверь. А то заявился такой хитрец к моему доброму товарищу, лейтенанту Вингу, – помните, я вам рассказывал? Так вот, поговорил-поговорил тот проходимец, да и убрался восвояси. А потом хватились – лейтенантских башмаков нет! И зонтик пропал! Почти новый!

– Сэр, позвольте вам сообщить, что я… – ошеломленно пискнул гость.

– Не позволю, чертт меня раздери! – рявкнул Л-квебекец. – Вообще обнаглели! То бак всучить норовят, то башмаки воруют. Каштаны гнилые, вороны пакостные. И это старый-добрый Лондон⁈ Полагаю, вас следует немедля задержать и вызвать констебля!

Представитель «Нью Тейб Даун» попятился к двери.

– Постойте, да у него и борода не настоящая! – ахнула зоркая Андромеда, обвиняюще тыкая перстом в лицо гостя.

Сомнительный гость спешно пощупал свой подбородок – поросль там действительно подозрительно оттопыривалась этаким хомячьим хвостиком. Ряженый коммивояжер ухватился за ручку двери, но бдительная служанка уцепилась за его рукав и заверещала:

– Куда⁉ Держите вора!

Сквайр Ивеи ухватил коммивояжёра за другую руку, Л-Бёртон, кинув на Катрин полный досады взгляд, прихватил юнца за горло. Да, дело пошло не так – одно дело выставить гостя за дверь, совершенно иное – полиция, крики, разборки и вопросы.

– Поверьте слову джентльмена, я не собирался… – захрипел гость, пытаясь вздохнуть

– «ветеран индейских войн» держать за кадык умел.

– Замри, – посоветовал Л-Бёртон. – Сейчас мы разберемся и…

– Пусть полиция с ним разбирается! – азартно провозгласила Анди. – Я бегу за констеблем!

– Только не бежать! – встревожено запротестовал Л-Бёртон. – Вдруг у него сообщники⁈ Трое? Или даже четверо⁈ Разве можно бегать? А что подумают соседи?

– Действительно, Анди, нам следует соблюдать осторожность, – встревожился мнительный сквайр.

– И соблюдать, и разобраться, что к чему, – поддержал Л-Бёртон. – Ну-ка, парень, что ты собирался стащить?

– Да вы с ума сошли! – прохрипел пленник. – Отпустите меня, иначе я…

– Ого, угрозы! – служанка выдернула из стойки зонтик. – Держите его крепче!

Судя по стойке вооруженной Андромеды, у нее имелась определенная склонность к фехтованию, а то и штыковому бою.

– Полегче, дорогая, – предупредил Л-Бёртон. – Разберемся без насилия.

– Да вы меня задушите! – прохрипел пленник, свободной рукой пытаясь отцепить пухлые пальцы от своего горла.

Борода фальшивого коммивояжёра оторвалась еще явственнее, и болталась подобно мохнатому веничку. Анди ловко хватанула и отодрала бутафорию:

– Гадость какая! Что всё это значит?

Все смотрели в лицо пленника: молодое, худое и носатое.

– Странные воришки у вас здесь, – констатировал очевидное Л-Бёртон.

– А он точно вор? – засомневался сквайр.

Юный и пребывающий в очевидном смятении пленник на заядлого похитителя ботинок и вообще на закоренелый уголовный элемент не совсем походил. Скорее, высокорослый сопляк, едва ли достигший студенческого возраста и склонный к необдуманным розыгрышам.

– Я готов все объяснить – прохрипел юнец. – Поверьте, я веду важное частное расследование…

– Пусть полиция разбирается, – поспешно прервал сквайр Ивеи. – Я категорически не желаю слышать ни о каких расследованиях! Пошлем кого-нибудь за констеблем.

– Разумнее всего, – согласилась опомнившаяся служанка. – Если он не вор, так дело еще хуже.

Катрин поняла что ситуация предельно осложняется. Вот всегда так – на ровном месте, в последний момент. Принесла же этого сопляка нелегкая. Что-то придумывать придется.

– Джентльмены, вы его удушите, – сказала Катрин, спускаясь с лестницы. – Прошу вас, ослабьте хватку. Молодой человек явно не представляет для нас опасности.

Л-Бёртон без особой охоты убрал умелую пятерню с тощего горла. Носатый мальчишка с трудом сглотнул и продолжил глупо пялиться на молодую даму. Гм, контуженный или просто придурковат?

– Так кто же вы, наш юный гость?

Мальчишка дважды сглотнул и выдавил:

– Я… В некотором смысле… Должен сказать… Вы иностранка?

– Нет, но какова наглость⁈ – ахнула Андромеда. – Явился и дерзит приличным людям. Я иду за констеблем!

– Это ваш брат, я не ошибаюсь? – мальчишка указал на хмурого Л-Бёртона. – Американцы, ведь так? Хотя у вашего брата странный, отличный от вашего, акцент…

Больше всего Катрин не понравилось, что мальчишка протрезвел. Несовпадающий акцент не так важен, а вот что смотрит не как на женщину, а как на предмет, имеющий точный рост-вес и иные приметы, крайне нехорошо. Такой интерес любезной болтовней не отшибешь…

– Могу ли я узнать, откуда вы прибыли? – мальчишка потирал шею и пытливо оглядывал мистера Л-Бёртона.

– Отчего же нет, мой юный друг? – «братец» приветливо улыбнулся. – Сдается мне, тут какая-то ошибка. Не очень-то вы похоже на вора, молодой человек. Я сразу так и понял. Пойдемте, посидим, выпьем чаю, выкурим по трубочке. Я расскажу вам о нашей далекой родине, а вы о своем загадочном расследовании. Если я вас слегка помял, вы уж извините привычку старого солдата.

Катрин доводилось видеть много разного, и много страшноватого. Среди коллекции отъявленно жутких вещей, именно этот оттенок улыбочки доброго Оно, занял не самое последнее место. И возразить нечего – мальчишку отпускать никак нельзя.

– Анди, милочка, что там с чаем? – поинтересовалась Катрин. – Будьте добры, принесите еще один прибор.