Текст книги "Лондон в огне (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

– Еще вопрос. Меня забавляет одна догадка, – капитан проницательнейше прищурился. – Я ведь интересен вам как мужчина? Строго между нами? Я ведь не ошибся?

– О, нет. Вы уникальный человек, – признала шпионка, только что подумавшая, что партнер по переговорам на редкость удобен для определенных, не очень сложных манипуляции с его сознанием.

– Тогда я требую доказательств, – прошептал капитан, не отпуская кисть собеседницы. – Вот у тех деревьев…

…Целоваться он не умел. Так некое оральное соприкосновение, в какой-то степени целомудренное, рот жесткий, словно у теплого покойника. Лошади двинулись дальше, Катрин улыбалась, потупив взгляд, и пытаясь сохранять таинственный и обещающий вид. Тьфу, взял все и испортил. Ну не дурак ли загорелый? Кому доказывает? Себе, ей, или тем шпикам наружного наблюдения? На оперной сцене поцелуи и то выглядят естественнее.

* * *

«Кузина с супругом» гуляли возле пруда. Вернее, Флоранс прогуливалась вдоль вымощенного берега, а надутый мистер Гише сидел на изящной скамье и почему-то под зонтиком. С чего такая предосторожность, небо безоблачное, солнце уже осеннее.

– Напекло? – слегка удивилась занятая своими мыслями Катрин.

– Она еще спрашивает⁈ – немедленно забрюзжал Л-Гише. – Семью позорит, поцелучики вытворяет, понимаете ли. Святой Бонифаций свидетель – ты нас дискредитируешь перед обществом. Как теперь в театр ходить, я прям вообще не знаю. Мял?

– Он? Меня? До вечера отложили, – буркнула Катрин.

– Не доверяет самец, – сделала в общем-то обоснованный вывод прозорливая оборотень.

– В определенном смысле мы вырулили на финишную прямую, – объявила главная шпионка. – Полагаю, вечером, у него в спальне, состоится объяснение. Вот до постели, или после, я так и не поняла. Может, и вместо нее.

– Тебя прямо там арестуют, – предрекла заметно побледневшая Фло. – Он действительно тебе не доверяет. Это даже издали очевидно.

– Взрослые люди, что нам притворства притворствовать, – пожала плечами Катрин. – Не думаю, что меня примутся вязать прямо с порога. Хозяин – человек гордый и самонадеянный, попытается сам со мной справиться. После беседы.

– Тут мы ему шею свернем и драпанем, – одобрило Оно. – В принципе, вполне добротный и надежный план.

– Пойду я одна, тебе здесь дело имеется. Кроме того я обещала доверительное общение тет-а-тет, – пояснила Катрин.

– Звучит неприлично, – осудила благонравная оборотень. – У этих французов такой мудреный язык, что понять какую ногу куда забрасывать…

– Да знаешь ты смысл выражения, ты чертовски способная, – пресекла шуточки Фло. – Черт, мне кажется, это будет крайне опрометчивый визит. Тебя там будут ждать, а ты идешь в одиночестве, слабо вооруженная…

– Иду я безоружная, – поправила Катрин. – Война не объявлена. Но время есть, адрес нам известен, вышлем на разведку Мина. Кстати, у меня есть идея. Даже две. Лоуд, надеюсь на твою помощь.

Оборотень удовлетворенно глянула из-под зонтичной защиты:

– Вот! Меня, наконец, ценить начали. Может и премию посулят.

– Посулят. Зонтик-то тебе зачем?

Лоуд мгновенно помрачнела:

– Так ты куда нас притащила? Гнуснейший парк! Бродишь здесь как прыщ ползучий по дебелой заднице, от деревьев никакой защиты…

– Опять вороны, – прояснила трагизм ситуации Флоранс. – Очень зоркие и агрессивные птицы. Негостеприимные.

Катрин глянула на траву вокруг скамьи – виднелись следы свежего птичьего «бомбометания». Действительно, густо наляпали. Загадка какая-то – не могут же вороны естественный запах коки-тэно с верхушки дерева угадывать? Выдает Оно себя чем-то? Или как это понимать?

– Слушай, Лоуд, напомни дома, я тебе заклинание от богомерзких птиц запишу.

– Ишь ты, какие внезапные таланты у нашей Светлоледи, – удивилась оборотень. – С колдунами успела поводиться?

– Случайно как-то пересеклись. Ладно, сейчас срочно Мина засылаем, он часа через два на рандеву обещал заявиться. Кстати, что он там, в катакомбах вообще застрял? Делать ему там нечего, давно в Гров-Хауз должен квартировать. У нас там, конечно, натуральная общага, но все же почище…

– У него этот… адьют… адюльт… ад-юль-тер с одной подземной девицей, – настучала всезнающая оборотень.

– Адюльтер это всё же несколько иное, – поправила Фло. – Мин с кем-то подружился. Похоже, действительно девушка из местных дарков.

– Нашел тоже время, – проворчала Катрин, поправляя шляпку.

– А сама-то? – ухмыльнулся Л-родственник.

– Если ты насчет поцелуя, так это чистая театральщина. Причем, необъяснимая и откровенно неприятная, – поморщилась Катрин. – Хватит болтать, мне срочно нужно поставить разведзадачу нашему артиллеристу. Идем к экипажу…

* * *

Проснулся Мин заблаговременно, но вставать охоты не имел. Что-то томительные деньки выдавались. Личный состав Гремлинского Боевого Крыла Чистой Ночи отдыхал путем «крепкого дрыха», бодрствовали лишь дежурные по кухне, да в галереях на своем удаленном посту бдил часовой. В штабе пахло легким дымком очага и свежими грибами: Зу и Лапрасулон чистили будущий обед. Распорядок у армии сохранялся строгий: проснутся, перекусят и вновь отбой до вечера, а там уж выход на акцию…

А грибы девушка чистила толково. Зу вообще в отношениях с ножом не промах, только вот воспринимает клинок исключительно как инструмент. Что, конечно, в корне неверно. Подучиться бы ей, расширить кругозор…

…Мин умывался, а на душе по-прежнему было скверно. Все-таки, как сказала бы Аша, безнадежны такие отношения. Бесперспективны. Слишком разные дороги в жизни у принципиальной столичной гремлинши и стопроцентно боевого артиллериста. А ведь будут воспоминания мучить…

Вынув свой нож, лазутчик-артиллерист подсел к дежурным.

– Помогу, перекушу, да пойду. У меня встреча важная.

Зу в своем обычном стиле пренебрежительно фыркнула, а сутулый Лапрасулон спросил:

– К выходу-то отряда вернешься? Сегодня к речной станции пойдем. Там новый насос поставили. Вот бы людишек фонтаном порадовать.

– Нужное дело, – вежливо согласился Мин. – Наверное, успею вернуться.

– Поосторожнее под Сити ходи. Вчера Дри там чуть не прихлопнули. Вроде колдуны какие-то объявились.

– И как там случилось? – насторожился лазутчик, недолюбливающий колдунов и магов еще с давнишних каннутских времен.

…Дри возвращался от одного из выходов к газовому заводу – с тамошними трубами чистотники хитрили регулярно, крепко изводя рабочих, страшно опасающихся взрывов. Все было нормально, разведчик-гремлин спокойно хромал по знакомому маршруту, но у Кроунского коллектора услышал впереди себя людей – те шли навстречу. Опытный гремлин свернул в боковой ход, выбрав самый узкий и неприятный для высокорослых засранцев туннель. Впереди был тупик переходов старой молельни, но достаточно разветвленный. Возможно, Дри из-за своей хромоногости завозился в основной галерее и подпустил людей слишком близко. Иначе совершенно непонятно, зачем они сунулись в тот же проход. Это были явно не рабочие: пятеро здоровяков с яркими непонятными фонарями. Вооруженные, да еще упорные как голодные пиявки. Дри отступал, люди медленно, но неотступно двигались следом. Гремлин попытался обойти их по боковому лазу – не вышло – у основной галереи остался человеческий часовой. Люди шли тихо, вовсе не так громогласно, как этим горлопанам свойственно, переговаривались. Было понятно, что они кого-то ищут и ищут весьма толково. Дри не терял хладнокровия, отступал. По-настоящему он испугался, когда люди выключили фонари. Удивительно – странные охотники крепко пахли людьми и оружейной смазкой, но были способны двигаться в темноте словно фейри. Или как призраки. Хотя и шумноватые для умертвий…

…Дри оказался уже в самом храмовом зале, среди полуобрушившихся колонн, каменных алтарей и груд осыпавшейся земли. Это и спасло…

…– Говорит, он прямо между ними проскочил, – рассказывал Лапрасулон. – Сначала они начали стрелять, прямехонько в него палили. Он ошалел, да напрямую к выходу. Тут они своими башками-шлемами закрутили, пальбу прервали. А он по проходу, просто чудом с часовым разминулся. Дохромал до канала, там на корытном челноке. Едва ушел…

– Как такое могло быть, а, Мин-человеколюб? – ядовито вопросила Зу.

– Да по-разному могло быть, – пробормотал лазутчик, беря следующий гриб. – Скорее всего, он сектора обстрела резанул и они опасались друг друга подстрелить.

– Это-то понятно. Тут гремлины не глупей тебя сидят, хоть сами и не стреляют. О биссектрисе и угле рикошета мы как-нибудь и сами сообразим. Как эти мерзопакостны могли нашего Дри в полной темноте разглядеть, а? – допытывалась возмущенная девушка.

– Могли быть специальные приборы, – озабоченно предположил Мин. – Ночного зрения. То есть, ночного видения. Нужно будет самого Дри подробнее расспросить. И датчики движения с теплоглядами могли у них иметься.

– Вот, чтоб им передохнуть, до чего додумались, – ахнула Зу. – И как эти устройства выглядят?

– По-разному. Я их только в книжке видел, – признался Мин.

– А там принцип какой? – заинтересовался Лапрасулон, очищая двумя оставшимися пальцами левой руки нож от ошметков грибной кожуры. – Ньютоновой оптики или френелевой?

Ответить Мин не успел – гремлины замерли. Наверху, в Штабной ложбине, кто-то был. Вообще-то, в неглубокий парковый овраг люди забредали довольно часто, но предпочитали не задерживаться – неуютно, потому даже гадить поганые людишки предпочитали выше по склону.

Прислушиваясь, гремлины в полном молчании дочищали грибы.

– Ушли, вроде, – одними губами сказала Зу.

– Нет, – Лапрасулон замер, задрав к едва заметному дымовому отверстию, изборожденное старыми шрамами-ожогами лицо. – Зу, тревога!

Гремлины кинулись будить войско. Бойцы бесшумно просыпались, вскакивали, отбрасывали лохмотья одеял. Сверху, со свода, посыпались комки земли…

Войско напряженно ждало: кто смотрел вверх, кто в стороны. Лапрасулон очень осторожно откладывал из очага головни. Гасить с буйным дымом и выдавать себя было бы безумием. Было понятно, что людишки стоят прямо над отверстием-дымоходом. Оно было недурно замаскировано металлической сеткой, сучьями и травой, но… Люди наверху тихо, невнятно переговаривались…

В этот миг полнейшего напряжения Мин увидел, как от двери несется серая спешащая молния – пропадавший где-то почти сутки Чернонос суетливо взлетел на колени лазутчика, в ужасе выпучил бусинки глаз. Конечно, крыс не произнес ни звука, ведь в этот миг даже писк мог бы стать роковым. Но до ушей Мина донеслось знакомое, шелестящее, почти невнятное – «Уходите».

Лазутчик колебался лишь миг – встретившись взглядом с Тауром, махнул рукой – нужно убираться! Командир Боевого Крыла глянул в глаза полукровке и сделал знак бойцам…

Тени-гремлины бесшумно собирали все необходимое: лучший инструмент, одеяла. Наверху скрипнуло – Мин увидел нечто узкое, спускающееся сквозь маскировочную сетку. Темная головка неживой змеи начала поворачиваться – неужели, камера⁈

Мин отчаянно взмахнул боевой сумкой – ручеек оборванных бойцов резво потек в галерею…

…Успели почти все. Когда решетку наверху со скрежетом вырвали и в штабную пещеру полетели гранаты, в штабе оставалось трое: замешкавшийся безухий Адолгрин, руководивший отходом Таур и сам Мин, ожидавший у входа. Гремлины замерли от стука увесистых «яиц», едва не угодивших прямиком в затухающий очаг, лазутчик почти беззвучно завопил «ложись» и в прыжке сшиб с ног командира чистотников. До обомлевшего Адолгнина достать было никак нельзя…

…Вспышка, чудовищный удар по ушам и всему телу. Умом Мин догадался, что осколки гранат прошли выше, и его задело лишь камнями очага, но и то было жуть как неслабо. Оглушенные гремлины вскочили, подхватили то, что осталось от Адолгрина, и кинулись в галерею. Дым взрывчатки выедал легкие, проникал в самое нутро…

…Отступление было спешным. Тело убитого несли другие. Мин бежал, ощупывал сумки с оружием, забывал, что только что проверил и снова перепроверял. Башка тупила, в уши словно песка напихали, хорошо что не забыл вовремя рот открыть…

…Гремлины остановились в небольшом зале у подземной реки. Тауру осколками располосовало руки и задело плечо, еще оказалась контужена выпавшим из свода камнем Васш-Бер. Остальные были целы, но армия лишилась почти всего инструмента и запаса заготавливаемого на зиму провианта.

– Потом можно будет вернуться. Если осторожно, – сказал Мин.

– Без тебя знаем! – тихо, но почему-то очень широко разевая рот, прокричала Зу. – Что 6 ты сдох со своими людишками! И не ори здесь!

– Оба не орите, – потребовал Таур. – Помоги, Мин, нашим бойцам несподручно…

…Мин обработал раны, забинтовал и дотратил последний моток лейкопластыря. Потом, старясь не смотреть ни на кого, сказал:

– Мне идти нужно. Очень важно.

– А как же, иди-иди, – безжалостно согласилась Зу, пробиваясь сквозь песок в ушах неслучившегося жениха. – Яснее ржавой гайки. Проваливай!

– Он уже воюет. И он здесь гость. А теперь истинная война начинается и у нас. Настоящая последняя война, – Таур сидел кособоко, но его круглые глаза сияли сдерживаемым бешенством. – Мин, если сможешь, зайди к нам еще. Нам понадобится твой совет перед наступлением. Хватит жрать грибы и выживать! Мы армия!

– Я вернусь, как только смогу, – Мин поплелся в темноту. Чернонос, дожидавшийся на карнизе, плюхнулся на плечо другу и привычно залез по лямке в сумку.

Зу догнала за вторым поворотом, коротко обхватила за шею:

– Я не злая! Просто всё сейчас дерьмово.

– Ладно. Война она такая. Я вас найду.

Все действительно было дерьмово, но на душе чуть полегчало. Мин рысил по проходу – опаздывать артиллерист страшно не любил. Но обстоятельства…

[! – лат. «elementum» стихия, первоначальное вещество.

Глава семнадцатая
Персонажи ведут себя безрассудно, а оборотень познает новое в охранительной магии

Мин малость не в себе. У мелких саботажников проблемы, наш рвется на помощь. Закончим с Капитаном, Мин сразу под землю рванет, – пояснила Катрин, подставляя шею ярму колье

– Так может, я с тобой прогуляюсь? – с готовностью предложило Оно. – Обожаю мелодраматические истории.

– Обойдешься. Тебе, в смысле мне, обязательно нужно в кофейне засветиться, а лучше в двух. Кушайте мороженое, ни в чем себе не отказывайте, – главная шпионка потерлась щекой о руку застегивающей украшения Фло.

– Мороженое вредно для желудка, – многозначительно заметило Оно. – За его специальное поедание полагается специальная премия. А вот на ваше свидание я бы и «за так» глянула. Страсть, порыв чувствов, насосные лобзания с потайной интригой…

– Заглохни, – посоветовала шпионка, отодвигаясь от зеркала. – У нас там общение пойдет скромно и по-деловому, нечего подзуживать. В Мине я уверена, в себе тоже. Справимся. А ты, до прогулки по кофейням собрала бы провизии, да отволокла на «маяк» – Мин на обратном пути прихватит. Мелкие без запасов остались, надо бы помочь.

– Что, опять я⁈ – возмутилась оборотень. – Я, между прочим, не в носильщики нанималась! Их там полно, тупоумных оборванцев, пусть сами за пайком приходят. Расплодились, нахлебники.

– А как насчет солидарности с угнетенными дарк-меньшинствами? Что Маркс по этому поводу говорил?

– Ничего он не говорил, – заверило Оно. – Мы теоретики, а мешки – это окончательная практика в момент перехода формы собственности. Нельзя к ней впопыхах приступаться…

– Ну, ты-то обстоятельно готовишься, тренируешься. Сейчас зайдешь на кухню и скажешь повару, что мы намерены заехать в приют и…

– Ах, а само я не догадаюсь что сбрехнуть⁈ Выгоняете, так можно и прямым намеком,

– проворчало Оно, идя к двери будуара.

– Что-то мне немного страшно, – прошептала Фло, поправляя складки шали, повязанной на голове подруги. – Я твою логику понимаю, но тем не менее… Хотя, подозреваю, что это вообще не логика.

– Скорее, это интуиция, – согласилась Катрин. – Андрей был прав – здесь «фата» сильна. Собственно, мы это и сами заметили. Но ты вспомни – Манька сразу предсказала. В мирах с сильной «фатой» интуиция на порядок обостряется, практика это подтверждала многократно. И у нас имеется преимущество: мы досконально знаем противника.

– Видимо, вы правы. Но прошу тебя помнить, что Капитан, абсолютно не та личность, которую мы знаем из первоисточника.

– Естественно. Как любой живой человек, он глубже, многограннее и непредсказуемее, – невнятно согласилась подкрашивающая губы шпионка. – Тот вообще, по-моему, не пытался целоваться. Я постараюсь учесть нюансы. Не волнуйся. Как выгляжу?

Флоранс оценила внешний вид покрутившейся посреди ковра подруги.

– Я бы сказала – безупречно. Но настроение слишком прохладное. Интерес утерян?

– Капитан мне окончательно разонравился, – призналась Катрин. – От этой его уверенности в Высшем Героическом Предназначении уже подташнивает. Впрочем, я справлюсь.

– Хорошо, – Флоранс вздохнула. – Хоть кто-то из нас остается уверенным. А я нервничаю и настолько отупела, что порываюсь попросить: «позвони, когда всё закончите».

– Теория о ядовитых миазмах урбанистической цивилизации не лишена здравого зерна,

– Катрин взяла подругу за обе руки. – Что-то еще, да?

– Всякие мелочи, – жалобно призналась Фло. – Прицепилась ерунда, будь она проклята. Я с тобой посоветуюсь, но это терпит, да и вообще сущая глупость.

– Интригуешь, – Катрин натянула длинные перчатки. – Не волнуйся, займись чем-нибудь насущным, потом прогуляйтесь. Понавязчивее, пусть вас запомнят. Только не позволяй Лоуд непрерывно жрать мороженое. Процесс выглядит жутко подозрительно и неестественно…

* * *

…– Неестественно и опрометчиво. Такой риск не разумен, – сэр Морти осознавал, что разубеждать Капитана бессмысленно, но все же предпочел высказаться. – Она не англичанка, ее вообще невозможно назвать цивилизованной женщиной. К чему рисковать? Она вероломна, способна преподнести самый мерзкий сюрприз. Таких особ сначала арестовывают, а уже потом с ними разговаривают. Полагаю, леди Ки вполне способна развязать язык кому угодно, даже этой долговязой дикарке.

– Пытки и допросы подождут. Шпионка уверена, что очаровала меня, ее жеманная игра примитивна и рассчитана на самые низменные инстинкты. Она намеревается подкупить меня и практически не скрывает этого. По сути, это поразительно испорченная, но наивная женщина, – Капитан холодно улыбнулся. – Смена ролей застанет ее врасплох. Да, такой поворот станет недурным сюрпризом.

– Что-то мне подсказывает, что сюрпризов будет несколько, – пожал плечами сэр Морти. – Я бы с такой ядовитой коброй и на минуту не остался наедине.

– К моему разочарованию, должен признать, что слухи об этой даме весьма и весьма преувеличены, – уверил Капитан. – Она достаточно миловидна, физически развита, недурно ездит верхом и способна поддерживать беседу. Пожалуй, это все. Ах, да – высокий рост ее не портит. В остальном – тривиальнейшая авантюристка. Причем, крепко выпивающая. Я отметил запах спиртного и провел простейший эксперимент. Она пьет, причем обычный крепкий ром. И это ранним утром!

– Гм, я наслышан о вашем радикальном эксперименте, – кивнул гость. – Отдаю должное вашему остроумию и находчивости, целовать кобру – это подвиг. И все же…

– Полагаете, я должен всерьез опасаться какой-то авантюристки? – вскинул волевой подбородок бесстрашный путешественник. – Я встречался лицом к лицу с бунтовщиками и каннибалами, с разбойниками и дикими татарами. В конце концов, я каждый день командую вашими безмозглыми био-х. И я упущу шанс сломить волю этой кокетки-шпионки? Психологически, разумеется, сломить. Уверяю вас, я и пальцем ее не трону, если она не вздумает меня провоцировать. Я человек слова, и в моем доме ей ничто не угрожает. После того как мы расстанемся… что ж, на этот период времени я не давал гарантий. Снаружи дом остается под надежным присмотром. Признаться, охота оказалась не слишком сложной.

* * *

Подбирая юбки и полы плаща, Катрин выгрузилась из кэба и огляделась. Вполне приличный дом, слегка запущенный. Окна на втором этаже закрыты ставнями, фасад давно не мыли – слой копоти как на грузовом автоматоне. Высокая ограда, за ней полуоблетевшие ветви деревьев. Надо думать, в этом саду маленький Капитан бегал с игрушечным ружьем и сочинял список своих будущих подвигов…

Катрин поправила капюшон плаща, так романтично затеняющий лик гулящей даме и двинулась к двери капитанского дома. Браться за молоток не пришлось – дверь распахнулась сама.

– Вы изумительно точны, моя дорогая, – Капитан коснулся губами запястья дамы, кинул взгляд, полный удвоенной проницательности в ее лицо. – Вы неизменно прекрасны. Всё забываю спросить – какими чудесными духами вы пользуетесь?

– Ах, достаточно банальный аромат в наших местах. Чаще эти духи называют «Зима в долине». Послушайте, Джон, мне кажется, я поступила опрометчиво. Этот визит откровенно необдуман…

– Пустые волнения, дорогая Стефания! Дом пуст, сейчас рабочие закончат с садом, и все здесь будет в вашем полном распоряжении. Позвольте помочь вам убедиться, что я держу слово…

– Ну что вы, Джон, достаточно слова джентльмена, – запротестовала Катрин, но ее уже вели по лестнице. С освещением в капитанском доме было так себе – на лестнице горел единственный газовый рожок, ступени едва угадывались, зато рука хозяина была тверда.

– Столовая вас вряд ли заинтересует, но рекомендую взглянуть на сад. Осенью он чуден, – настаивал гостеприимный Капитан.

Он распахнул истошно скрипнувшую дверь и Катрин оказалась на широком, выходящем в сад балконе. Осыпанный листвой мозаичный пол, довольно облезлая, но некогда изящная лепнина парапета. Сад, сверху выглядящий не таким уж просторным…

Капитан смотрел на нее в упор и шпионка осознала, зачем ее сюда затащили. Вовсе не сад показывал радушный домовладелец, а топчущихся у собранных корзин и инструментов людей…

Хвостачи. Пять особей, в характерных просторных портках и мешковатых куртках. Задрали головы, уловив движение вверху, уставились… Стоявший в стороне солдат в красном мундире тоже загляделся на внезапных визитеров…

– Это мои подчиненные, дорогая Стефания, – с многозначительной угрозой произнес Капитан. – Весьма старательные и исполнительные, если знать, как их держать в повиновении.

– Мило, – одобрила Катрин, глядя в смутные в густеющей темноте лица. – Ирландцы, видимо? И все садовники? Полагаю, у вас грандиозные планы по переустройству сада?

Капитан усмехнулся:

– Пока я лишь приказал снести детскую беседку, она совершенно обветшала. Стефания, я хотел, чтобы вы их увидели. Их шесть тысяч, вышколенных, вооруженных и свирепых. И они ждут лишь моего приказа.

– Бог ты мой, какая хлопотная у вас служба, – посочувствовала гостья. – Увы, я ничего не понимаю в дрессировке рабочих. А эти ваши садовники меня слегка пугают. Кажется, они не слишком воспитаны и смотрят недобро. Ах, Джон, отчего вы мне не показали старую беседку? Очарование старины.

Разрушитель беседок внезапно ухватил гостью за подбородок, повернув ее лицо к себе, заставил взглянуть в глаза:

– Мы всё еще продолжаем игру?

– Джон, черт вас возьми, вы меня пугаете, – томно оповестила Катрин.

Хозяин впился коротким поцелуем в ее губы и увлек обратно в дом. Садовые хвостачи и их надсмотрщик смотрели вслед и, наверное, думали много хорошего…

…Видимо, специфические долинные духи были излишни – похоже, афродизиак воздействовал на непоколебимого Капитана крайне интенсивно. Или на чем-то ином переклинило кавалера? Катрин неслась за ним на буксире – хозяин довольно больно стискивал запястье гостьи. Ай! – шпионку чуть не впечатало плечом в косяк двери, она оказалась прижата к стенной панели, слетел плащ, жесткие мужские пальцы ухватили за затылок, сдавили сквозь складки шарфа, заставляя вновь подставлять губы поцелую. Жесткие губы одарили все тем же сомнительно-ледяным лобзанием. К счастью, коротким.

– Ах, Джон, мы сходим с ума… – попыталась вернуть определенную куртуазность происходящему шпионка, но ее крепко клюнули новым поцелуем в шею и поволокли дальше.

Впереди замаячило нечто вроде громадной длинной спальни и Катрин догадалась, что предварительные заготовки планов «а», «6» и «с» отменяются ввиду очевидной целеустремленности противника. Высокие договаривающиеся стороны споткнулись о медвежью шкуру, едва не рухнули на штабель ящиков, с виду весьма смахивающих на снарядные. Обошлось. Кровать под кособоким балдахином оказалась в пределах досягаемости, но тут свершился новый поцелуй, а руки джентльмена-полярника окончательно одичали…

– Джон, позвольте мне хотя бы раздеться, – воззвала к остаткам капитанского рассудку гостья.

– Да, несомненно! – слегка отрезвел хозяин и ослабил объятия. – Я жажду увидеть вас истинно нагой. Дикой и распахнутой чувствам.

Сам джентльмен в нетерпении практически рвал на себе одежду. Гостья, сбрасывая юбки и глядя как будущий герой-главнокомандующий скачет на одной ноге, сдирая брюки, подумала, что это не шпионство, а вообще черт знает, что такое. Тьфу, вот не вовремя коммандера шлепнули. В некотором отношении с ним было бы проще…

…Разоблачиться до состояния «истиной дикости» оказалось не судьба. Оставшись в одной сорочке, роковой искуситель глянул на полураздетую гостью и решил не медлить. Сжатая в нетерпеливых объятиях, Катрин завалилась на ложе, ахнула, встретив боком что-то весьма твердое…

Дальше пришлось ахать на автомате. С треском разодрался предмет дамского туалета, с такими трудом изысканный в местных магазинах и послуживший компромиссным решением между требованиями аутентичной моды и представлениями гостьи Лондона об удобном нижнем белье. Между прочим, в два фунта обошлось…

…Катрин ахала, обнимая одной рукой мускулистую спину, и раздумывала над тем, что «шпион» и «боец» – два совершенно разных признания и чудовищно глупо их смешивать. Нельзя сказать, что процесс шел так уж оскорбительно и безобразно. Просто действо изначально казалось глупым и ненужным. Вот блин, нужно было как-то иначе вопрос решать…

Имелись предчувствия, что шпионская повинность не особо затянется, но Капитан счел уместным даже опередить расписание. «Даешь пятилетку в три года» как провозглашали в совершенно иных местах и по куда более уместному поводу.

…Затихли хрипы великого мужского облегчения. Капитан скатился на сторону и блаженно раскинулся, не забыв, впрочем, прикрыться углом покрывала.

– Боже мой, Джон, вы хищник! – простонала Катрин, некстати воображая кролика: матерого, килограмм так под восемьдесят, с волевым проницательным прищуром и бледными ногами. – Такого со мной еще не бывало!

А, все равно не слышит. Шпионка, сдерживая кряхтение, пошевелилась и нашарила под правым боком жесткий предмет, порядком усугубивший ход оперативного мероприятия.

– Черт возьми, Джон! Это что такое⁈ Да вы меня на револьвере обесчестили? Что за извращения? А если бы он выстрелил⁈

Спринтер приоткрыл мужественный глаз:

– Не преувеличивайте. Это очень надежное оружие. Положите его вон туда…

Катрин зашвырнула револьвер на подушки в угол ложа:

– Я боюсь таких штук! И мы договаривались, что мне ничего не будет угрожать.

– Здесь вам абсолютно ничего не угрожает, – заверил любовник.

Хм, грызун полярный, на «здесь» он демонстративно сделал ударение. И крупнокалиберный РИК[1] чрезвычайно остроумно подложил – тут же круглая дура в гости заявилась, разве углядит, что гнезда барабана пусты.

– Так что вы мне собирались предложить? – улыбнулся непомерно коварный хозяин.

– Прежде всего, мне необходима минута, чтобы привести себя в порядок. Есть здесь что-то вроде ванной комнаты?

– Я провожу, – без особого воодушевления пообещал хозяин. – Можете взять мой халат.

– Воздержусь. У вас там, в складках, какой-нибудь палаш или томагавк припрятан, еще порежусь. Кроме того, мои ноги еще никого не пугали…

Пол был холодным, камин не топленным, да еще пришлось ждать, пока хозяин натянет брюки. Шел сзади, поглядывал, но с ленцой. Ну, да, сытый джентльмен, куда джентльментнее голодного.

Ванная комната была жуткая. Андромеду бы сюда. Вода, естественно, холодная. Катрин сплюнула в бронзовую ванную, провела необходимые процедуры, одновременно оглядывая ванный плацдарм. Нормально. Если на кого и можно надеяться, так на отлаженную совместную работу родов войск.

Снаружи конвоир-хозяин попыхивал сигарой. Тоже, оказывается, балуется.

– Я готова к конструктивной беседе, – объявила Катрин.

– Одеваться считаете излишним? – иронично поинтересовался Капитан.

– Во-первых, моя одежда несколько пострадала, во-вторых, я нуждаюсь в отдыхе. Как любовник вы на редкость неистовы. Уступите мне край постели или побеседуем стоя? – уточнила шпионка, поправляя корсаж.

К чести хозяина, он слегка смутился…

Постель пахла чужим телом, сыромятной кожей и еще чем-то вроде лыжной мази. Ну да ладно. Катрин села на подушку, подтянула чулки – без подвязок темный шелк сползал после десятка шагов.

– Послушайте, я так не могу. Я все же цивилизован, – занервничал хозяин. – Накиньте одеяло.

– Как угодно, – шпионка набросила на колени неприятное покрывало. – Пора бы перейти к сути вопроса.

– Я весь внимание, – вернулся к свойственной ему тончайшей иронии Капитан.

– Вводную часть сокращаем. Предлагаю вам отказаться от идеи возглавить экспедицию, убедить инициаторов данного предприятия в изначальной бессмысленности затеи и заняться своими собственными делами. Открывать полюса, материки, острова и отмели, вздымать гордый «Юнион Джек» там и сям, выступать с докладами в Географическом обществе. Весьма достойные и увлекательные занятия.

– И всё? – прищурился хозяин. – Договаривайте, моя дорогая. Я изнываю от любопытства.

– Да? Боюсь вас разочаровать, но, в общем-то, всё. Могу добавить, что занимаясь мирными делами, вы сохраните жизнь, здоровье и надежды на счастливую старость. Но, как я понимаю, вас эти ценности не слишком привлекают?

– Это слишком банально, – поморщился собеседник. – Вы прекрасно знаете, что на полюсах нет ничего ценного и что все материки уже открыты. Британия ждет от нас иного. Она должна остаться великой империей, и я, как сын своей страны…

– Понятно, вас ждет ответственная миссия и вы твердо уверены что пройдете свой путь до конца. От меня-то вы каких интересных предложений ждали?

– Я ждал подкупа, – улыбнулся Капитан. – Разве вы не желали привлечь меня на свою сторону? Пообещать земли, титулы, возможно корону? Себя, в конце концов.

– Коронами меня разбрасываться не уполномочивали. Земли… ну, я не уверена что у вас есть склонности к земледелию или скотоводству. Иной у вас темперамент. А капитанов у нас своих хватает. Что касается лично меня… – Катрин поправила колье. – Увы, оказалось, мы с вами не попадаем в тон. Впрочем, о разнице темпераментов я уже упоминала. Довольно часто люди оказываются в одной постели по случайному недоразумению. Боюсь, сейчас как раз тот случай. Лучше забудем об этом и попробуем остаться друзьями. Джон, давайте отменим вторжение?