Текст книги "Лондон в огне (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Под палубой болезненно стучало, фыркало паром… Кто-то кричал – Мин закрывая лицо, кинулся в белую завесу, ухватил живое, выволок из дверного проема… вместе споткнулись о сбитую бронедверь, повалились…

– Пожгло меня, – прохрипела Васш-Бер, поднимаясь на колени.

Лицо у гремлинши было наполовину красным, обваренным, страшновато мигали лишенные ресниц глаза.

– Зрение цело, уже хорошо, – хладнокровно заверил Мин.

– Что глаза⁈ Котел сорвало, – просипела Васш-Бер. – Стухнем мы сейчас…

– Сюда, кто живой! – кричал с бака Таур.

В живых оставалось пятеро с половиной – вытащенный из обломков рубки Лапр еще дышал, но был без сознания.

– Давления нет, элеваторы сдохли, – объявил Таур. – Имеем четыре заряда и никакого управления. Задача выполнена. Чистая Ночь может вами гордиться. Приказываю отходить. Вплавь. Прикрываем мы с Лапром.

– Вплавь? То не по нам занятье. Или потонем, или мерзопакостцы в плен возьмут, – крикнула Зу.

– Верно! Еще четыре заряда. Мы им еще выдадим! Вручную можно заряжать, – Си, пошатываясь, пошел в полубашню.

– Я отходить приказываю! Вы еще нужны Ночи! – заорал Таур.

– Не надрывайся. Мы прямо сейчас Ночи нужны. Сейчас нас циркуляцией развернет…

– Сторр, придерживая сломанную руку, шагнул к прицелу.

Впятером загнали в ствол тяжелющий снаряд, канониры вложили заряд. Щелкнул, закрываясь замок великолепного 11-дюймового. Вот же оружие…

– Сейчас, еще немного… – бормотал Сторр. – Почти… Давайте, чистотники. В корму уже не положим, но уж в надстройку-то…

– Давай, ты же артиллерист, – Си, ухмыляясь разбитым лицом, кивнул полукровке.

– Я, пожалуй, в пулеметчики переведусь, – пробормотал Мин. – Стрельни-ка, Зу.

– Так хоть разок им вложу! – девчонка схватилась за рычаг спуска. – За Чистую Ночь!

Орудие «Дэга» рыкнуло…

В ту же секунду канонерку накрыли крупнокалиберные ответные снаряды…

* * *

…Катрин понимала, что опоздала. Попросту не выпало в этом бою удачного момента. Так бывает даже не в очень коротком сражении. Мишень не появилась – в последние минуты с крана вообще ничего не виделось, кроме облака дыма и пара, кружащего между водяными фонтанами. И ничего живого в этом хаосе уже не разглядеть. Казалось, там уже и нет никого, но из дымовой завесы сверкал факел выстрела – и еще один снаряд с канонерки рвал поверженного «Инглэнда»…

По не желающей умирать канонерке било двенадцать полевых орудий и две только что отцепленных от автоматонов гаубицы. В общем-то, армейские канониры тоже лупили наугад в дым, но, судя по звукам, иногда попадали…

Среди завесы мелькнул осевший борт «Дэга»… Кажется, всё, тонут… Нет, вновь вспышка выстрела… О, боги, да как это вообще возможно⁈

Удар по корме канонерки гулко разнесся над горящим миром верфи – словно чудовищная кувалда рухнула на низкую палубу. Подпрыгнул нос корабля, почти вплотную с ним упал снаряд второй гаубицы. Высокий фонтан воды на мгновение сбил дымную пелену. Катрин увидела живых и вскинула винтовку…

…– Корму оторвало! – крикнул Си и захохотал. – А мы еще целы! А ну, еще раз!

Целы были не все: Сторр лежал с расколотым черепом, бесчувственного Лапра, наверное, вышвырнуло за борт. Но остальные еще шевелились. Мин, надрываясь, выталкивал из гнезда стеллажа снаряд, Васш-Бер помогала обваренными руками. Эх, не поднять такой вес к орудию…

– Живее, давайте! – над люком выпрямилась Зу и полукровка отчетливо увидел как в голову девушки попала пуля – так и вспорола гребень шлема. Храбрая гремлинша мгновенно исчезла, словно кегля, сшибленная за оборванные леера…

– А-аа! – завопил Мин, взметываясь по желобу.

– Спасай! – крикнул Таур, пытаясь встать…

Больше Мин ничего не видел, поскольку бухнулся в воду…

…Ах, шмондец какой-то, вообще забыл как плавать. Оружие, особенно сумка с тяжелыми пуле-шарами, тянула ко дну, но сейчас это было даже к месту. Где она? Где⁈ Не может быть, чтобы вот так…

Мину доводилось повидать много смертей. И все они казались для кого-то «только не вот так»… Но сейчас такая смерть была решительно невозможной!

…Какая смерть достойна Зу, артиллерист-ныряльщик думать не успевал. Он с трудом вынырнул и тут же вновь погрузился в гудящую мглу. Здесь она должна быть! Последним разрывом «Дэг» практически прожало к пирсу. Зу упала по носу, вот здесь… Мин донырнул до дна, стукнулся сапогом о скользкую сваю пирса, и уже поднимаясь задел что-то относительно мягкое. Мягкое лягнулось. Живое! Полукровка попытался ухватиться крепче – попались сразу две ноги. Безвольную ногу Зу в знакомом сапоге Мин узнал сразу, но вторая оказалась тощей и в непонятных штанах. И очень верткая…

…Выбросило в не слишком яркий мир. Мин хватанул ртом пополам и воды, и дыма.

– Ногу пусти! – орала в лицо жуткая рожа в ныряльных очках. – Туда давай, потаскун проклятый!

Мин машинально придержал над водой голову бесчувственной Зу – волосы девушки были багряны от крови. Подводное очкастое существо протиснулось в щель между сваями пирса. Подняли Зу, следом Мин взобрался на доску, висящую среди мокрого туннеля бесчисленных свай.

– Уползай! – скомандовало Оно, не особо почтительно волоча за ноги бесчувственное тело гремлинши.

– А она? – прокашлял Мин.

– Да дышит. Вроде бы. Убираемся отсюдова!

Ползли в сторону цеховой пристани. Зу, не открывая глаз, вяло брыкала ногой.

– А ты откуда здесь? – пропыхтел Мин. – И что с тобой?

Вид у оборотня действительно был странный: кальсоны и теплая фуфайка облепили тощее тело, на ногах подвязанные сапоги, голова плотно и многократно замотана, очки сдвинуты на лоб, из носа течет что-то зеленое.

– Не слышу. Если ты сквернословишь, то зазря, – сообщила Лоуд. – У меня такие берухи, которых никто не видал, и уже не увидит. О, еще умники лезут!

На сваи неуклюже взбирались чистотники – Васш-Бер была узнаваема по лишенному кожи лицу, а второго Мин узнать не успел, поскольку уже сам волок вперед беспомощную девушку. Оборотень, проорав «надо бы помочь, раз все равно лезут», вернулась к чистотникам…

…Таур сползал по ступеням орудийного погреба – раздробленные ноги не держали командира Крыла Чистой Ночи. Гремлин оглядел опустевшие зарядные стеллажи. Что ж, дело сделали. Чуть-чуть не успели – осталось три заряда. Всадить бы их чудищу по центральной трубе, ее не сильно-то повредило. Впрочем, им и так хватит.

Хватит ли нам с «Дэг»? Отличный был корабль. На таком отплыть в Ночь – истинное счастье.

Удары снарядов по броне звучали реже. Крупный калибр и вовсе стих. Думают, что умер корабль. Но это еще не так.

Бомба стояла под пустым стеллажом, иначе мешала бы зарядке. Но тут рассчитывали для нее место всем отрядом – для общей детонации должно хватить.

– Хватит. С чего это мы вдруг опозоримся напоследок? – прошептал Таур, деловито сплюнул кровью и попытался встать. Боль в ногах была такая, что даже удивительно.

Еще чуть-чуть… Развернет вдоль пирса – это строение тоже очень важный «объект», как говорила та Леди. Что за слово странное? Смешные все-таки эти переростки.

Стукнуло бортом… Где-то рядом шумела хлещущая в трюм вода, пахло горячим металлом, машинным маслом и новыми механизмами. Таур любил эти запахи и ненавидел их. Людям стоило оставить на земле место для холмов и ручьев. Но мир слишком тесен. Что ж, по крайней мере на Новой Восточной верфи людишки еще долго не смогут ничего толкового построить.

Таур вынул из петли на поясе любимый молоток, ухмыльнулся и с наслаждением стукнул по взрывателю бомбы…

[1] ДШК – 12,7 мм крупнокалиберный пулемёт конструкции Дегтярёва – Шпагина.

Глава двадцать
Восьмая,
Читатели и герои считают раны, политические дивиденды и пакетики

В принципе, для столь безумной операции потери в шестьдесят процентов не кажутся жуткой цифрой, – пробурчала Катрин, снимая чайник со спиртовки. – Хотя все равно жутко пакостно на душе.

– Не поняла, ты меня сосчитала или как? – невнятно уточнило Оно.

– Я о безвозвратных потерях, – главная шпионка принялась разливать чай. – Ты – возвратная потеря.

– Надеюсь, – обреченно промямлила Лоуд.

Вообще-то, гарнизон превратился в госпиталь: все, кроме Блэкха и Катрин находились на «полулежащем» положении. Вернее, Зу вообще не вставала – контузия у нее оказалась нешуточной, да и крови гремлинша потеряла порядком, пока доволокли, да перевязали. У Мина оказалась сломана левая рука, у Си такие ушибы, что ребра по одной стороне груди сплошь растрескались. Васш-Бер валялась строго на спине, «фасадная часть» была обварена – забинтованной рожицей и руками чистотница напоминала ватную куклу. У всех мелких бойцов имелось состояние крепкой общей потрепанности и последствия многократной оглушенности – временами воинство дурно контролировало собственные голоса и принималось не в меру орать. Впрочем, к травмам фейри-даркам было не привыкать, должны отлежаться.

Хуже было с Лоуд. Свой слух предусмотрительное Оно сберегло, контузию получило легкую – уже в последний момент, когда у пирса рванул героический «Дэг» и остатки команды практически вбило в люк коллектора. Но случилась совершенно непредвиденная напасть – Оно простудилось. Холодная грязная вода, долгое и нервное ожидание в ненадежном убежище под пирсом, общее переохлаждение – в результате навалился неведомый коки-тэно недуг. Нечто вроде бронхита с чувствительными прыжками температуры. Главным же осложнением оказался чудовищный ринит. Без всякой иронии – чудовищный. Лоуд просто исходила зеленой липкой слизью. Любое носовытиральное полотенце за полчаса превращалось в клейкий комок ужаса. Два дня Оно полагало, что издыхает и возможно, было близко к истине. Дело осложнялось тем, что стандартные лекарства на оборотня действовали непредсказуемо: от микстуры она впала в жутковатую эйфорию, а от капель из носа вместо обычной слизи полезли изумрудные пузыри, стойкие как монгольфьеры. Все это было абсолютно не смешно. Мариэтта и Андрей доставили медикаменты в изобилии, но как лечить откровенно нечеловеческий организм? Обстановка отягощалась тем, что пришлось срочно переносить подземный лазарет – вблизи прежнего убежища появились группы людей с оружием – верхний Лондон крепко нервничал. Лагерь перенесли в древние подвалы под Вифлеемским госпиталем[1] – место пользовалось крайне дурной славой, Катрин и сама видела какие-то неприятные призрачные тени. Впрочем, было не до них. Три дня оборотень страдала, истребляла полотенца, простыни и вообще всё, во что можно было сморкнуться, требовала записать ее завещание и схоронить непременно в море. Обезвоживание у нее было жуткое, как сказал Мин, «проще к ней водопроводную трубу завернуть, чем столько ведер натаскивать». Чайник все время кипел на плитке, впрочем, с заваркой и прочим проблем не имелось – Манька всего с избытком натащила. Лоуд намекала, что чай в пакетиках гораздо спасительнее обычного, но лучше заваривать по два. Мин выбрался на поверхность, приволок два десятка лимонов и шляпную коробку помятых, опять же, лимонных пирожных. В общем, кризис миновал…

– Едва спаслась, – вздохнула оборотень, ложкой зачерпывая из миски пирожные крошки. – Как-то слушала у дружков из Святого Бонифация докладец про ад. Приличное же место. И тепло, и никаких соплей. Чего его пугаться?

– Традиция. У каждого племени своя, – Катрин налила чаю и себе. – Тебе еще лимону кинуть?

– Швыряй. Чего его жалеть? Нужно собираться, да тикать отсюда. Вовсе закудхал этот городок. Завтра схожу на встречу, узнаю что-как у Шерлика, и хватит.

– Отлежись. Все равно, Зу еще не в форме, голова у нее кружится и… Дурно я стрельнула, – поморщилась главная шпионка.

– Чего ж дурного? Отличный выстрел, девице явно на пользу. Помалкивает, уже за полоумную сходит. Еще б разок ей врезать для закрепления мозга. Хотя где там у них мозг? Там одна мозговая гайка в башке, да и та мифическая. Так что, перебирается красавица к нам?

– Мин высказался в том духе, что решенное дело. Ей лечение нужно, реабилитация, нормальное питание.

– Не дурак наш Енот. Вот как отреабилитирует ее на горячем песочке, потом в бане, потом на тюфяке, потом в…

– Давай без пошлостей. Мне и так за наш цинизм стыдно.

– Без пошлостей им скучно будет. Молодые, бодрые, глупые… А ведь это мы им счастье подустроили. И, заметь, забесплатно, из чувства социальной справедливости, – Лоуд прочувственно высморкалась.

– Угу. Он ведь догадывается, – мрачно заметила главная шпионка.

– Так это же она насквозь тупая была, а он, так, – разумный полудурок. Теперь подравняются и пойдут лапа об лапу к многодетному счастью. Всё мы правильно сделали,

– подытожило Оно и принялось удовлетворенно жевать лимон.

– А если она такой, молчаливой и заторможенной, и останется? Придет Мин ко мне и скажет: это ведь вы мне инвалидку подсунули?

– Ко мне уже подбирался с каверзными вопросами, – сообщила Лоуд. – Был послан на фиговое дерево. Чего это я, пожилая, больная женщина оправдываться должна? Отличный результат. Так, Блэкх?

Щенок, дремлющий под боком у хозяйки, одобрительно заворчал.

– Вот, признано единогласно при одном воздержавшемся. Надо бы в дневник записать,

– Лоуд сморканулась и полезла за своей жутко измятой и заляпанной записной книжкой.

– Надеюсь, твой уникальный опус никогда не издадут, – проворчала Катрин.

– Я не тщеславна, – заверила оборотень. – Заметки, размышления, заготовки на будущие шпионства. Кстати, что с остальными коротколапыми инвалидами будем делать? Недурные террористы из них выходят, да и жрут не так много. Берем к нам?

– Я не возражаю. Но они, вроде бы, здешнюю армию возрождать собираются, стратегию обговаривают.

– Да, одной простейшей контузией им мозги не вправишь, – фыркнуло Оно и поспешно потянулось за новым платком. – Что ж, у них тут родные места, понять можно. Кстати, а что там Енот засиделся? Пора бы разведку провести. Но пирожные пусть в другой кондитерской берет. В эти нагло начинку не докладывают…

* * *

…Заморосил мелкий дождь, туман среди могил слегка рассеялся. Шерлок неохотно вынул руку из теплого кармана, взглянул на часы: без пяти шесть вечера. Еще одна длинная и неспешная прогулка подходит к концу. Закономерно, Леди вряд ли придет сегодня, и крайне маловероятно, что вообще сочтет нужным прийти.

Молодой человек спрятал часы, и двинулся вдоль стены. За эти дни кладбище у собора святого Эльма стало знакомым до мелочей. Здесь Холмс уже который день размышлял о весьма немаловажных вещах, разглядывал надписи на могилах и поражался тому, сколь многое может сказать эпитафия о совершенно незнакомом человеке. В целом это были полезные прогулки – Шерлок развивал важнейшее качество умного человека, которое раньше крайне недооценивал. Терпение, именно терпение, джентльмены. Шаг за шагом, сортируя случайные мелочи и неяркие детали мироздания, опираясь на нужное, и отбрасывая обманчивый мусор, вы способны решить любую задачу. Но прежде всего вы обязаны осознать: для чего именно вам понадобилось это решение? События, именуемые (условно, о, очень условно!) «Делом о соверене с Гринфилдского пустыря» приподали вам весьма полезный урок…

Держа трость за спиной, Шерлок остановился у угловой могилы. Вот так заканчивается жизнь: тупик аллеи, кирпичные стены, мокрая тяжелая плита. Отчаянье, страсть, упрямство кончаются именно здесь. А ваше достоинство и память о вас остаются там, за спиной – их хранят и уносят живые. Уносят далеко за границы кладбища и города: жизненные пути падших ангелов, шпионов, иных людей и нелюдей, ушедшего в отставку инспектора Хантли и будущего студента Оксфорда, разошлись навсегда, но изредка их мысли будут возвращаться к этой самой могиле. Таков механизм нерушимой дедукции: строгая цепь аксиом, постулатов, тщательно обдуманных гипотез, имеющих общее и частное, вот механизм позволяющий решить практически любую теорему. И все же, не любую…

Размышляя о цвете глаз, который не в силах описать ни строгий язык научных трактатов, ни сумасбродное вдохновение поэтических строк, мистер Холмс двинулся к выходу. В ненастный день кладбище было абсолютно безлюдно. За два часа Шерлок встретил лишь служителя-фаталиста, безнадежно подметавшего мокрую листву. Сейчас старик далеко продвинулся по боковой аллее и медленно брел навстречу, изредка взмахивая своим убогим орудием. Да, сегодня мир пуст, мокр и слякотен.

На башне Святого Эльма ударил колокол – шесть часов…

Холмс замер. Это не тот человек! Несомненно, та же метла, борода и трубка в зубах, но это не он. Это не фаталист, это человек отчетливо и пламенно ненавидящий метлы…

Взяв себя в руки, Шерлок свернул на перпендикулярную аллею. Служитель смахнул с дорожки еще горсть листвы, с облегчением оперся о древко своего сомнительного оружия, и взглянул на Холмса:

– Что-нибудь угодно, сэр?

Голос служителя был неестественно гнусав. Здесь Оно переигрывает – излишне искаженный тембр.

– Да, мистер. Хотел бы попросить вас присмотреть за одной могилой. Если вы, конечно, ходите в театры и регулярно читаете газеты. Вот вам шиллинг…

– Вы очень добры, сэр. Увы, газет я не читаю. Так, порой картинки смотрю. Встречаются презабавные, да-да, сэр. Хорош, издеваться, Шерля. Я здесь уже полчаса, погоды просто шмондючьи.

– Прошу прощения. Меня настойчиво просили передать Леди письмо. Насколько я понимаю, речь идет о переговорах. Счел возможным вас побеспокоить.

– Переговоры, дело нужное. А то уж надоело… – служитель чихнул, высморкался огромным платком с каким-то роскошно вышитым гербом. – Вот, чертт бы его… Извини, Холмс, замучил ваш город.

– Понимаю, – Шерлок украдкой сунул конверт в карман служителя. – Благодарю за визит. Выздоравливайте. И прошу передать мое глубочайшее уважение остальным… коллегам по метле.

– Всенепременно передам. Как наш беленький? Не хворает?

– Бодр и весел. Гуляем ежедневно. Кормлю строго по инструкции.

– Это правильно. Главное, не баловать! Ну, бывай здоров, Холмс. Уезжал бы ты из этого городишки. Изведут вас тут простуды.

Служитель поплелся к воротам, небрежно прислонил метлу к камню крайней могилы и вышел на улицу.

Шерлок улыбнулся. И все же это были знаменательные дни. И как многое еще хотелось спросить. Но иной раз дедуктивный метод мышления подсказывает, что уместнее промолчать. «Сойдешь за умного», как говаривал кое-кто…

* * *

– Витиевато, аж мордос сводит, – заметила Лоуд, заглядывая через плечо начальницы. – «Надеемся… полагаем… если вас не затруднит». Как хочешь, так и истолкуй.

– Мне кажется, всё достаточно прозрачно. Намекают на готовность к переговорам и крайнюю желательность немедленного урегулирования конфликта, – объяснила Катрин.

– Ну. А еще тебе кажется, что почерк чрезвычайно изящный. И духами на бумажку набрызгано очень хорошими.

– Эти детали к сути дела не относятся. Вот если здесь зелеными соплями будет накапано, то при передаче послания консулу мне придется жалко оправдываться, – нагрубила главная шпионка, складывая письмо.

– Ничего там не накапано, – оборотень для профилактики высморкалась. – И вообще это трудовые сопли, за них мне по контракту кое-кто еще будет должен. Ладно, ну и как теперь повернется мировая политика?

– А это вообще не наша забота. Мы свое дело сделали. Теперь дипломаты пусть потеют. Если у них не выйдет, будем думать, что бы еще здесь порушить. А пока отваливаем домой.

– Домой это, конечно, хорошо. Но ты, что, вот так и уйдешь? – не поверила Лоуд. – Без встреч, разговоров, распития шампанского, хересов и всяких иных выражений личной благодарности?

– Пошлое ты Оно, просто до невозможности, – насмешливо объявила Светлоледя. – Даже отбросив абсолютно прозрачную мысль о том, что любая попытка личной встречи, способна жутко скомпрометировать столь высокопоставленное лицо, мы должны помнить, что нас ждут дома. Лично меня так и очень даже ждут.

– Расхвасталась она. Нет, меня, может, тоже ждут, хотя я и сомневаюсь, – прогундосила Лоуд. – Значит, уходим? Тогда ж собираться нужно!

– Уходим, как только проводник заявится. Только я тебя умоляю: багаж в пределах разумного. Нас и так много, Зу не совсем в форме, да еще животные дополнительные…

– Это ваша Зу – дополнительная самка гремлина. А мой Блэкх – вполне разумный и сдержанный зверек!

– Я про внезапного крыса говорю, – мигом отперлась Светлоледя и пошла к гремлинам.

Вытряхивая подготовленные мешки и сморкаясь, оборотень объясняла щенку про отвратительную человеческую непредсказуемость:

…– казалось бы, все они одинаковые. Вот я была готова на целый шиллинг пари держать, что блудливость свое возьмет, и устроятся всякие свиданья с прочувственностями. Нет, фиг по всему мордосу! К Фло и морю мы летим, аж спотыкаемся. И это хорошо. Нам давно помыться пора. Но вот как таким людям верить можно? Непременно тебя с толку собьют. Ты учти – никакого им доверия!

Блэкх чихнул: то ли соглашаясь, то ли намекая, что мешки перед столь ответственным делом не мешало бы простирнуть…

* * *

– Зу я забираю, – однозначным тоном уведомил Мин. – Не знаю, что там дальше будет, и поженимся мы или нет, но ей необходимо вылечиться.

Гремлины переглянулись.

– Все ж вы, мужчины, хуже свиней, – просипела Васш-Бер и сама из-за ваты и бинтов смахивающая на поросенка тинтаджской породы. – Она же вся в надежде, а ты «может поженимся, может нет».

– Я за нее решать не стану, – отрезал Мин. – Может, она будет против.

– Может и буду, – слабым голосом согласилась Зу, лежащая на спальнике. Чернонос сидел на ее животе и насмешливо шевелил усами.

– Да с вами и так всё понятно, – ухмыльнулся Си. – Валите отсюда, мы не против, раз уж так вышло.

– Да, с нами понятно, – не стал спорить Мин. – А с вами? Стратегические и тактические планы? Задачи? Боевой дух?

– А что дух? – удивилась из-за бинтов Васш-Бер. – Маловато нас, это да. Подлечимся, умом пораскинем, что-нибудь придумаем.

– Можно что-то боевое, но некрупное захватить, – неуверенно предложил Си. – Хотя вдвоем трудновато.

– Именно, – холодно согласился Мин. – У вас Армия или хрень какая? Что в армии главное? Дисциплина, осознание важности задачи и наличие грамотного командования. Задачу вы знаете. Кто командир?

– После Таура, был бы Лапр, – задумалась сипатая гремлинша. – Потом… Не знаю, кто потом. Да и зачем нам двоим командир? Смешно даже.

– Не смешно! – рявкнул Мин. – Есть устав-закон. На момент последнего боя, а он случился военно-морским, Таур был капитаном, Лапрасулон старшим механиком, я занимался безопасностью и переговорами с противником, следовательно, исполнял обязанности второго помощника капитана. Что из этого вытекает?

– Что вытекает? Ты не тяни. Ты устав лучше знаешь, – ободрил Си.

– То, что на данную минуту я командир, – пробурчал полукровка.

– Так ты же уходишь, – удивилась Васш-Бер.

– И что⁈ Дисциплину из-за этого отменим? – возмутился Мин. – Отставили разговоры! Слушаете сюда. Оперативно-стратегическая обстановка изменилась. Врагу нанесено серьезное поражение, но и мы понесли серьезные потери. Исходя из вышеизложенного, считаю необходимым изменить стратегию армии. Первое: наращивать силы и средства, комплектовать новые подразделения…

– Постой, это как? – изумился Си. – Из кого комплектовать-то?

– Вы что, маленькие? – зарычал Мин. – Вас здесь двое. Вот и комплектуйте. Естественным путем.

– А… – осознал гремлин. – А воевать потом?

– Мне иногда кажется, что вы тупые, – с горечью констатировал пулеметный артиллерист. – Вы на победу обязаны воевать, а не на геройскую смерть. То уже было. Команда «Дэга» свершила великое дело, и об этом мы обязаны рассказать потомкам. Сейчас наступила естественная оперативная пауза, необходимая для переформирования подразделений, пополнение ресурсов и подготовки оборонительного района. Есть сведения, и вполне достоверные, что через две сотни лет обстановка наверху кардинально изменится.

– Что, еще хуже станет⁈ – ужаснулась Васш-Бер.

– А ты думала, лучше? – с иронией поинтересовался образованный полукровка. – Там иные опасности начнутся. Сами переростки весьма изменятся. И мастью, и характером, и этим… менталитетом. Не исключено появление и чуждых нам фейри. Вы йиену когда-нибудь видели? А токолошей? Что спорить, нижний Лондон не рай, но это ваша земля. Свои достоинства имеются. Вон, крысы водятся вполне толковые, грибница недурна.

– Так ихние фейри за новых цветных людей воевать будут? – спросил Си, пытаясь осмыслить очертания грядущего апокалипсиса.

– Фиг его знает. Мне в тех временах бывать не доводилось, – признался полукровка. – Но ситуация нового противостояния весьма и весьма вероятна. Нерегулируемая эмиграция всегда опасна. Лучше бы подготовиться.

– Я вообще-то не против, – пробормотал Си. – Могу готовиться. Мы с Васш-Бер уж лет сто как знакомы.

– Верные сто двадцать, – поправила гремлинша. – Я тогда посимпатичнее была. Сейчас-то как со мной… комплектоваться?

– Я тоже глаже не стал, – заметил Си. – Лицо у тебя заживет, пальцев у нас с тобой на двоих даже больше, чем комплект. Остальное тоже имеется. И, главное, доверие есть. Я бы вот детям с удовольствием порассказал, как их мамка до конца у котла стояла и наш «Дэг» на остатках пара крутился.

– Ну, вы тоже славно лупили из орудия. Я снизу уж как слушала, – засмеялась гремлинша и заохала, ухватившись за перевязанное лицо.

– Ладно, с этим решили, – прервал товарищей Мин. – Имеются мысли по разработке новых стратегических направлений. Прежде всего, нужно устанавливать связь с нашими в иных районах. Не может быть, чтобы никого не осталось. Взять, к примеру броллахов[2]…

…Костяк новой армии тезисно записывал идеи – Си корябал в тетради, «белолапая» Васш-Бер подсказывала. Это было правильно – мыслить широко и стратегически гремлины пока не привыкли, а без этого четкой армейской организации не добиться.

Мин сел рядом со спальником и глотнул из кружки холодного чая – горло после сражения на Новой Восточной крепко саднило при любом разговоре. Надо себе связки тренировать, что ли…

Зу лежала призрачно-бледная, цвет мордахи от бинтов на голове не слишком-то отличался, лишь сетка царапин на щеках четко чернела.

– Ты б поспала, что ли, – пробурчал полукровка. – Как двинемся, так нужно крепко на ногах стоять и себя в полном сознании содержать.

– Я справлюсь. А ты хитрый, – прошептала девчонка. – Добил армию Боевого Крыла Чистой Ночи. Вот прямо у меня на глазах и добил.

– Нехера подобного, – хладнокровно возразил пулеметный артиллерист. – Это будет армия нового формирования. С армиями и дивизиями такое случается. Так и называются: Первого формирования. Второго формирования и дальше. Войска обязаны соответствовать требованиям современности. Надеюсь, это, наконец, всем ясно?

Бледность бледностью, но страдальчески закатывать глаза Зу уже была способна. Что обнадеживало.

* * *

Андрей явился ближе к утру и удивился:

– Ух ты, да вы к эвакуации готовитесь? А я вам медикаменты и провизию доставил. Маня вот молочного передала…

– Уже готовы, – заверила Катрин. – Сидим, уже решенное перерешаем. Лекарства и съестное передаем бойцам подземного фронта и отчаливаем.

Распрощались с гремлинами, дали Зу понюхать нашатыря, что взбодрило девушку, а заодно и Черноноса.

– С молоком поосторожнее – с него жутко несет, – дала Лоуд последний ценный совет гремлинам.

Фонарь остающихся бойцов исчез в галерее, отбывающие шпионы сосредоточились, оборотень крепче прижала к себе собаку…

– Просто считаем и не о чем не думаем, – напомнил Андрей. – Девять, восемь, семь…

…В легких еще оставался сырой воздух древних подземелий, а в лицо уже ударила неописуемая свежесть океанского берега, зашуршали волны прибоя, сверкнул желто-белый песок утреннего пляжа…

– Ай! – сказала Зу и без чувств повалилась на руки своего коротконогого рыцаря.

– Я же говорю – задохнется! Известное же дело, – забрюзжала Лоуд. – Где склянка с вонючкой?

Достали нашатырь, но девица и так прочухалась. Больше никто глупостей не творил – Блэкх и крыс уже дразнили набегающие волны и пытались жевать комки водорослей. От берега поднималась узкая тропка, а над обрывом торчали развалины старой Глорской бойни. Все было нормально.

[1] Известен как Бедлам – старейшая психиатрическая больница Лондона (с 1377 года). Официальное названия: Госпиталь святой Марии Вифлеемской, Бетлемская королевская больница. В 1815 году перестроен в гигантский госпиталь. В общем, место с богатыми традициями.

[2] Броллах – (правильнее «броллахан») – фейри-партизаны горной Шотландии. Сведения об их облике и боеготовности весьма противоречивы.