Текст книги "Лондон в огне (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

– Ты что, это же будущий король, – занервничала Светлоледи.

– Так мы же не станем до его коронации здесь штаны просиживать. Ростом этот бравый принц вполне подходящий, молодой, свободный, живенький. Уместная, подходящая фигура. Изобразишь, не развалишься. Вот с голосом у меня не очень получится. Слабовато сейчас его слышно, да и вообще…

– Что вообще?

– Невеликая я специалистка по куклам, – признала Лоуд. облизывая ложку. – С такими иллюзиями нужно постоянно работать, но занятие это скучноватое. Ничего, сплету кого-нибудь, не сомневайся.

Вход в подземку, наконец, открыли и принц со свитой потащились осматривать платформу и вонючие рельсы.

– Поехали в музей гулять, что ли? – засобиралась непоседливая Светлоледи.

– Так мы еще сливочное не попробовали, – возмутилась Лоуд.

После заключительной порции и чашечки кофе шпионки поехали в звериный Пантеон на Пикадилли[4]. В музеях Лоуд бывать еще не доводилось, нужно рискнуть и попробовать.

Было любопытно, хотя можно было ожидать и большего. Красовались здесь всякие дикарские штучки, древнее оружие (некоторым оборотням приходилось пользоваться и куда более корявыми инструментами). В другом крыле среди пыльных пальм и ненастоящих кустов были расставлены сушеные звери. Большинство животных Лоуд видела или знала по слухам. Натуральный слон оказался не так велик и жуток – болтали о громадине, а этот… Не иначе в музее смухлевали и замухрышку выставили. Интересен был жираф и сумчатый зверь с роскошными ляжками, что смешно именовался «кенгуру». Занимательно было бы поглазеть на орка – в естественных условиях сталкиваться с ними не приходилось, но в музее орки почему-то не были представлены. Видать, в здешнем мире заранее вымерли, не дожидаясь заводского смрада. Кучка посетителей толклась перед анакондой – просто смешно, что в этом тощем недоноске интересного? Иное дело желтый медведь…

– Вижу, быстрый зверек, – заметила Лоуд, озирая замершее на задних лапах чучело.

– Да, энергичный. Вообще-то, он белый, а не желтый, – уточнила Светлоледи.

– Значит, замусолился. Безобразие, два шиллинга за вход содрали, а пыль со шкуры лень стряхнуть.

– Не придирайся. Вообще эти медведи и у нас на севере водятся. Во льдах за Амбер-озером, и на Белых берегах. Тюленей ловят, клыкачей добывают.

– Не забиралась я так далеко к северу, – признала Лоуд. – Холодновато там…

Двинулись к выходу. Лоуд остановилась перед чучелом оскалившейся гориллы и здоровенного, отчаянно щерящегося волка.

– Ты чего? – насторожилась Светлоледя.

– Полагаю, если меня поймают, то вот тут и пристроят. На дыбках, с палкой в заду и раскинутыми лапами. Зубы, наверное, пострашнее вклеят – мои неубедительные.

– Тут у всех зубы точно соответствующие породе. Ты не огорчайся – здесь делу образования народных масс будешь служить. Полагаю, если нас выловят, из меня тоже чучелко набьют. После многих малоприятных процедур.

– У тебя шкура гладкая, чего ей пропадать-то? – проворчала Лоуд. – В общем, мне этот музей не понравился. Уж лучше бы эти… скаль-пы поразвесили.

– Скальпы детей пугают. Пошли, перекусим, что ли?

После кондитерской (мороженому Светлоледя категорически воспротивилась, хотя здесь подавали ежевичное) шпионки отправились к Броумптонскому кладбищу, где была назначена конспиративная встреча. По пути осмотрели новую площадку пневмо-дороги: цилиндр вагона как раз стоял на посадочной площадке, в него усаживались джентльмены, предварительно сдавая в специальное отделение трости и шляпы. Механик опустил дверь-крышку, завинтил гайки. Вагон с шелестом и звоном улетел в сторону Сити. Газеты утверждали что, с открытием полноценной пассажирской пневмо-линии, весь город можно будет пересечь за десять минут. Любопытно было бы попробовать, тем более что местных дам в пневмо-вагон не сажают. Хотя по звуку и виду, та же ватерклозетная труба, только широкая.

Шпионки шли по аллее кладбища, Лоуд оглядывала ряды склепов и пятнистых от старости каменных ангелов.

– Ну, не знаю, не знаю. Дорого, замысловато. У нас проще: из воды вышли, в воду и ушли. Хотя мало кто из коки-тэно на своих островах помирает.

– Наверное, в этом-то и дело. Здесь в Темзу всех не спихнешь. Да и память людям нужна.

– «Память»… Тухнете быстро, вот и приходится прикапывать. Что, в общем-то, правильно. Где-то здесь, а?

– Похоже. Вон угол забора, вон архангел с приметным знаменем. Только рановато мы заявились.

Лоуд разглядывала мускулистого архангела, начальница бродила между склепов, читая надписи. Потом взмахнула зонтиком:

– Кажется, тут наш младший штирлиц затаился.

В укромном закутке под стеной склепа дрых шпион-артиллерист: грязная рваная куртка натянута на голову, лапы сиротски поджаты, на правом сапоге отсутствует каблук, штанина прожжена…

Шпионки переглянулись: получается, что пока кто-то, вынашивая стратегические планы, жрал мороженое и гулял по городу, рядовые солдаты в самую гущу событий угодили.

– Минимум, а, Минимум…

Младшего штирлица подбросило словно катапультой – в руке мгновенно оказались убийственные шарики.

– Сиди-сиди, свои, – предупреждающе зашипела Катрин.

Коротышка проморгался, яростно поскреб голову:

– Виноват. Я, Кэт, вконец замудохался.

– Заметно. От тебя и попахивает.

– Что делать, тяжеловато там. Вы-то в порядке?

– Ничего так устроились, – призналась Лоуд. – Слышь, Енот, давай я в лавку схожу, жратвы куплю.

– Мысль хорошая, только чуть позже. Доклад послушай, – Мин попытался отряхнуть свои лохмотья.

– Падай и докладывай, – призвала Катрин.

– В общем, задание выполнено. Но есть сложности, – коротышка присел и обессилено привалился к стене склепа. – Значит, довожу по порядку. После прибытия я строго по графику вышел на заданную точку…

[1] Персональная карточка, которую каждый кэбмен был обязан иметь в соответствии с постановлением полицейского управления

[2] Bellissimo (итал.) – прекрасный. Domani (итал.) – завтра, завтрашний день.

[3] «Панч» – английский иллюстрированный юмористический журнал, выходил с 1841 года

[4] Речь идет о музее Баллока, к этому времени сменившим владельца.

Глава шестая,
в котором неким герои и читатели беспросветно блуждают и чешутся

Вход в темную часть города Мин нашел сразу: по журчанию и по запашку, конечно. Воняло убойно. Впрочем, труба казалась просторной, явно не утонешь, да и решетка, запирающая вход сложностей не представляла – люди как обычно фантазией не отличались и верили что никто кроме них, жирноватых, в подземелье не сунется.

Мин присел на склоне перед коллектором и произвел своевременную подготовку к выполнению основной части задания. Оружие было на месте: оба ножа, подсумки с шарами, топорик – средство скорее инструментальное, чем боевое, но продуманное и неоднократно проверенное в деле. Паек, фляги с водой, аптечка. Имелся в снаряжении секретноэлектрический фонарь и два комплекта батарей – осветительный прибор разведчик уложил сверху в правую сумку. Мин крепко надеялся что природно-наследственные данные не утеряны и в этом мире – папаша, небось бы ржал-завывал, узнав, что сынок идет под землю с фонарем – зрение хогменов это такое зрение, что… Впрочем, хрен его знает как там у папочки обстояло с чувством юмора – сгинул родитель и сгинул. Мин натянул и подвязал ботфорты – их острый резиновый запах малость подвыветрился, в носу не так свербело и порошок-присыпка стал попривычнее. Ботфорты были не совсем ботфортами, а правильнее «бахилами»: бледно-зеленого, довольно забавного цвета – Манька такие почему-то терпеть не могла, хотя удобная вещь, пусть и способствующая потности. Мин потрогал завязки-застежки – обувка доходила до самого важного места, где чересчур опревать никак нельзя: тогда и подвижность потеряешь и вообще неприлично.

Разведчик надел легкий шлем, стукнул себя по защищенному темени. Ну, как говориться, да помогут нам боги самим не оплошать.

Полукровка прошлепал по воде – грязный поток ощутимо тянул назад, ступни вязли в придонной гадости. Примерившись, разведчик поочередно переправил за решетку сумки, протиснулся сам – пришлось покряхтеть и даже снять с пояса ножны.

Вот он, лондонский андеграунд: свод из довольно нового кирпича, заржавленные прутья, плеск потока, ароматы и прочие достопримечательности. Ну и попискивало впереди…

Слушая шуршание и скрип коготков, Мин сделал десяток шагов вперед, положил сумки на приступок у стены, присел сам. Снял перчатки, положил ладони на сырой кирпич и сосредоточился. Туннель сразу убежал далеко вперед, десятки взглядов из тьмы стали ощущаться куда острее. Мин беззвучно объяснил, что пришел строго по делу, обживаться и что-то завоевывать не намерен, местным обитателям беспокоиться не о чем, а если кто-то вознамерится нездоровые инстинкты проявить, то пусть не обижается – в какую сторону хвост, в какую голова отлетит – то в процессе усекновения и прояснится.

Вообще-то, формула приветствия ничего не гарантировала. Нет, когда Леди на новое место прибывала и обращалась к аборигенам, то было делом необычным и привлекало внимание коренных обитателей. Оригинальное и любопытное событие, дипломатического, можно сказать, характера. А Мин что? Такой же дарк, или как тут говорят «фейри», – в здешних подземельях таких предостаточно видали. С другой стороны, вежливость есть вежливость…

Особого отклика Мин не уловил – туннель на обозримом пространстве был пуст, если не считать крысиного племени – эти выслушали, да побежали по своим делам. Крысеныш-подросток подошел к гостю, задрал голову.

– Не то что я очень жадный, но путь только начал, – объяснил Мин. – Сам понимаешь, если харч с самого начала раздавать, то потом вас же жрать и придется.

Крысеныш в сомнениях пошевелил усами – в том смысле, что «как дальше сложиться и кто-кого жрать будет, еще посмотрим».

– Это уж как водится, – проворчал разведчик, надевая сумки…

Хлюпала под ботфортами вода, продвигался вглубь подземного сливного ручья посланник иного мира. Наследственное зрение не подводило – свод и вода вполне различимы, деловитые грызуны, бегающие по парапету тоже. Компас Мин пока не доставал – коллектор уводил единственной дорогой, не допуская альтернатив, если не считать узких сточных труб. Идти было достаточно легко: русло и сливы не так давно чистили, были видны собранные горки мусора. Имелась опасность наступить на что-то острое, вроде железок или осколков стекла и испортить тонкий бахил, но какая же разведка без риска? В былые дикие времена шлепал бы по поганым водам босыми лапами или разбитыми сапогами. М-да, где та дикость и молодость?

Коллектор разделился. Мин уверенно выбрал левый туннель – путь разведчика-посланца лежал в старые подземелья, подпольщики базировались где-то под Хайгейтом или в соседствующих районах – это все что мог подсказать Андрей. Что ж, дипломатам в нынешние времена тоже нелегко. Сведенья о подполье получены из третьих рук, удивительно, что люди-дипломаты вообще способны общаться с фейри. Впрочем, в дипкорпусе кого только нет, о подробностях контактов дипломаты помалкивают и правильно делают. Бло по дружбе иногда что-то расскажет, так и то оторопь берет. Нет, будет большая война, непременно будет!

Предаваясь философско-стратегическим размышлениям, но не теряя бдительности. Мин отметил что идет почти по сухому – отвод коллектора стал уже, сливной поток бежал лишь по канавке с краю. Сквозь решетку наверху донесся стук колес проезжающей по улице повозки. Вскоре разведчику пришлось перебираться через завалы из веток и чуть подсохшей грязи. Через несколько сотен шагов Мин оказался в тупике: почти до потолка громоздился мусор, за ним угадывался ряд широких горизонтальных проемов – судя по едкости запахов, наверху были мастерские или какой-то завод. Разведчик пожал плечами – глупо было бы рассчитывать сразу же нащупать правильный путь. Мин глянул на торчащую из спаянных грязью камней и сучьев человеческую конечность – пальцев нет, это, наверное, даже не крысы, а кислотой какой-то попортило. Этак и бахилы загубишь.

Повернув назад, полукровка решил, что мертвяка под завалом считать первым здешним человеком не стоит. Во-первых, его вообще не видно, во-вторых, может он там и не целиком. Город цивилизованный, тут ни в чем нельзя быть уверенным.

К полудню разведчик проделал немалый путь и довольно далеко продвинулся к западу. Контакта пока не состоялось. Сидя под решеткой, поодаль от тусклого дневного света. Мин жевал бутерброд, и слушал уличный грохот: наверху что-то ехало, звенело, бренчало, бухало, орало сотнями голосов. В туннель заносило клубы дыма и пара. Не иначе, центр города. Мин уже устал принюхиваться: кроме машинной гари, несло непонятным съестным, апельсинами, кошками и табаком. Кошек Мин и внизу встречал предостаточно. Сами кошки вроде бы не курили, просто охотились за крысами и метили туннели, но поражало их количество. Тут бы пройтись с мешком, наловить – в Глоре обогатиться можно. Да и в Долине кошки полезны – осенью мыши достают. Впрочем, Аша, наверное, таких блохастых кошаков в приличное хозяйство не допустит.

Разведчик стряхнул с губ крошки, экономно запил обед и натянул перчатки – пора было двигаться дальше.

На нижний ярус он попал ближе к вечеру. Как это вышло было не очень понятно, вроде нигде особо и не спускался. Продвигался к северо-западу, возвращался из тупиков и непролазных труб, видел через решетку поезд подземки. (Идиотский механизм, и чего Кэт так уважительно о метро отзывалась?) Прокашлялся, двинулся дальше. Местами попадались неприятные места с дохлятиной: кошки, собаки, вороны, почему-то кучей и почти не объеденные. Дважды попадались людские тела: девчушка совсем истлела, а бродяга был свежий – кстати, разведчику в первый раз довелось увидеть настоящих вшей – суетились на мертвом лице, падали в приоткрытый рот. Мин пожалел, что включал фонарик: ладно насекомые, насчет них инструкция была, но зубы… Местные вообще их не чистят, что ли?

Живых людей разведчик тоже встречал, трижды видел свет фонарей, но обычно сворачивал заранее – люди в Лондоне в смысле шума не особо отличались от остальных человеков – за тысячу шагов «бу-бу-бу» и иной звук слышен.

Из интересного попадались Мину местные монетки, необычный складной ножик и зонтик – этот был просто роскошный и почти чистый. В Тинтадже за такое изящество с десяток «корон» отвалят не задумываясь. Увы, обстановка военная, не располагающая к стяжательству. Зонтик Мин на всякий случай спрятал в приметной расщелине – недалеко уличная решетка, угадывался храм или, как их тут называют, «церковь». Вдруг служебная тропа артиллериста еще раз в здешние места заведет?

…Вот та мысль насчет тропы и всяких роскошных вещей оказалась сугубо вредной. Сглазил. Теперь Мин стоял на перекрестке, тщательно прислушивался и пытался осознать, каким путем вернее двигаться. Коридоры были узкими и низкими: человек здесь с трудом протиснется. Нормальному полукровке идти вполне можно, но вот куда? Ни звука, и что хуже, ни дуновения – сквозняки исчезли. Кирпич вокруг темный, древний, как говорится, «исторический». В общем, жопа полная.

Нет, в панику впадать мы не будем. Не дети, образование имеем, и военное, и просто образование. Опыт, опять же. Кровь в венах и этих… аортах у нас хогменская. Да, подземелья, да, глухие, так это же практически дом родной.

Панику Мин задавил, но дома себя не чувствовал. Одно дело нора, траншея или правильный блиндаж, а тут… Нехорошее какое-то, глухое место. Крыс нет, звуков нет. Магия крепко намагичена? А что колдунам в такой жопе делать? Хотя они, конечно, колдуны проклятые, у них все как раз через задницу. Ой, выбраться бы отсюда…

Надлежало немедленно успокоиться и разобрать ситуацию с тактической стороны. Мин зажал нервы в кулак, пощупал топорик и заставил себя дышать ровнее. Достал компас – стрелка светилась мягким зеленоватым светом – отличная вещь! От карты с приблизительным расположением городских кварталов и канализационной системы сейчас толку не было – Мин примерно представлял где он. Проблема таилась в глубине нахождения (это, если конечно, в магическую ловушку не угодил, но к чему о таком гадостном думать?).

Стрелка компаса убедительно советовала следовать левым коридором. Но идти туда не хотелось. Сильно и очевидно не хотелось. Интуиция? Или в овечью истерику скатывается товарищ Минимум? А с чего такое малодушие? Позор и стыд.

– До-разведка нужна, – беззвучно сказал тьме рассудительный коротышка. – Исследуем по тридцать шагов обе галереи, анализируем, принимаем решение. Логично? Логично!

По левой галерее продвигаться на тридцать шагов не понадобилось – где-то на восемнадцатом исследователь сбился со счета и попятился. К перекрестку вылетел пулей, хорошо, что о стену не расплющило. Пришлось брать себя в лапы, упихивать колотящееся сердце туда, где ему по анатомии надлежит находиться. Мин взмахнул топориком и решительно двинулся по правому проходу. Шагов через пятнадцать расслышал звук капающей воды. Вспомнилось очень правильное изречение: «Вода – это жизнь!».

Ничего особенного в правом коридоре не имелось – Мин осознавал, что его уводит куда-то к югу, но поделать ничего не мог. Миновал ряд сырых каморок, вспомнилось книжное словечко «кельи» – они ли это или просто фигня какая-то, уточнить было не у кого.

Довольно долго разведчик кружил по разветвившимся проходам. Любые попытки взять западнее, не удавались: то тупик, то завал, то и вообще затопленный проход – судя по запаху, вода речная, но застоявшаяся. Мин покрутился еще, едва не порвал ботфорт о какой-то крюк с обрывком цепи и присел на плиту. Следовало собраться с мыслями и определиться. Жаль, по запаху нельзя угадать, что за река: если воды Темзы, то не особо поможет, но если Флит[1] или Лаймхаус-Кат[2] здесь подтекает, многое прояснится. А может это вообще Лонг-Уотер[3]?

Уныло капало с потолка, в углу блекло светились грибовидные корни, в другом уголке тоже что-то мертвенно мерцало. На кладбищах всегда так. Мин догадывался, что сидит на надгробии, но упокоенные мертвецы вполне спокойные мертвецы, а этому так и вообще повезло – наполовину сухая плита. Покойся, как говориться, с миром, сейчас разведка дальше пойдет, беспокоить перестанет…

…Мин заходил в тупики, возвращался к центральной галерее, перебирался через завалы из ветхих гробов – почему-то пустых. Кладбище это или не кладбище? Устроили помойку какую-то…

…Прислоняя к стене крышку гробовой колоды, что заслоняла путь, разведчик увидел в конце коридора смутную бледную фигуру. Ага, значит, все-таки кладбище – призрак был замотан в тряпье, в смысле в саван. Нормальный покойник, не случайный. То, что беспокойный, это бывает. Рататоск о мертвых очень доходчиво рассказывала – те же люди, пусть и с иными, неживыми проблемами. Большинство мертвых уходит в иные пространства, кто-то задерживается. Зловредных среди них не так много.

Мин на тактичной дистанции последовал за привидением – обычно неупокоенные не просто так бродят, а с какой-то пусть непонятной живым, но целью. В отличие от бестолково-блудливых разведчиков.

Впереди оказался небольшой зал с чем-то вроде стола посредине. У стенных ниш скользили призрачные силуэты – штук пять не меньше. Определенно, кладбище, пусть и какое-то бестолковое. Держась у противоположной стены. Мин прошелся к двери с решеткой – вполне можно предположить, что здесь выход. Решетка оказалась ржавой, замок едва держался. Разведчик приготовил топорик, мысленно обратился с извинениями к местным обитателям – вслух говорить смысла нет, уши у привидений все равно отсутствуют. На вежливое обращение призраки не среагировали, но стоило ржавому железу взвизгнуть, как мгновенно исчезли. Мин отломал засов, вышел, аккуратно прикрыл за собой решетку. Вперед уводила достаточно широкая галерея – естественно, нужно же было сюда как-то гробы затаскивать.

Удалившись, Мин сообразил, что нужно было бы у призраков название кладбища уточнить. Должны знать, раз местные. Впрочем, полукровка помнил что его некромантские способности близки к нулю – вон, на извинения гостя даже не дернулись здешние неупокоенные. Хотя, может они языка не понимают? Да, сложно здесь все. Сущая Англия, одним словом.

Коридор вывел на очередную развилку – Мин с грустью осмотрел два замурованных коридора. Добротно заложили, и раствор хороший. Оставался третий проход, но этот вел и вовсе в ненужную сторону.

Разведчик развернул карту. Яркий свет фонарика аж глаза выедал. Мин рассмотрел предполагаемый район нахождения и выключил осветительный прибор. Перед глазами плыли яркие пятна. Вот, а что толку? Где-то под Паддингтоном[4] сидим. Или под Чаринг-Кросс[5]? Логично предположить, что здешнее нижнее кладбище находится под верхним. Но под каким? Здесь этих кладбищ… И что эти лондонцы думают? К чему такая теснота? Вон в Каннуте всех покойников по разным кладбищам за городскими стенами аккуратно разносили. Хороший был город. Хотя, невеликий, по здешним масштабам.

Ладно, идем дальше…

…Мин шел и шел, упираясь в бесчисленные тупики, возвращаясь, хлюпая по воде и проползая сквозь полузаваленные щели. Временами бывало вовсе нехорошо. Застрял в каменной трубе с шатающимся сводом, потом то чумное кладбище, что перекопали и разворошили недавние строители – из чумных галерей пришлось спешно уносить ноги – покойники были сердиты. Довелось увидеть непонятную тварь – сидела на груде костей, вся такая же облезлая и древняя как те костяшки. Потом Мин попал в какой-то заколдованный круг – на редкость узкая галерея вела и вела, местами сдавливая так, что ребра болели. Разведчик перевесил обе сумки на живот, протискивался, выходя все к новым и новым замурованным ходам вверх и вниз. Откуда-то доносились жутковатые стоны-дуновения. Мин продирался дальше, размышляя: галлюцинации ли это или особо навязчивые неупокоенные попались? Наконец, вывалился в какой-то круглый зал – посредине тихо побулькивал стекающий по разбитой колонне ручеек, наполнял колодец. По-прежнему доносились далекие призрачные стоны, что слегка нервировало выдержанного разведчика. Но лапы (что нижние, что верхние) уже отваливались, внутренний таймер подсказывал, что на поверхности уже позднее-позднее утро, следовательно, надлежит позавтракать и отдохнуть. Да и воды надо бы набрать – одна фляга уже опустела.

Мин долго принюхивался к воде, осторожно попробовал – вроде нормальная. Да и запахов крысиных вокруг хватает. Наполнил флягу, устроился у удобных камней, жевал сухарик с ломтиком, нежнейшего, еще домашнего сала. Накатила как ее… настял… настолги… ну, тоска. Как там в нормальном мире? Костя со своими уже на обратном пути, плывут с песнями и шутками, Аша моряков воспитывает, дабы детей раньше времени пошлостям не учили. В варке похлебок и ухи соревнуются, на корабле тесноватый походный уют… Солнышко…

Не то чтобы артиллеристам так уж свойственно тосковать по яркому и довольно-таки надоедливому светилу, но тьма несколько утомляла. Пусть не непроглядная, у хогменов зрение приличное, – Мин различал ближайшую стену – вон на уступе крыса сидит, хвост моет – морда печальная, усы унылые, видимо, тоже о солнце задумалась. Не, не задумалась – это она к салу принюхивается.

Разведчик обгрыз кожуру, кинул грызуну – крыса с достоинством спустилась к угощению. Мин запил завтрак, поудобнее пристроил под головой сумку. У стены сидели уже две крысы, поглядывали на гостя, но без особой агрессии. Разведчик на всякий случай обратился мысленно-дипломатично: если путник отдыхает, то глупостей лучше избегать, ибо лапы, даже уставшие, прихлопнут враз, и пискнуть не успеешь. Да и вообще к чему шуметь?

Ощутимого отзыва не было – крысы мирно сидели, одна даже к стене привалилась, задние лапы вытянув. Вот жизнь у грызунов: ни забот, ни хлопот, знай, кошек и капканов остерегайся.

Крыс Мин сроду не опасался, всегда мирно сосуществовали: что в сгинувшем Каннуте, что в иных местах. Дома, на ферме, голохвостых вообще не было – Аша их отчего-то не любила. Предрассудки, конечно, но что-то вроде договора установилось: у опушки, в завалах хвороста хоть крысиные балы устраиваете, а к дому и свинарникам – ни лапой, ни хвостом. Грызунам хватало умишка договор соблюдать, но два года назад случилось у них что-то вроде эпидемии «майданутости», как говорит Кэт – при первом снеге поперлись разведкой на ферму. Мешки с зерном погрызли, к колбасе полезли. Аша их предупредила, но голохвостые что-то там себе возомнили и заявились всем батальоном. Пришлось вызывать Цуцика с усиленным маневровым отрядом. Из замка привезли двух котов – с осторожностью, поскольку с котиками знаменитой Пуштунской породы договариваться еще та проблема. Впрочем, рвать и душить милые звери всегда были готовы. Битва была короткой, но запоминающейся. Неслось многоголосое хрюканья из встревоженных хлевов, визжали женщины, из окна по разбегающимся крысам стреляли из луков мальчишки, в азарте ревели коты, ругались мужчины. Потрепанные крысиные силы отступили к норам под частокол, бросились к лесу и тут их стремительно отсек с фланга собачий полуэскадрон… Битва при Иссе с полным разгромом персо-крысов. Закономерно, слушать нужно, когда добром предупреждают.

Задремывая, Мин размышлял о том, что полукровки чуть богаче иных дарков и людей. В духовном смысле, разумеется. Развитые способности к артиллерийском делу и домохозяйству – нечастое сочетание. Аша в правильную Мининскую комнату гостей водит, демонстрируя идеальный порядок и креатив дизайна. Подоконник и шкаф, и правда, удались. Надо бы потихоньку за доделку кровати взяться. Изголовье собрать, дошлифовать…

Из дремы с размышлениями о подборе шлифовального песка разведчика выбросило в один миг – у колодца кто-то был! Это ж кто такой неслышный, мягколапый⁈

…Мин осознал, зажмурился. А говорят, что дарки редко с ума сходят. Да за что ж вот так внезапно⁈

…Это, несомненно, была она. Не призрак, не зловредное колдовское наваждение – Мин достаточно повоевал и попутешествовал, чтобы различать коварные уловки волшебства. Но не может же такого случиться? Так давно то было, и вообще в ином мире. Спятил? Да как же так, на ровном месте⁈ Не может быть. Маленькая она какая, наверное, уже на голову ниже…

Пересохшие губы артиллериста шевельнулись и он беззвучно выговорил почти забытое:

– Мама?

Она шевельнулась, таким памятным жестом поправила косынку. И махнула рукой – сиди, маленький, не нужно подходить.

Мин замер на корточках. Смотрел, душа пополам раздиралась. Не может быть. Но вот же она. Нет, не может она здесь появиться.

– А у нас осенью новая порода выведется, – беззвучно сказал разведчик. – С Озерной хряка привезли. Очень бодрый. Отличная порода выйдет, морозоустойчивая. Толстошкурные, правда…

…Он рассказывал о домашних делах, о том как Ашины мальчишки растут, о том какая интересная, хотя и сложноватая наука баллистика, и еще о тысячах вещей и событий. Мама удивлялась, радовалась, изумленно покачивала головой. Мин и сам знал, что взобрался куда повыше любого незаконнорождённого сына брауни и хогмена. Есть чем гордиться, хотя это и не повод останавливаться…

…Много что успел рассказать. Хотя все разве расскажешь?

Она уходила к провалу галереи, приостановилась, ожидая…

– Не могу. Никак, – прошептал Мин. – Задание у меня. Важное. Тут чуть отпусти ситуацию, таких червяков в мирах разведут…

Она понимала…

Разведчик смотрел в опустевшую тьму прохода. Потом вытер щеки, потянулся за флягой. Дополз до колодца, опустил голову в холодную воду. Полегчало. Пригладил вымокшую шерсть на башке – пальцы дрожали. Ничего-ничего. Случается такое… Доводилось слыхать. Редко, но случается. Мин нашарил облегченный штурмовой шлем, напялил на остуженную голову, накрепко затянул ремень под подбородком. Справимся. Просто место такое… своеобразное.

Крысы сидели под стеной – уже трое голохвостых собралось. Смотрели внимательно, кажется, даже с сочувствием.

– Что, небось врубаетесь, что к чему? – спросил Мин у нового крыса, крепкого, с черными пятнами на морде. – Причастны?

Крысы что-то пытались ответить, но нечуткий полукровка словесных образов не различал. Эх, если нет таланта, хоть как учись-мучайся, только красноречивого Цуцика и понимаешь.

– Ладно, если нужно, ведите, – проворчал Мин, собирая имущество.

Крысы бежали впереди, часто оглядываясь. Разведчик шагал следом – по ощущениям, ловушки или засады ждать не приходилось. В крысиные мозги, конечно, глубоко не заглянешь, но и настрой своих мыслишек грызуны скрыть не могут. Тревога и облегчение – довольно странная смесь. Но голода в мыслях нет. Голод такое яркое чувство, что его ни одна живая тварь скрыть не способна. Хотя в здешних коридорах и неживых тварей хватает…

С коридорами, кстати, тоже было не особо хорошо. Пришлось проползать сквозь такую приплюснутую щель, что разве крысиной камбале по формату. Мин протиснулся, обдирая шлем и коленки. Крысы старались помочь, волокли вперед сумку.

– С зубами поосторожнее, – кряхтел разведчик. – Лямку запортите…

Выбрались в сырой коридор, где-то шумела вода, в другой стороне что-то костяно потрескивало. Мин с неодобрением глянул на решетку, полузаросшую древней ржавчиной – за ней вроде бы скелет маялся, но толком не разглядеть, да и лишнее шаги делать неохота. Утомительные сутки выдались, даже для талантливого артиллериста, крайне-крайне утомительные. На всякие потусторонние особенности и призрачные стоны обращать внимание уже сил не хватает. Разведчик поплелся за голохвостыми проводниками…

…Тупики, заросшие плесенью и корнями, опять тупики… Дверь сгнившая… а здесь чуть посвежее, на петлях еще держится. Крысы нырнули в щель у пола. Пронесся по коридору очередной призрачный стон-вздох. Мин засопел и аккуратно, рукоятью топорика толкнул дверь. Поставят какую-нибудь растяжку магическую, запросто вляпаешься. Хотя тут, скорее, в банальной дыре лапу сломаешь…

Комнаты какие-то… В первой красовалось что-то вроде здоровенной мраморной ванны. Мин заглянул – действительно, огромная, вся в паутине и крысином помете. Ну и ладно, в такую громадину воды не натаскаешься. Хотя может это для бальзамации, не, для бальзамирования. Люди на такие излишества очень падки. В энциклопедии про египетские пирамиды смотрел – это ж надо такой противотанковый надолб отгрохать для похорон одного-единственного человека! Хотя рисунки у этих египтян были занимательные, тут не поспоришь…

Крысы подпрыгивали от нетерпения, ждали дальше по проходу. Мин двинулся туда, соблюдая надлежащую осторожность… Через несколько десятков шагов, преодолев остатки трухлявого стола, загромождавшего проход, разведчик увидел свет…

…Ничего особенного: две толстые и сильно оплывшие свечи, запах стеарина и тухловатого мяса. Постель, узкая и с виду неудобная. Лично Минова кровать, пусть и недостроенная, здешнему убожеству сто очков вперед дала бы. Покрывало, конечно, того… Разведчик не любил живых одеял – вон, уставились сотнями глаз.