Текст книги "Лондон в огне (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Глава девятая,
Многие лондонцы начинают беспокоиться,
а приезжие слегка успокаиваются

Инспектор Хантли с глубочайшим отвращением смотрел на пустырь. На этой полосе грязноватой земли, поросшей хилой травой и рассеченной отвратительной Гринфилдской канавой, не имелось абсолютно ничего достойного внимания. Кроме грядущих неприятностей, наверняка затаившихся среди здешних миазмов. Объяснить свое предчувствие инспектор не мог. Опыт и суеверие, черт бы их побрал.

Инспектор не выспался. Прошлые сутки выдались на редкость суетными: всю лондонскую полицию подняли на ноги. Случилось что-то важное, но указания сверху поступили настолько противоречивые, что бурная деятельность городских полицейских дивизионов едва ли могла дать результат. «Вычистить всё. Особое внимание уделять подозрительным иностранцам». Интересно, как в Столичном полицейском округе представляют себе не-подозрительных иностранцев? Поздно вечером поступило странное уточнение от Департамента уголовных расследований: «искать высокую крепкую женщину с иностранным акцентом и рыжим ребенком». Уставшие полицейские справедливо сочли, что в Скотланд-Ярде окончательно спятили. Нельзя сказать, что вся эта кутерьма оказалась абсолютно бесполезной: уголовный отдел схватил «на горячем» двух давно разыскиваемых воров, а парни из линейного отдела задержали крайне подозрительного юнца-поляка – в его карманах нашли три краденых ланцета. Сопляк вел себя нагло и улыбался так, что смотреть на его рожу противно. Пожалуй, такие безумцы куда опаснее «высоких баб с рыжими детьми».

К утру беготня стала стихать и тут выяснилось, что один из подчиненных Хантли констеблей получил на посту ранение. Не столь тяжелое, как малообъяснимое. Прибыв на место происшествия, инспектор попытался разобраться. Логика подсказывала, что констебль по какой-то причине покинул свой пост, сунулся за забор на частную территорию, где и получил травму посредством рухнувшего на него бруса. Самого констебля увезли в больницу – чувствовал бедняга себя неважно, языком ворочал с трудом, но бормотал о каком-то заблудившемся мальчишке. Насторожившийся инспектор уточнил – не рыжим ли был ночной бродяжка? Раненый не был уверен в цвете волос мальчишки. Оно и понятно: «бычий глаз»[1] констебль не открывал, в темноте рассмотреть ребенка было сложно, да и последующее сотрясение мозга порядком вышибло из памяти полицейского подробности происшествия.

Утром полицейские прочесывали Пламберс-роу и окрестные кварталы в поисках рыжих мальчишек. Инспектор Хантли справедливо счел, что ярковолосого ребенка найти проще, чем безликую, пусть и крупнотелую бабу.

Поиски рыжего сорванца успехами не увенчались. Не то, что подходящих под описание сорванцов было мало, скорее, наоборот. Но у мальчишек имелись родители и алиби, а главное, их матерей трудно было назвать «высокими и крупными». Или высокие, или крупные, черт бы их побрал.

Инспектор Хантли достоверно убедился, что на его территории рыжие сомнительные мальчики не скрываются. И все же на Пламберс-роу и пустыре явно творилось что-то подозрительное. Возможно, вполне обыденное и малоинтересное Второму департаменту, скорее всего связанное со здешней преступностью, но инспектор Хантли считал своим долгом разобраться до конца.

Выставить еще один пост на Пламберс-роу и засаду вот в тех кустах пустыря. На две, а лучше, на три ночи. Констебли не придут в восторг от подобной перспективы, но в любом случае, спокойного житья парням в ближайшие дни не видать – в Дивизионном отделе надолго устроились молчаливые джентльмены из Второго департамента и покою не будет. Такие безумные дни куда благоразумнее пересидеть в спокойной засаде.

Инспектор Хантли кивнул собственным мыслям и двинулся через пустырь – проходные дворы и лазейки он знал не хуже местных обитателей. Заглянуть домой, сменить костюм и вновь на службу… Хантли бдительно перешагнул через свежий сюрприз, оставленный невоспитанной собакой. Господи, местные скоро вновь разведут на этом выгоне коров и свиней…

* * *

Тема урока была далека от явных двусмысленностей и Вильям машинально записывал даты. Монотонная диктовка классного руководителя не мешала юному сыщику продолжать размышлять о неразгаданной тайне.

…– Далее сэр Пройд повел интригу заговора с истинно дьявольским коварством…

Что толку пережевывать подробности событий двухвековой давности? Замшелые загадки тех событий уже никого не волнуют, тела жертв истлели, преступники прожили долгую и беззаботную жизнь, дабы почить в полном покое, а их правнуки уже сами превратились в унылых пятидесятилетних стариков и старух. Если взглянуть с юридической стороны, история покажется крайне легкомысленной и снисходительной особой…

…—осталась безутешная дочь… – продолжал назидательным тоном мистер Кинг.

Проклятье, неужели необходимо намекать именно на такие детали⁈ Вильям зажмурился и сделал это совершенно напрасно – воображение немедленно нарисовало образ юной девушки, хрупкой, бледной, но гордо держащей изумительно изящную голову. Под траурной вуалью сверкают влажные от сдерживаемых слез глаза. Несомненно, она ждет утешения и забытья. Пусть самого безумного, плотского забытья…

О, боже! Вильям сгорбился над тетрадью.

…– впрочем, о дате смерти сэра Пройда историографы ведут дискуссию до сих пор, – равнодушно продолжал мистер Кинг. – Одни считают, что он умер в мае 1705 года, другие утверждают, что дата его смерти была умышлено искажена душеприказчиком и сэр-заговорщик испустил свой последний вздох в декабре вышеозначенного года. Возможно, в данном случае несколько месяцев сыграли роковую роль, поскольку фамильное состояние Пройдов перешло…

Вильям вздрогнул. Месяц! Именно месяц! Элементарно! Лежащая на поверхности разгадка!

– Мистер Вильям Холмс, что с вами?

Вильям осознал что стоит.

– Мистер Кинг! Прошу прощения, мне срочно нужно выйти.

– Так ступайте, сэр. И попытайтесь заранее договариваться со своим кишечником и мочевым пузырем.

Под хохотки одноклассников Вильям прошел к двери. К счастью, гениальная простота забрезжившей версии мгновенно утихомирила бунтующую плоть, и ровному шагу ничего не мешало.

В уборную Вильям нагло не пошел – он на цыпочках сбежал по пустующей гулкой школьной лестнице и открыл тяжелую дверь библиотеки. Естественно, здесь было безлюдно. Быстрее! Газетные подшивки хранились в идеальном порядке и найти искомое не составило труда. Детектив пробежал таблицу уведомлений Королевского монетного двора, перечел медленнее еще раз. Так и есть – в этом году казначейство еще не чеканило соверены.

Да будь оно проклято – разгадка лежала на самой поверхности! Вернее, на аверсе. Ведь знал же – что-то здесь не так! А сколько времени убито в химической лаборатории! Но соверен казался отвратительно безупречным: 917-я проба, двадцать два карата чистого золота и карат безупречной английской меди. Чуть истертый, но идеально правильный, строгой чеканки соверен.

Вильям полез в свой потайной, лично изобретенный и кривовато пришитый карман и вытащил коварный соверен. Королевский профиль доброжелательно косился на исследователя. Реверс, аверс, гурт[2]… Все на месте. Дата… Однозначная, очевидная дата. Но такого никак не могло быть! В нынешнем году Британский королевский монетный двор еще не чеканил честные соверены. Подделка? Но какой смысл делать фальшивые золотые из настоящего золота? Но вот он, соверен, лежит на ладони. Кстати, он отнюдь не выглядит новым. Возможно, на монетном дворе отчеканили пробную партию и одна монета каким-то таинственным образом…

Немыслимо! Гринфилдская канава не то место, где может попасться столь уникальная монета. Вернее, как показывает практика, найти её вполне реально. Но случайна ли столь фантастическая находка? Или это намек, нетривиальный ход в какой-то чрезвычайно сложной игре?

Дело принимало слишком серьезный характер. Вечером Вильям приказал своему самомнению заткнуться и поговорил с братом. Майкрофт Холмс уже год служил при Министерстве иностранных дел и, не смотря на свою молодость, успел обзавестись серьезными знакомствами…

К сожалению, дурные предчувствия полностью оправдались. Тайна была нагло и бесповоротно украдена у исследователя. Таинственный соверен исчез где-то в глубинах новенького здания на улице Короля Карла, брат пожал Вильяму руку и отказался отвечать на любые вопросы о ходе расследования. Правда, младший болтливый брат-тупица оказался вознагражден тремя золотыми монетами – полноценными, добропорядочными и невыносимо скучными.

Вильям вынес тяжкий удар и сдержал свою ярость. Наоборот, порядком утомив брата пространными планами о покупке нового микроскопа, глупец спокойно удалился в свою комнату. Что ж, надлежит сделать вывод о необходимости держать язык за зубами. Что касается тайны монеты из будущего… Раз сам соверен окончательно онемел, разгадку подскажет Гринфилдский пустырь. О, в Лондоне отыщется упорный человек, способный вытрясти из пустыря всё!

В эту ночь Вильям Шерлок Скотт Холмс спал на редкость крепко. Ему не снились девушки, девки и девицы – все горячечные кошмары затмил манящий пустырь. Юный исследователь вновь и вновь шагал вдоль бурлящей канавы и разгадка пряталась именно здесь, в ночной непроглядной тьме и мутном потоке нечистот…

Вильям не знал, что в ту ночь пахучие воды Гринфилдской канавы оказались еще мутнее, чем обычно: в узком потоке шарили десятки багров, вздымая со дна ил и мусор, в этой грязи бродили неуклюжие водолазы, ощупью проверяя каждый дюйм дна. Собственно, и сам пустырь в ту ночь оказался на редкость оживлен. Среди кустов мелькали лучи фонарей, раздавались многочисленные голоса, потом на пустырь выехал инженерный автоматон и ослепил окрестности светом мощного газового прожектора…

Розыскная группа Второго департамента покинула место событий лишь на рассвете. У канавы было найдено шесть крысиных трупов, ветхий носовой платок, крайне подозрительная бутылка и половинка от ручных кандалов (судя по состоянию, этот последний и самый многообещающий трофей был утерян во времена короля Георга II). Все находки были забраны в лабораторию Департамента.

* * *

…– Что же это творится? – шептала Тиф. – Уже и спать не дают. Это чертово устройство с прожектором на колесах чуть мою выгребную яму не своротило. Проклятые псы с перепугу весь свой угол загадили…

– Эких бунтовщиков ты пригрела, – выдохнул, жмурясь Плейг.

– Я сейчас слезу, – пригрозила хозяйка «Редкостей». – И хватит чушь нести! Что мне теперь делать, будь они все прокляты!

Тиф, подобрав юбки, сидела верхом на коленях любовника. За последние дни и ночи удобных моментов для свиданий попросту не имелось – сумасшествие как началось с наглого щенячьего визита, так и продолжались каждую ночь. То беготня полиции, то вообще «безотлагательные инженерные работы», проводимые абсолютно непохожими на инженеров и землекопов людьми. Собственно, и днем было не лучше – визитеры и покупатели заявлялись один нелепее другого. Даже вечно дремлющий мистер Лайвли начал подозревать, что творится что-то неладное. Тиф жутко хотелось посоветоваться с кем-нибудь хоть отдаленно разумным. Оттого и решилась на дневной визит в каморку Плейга. Ужасно рискованный и неприличный поступок, но нужно хоть с кем-то словом перемолвиться…

Большие лапы любовника нежно скользили по подвязкам чулок – негодяй Плейг едва ли думал о делах.

– Молчишь? – угрюмо спросила Тиф. – И дела тебе нету до моих забот.

– Ты все делаешь правильно, – прохрипел, продолжая жмуриться, увалень. – Ты к этой суете отношения не имеешь. Совпадение. Убытки, конечно, несешь. Но кто ж в такую кашу с товаром сунется? Работай спокойно. За улицей я присмотрю…

– А за полицией? А за этими проклятыми щенками?

– Так что те мирмидоняне? Если просто так наведываются, значит, прицепиться им не к чему. Да и какие у них доказательства? Улыбайся констеблям и все будет в порядке.

– Щенкам мне тоже улыбаться? – усмехнулась Тиф.

– Что за забота те щенки? Жрут не так много, путаное объявление в газету ты уже дала. Да, похоже, тебе нравится с ними гулять.

– Так-то они забавные. Пока не гадят, – неохотно признала хозяйка «Редкостей». – Но мне беспокойно до полной дерьмовости.

– Неудивительно, – лапы Плейга нежили и согревали ягодицы любовницы. – Чересчур оживленно у нас стало. Дела странные. И доходы падают. Послушай, ты всегда можешь продать лавку и перебраться в место малость поспокойнее. Тот умник, что щенков приволок, не так уж глупо советовал.

– А я так и не поняла, что это за говорун наведался, – пробормотала Тиф.

– Уехать бы тебе. Замуж выйти. Детишки, муж – оно и для полиции понятнее, и в глаза не бросается, – осторожно пробубнил Плейг.

– Бросить все? Лавку? Дело? Чем жить буду? Да и какая из меня мамка? Запрут на «склад», передохнет весь выводок.

– Тебе в тюрьму нельзя, – решительно напомнил Плейг.

Тиф сделала знак, чтобы бухтел тише, хотя, вроде бы и так едва шептал. Сидела, опустив ресницы, думала. И совсем не кашляла сегодня. Красивая как куколка. И сзади согрелась.

Плейг знал, что она никогда не скажет «да провались оно всё пропадом, давай уедем». Она права. Разве глухой и полуграмотный пьянчужка нужен в жизни такой красавице? Высоко она взлететь может, очень высоко. И взлетит. Только бы вылечилась. Нельзя ей так кашлять…

Ангел. Вот такая, с опущенными ресницами, с закрытыми спокойными глазами – истинный ангел…

– Ты что делаешь, глухой кобель? – дрогнули губы ангела.

– Какая ты легкая, – выдохнул Плейг, приподнимая любовницу.

– Мне идти нужно, – прошептала Тиф, не открывая глаз. – Черт, делай быстро и тихо. Тебе еще за улицей смотреть, великий хранитель потаскух, воров и щенков…

Она помогла и Плейг блаженно простонал:

– Я присмотрю за вами…

* * *

– Смотрите внимательнее, сейчас он начнет, – призвал лорд Морти, берясь за подзорную трубу.

Радушному приглашению никто не последовал – предстоящее зрелище едва ли грозило стать чем-то незабываемым. По сути, армейские испытания достаточно рутинная и скучная процедура. Хотя, непредсказуемость био-х и вносит некоторое разнообразие в процесс.

Леди Ки вздохнула в своем кресле и поправила плед, укрывающий ноги. Бо-Джи-Бо, стараясь не прикасаться плечом к пыльной стене каземата, продолжил читать газету и морщить красивый загорелый лоб. Правая его рука, загипсованная, покоилась на элегантной перевязи черного шелка и управляться с «Дейли Пневма-Телеграф» красавцу офицеру было нелегко. Майор-начальник полигона, с завистью покосился на привилегированных коллег, сделал вид, что страшно заинтересован и подступил ближе к амбразуре…

Из каземата открывался отличный вид на переплетение рвов, валов, эскарпов, контрэскарпов и прочих малоэстетичных гласисов[3]. Полигон был тесноват, потому саперам пришлось основательно потрудиться. Испытание арм-коффов достаточно своеобразный процесс и строители пытались предусмотреть любые неожиданности.

Сейчас по дну широкого рва двигалась новейшая машина: густо пыхающая дымом, мощно лязгающая поршнями, вращающая двумя башенками со спаренными пулеметами. Центральные гусеницы чуда техники глубоко вспахивали рыхлую землю, головная колесная пара слегка виляла, огибая препятствия из достаточно крупных камней. Машину скомпоновали по так называемой «ганноверской» схеме. Откуда взялось это название мало кто знал, Бо-Дж-Бо как-то пытался объяснить коллегам, но запутался в каких-то ханомагах-ханимедах-ганимедах и признал, что детище здешних конструкторов все равно гораздо крупнее размером. Пока чудовище бодро ползло, сверкая свежими, кое-где уже чуть тронутыми ржавчиной заклепками на броневых листах бортов – тратить время и деньги на покраску машины позволительно лишь в случае, если испытания арм-коффа будут признаны успешными. Пока всё шло недурно. Кочегары еще не покинули боевую машину и сидели за невысокими бронебортами в центральной части корпуса.

– Дайте команду атаковать! – распорядился лорд Морти.

Майор приоткрыл дверь каземата и рявкнул на сигнальщиков. Солдаты немедленно отсемафорили боевой машине, указывая цель: указания флажков дублировались вспышками прожектора и работой зеркального гелиографа. Говоря откровенно, условноживая составляющая управления арм-коффов из своих капсул имела довольно ограниченный обзор. Лорд Морти полагал этот недостаток следствием очевидных недоработок конструкторов механической части, те возражали, упорно указывая на медлительность и невнимательность мозга машин.

Видимо и сейчас механизм не среагировал на сигналы. Было видно, как кочегары колотят по башне – для этого вспомогательным био-х экипажей выдавались специальные деревянные молотки. «Ганноверец», наконец, остановился и начал разворачиваться к цели. Кочегары поспешно спрыгнули со своего насеста и кинулись в укрытие. Машина, окутавшись густыми клубами пара, прибавила ходу. Башенки развернулись по боевому курсу, принялись нетерпеливо нащупывать стволами цель…

– Хорошо идет! – ободрил коллег лорд Морти.

Майор согласно кашлянул. У каземата уже никого не было: сигнальщики благоразумно нырнули в траншею, механики спрятались еще раньше – персонал полигона имел опыт…

Арм-кофф несся по дну рукотворного ущелья. Выходя напрямую при оптимальном давлении в котлах, тяжелый механизм развивал скорость, не уступающую скорости грузового армейского автоматона, что считалось более чем достаточным для ведения успешных наступательных действий. К сожалению, с маневренностью бронированного тяжеловеса дело обстояло куда хуже. Но все же атакующий арм-кофф завораживал своей мощью. Лорд Морти наблюдал за атакой, хорошо представляя как гремит листовая броня боевой машины, как неистово стучат шатуны и поршни, урчат раскаленные котлы, как содрогаются в своих, доверху наполненных питательным раствором, капсулах серые сгустки тренированного мозга машины. Их два: х-возчик и х-канонир. Создать единый органический центр управления, отвечающий за всю машину, пока не удалось. После удаления лишних органов и плоти мозг био-х почему-то утрачивал часть способности концентрироваться. В этом несоответствии точным расчетам имелся некий вызов науке, вопиющая нелогичность, столь раздражавшая лорда Морти. Рано или поздно препятствие, преградившее путь техническому прогрессу, будет преодолено, но пока приходилось упрощать и частично дублировать системы. Ничего страшного, пока леди Ки в избытке поставляет мыслительные устройства для капсул управления…

Канонир оказался точен – едва простейший механический дальномер указал, что цель в пределах досягаемости, мозг послал сигнал обеим установкам, клапана сработали безупречно и «ганноверец» с ходу открыл огонь. Машина окуталась узкими белыми лучами выбросов боевого пара, донесся стрекот пулеметных стволов. Первые очереди легли у подножья деревянных щитов, на которых были белилами намечены фигуры людей, канонир тут же поправил прицел и уже следующие пули разнесли цель. Брызнули щепки…

– Отлично! – восхитился лорд Морти, не отрываясь от подзорной трубы.

Арм-кофф, продолжая пальбу, несся на цель. Это внушало беспокойство.

– Боюсь, он не остановится, – предрек Бо-Дж-Бо, наконец-то отложивший скомканную газету.

– Не каркайте, дорогой коммандер. Вдруг случится чудо, нужно верить и молиться, – обворожительно улыбнулась ядовитая леди Ки…

Проклятый механизм не остановился. На полном ходу он взлетел на невысокую насыпь, смял остатки крайней мишени, разбрасывая измочаленные доски пролетел еще несколько ярдов и врезался в стену рва. Донесся резкий свист – сработали аварийные клапаны котла, над взрытым откосом поднялось облако пара, из-под листов лопнувшего тендерного отделения посыпался уголь…

– Боюсь, колесная пара серьезно повреждена, – тактично предположил майор, опуская подзорную трубу.

Было очевидно, что проклятые био-мозги вновь вдребезги разнесли дорогостоящий передний мост, и установленный мощный бампер делу не помог. Но, оказалось, это еще не конец неприятностям.

Броневое чудище издало сигнальный свисток – длинный и яростный, абсолютно не укладывающийся в рамки специально разработанных кодовых сигналов. Под этот свист пулеметные башенки завертелись и арм-кофф принялся лихорадочно опустошать пулевые бункеры…

– Прошу прощения за бестактность, но я бы на вашем месте отсыпала бы машине поменьше пулек, – заметила Алис, с удобством полулежащая в кресле. Остальным наблюдателям пришлось срочно пригнуться – амбразуры каземата были сделаны необдуманно широкими. Получать в глаз стальную пулю, пусть и на излете – глубоко необдуманный поступок.

– Что ж, дамы и джентльмены, нам еще предстоит немало поработать, – заметил Бо-Дж-Бо, доставая сигару.

– Одна из четырех новых машин вполне работоспособна и стабильна, – поддержал дух британского оптимизма майор. – Эту коробку мы восстановим за несколько дней. Если не будет проблем с управлением, разумеется.

«Ганноверец» издал прощальный свист и умер. Лорд Морти знал, что бракованное содержимое капсулы управления проще утилизировать, чем пытаться вразумить. Армии нужны исключительно точные и надежные механизмы. В принципе, военных можно понять. Жаль, канонир машине был вживлен отличный. Кочегаров тоже уберут – организм с болтливым языком создает уйму проблем. Био-х отправятся в «артиллерийский дивизион», откуда не возвращаются. Все же качество хвостатого материала вызывает большие нарекания. Неужели невозможно найти среди добровольцев разумный и толковый английский мозг? Хорошо, пусть не из добровольцев, хотя бы из заключенных. Или еще где-нибудь. Наука требует жертв…

* * *

– Нет, а почему это я вдруг жертва? – удивлялась Лоуд. – И как это вообще понимать: «жертва врожденной потомственной клептомании»?

– Фигура речи, – пояснила Флоранс. – Некое преувеличение, гипербола. Катрин иногда склонна к использованию тропов.

– Что-то многовато тут фигур. Я, между прочим, знаю, что такое тропы[4], гиперболы и клептомания.

– Не сомневаюсь. С античной точки зрения ты потрясающе образована.

– Вот и я говорю. Никакая я не жертва. Умение собирать памятки у нас традиция. Да, наследственная! Не вижу причин не гордиться таким незаурядным талантом. Кстати, «талант» тоже древнее антическое слово. Но отчего же «клептомания»? Что я, воровка какая-то рыночная? Лично я собираю памятки путем честного и открытого отбора. Такой способ называется «грабеж» и проходит по иной статье закона. И у нас, и в здешней Британии. Я уточняла.

– Знаешь, давай оставим эту юридическую тему. Я немного волнуюсь, – призналась Флоранс.

– Не мудрено. В первый раз всегда чуть-чуть стрёмно, – согласилась Лоуд.

– Думаю, это у меня не в первый раз, но в практике зияют длительные паузы. Отвыкла…

Сообщники под руку неспешно двигались по Риджент-стрит. Акция (как обзывала такие делишки Светлоледя) предстояла краткая, но интересная…

Шпионство взяло новый стратегический курс на следующий же день по прибытию Флоранс. Той ночью напарницы объяснили гостье как обстоят дела «на текущий момент». Гостья задала несколько уточняющих вопросов и сказала, что ей нужно осмыслить. Кстати, очень полезная привычка: не орать сходу и сверкать глазами, а «осмыслить»!

Совет продолжили утром, чисто по-ледски – за чаем.

…– Прошу прощения за прямоту, но шансом извлечь хоть какую-то реальную пользу из королевской аудиенции вы не воспользовались. Скорее, наоборот, – начала Флоранс, ставя на место крошечный молочник.

– Да, есть такое ощущение, – согласилась Светлоледя. – Но нужно же было попробовать.

– Непременно столь идиотским способом? Пусть так, переиграть этот кошмар нам вряд ли удастся. Можем смело сделать два вывода: королева в ярости, и полиция на вас рано или поздно, но непременно выйдет.

– Ну, вычислить нас не так просто. Время еще есть, – не слишком уверенно заметила Катрин.

– Время у нас есть для того, чтобы найти другую квартиру и провести ряд иных действий по опережению полиции.

– По опережению – это правильно, – сочла возможным вставить пару слов Лоуд, пытающаяся намазюкать ломтик хлеба достойным слоем масла. – Удары должны быть мгновенными, разящими и парализящими.

– Гм, возможно. Но прежде всего, позвольте уточнить, – как лучше к вам, уважаемая коки-тэно, обращаться, когда вы не в роли «дорогого квебекского кузена»? – осведомилась воспитанная гостья.

– Для краткости можно по титулу – «Оно» или просто по имени «Лоуд», – великодушно разрешила уважаемый оборотень.

– Боюсь, к «Оно» мне будет нелегко привыкнуть, – призналась щепетильная красавица.

– Значит, дорогая Лоуд, пока мы видим очевидную проблему: прежде чем «разить и парализовать», нужно определить с кем именно так поступать. Нужна четкая цель. Сходиться в бою со всей британской армией и полицией именно сейчас будет слегка неблагоразумно.

– Это точно, – признала Лоуд. – Хлопотное дело.

– Следовательно, имеет смысл уточнить наши задачи. Предлагаю такую последовательность: обеспечение собственной безопасности, затем непосредственный выход на конкретные и доступные цели.

– Выглядит логичным, – заметила Катрин, задумчиво ковыряя кекс. – Какими путями предлагаешь воплощать этот самый «конкретный выход»?

– Меняем тактику. Слежка, гонки на спортивных авто, удары подносами уже применялись и положительного результата не принесли – намекнула нежноголосая, но чрезвычайно ехидная гостья. – Отчего бы просто не побеседовать со знающими людьми?

– Как ты себе это представляешь? – явно заподозрила что-то нехорошее Светлоледя.

– Пора вам поменять статус. Болтливый простофиля и угрюмая вдова – не совсем то, что принесет успех в данной ситуации. Эти роли не раскрывают ваш потенциал.

– Выход в свет мы не потянем, – поспешно заявила трусливая главная шпионка. – Акцент, манеры, отсутствие рекомендаций…

– Наши недостатки продолжение наших достоинств, – отрезала Флоранс. – Хватит дурить. Нужно выходить в свет, выходить спокойно, без фокусов и всяких спецэффектов. Иначе подстрелят вас как банальных диверсантов и отволокут на вскрытие в какую-то лабораторию.

– Не-не, о чучелках мы как-то уже вспоминали, – встревожилась Лоуд. – То подождет. Лучше между лордов пошмыгаем. Но выгорит ли дело? Тут такая аристократия заумная, прямо зла на них не хватает…

– Я не смогу шмыгать между аристократами, – буркнула Катрин. – У меня не получится.

– Вполне получится, – мягко заверила Флоранс. – Ты истинная леди и умеешь ставить насущную необходимость выше предрассудков.

– Не нравится мне такой пошлый путь, – упиралась Светлоледи.

– Если потребуется под какого министра или графа подлечь, я подменю. Мне вообще не сложно, – милосердно пообещалась Лоуд.

Катрин повела бровью с крошечным шрамиком, но на самоотверженного оборотня даже не глянула…

Ага, это у них уже не первый разговор, любят этаким манером поспорить. Лоуд принялась размышлять, отчего у людей все так сложно? Может, они для интереса? Вон как друг на друга смотрят. А ведь пока еще и нет нужды перед каким-нибудь лордиком на колени плюхаться и ртом ублажать. Красивые неглупые бабы, чего им убудет от пустяковой услуги полезному самцу? Хотя, тут, конечно, на хренах всякие болячки водятся. Не, ужасный город. Вон и масла к завтраку подают – мажешь, мажешь, а все голый хлеб. Впрочем, у этих двоих мысли посложнее – не в самцах и ревности дело. Интересные тетки попались, хотя разобраться в них черттовски трудно…

– У нас войны с Британией пока нет, – очень тихо напомнила Флоранс. – Войны пока вообще нет. Следовательно…

– Война была. Там у Кроличьей, – возразила главная шпионка. – Вполне натуральная такая война.

– Там закончено. Пауза, пусть временная, – настаивала гостья. – Следовательно, я здесь на своем законном месте.

– Да. Ты на своем месте, – Катрин сумрачно заглянула в пустую чашку. – Излагай…

Ага, договор между ними имеется, – догадалась Лоуд. Разумно придумано. Нужно будет Уксу с Гру разъяснить. А то вечно в ненужный момент начинаются какие-то споры-разговоры. А так: один за одно отвечает, другой за другое – очень удобно.

Флоранс действительно оказалась очень разумной женщиной. План у нее имелся, и основательно продуманный. И когда успела? Но как в любом плане, имелись в этих придумках течи. Как не смешно звучит, на этакий блистательный план попросту не хватало денег. Нет, на жизнь в компании милейшего сквайра Ивеи, чашечку кофе с пирожным и даже на каждодневное мороженое денежек имелось с лихвой. Но правильная шпионская жизнь в представлении Флоранс требовала совершенно иного уровня расходов. Предусмотрительная подруга главной шпионки прихватила с собой солидную сумму британским золотом (в этом вопросе Манька с мужем оказали должное содействие, это они по части штанов чрезвычайно прижимистые). Денег должно вполне хватить на аренду достойного жилища, модные туалеты, прислугу и наемные автоматоны. Но для выхода в свет требовалось кое-что еще…

…– Да к черту это буржуинское непотребство! – бунтовала Светлоледи. – Мы приезжие, можем позволить себе стильную, лаконичную сдержанность.

– Нищие приезжие шпионят в иных слоях общества. Оставим несвоевременные и спорные марксистские тезисы. Даже Золушка при агентурном внедрении во дворец воспользовалась услугами знающей феи, – утверждала Флоранс.

– Что за Золушка? Тоже марксистка? – заинтересовалась Лоуд.

– Сказочная аполитичная брачная аферистка, – злобно проинформировала Светлоледя. – Ты, такое опытное Оно, неужели не можешь изобразить нам горсть побрякушек?

«Изобразить»! Лоуд конечно могла, и изобразить, и создать иллюзию. И горсточку, и кучку, и мешок, и даже себя сплошь обвесить достойными украшениями. Но одно дело удерживать иллюзию на себе, и совершенно иная трудность украшать сообщниц всяческой сложной мелочью. Тут непременно или камешки цвет изменят, или какое кольцо на другой палец переползет. Суетное дело, это ювелирство.

Увешивать себя оборотню точно не придется – в шпионской шайке образовался дефицит кавалеров, потому Лоуд предстояло играть роль сурового самца – тут золотыми часами и одиноким перстнем вполне обойдешься. Вот вечно трудолюбивых коки-тэно обделяют. Ну, как говориться «хренсним». Имелась в шпионском распоряжении пара комплектов драгоценностей, весьма недурных, прихваченных Фло из дома. Но украшения были, мягко говоря, весьма экзотическими, в смысле, вопиюще не модными. Да и не может позволить себе дама «из света» дважды подряд появляться в одном и том же ожерелье. Совершенно права тут Светлоледя – зажралась эта поганая британская аристократия. И не британская, кстати, тоже зажралась.

…Уточняли детали «легенды», Флоранс подбирала достойные запасные апартаменты (красивое французское слово, да). С драгоценностями вопрос не решался. Лично Лоуд было вполне ясно, как следует поступить в таком случае, но тут предложишь – немедля так разорутся, что…