Текст книги "Дверь в детство(СИ)"

Автор книги: Юрий Блинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Мозг Эонта Пана вдруг заработал в каком-то лихорадочном темпе. Он внезапно осознал, что эти двое пришли вовсе не наказывать его, а просто хотят предложить ускорить процесс поиска беглянки, которую, собственно, спецслужбы и так уже давно и тщательно разыскивали без его помощи. Не совсем понятным оставался ответ на вопрос – отчего таким пристальным был интерес к этой... к этому агенту ? 03455087 со стороны спецслужб? И что мог сделать он, простой руководитель лаборатории, который вовсе не имеет отношения ко всем этим закрученным хитросплетениям и интригам, ведь сам он вряд ли сможет как-то повлиять на ход поисков.

Он только собирался задать этот вопрос, как, словно бы прочитав его мысли, "торой" из комиссаров произнес своим жутким скрипучим голосом:

– С сегодняшнего дня вы временно переводитесь с вашей текущей должности на работу консультанта в ведомство по Общей Безопасности. Начальство там уже в курсе вашего назначения, и они будут весьма рады получить к себе на службу такого ценного сотрудника, как вы. Поскольку ваше сотрудничество с агентом ? 03455087 было все последние годы весьма плотным, полезной для следствия окажется любая информация, связанная с ее персоной.

– Что ж, – голос Эонта Пана вдруг вновь обрёл утраченную, было, твердость – в таком случае, может, вы проясните для меня всего только один вопрос, который непосредственно касается этого дела?

– Ну, вы, наверное, что конкретно может изменить быстрая поимка беглого агента? – двое представителей высокого начальства произнесли это почти в унисон.

– В общем, да... – Эонт Пан в растерянности развел руками, всем своим видом показывая, что он до сих пор не понимает мотивов вышестоящего руководства проекта.

Два комиссара переглянулись, затем "первый" заговорил.

– Поимка и ликвидация агента ? 03455087 приостановит распространение аномалии в хронологическом пространстве выделенного рукава времени, и отменит запущенный по её вине протокол номер "ноль".

Слова агентов подействовали на Эонта Пана не меньше, чем если бы вдруг рядом с его ухом раздался звук взрыва бомбы. О протоколе номер "ноль" знали все без исключения здешние служащие. Приведение его в действие означало то, что произошёл из ряда выходящий случай, когда между основным хронологическим рукавом Земли и отдельно стоящим временным потоком по какой-то причине вклинилась некая причинно-следственная связь.

"Когда-то это всё-таки должно было произойти! – с ужасом подумал Эонт Пан, мысленно подтвердив свою первоначальную жуткую догадку – Бедная, бедная Тамара..."

На фоне тех событий, которые касались дел по ликвидации разрастающейся со скоростью раковой опухоли аномалии, известие о соприкосновении двух абсолютно несовместимых потоков уже не казалось начальнику лаборатории каким-то из ряда вон выходящим событием. К тому же, пока что никакие дезактивационные действия, связанные с ликвидацией последствий той аварии не привели к каким либо улучшениям касательно всей ситуации в целом.

Внезапно Эонтом Паном овладела тревога за свою собственную судьбу, а также за участь всех тех, с кем рука об руку он проработал в течение последних сорока лет.

Тем временем, будто в очередной раз прочитав невесёлые мысли руководителя лаборатории, "первый" из комиссаров дополнил:

– Все, что сейчас происходит, до некоторого времени находилось под нашим бдительным контролем, но благодаря помощи того самого биологического объекта... Егору Карасёву, сотрудник вашего Ведомства избежала, скажем так, некоторой ситуации, которая должна была привести её к неминуемой смерти. По тщательно разработанному нами плану ей предстояло стать жертвой несчастного случая, однако в последний момент агент ? 03455087 была неожиданно спасена тем самым человеком, которого сама должна была вернуть в надлежащую для него реальность. Если бы при проведении той операции, которую мы долго готовили, все прошло так, как было изначально запланировано, нам бы удалось избавиться не только от этой надоедливой особы, но и от того биологического объекта, который был лишь случайной жертвой обстоятельств. С этим не возникло бы проблем, так как до этого тот самый Егор Карасёв переместился на территорию межвременного пространство через стандартный дежурный проход, а не попал туда сквозь спонтанную воронку. В случае внезапной смерти агента, случилось бы то, что этот биологический объект остался бы там навсегда и был бы полностью там изолирован, потому что никогда и ни при каких обстоятельствах он не вернулся бы назад самостоятельно.

– Утечку реактора мы бы постепенно локализовали своими силами, и всё снова бы вернулось на свои прежние круги. Получись всё, как было задумано, мы бы полностью исключили вероятность возникновения ситуации, которая привела к процедуре инициализации протокола номер "ноль".

После таких откровенных слов двое агентов замолчали. Но и у Эонт Пана больше не было вопросов, потому что всё в его голове внезапно разложилось по полочкам, и стало ясно.

Про то, что память Егора сохранится, знали заранее. И когда он случайно вывалился из своей реальности, были приняты срочные меры по заморозке пространства. Спасать Егора никто не собирался, но Тамара об этом не знала. По её же словам, у той не вовремя отказала аппаратура. Она по-прежнему считала поиск пропавшего "биологического объекта" одним из своих рядовых дел, просто выполняя стандартную работу.

Затем в рядах всевидящего руководства, видимо, и родилась идея со "случайным" падением крана на них обоих, так как Тамара могла по незнанию натворить глупостей, что, в конце концов, и произошло, когда она чудом спаслась и по незнанию отправила Егора через стандартный маяк в совершенно чужой для него мир.

И только потом все вдруг узнали, что внутри Егора есть то, что может помочь решить проблему, вызванную протёкшим реактором. Этим попробовали воспользоваться, но неудачно, а затем этот биологический объект вдруг вообще пропал...

Эонт Пана мигом прошиб озноб. Что теперь будет с Тамарой? Зачем они хотят заставить его ловить её?

"Эх, какую же кашу заварил нам этот несчастный Егор Карасёв! Впрочем, – тут же подумал начальник лаборатории – его-то уж вполне можно было понять, ведь он повёл себя обыкновенно и вполне по-человечески".

Так рассуждал в тот момент Эонт Пан, прекрасно отдавая себе отчёт, что, будь он на месте того самого биологического объекта, наверняка поступил бы так же, как и он. Потому что, кем бы он здесь ни числился, в какой бы должности тут не находился, внутренняя сущность у начальника лаборатории являлась самой, что ни на есть, земной и человеческой. Эонт Пан вовсе не был бездушной бессердечной и абсолютно безликой машиной, равнодушной к окружающим его людям, да и к Тамаре... то есть, агенту ?. 03455087 всё равно испытывал самые добрые и дружеские чувства.

"Но что будет, когда женщину, наконец, поймают? Неужели её просто равнодушно и безжалостно ликвидируют?

Пытаясь унять нервную дрожь в руках, Эонт Пан шёл в сторону телепортационной станции вдоль длинного стеклянного коридора, полный мрачных и пугающих предчувствий. Ему предстояло прибыть в место расположения Центральной Службы Безопасности под начало заместителя главного руководителя данного подразделения.

***

Распоряжение от руководства Группы "Б" в адрес Общей Службы Безопасности:

Оперативным группам вашей службы предписывается продолжать прилагать все усилия для поимки агента ? 03455087. Для помощи следствию, на территорию вашего подразделения направлен начальник лаборатории хронобиологического сканирования из штатного состава Координационного центра по контролю за темпоральными потоками. По причине недостаточного уровня допуска данной единицы персонала к секретным базам данных, все контакты с ним вести строго в пределах 20-го уровня секретности.

В случае удачного выполнения операции вышеназванный служащий должен быть зачислен в штат Службы Безопасности с предоставлением ему уровня допуска в 40 единиц стандартной шкалы измерения.

6 января 1991 г., воскресенье, 11 час. 00 минут

– Нет, Володя, так не пойдет – Егор (который назывался теперь для всех окружающих не иначе, как Виктор Леонидович Белозеров) пытался объяснить своему другу детства основные правила работы оптических приборов. Теоретические знания товарища Егора были поверхностными, правда, опыт работы на заводе уже приносил свои плоды, и иногда Вовка даже принимался спорить и что-то доказывать. Вот и сейчас Егор старался терпеливо опровергнуть некоторые аргументы товарища, которые тот считал исключительно важными.

– Если мы не установим в этом месте перегородку с круглым отверстием по центру, то в таком случае мы сквозь твою трубу вообще вряд ли что-нибудь разглядим.

– Но ведь по схеме ее здесь нет – негодовал Вовка, тыкая пальцем в затертую до дыр бумагу с чертежом.

– Опять ты за старое! – Егор временами начинал терять самообладание и принимался возмущаться. Однако спорить с другом было не так-то просто: Вовка был настолько упрям и неподатлив, что Егор, в который уже раз за последние восемь дней ловил себя на мысли, будто он снова становится тем самым маленьким Егоркой, для которого авторитет товарища был в прежние времена абсолютно непререкаем. К счастью, такие настроения случались редко, да и длились они лишь короткие мгновения. Затем Егор вновь сосредотачивался, брал себя в руки и начинал приводить такие жесткие и грамотные аргументы в защиту своей правоты, что у Вовки на них не находилось абсолютно никаких противодействующих средств.

– Послушай, Володя, я чувствую, что ты мне поверишь только тогда, когда сам убедишься. – Егор закусил губу и почесал пальцем под носом, затем махнул рукой – Ах, ладно! – добавил он – слушай, у меня там, на книжной полке, стоит старый бинокль на восемь крат. Тащи-ка его сюда, сейчас мы его на части разберем, чтобы тебе понятней стало.

Вовка резво, со скоростью разжатой пружины, поднялся с пола и направился искать нужный предмет. Егор воспользовался паузой, чтобы перевести дух.

Сборку будущего телескопа они со своим товарищем устроили прямо посреди зала на выцветшем, затертом паласе. В комнате, которую снимал Егор, теперь повсюду теперь были раскиданы всевозможные металлические кольца, винтики и завернутые в вату линзы, в коробках лежали не до конца пока собранные две самые важные детали: объектив и окуляр. Сама же труба устройства, недавно смонтированная из отдельных частей, стояла в углу около кресла и была практически полностью готовой.

Вот уже больше недели прошло с тех пор, как Вовка, преодолев сомнение и нерешительность, надумал-таки, навестит своего нового (старого) друга, чтобы воспользоваться всей его интеллектуальной и практической базой знаний, и доделать-таки свою чудо-трубу, гордо именуемую "телескопом". Когда на третий день праздника в дверь постучали, Егор чуть не запрыгал от радости, заранее догадываясь, кто к нему пришел. Конечно же, это был Вовка.

Поначалу все шло довольно вяло. В первый день такого, теперь уже более тесного знакомства, Вовка всё ещё ощущал в себе определенную робость и нерешительность. Однако неподдельная заинтересованность в деле и веселый, добрый нрав начальника, который в будничной жизни оказался не таким уж строгим, а совершенно "обычным и нормальным малым", крайне положительным образом сказались на дальнейшем характере развития приятельских отношений таких двух разных по возрасту и социальному статусу людей.

После того, как был сделан первый шаг, дело двинулось быстрей. По расчетам Егора, закончить телескоп до окончания Новогодних праздников было вполне реальной задачей.

В течение этих немногочисленных дней, копошась на полу с различными трубками и железками, Егор неоднократно ловил себя на той мысли, что ему нравится снова быть в компании старого друга. Рядом с Вовкой он порой ощущал себя так, будто их возраст был одинаков. Словно Егор и не был старше своего "старого" товарища почти вдвое, и что время никуда не ушло, а стремилось вперёд своими бесконечными параллельными путями. Память из его детства давала о себе знать порой самым неожиданным образом, однако расслабляться или впадать в ребячество было недопустимо, так как чувство ответственности перед прошлым, настоящим и будущим, не покидало Егора ни на минуту.

Он хорошо осознавал, что возможность вновь увидеться со своей семьей зависит сейчас от всех его усилий, в том числе и от того, смогут ли они вдвоем с Вовкой доделать этот многострадальный телескоп. Изменится ли при этом всё? Придёт ли в норму распределение нарушенных потоков времени, чтобы всё стало таким, каким существовало изначально?

Ключница просчитала варианты возможных последствий их операции и вынесла вердикт: "Если всё пройдёт гладко – этот метод сработает". Данная перспектива вселяла надежду, и Егор упорно двигался к реализации намеченной цели.

Однако помнил он, прежде всего, и о том, что в силу определенных причин не только на нём одном, но также теперь и на Вовке лежит груз забот во всём этом деле. Он часто успокаивал себя на тех мыслях, что, если бы не Ключница, Егор ни за что бы не решился переложить на своего друга ту ответственность, которая изначально силою судьбы должна была быть закреплена за ним одним. Постепенно, все больше и больше проводя времени в компании Вовки, он сильнее и сильнее проникался к товарищу душевной дружеской теплотой, при этом остро ощущая чувство собственной вины перед ним.

Когда в период коротких январских дней они проводили сборку телескопа, Егор не переставал размышлять обо всём этом, пытаясь преодолеть одолевающие его невеселые мысли.

"Пускай – думал он – мне не удалось изменить Вовку тогда, в годы моего детства. Но зато теперь, когда я предстал перед ним уже не как прежний маленький Егорка, а как весьма авторитетная и значимая личность, я, возможно, смогу хоть как-нибудь повлиять на его судьбу".

Егор старался, как можно меньше рассуждать о подобных вещах, ведь он, как никто другой, прекрасно знал, что как бы положительно он не повлиял сейчас на Вовку, это не окажет совершенно никакого воздействия на весь ход дальнейшего бытия и на характер его друга. Причиной этого было то, что Егор прекрасно понимал, что в действительности должно будет произойти потом, когда исчезнет, наконец, та жуткая аномалия, которая до сих пор постепенно и неуклонно пожирала время и пространство вокруг себя...

Но всё это случится потом, а сейчас за окном была простая русская зима, на газонах и тротуарах толстым слоем лежал снег, вдоль дорог бродили ни о чём не подозревающие пешеходы. И лишь они вдвоем с Вовкой совершенно беззаботно, как когда-то, много лет назад и даже совсем в другой жизни, снова работали над очередным совместным проектом...

– Вот ваш бинокль, Виктор Леонидович, я его еле нашел! – Вовка принес, наконец, то, что требовалось. Егор одобрительно кивнул, затем крякнул, вставая с пола, и тут же полез куда-то в другой шкаф, где у него находились, заранее переданные ему Ключницей, специальные тоненькие отвертки и другие мелкие инструменты.

– Пододвинь сюда лампу и смотри – Егор принялся раскручивать бинокль, чтобы продемонстрировать другу его внутренне устройство. Пока он манипулировал отверткой, ему пришлось комментировать свои действия словами.

– По сути, каждый телескоп-рефрактор, это лишь усовершенствованная подзорная труба. То же самое и с биноклями. Правда в них присутствует не одна, а две одинаковые трубы, поэтому, поняв сейчас, как устроена половинка бинокля, мы в целом будем иметь представление о том, как делать телескоп дальше.

– Хм, а почему в каждой половинке бинокле имеется изгиб? – тут же задал вопрос Вовка.

Меж тем Егор закончил откручивать основные элементы и показал внутренности корпуса, а затем ответил и на заданный вопрос.

– Это потому, что в бинокле используются призмы. Вот они – Егор указал на открывшиеся Вовкиному взору угловатые стеклянные штуковины кончиком отвертки, не касаясь их – Но в сущности это дело не меняет – Егор покрутил в руках разобранную половинку бинокля и поднёс её ближе к свету настольной лампы, чтобы было лучше видно – А вот здесь, смотри, это то, о чем я тебе говорил. Видишь "окошко"?

– Вижу – Вовка вытянул свой нос по направлению к тому месту, куда указывал палец Егора.

– Это своего рода перегородка или диафрагма. И играет она очень важную роль. Если ее убрать, то мы сквозь такой испорченный бинокль ничего не увидим.

– Вообще ничего?

– Нет, изображение через объектив проходить, конечно, будет, но вся картинка будет размыта, и отрегулировать резкость обычной настройкой окуляра у нас уже не получится.

Все свои доводы Егор старался подкреплять наглядно. Это было важно, так как порой Вовка проявлял чрезмерное упрямство, побороть которое даже ему, человеку более грамотному, было весьма и весьма проблематично. Времени же устраивать бессмысленные и долгие споры у них сейчас не было.

Каждый раз в конце дня, когда Вовка уходил к себе домой, Егору приходилось подробно отчитываться о проделанной им работе перед Ключницей, и, невзирая на явный прогресс в деле сборки телескопа, та каждый раз недовольно морщилась, выдавая Егору всевозможные дополнительные инструкции и пытаясь всячески форсировать события.

В конце того дня, когда они с Вовкой уже собрали основные узлы прибора, и теперь оставалась лишь пара дней до окончания работы над их совместным "проектом", Ключница ворвалась в квартиру Егора без предварительного стука, будучи погружена в крайне мрачное настроение.

– Прости, Егор, я знаю, что врываться в чужое жилище не вежливо – начала она оправдываться за такой нежданный визит, пытаясь при этом отдышаться – но обстоятельства складываются так, что времени у нас остаётся крайне и крайне мало.

– Да что с вами, уважаемая Тамара... Не знаю как вас по батюшке – Настроение Егора было хорошим, и даже плохие вести, казалось, вряд ли могли сейчас его испортить.

Вовка ушел из квартиры Егора примерно час назад, и это было очень хорошо. Если бы тот вдруг своими собственными глазами увидел возникшее в стене отверстие телепорта, а затем выскочившую оттуда странную тетку, тогда у него могло и не хватить богатого воображения, чтобы адекватно интерпретировать своим разумом такие чересчур уж фантастические "штучки".

– Ох, Егор, сейчас не время шутить – замотала головой женщина, как она обычно делала это перед тем, когда готовилась сообщить очередную плохую новость – нас уже плотно обкладывают со всех сторон. Наши преследователи используют для этого такие технологии, которые лично мне совершенно неизвестны. В тот момент, когда я пыталась просканировать ближайшее хронологическое пространство на предмет погони, оказалось, что уже весь наш рукав насквозь пронизан сетками пеленгаторов. И мне кажется, я догадываюсь, почему они ускорили поиски.

– Близится час "икс"?

– Да, но, похоже, все гораздо хуже, чем предполагалось изначально.

– Да что ж может быть хуже, чем уже есть – Егор невесело усмехнулся, в который уже раз, с грустью подумав про свою собственную печальную историю, и вспомнив ту прежнюю размеренную и спокойную жизнь, которую он окончательно и безвозвратно потерял.

– Ты когда-нибудь слышал термин "протокол ноль"? – спросила женщина.

– Нет – чуть подумав, замотал головой Егор – никто при мне из тех, с кем мне довелось встретиться на территории вашего Ведомства, не произносил ничего подобного.

– Это такая процедура... – Ключница собралась, было, пуститься в объяснения по поводу затронутой ею же самой темы, но вдруг где-то у нее в кармане раздался жужжащий тревожный писк, и собеседница прервалась на полуслове. Мгновенно вытащив свою электронную штуковину, женщина уставилась на светящийся экран. Лицо ее внезапно сделалось еще более тревожным, чем было.

– Вот, заразы! – проворчала она, скривив рот – Так, Егор, я срочно должна отбыть. После поговорим. Нужно подкорректировать частоты нескольких "глушилок", которые я расставила для маскировки окружающего пространства. А ты, давай, не тяни и действуй решительней.

– Но я и так делаю все как можно скорее – развел руками Егор вслед Ключнице, которая уже открыла отверстие портала, и обернулась перед тем, как исчезнуть в нем лишь за тем, чтобы ещё раз настойчивей поторопить Егора:

– До конца праздников осталось два дня. Это твой крайний срок – были ее последние слова до того, как она растворилась в стене. Тут же телепорт захлопнулся, издав при этом короткий глухой звук.

7 января 1991 г., понедельник, 9 час. 00 минут

В понедельник был день Рождества. Егор вдруг вспомнил об этом празднике, когда взглянул на календарь, и ему отчего-то сделалось грустно.

Ему не с кем было разделить свою радость, потому что само Рождество в начале 90-х еще не стали официально отмечать. Впрочем, поднявшись сегодня утром, и даже не позавтракав, он всё же не поленился и дошел до ближайшей церкви, чтобы поставил там свечку за свою маму. Насчет отца, Татьяны и Поли он долго не знал, как поступить, потому что причислять их к числу безвозвратно потерянных его разум категорически отказывался. Затем, всё же подумав, Егор купил еще свечей, и зажёг их за здравие родных.

Насколько Егор знал, только в этом году, после долгого периода незаслуженного забвения, праздник Рождества вновь сделался "красным" днем календаря, однако люди, в большинстве своем, массово станут его праздновать спустя лишь несколько лет, когда медленно и постепенно начнут возвращаться к своим прежним православным корням.

В церкви народу было не так уж много. Местный батюшка читал проповедь перед двумя-тремя десятками прихожан. В дальнем углу какая-то старушка тихо молилась возле одной из икон, осеняя себя время от времени крестным знамением и кланяясь перед образом святого. Кроме нее еще несколько человек прохаживались туда-сюда, разглядывая интерьер церкви и всматриваясь в иконы, словно во время посещения музея.

На душе у Егора сделалось светло и уютно, а запах благовоний и ладана убаюкивал и успокаивал нервы. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как что-то радостное и животворящее проникает во всю его суть, наполняя воодушевлением и прогоняя все невзгоды прочь.

Находясь в церкви, Егор, конечно же, задумался и о тех Высших причинах, которые могли стоять за всеми происходящими с ним самим событиями. Ведь такие причины, даже при всем желании, были недоступны для понимания простыми людьми, имеющими возможность быть лишь маленькими винтиками в чьей-то очень большой и мало понятной игре. Какое именно участие, думал он, принимают разумные Светлые силы во всём том, что происходит прямо сейчас в рамках течения Вселенского хода времени. И в частности, каким странным образом силы Высшего космического порядка могли допускать такое, чтобы случился вдруг этот неожиданный хаос, который, словно раковая опухоль, постепенно, но неумолимо, выворачивает наизнанку строго упорядоченный ход земного времени.

"Кажется, – вспомнил вдруг Егор – Эонт Пан и сам бы хотел знать ответы на эти вопросы. По его же словам, он ищет их уже давно, но до сих пор не нашел. Но, если даже он, как существо совершенно другого плана, не знает, куда именно ведут нити Вселенских кукловодов, что тогда говорить о простых смертных, каким являлся обыкновенный человек по имени Егор Карасёв. Что уже говорить обо всех простых людях, которые хотят спокойно жить на своей родной Земле, совершенно не претендуя на право владеть теми запретными знаниями о каких-то там параллельных мирах или о малопонятных временных парадоксах.

Егор вспомнил о том, что у него на сегодня было запланировано ещё много дел. Нужно было возвращаться домой, так как вскоре снова должен был придти Вовка, и Егору не хотелось, чтобы его друг оказался перед порогом пустой квартиры.

Вовка... Потоптавшись возле выхода из церкви, куда Егор было направился, он вновь подошел к прилавку и на этот раз купил еще одну свечу. Он вовсе не обязан был делать то, что надумал, но почему-то не спешил домой.

"Ведь не пройдет и пары суток, как всё вокруг полностью изменится, – думал Егор – а в этом, коротком отрезке реальности, Вовка не успеет ничего плохого натворить. Да и прежнего "будущего" у него тоже больше не будет, потому что никакие обстоятельства не успеют затянуть моего друга в плохую компанию, он не сядет затем в тюрьму, и не сможет после этого опуститься до уровня оборванца и бродяги".

Какое-то непонятное, едва уловимое ощущение тревоги вдруг прокралось в сознание Егора. Он решительно подошел к паникадилу, зажег оставшуюся свечку, а затем со словами, "Чтобы Вовка был здоров и счастлив, и чтоб миновали его беды и невзгоды", воткнул ее в свободную ячейку. Затем он постоял ещё немного, и только после того, как убедился, что пламя свечи ровно и ярко горит, направился на выход их церкви.

7 января 1991 г., понедельник, 15 час. 20 минут

Уже тогда, когда в дверь квартиры раздался стук, Егор вдруг ощутил неясную тревогу. Ритм стука отчего-то ему явно не понравился. Осторожно подойдя к входной двери и взглянув в глазок, Егор посмотрел на того, кто к нему стучался. Это был... Вовка.

Распахнув дверь, Егор первым делом с удивлением отметил, что сегодня в руках его друга не было никаких деталей или инструментов. И на первый взгляд это было не так уж странно, ведь практически все они уже постепенно перекочевали из Вовкиного жилища в квартиру Егора. Каждый день, уходя после визита к Егору к себе домой, тот ничего не забирал с собой обратно, будучи, видимо, полностью уверенным в благонадежности своего начальника, в доме у которого и происходила сборка телескопа. Егор на это ничуть не возражал: действительно, зачем его другу каждый раз таскать не такие уж легкие детали домой, если всё равно потом снова нести их сюда.

Когда Вовка вошел в коридор, в глаза Егора бросилось то, что его товарищ был как-то уж очень весело настроен. Оглядев его с головы до ног, а затем, принюхавшись, Егор вдруг осознал, что тот был изрядно нетрезв.

– Виктор Леонидович! – буквально пропел неровным голосом Вовка – а я вот решил вас с праздником поздравить.

Вовка принялся привычным делом снимать с себя пальто и тут же попытался повесить его на крючок. Однако сделать этого ему не удалось, и одежда внезапно рухнула на пол. При падении Вовкиного пальто раздался какой-то стеклянный стук, и товарищ Егора вдруг зашатался сильнее, затем неповоротливым движением поднял упавшую одежду, и тут же полез в свой карман.

– Ой, Виктор Леонидович, я тут вас угостить хотел. У меня с собой портвейн есть...

Вид пьяного Вовки поначалу привел Егора в полное замешательство, но когда в руках старого друга появилась полупустая бутылка красного вина, которую тот протягивал своему начальнику по работе, Егор не выдержал:

– Это мне? – дребезжащим от негодования голосом спросил он, забирая бутылку из рук товарища.

– Вам... ик. Я уже свою долю выпил – Вовка чистым и ясным взором посмотрел в лицо начальника, но, не ощутив в его глазах поддержки, тут же отвел взгляд и потупился, сказав обиженно – Я думал, вы обрадуетесь, Виктор Леонидович. Не всё же время нам с этим дурацким телескопом ковыряться...

– Ах, так, значит, дурацким?– стараясь сдержать себя в руках, заговорил Егор, закипая изнутри праведным гневом – Ах ты бестолочь окаянная! Значит, вся эта затея для тебя никогда ничего не значила? То есть если бы в твоей жизни не появился такой добрый идиот, как я, то ты бы так и забросил своё начинание?

Вовка вдруг захлопал глазами, уставившись на Егора чуть более трезвым взором. Егор же, на волне своего возмущения продолжал:

– Значит вот что. Если это мне, – он подкинул в руке бутылку с остатками вина – то я могу делать с содержимым всё, что пожелаю? – рассудительно спросил Егор.

Вместо ответа Вовка вновь громко икнул, а Егор тут же решительным шагом отправился в кухню, где откупорил плохо пригнанную пробку и принялся выливать вино прямо в раковину.

– Эй-эй-эй! Вы что творите! – Вовка, похоже, не ожидал от начальника такой прыти и ринулся вслед за ним, вознамерившись отнять у Егора бутылку, чтобы попытаться сохранить хотя бы остатки славного "напитка богов".

Однако Егор давно уже не был маленьким беспомощным мальчуганом, который всегда и во всём преклонялся перед кем-то. Он молча отпихнул вбежавшего на кухню товарища и с невозмутимым видом до дна опорожнил заветную Вовкину бутылку, отправив её содержимое в канализационную трубу.

Видя такое "предательство", старый друг Егора сжал кулаки и на полном серьезе приготовился лезть в драку.

– Вы... Ты! – зашипел вдруг он, и попытался протянуть руки в сторону своего начальника. Однако то ли в нём еще оставалась капля рассудительности, или, может, он просто не был в состоянии боеготовности по причине своего опьянения, но никакого удара у Вовки не вышло. Егор спокойно отстранил кулаки Вовки, и вместо того, чтобы дать в ответ сдачи, схватил его за шиворот, развернул, и потащил прямиком в ванную.

– Ай, что выделаете! Отпустите! – бубнил Вовка, упираясь руками и ногами! Да я вас... да я тебе сейчас!

Включив душевую лейку, Егор одной рукой затолкал вяло упирающегося Вовку в ванную, а другой стал поливать его холодной водой. Одежда на "потерпевшем" вмиг намокла, но это обстоятельство не остановило Егора. Его решительность была такой ярой, что он готов был продержать своего бестолкового товарища в ванной хоть час под холодной водой, и довести того до состояния полной и окончательной трезвости.

Спустя уже несколько минут, перестав барахтаться, сыпать угрозы и проклятия, Вовка вроде бы смирился со своей несчастной участью, и уже более трезвым голосом возопил:

– Да дайте же мне хоть одежду снять! Я ведь насквозь вымокну!

– Ничего, у тебя еще будет возможность обсохнуть – невозмутимо парировал Егор Вовкины причитания – Помокнешь, не расклеишься!

После нескольких минут отрезвляющих процедур Вовка снова взмолился:

– Я ведь так и заболеть могу, Виктор Леонидович! Хватит меня в холодную воду макать!

Похоже, дело и впрямь пошло на поправку. Видимо, чувствуя в противнике силу и невиданное упорство, Вовка решил подчиниться обстоятельствам, поэтому больше не возмущался и не дерзил. Егор заметил перемены в настроении друга, и поинтересовался:

– Ну что дошел до кондиции?

– Да, да дошел! Не надо больше воды!

Егор выключил кран и покосился на зажатого и бултыхающегося в ванне Вовку.

– Вылезай – скомандовал он.

– Вовка довольно резво вскочил на ноги, и во все стороны от него забрызгала вода.

– Так, постой пока тут – Егор вышел за дверь и через полминуты вернулся с сухой одеждой – Это тебе. Немного великовато, но, ничего, переживешь как-нибудь. Одевайся и выходи.

Вскоре, хлюпая носом, но, зато, будучи совершенно сухим, а, главное, абсолютно трезвым, Вовка выбрался из ванной и прошел на кухню, где, стоя у холодильника и скрестив руки на груди, его уже поджидал Егор. Горячий чай с баранками и конфетами, словно символ предстоящего перемирия, стояли на столе, ожидая, когда два человека усядутся полдничать.