Текст книги "Самооборона (СИ)"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Ладно… – пробурчал я. – Сколько нам еще ждать? Полчаса?

– Г де-то так.

Миранда употребила это время с пользой, окончательно разобравшись с роботами, а вот я изнывал от тоскливого ожидания. К тому же мне очень не нравился возросший трафик на улице, который показывали нам камеры. Движение здесь одностороннее, поэтому встречные машины грузовику не помешают. Но если «ниссан» поедет не в крайнем левом ряду (то есть во втором слева – крайний для спецтранспорта), то могут помешать попутные. Пока движение было не столь активным, вероятность этого была невелика, а вот теперь… Всего рядов здесь четыре (когда-то, вероятно, это была двухполосная дорога в обе стороны). Грузовик, конечно, своею массой проломится через всю улицу, кто бы ни оказался у него на пути, но если, прежде чем врезаться в «Ниссан», он протаранит еще одну или даже две машины, сила и резкость удара заметно ослабнут, охранник останется в сознании (а то и, чем черт не шутит, вообще успеет отвернуть) и поднимет тревогу…

Сигнал! Дальняя камера идентифицировала наш объект. Идет во втором справа ряду – что ж, логично, плестись в крайнем правом ему ни к чему, но и гнать, помня, что везет ребенка, он не хочет… Лишь бы какой-нибудь «гонщик» не помешал!

А вот и гонщик, легок на помине. Шпарит по третьей полосе, постепенно догоняя «ниссан» – мы уже видим изображение на ближней камере – и уносится вперед, пропадая из поля зрения. Этот уже не опасен, но за ним мчится следующий, только не сейчас, черт, черт!!!

Грузовик вырывается из-за угла. Мы видим это с третьей камеры, которая должна показать нам столкновение. Жуть, когда на тебя несется такая махина – даже когда наблюдаешь это из безопасного места! Водитель «ниссана» все же успевает среагировать, он тормозит и пытается вывернуть вправо (там в этот миг свободно), но то же самое делает и тот тип, что почти поравнялся с ним слева (марку его машины я так и не успел разглядеть, видел только, что она зеленая) – в результате он резко бьет «ниссан» в левую заднюю дверь, частично разворачивая его в обратную сторону. И тут же грузовик всей своей массой врубается слева в нос и переднюю дверь «ниссана», а зеленый, в свою очередь, левым передним углом врезается в грузовик. Грохот, лязг, брызги стекла, отчаянный визг тормозов едущих следом машин…

Мы все еще выжидаем, чтобы наше появление на месте аварии не выглядело слишком уж подозрительно мгновенным. Я вижу, что еще один водитель из ехавших сзади не справился с управлением, его машину выносит на противоположную сторону улицы, и он на полной скорости врезается в столб. Тот самый, на котором сразу две камеры – и бо́льшая из них, муниципальная, падает ему на вздыбившийся гармошкой капот и летит в салон через разбитое лобовое стекло. Нашу, крохотную, тоже сбрасывает ударом, и теперь в нее мы можем наблюдать лишь небо, но она нам больше не нужна. Остальным машинам удается вовремя затормозить или объехать место аварии – скорее всего, это заслуга их компов. Жаль, что у нас нет вида сверху – мы ведь могли лепить камеры лишь на высоте собственного роста. Но, кажется, больше всего пострадала зеленая машина: ее переднюю часть фактически сплющило между грузовиком и бронированным «ниссаном», наполовину развернутым ударом. Впрочем, наиболее пострадавшая машина еще не значит наиболее пострадавший водитель. Когда корпус сминается, он амортизирует удар. А вот практически не мнущийся бронированный корпус передает своим пассажирам удар по полной. Конечно, сработали подушки безопасности, но от бокового удара они защищают слабо…

Ладно. Пора.

Воя и сверкая огнями, мы подкатили к месту аварии сбоку, из улицы, противоположной той, откуда выехал грузовик. Я подал машину задом к «ниссану», чуть ли не растолкав нескольких человек, выбравшихся из остановившихся машин не то поглазеть, не то помочь (пока, впрочем, действенной помощи от них заметно не было), и выключил сирену. Тут же в кабину, несмотря даже на закрытые окна, ворвались два звука – непрерывно звучал зажатый гудок и почти столь же монотонно, на одной ноте орал мужчина. Мы выпустили через задние двери наших роботов, уже приведенных в полную боевую готовность, и выскочили следом сами. Сразу же я понял, что оба звука не имеют отношения к нашим клиентам. Гудела машина, врезавшаяся в столб, а точнее, женщина в кабине, навалившаяся на вмятый в салон руль; похоже, ее подушка безопасности почему-то не сработала. Лица ее я не видел, только свисающие над рулем длинные волосы; признаков жизни она не подавала. Кричал же водитель зеленой машины (теперь по знаку на багажнике я понял, что это «мазда»). Он выжил, когда его машину сплющило с двух сторон, однако при этом ему, похоже, сломало и защемило ногу. Люди, толпившиеся вокруг, вразнобой заголосили при нашем появлении, но из них, кажется, никто не был ранен.

– Тихо все! – рявкнул я сквозь маску (еще во времена моего детства эти маски были простыми тканевыми повязками, сейчас же – целая многослойная конструкция с нанотехнологическими наворотами, блокирующими не только инфекцию, но и целую кучу вредоносных веществ, в общем, почти что замена противогаза; но купленное в секс-шопе было, конечно, лишь тряпочной имитацией). – Видите, бригада уже прибыла. Отойдите, вы мешаете оказывать помощь!

Миранда тем временем уже отдала команду роботам резать корпус «ниссана» с правой, свободной стороны. Двери, естественно, оказались заблокированы (и наверняка, учитывая специфику машины – по всему периметру, а не только в районе ручки), и мы по-прежнему не знали, что делается внутри, за затемненными бронированными стеклами, выдержавшими удар. Дико завизжали резаки, разбрызгивая снопы искр. Когда водитель «мазды» понял, что эти резаки освобождают не его, его крик обрел членораздельность:

– Эй, вы! Какого хрена?! Вытащите меня отсюда! Вы должны меня вытащить! У меня ноги сломаны! (Не знаю, был ли он прав, употребляя множественное число.) Да мать же вашу, как больно!

– Успокойтесь, сэр, – строго сказал я. – Вам тоже окажут помощь, но сначала мы должны вытащить людей из этой машины.

– Да какого же хрена! Там и живых нет! А есть, так сами вылезут! Вы должны немедленно заняться мной! Я вас, на хрен, по судам затаскаю!

– Можешь ему что-нибудь вколоть? – негромко спросил я Миранду, пока маздовладелец продолжал разоряться.

– Да, сильное обезболивающее и успокоительное.

– Давай. Сейчас вам помогут, сэр, не волнуйтесь!

Едва Миранда зарядила ампулу в инъектор, ко мне подбежал один из свидетелей, требуя, чтобы я немедленно помог женщине, которая врезалась в столб. Я сильно сомневался, что ей еще можно помочь (и уж тем более этого не мог сделать я, никогда не лечивший ничего серьезнее собственной простуды), но быстро пошел за ним, чтобы не вызывать подозрений. Да и этот непрерывный вой гудка следовало прекратить. Я осторожно приподнял бесчувственное тело с руля и отклонил его на спинку кресла, запрокинув голову пострадавшей. Молодое лицо было в крови; из волос посыпались осколки стекла. Стараясь не запачкаться, я пощупал пульс на шее, затем оттянул веко закатившегося глаза.

– Увы, – покачал головой я, поворачиваясь к переминавшемуся рядом сочувствующему. На самом деле даже настоящий врач не отличил бы по столь примитивным признакам смерть от комы, и следовало бы, конечно, воспользоваться имеющейся у нас аппаратурой для диагностики и реанимации, но я понятия не имел, как это делается, а главное, у нас не было на это времени. Полиция вот-вот появится. Визг резаков прекратился, и, не слушая уже возражений доброхота, я побежал обратно к «ниссану».

Две вырезанные двери валялись на дороге. Роботы ждали следующей команды. Миранда, уже оставившая водителя «мазды» (тот и после полученной дозы продолжал ругаться, но уже без прежнего энтузиазма), опередила меня и с инъектором в руке нырнула в переднюю часть салона. Я заглянул в заднюю и увидел в полумраке вытаращенные от ужаса синие глаза девочки. Она была в шоке, но определенно жива.

– Все уже хорошо. Мы тебе поможем, – сказал я, отстегивая ее ремень и беря ее на руки. Она вцепилась в меня мертвой хваткой, словно утопающий в бревно; я не мог разжать ее пальцы, чтобы уложить на носилки. Тем временем роботы по команде Миранды уже вытаскивали на носилки грузное тело телохранителя. Я на руках отнес Элис к машине. Миранда подоспела ко мне, в очередной раз перезаряжая инъектор, и приставила его к шее ребенка. Девочка вздрогнула, когда ей впрыснули лекарство.

– Что это? – спросил я.

– Ничего страшного, миорелаксант. Ну-ка, малышка, ложись сюда, все будет хорошо…

Вероятно, «все будет хорошо» – это самая большая ложь, произносимая людьми. На втором месте «все хорошо», ну а третье делят между собой «я тоже тебя люблю» и «мы сами с вами свяжемся».

Девочка, наконец, расслабилась и позволила себя уложить. В другую часть салона роботы загрузили носилки, прогибавшиеся под весом шофера.

– Все, погнали, – констатировала Миранда. – По местам! – это уже относилось к роботам.

– Эй! – вновь возвысил голос маздовладелец. – Куда вы, мать вашу?! Как же я?

Знал бы ты, на что напрашиваешься.

– Вам поможет следующая бригада, у нас уже нет места! – крикнул я и захлопнул дверь. Мы врубили сирену и, объехав грузовик, помчались по улице. На первом же повороте я ушел направо, и вовремя: камера заднего вида показала мне, как по только что оставленной нами улице промчалась, также со всеми мигалками, полицейская машина. Тормозить нас они бы, конечно, не стали, но все равно хорошо, что мы не попали в поле зрения профессионалов. Из свидетелей на месте аварии наверняка никто не запомнил наш номер – а полицейским и запоминать не надо, как только они включают мигалки, у них автоматически включаются камеры в режиме записи.

Через минуту Миранда пролезла из салона ко мне в кабину.

– Как девочка? – спросил я.

– Думаю, легкое сотрясение мозга, но ничего более серьезного. Я сделала ей еще инъекцию, теперь она будет спать.

– А он? Мертв?

– Теперь да.

Что ж, я и не сомневался, какую «первую помощь» она оказала водителю, нырнув в салон. Ну это-то ладно. Он работал на мафию и делал это вполне сознательно. А вот та женщина, которую, возможно, еще можно было спасти и которую мы обрекли на смерть… В случае с Анной Дельгадо мы, по крайней мере, не знали, к чему приведет применение «твайс спайса». Но эту аварию мы организовали совершенно сознательно. Черт, мы хотели вывести из строя только одну машину, а не три! И уж тем более не хотели лишних смертей!

Но Миранда права – все эти моральные копания бессмысленны. Хотел бы я стать трупом вместо той женщины? Нет. Вот и весь разговор. А мафия не оставит меня в покое. В войне за свою жизнь хороши все средства, по определению. Самооборона – это святое.

– Вот его пистолет, – продолжала Миранда. Я коротко скосил глаза, на миг оторвавшись от дороги.

– Внушительная штучка.

– «Беретта» двадцать седьмого года. Двадцать четыре патрона, может стрелять очередями. Неплохая машинка, для ближнего боя в самый раз. Хотя мне «магнум» больше нравится. А вот его фон и комп.

Я уже не стал смотреть, только спросил:

– Фон отключила?

– Обижаешь! И аккумулятор вынула. Сейчас посмотрим, что у него на компе.

– Так нас и через комп отследить можно! Он же в инет ломиться начнет, глядишь, и сообщение отправит…

– Не начнет. Сам его комп я включать не собираюсь. Я только кристалл памяти из него выну и в свой вторым вставлю, управления он не получит… ах, дерьмо!

– Что там, все зашифровано?

– Хуже. Кристалл накрылся. Я слышала про такую фишку – кристаллы с нестандартной распайкой, ну и комп под них, соответственно, с нестандартным слотом делается. В нем все работает, а как в нормальный переставишь – пшик и все. Простенько, но эффективно. Внешне-то не отличишь, контакты все одинаково выглядят… Ну ладно. Охранник охранника – не бог весть какая шишка, вряд ли тут было что-то сильно важное.

Я повернул на юг, намереваясь добраться до подножья горы Сан Бруно, где мы без помех со стороны лишних свидетелей и камер наблюдения дорожной полиции сможем загнать «скорую» в густые заросли и пересесть в уже поджидающую нас в укромном месте под деревьями «Субару». Черт побери, все-таки приятно гнать в крайнем левом ряду, зная, что никакие ограничения скорости для тебя не писаны! Главное при этом – в повороты вписываться, но я оставил компу право снижать скорость до безопасной при приближении к таковым.

– Пойду сделаю снимки для отсылки Догерти, – сказала Миранда, вставая с кресла.

И тут на пульте с писком зажглась красная лампочка, а бортовой комп выдал сообщение «Отказ коробки передач»!

Честно говоря, я настолько не ожидал такой подлости – не случавшейся со мной ни разу прежде, когда я ездил на нормальных машинах – что не сообразил сразу же, пока «скорая» еще катилась по инерции, перестроиться вправо и спокойно встать у тротуара. Поэтому рулить я начал запоздало, пропустил вперед пару ехавших справа машин и в итоге неуклюже остановился под углом, перегородив весь правый ряд.

– Что такое? – Миранда уже вновь была в кабине.

– Эти твои чертовы китайцы! Чтобы я еще когда-нибудь связался…

– Погоди, может, это просто перегрев. Глуши мотор, через пять минут попробуем снова завестись. И выруби уже сирену!

Действительно. Стоять на месте, завывая сиреной, как-то уж слишком глупо.

Ладно, сказал я себе. Погони за нами нет, во всяком случае, пока, может, действительно, постоим немного и снова поедем…

Четыре бесконечно долгих минуты я утешал себя этой мыслью. На пятой в дверь решительно постучали.

Я нехотя повернул голову, готовясь объяснять, что знаю, что мы перегораживаем дорогу, но у нас заглохла машина, и нас, между прочим, можно объехать… О дьявол, полиция!

– Спокойно, партнер, – прошипела мне в ухо Миранда. – Они не знают, кто мы.

Я нажал кнопку, опускающую стекло, и выглянул. Кажется, только один патрульный, молодой парень. Черный. Его машина с включенными мигалками, но без сирены стояла рядом.

– Вам нужна помощь, сэр? – спросил он.

– У нас проблема с коробкой передач, – ответил я, сделав глупую попытку улыбнуться. – Может быть, сейчас удастся завестись.

Я повернул ключ. Давай же, давай… «Отказ коробки передач». Нет, похоже, это безнадежно.

– Похоже, дело серьезное, сэр, – подтвердил мою мысль полицейский. – У вас в машине больные?

Соврать или сказать правду? «Да, один похищенный, другой убитый…» Сказать, что нет, и он отвяжется? Но он, небось, видит, что я волнуюсь (черт, черт!), и…

– В том-то и дело, офицер. Их надо в больницу, а наша машина… – кажется, вполне убедительное объяснение волнения.

– Вы уже вызвали другую машину?

– Э… нет, офицер. Понимаете, все машины в разъезде. Черт-те что творится сегодня с утра, такое впечатление, что жители Фриско надумали болеть и помирать одновременно…

– Тогда я могу доставить ваших больных.

Вот уж спасибо тебе большое!

– К сожалению, не получится. Состояние больных критическое, они подключены к аппаратуре, и мы должны ехать вместе с ними. Просто не поместимся в вашей машине со всем этим.

– Ладно, тогда сейчас я отловлю для вас машину повместительнее, – кивнул полицейский и тут же побежал на встречную полосу, делая кому-то знак остановиться. Голубой семейный минивэн послушно затормозил напротив нас.

– Такая подойдет? – крикнул патрульный.

– Да! – крикнул я в ответ.

Коп наклонился к окну водителя, объясняя ситуацию. Минивэн медленно развернулся, подъезжая к нам, и из салона выбрались упитанный мужчина лет под пятьдесят в хавайской рубахе, его не менее дородная жена, почему-то считавшая, что при ее комплекции и возрасте можно носить шорты, и двое мальчиков, лет десяти и тринадцати – старший, как ни странно, стройный. Вероятно, из чувства подросткового протеста.

– Спасибо, что согласились помочь, – сказал я, выпрыгивая на дорогу по-прежнему в халате и маске. – Мы вернем вам машину, как только доставим пациентов. Какой адрес указать компу – это место?

– Я уже ввел адрес, – ответил глава семьи; и он, и его жена прямо-таки лучились от удовольствия по поводу выпавшей им роли добрых самаритян, или, по крайней мере, старательно изображали таковое. Лишь дети бросали на нас искренне-злобные взгляды. – Просто выберите в меню «Возврат».

– Конечно, сэр.

Открылись задние двери нашей злополучной «скорой», и роботы принялись выгружать носилки. Понятливая Миранда уже успела прицепить к нашим «пациентам» первую попавшуюся аппаратуру. Элис загрузили на среднее сиденье минивэна, а водителя – на заднее. Патрульный проводил пристальным взглядом пронесенный мимо него труп, и у меня, уже уверившегося в успехе, вновь похолодело в животе.

– Похоже, парню здорово досталось, – покачал головой коп.

– В том-то и дело, – кивнул я. – Поэтому мы спешим, – я направился к левой передней двери.

– А девочка? – всколыхнулась толстуха. – Что с бедняжкой?

– Извините, мэм, на разговоры нет времени, – отшила ее уже Миранда; роботы, сделав дело, полезли обратно в «скорую». Полицейский пошел следом за мной, что мне совсем не понравилось.

– Сэр…

– Да?

– Насчет ограничений скорости не волнуйтесь. Я передам по сети, чтоб вас не останавливали.

– Спасибо, офицер, – я сел в машину; Миранда хлопнула дверью справа. Мотор уже работал – ну правильно, у нас ведь не было ни карточки, ни чипа владельца, и сами бы мы его не завели. Коп сделал шаг прочь и вдруг обернулся.

– Сэр?

– Что еще? – вырвалось у меня резче, чем следовало. Ах, ну да, я забыл пристегнуться! Но полицейского, кажется, интересовало не это.

– Простите, это не мое дело, но – вы ведь дикси?

Проклятье, не думал, что мой южный акцент так заметен!

– Да, я там родился, но несколько лет назад иммигрировал в США, – я защелкнул ремень. – Мы можем ехать?

– Конечно, сэр. Вы правильно сделали – порядочному человеку нечего делать в той расистской стране. Удачи вам!

– И вам, – буркнул я и придавил акселератор.

– Уфф, – выдохнул я, когда черный коп вместе с белыми самаритянами пропали с экрана заднего вида. – Кажется, выкрутились. Правда, наследили, как могли. Да еще наш номер передан по сети…

– Это не то же самое, что номер угнанной машины – он не будет автоматически фиксироваться полицейскими камерами, если ехать без нарушений. Так что просто не пользуйся его любезным предложением, и нас не отследят, – ответила Миранда. – А я пока отправлю, наконец, сообщение Догерти.

Это сообщение мы составили еще накануне, теперь оставалось лишь прицепить к нему снимки. Если комп уведомлял Догерти о свежей почте немедленно – а почти наверняка так оно и было – уже минуту спустя он читал следующий текст:

«Мистер Догерти!

Ваш человек мертв. Ваша дочь у нас. Если вы хотите снова увидеть ее живой, вы выполните все наши требования. Мы не собираемся вести с вами никаких переговоров. Бессмысленно отвечать на этот емэйл – он отправлен с одноразового адреса, и то же будет с последующими емэйлами. Вы просто выполните все, что мы вам скажем, а мы узнаем, так ли это. При малейшем неповиновении или попытке обмануть нас ваша дочь умрет.

Прежде всего, вы никому не должны сообщать о похищении и наших требованиях – ни полиции, ни вашему боссу, ни вашим подчиненным, ни кому-либо еще. Вероятно, вам сообщат из полиции о попавшей в аварию машине, возможно, позвонят из школы и спросят, почему Элис не была на уроках. Придумайте сами убедительные ответы, которые исключат любые подозрения, при необходимости используйте запись ее голоса. Вы профессионал и знаете, как делаются такие вещи. Вы также не должны предпринимать никаких самостоятельных попыток разыскать вашу дочь.

Чтобы вы хорошо представляли себе серьезность положения, сообщаем вам, что Элис введен смертельный яд. Она умрет, если не получит противоядия в течение 24 часов, то есть до 9 утра завтрашнего дня. Даже если бы вам каким-то образом удалось добраться до нее – не зная формулы яда, вы не сможете найти противоядие, и за оставшееся время этого не смогут сделать самые лучшие врачи.

Сегодня до полудня вы подготовите пять миллионов долларов США. Позже этого вы получите дальнейшие указания.

Да, и еще. Сейчас мой сердечный ритм регистрирует кардиомонитор. Я достаточно спокойный человек, и обычно частота моего пульса сильно не меняется. Но если мой пульс не то что прервется, а хотя бы изменится больше чем на 25 % – немедленно сработает взрывное устройство, которое оторвет вашей дочери голову. Так что как-либо волновать, сердить или пугать меня категорически не в ваших интересах.

697385»

Эта подпись – 697385 – представляла собой случайный набор цифр, не имеющий никакого скрытого смысла; но если Догерти захочет поискать таковой – пусть копает в ложном направлении.

Мы с Мирандой сошлись во мнении, что бывший полковник, конечно, не захочет оставлять без последствий покушение на самое дорогое, что у него есть – но в то же время, прекрасно понимая серьезность предъявленных угроз (вполне осуществимых технически), предпочтет подчиняться похитителям, пока ему не удастся вернуть дочь, а уж только потом перейдет к поиску и мести. Впрочем, об осторожности забывать все равно не следовало.

Мы доехали по Береговому бульвару до поворота на Гваделупский каньон и вскоре уже катили по живописной парковой дороге, змеящейся вдоль северных отрогов горы Сан Бруно. Добравшись до съезда на узкую грунтовку, мы на всякий случай убедились в отсутствии машин, откуда нас могли бы видеть, и свернули в рощицу, где нас еще с ночи дожидалась «Субару». Здесь под покровом деревьев мы вытащили девочку и мертвеца (надо сказать, без помощи роботов последняя операция была далеко не столь удобной – весил он, наверное, фунтов триста). Спящую Элис усадили, пристегнув, на заднее сиденье «Субару»; в багажник той же машины положили сложенные носилки и медицинские приборы. Туда же отправили купленное в секс-шопе облачение. Что Миранда собирается делать с трупом, я уже знал по прецеденту Анны Дельгадо – но прежде, чем залить покойника наноразложителем, моя сообщница стащила с него пиджак и ткнула во что-то вроде серого пуловера, вопреки уличной жаре поддетого под костюм:

– Знаешь, что это?

Я пощупал – «пуловер» был явно не шерстяной и легко, словно по маслу, скользил относительно тела, точнее, относительно своего собственного внутреннего слоя.

– Наноброня?

– Именно. Надевай, вдруг пригодится.

Я слышал об этих штуках. Квазижидкость из наночастиц между слоями кевлара, при ударе мгновенно обретающая твердость не хуже металлической, а затем вновь возвращающаяся в аморфное состояние. Защищает и от пули, и от удара ножом – но, правда, не от ножа, режущего медленно.

– Размерчик великоват, – заметил я.

– Ничего, много – не мало. Заправишь поглубже в штаны, заодно причиндалы защитишь. Даже асексуалу неприятно, когда их отстреливают.

– У нас в самом деле ожидается стрельба?

– Надеюсь, что нет.

«Но береженого бог бережет», – угадал я окончание фразы, и это было логично. Развязка близка, и черт его знает, чем все обернется. Уже облачившись в наноброню, я запоздало вспомнил о галантности:

– А ты-то себе ничего не хочешь защитить?

– Я обойдусь, у меня боевого опыта больше. Дают – бери, партнер.

Тоже верно.

Минивэн мы, как и обещали, отправили назад самаритянам, дополнив, впрочем, программу возвращения пунктом о стирании маршрута по достижении контрольной точки, а сами сели в «Субару» и поехали в домик, арендованный накануне вечером неподалеку, на Рыночной улице. Он стоил заметно дороже лачуги в Миллбрее, зато имел два этажа и на первом – гараж с выходом внутрь дома, так что мы могли вынести девочку из машины, не попадаясь на глаза никаким любопытным соседям. На втором этаже была небольшая комната без окон – возможно, в незапамятные времена пленочных фотографий она использовалась, как фотолаборатория, а может, как маленький домашний кинозал. Главное, что ее можно было запереть. Мы перетащили туда кровать с тумбочкой и уложили Элис в постель; Миранда сделала ей еще одну инъекцию и сказала, что девочка проспит еще, как минимум, пять часов. После чего мы наскоро пообедали – без изысков типа ручной готовки, но с чувством выполненной задачи.

Во время обеда нас отвлек сигнал от камер на Лионской улице. По правде говоря, я не ожидал увидеть ничего серьезнее фургончика, едущего за продуктами, ибо полагал, что все боссы Альянзы уже в сборе. Однако в ворота въезжал «бентли». Причем это оказался не тот «бентли», что входил в автопарк «Английского клуба». Миранда быстренько пробила номер по базе.

– А вот и сам Туссэн пожаловал, – удовлетворенно констатировала она.

– Я думал, он давно внутри.

– Я тоже так думала. Но, как видно, главные разговоры начинаются только сейчас.

Словно в подтверждение ее слов камера вновь включилась, показывая следующий роскошный лимузин. В течение считанных минут одна за другой подъехали еще три машины. Все они принадлежали местным бизнесменам. Вот она – самая верхушка Альянзы!

– Стало быть, Догерти их не вспугнул, – констатировал я.

– Как мы и рассчитывали. Пора отправить ему следующее послание.

«Доезжайте автобусом до автостоянки у пересечения Калифорнийской и Стейнера. Войдите в магазин за стоянкой и возьмите там бумажный пакет. На стоянке вас ждет электромобиль, белая «хонда» номер 8ККХ632. Дверь не заперта. Переведите его комп в режим идентификации по паролю и введите 697385. Маршрут уже задан. Не пытайтесь взять управление на себя. Там, где машина остановится, ждите следующих указаний. У вас пятьдесят минут. Время пошло.

697385»

– Ну что ж, – констатировала Миранда, поднимаясь, – пора и нам выдвигаться на позиции.

Мы спустились в гараж и выехали на улицу. Теперь наш путь лежал на северо-восток.

Мы оставили Догерти времени в обрез, с учетом средних интервалов между автобусами и напряженности дневного движения. Но если он все-таки прямо в пути – не в автобусе, где он будет бояться соглядатаев, так в машине, где, впрочем, тоже могут быть скрытые камеры – попытается навести справки об этом электромобиле, что он узнает? Легальным путем – только то, что «хонда» входит в автопарк одной из прокатных фирм города и арендована накануне вечером через инет. Информацию о своих клиентах фирма не разглашает. Но если глава службы безопасности Туссэна все-таки докопается до имени арендатора, то узнает, что того зовут… Даглас Догерти. И что вместо представления полного электронного варианта своих документов, чего мы с Мирандой не могли обеспечить, он внес денежный залог, что также допускается.

Камеру слежения мы в «хонду» ставить не стали. Во-первых, в небольшом объеме кабины профессионалу не так уж сложно ее обнаружить, и хотя он не посмел бы вывести ее из строя – пусть лучше мучается неопределенностью, чем точно знает, где она. Во-вторых, мы обеспечивали себе дополнительные гарантии безопасности, вообще не появляясь возде арендованной нами машины – даже программу в ее комп мы загрузили дистанционно. Приближаться к этой машине теперь и следить за Догерти непосредственно нам тем более было незачем. Организовал он себе сопровождение или нет, ему это не поможет.

Через сорок четыре минуты комп «хонды» прислал нам извещение, что машина достигла первой контрольной точки. Мы отправили следующий приказ:

«Справа от вас ювелирный салон. Купите там бриллиантов и украшений с бриллиантами на пять миллионов долларов. Потом садитесь в машину и поезжайте в следующую точку маршрута.

697385»

Эта следующая точка находилась на ничем не примечательной улочке и нужна была лишь для того, чтобы комп отчитался о прибытии в нее, и мы могли отправить очередное распоряжение, содержавшее пароль для доступа к финальной маршрутной точке. Таковая находилась на стоянке в порту, к северо-востоку от бейсбольного стадиона АТ&Т, перед причалами катеров и яхт. Строго в расчетное время – Догерти явно не пытался мешать компу выполнять программу – нам пришло подтверждение и оттуда. Бывший полковник, конечно, не мог знать, что остановился недалеко от того места, где совсем недавно припарковались похитители. Впрочем, ни нашей «субару», ни нас самих к тому моменту, как Догерти узнал про порт, там уже не было. Машину мы отправили на автопилоте на стоянку возле станции Сельма скоростной железной дороги, соединяющей все населенные пункты, расположенные вдоль берега Сан-Францисского залива, а сами сели в маленький катерок, далеко не новый, но быстроходный, купленный накануне всего за 9999 союзных долларов (янки любят такие цены), и помчались по темно-синей глади в сторону пролива Золотые Ворота, соединяющего залив с Тихим океаном. Надо сказать, вода здесь ледяная даже летом, и в отсутствие солнца, едва пробивавшегося сквозь сплошную облачную муть, на море было довольно-таки неуютно. Зато я наконец-то смог полюбоваться знаменитым красным мостом – правда, снизу. Практически с того ракурса, в каком видят его самоубийцы в последний миг перед ударом о воду. А Миранда тем временем отправляла очередное сообщение.

«Положите драгоценности в пакет из магазина. Выберите в меню компа пункт «Возврат» и выходите из машины, взяв пакет с собой. Идите на седьмой причал. В конце его стоит яхта «Принцесса». Поднимитесь на борт, пройдите в рубку, приложите руку к сканеру, затем введите в бортовой комп пароль, вы уже знаете, какой. Когда двигатель заработает, отдайте швартовы. Комп поведет яхту по курсу. На яхте установлены камеры, так что не вздумайте делать ничего, что вам не предписано. Стойте на носу с пакетом в руках и ждите дальнейших указаний.

697385»

Скажу не хвастая, идея устроить передачу бриллиантов (ставших после отмены наличных денег самым популярным средством крупных неотслеживаемых расчетов) в открытом море, где невозможно организовать скрытное наблюдение и, тем более, незаметно приблизиться к объекту, принадлежала мне. Естественно, в наш век GPS и повсеместного доступа в инет местоположение яхты будет известно, даже когда она не видна за горизонтом – но само по себе это людям Догерти, даже если он отважился поставить кого-то в известность, ничего не даст.

У нас на сей раз камеры были установлены – одна на причале, две на самой «Принцессе» (и это была одна из причин, потребовавших визита в порт накануне; сама аренда яхты отличалась от аренды машины только ценой). Но, признаться, даже увидев на экране, как Догерти (разумеется, один) поднимается на борт яхты, я не чувствовал полной уверенности, что все идет по нашему плану. Что, если Догерти все же отправил вместо себя кого-то другого? Я уже знал, на что способен современный грим. Идентификация по чипу, которую Догерти вполне мог ожидать, конечно, препятствовала такому сценарию – но, в конце концов, уж если Миранда без особых сложностей реактивировала и вживила себе ид-чип Дельгадо, главный охранник мафиозного босса легко мог «поделиться» собственным чипом со своим человеком. Правда, подбросить вместе с фальшивым собой еще и фальшивые бриллианты он точно не отважится, понимая серьезность угрозы. Но для нас-то выкуп – лишь правдоподобный предлог, а на самом деле нам нужен сам Догерти…