Текст книги "Атаман. Гексалогия"
Автор книги: Юрий Корчевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 81 (всего у книги 97 страниц)
Княжич схватился за живот, попытался вытащить стилет, но силы его иссякли, и он упал на спину.
Сбоку раздался вздох, и я дёрнулся в сторону. Но это Фёдор отошёл от оцепенения.
Князь, а что произошло – я ничего не помню.
– Наваждение, Федька. Княжич его навёл, магией он владел.
– Княже, ты погляди, что деется! – изумился Федька.
Я повернулся к телу княжича и ахнул. Быстро – на глазах – кожа на его лице и руках стала сморщиваться, глаза впали, – даже одежда стала ветшать, терять цвет, и на ней появились дыры. К своему удивлению, через несколько минут мы увидели перед собой глубокого старика в рубище.
– Ну ни фига себе! – Федька от избытка чувств не мог подобрать слов.
Я и сам был поражён, столкнувшись с действием магии вплотную.
– Слушай, княже. Старики бают, что нечисть нельзя оставлять на земле – ночью покойник ожить может. Сжечь бы тело надо!
– Тогда хворост собирай да дерево сухое. Фёдор отправился за хворостом, благо – далеко ходить не надо. Вернулся с охапкой, потом со второй. Притащил небольшое сухое деревце, подрезал ствол ножом, сломал ногой.
– Мы обложили тело хворостом. Фёдор надёргал мху поднёс огонь Ой, княже, у него же стилет твой, вон – в животе торчит.
– Чёрт с ним, со стилетом – поджигай.
Я опасался, что вытащи я стилет – и покойник оживёт. Не зря, надо полагать, опасался – ведь сабля моя ему вреда не причинила, а удар стилетом смертельным оказался. И всё потому, видимо, что заклинание в рукояти лежит. Жалко, что перевести текст не успел, но запомнил его накрепко. Ладно, Савва поможет с переводом.
Понемногу пламя охватило тело. Фёдор подбрасывал сломанные ветки дерева в слабеющий огонь.
Мы зашли с подветренной стороны – приторный запах жжёного мяса был невыносим.
– Фёдор, неси ещё дров – хворост прогорит быстро, а одного деревца не хватит.
В пламени тело Вацлава повело, временами казалось, что он шевелится. «Не дай бог, оживёт княжич», – подумал я. Кол бы осиновый ему в грудь вогнать, да осин поблизости нет, вёрст пять до осиновой рощицы – за Смоляниново, по дороге к Тучковскому имению Талица.
Фёдор, едва притащив сухую корягу, бросил её в огонь и пошёл в лес снова, сделал три ходки. Костёр бушевал уже вовсю.
По-хорошему надо было бы сложить брёвна и на них уже положить тело. Но притрагиваться к нему не хотелось обоим: Фёдор просто боялся – животным страхом, я же опасался, не выкинет ли чародей напоследок какой-нибудь фокус – а ну как дух его в тело моё перейдёт?
Мы смотрели на огонь, подкидывали в костёр ветки.
Наконец пламя стало угасать, лишь угли багрово рдели. От тела остался лишь обугленный череп и кости.
– Всё, Фёдор, поехали, и так много времени потеряли.
Мы взобрались в сёдла и тронулись в деревню. Всю дорогу молчали, переживая случившееся.
С Андреем уговорился быстро – согласился управляющий новые земли посмотреть, а за себя младшего сына Павла оставлял.
Назавтра решили выехать. Чего конному собираться? Есть и спать можно на постоялых дворах, с собой в перемётных сумах – лишь одежда сменная да скудные личные вещи, вроде расчёски. Самое важное деньги. Во все времена, имея их, можно было решить почти любую проблему.
Едва рассвело, управляющий Андрей уже был у меня в Вологде. Я посмотрел на его лошадёнку – куда на ней в Москву?
– Фёдор, подбери Андрею коня получше, на его лошади мы до Москвы месяц тянуться будем.
Переседлали лошадь, и мы выехали.
Через пять дней были уже в самой Москве; не задерживаясь, по коломенскому тракту поехали на юг. И где эти земли-то мои? В указе государевом названия есть, только где их искать? Я знал только направление – под Коломной, на Оке, где воевал прошлым летом со сводным полком. Однако – язык до Киева доведёт. Нашёлся знающий человек на постоялом дворе, показал. Добрались-таки до Чердыни. Мама моя! Убожество полное! Три полуразвалившихся избёнки, в коих живёт едва ли десяток человек.
Я приуныл: здесь работы – непочатый край.
Бегло осмотрев земли, мы направились в Обоянь. Эта деревня оказалась посолиднее – полтора десятка крепких изб, земля обработана. Тут и старший нашёлся – преклонных лет староста Никанор Я представился, показал указ государев. Никанор, шевеля губами, долго вглядывался в бумагу подслеповатыми глазами.
– Ну – наконец-то хозяин объявился! – с поклоном вернул мне указ староста. – Тяжко мне в года мои воз этот тянуть. Ослобони, князь! Назначь кого помоложе.
– Так у тебя деревня в порядке, земля обихожена. Стало быть – уважаем ты, слушают тебя люди. Если настаивать будешь, подумаю. Подскажи-ка, мил-человек, как в Вереши да Охлопково проехать?
– Вот по этой дороге и пяти вёрст не будет. Добрались до Верешей.
Деревня большая – дворов двадцать, однако запустение на землях и в домах полное. Контраст с Обоянью разительный! Староста здесь умер уж год как, так и жила деревня в безвластии. Удручающее впечатление.
Охлопково смотрелось чуть лучше, однако и здесь не чувствовалось хозяйских рук. А места красивейшие – Ока рядом протекает, вид с холма просто изумительный. Лес берёзовый вокруг – красотища! От холма к реке – луг заливной, травы по пояс стоят. Сразу сердце подсказало: дом свой – имение княжеское – именно здесь ставить буду.
Дело шло к вечеру, и потому после небольшого обсуждения решили, что Андрей останется на несколько дней здесь, на новых землях. Пусть осмотрит всё досконально, составит план – что надо делать и сколько на это уйдёт материалов и денег.
Я же еду в Москву. Надо искать архитектора. Сам я не строитель, здесь нужен знающий человек. Это бревенчатую избу строить просто – нашёл плотников, завёз строевой лес – и все дела. Уж с деревом-то русские мастеровые обращаться умели. Однако жить в деревянном доме боярину, может, и пристало – но не князю! Поэтому я хоромы двух —, а то и трёхэтажные, из кирпича или камня решил поставить – чтобы на века, чтобы это родовое имение было, Василию да его детям досталось. И не просто дом, а дабы и парк с дорожками и прудом были. Потому и хотел вернуться в Москву – там сейчас каменные здания итальянцы, точнее – итальянские архитекторы строят, даже завод кирпичный поставили. Вот на них и хотел я выйти через Фёдора Купецкого.
В Москву приехали с Федькой-занозой уже вечером и сразу – на постоялый двор. Куда ещё податься, когда поздно. Наелись досыта – и спать.
А уж с утра я к Фёдору Кучецкому поспешил, чтобы дома его застать, пока на службу он не уехал. Поди его потом – найди.
На мою удачу князь дома оказался – только встал, завтракать садился. Встретил радушно, сразу с собой за стол усадил.
– Ты что же – князь уже, а по тебе и не видать, – укоризненно покачал головой Кучецкой.
– А чего должно быть видно? – удивился я.
– Так плащ красный, корзно называется, должен быть. Имеет право носить его только лицо княжеского звания, – добродушно корил он меня. – И опять же – свиты не видно. Достоинство своё умаляешь. Как незнакомый тебе человек определить сможет, кто перед ним – ровня, или шапку ломать надо?
– Прости, Фёдор, как-то запамятовал я.
– Одно дело – когда с князем говоришь, другое дело – с простолюдином. Это важно. Исправь.
– Сегодня же к белошвейке схожу.
– То-то! С чем пожаловал?
– На новых землях был, на даче.
Похвально!
– Да пока ничего хорошего там не увидел. Земля в запустении, холопы – в нищете.
– А ты на что? Понимаю – не одного года дело, так управляющего толкового ставь, холопов прикупи.
– Где же их столько взять? Не только на землю холопы нужны, а и боевые холопы – для дружины.
– Ты никак жаловаться ко мне приехал?
– Упаси бог, Фёдор! Как ты подумал такое! Совета прошу.
– Плоховато сейчас с людишками, – вздохнул князь. – Мор да глад о прошлом годе были. Мой тебе совет: бери корабль да – в Кафу, на невольничий рынок. Там и купишь себе людишек. Всё лучше, чем им в неволе у нехристей томиться. Тебе ведь много людей надо, как я понял. Это лучший выход.
– Спасибо, Фёдор. И ещё вопрос. В имении дом каменный хочу поставить, вроде как родовое гнездо будет. Слышал – итальянцы на Москве сейчас – кремль обустраивают, храмы.
– И не только в Москве, а и в других городах. Мастера хорошие, спору нет. Каждая постройка красотою да благолепием изумляет, однако же и деньги серьёзные за работу просят.
– Не о деньгах речь, Фёдор. Сведи меня с мастерами. Ты же наверняка их знаешь.
– Знаю, не без того. Подумать надо – кто из них сейчас сможет тебе дом в усадьбе твоей возвести. Кто-то – в Нижнем работает, а кто и здесь – на государевом заказе, отвлекать никак нельзя. С ними поговорить надо, сразу я тебе и не скажу. – Фёдор поднялся: видно – время торопило, на службу надо. – Давай так уговоримся – загляни ко мне через неделю, раньше не обещаю.
Согласен. Жди через неделю.
Я откланялся, пожелав князю и его дому благополучия.
Вернулся на постоялый двор.
– Вот что, Фёдор, пока неделя времени свободного у меня есть. Поищи судно крепкое, мореходное, дабы нам, пока лето на дворе, в Кафу сходить.
– В Кафу? – изумился Федька. – Это ещё зачем?
– Холопов на земли новые прикупить – это раз. Опять же с земель ратников считают, что каждый дворянин – боярин ли, князь – выставить в ополчение должен. Стало быть, и боевых холопов искать надобно. Это два. Придётся или вольных уговаривать под мою руку отойти или пленных покупать. Вот и думаю в Крым, в Кафу сходить – там рынок невольничий самый большой, русских из плена выкуплю и себе холопов новых обрету.
– Бона как! На землю-то хлебопашцев да мастеровых из плена выкупить можно, а вот насчёт боевых холопов – сильно сомневаюсь. Воин сильным и, главное, смелым должен быть, а в плену сильный или не выживает или ломается. Такой в бою дрогнуть может, побежит. А трусость в бою – как зараза. Один побежит, за ним – весь десяток.
– Есть правда в твоих словах, Фёдор, да не вся. Сейчас иди – судно ищи, кто бы из владельцев согласился в Кафу сходить.
– Пойду на пристань, поспрашиваю. Жди к вечеру. Однако же часа через три Фёдор примчался обратно, радостно потирая руки.
– Княже, надо тебе самому сходить. Судно я нашёл, только…
– Чего замолчал, говори.
– Судно в Кафу идёт, невольников везёт – литвинов.
Пойдём, посмотрим. – Неужели удача?
Федор шел впереди, показывая дорогу. У деревянного причала покачивалась ладья. Федор заорал:
– Хозяин!
Откуда-то с кормы вынырнул хозяин. Был он самого разбойничьего вида: низкорослый, кривоногий, заросший бородой по самые глаза. И глаза те были бегающие, белесые, выцветшие какие-то. Одежда полутурецкая – штаны шелковые, красные, заправленные в короткие полусапожки, рубахи нет, а одет в синий жилет, которые так любят носить на Востоке.
– Кто меня зовет? – Голос у владельца судна с хрипотцой.
Я толкнул Федора в бок, чтобы помолчал.
– Я бы поговорить с тобой хотел. Судно мне нужно. Из Кафы невольников привезти.
– Чего их везти, вот – полный трюм. Хоть одного купи, хоть всех зараз. Однако же цену спрошу как в Кафе.
– Побойся Бога, хозяин. Их до Кафы еще довезти надо, кормить в дороге, расходы нести.
– Ты невольников допрежь погляди, купец, все как на подбор – молодые, здоровые.
– Хм, показывай.
Хозяин повернулся к корме и что-то крикнул. Появился молодой амбал с кнутом в руке и связкой ключей на поясе. Отомкнул замок на люке трюма.
– Эй, выходи все!
Из трюма на палубу поднимались люди, в большинстве своем – молодые и, к моему сожалению, в основном – женщины и девушки. Мне-то рабочая сила нужна. Конечно, в деревне и женщины надобны – жать, полоть, лен мять, но основная тяжесть сельской работы – все же на мужиках. Им и пахать, и боронить, и мешки таскать. Да многое в деревне на мужских руках – избу подправить, забор сделать, колодец выкопать.
Невольницы выстроились на палубе. Два десятка молодых и зрелых женщин, все с печальными лицами. Но синяков и следов побоев я не заметил, хотя амбал был с кнутом.
Я обошел и осмотрел всех.
– Мастерицы среди вас есть ли?
Оказалось, что несколько женщин – из тех, что постарше, ведали ремесла – вышивку жемчугом да полотно ткать умели. Девушки никакого рукоделия не знали, однако – тоже руки рабочие.
Я спросил на выбор одну:
– Чем дома занималась?
– За скотиной ухаживала, коров доила. – Уже неплохо. Похоже, надо брать всех.
Мы начали торговаться с хозяином. Сошлись на трех рублях за каждую, коли всех заберу. И еще подрядил хозяина, чтобы вниз спустился, по Оке до земель моих, невольников завез.
А чтобы не исчез с людьми и деньгами, на судно Федора посадил, пообещав расплатиться на месте. Скорчил хозяин гримасу, да деваться некуда – прибыль важнее.
Федька по сходням взошел на судно.
– Федор, ты только место, где сходить, не проворонь. Деревня Охлопково называется.
– Да мне все равно, как она называется, я само место запомнил – где луг.
– Я к завтрашнему вечеру там буду, думаю – вам раньше не успеть.
С пристани – уже в одиночестве – на торг отправился. Коли людей на землю отправил, значит – теперь надо и о жилье для них побеспокоиться. Деревни я видел свои, поселить там двадцать человек просто некуда, а ведь я собираюсь еще холопов привезти. Не жить же им в голом поле – помрут или разбегутся. Не заметишь за делами, как осень заявится с дождями, а потом – и зима с морозами.
На торгу нашел артели косопузых – так плотников рязанских называли за их привычку топоры за поясом носить, отчего одна сторона пояса вниз сползала.
Когда я сказал, что мне много – двадцать, а то и более, изб ставить надо, артельщики опешили поперва, потом спросили вкрадчиво – а как платить будешь?
– А сколько за избу просите?
– С твоим материалом – по рублю за избу.
– Так лес рядом, надо будет деревья рубить, от сучков чистить и возить.
– Так это сколько людей надо! И подводы еще…
– Ищите и нанимайте сами. Накидываю на каждые три дома еще по рублю.
– Годится. Где строить надобно?
– Недалеко от Коломны владения мои – по Оке. Пусть кто-нибудь со мной на коне поедет, да узнает дорогу, и место я покажу. А остальные пока на подводах едут к Коломне. Там и встретимся.
– Так, барин, коня-то у нас нету.
– Я дам, решайте быстрее.
Артельные пошушукались меж собой, затем вперед вышел молодой парень:
– Я поеду.
– Ну так пойдем.
На постоялом дворе я расплатился с хозяином, пообещав вскоре вернуться. Плотника-рязанца усадил на коня Федора. Держался он на коне, как мешок с овсом – едва не падал, но ехать можно было, слава богу – недалеко.
В обед следующего дня мы были уже на месте.
– Дорогу запомнил ли?
– Кажись.
– Да как же ты товарищей своих сюда приведешь, коли «кажись»?
– Запомнил, – уже тверже сказал парень.
– Пойдем, я тебя с управляющим познакомлю. Он главным тут будет, покажет – где лес рубить и избы ставить.
Я нашел Андрея, познакомил его с плотником. Обсудили, где избы ставить, чем и как вновь прибывших кормить.
Я отдал Андрею деньги на плотников и подался на луг. А вдали на Оке уже знакомая ладья видна, причалившая через час.
Ладья ткнулась носом в берег. Матросы сбросили сходни, и невольники начали осторожно спускаться на землю, растерянно озираясь. Волны ударяли в борт ладьи, она покачивалась. Одна из девушек, неловко ступив на трап, начала терять равновесие, вскрикнула от испуга, и, если бы не вовремя подскочивший Федька, искупалась бы в воде. Хозяин неодобрительно хмурился: пока деньги за невольников не заплачены – это его товар. А я подумал: «Надо бы причал ближе к селу соорудить».
Хозяин всех пересчитал сам.
– Боярин, оба десятка на месте. Деньги где?
Я отсчитал деньги. Хозяин судна попробовал серебро на зуб, удовлетворенно кивнул и ссыпал деньги в калиту.
– Федор, веди женщин в деревню, к Андрею.
Я и сам уже собирался сесть на коня, как хозяин ладьи дернул меня за рукав:
– Барин, я вижу ты товаром не очень-то доволен?
– Мне мужчины нужны, работники.
– Ты в Кафу за ними собирался?
– Да, а что?
– Зачем в Кафу идти? Далеко, много времени потеряем.
– Ты знаешь другое место? Где?
– То мои дела. Обещаешь по пяти рублей за голову дать?
– Так я товар не видел. Вдруг убогих да старых привезешь?
– Скажи, сколь надо?
– Десятка три-четыре, а то и полсотни возьму.
– Я не смогу столько привезти за один раз. Больше двадцати – двадцати пяти в трюм не помещается.
– Ну, так делай две ходки.
– Не обманешь? Ты кто здесь?
– Хозяин я на этих землях. А звать меня Георгий Михайлов. Ежели меня не будет, наверху, в деревне, управляющий мой будет – Андрей.
– Тогда жди меня через десять ден.
Хозяин взошел по трапу, и ладья тут же отчалила и подняла парус.
Если на самом деле вопрос с людьми решится, так это просто здорово. Все-таки поездка в Кафу – занятие долгое и хлопотное – месяца два уйдет. Если не обманет ладейщик, много времени сэкономлю.
Оставив невольниц на Федора – теперь и сами доберутся, я поскакал в деревню.
Здесь уже вовсю стучали топоры, плотники укладывали обработанные бревна рядом с будущей избой. Приятно пахло смолой.
Подошел Андрей.
– Ну, принимай новоселов, – показал я ему рукой на подходящих к околице женщин.
Впереди, энергично размахивая руками – видно, что-то на ходу им рассказывал, шел Федька.
Женщины подошли к нам.
– Слушайте, бабы! – подал голос Андрей. – Пока ить будете по избам местных, свое жилье вам вскоре поставят. Слушать во всем будете меня, я управляющий, звать Андреем. А это – князь, владетель сих земель. Считайте – вам повезло, что к нему попали. С голоду и холоду никто не помрет, а кто мастерством владеет, так и вовсе зажиточно жить будет. Теперь пойдемте со мной, определю вас по двое в каждую избу.
Андрей повел женщин по единственной короткой улице.
Ко мне подошел Федор:
– Княже, дальше куда?
– В Москву, Федя. Чую я – часто теперь мотаться придется из имения в Москву, пока все обустроим. Хоть экспресс пускай: «Охлопково – Москва».
– Чего пускать? – не понял Федор.
– Забудь! – махнул я рукой. – Поехали.
Хоть и не хотелось опять трястись в седле, а деваться некуда.
И снова мы в первопрестольной, на том же постоялом дворе. А завтра – к Федору идти. Да вот только плащ я сшить не успел.
Пока было время до вечера, пошел на торг – благо недалеко был, па Ивановской площади. Заказал плащ из алой ткани, похожей на бархат. Заплатил за срочность – завтра утром уже обещали отдать готовый.
Я вначале засомневался, а потом подумал – а чего там шить? Рукавов и карманов нет – оторочить края да застежку на горловине приделать – вот и все дела!
И уже в более приподнятом настроении я вернулся на постоялый двор. А то и в самом деле перед Федором неудобно – не просто так стряпчий меня за вид мой пожурил.
Утречком – сразу на торг, за плащом. Прикинул на себя корзно, застежку на шее застегнул.
– Ну – прямо князь вылитый! – всплеснула руками швея.
– Так я и есть князь! – отрезал я. Отсчитал деньги – и к Федору.
А он уже во дворе, у возка. Увидел меня – обнял, потом отстранил и оглядел.
– Ну вот, совсем другое дело! И собой хорош, и одеяние соответствует. Едем!
Мы уселись в возок. Кучер тронул лошадей.
– Куда мы едем?
– На стройку, итальянец знакомый там храм строит, вот с ним и поговорим. Насколько я знаю, он и за отдельные работы берется – такие, как у тебя.
– И кто он, позволь узнать?
– Полное имя – Пьетро Антонио Солари. Тьфу ты, еле выговорил. Ну у них и имена!
Я начал рыться в памяти, но ничего конкретного в голову не приходило.
Через полчаса тряской езды на возке мы добрались до стройки. Храм был возведен только до половины, но даже беглого взгляда мне хватило, чтобы понять – архитектор талантлив. «Надо уговорить его во что бы то ни стало», – решил я про себя.
Мы вышли из возка. Федор, похоже, здесь уже бывал, потому как направился уверенной походкой в строящийся храм. Я едва поспевал за ним. Каменщики и другие рабочие бросили работу и склонились в поклоне. Но Федор прошествовал сразу в открытый дверной проем и повернул направо.
– Здравствуй, друг мой Петр!
Сам бы я сразу и не приметил этого тщедушного человека среди рабочих.
Итальянец, отложив дела, подошел к Федору, с достоинством склонил голову, а потом бросил взгляд на меня.
– Вот, хочу тебя познакомить с моим другом, князем Михайловым. Удел новый князь получил и строиться хочет, да не абы как. Думаю, вам есть о чем поговорить. А у меня, простите великодушно, дела.
Федор простился и ушел.
Итальянец по-русски говорил, правда – со смешным акцентом.
– Что князь хочет?
– В усадьбе дом хочу – этажа два-три, дорожки в парке, пруд.
– Дом, я полагаю, каменный?
– Непременно!
– Сначала мне надо осмотреть место, где будет стоять дом.
– Могу предложить лошадь. Умеешь ездить верхом?
Итальянец немного скривился, но не думаю, что езда на возке по коломенской дороге была бы комфортнее.
– Хорошо, жду.
Я направился на постоялый двор, Федька запряг коней – моего и своего.
– Федор, пока здесь остаешься. Я итальянца в усадьбу повезу, жди меня через три дня.
Я перехватил радостный взгляд Федьки-занозы, брошенный на подсобку. «Ну, понятно, успел пострел знакомство свести с какой-нибудь девкой из обслуги». – И поехал с Федькиным конем к Пьетро.
Итальянец в седле держался неважно, и я всю дорогу опасался, как бы он не свалился да не повредил себе чего-нибудь. Но обошлось.
Пьетро внимательно осмотрел место, выбранное мною под строительство.
– Холопы нужны с лопатами, ямы копать.
– Сейчас будут.
Я с Андреем согнал мужчин с лопатами.
– Копать здесь, здесь и здесь, – итальянец прошел по участку, делая отметки на земле. – Надо сделать шурфы, вот такого размера, – архитектор развел руки, – и глубиной в человеческий рост.
Холопы принялись за работу. Итальянец бродил по территории, что-то бормотал себе под нос. Когда ямы были вырыты, сам спустился в них, осмотрел и вылез, довольный работой.
– Князь, место для строительства удобное, на глубине глины залегают, дом устойчивым будет. В ямах крупные валуны положим, опоры под дом будут.
Мы вернулись в Москву, остановившись на постоялом дворе, где я постарался угостить Пьетро на славу.
В недостроенном храме архитектор разложил бумагу на досках и набросал от руки эскиз.
– Вот так будет стоять дом, парадными сенями к реке, перед ним – дорожка для экипажей, дальше – пруд. Сзади здания – флигель, соединенный с домом крытым переходом – для прислуги. Через неделю я нарисую подробно. Чьи материалы?
– Пьетро, я хотел, чтобы все заботы о рабочих и материалах для возведения дома ты взял на себя, поскольку в строительстве я ничего не понимаю и людей у меня знакомых нет.
– Это будет стоить дороже – помощники, рабочие, подвоз кирпича, извести и прочих материалов. Надеюсь, окна будут, как в европейских княжеских домах – со стеклом?
– Непременно!
– Договорились, жду через неделю, покажу эскиз дома.
Мы простились, и я направился за Федором на постоялый двор.
Едва поев, вскочили на лошадей и – снова в имение. Стоило только начать – забот оказалось выше головы. Как в горах – тронь камень, и получишь камнепад. Одно дело цеплялось за другое, и конца этому не было видно.
Нет, в боярах мне жилось проще. Не скажу – спокойнее, но и забот таких не было. А может, я взялся не за свое дело? Может, оно для меня неподъемное? Другие наверняка начинают княжение, имея свиту и надежных людей. А у меня? Василий – молод еще, не потянет. Федька – тот в бою хорош, но дела – не по его разумению. Андрей – дока на полях да в деревне, спору нет. «Эх, помощника бы мне!» – помечтал я. А что – князь ведь я, пора обзаводиться своим окружением. Известно ведь – короля играет его свита. Да только где ее взять?
Несколько дней я вместе с Андреем решал проблемы. В первую очередь – еда для новых холопок, размещение их. Во вторую очередь – земля. Для обработки ее не хватало лошадей, плугов, борон – да проще сказать, чего было в достатке.
Следующим днем я собирался в Москву, к итальянцу, но не получилось. Утром прибежал Федька:
– Княже, там судно пришло – ну, с тем разбойником, холопов привезли.
– Откуда знаешь?
– К берегу пристают, сам с холма видел.
Федька оседлал коней, и мы направились на берег.
Показалась мачта ладьи. Парус был собран, матросы энергично подгребали к берегу, преодолевая встречный ветер. На корме стоял хозяин. С берега гурьба мужиков, связанных веревкой, с лямками через плечо тянула за канат судно.
Я спустился к берегу. Матросы бросили якорь, цепь натянулась и ладья остановилась, покачиваясь на волнах. Я понял, что мужики эти и есть невольники.
С ладьи скинули трап.
С борта сошел хозяин. Завидев нас, он стал довольно потирать руки, предвкушая хороший куш.
– Доброго здоровья, барин. Вот, как и уговаривались – невольников привез.
Я недоуменно посмотрел на хозяина. Он пожал плечами – мол, как иначе тяжелое судно против течения вести?
Я прошел вдоль строя. Исхудалые, некоторые с синяками и ссадинами на лицах и руках. И одежонка – драная, ветхая.
– Хворые есть?
– Нет, барин.
Я повернулся к хозяину ладьи.
– Ты что, месяц их не кормил? Чего они у тебя все такие заморыши?
– Взял таких, – огрызнулся он. Невольники оказались крестьянами, из литвинов.
Меня это устраивало.
– Ладно, всех беру. Однако скидку сделай. Их откармливать еще надо, не то помрут.
– То не моя забота. Ладно, давай по четыре рубля за голову и забирай.
Мы взошли на ладью, чтобы рассчитаться. И я сразу обратил внимание на невольника, привязанного к мачте веревками. Одежда на нем висела лохмотьями, через прорехи было видно исполосованное кнутом тело. Видно, дело рук того амбала с кнутом, что был в прошлый раз.
– За что его так?
– Убечь хотел, поймали. Да уж не первый раз.
Я присмотрелся к невольнику. Одежда не такая и ветхая, скорее – от ударов кнута порвалась. И, похоже, одежда военная.
Я присел перед невольником.
– Ты кто?
– Невольник я теперь, али сам не видишь?
– А допрежь кем был?
– Какая разница?
– Отвечай, собака, когда тебя спрашивают! Не то опять получишь по ребрам! – закричал хозяин.
Не обращая внимания на слова хозяина, мужик пристально всматривался в меня, потом сказал с ухмылкой:
– А ведь я тебя знаю, боярин! Я всмотрелся в его лицо.
– Нет, не видел я тебя прежде.
– Зато я тебя запомнил. Ты у Опочки воевал?
– Было дело.
– Твой отряд с моим столкнулся – лоб в лоб, у леса. Не повезло мне тогда, в плен попал.
– Так ведь то еще о прошлом годе было, по осени.
– Вот с тех пор в плену и маюсь. Не выкупили меня, – горько усмехнулся он.
– Под меня пойдешь?
– А не боишься, что убегу?
– От себя не убежишь. Хозяин, сколько за него просишь?
– За два рубля отдам. Или сбежит, подлец, или от побоев сдохнет. Забирай!
– Развяжите его. Эй, Федор, забери еще одного! Я рассчитался с хозяином.
– Еще невольников привозить?
– Хватит пока, и так уже селить некуда.
– И на голой земле не сдохнут, – проворчал он. – Тащите трап! Отчаливаем.
Я сошел на берег, сел на коня. Вереница новых холопов уже тянулась к холму. Черт! И плотники не торопятся, еще ни одну избу не закончили. Взялись сразу за три, и все три готовы только наполовину.
Первым делом я к плотникам и направился.
– Вот что, мастера. Так не пойдет – закончите хоть одну избу. Мне надо, чтобы хотя бы одна изба под крышей стояла. Пусть даже пока без окон и дверей.
– Как скажешь, хозяин. Завтра к вечеру будет. Бревна на венцы готовы, сегодня сруб закончим, завтра крышу завершим.
– Вот и славно.
Пока Андрей ломал голову, куда поселить хотя бы на день-два холопов, я подозвал к себе строптивого невольника. Тот подошел, ухмыльнулся.
– Извиняй, боярин, шапку ломать не буду – нету шапки.
– Не выкобенивайся, у ляхов научился? Как звать?
– Макар.
– Боевой холоп?
– Бери выше! Из боярских детей я.
– Ага, стало быть – землю пахать не станешь?
– Не хочу. Ратник я. К седлу да сабле привык. Я задумался. А если рискнуть?
– У меня служить хочешь?
– Неужто саблю и коня доверить не побоишься?
– На первых порах саблю и в самом деле не дам – тут ты прав. Саблю и коня заслужить надо, делом.
– Кем взять хочешь? – заинтересовался Макар.
– Как и раньше – в боярские дети. Литве служил, теперь у меня можешь умения ратные применить.
Недолго подумав, Макар согласился.
– Семьи у меня нет, а коли боярин меня не выкупил, то и я ему ничего не должен. Согласен.
– Только вот что, Макар. Земля эта для меня новая, только обустраиваюсь. Для холопов первую избу к завтрему сделают. Вторая пока моим временным пристанищем будет, а уж третья – твоя. А пока приоденься – вот тебе деньги.
– А если с деньгами сбегу?
– Что ты все заладил – сбегу, сбегу… Ну и беги, черт с тобой! Только ведь все равно кому-нибудь попадешься. Жизнь-то не кончилась, ее налаживать надо.
– Спасибо за доверие, боярин.
– Да не боярин я – князь!
– О! Это честь для меня – князю служить. Мне бы только вот одежду сменить, чтобы поприличнее была, да где ж такую найти?
Я задумался. В деревне – не купишь, до Москвы далеко. Коломна! Вот туда ему надо.
– Федор! Иди сюда! Завтра оседлаешь коней и съездишь с Макаром в Коломну на торг, пусть одежу себе новую справит.
Федька покачал головой.
– Ой, княже, а стоит ли? Все одно – сбежит ведь!
– Он передумал, у меня послужит.
– Зарекалась собака кусаться! – тихо пробурчал Федька.
Он недоверчиво хмыкнул и отошел. Похоже – дружбы у них не будет. Или у десятника ревность взыграла? Он ведь часто мне помощником был, и не только в ратных делах. Вырос из холопов, возвысить его пора. На десяток его другого ратника поставить можно – того же Демьяна. Проявил себя парень хорошо, для него это – тоже повышение с соответствующим увеличением жалованья. Вернусь в Вологду – займусь этим.
Рано утром Федька с Макаром сели на коней и отправились на торг, в Коломну. Ожидая их возвращения, я пошел по деревне на участок, где завершали срубы под новые избы. Здесь уже вовсю кипела работа. Плотникам помогали новосельцы – бывшие невольники из Литвы.
Я остался доволен спорой работой плотников и, пожелав им «Бог в помощь», пошел дальше – к холму, на участок под барский дом и подворье.
Вид отсюда на приокские просторы открывался изумительный – просто дух захватывало. Лента реки на изгибе искрилась, отражая поднимавшееся над землею солнце. По Оке медленно шел караван ушкуйников, невидимые отсюда гребцы под мерную команду слаженно рассекали веслами наваливавшееся на суденышки встречное течение. Вскоре караван скрылся за поворотом реки, и только беспокойные чайки сновали над самой гладью реки, извлекая из воды лакомую добычу. Да, пройдет время, и тропинка, что сейчас тянется по косогору к воде, превратится в дорогу. И повезут тогда с будущего причала купцы свои товары в Охлопково и дальше, в мой удел. И обратно – с зерном, мукой, другими продуктами, как налажу производство их в деревнях, в Коломну, Рязань, Москву…
Что-то я размечтался. «А ведь первый же набег – кочевников или других лихих людей – и разграбят, пожгут мою усадьбу, коль не укреплю ее крепостью», – подумал я. Мне самому предстоит позаботиться о ее защите на случай приступа, из Коломны дружина наместника не сразу подойти сможет. Надо оградить будущий дом и подворье бревенчатым забором – «заплотом», как его называли на Руси. С крепкими, хорошо защищенными воротами и сторожевой башней. «Денег на это уйдет не менее, чем на сам дом», – вздохнул я. Но без укрепления усадьбы спокойно жить не дадут вороги да тати. Как показали дальнейшие события, чтобы убедиться в этом, ждать мне оставалось недолго…
